Annotation 9 страница

— Черт, Стюарт, — прошептал я ему в спину. Он почти полностью сидел на мне, на моем члене, спиной к моей груди. — Ты в порядке?

Он застонал протяжно и громко, прислонив голову к моей шее задыхаясь и скуля.

— Двигайся.

Я сделал круговое движение бедрами, и он вздрогнул, вскрикнув. Он схватил меня за волосы, и сначала я подумал, что сделал ему больно, но он качнулся на мне, насаживаясь.

— Сделай так снова, — умолял он. — Еще.

Я повторил, и он отреагировал так же. Затем снова и снова; он дрочил себе, и я устремился прямо к своему оргазму, который оказался быстрее, намного интенсивнее и гораздо мощнее, чем я когда-либо испытывал. Я не мог остановить его, даже если бы захотел.

— Стюарт, я сейчас кончу, — сдавленно выдавил я.

Стюарт откинул голову назад, и приглушенный крик вырвался из его груди, когда он кончил, выплескиваясь на полотенце. Он напрягся, сжимая мой член, и я резко двинул бедрами, когда мой оргазм обрушился на меня, уничтожив все чувства. Зрение и слух пропали, когда блаженство взорвалось во мне. Я вскрикнул, заполняя презерватив, а Стюарт рычал в такт моей пульсации.

Он откинулся на меня, его руки дотянулись до моей головы. Мне не хотелось покидать его тело никогда. Мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Ни это ощущение, ни этот момент.

Я обнял Стюарта поперек груди и мягко опустил на матрас, всем своим весом прижимаясь к его спине. Я все еще был внутри него, и он вздохнул. Я провел ладонями по длине его рук, и когда добрался до кистей, он быстро переплел наши пальцы.

— Я не хочу шевелиться, — прошептал я, целуя основание его шеи.

Его голос был томным и хриплым:

— Оставайся внутри меня, и я кончу снова.

Я усмехнулся:

— Правда?

— Да, — он ответил так быстро и уверенно, как будто это была чистая правда.

— Мне нужно снять презерватив, — пробормотал я, но даже не пытался отстраниться.

— Надень другой и вернись внутрь меня.

Я снова усмехнулся и медленно отодвинул бедра, пока не выскользнул наружу. Я выбросил презерватив, и когда оглянулся, Стюарт все еще лежал на животе и держал в руках новый презерватив.

— Я не шутил.

Я моргнул и посмотрел на свой изрядно потрудившийся член. И хоть он, конечно, еще был полутвердым, но уверенности не было...

— После такого оргазма я не уверен, что способен на продолжение банкета.

Стюарт ухмыльнулся.

— О, поверь мне, сегодня у тебя будет еще один.

Я фыркнул и встал коленями на кровать, сползая вниз. Я поцеловал его ягодицы, низ спины, а затем поднялся поцелуями вверх до его шеи.

— Откуда ты знаешь?

Он мурлыкал, наслаждаясь моими легкими поцелуями.

— Просто знаю, и все.

— Секс с тобой чертовски хорош, — заметил я.

— Просто хорош?

— Умопомрачителен. Лучший, что у меня когда-либо был.

Он начал переворачиваться.

— Лучший…

Я толкнул его в плечо обратно на кровать, прижал своим телом и прошептал на ухо:

— Не позволяй этому залезть тебе в голову.

Он улыбнулся в матрас и приподнял бедра к моему члену.

— Я уже чувствую, как твой член становится тверже. А теперь приодень его и верни, блядь, обратно в меня.

— Тебе нравится командовать в спальне? — спросил я. — Или ты хочешь, чтобы я показал тебе, кто на самом деле главный?

Стюарт повернул голову, и в его карих глазах плескалась лава.

— Как думаешь, ты достаточно хорош, чтобы втрахать меня в матрас?

Затем он вытянулся, сунул подушку под голову, раздвинул ноги и приподнял задницу именно так, как надо.

Он улыбнулся в подушку, когда услышал, как я разрываю упаковку фольги. Он откинул голову назад и застонал, когда я снова погрузился в него. И, да поможет мне Бог, он не ошибся. Все, что ему было нужно, это член, погруженный внутрь него, чтобы заставить его кончить, и Стюарт действительно любил, когда его вдалбливали в матрас.

И после того, как я выжал из него второй оргазм, а затем испытал и свой собственный, мы упали и сплелись в потный, тяжело дышащий клубок. Я собирался встать и пойти в свою постель. Я понятия не имел, был ли Стюарт против того, чтобы кто-то спал в его кровати, и собирался спросить об этом, когда он притянул меня к себе, зарылся в мою грудь и отрубился, словно кто-то щелкнул выключателем. Я вздохнул и поцеловал его в лоб, чувствуя себя счастливее и довольнее, чем когда-либо мог вспомнить, и провалился в глубокий и блаженный сон.

Глава 13

Стюарт

Я проснулся с улыбкой. Чего не случалось со мной уже много лет. Все тело приятно болело, я чувствовал себя расслабленным и податливым. Я потянулся, перевернулся на живот и обнаружил, что кровать пуста, но из кухни тянуло аппетитными ароматами. То есть из камбуза. Не важно.

Я скользнул в душ, тщательно отмылся от смазки и засохшей спермы, почистил зубы, побрился и натянул плавки.

Когда я открыл дверь своей спальни, Фостер осмотрел меня с головы до ног, увидел на мне лишь плавки и засмеялся.

— Ты безжалостен.

— И тебе тоже доброе утро.

— Я надеялся успеть приготовить завтрак до того, как ты проснешься.

— Пахнет превосходно.

— Омлет на тостах с грибами, стручковым перцем и беконом. Как ты себя чувствуешь?

Он подвинул мне чашку с кофе через стойку.

— Хорошо. — Я отпил кофе и замурлыкал. — Как ты спал?

— Как убитый. — Он положил омлет на тосты, лежащие на каждой тарелке, и мы сели за стол. — А ты?

— Как будто меня основательно отымели.

Фостер улыбнулся, продолжая жевать.

— Да, так оно и было.

Я съел несколько кусочков.

— Это действительно вкусно.

Он медленно кивнул.

— У тебя... ничего не болит?

— В хорошем смысле. Ты…нормально относишься? К тому…что между нами случилось?

Он издал удивленный звук и покраснел, изучая свою тарелку.

— Э-э-э, да. — Он посмотрел на меня и тяжело сглотнул. — Очень даже.

— Значит, позже будет еще больше «отымейте меня основательно»?

Фостер отпил кофе и улыбнулся мне поверх чашки.

— Как только будешь готов.

Я посмотрел на свои несуществующие часы.

— Время обеда тебе подходит?

Он рассмеялся и после минуты довольного молчания сменил тему:

— Итак, я подумал, что сегодня мы отправимся на Эллис-Бич, а вечером вернемся на риф. Как тебе?

Я кивнул.

— Звучит здорово.

— Хочешь помочь мне выйти из гавани?

— Да, черт возьми.

Он засмеялся.

— Ну что ж, тогда доедай завтрак, и мы снимаемся с якоря.

Тридцать минут спустя мы выдвинулись вдоль побережья, мимо Палм-Коув, где ужинали накануне, и направились к пляжу Эллис-Бич на острове Дабл-Айленд. Пляж был потрясающе красив: белый песок, пальмы, зелень тропических лесов и вода такого насыщенного синего цвета, что казалась ненастоящей.

Дабл-Айленд был крайне популярным туристическим местом, где каждый день собиралось несколько десятков чартерных лодок, и хотя мне очень бы хотелось получить один из пляжей только для себя, это было просто невозможно.

Фостер не попросил меня опустить грот, поэтому я решил уточнить:

— Мы остановимся здесь поплавать?

— Ну, ты, конечно, можешь, — ответил он. — Но только эти сети у берега предназначены для медуз Ируканджи. К тому же, тут обитает странный трехметровый морской крокодил, приплывший с материка.

Я моргнул, глядя на Фостера.

— Значит, все-таки нет.

Он ухмыльнулся.

— С другой стороны, это означает, что тут меньше шансов встретить акул.

Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица.

— Почему ты вдруг упомянул акул? Я что, плавал там, где могли появиться акулы? Господи Иисусе.

Он рассмеялся.

— Неужели ты всерьез думаешь, что я позволил бы тебе плавать в местах, известных появлением акул? Ты плавал в основном на рифовых отмелях, которые довольно безопасны. Можно встретить разве что рифовых акул и редких длиннокрылых акул, которых не следует путать с большими белыми. Хотя иногда попадаются тигровые акулы или молотоголовые, но это редкость. И мы все получаем предупреждения, если какую-то заметили, так что я бы знал.

Я снова моргнул.

— Я больше никогда не буду плавать в океане.

Фостер снова рассмеялся.

— Да нет, будешь. Все с тобой будет в порядке. Обещаю. За шесть лет я ни разу не видел ничего, кроме маленьких рифовых акул, а они боятся людей. В любом случае, наиболее опасные акулы предпочитают более глубокие и холодные воды южных штатов. Мы в безопасности.

— Я не хочу встречаться ни с какими акулами.

Его улыбка стала шире.

— Именно о тех, кого ты не видишь, тебе и нужно беспокоиться больше всего.

Я стукнул его по руке.

— Ты совсем не успокаиваешь.

Он лишь рассмеялся в ответ и толкнул меня локтем.

— Я просто шучу. Уверяю тебя.

— Ну, я все равно больше не буду плавать.

Фостер снял руку с руля и обхватил ладонью мое лицо.

— Нет, будешь. Прости, я просто пошутил. И вовсе не хотел тебя напугать. — Он притянул меня к себе для поцелуя, что было чем-то новым для нас. Это случилось спонтанно, в начале дня, без текилы и лимонов. — И вообще, если ты не попадешь в воду, как я буду слизывать соль с твоей кожи?

Он заставил меня улыбнуться, хотя я изо всех сил старался не делать этого.

— Я могу придумать, что еще ты можешь облизать, если вдруг захочешь чего-нибудь соленого.

Он закатил глаза и засмеялся, начал было отстраняться, но украл еще один быстрый поцелуй, прежде чем вернуться к управлению яхтой.

— Мы можем отправиться прямо к рифу, но я хочу, чтобы ты проложил наш курс.

— Как?

— По GPS. Я хочу отправиться на северо-восток, к верхней части Устричного рифа и основанию рифа Майклмас (Прим. пер.: риф, образующий северо-восточную часть комплекса рифов Арлингтона в пределах Большого Барьерного рифа). — Он поймал мой пустой взгляд, затем подтолкнул меня к цифровым экранам. — И я хочу, чтобы ты объяснил мне, как туда добраться.

Я видел, как это делает Фостер, и слушал его объяснения, но никогда не повторял сам. Так что, глубоко вздохнув, я нашел место, о котором он говорил, пробил его и передал координаты. Без сомнения, Фостер смог бы добраться туда и без GPS; он делал это для меня, не для себя.

— Направление ветра?

Я поискал точную информацию о ветре на многоцелевом экране.

— Эм-м, южное.

— Скорость?

— Пять узлов.

— Хорошо, и каков же мой курс относительно ветра?

Черт. Я попытался вспомнить, что он говорил…

— Эм-м, бакштаг (Прим. пер.: курс парусного судна при попутно-боковом ветре).

Фостер улыбнулся, и я понял, что оказался прав.

— Какова моя VMG?

— Твоя что?

— Скорость лавировки. Компромисс между скоростью и дистанцией для выбора оптимального курса при движении к месту назначения.

Блядь.

— Кстати, об этом. Когда ты объяснял эту часть, я отключился в тот момент, когда началась физика и тригонометрия.

Он запрокинул голову и засмеялся.

— Это скорость лодки. На экране в нижнем углу.

— Почему ты просто не сказал? — парировал я. — Четыре и шесть десятых.

Он одарил меня потрясающей улыбкой.

— Видишь? Из тебя еще получится моряк.

— Ой, да ладно тебе. Единственный моряк, который из меня может получиться – для Недели Флота (Прим. пер.: Неделя Флота – многодневный праздник в Нью-Йорке, США, когда все суда швартуются в Гудзоне и моряки сходят на сушу. Несколько дней весь город тусуется и гудит. И, чтобы «снять» или пофлиртовать с моряками и десантниками, многие девушки и парни сами переодеваются в моряков).

Фостер засмеялся, и я сел на скамейку рядом с ним. Он стоял за штурвалом, и как бы я ни любил загорать и нырять с маской и трубкой, эта часть мне нравилась больше всего. Морской бриз, играющий в волосах, яхта, скользящая по воде, шум ветра в полотнах парусов. Мне очень нравилась скорость, скольжение, гидродинамика. Настоящий прилив адреналина, и, с попутным ветром, мы в кратчайшие сроки добрались до рифа.

Фостер приказал мне поставить грот и поднять передний малый парус. Наш темп резко замедлился, когда яхта обогнула верхнюю часть Устричного рифа, чтобы проскользнуть до Майклмаса. Во́ды здесь были более мелкими и самого красивого бирюзового цвета, который я когда-либо встречал. Я видел песчаное дно, на которое мы бросили якорь, и рыб, что плавали вокруг кораллов, всего в нескольких метрах от нас.

— Черт возьми, это невероятно, — сказал я, глядя с кормы.

— Все еще не хочешь поплавать? — спросил Фостер.

— Только если ты пойдешь со мной.

Я не хотел лезть в воду в одиночку на случай, если меня накроет еще один приступ паники, но теперь я мог прикрываться акулами.

Фостер закатил глаза.

— Как будто у меня есть выбор.

Он опустил лестницу, но потом вернулся что-то делать с экранами. Я сел на корму и свесил ноги в воду. Она, конечно, была теплой, но сидеть под палящим солнцем в течение двадцати минут было нестерпимо.

Когда мне осточертело, я спустился в кабину, нашел солнцезащитный крем, а затем отправился на поиски своего капитана. Я добрался до камбуза, когда Фостер вышел из своей каюты, одетый в шорты для серфинга, и это означало, что мы будем плавать.

На моих губах мгновенно вспыхнула улыбка, и я поднял бутылку с кремом как трофей.

— Как раз вовремя.

Сначала я намазал его спину, потом грудь, спустился вниз по его прессу, пока буквально трахал Фостера взглядом, и позволил кончику моего языка высунуться.

— Я тут подумал, что мы могли бы поплавать прямо сейчас, — сказал я, изображая этакого заигрывающего засранца. — А потом, может быть, немного полежим на солнышке, чтобы обсохнуть, немного обнимашек, затем пообедаем, потом ты снова трахнешь меня, а позже, может быть, еще поплаваем перед ужином. А потом мы можем зайти на второй раунд, где ты на несколько часов погрузишься в меня. Как тебе такой расклад?

Я протянул Фостеру крем и приподнял бровь.

Он выхватил бутылку, развернул меня и прижал к столу. Его член вжался в мою задницу, когда Фостер горячо и хрипло прошептал мне на ухо:

— Тебе не выстоять в этой игре против меня.

Он выдавил холодный крем на мою кожу, втирая его в плечи, спину, нажимая так, чтобы я склонился над столом, прижатый его бедрами, и потерся своим стояком о ложбинку между ягодицами. Единственное, чего мне хотелось – просто стянуть плавки и умолять Фостера заполнить меня, но к тому времени, как я смог формулировать мысли в слова, он уже отошел.

— Твоя спина готова. Я принесу полотенца.

Я встал, тяжело дыша и испытывая легкое головокружение и чрезвычайное возбуждение. Мой член едва помещался в плавках, натягивая ткань, и когда Фостер вышел из своей комнаты, то посмотрел на мое лицо, на мою промежность, затем снова на лицо, и улыбнулся.

— О боже, а у тебя там действительно большая проблема. — Потом швырнул в меня чистое полотенце и, смеясь, стал подниматься по лестнице. — Кто последний – тот вонючка!

— Ненавижу тебя, — крикнул я, но его смех был единственным ответом.

Я последовал за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фостер нырнул, а потом ухмыльнулся мне из воды.

— Тащи свою прекрасную задницу сюда, — позвал он.

Я бросил полотенце и прыгнул, надеясь, что вода охладит мой стояк. Но она оказалась слишком теплой и не принесла облегчения. И, конечно же, Фостер подплыл прямо ко мне, и, прижавшись практически всем телом, поцеловал.

— Я был немного груб с тобой раньше?

— Да. Это было жестоко – так дразнить меня.

Он рассмеялся.

— Я заглажу свою вину позже.

— Уж постарайся.

— Давай-ка посмотрим, что у нас там по порядку, — сказал он с усмешкой. — Солнечные ванны, обнимашки, обед, плавание, секс, ужин, снова секс.

— Правильно. Хотя я надеюсь, что ты открыт для импровизаций.

— С чего бы это?

— Потому что, возможно, придется перенести секс на время до обеда, а обнимашки – на после.

Фостер ухмыльнулся:

— Я подстроюсь.

И он сумел подстроиться. Мы лениво начали на палубе, растянувшись на солнышке, чтобы обсохнуть, что привело к прикосновениям, к поцелуям и к тому, что я забрался сверху на Фостера, потираясь об него. Мне уже было все равно, увидят ли нас проходящие мимо лодки; у меня были более насущные потребности.

Поэтому Фостер отвел меня в мою комнату, положил на кровать, но я был так возбужден, что кончил, как только он вошел в меня.

Остаток дня прошел так, как я и планировал. Мы кормили друг друга фруктами, слизывали сок с подбородков и губ, дремали в объятиях друг друга, еще раз поплавали, приготовили ужин и снова занимались сексом. И я заснул в объятиях Фостера на своей смятой постели, измученный и насытившийся. И, впервые за долгое время, счастливый.

***

Последующие два дня прошли практически так же. Мы проплыли вокруг рифа Гастингс до рифа Язычок, затем двинулись на восток, к рифу Опал, а когда останавливались, то плавали, ныряли с масками и трубками, нежились на солнышке, целовались и занимались необыкновенным, невероятным сексом.

Погода стояла прекрасная. Синее небо, спокойные воды, переливающиеся всеми оттенками голубого: лазурным, бирюзовым, аквамариновым и зеленовато-синим. Палящее солнце, невероятная еда, задорная текила и Фостер... ну, он был просто удивительным.

Мы говорили обо всем – от финансов и мировой экономики до окружающей среды и детских мечтаний о том, кем хотели бы стать, когда вырастем. Мы делились историями о первых поцелуях, первом сексе, неудачных стрижках и самых счастливых детских воспоминаниях.

Нам было комфортно находиться рядом и вместе. Если бы меня изолировали с кем-то другим, я бы, наверное, сошел с ума, запертый на четырнадцатиметровой яхте. Но с Фостером мы легко перемещались по этому пространству, брали тайм-аут, когда нам было нужно, включая прикосновения и поцелуи украдкой.

Фостер научил меня вязать морские узлы, делать заправку для салата, понимать сигналы рук, когда мы ныряем с маской и трубкой, и он учил меня в постели.

— Как ты думаешь, если мы уплывем, кто-нибудь заметит? — спросил я.

Мы бездельничали на палубе, греясь на солнышке. Фостер был одет в шорты для серфинга, а я в свои белые плавки; моя голова лежала на его бедре, и Фостер зарылся пальцами мне в волосы, нежно и расслабленно потягивая пряди, заставляя хотеть никогда и никуда не двигаться.

Он усмехнулся:

— Э-эм, да. Почти уверен, что так и будет. У тебя ведь на завтра заказан номер в «Черепашьей бухте», не так ли?

— «Черепашья Бухта»?

— Да, курорт для геев, — напомнил он мне. — Уверен, что так написано в моем журнале. Я должен высадить тебя там на ночь.

— Тьфу. Совсем забыл. — Я вздохнул. Отель «Черепашья Бухта»…

Однако Фостер был прав. У меня забронирована ночь в отеле. Турагентство рекомендовало разделить путешествия под парусом на две части. Это позволило бы некоторое время постоять на твердой земле и дало Фостеру возможность пополнить запасы продовольствия и воды. Эксклюзивный гей-курорт, где одежда не обязательна. Изначально я забронировал его, потому что должен был находиться там с Джейсоном, и план состоял в том, чтобы, возможно, найти другую пару, которая присоединится к нам.

Но теперь этого точно не случится, а тут еще Фостер и я…

Я не хотел находиться один на гей-курорте. Я определенно не хотел связываться с каким-то случайным парнем, учитывая, что у меня было более чем достаточно секса с Фостером, чтобы чувствовать себя счастливым.

Я вздохнул, не совсем понимая, как к этому отношусь, хотя мало что мог с этим поделать. Номер забронирован и оплачен, и Фостеру нужно было, чтобы я покинул яхту для того, чтобы он разобрался со своими делами. И это была всего лишь одна ночь.

— В чем дело? — спросил Фостер.

Я повернул голову, прижавшись ухом к нежной коже его живота, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Мне обязательно туда ехать?

— Ты не хочешь совершить покупки? Заняться чем-то другим?

Я посмотрел на него так, словно он сошел с ума.

— Стало быть, нет.

— Я организовал доставку продуктов и обычно провожу уборку на яхте.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Он старался не улыбаться.

— Мне нужно кое-что сделать. Работу. Не очень интересные вещи, которые я предпочел бы не обсуждать с тобой.

— Почему?

Он ответил вопросом на мой вопрос:

— Разве отель уже не оплачен?

— Да. Ну и что?

— Ну так и поезжай.

Похоже, Фостер хотел, чтобы я убрался с яхты. Я повернулся и посмотрел на небо.

— Я понимаю намеки.

— Я слышал, что еда там хорошая. В отеле есть коктейль-бар и бар у бассейна.

— И многие мужчины ищут одинокого парня вроде меня, чтобы воспользоваться им. Напомни мне взять с собой текилу. Похоже, она мне понадобится.

Его пальцы замерли в моих волосах, но я не удостоил Фостера даже взглядом.

— Я собираюсь искупаться. Присоединишься ко мне?

Я встал, прошел на корму и нырнул. Пару минут спустя я услышал всплеск позади себя, и вскоре Фостер обнял меня за талию. Он ничего не сказал. Просто прижался губами к моей шее сзади, за ухом. Затем его поцелуи превратились в укусы, а объятия – в щекотки, мгновение спустя мы уже смеялись и брызгались, а потом пытались окунуть друг друга под воду. Затем обнимались, оплетя друг друга всеми конечностями, и целовались, сходя с ума. Очень быстро мы снова оказались на лодке и в моей кровати.

Фостер действительно умел отвлечь внимание.

После я лежал лицом вниз на матрасе, не в силах пошевелить ни единым мускулом, и почти задремал, когда Фостер ущипнул меня за ягодицу, заставив подпрыгнуть.

— Ну что? — проворчал я, открывая глаза.

Он поцеловал меня в плечо.

— Я спросил: ты хочешь на ужин курицу на гриле или пасту?

— М-м-м, и курицу-гриль, и пасту.

Он фыркнул.

— Кто бы сомневался.

— Я встану через секунду и помогу тебе приготовить, — пробормотал я.

— Да лежи уже. — Затем он произнес: — Сомневаюсь, что ты сможешь двигаться, даже если захочешь.

Я хрипло и сонно усмехнулся.

— Мне кажется, ты воспринял фразу «втрахай меня в матрас» слишком буквально.

Он натянул шорты, и я слегка приоткрыл глаза, чтобы увидеть его улыбку.

— Всегда пожалуйста.

— Хм-м.

Мне потребовалось около двадцати минут, чтобы собрать силы – или волю – и заставить себя двигаться. Я чувствовал боль во всех нужных местах, а кости ощущались гибкими и подвижными, что давал только феноменальный секс. Позже, после ужина, с полным желудком углеводов, я едва мог держать глаза открытыми.

Фостер затащил меня в свою комнату, – что было чем-то новеньким, потому что мы всегда спали в моей, – уложил на свою кровать, забрался следом и притянул в свои объятия.

Я больше не думал о завтрашнем дне. Я был поглощен им, его теплом, его силой, его запахом, его губами у моего лба. И мгновенно провалился в сон.

***

Мы прибыли на частную пристань чуть выше Порт-Дугласа еще до обеда. До курорта можно было добраться и по дороге, но большинство гостей прибывали из Порт-Дугласа на челночном катере – видимо, это давало гостям ощущение эксклюзивности и роскоши.

Это также означало, что Фостер может причалить прямо здесь, и все, что мне нужно сделать – сойти с яхты, спуститься по причалу и пройти по дорожке через раскинувшийся сад к отелю.

Отель был роскошным и элитным, и я понимал, что он стоил каждого потраченного мной пенни. Утром я вел себя довольно тихо, помогая Фостеру привести яхту на материк. Мы были заняты, но я все равно был немного зол от того, что Фостер хотел избавиться от меня на этот день. Ладно, возможно, «злость» не самое подходящее слово. Я был разочарован, и его отказ чертовски сильно задел меня.

Так что, может быть, день на твердой земле пойдет мне на пользу. Я мог бы пообщаться с кем-то в пространстве большем, чем несколько метров в ширину. У меня не было никаких претензий к Фостеру. Мы не значили друг для друга больше, чем капитан и клиент.

Может быть, это напоминание и задевало больше всего.

Я бросил сумку на стойку администратора. За стойкой стоял молодой парень – загорелый голубоглазый блондин с потрясающе красивыми розовыми губами – и выглядел так, словно он из команды по плаванию. Я был абсолютно уверен, что его выбрали на ресепшн, чтобы каждому парню, забронировавшему здесь номер, было приятно. Администратор поднял глаза, одарил меня ослепительной улыбкой – серьезно, его зубы были белее кипенно-белой рубашки-поло на нем – и посмотрел так, будто оценивал то, что видел.

Прости, Мистер Голливудская Улыбка. Не интересно.

— Стюарт Дженнер, — представился я. Я объяснил, что нахожусь здесь один, и Голливудская Улыбка одарил меня пламенным взглядом.

Я подавил вздох.

Администратор встал, обошел вокруг стола и прислонился к стойке рядом со мной. Парень был выше, чем я думал, и определенно имел телосложение пловца. Или, может быть, теннисиста. Как раз в тот момент, когда я подумал, что он собирается предложить то, что меня не интересует, он наклонился вперед и прищурился, глядя сквозь стеклянную стену.

— Вы прибыли на «Белом Рыцаре»?

Я проследил за его взглядом.

— Ну-у-у, да…

Его улыбка стала шире.

— А Фостер еще там?

Я посмотрел на яхту, потом снова на Улыбашку.

— Э-э, да. Если только он не ушел куда-нибудь.

Парень расцвел, и мне потребовалась секунда, чтобы узнать это выражение на его лице. Он был полон надежды, даже, скорее, влюблен по уши.

Господи. Неужели Фостер так действует на всех?

Рад, что я не один такой, малыш.

Я взял ключ от номера и нашел свое бунгало. Окна выходили на океан, от белого песка и голубой воды домик отделяли лишь несколько метров зеленой травы. Я отправился исследовать окрестности и, возможно, прогуляться перед обедом, но ноги сами принесли меня на пляж. Мне действительно здесь понравилось. Песок между пальцами, палящее солнце, даже влажность. Крайний Северный Квинсленд был подобен Раю на земле и находился в миллионе миль от выматывающего стресса моей повседневной жизни. Я старался не думать об этом.

Но когда я прошел на север так далеко, насколько позволял пляж, то повернул назад и, как только приблизился к отелю, увидел пристань, где все еще был пришвартован «Белый Рыцарь». А затем увидел и Фостера, идущего по причалу. Но он был не один. Нет, вовсе нет. Он шел вместе с Мистером Голливудской Улыбкой, который смеялся над чем-то. Они поднялись на борт яхты и скрылись в каюте.

Мое сердце сжалось, а внутренности скрутило от осознания того, что я увидел. Теперь я понял, почему Фостер так отчаянно хотел от меня избавиться.

Мне стало дурно. Я почувствовал себя идиотом.

Я ощутил, как реальность обрушилась на меня с огромной высоты. Будто кто-то вылил ведро ледяной воды. От шока дыхание сперло, и глупые розовые очки, через которые я смотрел всю прошлую неделю, слетели.

Глава 14

Фостер

Мне не хотелось отпускать Стюарта на целый день, и я уж точно не хотел, чтобы он переспал на курорте с каким-нибудь парнем.

Но у меня действительно имелись дела, и, выполняя их, я предпочел бы, чтобы Стюарта не было на борту. Совершенно не горел желанием объяснять тонкости опорожнения и очистки системы канализации. Мне даже не нравилась его идея с мытьем посуды, хотя он был непреклонен. Но в этот раз я настоял на своем.

Я полагал, что день порознь пойдет нам на пользу, но, глядя, как Стюарт уходит, я уже не был в этом так уверен. Я притворился, что не заметил его холодность, когда мы плыли в док. Утром Стюарт выглядел счастливым и закрылся, как только вспомнил о планах на день.

Если на то пошло, я мог бы предложить ему провести день в Порт-Дугласе. Погулять по городу, пока я делаю всю необходимую работу, а к закату мы бы вернулись на яхту. Я почти предложил это. Но, Господи, его отпуск закончится через четыре дня, и не думаю, что я увижу Стюарта снова.

Нужно начать привыкать к тому, что его не будет. Привыкать к разлуке, к потере той близости, которой я наслаждался с ним.

Я действительно привык к тому, что он рядом.

Всего за одну неделю.

В последние шесть лет я буквально избегал привязанностей к кому бы то ни было. Ладно, возможно, не совсем избегал, но определенно был рад проводить все свое время, работая в море и ни кем особо не увлекаясь.

Я не хотел никого желать.

Я не хотел ни в кого влюбляться. Не хотел никаких отношений. И не желал быть связанным с кем-то. Мне нравилось быть свободным в океане. Я провел бо́льшую часть своей взрослой жизни, привязанный к почти убившей меня работе, не желая ничего, кроме следующего контракта, следующего дедлайна и очередного выброса адреналина.

Теперь я просто перенес эти причины – или оправдания – на эту работу. Я брал один заказ за другим, плавал повсюду и никогда нигде не задерживался слишком надолго. Как там спрашивал Стюарт? Швартовал ли я свою яхту с чьей-нибудь?

Нет.

По очень веской причине. Потому что единственное, чему меня научила система финансов – чем больше у вас обязательств, тем тяжелее крах.

Инвестирование, торговля, реализация существуют для получения капитала. Не эмоций. Мое сердце не было товаром.

Так почему же я позволил себе сыграть в эту игру со Стюартом?

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒