В прятки с Бесстрашием 92 страница

— Чем предыдущее место не устраивало, а? Там густая лесополоса и высокие деревья, — не соглашается Дейв.

— Там-то в первую очередь и будут внимательнее осматривать местность. Листвы еще недостаточно, чтобы хорошо укрыться. И мы них*я не знаем, что у них есть помимо тепловизоров, поэтому и движений должно быть по-минимуму. Опять же, солнце, — вступает в спор, Юэн. Ребята не стрелки, не понимают, что из-за любой мелочи, всё задание накроется медным тазом, а Шмель понимает, как никто. — Вся лесополоса идет по южной стороне. Солнце с утра, до вечера будет бить нам в рожи. И, бл*дь, сколько ты так сможешь просидеть на дереве, Дейв? Поверь мне — не долго. А мы не знаем, когда пойдет их еб*нный караван и сколько дней нам тут торчать, поэтому я согласен с ней. Рискованно, конечно, можем и облажаться, но вся эта затея с самого начала была экспериментом.

«Еб вашу мать, ребята...» — хочется мне сказать от злости. Я едва успеваю прикусить язык, покуда он не обогнал мозг и не ляпнул то, чего не следует, полагаясь на дар убеждения Юэна.

— Ладно, — Себ останавливает наш спор, — Вы стрелки, вам и решать, откуда будет удобнее всего стрелять. Арчи и Дейв — следите за дорогой. Давайте уже подготовимся сразу.

Мужики, ворча, отправляются в караул, пока мы с Юэном ковыряемся на склоне, устраивая себе места. Скоро стемнеет, не знаю, могут же они и ночью тут проехать, так что придется сидеть безвылазно в засаде.

— Спасибо, Шмель, что поддержал, — тихо выдаю напарнику. — У нас обязательно получится, вот увидишь.

— Риск — дело благородное, — ухмыляется парень, — главное, чтобы патронов хватило, у нас только по обойме датчиков, всего двадцать штук. А сколько у них техники перекидывается за раз, никто толком не знает. Вдруг, они все не на одну базу идут?

Могу только пожать плечами. Может, и не на одну. А, может, что, вообще, они пойдут на какой-нибудь наш полигон, для нападения, или они будут уничтожены до того, как доберутся до своего логова... Маячки тоже экспериментальные, хоть эрудиты и тщательно их проработали, но недовольные слишком часто оказываются на несколько шагов впереди нас. Здесь уж только дуть на воду, но это реальный шанс их отследить. Мы расчехляем свои винтовки, вставляем новые обоймы и, немного раскопав себе по ямке, укладываемся на спины. Фильтры на оптике отменные, никаких бликов не отсветят даже на солнце. Глушители. Пламегасители не дают раскаленным газам и частицам несгоревшего пороха, истекающего из канала ствола вслед за пулей, при встрече с воздухом порождать пламя. Снайперские экзокостюмы могут принимать цвет окружающего ландшафта, но всё равно, дополнительно маскируемся растительностью и камуфляжными сетками, чтобы уж наверняка и приготавливаемся ждать.

Саунд: Max Cameron — Natus Vincere (Jupiter Ascending Trailer 3)

Стемнело быстро, я лежу и разглядываю раскинувшийся над нами, усыпанный яркими звездами небосвод в полной тишине, звуки ночью расходятся намного дальше, чем может казаться. Эфир тоже стараемся держать в молчании, из соображений безопасности. Ребята, наскоро перекусив, устроились где-то вдоль трака, наблюдая за окрестностями. Слегка копошусь, расправляя маскировочную сетку, разминаю затекшие мышцы. На запястье, внутри костюма, тихонечко бренькает, чуть слышно звеня, серебряный браслетик, с именной гравировкой — подарок ребят на день моего девятнадцатилетия. Хоть я и насильно удерживала в себе уверенность того, что никто из близких мне людей и не вспомнит обо мне в тот день, а дыхание все равно рвано вытянулось из легких, и бедное сердечко колотилось где-то в животе, упиваясь надеждой. Пять месяцев, прошло пять долгих, мучительных, от своих переживаний и одиночества, тяжелых месяцев... Помнит ли он меня?

Глупо, смешно, но я все еще надеялась на что-то, наверное. Не знаю, действительно ли Алекс вычеркнул меня из своей памяти, и даже не ёкнуло где-то, хотя бы за то, что поступил со мной так, или же он сожалеет... Умеет ли он, вообще, сожалеть о содеянном? Или же я себе просто в очередной раз напридумывала с три короба? А так желалось верить хоть во что-то светлое, а не тонуть в горечи и пустоте... Я понимаю, что ему сейчас, конечно, не до этого. Сперва арест, обвинение в убийстве, следствие. Нападение на штаб-квартиру. А теперь еще восстановление и реабилитация после ранения... Намеренно утешаю себя только одной мыслью, что просто из-за секретности полигона, нельзя было ничего сделать. Хотя, кого я обманываю... это всё мои иллюзии, не больше. Просто он так крепко вплавился в меня, в мою жизнь, в душу, что я никак не могу о нем забыть и отпустить. Идет война, и в любой момент мы все можем погибнуть, как бы прискорбно это ни звучало.

* * *

— Есть движение! — связь оживает после обеда следующего дня. — Всем приготовится, сопровождающий отряд в полмили на подходе. — Лекс, Шмель, как слышите?

— Слышим, Себ, всё поняли. — отзываюсь я, выныривая из полудремы. Ну, наконец-то. А то совсем разморило на солнышке после бессонной ночи, и есть охота. А еще больше в кустики, блин.

— Без надобности не трепаться в эфире. Все по местам, мы вас прикрываем. Отбой связи. — шипит передатчик и наступает тишина.

Пальцы вцепляются в винтовку, устраиваюсь в нужном положении, прилипнув глазом к оптике, последний раз проверяю настройку уровня прицела. Досылаю патрон в патронник. Ждем гостей. Вскоре послышались звуки моторов, и мимо нас проехало несколько машин, на небольшой скорости. Недовольные просветили теплом местность, кстати, не особо-то и тщательно, и двинулись дальше. Значит, караван боевой техники на подходе. Сердце выколачивает в груди джигу, черт побери, только бы всё получилось. Нам так нужно это. Я невольно вздрагиваю от приближения нарастающего рокота работающих двигателей, что паника порывается окутать своей пеленой, запуская полчища холодных, стягивающих кожу мурашек. Решительно гоню ее на хрен, сейчас не время, нужно собраться и сосредоточиться. Техники явно много, так как дрожь земли слишком хорошо ощущается. Бронированные махины, ревя движками, выворачивают из-за лесополосы и несутся вперед. Из-под траков комьями летит дорожная земля, поднимая в воздух столбы пыли. Сердце срывается и ухает вниз, когда пред моим взором показывается весь караван. Вот черт, ну ладно танки*, их мы и поджидали, но огромные, больше наших драгстеров, бронемашины*... Это просто невозможный пи*дец! Где они их взяли? Кто им поставляет такую технику? Откуда столько ресурсов, для ее создания? Махины просто огромные, литая броня, укрепленные протекторы, что обычной пулей не пробьёшь. Впереди, перед капотом прикреплен таран, навроде бульдозерного ковша, только поуже. Боевая бронебашня со здоровой, как у танка, мощной плазменной пушкой. Еще небольшой пулемет видно на передней корме...

— Лекс, ты видишь эту х*йность? — подал голос Шмель. О да, не одна я в ах*е. — Куда им стрелять-то будем...

— Да по той-же схеме, видишь, на «кенгурятнике» выпуклые борозды, целься рядом с ними. Готовься, Юэн, работаем через одного, я открываю бал.

Ловлю цель в сетку оптики, стараясь как можно точнее прицелиться в нужное место. Первый танк заезжает на отмеченную точку высоты, скинув скорость перед поворотом. Вдох, палец плавно жмет на курок, выстрел... нижний край наклонного листа переднего борта, окрашивается круглой, немного выпуклой кляксой, и техника резко уходит на вираж. Перезаряжаю, пока Шмель стреляет, и снова прицеливаюсь. Спокойно, главное, не торопиться, монотонно отстреливая все патроны. Дыхание выравнивается. По спине ползет пот от напряжения. Постепенно мы отрабатываем все цели, адский караван уходит дальше, я провожаю его в оптику, внимательно разглядывая новые махины, стараясь ничего не упустить. На задней корме прикреплены то ли дополнительные баки с горючим, то ли блоки питания, как у роботов. Семь бронемашин и одиннадцать танков. Надеюсь, что из восемнадцати маячков, хотя бы половина сохранится на долгое время, и мы выследим базу недовольных.

Остохренеть можно, такой транспорт жрет огромную кучу топлива, где они его берут в таком количестве и как осуществляется заправка на дальних расстояниях? Так-так-так, что у них особенного есть в общих характеристиках? Ну же, вспоминай... если общая ёмкость внутренних баков около 1000 литров топлива, примерный расход 350 л на 100 км, а по пересеченной местности их скорость не больше 40-45км/ч, то... Блин, вот же угораздило родиться блондинкой! То где-то, через 7 часов движения, они по-любому должны зайти на какую-то свою базу для заправки техники... Ведь не из воздуха же они заправляются. Скоро датчики активируют, и, надеюсь, мы сможем отследить их. Быстро сворачиваемся, заметая все следы своего пребывания. Себ связывается с командованием, чтобы за нами выслали драгстер, докладывает о результатах операции, и отправляемся на точку сбора. Задание выполнено успешно, теперь дело за разведкой.

_________________________________________

Алекс

В конференц-зале Бесстрашия, где собственно нас и будут судить, собралось столько народу, что стало смешно. Мы с Матом переглянулись и, наверное, подумали об одном и том же, и тут нас вниманием не обошли. Казалось, что здесь собралась вся фракция, а самых нужных и важных нет, Дани на полигоне, проходит курс КМБ, Лекси, вообще, неизвестно где. Все это время я не устаю задаваться вопросом, думает ли она обо мне, ненавидит или скучает... Клянусь, если приговорят к расстрелу, последней моей просьбой будет увидеть ее, просто увидеть, хотя бы на экране монитора. Чтобы увидеть, что она жива, что с ней все хорошо...

Сначала слушали дело Матиаса, выступали парни, которые напали на Дани, сказали, что они хотели напугать ее, пошутить. Конечно, они будут отпираться до последнего... Выслушали показания Дани, записанные на видео, рассмотрели ее повреждения... На самом деле Матиаса можно было не держать все это время под арестом, его дело не сказать что очень сложное. В конце слушания появилась Эйми. Она немного запыхалась, но войдя, подмигнула нам.

— Простите, пожалуйста, я опоздала, — обратилась она к судьям, — я привезла результаты экспертизы погибшего в той драке Бесстрашного. Все дело в том, что Бесстрашный Гир Ромес принимал допинговые препараты. И запивал их изрядными дозами алкоголя. Вот все результаты исследований, во время его лечения, сразу после драки и результаты вскрытия. Если вы подробно изучите их, вы увидите, что причиной инсульта, и последовавшей за ним комы, стало вовсе не избиение, а серповидно-клеточная анемия.

— Но ведь если бы драки не было, то возможно не было бы и инсульта? — задает вопрос самый старший из судей.

— С учетом результатов анализов, которые предоставил наш научный центр, это был вопрос времени, СКА, прием запрещенных препаратов... Возможно, он, напав на девушку и спровоцировав драку, испытал сильный стресс, на фоне которого развилось субарахноидальное кровоизлияние. За этим последовала кома, и по истечении трех недель просто не выдержало сердце.

— Но получается драка ускорила этот процесс?

— Нельзя это опровергнуть, — покачала головой Эйми, — но также невозможно и утверждать. Спровоцировать инсульт могло что угодно в его положении, любая повышенная нагрузка. Кстати говоря, при обследовании Бесстрашного, следов побоев на нем обнаружено практически не было. Видно, он потерял сознание еще в самом начале драки и к нему больше не обращались.

— Спасибо, мисс Хейджен, в свете новых улик рассмотрение дела откладывается на неопределенный срок. Теперь с вами, мистер Эванс.

А что со мной? Со мной и так все понятно. Я вот уже в который раз за последние месяцы рассказываю свою историю. Как бухал весь день, как проснулся в камере... Говорил, что ничего не помню, но видел по глазам судей, не верят они мне.

— Почему мы должны верить вам, мистер Эванс? Вы заняли невероятно выгодную позицию, «ничего не помню, ничего не знаю», будто бы потеря памяти избавляет от ответственности. Если бы вы чистосердечно признались, что совершили, почему совершили, тогда мы могли бы найти смягчающие обстоятельства в вашем деле. Но вы продолжаете настаивать на своей мнимой амнезии...

— Я его не убивал. Ясно вам? У меня не было резона его убивать! Тем более своим ножом!

— То есть вы признаете, что оружие ваше?

— Я знаю, что на нем только мои отпечатки. Знаю, что меня обнаружили на камерах видеонаблюдения, знаю, что у меня нет алиби. И да, мы с этим типом вечно срались...

— Мистер Эванс, соблюдайте порядок!

— Мы были в состоянии конфликта, — закатываю глаза, порядка им тут мало! Сейчас еще и к расстрелу приговорят, у них не заржавеет. — Он часто оскорблял девушку с которой я встречался, нарывался на драки. Делал всевозможные подляны моим друзьям. Чуть не зарезал неофитку...

— И при каких же обстоятельствах он чуть не зарезал неофитку, мистер Эванс? — Сощурив глаза, судья впивается в меня колким взглядом, а мне ничего не остается, как молчать. И это при том, что все Бесстрашные знают о посвящении, но делают вид, будто этого нет и не было. На то и расчет, вашу мать! — Вы сейчас наговариваете на неофита, к которым у вас был конфликт, причем доказанный конфликт, что подтверждено множеством жалоб с его стороны и со стороны его родителей. Вместо этого вы бы лучше подумали о себе, мистер Эванс. Чистосердечное признание избавит вас от расстрела, вы можете отделаться пребыванием на дальних рубежах, если назовете истинную причину убийства этого юноши. Если же нет, трибуналу ничего не остается как приговорить вас к высшей мере наказания, за циничное убийство Бесстрашного в военное время, тогда, когда на счету каждая жизнь!

— Я не знаю по какой причине я вдруг, ни с х*я, убил бы своего бывшего неофита, я уже все это говорил дознавателям и мне больше нечего добавить. Убивать я его не хотел. Убивал или нет — не помню.

— Ясно. — скептически поджав губы, вымолвил главный судья. — заслушаем остальных свидетелей.

Один за другим Бесстрашные, приглашенные на суд, садятся напротив нас и рассказывают, все что знают. Конечно, большинство Бесстрашных, поддерживают меня, выгораживают, как могут, но все-таки Билли позаботился о том, чтобы все, что может погубить меня было подтверждено документально или письменно. Его свидетельские показания, записанные на видео, были достаточно весомым аргументом для суда. Он смачно описывал мои зверства, припомнил мне парнишку, прыгнувшего в пропасть, драки, пьянки, девок... Ясное дело, такой аморальный тип, как я, просто обязан после секса с бывшей подружкой пойти и замочить своего давнего врага! Неплохой образ у меня сложился... И я молчу. Мне нечего сказать, все против меня. Ну что ж, расстрел так расстрел, я просто представить не могу, что тут можно еще сказать или сделать. Наговаривать я на себя не буду, я не знаю, как и за что я убил этого придурка...

— Вы не оставляете трибуналу выбора, мистер Эванс. Властью, данной мне фракций Бесстрашие, тремя ее основными лидерами, мы вынуждены приговорить вас...

Боковым зрением я заметил, как дернулся отец и как решительно смотрит на меня Эшли. Чего это они задумали, черт возьми? Однако помощь пришла откуда не ждали.

— Простите, пожалуйста, уважаемый суд... — Эйми, как в школе поднимает руку и встает со своего места, — простите, что перебиваю, и понимаю, мне слова не давали, и я не заявлена как свидетель, но на то были свои причины. У меня есть дополнительные улики, которые могут немного пролить свет на обстоятельства этого дела.

— Мисс Эйми Хейджен, если у вас были какие-то улики, то по такому серьезному делу вы должны были предоставить их ДО суда! — раздраженно вглядываясь в бумаги, цедит судья.

— Еще раз, я прошу прощения, но некоторые обстоятельства открылись совсем недавно. В бумагах, которые вы видите перед собой, есть результаты анализов, взятых у мистера Эванса в то утро, когда его арестовали за убийство и бросили в камеру. По результатам явно видно, что в его крови содержатся следы мощнейшего психотропного средства, неизвестной природы. По некоторым признакам можно сказать, что это средство вызывает частичную и необратимую потерю памяти определенного промежутка времени.

— И какое это имеет значение?

— Это подтверждает слова мистера Эванса, что он не помнит ночь, когда произошло убийство. Он не может его помнить по причине того, что память о том вечере у него была стерта.

— И что это меняет? — удивленно поднимает брови судья, — ну принял мистер Эванс запрещенный препарат, отшибло у него память, да он нас не обманывает, но как это доказывает, что он не совершал убийство?

— Само по себе то, что мистер Эванс подвергся умышленному и недобровольному влиянию извне, говорит о том, что против него было совершено преступление с целью использовать его состояние для достижения неизвестных целей.

— Мисс Хеджен вы несете бред! Откуда у вас уверенность в том, что мистер Эванс не добровольно принял этот препарат?

— Этот препарат неизвестен нашим медикам, сэр. И это лекарство не принадлежит к наркотическим средствам, никакого другого влияния на организм, кроме потери памяти, оно не оказывает...

— Все равно это никак не приближает нас к уверенности в том, что мистер Эван невиновен. Да, возможно, он и не помнит, как убивал Аарона Громли, да, этот факт может быть смягчающим обстоятельством в этом случае, но оно никак не умаляет его вины. Новобранец Громли убит личным оружием мистера Эванса, на камерах видно, как мистер Эванс замахивается на жертву... Слишком много улик указывает на его виновность, и факт временной потери памяти — лишь нюанс в этом деле.

У Эйми побелел кончик носа, и она сжала губы. Глянула в сторону и снова уставилась на судью.

— Вас не смущает, господин судья, что в деле слишком много белых пятен. Мистер Эванс ссорится с девушкой и напивается в баре. При этом в его кровь попадает наркотик, который отшибает у него память. После этого, девушка с которой он поссорился, обнаруживает его в постели с другой девушкой... Знаете, можете обвинить меня в паранойе, но мне кажется, что все это неспроста...

— Мисс Хеджен, вы тут нам демонстрируете какую-то любовную мелодраму, при этом забываете, что речь идет об убийстве человека! Материалы, предоставленные вами, мы рассмотрим, вложим в дело и, возможно, это скажется на окончательном приговоре. Но пока сядьте, пожалуйста, и не мешайте вести судебное заседание.

Ну надо же... А я-то думал, чего это у меня так память отшибло, и на тебе. Ну точно Лин меня опоила чем-то, не стал бы я в своем уме в постель ее волочь, в каком бы состоянии я ни был. Несмотря на то что это мало чем помогло, у меня будто бы с души камень свалился.

— Эйми, спасибо тебе. Я теперь на всю жизнь твой должник, — я знаю, что она услышала меня, хоть я и говорил тихо. Спина ее напряглась, голову не повернула, но ухмыльнулась одним уголком рта. — Мат, — наклоняясь к нему, говорю вполголоса, — если меня все-таки расстреляют, скажи Лекси, что я не хотел Лин тащить в постель. Прошу.

— Иди на х*й, Алекс, никто тебя не расстреляет. Ты ничего не помнишь и это доказано. Максимум — отправят куда подальше...

— На самом деле это еще не все материалы, которые я могу предоставить глубокоуважаемому суду, — громко чеканит Эйми.

— Если вам есть что еще добавить, прошу мисс Хейджен. Только помните, что если это насчет потери памяти, я прикажу охране выдворить вас из зала...

Эйми посмотрела на коммуникатор и усмехнулась

— Позвольте мне представить вам человека, который может пролить свет на это темное дело, — она поворачивается к двери, и в нее заходит... Громли! Громли!!! Сукин сын, живой, твою мать! Никогда, ни в каком наркотическом бреду, я бы не подумал, что мог когда-нибудь обрадоваться этому х*есосу, но сейчас я просто счастлив... Аарон был страшно худ, чрезвычайно бледен, когда шел, пошатывался, но он, сука, был живой, совершенно и абсолютно живой!!! — Позвольте вам представить, Аарон Громли, проходил лечение в медкорпусе Бесстрашия, был в тяжелом состоянии два с половиной месяца после своего ранения. Так как он был очень серьезно ранен и долгое время балансировал на грани жизни и смерти, а также для обеспечения его безопасности, было принято решение сохранить в тайне то, что он выжил.

— Еб твою мать!!! Ворон, ты знал??? — выкрикивает отец, вскакивает и мне на минуту показалось, что он сейчас выдернет Ворона с его места и сломает ему позвоночник. Сани продвинулась к мужу, а Эшли вскочила вместе с Эриком.

— Давайте вы после выясните все отношения и убьете друг друга, а пока надо послушать, что скажет пострадавший, — шипит Эшли, и Эрик, поигрывая желваками, усаживается обратно.

Аарон непривычно смущенный таким болезненным вниманием к своей персоне, оглянулся, встретился со мной глазами. Клянусь, был момент, когда я и правда подумал, что мог его убить, у меня, вообще, такое время было, со мной творилось хрен знает чего... Но теперь у меня не то что камень с души свалился, та могильная плита, которая давила на меня все это время и не давала дышать, испарилась и никогда я не испытывал такого сильного желания жить!

Судья медленно втянул воздух через нос и уставился на Громли.

— Назовите свое имя. Кто вы и почему пришли сюда?

— Меня зовут Аарон Громли. Я тот человек, в убийстве которого обвиняют Алекса Эванса.

— Мистер Эванс покушался на вас?

Аарон помолчал и посмотрел на меня.

— Я не знаю. Не помню. Но могу сказать точно, кто мне угрожал.

***

В связи с новыми обстоятельствами, судебное заседание перенесли. Пока на две недели, потому что надо вызвать с полигона Линдси и Билли. Принято решение еще раз допросить их с пристрастием. А пока я пытаю Эйми в баре, куда мы отправились все вместе дабы отметить счастливое исцеление Громли. Сам Аарон после дачи показаний вернулся в медкорпус, как говорит Эйми, он еще очень слаб, а мы, расположившись за столиком, расспрашиваем девушку, как же это все удалось им провернуть.

— Как только пришла новость, что убит Громли, и Кевин увидел чей нож из него торчит, первым делом он нашел меня, и мы побежали к тебе в комнату. — торжествующе поглядывая на меня и лукаво улыбаясь, вещает Эйми. — Обнаружили тебя на кровати, в крови всего... Добудиться не смголи, что было очень странно. Кев сказал, что это тревожный симптом и велел взять у тебя кровь на анализ. Он меня прямо с дежурства выдернул, а колбочки я всегда с собой ношу, вдруг чего. Ну вот, потом тебя арестовали, а Громли все это время у прозектора лежал. И представляешь, приходим мы его описывать и все такое, а у него палец дергается. У меня волосы аж на затылке стянуло, я ору — «кто смерть констатировал?!» — оказалось никто... Какой-то молоденький практикант не нашел пульса сонной артерии, увидел много крови и решил, что парень умер. Бардак, короче... Ну мы его в реанимацию, на свой страх и риск, выживет-не выживет... Крови-то он много потерял, да и долгое время ему помощь оказана не была. Как потом оказалось, он не сразу сознание потерял, когда его ножом ударили, успел сделать себе инъекцию.

— Вот везунчик, твою мать! И тут ему подфартило! — восхищенно тяну под усмешку Матиаса.

— Это уж точно. И тут Кевин говорит мне, скажи, что он умер, чтоб все было не подкопаешься, пусть убийца думает, что у него все получилось. Прости, Алекс, что заставили тебя понервничать, но мы боялись, что он его и правда убьет, если узнает и тогда тебе не отвертеться никак... Ну а потом Аарон пошел на поправку, — тут Эйми как-то подозрительно покраснела. Интересненько... — ну и сказал, что Билли ему угрожал, говорил, что он умеет убивать людей, так что не подкопаешься.

— Я, конечно, знал, что Билли тот еще х*ебл*дский говнюк, но чтоб до такого дойти... — хмурясь, говорит Мат.

— А чего ты удивляешься, — отвечает ему Рори, — он всегда таким был и Алекса ненавидел всеми фибрами. И на все пошел, чтобы его уничтожить. Мне вот будет очень интересно его послушать под сывороткой правды...

— Ты думаешь искренние согласятся? Они с очень большой неохотой дают ее для допросов! — скептически говорю я, потягивая сок, — ах, черт, мне, оказывается, апельсиновый сок нравится...

— Да уж, Алекс, поживешь вот так на трезвую голову, откроешь для себя много интересного, — хохочет Рори. Она сидит рядом с Матиасом и просто светится от счастья. Ох, бабы...

— То есть ты хочешь сказать, что это Кевин все придумал? И никому не сказал?

— Почему, отцу сказал. Он как раз на реабилитации у нас был, вот и сказал. Ворон его поддержал, а мы стали Громли выхаживать.

— Эйми, а это точно, что мальчишка, который после драки умер, допинг принимал? — озадаченно косится на девушку Матиас, — я, конечно, рад, что с меня сняли обвинение, но все-таки не выглядел он таким уж доходягой, каким ты его на суде представила...

— Тут не подкопаешься, Итон, парень прочно сидел на стимуляторах, ему в любом случае не жить. Плюс анемия... Доходягой он и не был, и прожил бы долгую и счастливую жизнь, если бы не бухал и не принимал допинг. Тот, кто ему продавал или как-то снабжал запрещенными препаратами, явно не предупредил его, насколько они опасны!

— Как запрещенные? В каком смысле? — в голосе Матиаса явно слышится тревога. Мне тоже не по себе, я вспомнил, как у Громли нашли допинг в крови, да и Линдси опоила меня чем-то... Где они берут эту дурь? Громли и Лин связаны с Билли, неужели это он распространяет такие препараты по фракции?

— В том смысле, что у нас в реестре таких химических составов нет, значит, они приходят откуда-то извне — либо из Эрудиции, не до конца доработанные препараты, либо от недовольных...

— Громли подтвердил свою связь с Билли! — вскрикиваю я, — И у Громли был парализатор… Точно! Это Билли! Теперь можно прижать этого ублюдочного уеб*на, надо только чтобы он не сбежал раньше времени.

— Никуда он не денется, он лидерскую инициацию сейчас проходит, прибудет сюда, как миленький. — бросает Матиас. Ему Билли давно уже поперек горла, никак не меньше чем мне.

— Алекс, — сложив ручки на столе и пригибаясь ближе, обращается ко мне Эйми, опустив глазки, — скажи, а что будет Бесстрашному, который принял помощь недовольных, но потом, поняв, что его используют втемную, отказался?

— Это ты про Громли, что ли? — насмешливо спрашиваю, — ну... будет зависеть, насколько он все подробно расскажет. Если расскажет, признается и раскается, поедет на дальние рубежи, а если изворачиваться начнет, то и расстрелять могут за предательство. Ты мне вот что скажи, я подозреваю, что он, Аарон, хотел Алексис изнасиловать... Это правда?

Эйми посмотрела на меня очень грустно и отвела глаза.

— Да. Хотел. И сожалеет об этом.

— И ты, я правильно понимаю, не совсем к нему равнодушна?.. Эйми, это не тот человек...

— Алекс, про тебя тоже так говорят. Что ты не тот человек. Однако нашлась девушка, которая этому не поверила. Каждый может получить свой шанс на прощение...

Эх, моя девушка, которая нашлась, как раз поверила, что я гандон, но не суть.

— Просто Аарон, он...

— Он сделал очень много ошибок в своей жизни. И многое понял. Он неплохой человек, Алекс, в нем есть хорошее, я вижу... — Я далек от того, чтобы вмешиваться в чужие дела, но Громли... Эйми, она такая... Открытая, мягкая, нежная, спокойная... Он растопчет ее, раздавит, использует и бросит... — Я знаю, о чем ты думаешь, Алекс. Что он воспользуется моей наивностью и вышвырнет меня за ненадобностью. Возможно, так оно и будет. Мне это не в первой, ведь ты так же поступил со мной, и я пережила это как-то. Я хочу прожить свою жизнь и получить свой опыт, понимаешь? Несмотря ни на что. Даже если Аарон поступит со мной плохо, мне не привыкать. А ты вовсе не должен оберегать меня от всех ошибок, да это и не получится.

— Эйми, я не думал, что так все... Я не хотел делать тебе больно, я думал...

— Я знаю, Алекс, все знаю. Я сама поняла, что не нашла отклик в твоей душе и не стала навязываться. Все хорошо, я не держу на тебя зла совершенно. Но прошу тебя, не надо вмешиваться в мою жизнь. Мы с тобой друзья, я тебе помогаю чем могу, и знаю, что ты всегда придешь на помощь мне, когда она мне понадобится. Думаю, этим и надо ограничиться.

Слова Эйми повергли меня в жестокую и гнетущую тоску. Я бросал девиц и никогда не задумывался над тем, как они живут потом, полагая, что для них расставание так же естественно, как и для меня. Да многие устраивали истерики, но я относил это скорее к особенностям характера, подорванному самолюбию и другим видам манипуляций, свойственным истеричным девицам. И только сейчас до меня доходит, сколько боли я мог причинить им всем, так глупо и бездарно играя с ними в любовь.

⇐ Предыдущая 87 88 89 90 919293 94 95 96 Следующая ⇒