Annotation 5 страница

Он был прекрасен.

Я хотел поцеловать его. Он бы мне позволил. Черт, он бы даже обрадовался. Но я не сомневался: если мы поцелуемся прямо сейчас, то не остановимся, пока не окажемся обнажёнными и удовлетворёнными. Сексуальное напряжение между нами похоже на динамитную шашку, которая просто ждала, чтобы взорваться. Как только фитиль будет подожжен – а мы собирались его зажечь, это был только вопрос времени – будет адский взрыв.

Я убрал со Стюарта руки, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы открыть глаза.

— Почему ты остановился?

Я протянул ему крем.

— Моя очередь.

Уголок его рта дернулся вверх, и от появившейся развратной ухмылки мои яйца поджались.

— Думал, ты никогда не попросишь.

Я повернулся, чтобы он мог намазать мне спину. Он нанёс крем на плечи и начал втирать. Это было так приятно; его руки были сильными, уверенными, медленно растирая крем, отталкивали и притягивали меня. Я мог только представлять, каким Стюарт будет в постели...

Черт побери.

— Хочешь, чтобы я намазал и спереди?

Я проглотил стон и не смог бы сказать «нет», даже если бы захотел. Я повернулся лицом, не обращая внимания на хитрую улыбку Стюарта, появившуюся, когда он втирал крем мне в грудь и живот.

— Не думай, что это что-то значит, — сказал я.

Он усмехнулся.

— Конечно, нет. Защита от солнца крайне важна. — Последнее, о чем говорил его взгляд, была защита от солнца. Он захватил мой подбородок, проводя большим пальцем по щеке. — Хотя ты выглядишь особенно горячо с белым кремом, размазанным вокруг твоих губ. — Моя челюсть отвисла, заставив Стюарта улыбнуться. — Не будь таким шокированным. Это ведь ничего не значит.

Я отступил и мой член запротестовал.

— Подводное плавание, — сказал я, игнорируя, каким хриплый стал мой голос. Игнорируя то, что плавки Стюарта почти не скрывали эрекции. Игнорируя свой собственный ноющий член.

Игнорируя, как сексуальное напряжение приблизило нас еще на один шаг.

Я заставил себя дойти до кормы и взять маску с трубкой. Сделал несколько глубоких вдохов, которые оказались бесполезны, потому что вскоре Стюарт стоял рядом. Он держал трубку и маску, и я ждал комментария об использовании слюны для того, чтобы маска не запотевала, но, к счастью, парень промолчал. На самом деле он был серьезен и слушал мои инструкции и лекцию о мерах безопасности без шуток и намёков. Я был благодарен, что он воспринял это всерьез – воспринял мою работу всерьез – и не вел себя как придурок по этому поводу. Он знал, когда можно играть, а когда нет, и мне это очень нравилось.

Итак, с ластами, масками и трубками мы потренировались вблизи яхты, пока Стюарт не начал дышать через трубку более уверено. И, что за такое короткое время казалось почти невозможным, он научился нырять под воду и выдувать воду из своей трубки, не захлебываясь. Мы нырнули на самое дно, вода была кристально чистой, песок безукоризненно белым, и Стюарт, волнуясь, указывал, когда видел что-то новое. Рыбки, ракушки, кораллы – он был поражен всем. Лицо светилось, и он улыбался вокруг загубника, и если раньше у меня были какие-то сомнения по поводу совместного ныряния, то теперь я был рад, что не поддался им.

Это было потрясающе, и мне было приятно испытывать это вместе с ним. Исчез самодовольный корпоративный тип, а на его месте оказался парень, что был в восторге от окружавшего его мира. Он выглядел моложе, счастливее, еще красивее.

И заметьте, видеть, как он плавает, ныряет и скользит под водой в этих крошечных белых плавках, было не так уж и сложно.

Очень скоро мы вернулись на яхту, и мне стало интересно, какая версия Стюарта выйдет из воды. Финансист, который флиртовал и вел себя слишком сексуально, чтобы люди не увидели его настоящего? Или парень, снявший защитные барьеры, – и с кем я только что провел два часа в воде – безостановочно улыбающийся и наслаждающийся жизнью?

Стюарт забросил маску и трубку на борт, подтянулся так, чтобы сесть на платформу возле лестницы и снял ласты. Он тяжело дышал, но его улыбка была просто огромной.

— Это было лучшее, что случилось со мной.

Я сел рядом и тоже снял ласты.

— Да, это точно.

— Можем ли мы понырять снова? Где-нибудь еще? Где больше рыбы и кораллов?

Его волнение было заразительным.

— Конечно. Можем отправиться на восток от этого рифа, если хочешь. Там как раз будет то, что нужно.

— Круто. Когда?

— Если хочешь, то прямо сейчас.

Стюарт пожал плечами.

— Может, позже или завтра? Прямо сейчас я немного устал. Ты, должно быть, тоже.

Я кивнул.

— Подводное плавание – достаточно серьезная нагрузка.

— О, смотри, — сказал он, глядя через нос яхты. – Одна лодка уплыла.

Что определенно его порадовало.

— Если ты хочешь отправиться в более уединенное место, просто скажи. Этот риф очень популярная остановка для судов, потому что он очень красивый, но я знаю несколько других мест, которые так же хороши, но не так многолюдны.

— Я не против, чтобы другие люди были рядом. Где-то там. — Он толкнул меня локтем. — Но должен сказать, я очень рад, что здесь мы только вдвоем.

Прежде чем я успел что-то ответить, его желудок заурчал. Стюарт похлопал по себя по животу.

— И, очевидно, подводное плавание вызывает аппетит.

Я засмеялся.

— Точно. Давай я сделаю нам перекусить.

— Нужно ли мне промыть снаряжение для плавания? — спросил он, когда мы вошли в рубку.

— Я сам позабочусь об этом, — сказал я. – Все в порядке.

— Или, — возразил он, — ты можешь показать мне, как это делается, чтобы я смог справиться сам в следующий раз.

Я повязал полотенце вокруг талии.

— Нет никакого смысла с тобой спорить, не так ли?

Он ухмыльнулся и растер своим полотенцем волосы.

— Не-а.

Он перекинул полотенце через плечо, не пытаясь прикрыть свои теперь уже мокрые и очень прозрачные плавки.

— Ты же в курсе, что твои плавки становятся прозрачными, когда намокнут, верно?

Он засмеялся и даже не посмотрел вниз. Он удерживал мой взгляд, бросая вызов.

— Да. Именно поэтому я их и купил.

Я тихо фыркнул.

— Понятно. — Я не смог скрыть ответную улыбку. — Ладно, сначала перекус, потом чистим снаряжение.

Мы уничтожили блюдо с фруктами, сыром и крекерами, и затем Стюарт, верный своему слову, пожелал, чтобы я научил чистить и хранить снаряжение для ныряния. И, как следствие, это привело к тому, что я научил его проверять и хранить спасательное снаряжение, а следом – как пользоваться радио, как подать сигнал бедствия, как вызвать помощь и переговариваться с другими судами, находящимися поблизости. И снова Стюарт был прилежным и серьезным, внимательно слушал и задавал вопросы только в том случае, если в чем-то сомневался.

Он был таким спокойным, таким беззаботным. Так сильно отличался от того, каким я себе его представлял в зале для переговоров. Так же, как и я. У него еще были небольшие темные круги под глазами, хотя лицо приобрело нормальный оттенок. Из-за солнца или потому, что Стюарт расслаблялся, я не знаю. Он выглядел намного счастливее, чем вчера. Он стоял на палубе, раскинув руки навстречу жаркому дневному бризу.

— Знаешь, что мы должны сделать? — объявил он.

Мне было даже страшно спрашивать.

— Что?

— Мы должны поднять паруса и посмотреть, куда нас занесет ветром.

Я покосился на него.

— В самом деле?

— Да. — Он уверено кивнул. — Безусловно. Давай просто пойдем по ветру и найдем что-нибудь новое.

— По ветру?

Он запрыгнул в кабину с горящими глазами.

— Точно. За исключением случаев, когда он захочет посадить нас на мель. Или столкнуть с рифом или другой лодкой. Ну, ты понял, что я имею в виду. Забудь об осторожности, жизнь так коротка, сделай что-нибудь спонтанное.

Я улыбнулся его энтузиазму. Я сильно сомневался, что Стюарт может сделать что-нибудь спонтанное.

— Ладно. Ты – босс.

Его лицо засветилось.

— Правда?

— Ты помнишь, как поднять якорь и настроить грот?

Стюарт был вне себя от волнения и тут же начал действовать. Пятнадцать минут спустя мы уже плыли, а улыбка Стюарта просто не могла стать шире. Очевидно, ветер уносил нас на северо-восток, что было отчасти идеально. Как только мы отошли от мелководного рифа, Стюарт сел за штурвал, наблюдая за носом яхты. Я похлопал его по плечу.

— У тебя тут все под контролем. Я пойду, начну готовить ужин.

Он вытаращился на меня.

— Ты не можешь оставить меня здесь одного!

Я отмахнулся.

— У тебя все под контролем. Свистни мне, если вдруг соберешься столкнуться с чем-либо.

Его челюсть отвисла, и я засмеялся, спускаясь по лестнице под палубу. Мы едва двигались со скоростью четыре узла. Эта часть рифа была защищена от открытой воды, и все, что Стюарту нужно было делать, это держаться между рифом по правому борту и материком по левому, и все будет в порядке.

Если бы я сомневался в нем хотя бы на секунду, ни за что бы не оставил одного. Но что-то подсказывало, что Стюарту это нужно. Ему нравился контроль, ему нравилось проверять себя, ему нравилось доказывать что-либо себе. Ему нравилось, когда ему бросали вызов, и победа в этом случае была важна. Я знал, что кризис середины карьеры таит внутри целый мир неуверенности в себе и сокрушительного чувства провала. Стюарту нужно было что-то, что он может освоить, особенно, принимая во внимание «забудь об осторожности, жизнь так коротка», упомянутое ранее, то ему необходимо было сделать это самостоятельно.

Я нарезал и замариновал немного мяса ягненка, приготовил салат по типу греческого, заполнил холодильник пивом и водой и немного прибрался.

И вдруг:

— А-а-а, Фостер! Эй, Фостер?

Я бросился наверх.

— Что случилось? — спросил я, оглядываясь вокруг в поиске каких-то непосредственных проблем.

— Там лодка. — Стюарт указал через нос на крошечную белую точку на горизонте.

Боже, он был так серьезен.

— Да, это лодка. На самом деле, даже больше похоже на корабль.

Он встревожился.

— Можем ли мы столкнуться?

Я старался не улыбаться.

— Если сохраним курс и скорость, то да. Примерно часов через десять. — И тогда я засмеялся. — Стюарт, он на расстоянии многих миль от нас.

Он бросил на меня взгляд.

— Да, ну откуда мне было это знать? Ты просто оставил меня здесь одного!

— И ты прекрасно справился.

В действительности же, у меня просто не хватило смелости сказать ему, что его управление судном, вероятно, было эквивалентно тому, как мой отец позволил мне выгнать машину из гаража, когда мне было пятнадцать. Чисто технически это было вождение, конечно, но оно не имело ничего общего с правилами дорожного движения, движением на скорости, навигацией в опасных условиях или тем, как транспортное средство управлялось и реагировало.

— А как насчет этого рифа здесь? — спросил Стюарт, указывая вперед. — Выглядит как хорошее место для остановки.

— Идеально, — сказал я. Мы находились прямо между рифами Элфорд и Мур, и течения были хорошими. — Хорошо, подводи ее правым бортом. Аккуратно и медленно.

Его глаза были прикованы к носу, он ослабил руль и благополучно направил нас. Отлично.

— Теперь опусти парус, — приказал я.

Он вскочил и занялся этим в мгновение ока, пока я садился за штурвал. Он был очень устойчив на борту. Большинство людей опасались просто стоять на ногах и обязательно держались за что-нибудь хорошо закрепленное. Но не Стюарт. Как будто он уже чувствовал яхту, ощущал ее движение в воде, свое равновесие и пространственную ориентацию по отношении к ее движению.

Когда он свернул парус и вернулся к штурвалу, то ухмыльнулся.

— Можем ли мы бросить якорь здесь?

Я кивнул.

— Под нами песок. Так что да.

Он опустил якорь, затем выпрямился и посмотрел на меня с беспокойством.

— Песок… Конечно, мы не можем просто бросить якорь, где хотим. Это может повредить рифу.

Я улыбнулся.

— Абсолютно точно. У меня специальный якорь, который сводит к минимуму повреждения даже на песке. По закону нельзя бросать якорь на охраняемых рифовых территориях, но я бы и не стал этого делать. — Я подошел к корме и жестом пригласил Стюарта присоединиться ко мне. — Видишь? Здесь только песок. Отличное место для якоря – есть запас для качки. Ничто не будет повреждено. Видишь эти белые буи в форме пирамид, плавающие дальше на рифе? Они указывают на то, что парковаться там нельзя.

Он выглянул, медленно кивнув.

— Значит, мы можем остаться здесь на ночь сегодня?

— Ты выбрал идеальную точку.

Он улыбнулся, но вскоре снова стал серьезным.

— Какие еще правила существуют для защиты рифа? Что можно и нельзя делать? Должны ведь быть правила, верно?

— Множество правил.

— Но это же хорошо, правда? — Стюарт нахмурился. — Потому что он умирает, не так ли? Я имею в виду риф. Уверен, что читал кое-что об обесцвечивании кораллов.

Я кивнул.

— Человечество, конечно, не улучшает ситуацию. Но есть много людей, работающих над сохранением, восстановлением. Даже в таких условиях, понимая, как ведут себя кораллы, как они живут, как умирают. Только время покажет, сможем ли мы выиграть битву за их спасение.

— Это довольно грустно, не так ли?

Я кивнул.

— Это точно. Нам просто нужно знать, что мы наносим минимальный ущерб.

Он посмотрел мне прямо в глаза и произнес:

— За ужином ты расскажешь мне все, что я должен знать, даже находясь дома в Брисбене, чтобы быть более осведомленным. Например, о продуктах, которые попадают в водную среду и тому подобное.

Так я и сделал.

Я жарил ягненка, а Стюарт накрывал на стол в кабине, и мы говорили на экологические темы. Он удивил меня тем, что многое уже знал, но, верный своему характеру, слушал, учился, задавал вопросы. Я думал, что вгоню его в скуку смертную, но разговор не прекращался ни на минуту, пока мы ели. Для меня было редкостью встретить человека, с которым я был бы на одном уровне, и снова я порадовался, что его друг не поехал. Знаю, что это делало меня эгоистом, но мне было все равно. Это также возбуждало меня.

Зная, что Стюарт был готов, и даже предложил мне дружбу с привилегиями, заставляло мой член постоянно быть в напряжении. Со мной давно такого не случалось, и находиться всё время так близко к Стюарту не помогало ситуации. Эта поездка, безусловно, самая личная, что у меня когда-либо случалась.

Тот факт, что на Стюарте все еще не было ничего, кроме его крошечных плавок, тоже совсем не помогал.

Также совсем не помогал факт, что он жадно ел обед и стонал с каждым кусочком, облизывая губы и мыча в знак благодарности. Он не пытался быть сексуальным или даже игривым – это просто Стюарт, что был самим собой, без посторонних рядом, кто мог бы осудить его.

Он опускал свои защитные барьеры со мной, и это, среди прочего, было самым возбуждающим.

Он поставил свою пустую тарелку поверх моей и опустил в раковину.

— Я понятия не имел, что лимон очень хорошо сочетается с салатом из баранины, — сказал он, взяв небольшую тарелку нарезанного лимона. — А ты знаешь, что еще прекрасно сочетается с лимоном? Пиво или текила.

— Есть и то, и другое. Ты можешь выбрать.

— Присоединишься ко мне? — спросил он и, не давая мне времени ответить, взял две бутылки из холодильника в одну руку, а тарелку с лимонами в другую. — Давай, идем смотреть сегодняшний закат.

Он поднялся по лестнице в кабину, прежде чем я успел поспорить. А спорить со Стюартом, как я уже знал, пустая трата времени. Я последовал за ним и обнаружил две бутылки и тарелку лимонов на скамейке, но самого парня нигде не было видно. Я услышал всплеск и смех, поэтому побежал к корме и обнаружил Стюарта в воде.

— Давай ко мне, — сказал он. Я пытался найти вескую причину, чтобы отказаться, но с ним подобное не прокатывало. — Я босс, помнишь?

Я вздохнул, снял футболку и нырнул рыбкой в воду. Вынырнув, я увидел его улыбающимся, с зачесанными назад волосами и, возможно, с самым счастливым выражением лица, которое я у него видел. Он подплыл ко мне, положил руки мне на плечи и попытался окунуть меня под воду, как и ранее. Я боролся и легко столкнул его, что, полагаю, могло изначально быть уловкой с его стороны, потому что когда он снова схватился за меня, то сразу обвил меня ногами.

Он приподнялся, ухмыляясь, волосы упали на лоб, вода стекала по лицу, нижняя губа прикушена. Он обхватил меня ногами, я держал его, и он смотрел на меня сверху вниз. Я едва удерживал голову над поверхностью, держась на воде, а Стюарт был так близко, что мог поцеловать меня.

Я думал, что он поцелует. Я хотел, чтобы он это сделал. Я чувствовал его член, прижимавшийся к моему животу, и мой отвечал тем же. Будто точно зная это, Стюарт расцепил ноги, оттолкнул меня и поплыл к лестнице. Кокетливо посмотрев через плечо, он поднялся наверх, его тело казалось бронзовым в лучах заходящего солнца, идеально вылепленное, со стекающими по нему каплями, и да… в этих проклятых белых плавках.

К тому времени, когда я поднялся из воды, он встретил меня на палубе с двумя бутылками пива и вручил мне одну. Он сунул туда кусочек лимона.

— Твое здоровье.

Я обмотал полотенце вокруг талии, надеясь скрыть намечающуюся эрекцию. Стюарт сводил меня с ума этой игрой «притяни и оттолкни», и я не знал, сколько еще смогу продержаться. Я взял пиво и последовал за Стюартом в кабину, где мы сели бок о бок на скамейку.

— Мне показалось, немного охладиться будет очень кстати, — сказал он, глотнув пива. — По-прежнему жарко и влажно, несмотря на то, что солнце уже садится.

— Ну, это самое жаркое время года на Крайнем Севере Квинсленда. — Я глотнул пива и был приятно удивлен тем, каким оно было освежающим. — М-м-м, слушай, вкус просто отличный.

Я повертел «Корону» в руке; я сотни раз пил его. И не был уверен, что делало именно эту бутылку особенно вкусной. Может быть жара, влажность, или усталость от сегодняшнего плавания, или солнце. А, возможно, человек, сидящий рядом со мной. Я не был уверен, что грело сильнее – тепло его тела или лучи заходящего солнца.

Стюарт сделал еще один большой глоток и вздохнул, вытянув ноги. Его полотенце было повязано на талии, но, конечно, раскрыто спереди. Стыд у него напрочь отсутствовал.

— Я мог бы провести тут всю ночь, — сказал он. – Это потрясающе. Посмотри на этот закат.

Это было правдой. Золотисто-оранжевое небо раскинулось над аквамариновым океаном. И это было великолепно.

После минуты молчания, чтобы оценить окончание дня, Стюарт завел разговор о Брисбене, о работе, о том, что он любил и ненавидел. Это был скорее список всех «за и против» для его внутренних метаний по поводу ухода с работы, а вовсе не тема для дискуссии. Я не возражал, что он вываливал все на меня, я понимал. Правда. Я был на его месте буквально. Та же индустрия, та же работа, та же дилемма. И, слушая, как он открывается мне, я получал представление о настоящем Стюарте Дженнере. Он был страстным, честным, целеустремленным. В конце концов, его тирада закончилась, и Стюарту стало намного легче, как будто он сбросил часть бремени со своих плеч. И я задался вопросом, принял ли он решение.

Мы выпили еще по два пива, солнце скрылось за горизонтом, но света в кабине было достаточно, и свет луны, отражающийся в воде, был чем-то особенным. Мы говорили обо всем, начиная от профессиональных сёрферов и заканчивая поддержкой производства пальмового масла на Суматре, и меня немного вело от трех выпитых бутылок. Я не мог отрицать, что Стюарт мне очень нравится. Не только физически. Он также был умен и обеспокоен политикой и положением дел в мире.

И чем больше он говорил и смеялся, тем больше мне нравился. То притяжение, то отдаление между нами превратилось в одно постоянное сближение. Теперь уже не стоял вопрос, будет что-то между нами или нет. Это был лишь вопрос времени.

Стюарт был целиком на мне в воде, а теперь мы сидели рядом, наши плечи почти соприкасались, он иногда проводил рукой по моему бедру, пока говорил, и каждый раз это посылало импульсы по моим венам. Каждый раз, когда он улыбался. Каждый раз, когда смеялся. Каждый раз, когда смотрел на меня.

— Знаешь, что нам нужно? – спросил он.

— И что же?

— Ну, много всего, — сказал он, улыбаясь. — Несколько юнг. Несколько восемнадцатилетних худеньких мальчиков. На кораблях ведь все еще есть юнги?

— Не уверен, — фыркнул я. — И мы не корабль. Мы яхта.

— Это одно и то же, — отмахнулся он. — Но ты упустил мою главную мысль.

— Ну нет, я услышал твою главную мысль. Но я не могу помочь с мальчиками-юнгами.

— Похоже, ты совсем не хочешь мне помочь, — сказал он, толкнув меня плечом. — Я практически предложил себя тебе, а ты отказался.

— По правде говоря, я не отказывался...

Он смотрел прямо перед собой.

— Но и не согласился. — Затем он вздохнул и сменил тон. — И это нормально. Я понимаю намеки. Ты хочешь оказаться в моей заднице, но у тебя есть деловая этика, которая запрещает неуставные отношения с клиентами. Я понял. — Он махнул рукой. — Хорошая рабочая политика… достойная, полагаю.

Я открыл рот, чтобы заговорить, чтобы сказать ему, что я… Я не был уверен, что собирался сказать. Но мои мысли сразу скатились к непристойностям, как только он произнес, что я хотел бы оказаться в его заднице, и остались там. Визуальные образы и грязные фантазии завладели мной.

Затем Стюарт надолго уставился на меня.

— Ты знаешь, что нам действительно нужно? — сказал он, вставая и исчезая под палубой. Через секунду он появился с бутылкой в одной руке и двумя лимонами в другой. — Текила.

Я фыркнул от смеха.

— Моя любимая коктейльная смесь. Порция текилы с примесью благих намерений, и перед вами коктейль с удачным названием «Что же я, блядь, натворил?»

Стюарт засмеялся, поднимаясь по лестнице. Его полотенце давно исчезло, остался только крошечный клочок плавок.

— Ну, два «Что же я, блядь, натворил?» уже на подходе.

Он сел рядом со мной и поднял бутылку, чтобы прочесть этикетку.

— Это вообще что у нас такое?

— «Alquimia Reserva de Don Adolfo Extra Añejo» (Прим. пер.: высококлассная текила, выдержанная более трех лет в дубовых бочках), — ответил я. – Лучшая в мире текила. Идет очень легко, так что будь осторожен.

Он знойно улыбнулся мне.

— О, поверь мне. Я люблю все, что идет очень легко. — Я закатил глаза, а Стюарт засмеялся и порезал два лимона на четвертинки. Когда он закончил, то скрутил крышку с бутылки и взял кусочек лимона. — «Слижи, глотни, высоси». Ты играешь?

— У меня есть выбор?

Стюарт усмехнулся.

— Ну, есть, конечно. Но я вижу по твоим глазам, чего ты хочешь. Тебе просто нужно немного мексиканской смелости.

Я посмотрел на бутылку, затем на лимон, который он держал.

— У тебя нет соли.

Его голос был хриплым, и Стюарт нахально ухмыльнулся:

— О нет, она есть.

Он наклонился и провел языком по мне от груди до шеи. Я был ошеломлен, потерял дар речи, а он рассмеялся, сделал небольшой глоток текилы и высосал лимон. Он встряхнул головой и вдохнул, хотя горло обжигал алкоголь и кислота лимонного сока.

— Ох, это просто отлично, — сказал он. Я не знал, шла речь о слизывании соли с моей кожи или о текиле. — Твоя очередь.

Он сунул бутылку мне в руку и протянул кусочек лимона. Это был конец игры «притяни и оттолкни». И это был конец того, чтобы не прикасаться и не пробовать мужчину, предлагаемого мне. Я еще чувствовал жжение на своей коже от его языка.

Я взял лимон, но поднес к его губам.

— Открой.

Его зрачки расширились, ноздри затрепетали. О, ему нравится, когда говорят, что делать. Затем он приоткрыл рот, достаточно, чтобы я мог вставить лимон. Я наклонился, практически опрокинув Стюарта, так что оказался над ним и провел языком от ключицы до челюсти. Океанская соль ощущалась терпкой на моем языке. Он застонал, когда мой язык поднимался вверх, и я прикусил зубами край его челюсти. Я быстро глотнул текилы, затем, удерживая Стюарта за затылок, забрал губами лимон из его рта.

Это был клубок из соленых губ, сладких языков и кислого лимона. Самый вкусный поцелуй в моей жизни.

Я отстранился назад с кусочком лимона между губ и медленно вытянул его изо рта. Стюарт тяжело дышал, его губы были влажными, грудь вздымалась, его член стоял вдоль бедра, едва помещаясь в плавки.

Стюарт выхватил у меня бутылку, взял кусочек лимона, затем встал и оседлал меня.

Ох, твою мать.

Он откинул мою голову и засунул мне в рот лимон. Затем облизал мою шею, плечо, ухо, сделал большой глоток текилы, а затем попытался вытащить лимон из моих губ. Но я не хотел так легко сдаваться. Я обхватил его бедра и прижался к нему, а он ухватился за спинку сиденья одной рукой, а другой – за мой подбородок.

— Дай его мне, — прорычал он.

Лимон? Мой член? Я не был уверен, о чем он просил, но в тот момент я бы дал ему все, что он хотел. Я отпустил лимон, и Стюарт втянул его в рот, вжимаясь в меня. Его член стоял по стойке смирно, выглядывая из-под резинки плавок с каждым движением его бедер.

Бляяяяяядь.

Затем Стюарт немного привстал, слегка откинулся назад и сказал:

— Оближи мой пресс.

Я сделал, как он просил. Я провел языком от живота до груди. Стюарт откинул мою голову и налил мне в рот небольшую порцию текилы, затем взял лимон и выжал, проведя им от соска и до ключицы.

Блядь, да.

Я проглотил лимонный сок, щелкнув языком по соску Стюарта. Он выгнул спину, и я обнял его, пока облизывал и посасывал твердую горошинку. Он вращал бедрами в поисках трения, и его твердый член выскользнул из плавок.

Мой рот наполнился слюной.

— Встань, — приказал я.

Стюарт медленно спустил одну ногу, затем другую, и я подтянул его себе между раздвинутых колен. Его член был великолепен – испещренный выступающими венами, необрезанный и слегка подернутый загаром, как и все остальное тело. Удерживая его основание в кулаке, я взял его прямо в рот.

Стюарт сжал мои волосы и сильно потянул их, направлял меня длинными глубокими толчками. Он совершенно точно не стеснялся требовать того, что хотел, и это было горячо. Мой собственный член ныл, но я пока проигнорировал это, на данный момент фокусируясь только на члене своего партнера.

Стюарт стонал, пока я над ним работал.

— Черт, да, — выдавил он. — Боже, как хорошо. — Он толкнулся мне в рот глубже, в самое горло. — Твою же мать.

Я сглотнул вокруг него, и он попытался отстраниться, как будто это было единственное предупреждение, которое он мог дать мне, но обхватив его за задницу, я потянул его на себя. Он застонал длинно и громко, пульсируя у меня в горле. Он толкнулся еще несколько раз, затем, дрожа, отстранился, едва держась на ногах.

С легким смешком он опустился передо мной на колени. На его лице читалось блаженство, глаза подернулись дымкой, на губах застыла пресыщенная улыбка. Я откинулся назад, позволяя бедрам немного соскользнуть вперед, и медленно расстегнул шорты. Я вытащил свой член из трусов и зашипел от прикосновения. Я был так сильно возбужден. Находился в полувозбужденном состоянии весь гребаный день, и это уже граничило с болью.

Стюарт посмотрел на меня так, словно умирал от голода, одним движением он лизнул мой член от основания до кончика и погрузил его в рот.

Я бы ни за что не протянул долго.

Он раскачивался и отсасывал мне, и в тот момент, когда он застонал, оргазм обрушился на меня как бомба. Я кончил так сильно, что едва не потерял сознание. Экстаз взорвался глубоко внутри и распространил удовольствие в каждую клеточку, пока Стюарт высасывал из меня все до последней капли.

Бляяяяяяядь. У него чертовски талантливый рот.

Когда он оторвался от меня, то победоносно облизал губы, как кот, объевшийся сметаны.

— Ну, заявляю официально, — сказал он, хватая бутылку текилы. — Что «Слижи, глотни, высоси» теперь моя любимая игра.

Глава 9

Стюарт

Я убрал член в плавки и упал на сиденье рядом с Фостером, чуть навалившись на него; наши тела соприкасались от плеча до ноги. Чувствуя себя немного пьяным и бесстыжим, я перекинул ногу через его бедро и протянул ему бутылку текилы.

Он поднял руку и позволил ей тяжело упасть.

— Нет, спасибо. Я пас.

— Я, наверное, тоже, — признался я. — Лимон закончился, и с тобой я тоже закончил, так что мне совершенно нечего больше высосать. Если только ты не готов начать заново.

Фостер прыснул от смеха и подтянул шорты, пряча свой член.

— Прямо сейчас нет.

Это было не железное «нет». Я счастливо вздохнул.

— Сегодня невероятный день. И я сейчас говорю не только о вечере и своих удивительных навыках минета или твоих, как я заметил, а в целом. — Мои слова звучали невнятно. — Я подумываю о побеге. Типа как в фильме «Охота за «Красным Октябрем», но вместо русских, подводных лодок и Шона Коннери у нас будут австралийцы, яхты и ты.

Фостер похлопал меня по ноге.

— Если бы это было похоже на фильм «Охота за «Красным Октябрем», и ты находился бы в бегах, то точно был бы Шоном Коннери.

— Черт. Ну, ладно. Ты совершенно прав, — сказал я, как можно точнее имитируя акцент актера.

Он засмеялся.

— Ладно, это было ужасно. Больше похоже на Билли Коннолли, пытающегося имитировать австралийский акцент.

Я прищурился, посмотрев на него одним глазом, пытаясь сфокусироваться.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒