Annotation 10 страница

Видимо, потому что это было лишь на короткое время, что-то вроде отпуска, но Стюарт уедет, и моя жизнь вернется в привычное русло. Предполагалось, что это будет просто физическим развлечением. И не должно было усложниться.

Но были еще и объятия, и мягкие поцелуи, и нежные прикосновения. Мне нравилось, как Стюарт пахнет, каков на вкус, как его тело реагирует на мое, как он прижимается ко мне, когда засыпает.

Мы проплыли мимо сложных мест в районе Рифа Мур.

Так что да, возможно, этот день и ночь порознь пойдут нам на пользу.

Я снял постельное белье, которое пахло нами. Собрал все полотенца. Мусор, состоявший из оберток от презервативов и высосанных лимонных долек; пустые бутылки из-под «Короны» отправились на переработку. Напоминания о Стюарте были повсюду. Он прикоснулся ко всем частям этой яхты, и я задавался вопросом, смогу ли я когда-нибудь смотреть на обеденный стол и не представлять на нем Стюарта. Или пользоваться навигационными экранами и не улыбаться, вспоминая, как он пытался разобраться в них. Или как пустая палуба будет выглядеть без его лениво лежащего тела, одетого только в улыбку и эти проклятые белые плавки.

Я задавался вопросом, стану ли я когда-нибудь снова прежним?

***

— Фостер? Ты здесь? — раздался знакомый голос.

Я высунул голову в лестничный пролет и увидел Гарри, стоящего на причале. Гарри был смышленым пареньком, любившим все, что связано с водой. Он изучал биологию океана в университете и работал на этом курорте, чтобы оплачивать обучение, и у парня часто возникали вопросы ко мне, когда я причаливал сюда. Каких рыб я видел, каких черепах, каких китов, каких акул? Какова температура воды на рифе, менялась ли она, встретилось ли мне что-то необычное?

— Привет, Гарри, — ответил я.

Его улыбка стала шире.

— Есть какие-нибудь данные для меня?

Я усмехнулся.

— Конечно. А у тебя есть разрешение для меня?

Он достал сложенный листок бумаги.

— Конечно.

Я схватил сумку с бельем, и мы с Гарри пошли в бытовые помещения отеля. Он без умолку болтал о своем дипломе, и отвлечься было очень кстати. Загрузив белье и полотенца в стиральные машины, мы вернулись на яхту, и, как всегда, Гарри поднялся на борт и просмотрел отчеты с данными, которые хотел получить. На самом деле все было просто – бортовое навигационное оборудование вело записи вдоль всего намеченного курса. Гарри мог просто скачать нужный отчет и сохранить его в своем учебном разделе в Google на телефоне.

Это заняло около двадцати минут, и парнишка вернулся за свой рабочий стол еще до окончания обеденного перерыва.

Я взял разрешение, которое он мне дал, и поплыл к пристани Порт-Дугласа. Я откачал насосом и прочистил все канализационно-сливные трубы, заправился, и оставалось только подождать тридцать минут, пока доставка продуктов прибудет на пристань. Я вернулся на курорт, пришвартовался и, к тому времени, как солнце начало клониться к закату, уже забрал белье из прачечной и заправил кровати.

Я довольно часто останавливался на ночлег на курорте. Я владел частным чартером, ориентированным на ЛГБТ, а «Черепашья Бухта» был отелем для геев, поэтому она чаще всего значилась в списке остановок в пути. Так я познакомился с Гарри, и меня пригласили пообедать в ресторане, хотя я не являлся гостем отеля. Позволить кому-то другому готовить для меня – приятное разнообразие, поэтому я каждый раз принимал их предложение.

Я подождал, пока село солнце, принял душ и побрел к ресторану. У бассейна горел свет, в баре было много народу, играла музыка, и люди танцевали.

Я намерено заставил себя не думать о Стюарте, о том, что он делал или что делали с ним прямо сейчас.

Меня это не касалось.

Он не был моим… кем-то. Он был моим клиентом.

На самом деле, пока он находился вне моей яхты эти двадцать четыре часа, то даже и клиентом не являлся. Он был мне никем.

Понимание этого ощущалось как покалывание по всей коже. Неудобно, даже больно и чертовски неприятно. Этого не должно было случиться. К тому времени, когда я сел за столик на одного в ресторане, у меня пропал аппетит, и вместо того, чтобы заказать огромный стейк, я остановился на блюде из морепродуктов на гриле и даже заставил себя его проглотить.

Это была ужасно плохая идея.

Все это. Вести себя со Стюартом на яхте, как будто мы любовники, так глупо и непрофессионально. Но теперь находиться здесь, в этом клубе, одному, было намного хуже. Однако стало совершенно очевидно, что всему, что есть между нами, пора положить конец. Если, по возвращении завтра на борт, Стюарт первым не скажет мне, что дальнейшая связь невозможна, то это сделаю я.

Я заплатил за ужин и как раз собирался уходить, когда ко мне подошел парень. Он был немного старше меня и явно нервничал.

— Ты здесь один? — спросил он.

Мое сердце упало. Я не хотел обижать парня, так как он явно вышел из своей зоны комфорта, чтобы подойти ко мне.

— Да, — согласился я, выходя на улицу, — но формально я остановился здесь не для развлечения. Я здесь по работе.

Он погрустнел.

— Оу.

— Но я польщен, — одарил я его улыбкой. Я кивнул в сторону бара. — Судя по всему, там устраивается небольшая вечеринка.

— Да, не уверен, что это моя тема. — Он нахмурился и отступил на шаг. — В любом случае, спасибо.

— Эй, погоди, — сказал я. — Давай я провожу тебя до бара. Когда идёшь не один, всегда чуть менее боязно.

Наконец он улыбнулся:

— Это очень мило с твоей стороны. Я Дэвид.

— Привет, Дэвид, — сказал я, и мы направились к бару. — Меня зовут Фостер.

Дэвид вкратце рассказал мне о том, что прилетел из Мельбурна, но все, о чем я мог думать, пока мы шли, было: «Пожалуйста, не позволяйте мне увидеть Стюарта». Потому что я не был уверен, что буду делать, если увижу. Что, если он танцует с другим парнем? Целует его? Смеется с ним?

А затем я подумал: «А что, если я его не увижу?»

Боже, я даже не знал какой из вариантов худший.

Я оглядел толпу у бара и нигде Стюарта не увидел. Да уж, это было определенно хуже.

Я убедился, что Дэвид освоился и заказал себе выпивку, и даже указал ему на другого парня, который там тоже был один. Когда Дэвид посмотрел в его сторону, тот улыбнулся, так что я похлопал нового знакомого по плечу и пошел своей дорогой.

Я чувствовал, как все сжалось в груди, а внутренности скрутило узлом. Это было просто нелепо. Я знал Стюарта всего лишь гребаную неделю. Одну. Долбаную. Неделю. И теперь я злился, что позволил себе, Фостеру чертову Найту, привязаться к тому, чего не мог иметь.

Я так и знал, что ничем хорошим это не закончится.

Приблизившись к тропинке, ведущей к пристани, я услышал со стороны пляжа знакомый смех. Так обычно после нескольких шотов смеялся Стюарт. Я чуть не споткнулся, запутавшись в собственных ногах. Но потом смех оборвался, и послышалось: «Так не пойдет» и «Не надо. Ты не можешь». Я уже не сомневался, что голос принадлежал Стюарту.

Он попал в неприятности? Судя по голосу, он был пьян, и, не успев опомниться, я побежал через кусты, практически вывалившись на пляж.

— Эй!

Примерно в двадцати метрах виднелись три фигуры. Я легко узнал Стюарта по позе и самодовольной манере держаться. Лунного света оказалось достаточно, чтобы разглядеть его лицо. Когда он увидел меня, его улыбка погасла.

С ним все было хорошо. Один из парней держал что-то в руке, а Стюарт и второй парень смотрели на это.

— Здесь все в порядке? — спросил я, понимая, что прерываю то, что меня не касается. Стюарт вовсе не нуждался в моей помощи. Он вообще во мне не нуждался.

Стюарт махнул рукой.

— А тебе-то, блядь, какое дело?

Да уж, он точно был пьян.

— Ты его знаешь? — спросил один из парней.

— Ага. Знаю, — ответил Стюарт.

Я поднял вверх руку, ком встал в горле.

— Простите. Я подумал, тут что-то случилось.

Парень повыше обнял другого за плечи, словно защищая, и я понял, что они, вероятно, пара, которая пригласила Стюарта присоединиться. И он, видимо, согласился.

Я отступил назад, но Стюарт, очевидно, еще не закончил.

— Тебе-то какое дело? — крикнул он на весь пляж. — Я видел тебя. Не притворяйся, что тебя это волнует, когда это не так.

Я остановился. Видел меня?

— Что? Я же сказал, что подумал, будто у тебя неприятности.

Стюарт махнул рукой в сторону парней, которые теперь наблюдали за нами, и слегка пошатнулся.

— Нашел ракушку. Сказал ему, что вывозить нельзя. Я бы не назвал это неприятностями, однако забавная полиция таки прибыла, — сказал он, издав звук сирены. Один из парней усмехнулся.

Я сделал еще один шаг назад.

— Сожалею. Приятной ночи.

Я повернулся, чтобы уйти, но крик Стюарта остановил меня.

— Я видел тебя, козел. Не притворяйся сейчас здесь благородненьким, будто ты лучше всех.

Видел, как я делаю что?

Я шагнул к нему и крикнул в ответ:

— Да что ты видел-то? Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь!

Стюарт усмехнулся и отмахнулся от меня. Затем повернулся обратно и снова закричал, тыча себе в грудь:

— Ты думаешь, мне все равно? А знаешь, что? Мне все равно. Мне плевать на то, кого ты трахаешь!

Парни, должно быть, поняли, что это личное, и ушли, оставив нас со Стюартом на пляже одних.

— Кого я трахаю? — спросил я, подходя к нему. — О чем, черт возьми, ты вообще говоришь?

— Я видел вас! Тебе не терпелось вышвырнуть меня с лодки, чтобы ты мог сделать что? Трахнуть Мистера Голливудскую Улыбку? В моей постели? Или в своей?

— Мистера Голливудскую Улыбку? — Я покачал головой. — Что, черт возьми, ты несешь?

— Хорошенький блондин с ресепшн, — выплюнул он. — Я видел тебя с ним. Видел, как ты рассмешил его, а затем взял на борт.

Что?

— Гарри?

— А, так вот как его зовут? Ну и как, он хорош? Он ждал тебя, когда я заселялся в номер. — Затем он ткнул пальцем мне в грудь. — Ты же говорил, что один. Утверждал, что у тебя никого нет. Что на яхте ни с кем никогда ничего не было.

— И это правда!

— Я видел, как ты взял его на борт! — Он слегка отшатнулся. — И он пробыл там полчаса. И что же вы делали? Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять.

— Ты пьян.

Его глаза заблестели.

— А ты – гребаный лжец!

Теперь уже разозлился я.

— Я не лгу тебе. Никогда не лгал. У нас с Гарри ничего не было. Господи, Стюарт. Он же, блядь, еще ребенок. Он изучает биологию океана. Снимает показания с моей навигационной системы о перепадах температуры воды в разных частях рифа. Распечатки, Стюарт. А взамен он разрешает мне пользоваться здешней прачечной.

Он прищурился, глядя на меня.

— Так ты не…

— Нет! Он еще ребенок, Стюарт. Господи.

Он выглядел сокрушенным, затем снова вспыхнул:

— Тогда почему ты так сильно настаивал, чтобы я покинул яхту?

— Потому что мне нужно было опорожнить канализационный бак и прочистить всю систему.

— Ой. — Он поморщился. — Фу. Это отвратительно.

Я рассмеялся, гроза первой ссоры миновала.

— Ты мог бы просто сказать мне об этом, — надулся Стюарт. — Избавил бы от необходимости пить столько текилы, чтобы преподать тебе урок.

Я фыркнул.

— Ну и как, очень помогло?

— Сейчас хорошо, а вот завтра будет паршиво.

— Наверняка.

— Завтрак с повышенным содержанием жиров и купание в соленой воде приведут меня в порядок. — Он пошатнулся и сделал шаг, чтобы сохранить равновесие. — Ты не знаешь, случайно, какую-нибудь частную яхту, которую я мог бы арендовать?

Я расхохотался.

— Возможно. Хочешь… хочешь, я помогу тебе дойти до номера?

Он обернулся, оглядывая пляж, словно не помнил, как сюда попал, затем указал на несколько домиков с видом на океан.

— Номер десять.

Я обнял его за плечи и помог взобраться на травянистый выступ пляжа.

— Сколько же текилы ты выпил?

— Достаточно, чтобы преподать тебе урок.

Я снова рассмеялся и взял его за руку. Легче было тянуть его за собой, чем тащить на себе. Мы подошли к двери, и Стюарт остановился позади меня с глупым выражением лица, покачиваясь на ногах.

— Давай мне свой ключ, Мистер Alquimia.

Он склонил голову набок, все еще глупо улыбаясь.

— Мистер кто?

— Мистер Текила.

— Ой. — Затем рассмеялся: — А ты забавный.

— Ключ?

— У мня в крмане. — Стюарт даже не пытался вытащить его, поэтому я сам нашел ключ в заднем кармане его шорт. — Тебе нравится моя задница, — невнятно пробормотал он.

— Да. Нравится. — Я открыл дверь, щелкнул выключателем и повернулся как раз вовремя, чтобы поймать Стюарта, прежде чем его занесло влево. — Эй, осторожнее, ходячая текила.

Он упал на меня. Взгляд поплыл и стал рассеянным, а дыхание – сладким.

— Прсти мня.

— За что?

— За то, что подумал о тебе и о Мистере Улыбашке…

Я фыркнул.

— Мистер Улыбашка? Серьезно?

Стюарт оскалился, обнажив все свои зубы. Затем указал на свое лицо и прищурился.

— Его зубы просто ослепили меня.

— Он хороший парень. Но он еще очень молод. И, чтоб ты знал, я приму твои извинения после того, как мы обсудим все еще раз завтра.

Я подвел его к огромной кровати и толкнул на нее. Он со смехом растянулся лицом вниз.

— Мне нравится, когда ты играешь грубо.

Я стянул с него ботинки и бросил их на пол.

— Тебе нужно поспать.

Он перекатился сначала на бок, а затем на спину с большим усилием.

— У меня ничего не было с этими парнями. Ты должен это знать.

Я кивнул.

— Хорошо.

— Фостер, — невнятно пробормотал он, поднимая руку. — Ты должен знать, что я не сделал ничего.

— Знаю.

— Правда? Действительно знаешь, Фостер? Потому что я не хочу никого, кроме тебя.

— В самом деле? — спросил я.

Стюарт был пьян, поэтому я не хотел воспринимать его слова всерьез. Или алкоголь нужен был, чтобы разблокировать фильтр? Может быть, Стюарт из тех, кто высказывал все, что думает, когда пьян.

— Мххмм, — согласился он. — Останься со мной на ночь.

— Я не могу.

Он нахмурился и закрыл глаза.

— У меня ничего не было с этими парнями.

Я накинул на него одеяло.

— Знаю. Я не могу остаться из-за политики компании этого отеля.

Он пробормотал что-то похожее на «дебилизм». Затем перекатился на бок, не открывая глаз.

— Могу я тебе кое-что сказать? — прошептал он.

Я не был уверен, действительно ли хотел это слышать или, наоборот, не хотел.

— Конечно.

Я ждал и ждал. А потом Стюарт захрапел. Я потер лицо, посмотрел на крепко спящего и храпящего парня и рассмеялся. Поставив стакан воды рядом с его кроватью, я выключил свет и вышел, заперев за собой дверь.

***

На следующее утро, в восемь часов, я постучал в бунгало Стюарта чуть громче, чем необходимо, и услышал в ответ ворчание. Дверь открылась, и на пороге появился Стюарт, выглядевший немного потрепанным, но, по крайней мере, бодрствующим. Он принял душ и уже оделся. Стюарт перевел взгляд на две чашки кофе, которые я держал в руках.

— О, слава богу. Пожалуйста, скажи мне, что один из них мой.

Я протянул ему чашку.

— Я не ожидал, что ты встанешь.

— Кровать все время раскачивалась. Чувствовал себя, будто на яхте.

Я фыркнул.

— Уверен, в этом виновата текила.

Он застонал, потом отхлебнул кофе и скорчил гримасу.

— Господи. Его что, варил сам Дьявол?

— Ага. Смолол из зерен, собранных там, где умирают надежды и мечты.

Он улыбнулся и попробовал сделать еще глоток.

— Примерно так и ощущается. Он чертовски горький.

Я подавил улыбку. Стюарт явно не очень хорошо переносил похмелье.

— Я попросил сварить самый крепкий. Подумал, что тебе это нужно.

— Мне нужно поесть.

— Тогда пойдем, покормим тебя.

Мы пошли в ресторан, где был накрыт завтрак «шведский стол». Там находилось всего несколько человек, но Стюарт выбрал столик у окна, подальше от всех, хотя, как только сел, сразу же надел солнечные очки. Пожал плечами, глядя на меня.

— Я хочу солнца, а не слепящего света. Он сжигает мой мозг.

Я усмехнулся.

— Ты такой жалкий. Ради бога, поешь чего-нибудь.

Я выбрал себе бекон и фрукты, а Стюарт наполнил свою тарелку всем, что предлагалось.

— Это либо поправит мое состояние, либо уложит обратно в постель, — пробормотал он. Мы молчали, пока он ел, потом он откинулся на спинку стула и вздохнул: — Прости за вчерашнее.

Я отхлебнул кофе и немного подождал, не сводя со Стюарта глаз.

— Ты извинился вчера вечером.

Он сдвинул солнечные очки на макушку и уставился на меня.

— И ты сказал, что мы поговорим об этом сегодня.

— Ты помнишь?

Он кивнул.

— Да. Я прошу прощения. Я предполагал о тебе то, чего не было на самом деле.

— Да, именно так.

— Я просто увидел, как ты пригласил этого парня на борт своей лодки, и подумал… Я имею в виду, что он симпатичный.

— Несмотря на ослепительную улыбку?

Стюарт фыркнул и снова принялся за еду, но между его бровями появилась морщинка, он явно о чем-то задумался.

— О тех парнях, с которыми ты видел меня на пляже. Я познакомился с ними в баре, но я не… — Он покачал головой.

— Ты уже сказал мне, что ничего не было. Я верю тебе, — я глубоко вздохнул. — Не то чтобы у меня были какие-то права на тебя, так что ты мог бы развлечься, если бы захотел.

— Я не хотел, — быстро ответил он. — Я имею в виду, что был зол и обижен, потому что думал, что у тебя на яхте тот парнишка, а…

— А?

— А это должен был быть я. — Прелестный румянец окрасил его щеки. — Я думал, ты меня выгнал, чтобы заполучить его.

Мне нравилась его честность. Мне нравилось, что он мог сказать то, что имел в виду, даже если это было нелегко. Я сложил льняную салфетку, положил ее на стол и решил в ответ сказать ему правду.

— Стюарт, дело вот в чем. За те шесть лет, что я занимаюсь чартерным бизнесом, я мог бы пересчитать по пальцам одной руки количество парней, с которыми я был. То, что произошло между тобой и мной… ну, я никогда не делал ничего подобного раньше. Но эта неделя была... — я замолчал, подыскивая подходящее слово.

— Невероятной? — предположил он.

Я кивнул.

— Невероятной.

Он облизнул нижнюю губу.

— И что это значит? Для нас, я имею в виду. У меня осталось три дня, и мне бы очень хотелось, чтобы все вернулось, как было до того, как я…

— Попытался утопиться в текиле?

Он фыркнул, и его губы сжались в тонкую линию.

— Боже, не напоминай мне.

Я громко вздохнул, даже не пытаясь скрыть разочарование в своем голосе:

— Три дня, да?

Пристальный взгляд встретился с моим, и Стюарт кивнул, но прежде, чем кто-либо из нас успел заговорить, откуда ни возьмись появился Гарри, подтащил стул от ближайшего стола и сел.

— Фостер, я так рад, что ты все еще здесь, — начал Гарри, держа в руках какие-то бумаги. Затем выпрямился и посмотрел по очереди на каждого из нас. — Надеюсь, я не помешал?

Я улыбнулся энтузиазму этого парня.

— Гарри, я хочу познакомить тебя со Стюартом. Стюарт, это Гарри.

— Ой, привет, — Гарри одарил Стюарта одной из своих убийственных улыбок, и Стюарт, откинувшись на спинку стула, снова натянул темные очки на глаза.

— Привет.

Я глотнул кофе, чтобы скрыть улыбку, а Гарри протянул мне бумаги.

— На основании полученных от тебя данных, я обнаружил, что среднее повышение температуры океана – ноль целых три десятых градуса за последние два года…

Он говорил без остановки в течение пяти минут подряд о том, что он уже сегодня утром связался с каким-то правительственным учреждением и сообщил им о сделанных выводах, и организация по сохранению черепах очень серьезно отнеслась к его информации, и как – благодаря мне – его диплом теперь станет фееричным.

Я смог только вставить, что фееричный диплом – это хорошо.

Стюарт по-прежнему сидел в солнцезащитных очках, однако его рот несколько раз открывался и закрывался, как будто Стюарт всерьез беспокоился о способности Гарри говорить и дышать одновременно. Затем Гарри сообщил нам, как он взволнован тем, что факультет по защите флоры и фауны океана из его университета собирается выпустить несколько маленьких черепашек, и мы обязательно должны пойти и посмотреть. А потом его внимание привлек другой сотрудник.

— Привет, Джуди! — воскликнул Гарри и с таким же энтузиазмом, на одном дыхании, попрощался с нами и стал рассказывать уже Джуди обо всех своих открытиях, пока они покидали ресторан.

Я смотрел Гарри вслед, а когда снова повернулся к Стюарту, он сдвигал свои солнечные очки вверх. На его лице застыло ошеломленное выражение.

— Вот это да-а-а.

Я рассмеялся.

— Говорил же тебе. Он хороший ребенок. И проведет всю свою жизнь, спасая мир.

Стюарт допил кофе.

— Теперь я вижу, что он действительно не в твоем вкусе.

Я улыбнулся.

— Да, я предпочитаю высоких, темноволосых и угрюмых. — Затем я перегнулся через стол. — Парней, которые психуют из-за ерунды, пьют слишком много текилы и любят, когда их втрахивают в матрас.

Крылья носа Стюарта затрепетали.

— Чего ты так и не сделал вчера ночью, должен добавить. Кажется, я припоминаю, как лежал лицом вниз на кровати, а ты ушел.

— Потому что ты был пьян.

Он глубоко вдохнул.

— Как же хорошо, что мой тип – это моряки с моральными принципами, не так ли?

Я пытался подавить улыбку.

— Да, это тоже хорошо. — Потом я кое-что вспомнил. — Прошлой ночью ты произнес: «Эй, могу я тебе кое-что рассказать?», но вырубился раньше, чем смог это сделать. Что ты хотел мне сказать?

Он посмотрел мне прямо в глаза и закусил губу.

— Я не помню.

Это меня рассмешило.

— Лжец.

Он усмехнулся и бросил салфетку на тарелку.

— Я готов идти. А ты?

— Ага. Ну как, завтрак привел тебя в чувство? Или ты намерен провести весь день в постели?

Он ухмыльнулся.

— Да и да. Ты можешь увезти меня куда-нибудь подальше, где нет ни одной живой души, а потом весь день делать со мной то, чего не сделал прошлой ночью.

У меня внутри потеплело.

— Иди, сдавай номер. Встретимся на яхте.

Глава 15

Стюарт

Я поднялся на борт яхты и сразу же спустился в свою каюту. Заметил свежеприготовленную постель, уловил легкий запах лимонного дезинфицирующего средства и улыбнулся. Мне здесь было комфортно; замкнутое пространство напоминало кокон. Очень хорошо продуманный, дорогой кокон.

Я распаковал сумку, радуясь, что не уезжаю. Во всяком случае, не в ближайшие три дня.

Я не хотел думать об отъезде. Не хотел возвращаться к своей прежней жизни и работе. Мысль надеть костюм, носки, туфли и, не дай Бог, чертов галстук вызывала у меня клаустрофобию. Я подумал проверить телефон, пока была хорошая связь, но решил не делать этого.

У меня оставалось три дня. И я, черт возьми, собирался наслаждаться ими.

Я нашел Фостера на корме, делающего что-то причудливое с веревкой. Ой, простите, отцепляющего швартовы. Вряд ли я когда-нибудь привыкну к морской терминологии. Полагаю, в этом и не было необходимости.

— Ты готов отчалить? — спросил Фостер, широко улыбаясь.

— Да, черт возьми. В следующие три дня я не хочу видеть ничего, кроме солнечного света и голубых вод. И никаких людей, если это возможно.

Фостер засмеялся.

— Что ж, тогда направляемся к Лоу-Айлз (Прим. пер.: остров на Большом Барьерном рифе). Люди там, конечно, будут. Я не могу этого избежать, но можем бросить якорь с восточной стороны, где не многие ходят.

— Превосходно. Мы сможем там плавать и нырять?

— Так точно. — Фостер сел за штурвал. — Хорошо, а теперь иди сюда и встань со мной, — сказал он. — Нам придется использовать мощность двигателя, и за это отвечаешь ты.

— Я?

— Ага.

— Но… здесь же лодки. — Я широким жестом указал на океан.

Фостер ухмыльнулся.

— Здесь их не так уж и много. Ты справишься.

— Но…

— Не спорь с капитаном. Юнга должен выполнять то, что ему говорят.

Я закатил глаза и подошел. Фостер посадил меня за штурвал, обняв за плечи так, чтобы мы вместе могли управлять. Я чувствовал за спиной его тело.

— А это не так уж и плохо, — признался я. — А послушные юнги получают награду?

Он усмехнулся и потерся носом о мой затылок. Но потом Фостер сразу погрузился в управление яхтой и мое обучение, направляя и объясняя. Как только мы вышли в открытые воды, он заглушил двигатель.

— А теперь иди, разберись с картплоттером (Прим. пер.: многофункциональный дисплей с возможностью отображения картографической информации, имеющий встроенный (либо внешний) модуль GPS, разъем для хранилища картографической информации (картографический картридж) и вычислительный блок, позволяющий устройству выполнять множество функций) и скажи мне, что делать дальше, — приказал Фостер.

Тьфу. Ну вот опять.

Я отметил место нашего назначения, Лоу-Айлз, как он просил, и передал необходимую информацию:

— Ветер северо-восточный, десять узлов. Курс относительно ветра… думаю, крутой бейдевинд.

Фостер ухмыльнулся.

— А VMG?

— Семь целых восемь десятых.

С безмятежной улыбкой он поднял лицо навстречу ветру.

— Так что, грот или кливер?

— Гм-м… — Я посмотрел на мачту, будто она могла подсказать мне ответ. — И то и другое?

— Ты совершенно точно угадал.

— Сто процентов.

Он рассмеялся.

— Иди, сними парусный чехол, как я тебе показывал.

— Слушаюсь, капитан.

Я прошел по палубе к парусу и сделал все в точности, как Фостер. Я вернулся в кабину и запустил ярусоподъёмник, как он проделывал десятки раз. Все казалось чертовски простым, когда это делал он.

Я не мог вспомнить точную терминологию для всего, но знал, что нужно делать. Ну, наверное, знал. Я заметил, что Фостер стоит и улыбается, глядя на меня.

— Как я справляюсь?

Он усмехнулся и показал мне большой палец вверх:

— Отлично. А теперь займись кливером.

Он наблюдал, пока я делал то, что помнил, обматывал лини вокруг ярусоподъемника, разворачивая парус. Однако, проявив максимальное терпение под солнцем, Фостер объяснил, что нужно всегда запускать поверх крепления спинакер-гика и перед топинантом гика. И я кивнул, как будто понял.

Он рассмеялся в лучах солнечного света и сжал мою руку.

— Вернись за штурвал.

— А ты встанешь позади меня, как раньше? — серьезно спросил я.

Фостер лишь рассмеялся, а когда я вернулся, то сел прямо позади меня, положив руку на внутреннюю сторону моего колена. Он был воплощением расслабленности: вытянутые ноги, скрещенные в щиколотках, умиротворенная улыбка на лице, ветер, играющий в волосах.

— Я мог бы привыкнуть к тому, — сказал он, — что меня каждый день катают вокруг Уитсанди.

— Ну, не слишком уж привыкай, — сказал я. — Лодка справа...

— По правому борту, — поправил он, но выглянул из-за меня, положив руку мне на талию. — Они в двух милях отсюда, Стюарт.

— Да, но не надейся, что я знаю, что, черт возьми, делать, если они подойдут слишком близко. Могу я просто крикнуть им, чтобы они уплыли?

Он фыркнул.

— Это не совсем так работает.

— Ну, а должно бы. Не хочешь за штурвал?

— Не-а. — Он откинулся назад, снова перекинул руку через мою ногу и закрыл глаза. — У тебя все под контролем.

И в таком состоянии мы оставались довольно долго: Фостер делал вид, что отдыхает, время от времени поглядывая, а я делал вид, что знаю, как управлять яхтой. Но довольно скоро мерцание на горизонте превратилось в землю.

— Эм-м, капитан?

— Хм-м?

— Земля!

Фостер вскочил на ноги, снова прижался ко мне сзади и провел яхту вокруг южной точки острова. Вообще-то островов было несколько, а самый большой, Лоу-Айлз, был площадью около двух гектаров, по крайней мере, со слов Фостера. На северной стороне была бухта, небольшая гавань, которая была популярна и загружена в течение дня. И где мы могли бы бросить якорь, если ветер усилится. Но мы держали курс к восточному берегу, куда обычно никто не заплывал. Фостер сказал, что здесь есть рифы, которые можно исследовать, но они не идеальны.

Однако тот факт, что там никого не было, делало это место подходящим для нас.

Мы бросили якорь, плавали и ныряли с маской и ластами, загорали, обнимались и целовались на палубе, как подростки. Я лежал на спине, а Фостер на животе, и наши губы были заняты ленивыми нежными поцелуями. Когда Фостер погладил мой стояк, то улыбнулся прямо мне в губы.

— Ты, очевидно, чувствуешь себя намного лучше.

— Намного.

Он закусил губу.

— Насколько именно?

Я уловил его мысль. Фостера выдавал горящий огнём взгляд.

— Ну, я мог бы почувствовать себя еще лучше, — ответил я с ухмылкой.

— Да, и что же для этого нужно?

— Совершенно уверен, что основательный трах меня поправит быстро и качественно.

Он засмеялся и поднялся на ноги, а мой взгляд метнулся к его паху, когда он сжал себя. Фостер протянул мне руку.

— Тогда давай не будем заставлять тебя ждать.

На этот раз он привел меня в свою комнату, и что-то изменилось. Он был другим. Его действия не были преисполнены жаркими объятиями, отчаянными притягиваниями и отталкиваниями. Все было медленно и тягуче, а прикосновения – мягкими и нежными. Он уложил меня на свою кровать, нежно растягивая пальцами, и целовал, томно и восхитительно, пока я не стал глиной в его руках.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒