Annotation 3 страница

Он приподнял бровь.

— Разве это не очевидно?

Я признал, закатив глаза:

— Точно. Простите.

— Я не включал телефон с тех пор, как Джейсон позвонил вчера вечером, чтобы отменить поездку. — Он изогнул губы, забавно их надувая. — Я думал, что с отсутствием выхода в интернет не буду знать, чем мне занять свои руки, но, как выяснилось, Джейсон, продинамивший меня, позаботился об этой дилемме. Ну, во всяком случае, теперь я точно знаю, чем занять свои руки.

Я прыснул от очевидного подтекста.

— Я, черт возьми, точно не скучаю по тому, что мой телефон приклеен к уху двадцать часов в день. Телефонные звонки, электронные письма не заканчивались никогда. Особенно существуя на международной платформе, никого не волновало, в каком часовом поясе я нахожусь.

— Могу себе представить.

— Вы базируетесь в Брисбене, верно? — спросил я.

Он кивнул.

— «Паулингтон».

Хм-м. «Паулингтон» – уважаемая компания, набирающая популярность, насколько я слышал.

— Вы, должно быть, хороший специалист.

— Они пытаются перевезти меня в Сидней, — сказал он, глядя на свое пиво, как будто забыл, что держит его в руке.

Я перевернул стейки.

— Но?..

— Но мне это не интересно. Я также отказался от Сингапура. — Он вздохнул, протяжно и громко. — Но, полагаю, не смогу откладывать это вечно. Если я хочу продолжить свою карьеру, то решение нужно принять.

— А вы хотите? Продолжить свою карьеру?

Ему потребовалось много времени, чтобы ответить, нахмурившись:

— Я не знаю. Чувствую, что нахожусь на распутье. Будто я должен решить. Хочу ли карьеру и богатство, апартаменты в пентхаусе, спортивный автомобиль, бесконечную вереницу бессмысленных мужчин? Или хочу жизнь без всего этого.

Бесконечную вереницу бессмысленных мужчин.

— Звучит знакомо.

— И вы не сожалеете о своем решении?

Его глаза были серьезными, и я знал, что это был вопрос не из праздного любопытства. Стюарт просил у меня профессионального и личного совета.

— Ни капельки, — ответил я. — Но это было правильным решением для меня.

Он медленно кивнул.

— Да, я знаю. Мне нужно принять решение за себя.

— Могу ли я быть честным с вами?

Он кивнул.

— Похоже, Вы уже приняли решение.

— Как это?

— Вы подвергаете сомнению свое пребывание там. Вы спрашиваете себя, хотите в этом участвовать или нет, в этом и кроется ответ сам по себе.

Он вздохнул и откинул голову назад на стену, вытянув ноги, и это выражение усталости снова охватило его.

— Я слишком долго оттягивал, как только мог. Но я подал заявление на ежегодный отпуск, уехав отдыхать раньше, чем меня вынудил бы стресс. Потому что... ну, вы знаете почему.

— Потому что акулы кружат вокруг без остановки. Одна капля крови в воде, и вас нет.

Его глаза схлестнулись с моими, острые и знающие.

— Без остановки.

Я снял стейки с гриля и выключил плиту. Позволил мясу немного остыть, пока нарезав салат и картошку.

— Когда я уходил, у меня было два разных предписания в отношении кровяного давления и язвы желудка, я постоянно принимал таблетки от головной боли. Вот как я справился с нагрузками. Большинство других парней, с которыми я работал, употребляли кокаин, поэтому считаю, что мне повезло, и мои пороки были не так уж ужасны.

— Ну, вы были совсем в другой лиге, нежели я, — тихо пробормотал он. Затем фыркнул, улыбнулся и покачал головой. — На моем уровне я – лучший. Я – король в вопросах корпоративных финансов. Но по сравнению с вами, — сказал он, криво улыбнувшись, — чувствую себя новичком.

Я перестал нарезать стейк.

— По сравнению со мной? Я отошел от этого. Теперь я никто в вашем мире.

Стюарт посмотрел на потолок и слегка покачал головой. Было ясно, что он не согласен.

— Вы плавали в океане. Я едва выживаю, бултыхаясь в детском бассейне.

— Чушь собачья.

Он бросил на меня взгляд. Мои слова явно удивили его. Я закончил нарезать стейки и улыбнулся ему.

— Сейчас эта игра полностью поменялась. Сколько уже прошло? Шесть лет с тех пор, как я ушел. Как долго вы этим занимаетесь?

— Шесть лет.

— Мир, который я оставил позади, был бы совершенно неузнаваем для вас. Теперь все по-другому; с каждым днем мир становится все меньше, но ожидания намного выше. Технологии и интернет – замечательные вещи, и, конечно же, возможностей все больше, но, черт возьми, возрастают и требования. Вы легко бы утерли мне нос, используя методы, которые применяете сейчас.

Он уставился на меня, и слабая улыбка скользнула в уголке его рта.

— Возможно.

Я разложил нарезанный стейк и салат по тарелкам, добавил немного заправки и поставил их на поднос. Я взял еще одну бутылку пива для Стюарта, столовые приборы и салфетки.

— Ужин готов. Теперь давайте пойдем и посмотрим, какой закат нам достался сегодня.

Я отнес поднос наверх и поставил на длинную скамью. Стюарт сел по одну сторону от него, я – по другую. Я взял тарелку и вилку, и он усмехнулся.

— Ах, я все удивлялся, зачем вы нарезали стейк, — сказал он. — Тарелка в одной руке, вилка в другой. Вы делали это раньше.

Я засмеялся.

— Всего раз или два.

Он улыбнулся, затем наколол на вилку стейк и салат. Его стон был совершенно непристойным.

— Ну ни хрена себе, — пробормотал он, жуя. — Что это?

Я улыбнулся его реакции.

— Салат? Жареная свекла с тыквой и рукколой. Испанский луковый соус – особый рецепт моего отца, который я на крови поклялся хранить в тайне.

Стюарт сглотнул и облизал губы.

— Это потрясающе. — Он посмотрел на маленький пляж, затем на океан и покачал головой. — Все здесь просто удивительное.

Мы продолжили есть в тишине; Стюарт пил пиво, наблюдая за закатом над горизонтом. Небо окрасилось яркими оттенками розового и оранжевого, а вода стала кристально голубой. Тишина между нами была приятной, и я чувствовал себя странно безмятежно. У меня также возникло ощущение, что если бы мы встретились при других обстоятельствах, в баре или по работе, то смогли бы стать друзьями. Он мне понравился. Его шикарный внешний вид, убийственная улыбка и, кроме прочего, глаза, от которых замирало сердце. Он был отличным парнем.

— А знаете, что? — сказал я, не совсем понимая, что на меня нашло. — Я очень рад, что ваш друг Джейсон не приехал. У меня такое чувство, что вы здесь настоящий только потому, что не стараетесь быть тем, кем он, вероятно, хотел бы вас видеть. Вы можете быть самим собой, без давления, без ожиданий.

Стюарт долго смотрел на меня, изучая мой взгляд. Затем тяжело сглотнул.

— Думаю, вы правы.

Глава 5

Стюарт

Фостер был прав во многом. Закат был ошеломляющим; другого способа описать это зрелище не было. И я думаю, что Фостер был прав и по поводу отсутствия Джейсона на борту. Если бы он был здесь, я бы все еще находился в рабочем режиме. Джейсон знал меня только с профессиональной стороны, меня, никогда не совершающего глупостей, четко следующего временным ограничениям и срокам. Наше совместное времяпрепровождение основывалось исключительно на сексе, и почти всегда было четко внесено в мое расписание. Я мог буквально втиснуть встречу с девяти до десяти в среду и в субботу вечером. Джейсон приходил, заботился обо мне так, как мне было нужно, и испарялся.

И теперь, когда Фостер указал, что сейчас я волен быть по-настоящему самим собой, я задался вопросом: о чём, черт возьми, я думал с самого начала, прося Джейсона присоединиться?

Конечно, гарантированный секс – это здорово, но теперь я понял, что успокаивающее душу расслабление – возможность побыть самим собой – более важно.

Я не мог вспомнить, когда в последний раз я просто был настоящим.

Что нужно просто дышать.

Прежде чем солнце полностью зашло за горизонт, Фостер навел порядок и собрал посуду на поднос, но я остановил его:

— Так, позвольте мне помочь.

Он уставился на меня.

— Не позволю.

— Почему?

— Вы мой гость. Клиент, который платит за обслуживание.

Я закатил глаза.

— Мы здесь одни. Я не могу сидеть сложа руки, пока вы убираете за мной.

— Почему нет? Это именно то, что вы и должны делать.

— У вас когда-нибудь был бунт на корабле?

Его глаза расширились.

— Бунт?

— Да, разве не так называется то, когда команда спорит с капитаном?

— Бунт – это скорее захват судна.

Я забрал у него поднос.

— Тогда я вступаю во владение. Я мою, вы вытираете.

Я улыбнулся, увидев выражение его лица, и спустился по лестнице в камбуз. Фостер шел позади.

— Стюарт. Вам действительно вовсе не обязательно это делать.

— Но я хочу, а вы ведь не станете отказывать клиенту, который платит, в его желаниях, не так ли?

Он завис.

— А вы, видимо, привыкли получать то, что хотите, не так ли?

— Всегда. Я не принимаю отказов. — Я нашел моющее средство и наполнил раковину горячей водой, затем собрал грязную сковороду и утварь. — Вы очень аккуратный повар.

Он недовольно фыркнул, но потом слегка улыбнулся.

— Когда являешься поваром и уборщицей в одном лице, то вскоре понимаешь, что минимализм хорош. И здесь есть посудомоечная машина.

— Это не займет у нас много времени, — ответил я. И быстро все вымыл, а Фостер вытер. — Видите? Когда много рук, работа идет быстрее. Или что-то в этом роде все время говорит моя мама.

Он сложил кухонное полотенце и аккуратно повесил его, чтобы высохло.

— Ну, спасибо за помощь.

Я открыл маленький холодильник, вытащил два пива, свинтил с одного крышку и протянул Фостеру.

— Давайте, я обещаю, что никому не скажу. — Он выглядел так, словно собирался начать спорить, поэтому я добавил: — Это бунт, помните?

Он сердито заворчал на меня, но взял пиво.

— Вы не пробыли на борту еще и дня, а я уже нарушил три своих правила.

— Три?

— Позволил вам убираться – раз. Пил пиво – два. И третье – оставил вас одного на борту, пока плавал.

Я открыл свое пиво и сделал глоток, чтобы скрыть улыбку. Сел за стол и, глядя на Фостера, кивнул.

— Ах, белые плавки. Вы нырнули в воду, чтобы спрятаться от меня или чтобы остыть? Я имею в виду, что знаю, эти плавки очень горячи.

Он покраснел.

— Я не…

— Определенно, да.

Фостер плюхнулся за стол напротив меня, наши ноги почти соприкасались. Он вздохнул и сделал большой глоток пива.

— Я не был к ним готов. Это единственное, в чем я признаюсь.

Я рассмеялся.

— На самом деле я пошутил. Я нервничал, надевая их. Надо было упаковать несколько пляжных шорт, но я собирался, когда думал, что Джейсон поедет, и забыл вытащить их, когда тот отказался.

Он еще раз глотнул пива и уставился на бутылку, пока говорил:

— Ну, я не могу сказать, что сожалею.

Я улыбнулся.

— Вам нравится?

Он закатил глаза.

— Вы знаете, что отлично выглядите в них.

Теперь я рассмеялся.

— Ну, что я могу сказать? Они подчеркивают мою самую лучшую часть.

Его щеки стали розовыми, и он прочистил горло. Он все еще смотрел на свою бутылку.

— И какую же?

Я снова засмеялся.

— Мою задницу, конечно. А что? Вам понравилось что-то еще?

Я лишь пошутил, говоря это, но, Боже, что-то мелькнуло в глазах Фостера, когда он бросил на меня взгляд.

— Я, эм-м... у меня есть определенные правила.

— Которые вы, вероятно, с радостью нарушаете, — сказал я, кивая на бутылку пива, которой он увлекся.

Фостер осушил остаток в своей бутылке, затем уставился прямо на меня, и теплая ночь стала намного жарче. Пространство между нами ощущалось слишком близким и слишком широким и потрескивало от напряжения. Он облизал уголок рта, вид его розового языка послал импульс желания прямо к моему члену. Но затем Фостер отвел взгляд, нарушая транс, в котором мы оба оказались.

— Я лучше пойду проведу последнюю проверку на палубе, — сказал он хриплым и напряженным голосом. — А потом спать. Спасибо за помощь в уборке после ужина. Спокойной ночи. — Он оставил бутылку на скамейке в камбузе и бросился вверх по лестнице, исчезая в ночи.

Ну вот, все и произошло; мои карты раскрыты. И я узнал желание в глазах Фостера. То, как они потемнели, а взгляд стал острым, как вспыхнули щеки, и как слегка сбилось дыхание.

Я был экспертом в чтении людей. Это сделало меня отличным специалистом в моей работе. Я знал, как правильно считывать их реакции, и знал, когда оказывать давление, а когда отступать.

Фрстера могло физически тянуть ко мне, но его моральный компас управлял этим кораблем. Во многих аспектах. Фостер установил между нами дистанцию, насколько позволяла лодка, поэтому я дал ему то пространство, которое он искал.

Если он передумает, то знает, где меня найти. Не то чтобы мы могли спрятаться друг от друга на четырнадцатиметровой яхте посреди океана. Так что да, я позволил Фостеру решать. Я мог бы подтолкнуть чуть сильнее, чтобы посмотреть, превратится ли искра желания в его глазах в огонь. Я имею в виду, что прошел лишь один день из двенадцати, и мы уже нарушили некоторые из его правил. Я не мог дождаться, чтобы узнать, что готовит второй день.

С этой мыслью я положил пустые бутылки в мусорное ведро и отправился спать.

***

Я никогда не думал, что можно спать так сладко. Я собирался дождаться и послушать, как Фостер вернется в каюту, услышать звук закрывающейся двери или шум воды в туалете, но так ничего и не услышал. Я также был полон решимости позаботиться о своем все еще наполовину эрегированном члене, когда залезал в кровать, но как только голова коснулась подушки, убаюкивающий плеск воды и нежное покачивание лодки мгновенно отключили меня, будто щелкнув выключателем.

Я проснулся, не понимая который сейчас час, вот только за маленьким окном еще было темно. Но, услышав шаги в тишине, я понял, что Фостер уже встал. Сходив в туалет, умывшись и почистив зубы, я обнаружил Фостера в капитанской рубке, смотрящим на один из экранов, которые он мне показывал вчера. Небо посветлело настолько, что я мог видеть его, воду и береговую линию. Всё, включая Фостера, выглядело свежим и умиротворяющим, удивительно прекрасным.

— Доброе утро, — сказал я, присоединяясь к нему. Я не думал притворяться, будто не делал никакого предложения прошлой ночью, но и не хотел создавать неловкую ситуацию. Я собирался флиртовать и заигрывать, и был чертовски уверен, что еще не скоро в ближайшие дни выберусь из своих белых плавок. Вокруг талии было повязано полотенце, а грудь была голой.

— Доброе, — ответил Фостер, быстро улыбнувшись мне, прежде чем вернуться к экрану. — Как спали?

— Как убитый. Я не знаю, дело в воде или лодке, или тишине, но я не спал так хорошо… ну, много лет.

— Хорошо. Я рад это слышать. — Он улыбнулся. — Я просто проверяю течение и направление ветра.

— И как они?

— Идеальны. Мы будем готовы к отправлению на северо-восток после завтрака. Как вам?

— Звучит здорово. Я все еще могу поплавать перед отбытием? — спросил я, глядя в сторону кормы.

— Конечно. Вода прекрасна – двадцать шесть градусов. — Он повернулся и посмотрел прямо на меня. — Завтрак будет готов, когда закончите.

Я, удерживая его взгляд, потянулся за полотенцем, обнажив плавки, которые так понравились Фостеру и едва скрывали мою утреннюю эрекцию. Взгляд его устремился прямо к моему члену, затем на мое лицо, и Фостер уставился на меня с выражением «ты засранец», пока боролся с улыбкой.

— Превосходно, — сказал я, улыбаясь в ответ.

Я собирался попросить его присоединиться ко мне, но подумал, что восхитительное зрелище, которое я только что продемонстрировал, было достаточно прозрачным приглашением.

Я бросил полотенце, наклонился и опустил лестницу, как он мне показывал, выставив задницу прямо в его сторону, и эффектно нырнул в воду.

Это был новый способ правильно проснуться, и я со смехом вынырнул. Повернувшись лицом к яхте и держась на воде, я улыбнулся, когда Фостер подошел к корме, вероятно, заинтересованный тем, над чем я смеялся.

— Это удивительно, — сказал я. — Я должен просыпаться так каждый день.

Он улыбнулся и ответил:

— Это не так уж ужасно.

— Вы должны присоединиться, — крикнул я.

Он смотрел целых три секунды.

— Может быть, позже, — сказал он, прежде чем вернуться к тому, чем занимался.

Может быть, позже.

Может быть, мы займемся еще кучей разных вещей позже... Я надеялся, что так будет. Фостер был заинтересован, это точно. То, как он смотрел, когда я сбросил полотенце, сказало мне все, что нужно было знать. Он выглядел так, как будто хотел съесть меня в следующие несколько дней, и я был полностью за. Следующие одиннадцать дней, если быть точным.

Я плавал на спине и улыбался, глядя в безоблачное небо. Становилось светлее, солнце начало показываться над горизонтом, и кое-что пришло мне в голову. Это поразило меня как толчок, из-за которого я изо всех сил старался принять вертикальное положение, снова плавая на месте в воде.

Что, если Фостер не был одиноким?

Что, если у него был парень?

Муж? Жена?

О, Боже. Возможно, он был вежлив, только потому что я был его частным клиентом, и я вдруг почувствовал себя невероятно неловко. Может быть, он пытался найти способ отказать мне, не обидев.

Потому что, в то время как у Фостера были свои правила, у меня также имелись свои.

Мое золотое правило: я никогда не трогал то, что принадлежало другим людям.

Я никогда не играл вторую скрипку. И я не скрывался и не обманывал. Для начала, я никогда не ввязывался в грязные отношения. Или сложные.

В любом случае, у меня не было времени на такие трудности, но я соблюдал определенную честность, когда приглашал мужчин в свою постель. Если они были одиноки и вольны делать то, что хотят, то да, черт возьми, чем больше, тем лучше. Если они были во взаимно открытых отношениях, то да, черт возьми, чем больше, тем лучше. Если они были парой, которой нравилось наслаждаться третьим, еще раз да, черт возьми.

Но если мужчина хотел изменить своему парню или мужу, то абсолютно нет. Мне встречались парни, которые говорили, что мы все равно можем переспать, потому что моя совесть останется чиста, но дело было не в этом. Отношения – это крупная долбаная сделка; вопрос сердца и доверия. И если парень никогда не задумывался об этом, то ему, конечно, ничего не обламывалось со мной.

Секс на одну ночь, случайные партнеры для перепиха, минеты в туалетах ночных клубов – все это было частью любого выдавшегося уик-энда для меня. Но в клубах, в которые я ходил, и в барах, которые посещал, я знал, кто был холост, и по одному только взгляду я определял, кто лгал.

Я поплыл к лестнице и поднялся наверх, вытерся, прежде чем завязать полотенце вокруг талии, как раз в тот момент Фостер возвращался из кабины с подносом.

— Уже вернулись? — спросил он, проскользнув на сиденье. — Позвольте мне только выпить кофе.

Я сел, вода стекала с волос, струилась по моей шее. Это было приятное ощущение на ветру. Было уже больше шести утра, становилось тепло. Я позволил полотенцу слегка раскрыться, не слишком, чтобы не выглядеть грубым, но достаточно, чтобы Фостер заметил.

Он снова появился с френч-прессом, полным кофе, и двумя чашками. Я взял одну, и Фостер сначала налил кофе мне, а потом наполнил свою и сел по другую сторону от подноса. И да, он таки заметил, как именно мое полотенце было раскрыто. Он провел языком по губам и посмотрел мне в лицо.

— Как вода?

— Прекрасная.

Он встретился со мной взглядом, его щеки стали розовыми от осознания, что его поймали. Затем он слегка потряс головой, словно пытаясь прояснить ее, и кивнул на поднос.

— Йогурт, мюсли, фрукты. Угощайтесь. Я получаю органические мюсли от местных производителей.

— Выглядит полезно, — сказал я. Таким и являлось. Даже красиво. — С таким питанием неудивительно, что вы так хорошо выглядите.

Он отпил кофе и покраснел еще сильнее, прежде чем поставить чашку на поднос и взять миску с йогуртом.

— Это потому, что довольно много физической нагрузки. Не трудно оставаться в форме. Я могу приготовить вам яичницу на тосте, если хотите?

Я смотрел, как он накладывает мюсли и ягоды.

— Нет, это отлично подойдет, — ответил я. — Плавание и восход солнца… Эффектный способ начать день. Вы никогда не устаете от этого?

Фостер фыркнул:

— Никогда.

Мне не нравилось приставать с личными вопросами, но я должен был спросить об этом, прежде чем зайду дальше, продолжая флиртовать и заигрывать.

— Значит это, так сказать, ваш дом. И нет порта, который вы зовете домом? Нет особого человека, который ожидает, что вы пришвартуете свою яхту рядом с его? Или с ее?

Он задумчиво пожевал губы и улыбнулся, сглотнув.

— Нет порта, как такового. У меня есть почтовый ящик в Кэрнсе и зарегистрированный причал. Делает ли это Кэрнс домом, я не уверен. Наверное, так и есть.

Он оставил другой мой вопрос без ответа. Или, возможно, это был его способ ответить на него. Я не мог отрицать, что был немного разочарован; Фостер великолепен, и определенно у него золотые руки, и я был уверен, что и в постели все выглядело бы так же. Но, видно, не судьба. Я поставил кофе и поправил полотенце, полностью закрывшись.

— Да, я думаю, что так и есть.

Фостер казался удивленным моей реакцией и любопытным. Он съел йогурт, пока я накладывал немного себе, и мы молча наблюдали за восходом солнца. Он продолжал смотреть на меня, его улыбка ширилась, и, в конце концов, я взглянул на него, вопросительно подняв бровь.

— Что смешного?

Он поставил пустую миску на поднос.

— Вы пытались спросить, есть ли в моей жизни кто-нибудь, кто бы возражал против того, что я плаваю по тропикам наедине с горячим одиноким парнем, который носит крошечные белые плавки?

— Возможно. — Я облизал ложку под его взглядом. — Я не прикасаюсь к тому, что принадлежит другому.

Его взгляд встретился с моим, и Фостер слегка склонил голову.

— Правда?

— Да, — ответил я без колебаний. Медленная улыбка появилась на его губах. — Это смешно?

— Нет, вовсе нет. Просто у меня создалось впечатление, что вы были… — он поморщился, — ...открыты для всего, что может встретиться вам на пути.

— Вы думали, что я какой-то крутой корпоративный финансист, у которого в постели оказывается любой, кого бы он ни захотел и когда бы ни захотел? Быстрые сделки, быстрые машины, быстрый секс, не заботясь о побочном ущербе?

— Я жил в вашем мире, помните? — сказал он, неуклонно глядя. — Я знаю, каково оно. Быстро и по полной. У вас есть власть в определенных кругах, и люди тянутся к этому.

Я слышал, что он говорил, и одна вещь, которую я отлично уяснил за время своей карьеры, это то, что критика довольно часто была жесточайшей, когда била по самому больному. Я также научился позволять этому отскакивать от меня, не задевая. Я поставил миску и пожал плечами.

— Верно. Конечно, мне встречались парни, которые предлагали отсосать под моим столом, предполагая, что это улучшит условия их сделки. Но если вы действительно понимаете, каково это в моем мире, и каково быть лучшим, то должны знать, что я проверяю личность каждого человека, который встречается мне на пути, и знаю, встречаются ли они с кем то, обручены ли, женаты ли, или в разводе, натуралы, би или геи. И если они не одиноки, их не будет на моем радаре.

Я закинул чернику в рот.

— Плюс в моей постели не бывает никого из корпоративного мира. Мне нравится, когда меня втрахивают в матрас, и последнее, что мне нужно – это встретить знакомого в конференц-зале, если вы понимаете, о чем я. Они могут иметь всю власть надо мной, которую захотят, в спальне, но я никогда не позволю никому получить такую власть над собой в работе.

Фостер покусывал внутреннюю сторону щеки и некоторое время изучал береговую линию, на его лице мелькали десятки различных эмоций. Был ли мой комментарий о том, что меня втрахивают в матрас, чересчур? Заставило ли это его почувствовать себя некомфортно? Или ему это понравилось? Он уставился на океан, чтобы не выдавать слишком многого.

Спустя некоторое время он заговорил:

— Я ни с кем не встречаюсь. Никто не швартуется рядом с моей яхтой, как вы выразились, и, конечно, никого не волнует, что я проведу две недели с парнем в крошечных белых плавках.

— С горячим парнем, — поправил я, стараясь не улыбаться.

Он бросил на меня скептический взгляд.

— Простите?

— Раньше вы говорили «с горячим парнем в крошечных белых плавках». Я лишь поправил вас.

Он ухмыльнулся, прищурившись, и удерживая мой взгляд.

— Вот я балда. Я уже и забыл, какое самомнение требуется, чтобы участвовать в сделках по слиянию и поглощению компаний.

Я ухмыльнулся и подтянул полотенце вверх к бедрам так, что ткань сбилась в кучу вокруг моего члена.

— Не путайте самомнение с честностью.

Он посмотрел вниз на мою кожу, выставленную напоказ, его взгляд скользил по мне, как прикосновение. Я приспустил узел полотенца на талии чуть ниже пупка, обнажая больше кожи и дорожку волос, спускающуюся к паху, и поправил рукой член, когда вытянул ноги. Капли воды на моей коже сменились по́том.

— Хотя, вы были правы в одном, — сказал я. — Восход солнца такой же красивый, как закат, но, Боже, как же тут горячо.

Фостер сдержал стон, вскочил на ноги и метнулся на корму, на ходу стягивая с себя рубашку.

— Я просто освежусь, — сказал он, прежде чем я услышал всплеск позади себя.

Я засмеялся и сжал член. Так, Фостер был холост и заинтересован. Дело было лишь в правиле «никакого секса с клиентами», которое сдерживало его, и с которым, я был уверен, он прямо сейчас и боролся. Но я знал, что выиграю, всегда выигрывал. В конце концов он сдастся. Это было похоже на ловлю рыбы; вам нужно сначала немного отпустить леску, прежде чем подсечь. Таким образом, я мог изображать скромность, показывая немного кожи, быть прямолинейным и откровенно развратным. Фостер умный мужчина, близок к экономическому миру, и я мог сравниться с ним в интеллектуальном разговоре, стимулируя его разум, и одновременно не надевая ничего, кроме белых плавок, стимулируя его в другом месте. О да, игривый флирт – мой любимый вид «брачных игр».

Я встал на колени и посмотрел за корму. Фостер был в нескольких метрах, держался на воде и улыбался.

— Вам лучше? — спросил я.

Он засмеялся и покачал головой, но подплыл к лестнице и поднялся на борт. Фостер был мокрым, волосы зачесаны назад, шорты облепили тело, образуя сборки во всех нужных местах. Понимая, что в попытке охладиться как можно быстрее, он забыл полотенце, я встал, развязал свое и бросил ему. Он поймал его и провел им по волосам и лицу, затем поднес к груди, но остановился, понимая, что теперь я стою там, одетый только в свои плавки. Крошечные белые плавки, которые едва скрывали наполовину вставший член. Все эти мысли о том, чтобы поймать Фостера на крючок себе в спальню, заводили меня. Я стоял там довольный и гордый, пока он пялился на меня, давая ему понять, что он может иметь, если захочет.

Он моргнул, выходя из транса, и снова похлопал себя по лицу полотенцем. О да, он точно сдастся. Улыбаясь, я взял поднос с завтраком.

— Я позабочусь об этом, — сказал я. — Пока вы позаботитесь о… — Я взглянул на его промежность. Мне не нужно было заканчивать предложение.

Я уже наполнил раковину горячей мыльной водой, когда Фостер спустился в камбуз. Казалось, он собрался и не смутился, увидев, что я все еще в одних только своих плавках.

— Что-то не так с посудомоечной машиной? — спросил он так, будто очень старался не смотреть ниже уровня глаз.

— Вовсе нет. Но тут всего две тарелки, две ложки и две чашки. Займет не более секунды.

Он нахмурился.

— Вы действительно не должны этого делать.

— Мне не трудно. — Я проигнорировал его и домыл несколько предметов, прежде чем Фостер начнет спорить снова. Я взял кухонное полотенце и одну из мисок, а затем прислонился к раковине, пока вытирал ее. — Разве мы не отплываем в ближайшее время на северо-восток?

Интересно, сколько силы воли ему потребовалось, чтобы поддерживать зрительный контакт, учитывая мой наряд.

— Ах, да. Вы не хотели бы надеть шорты или что-то в этом роде?

Я ухмыльнулся, глядя на него.

— А что, существуют какие-то правила безопасности в отношении ношения купальных костюмов во время плавания?

— Нет.

— Тогда нет. Я останусь в этом. Вас же не смущает мой наряд?

Его глаза сузились, челюсть выдвинулась вперед, и он пытался сдержать улыбку. Но так ничего и не сказал. Поэтому я поставил сухую миску и взял другую, продолжил вытирать, прикусив нижнюю губу, чтобы не улыбаться слишком сильно.

— Я не думал, что у вас с этим какие-то проблемы.

Глава 6

Фостер

Эти гребаные белые плавки. И эта чертова ухмылка. И проклятые глаза, и полоска темных волос, что исчезала за практически ничего не скрывающей тканью. Рельефные бедра, пресс, плечи... Я уже упоминал ухмылку?

Возьми себя в руки, Фостер. Ты имел дело с парнями, как Стюарт, и раньше.

Все лишь бравада и эго. Хотя я был уверен, что Стюарт был совершенно другим. Он был уязвим здесь, пытаясь снять стресс и переоценить свою жизнь, свой выбор профессии. И все же в нем еще оставался этот огонек справедливости. Как он там сказал? Не путать самомнение с честностью?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒