В прятки с Бесстрашием 33 страница

— Ани… — Она смотрит на меня и не мигает, а глаза у нее наполняются слезами. — Он сказал мне, что он думает только о моих поцелуях… и что я хороша… А потом… он ушел… И ты мне говоришь, что всякое может быть? Да? Так бывает?

— Ну вот видишь, — у меня у самой не получается сдержаться, две соленые дорожки предательски сбегают вниз, — я тебе говорила, что все это не просто так. Надо же, Алекс влюбился… Никогда не подумала бы…

Лекси закрывает рот ладонью, а я прислоняю голову к стене и смотрю на потолок, чтобы загнать слезы обратно. Парни, вернитесь живыми… Кевин… Я обещаю, если ты вернешься, я поговорю с Джимми, я разрублю этот узел, только вернись, пожалуйста.

Говорят, что нельзя позволять слезам проливаться, — потом этот поток не остановишь. Так и есть. Они текут и текут, а мы сидим. Как я ненавижу войну, недовольных гадов… П*здец к чему все привело, а начиналось так невинно… А теперь вот парни, наши парни, которые нас подкалывают, тискают, орут на нас и распускают руки, они там. А мы здесь. Скорее бы уже можно было туда, вместе с ними… Черт, как хочется уже самой взять в руки оружие и крушить этих ублюдков, что не дают нам жить нормально.

— Девки, ну что вы в самом деле… — Джимми выходит из студии и подходит к нам. — Все будет нормально с парнями, они опытные, поехали в полной боевой амуниции. Все будет хорошо, не думайте о плохом. Ани, — он поднимает меня за руки, — пойдем, я сделаю тебе кофейку, хочешь? Лекси, ты с нами?

Но Лекс мотает головой и, пошатываясь, направляется в противоположную сторону. Ну точно, в подвал пошла. Сейчас обложится его вещами и будет ждать, в ужасе и тоске. Была бы моя воля, я бы тоже так сделала…

Джимми сажает меня в кресло, идет делать мне кофе. Автоматически забираю у него кружку, держу ее в руках и не могу согреться…

— Ниш, я пойду в диспетчерскую. Буду слушать новости, как только будет что-то известно, скину тебе сообщение на пейджер. Хорошо? — Он подходит ко мне, садится передо мной на корточки. — Ани, с ним все будет хорошо, вот увидишь.

Мой взгляд возвращается из глубины сознания и фокусируется на красивом лице парня.

— Ты про кого? — спрашиваю я сухими помертвевшими губами.

— Про Кевина, котенок. Он вернется, ты, главное, верь…

Он поднимается и выходит, а я остаюсь в полном недоумении. Что это была за хренотень?

Алекс

Я оставляю Лекси посреди коридора, всей душой уповая на ее благоразумие, что она все-таки пойдет туда, где все, и бегу к Трис. У нее уже вся наша п*здобратия собралась. Приветствую Мата, Кевин уже тут, остальные тоже. Трис вводит нас в курс дела.

— Охрана штаб-квартиры Искренности сдерживает их, но у них силы на исходе. Прошла информация, что это нападение не людей, а человекоподобных машин. Я мало что поняла из доклада командира охраны. Они говорят, что убить их можно только прямым выстрелом в голову. Так что вам необходимо всем и каждому полное облачение.

Вот черт. Полное облачение — это цельная кольчужная форма, пуля ее не возьмет, правда, от гранаты не защитит. Но она, сука бл*, тяжелая, бегать в ней замудохаешься.

— Смотрите. — На голограмме высвечивается Морг-центр и его окрестности, и в режиме реального времени мы видим, что там происходит. — Они прорываются внутрь. Почему-то их приборы, с помощью которых они перемещаются в пространстве, они не используют. Только боевые единицы, которые стараются прорвать линию обороны охраны Искренности и ворваться внутрь. Является ли их целью захват штаб-квартиры или что они, вообще, хотят, неизвестно. Искренние связались с нами, просят помощи. Говорят, что продержаться смогут не более двадцати минут.

— Кто у нас командует? — спрашиваю я Трис.

— Я, — раздается женский голос. Я поворачиваюсь и вижу… Вот бл*дь! Терпеть не могу эту дамочку, ебан*врот! Командир штурмовиков и пехоты. Лерайя Айрес. Черт ее дери! — Я координирую бой. Мат, Алекс, Кевин, Диего и Дейв — командиры своих групп. У нас пять групп по десять человек. Это очень мало, но мы должны выстоять. Ребята. На вас вся надежда.

Бл*, как же я терпеть не могу эту сучку. Сколько себя помню, она таскается за отцом как привязанная, а в прошлом году… Вспоминать противно. И мать нервничает все время. Откуда она здесь оказалась-то, она ж вроде на полигон подалась! Я смотрю на Трис, она дергает уголком губы и закатывает глаза. Ей тоже не нравится эта прилипчивая сучка. Но тут уж ничего не поделаешь.

— Давайте, мальчики, пять минут экипировка, и на выход. Жду вас на стоянке.

Как бы я ни относился к этой дамочке, а ее не просто так назначили командиром штурмового отряда. Мы в полной боевой амуниции рассаживаемся по машинам. Командный состав вместе с ней в одной машине. Пока едем, обсуждаем детали боя, как собираемся оборонять штаб-квартиру, и что ни говори, а она свое дело знает.

— Незамеченными в город они могли пробраться лишь через тоннели, если только не воспользовались своими приборами для перемещения в пространстве. Поэтому первым делом ставим посты у всех коммуникаций. Дальше. Окружаем штаб квартиру и начинаем сужать кольцо как только возможно. Патронов не жалеть, мальчики, всем своим скажите, будем брать их шквальным огнем. Цельтесь в головы — как выяснилось, это единственный эффективный способ их уничтожить. По данным из Искренности их не так много, они прорываются, скорее всего, для подрыва или какой-то масштабной операции. Не исключено, для того, чтобы просто тупо убить как можно больше людей.

А я слушаю и думаю, чего она приперлась-то в Бесстрашие? У нее тут никаких дел не было — на полигоне были. Как-то мутно это все. Надо бы с отцом об этом поговорить. Он утверждает, что ее проверяли вдоль и поперек, но… С чем черт не шутит? Не нравится она мне. Блин, бедный Майки, отличный боец, классный медик, ну нах*я он с ней связался? Говорит, что любит. Что ж это за любовь такая…

Оставив машины за квартал до Искренности, — туда близко не проедешь — мы отправляемся пешком, стараясь держаться зданий. Рассредоточившись так, чтобы оставаться в пределах видимости друг у друга, переулками приближаемся к Морг-центру с противоположной стороны. Моя группа — отряд десять человек, все молодые совсем ребята, боевого опыта маловато. Инструктаж мы прослушали, все свои роли знают. Чем ближе к Искренности, тем слышнее канонада, различаем также пару взрывов. Мы все пригибаемся, перебегаем от укрытия к укрытию, пока нас не заметили.

В вечернем воздухе стоит влажная взвесь, отчетливо ощущается запах пороха и взрытой сырой земли. Здесь, в низине, у русла пересохшей реки, всегда очень влажно, под ногами огромные валуны покореженного асфальта перемешаны с кашей из мусора, бетонной крошки и поросли каких-то растений. Чем ближе подбираемся, тем сильнее напряжение, мир сужается до точки — есть цель. Знать бы еще, что этим ублюдкам надо! Какого хрена они приперлись к Искренности и устроили тут заваруху?

Разведка говорит, что их тут пять десятков, сколько-то уже убили. Все застегивают шлемы, включают режим ночного видения. Ну че, бл*, понеслась. Мат показывает мне, что они идут на прорыв, огибая здание, подбираясь к главному входу, а мы прикрываем. Наша группа берет группу Мата в полукольцо, и мы таким образом даем ей возможность через чистый коридор пробраться дальше. Группа Кевина и Диего с другой стороны здания действует так же. В группе Мата я еще в машине заметил Билли. Он мазнул по мне равнодушным взглядом, но от меня не укрылось победное выражение в его глазах. Он что-то задумал, как пить дать, какую-нибудь гадость.

Нас замечают, швыряют в нас фальшфайром, подсвечивают. Включают какие-то прожекторы. Да ладно вам, ребята, мы и не думали так уж прятаться. Самому интересно глянуть, чего это за хрени напали. Кольчугу, конечно, пуля не пробьет, но это не значит, что вообще не больно, бл*дь. Шибает так, что бывает до потери сознания, если удачно попадет. Вот шлемы у нас, после того как появилась мерная материя, не пробиваемые совсем. Сколько мы ребят теряли, пока не было этих шлемов… П*здец. Один хороший снайпер снимал почти всех, пока его не находили. Шлем наш закрывает голову и спускается на шею. Жаль, что появились они относительно недавно, — многих смертей можно было избежать…

Продвигаемся. Тут же, бл*дь, очередь жахает в стену над башкой, выдалбливая фонтанчики бетонной пыли. По нам уже ведут огонь. Пи*дец, как приятно… В шлеме пули слышно не так, как своим слухом, поэтому получается абстрагироваться. Главное — не подставляться, выходить из строя не хочется слишком рано. Адреналин уже всколыхнул воронку азарта, подхлестывая на подвиги. Ладно, погнали наши городских… Жрите свинец, ублюдки.

— Алекс, я в укрытии, готов вести огонь, — докладывает мой напарник, значит, я перебегаю до следующего здания. А, черт, палят, суки! Напарник прикрывает, я закатываюсь в проход между зданиями.

— Давай, я готов, прикрою! — Стреляю, стараюсь прицельно. Но командир сказала патронов не жалеть, потому переключаю автомат на очередь и поливаю недовольных шквальным огнем. Не подпускают к себе, суки, скрываются. Ну, хоть удается их от штаб-квартиры отвлечь. Вижу одну черную тень впереди. — Дейв, прикрой, я вижу цель, попробую снять его, смотри за другими.

Пробираюсь ближе, еще ближе… Недовольный разворачивается ко мне, до него метров десять всего. Он безоружен — во всяком случае, в руках у него никакого оружия нет. На нем маска, полностью закрывающая лицо. Глаз я не вижу, как и он моих не видит сквозь шлем. Я поднимаю автомат, оружие выстукивает очередь, а ему хоть бы хны: он как пер на меня, так и прет. Надвигается, как сама неотвратимость, бл*дь, а мне даже интересно, что он будет делать-то, в рукопашную вступит? У меня же автомат, где инстинкт самосохранения? Правда, что ли, робот? Он наступает на меня и со всей дури бьет по шлему. Не проломил, но белый шум пошел, сбил мне связь, чертов ублюдок. Я бью его прикладом, чтобы отпихнуть его от себя, но он остается на месте, идет в атаку и еще сильнее по шлему ебашит.

Не похоже это на робота, он действует, как человек, бл*дь. Я бы тоже так делал: в первую очередь добраться до головы. Я отпихиваю его ногой и, прежде чем он нападет опять, стреляю ему в голову очередью. Голова его дергается, и из нее течет красная жижа, которая при ближайшем рассмотрении оказывается кровью. Ох*енно. Может, они все-таки люди, просто у них…

— Алекс, с тобой нормально? Ты не ранен? Ты чего там завис? — О, связь вернулась, Мат волнуется.

— Все хорошо, мамочка, прибил недовольного. У него из башки кровь идет, значит, ни хрена они не роботы. Но корпус автомат не пробивает, проверено. Может, броня какая? Хотел осмотреть его более подробно…

— Нет времени, пи*дуй сюда, нужна помощь…

— Бегу, где вы?

— Прямо и налево, если смотреть от того места, где мы разделились. У нас тут локальный пи*дец, окружили нас. Где твой отряд?

— Дейв, отряд на месте?

— Да, командир, ждем тут, в засаде.

— Продвигайтесь вперед и берите левее. Я сейчас у вас буду, надо Мату помочь, бегом.

На выходе между зданиями меня подхватывает Дейв, и мы с отрядом бежим к Мату на помощь. Его отряд попал под перекрестный огонь, не высунуться. Надо прорывать. Если они не убиваются в корпус, а только в голову, значит, не очень-то им страшны наши пукалки. Ну, вашу мать! Нужен снайпер, бл*дь. Эх, жаль у Лекси совсем опыта нет, сейчас бы пригодилось ее умение…

— Мат, нужно снайпера сажать, у тебя есть хорошо стреляющие?

— Куда я его, бл*дь, сейчас-то посажу? Нам бы из кольца как-то выскочить, а там уже и штаб-квартира близко. Прорываем, Алекс, прямо так прорываем!

— Со снайпером дело пошло бы быстрее…

— Согласен, но сейчас не до этого. Кевин на связь не выходит, бл*дь, что-то у них там не заладилось. Алекс, ты идешь или ты там вола дрочишь? Пи*дуй сюда уже скорее, у меня сейчас тут гора трупов будет!

— Я уже тут Мат, сейчас. — И остальным: — Так, ребята, так метко, как только можете, стреляйте в головы, лучше всего в ближнем бою — только так их можно убить. Давай, поехали.

По нам х*ячат, не смолкая, утыкая рожами в землю… Отстреливаемся на ходу, автомат сочно стрекочет, не прекращая своей смертельной песни, и мы вырываемся на открытое пространство. Свист пуль, прошивающих стены, выкашивая обломки кирпича, заставляет слегка подобраться. По нам заряжают канонадой со всех углов, накрывая перекрестным огнем. Я ползу вперед, размазавшись по асфальту, ожидая каждую секунду смачную пулю в спину. Убить не убьет, а вот повредить что-нибудь может, только так… Резкий, сильный толчок… Ах, бл*дь, прям в плечо попал, урод. Дай мне только до тебя добраться, уссышься от восторга, обещаю. А, сука, не приятно, *б твою мать. Зато я уже на месте.

— Так, все прорвались? Перекликаетесь, и дальше идем!

Ребята пересчитываются, и мы ползем дальше, стараясь снимать как можно больше недовольных. Я уже вижу ребят Матиаса и вижу его самого. Без шлема, бл*дь!

— Мат, ты ох*ел? Где твой шлем?

— У меня в нем связь пропала. Я сейчас в наушнике. А вместе с ним шлем не застегивается и мешает сильно.

— А ну пошел в укрытие, сука, быстро! Все, я беру на себя твой отряд, ты, бл*дь, сиди тут и следи за боем. Пока не найдешь шлем, не высовывайся, иначе я тебя, бл*дь, сам урою.

— Да, мамочка, как скажешь…

Зубоскалит он! Не хватало еще на его хладный труп любоваться.

Вместе дело веселее идет. Мы сняли уже десяток недовольных, Мат с еще несколькими ребятами осматривают то, что от них осталось.

— Алекс, а это пи*дец полный!

— Что там такое, Мат?

— Это сука, бл*дь, человеческий мозг в искусственном теле, твою мать! Каркас то ли стальной, то ли еще какой, но не живой них*я, а в башке — мозги… И как это все работает-то, ебан*врот? На башке шлем, но он простреливается с полпинка. Потому у них головы и разлетаются как арбузы. Что ж они не придумали, как башку-то укрепить? Или это демонстрация какая-то? Вот бл*дь…

Мата, похоже, переклинило слегка. Человеческий мозг в искусственном теле — это что-то новенькое. Не было еще такого. Ну и как и где они это взяли? Люди — ресурс возобновляемый медленно. Потерять отряд бойцов легко, а вот восполнить его в сжатые сроки — невозможно. А сделать вот такую штуку, интересно, сколько надо времени? Где они берут мозги-то? Если у людей, тогда смысл в чем? Вырастить человека, чтобы взять у него мозг и засунуть в металлический каркас? Получается такой же сложновозобновляемый ресурс… В одном только случае это имеет смысл: если они научились выращивать человеческую плоть, как мы научились лечить людей в ренкапсулах, выращивая им новые конечности… Бл*, башка пухнет от этих всех вопросов! Если это так, то их может быть сколько угодно… А если они, вызвав нас к Искренности, напали на Бесстрашие?

— Мат, ты не связывался с Трис? У них там все спокойно?

— У них норма. Пока тихо все. Как у тебя с продвижением?

— Двигаем помалу. До Морга немного осталось.

— Типун тебе на все места, бл*дь. Я докладываю Лерайе, ты давай вперед двигай. И чтобы без фокусов.

— Понял.

Ишь, ёптель, какие все умные… Не время сейчас эфир забивать зубоскальством, а то я ответил бы ему, ласково так, фокусника тоже мне нашел. «Клац-клац», ахах, магазинчик пуст. Вбиваю новую обойму. Перекатываюсь, слева пули выцарапывают тротуар. Мимо, ушлепки, отсалютировал бы праздничным факом… Так ведь не оценят даже, эх… Ну что, заждались уже? Прорыв. Выглядываю: ага, ребятки готовы прикрывать. Выцеживаю очередь и сайгачу все ближе и ближе. Оружие завывает, раскатывая ночную тишину. Дожимаем, оттесняя теней от здания, выкашивая паскуд замертво, а многие из них тут же стали исчезать. Куда же вы, а попрощаться? Обнимемся напоследок, вот бл*ди…

— Мат, они включили свои приборы, они уходят!

— Алекс, я тебя понял. Одно из двух: либо они миссию уже выполнили и смываются, либо у нас перевес по численности. Всем! Будьте осторожны, если они заложили тут заряды и съ*бывают, надо не нарваться на мины!

— Как давно Кевина не слышно? Мат, ты давно с Кевином связывался?

— Да вот уж минут десять как. Пойдешь к нему?

— Пойду. Кого взять?

— Я к тебе отправлю сейчас самых толковых. Твоих подхвачу, проведу их в здание. Давай, найди Кевина, они, похоже, в переплет попали… Ах, бл*дь…

— Чего?

— Да в бочину прилетело, кажется, ребро сломали, уроды.

— Ты башку береги, сука, да поменяйся с кем-нибудь хоть, чтоб связь-то с тобой была.

— Да ладно, что мне сделается-то…

Мы отползаем в направлении торца Морг-центра, туда, где последний раз выходил на связь Кевин.

— Кевин. Кев, ответь… Кевин, выйди на связь… Ну, хоть кто-нибудь из отряда…

Но в ответ только треск и шипение. Вот же черт вас всех дери, ну не разорваться же, бл*!

Проползаю в сторону, где предположительно мог быть Кевин, меня перехватывают несколько дюжих парней, и мы короткими перебежками, а где-то и ползком, продвигаемся вокруг здания.

— Кевин… Кевин, ответь…

Неа, ничего нет. Вокруг стало как-то подозрительно тихо. Выстрелы слышатся с запада, откуда мы и пришли. А тут как будто вымерло все… Осторожно, стараясь не издавать никаких звуков и жестами переговариваясь, мы пробираемся вперед. Кругом полно следов, но ни крови, ни гильз не видно, только какая-то патологическая зловещая тишина. Я оглядываюсь на ребят, им всем тоже не по себе, я вижу и чувствую. В грудине зарождается неясное ощущение тревоги и опасности. Ох, не так тут что-то! Шаги отдаются в пространстве легким шуршанием, за нами кто-то следит. Я показываю бойцам рассеяться, как можно дальше друг от друга, но оставаться в пределах видимости…

Пи*дец не заставил себя ждать, подкравшись незаметно. Импульсное оружие не слышно, только еб*ческой силы вибрация говорит о том, что оно было применено. Вибрация такая, что кажется, будто все твои внутренности пришли в резонанс одновременно, словно получаешь удар сразу по всему организму в целом, изнутри, раскаленной дубиной. И никакие кольчуги от этого не спасают. Даже если ты находишься за несколько десятков метров от удара или выстрела, ты его почувствуешь, а если попал в эпицентр… Это страшное оружие, страшное еще тем, что если оно калечит, регенерация почти бессильна — оно повреждает как бы изнутри, сбивает систему в целом, и все зависит от собственных сил организма. Если этих ресурсов мало, регенерация не поможет, только продлит агонию, особенно если был уже ранен или ослаблен. Смысл в ней есть, если только удар пришелся косвенно и повреждения не смертельны.

Они так давно не использовали импульсное оружие, что мы думали, что его больше уже и не будет. У нас оно появилось совсем недавно, мы еще сами до конца не изучили, как оно работает, знаем только одно точно: если оно убивает, это уже необратимо. Так всегда получается: чем прочнее у тебя броня, тем злее у противника оружие. Мы придумали экзокостюмы — они возобновили производство импульсного оружия, которое ко всему прочему выводит из строя всю работающую электронику в радиусе нескольких десятков ярдов.

Именно такой удар свалил меня сейчас с ног. Удар пришелся справа от меня, под него попал боец, умер мгновенно, черт, вот ведь х*йность вшивая! Все тело сразу оказалось в испарине из-за страшной вибрации. Эту тряску изо всех сил хочется прекратить, но невозможно, пока эффект не схлынет. Бл*ядь, как же больно, черт! Главное — не потерять сознание… Этот удар выводит из строя от нескольких до пару десятков минут, приходи и делай что хочешь… Откуда здесь пушка? Ведь она огромная, а не видно, откуда ведется огонь. Надо бы встать, но нет сил, все тело трясется, как в ознобе, в животе разливается страшный жар. Рука тянется к ренбраслету, еле-еле хватает сил сделать инъекцию… Так, теперь полностью расслабиться, тогда через несколько минут, если поможет регенерация, можно будет встать. Связи не будет, все рации выведены из строя. Шлем не застегивается, и теперь это только бесполезный и мешающий кусок мерного пластика…

Помалу придя в себя, я оглядываю место удара. Почти все лежат, не встают. Неужели все погибли? Черт, бл*дство пи*дох*йное… Пробираюсь к ближайшему телу, пульс есть, но без сознания… Делаю ему ренинъекцию — может, выкарабкается парень! Смотрю, те, кто могут, потихоньку поднимаются, шатаясь, начинают обход. Этот еб*чий удар характерен также внутренними кровотечениями, каждого осмотреть — сто лет пройдет. Вижу вокруг много разбитых недовольных киборгов. Бл*, какая х*йня только не приходит в голову — недовольные киборги… А как их еще назвать, не было у нас еще такого. Все тени, что были до сих пор, были людьми, а эти… Это что, демо-версия? Они хотели посмотреть, как у нас получится отбиться от такого вида войска? Вынудить нас использовать новые виды оружия, чтобы понять, что у нас есть в запасе?

Это значит только одно: готовится серьезное нападение или на Бесстрашие, или на полигоны. Черт, как же болит все, тупой ноющей болью, и не проходит, с-сука… Доползаю до Дейва… Мертвый, как золушка, бл*дь… Глаза открыты, белые полностью, не вынес жара. Не успел сделать укол, бл*я-я… Что же это было-то, где же пушка, почему ее не видно?

Взгляд натыкается на предмет странной формы, напоминающий полукруг с выемкой. Я поднимаю его и начинаю вертеть в руках. Так, материал странный… Это похоже на… импульсную пушку по виду, только очень маленькую. И предмет не вытянутый, а как бы сплюснутый, больше всего напоминающий мину! Яблысь, они придумали импульсные мины? Тогда нам всем точно пи*дец! Потому что от них нас ничего не защищает, а костюмы все напичканы электроникой, которую выводят из строя импульсные удары… Бля-я-я, х*ево, очень х*ево… Надо срочно искать Кевина. Я слышу, что на западе стихли выстрелы, — похоже, наши все-таки отбились…

А, х*ебл*дство, ноги заплетаются, черт, когда уже подействует эта еб*ная инъекция… Многие уже поднимаются, пытаются привести в чувство тех, кто еще в отключке. Где же она была заложена? Похоже, что отряд Кевина подорвался тоже на такой… Только бы все было нормально, бл*, ну, пожалуйста.

— Алекс, ты как, с тобой норма? — спрашивает меня Конор, припадая на одну ногу. Я показываю ему, что нормально все.

— У нас есть хоть что-нибудь, что позволит определить, есть тут еще заряды? Или мы, вообще, как еб*ные кроты, в слепую должны тут орудовать?

— Только собственные глаза и уши, Алекс, больше ничего у нас нет. Тони подорвался на мине. Ты уже понял, что это была именно мина? Я увидел, как его тряхануло, это был удар, как из-под земли. Не пушка стреляла — если бы пушка, мы бы все ох*евали тут сейчас…

— Надо найти отряд Кевина, срочно. Собери мне всех, кто может ходить, и пойдем.

Конор хоть и молодой Бесстрашный, но уже без одного глаза и уха. У него куча шрамов, и он их принципиально не убирает. Каждый шрам — это напоминание о наших ошибках. Мы не можем позволить себе ошибаться.

— Выбор становится жертвой. Жертва превращается в потерю. Потеря становится бременем. Бремя превращается в битву, — бормочет Конор, осматривая труп Дейва. Нет ничего страшнее, чем терять людей на ровном месте. Я должен найти Кевина.

Его отряд разметало с торца здания, там, где были выходы к коммуникациям. Они пошли, чтобы не выпускать оттуда никого и не дать недовольным убежать через них. Кевин лежит на земле с неестественно вывернутой рукой и скрипит зубами от боли. Рука раздроблена так, что кажется пластилиновой…

— Кев, ты меня слышишь? Кивни, если слух есть. — У него из уха бежит тоненькая струйка крови, но он кивает — слышит, значит. — Так, все нормально будет. Матиас сейчас подойдет, у его отряда есть рации, они вызовут нам машины…

— Алекс, — о, а вот и он, голос Матиаса становится лучшей музыкой для моих ушей сейчас, — есть погибшие? Кто?

— Мат! Тут Кевин, рука раздроблена. Дейв погиб. — Надо, конечно, говорить твердым голосом, суровым таким, но все равно он предательски срывается. И внутренности еще печет, бл*дь, со страшной силой. Жарко до чертиков, пот ручьями ползет по вискам.

— Вы чего, под импульс попали?

— Под него. Я ох*еваю потихоньку, Кевину нужна помощь! И раненых тут дох*я…

— Так, машину сюда не подогнать, будем перетаскивать их в драгстер. Я тут с ребятами все порешаю. Есть еще раненные?

У Мата в крови все лицо, рана на голове сильно кровит, его немного шатает, но он вроде держится.

— Есть, конечно, но я все равно больше одного не унесу. Лерайе надо доложить, она небось нас давно потеряла.

— Она в бой полезла, снимала ублюдков так, что только бошки разлетались. Наверное, штук пятнадцать убила. Ее там подстрелили, но она меня к тебе отправила, так и сказала, что, скорее всего, под импульс попали, раз связь пропала.

Что-то много она знает, еб*но в рот.

— Ладно, отнесу Кевина, вернусь сюда, помогу тебе.

Почти до утра мы грузили раненных и трупы в машины. Из пятидесяти человек погибли пять, тридцать человек ранены. При том, что мы столкнулись с новым видом солдат и импульсным оружием, можно сказать, что нас пронесло. Есть у меня одна мыслишка: они напали на Искренность, чтобы заложить импульсные заряды и свалить. Должны были все остаться тут, все до одного… Мат сказал, что в штаб-квартиру они не прорвались, значит, там мин они и не установили, а побросали их на улице, когда мы подошли поближе… Вызвали нас… Нужно было угробить побольше молодняка. Знать бы заранее, с чем мы столкнемся… Эта игра в неведение оказалась самой лучшей тактикой, а те, у кого срабатывает интуиция, становятся лучшими бойцами! Над этим надо подумать и включить это в инициацию.

— Алекс! — догоняет меня Конор. — Я только хотел сказать тебе, ты нас выручил, брат…

— Конор, о чем ты вообще говоришь? У нас потеря на потере…

— Ты дал приказ рассеяться, я шел рядом с Дейвом, но как только отошел, бахнул заряд, и если бы не ты… Мы там очень кучненько полегли бы… Я не мог тебе не сказать, плохая примета не благодарить за спасение жизни.

— Сделай для меня то же самое, Конор, когда-нибудь. И мне очень жаль Дейва…

Конор кивает и уходит в лазарет, а я иду к Кевину. На пороге встречаю дока, вид у него озадаченный.

— Док, ну что там у него? Скоро пойдет на поправку?

— Надо его в Эрудицию везти, рука очень сильно раздроблена, кость просто разобрана на мелкие кусочки, и я, честно говоря, не знаю, что делать. Скорее всего, руку отнимут и вырастят новую, иначе долго все это лечить, и еще неизвестно, с каким результатом.

Я киваю, прохожу к Кевину. Он весь бледный, в испарине, ясное дело — импульсные повреждения еще очень долго болят. Чертыхается сквозь зубы, но держится.

— Алекс, позови Анишу, пожалуйста. Прошу.

— Кев… Может…

— Не может, позови…

Только я выхожу из лазарета, как меня чуть не сносит с ног маленький ураганчик. Да тут и звать никого не надо, сама прибежала. Посторонившись, пропускаю ее в палату. Надеюсь, они не наделают глупостей… Интересно, а где Лекси?

Не обнаружив ее ни в общаге, ни в тату-салоне, ни в студии, я понял, что она сидит в подвале. Я не забрал оттуда свои вещи, они все еще там. Ну вот и ладушки, надо все оттуда забрать, и ее тоже. Оказывается, это непередаваемое чувство, когда ты знаешь, что тебя кто-то ждет, волнуется… Я всегда потешался над родителями и их непростыми отношениями, но теперь мне многое становится понятно. Остановившись в дверях, прислоняюсь к косяку. Силы как-то в раз оставили меня, и я понимаю, что если сейчас не найду опору, то точно упаду. Смотрю на нее и знаю, что теперь я точно вернулся, как и обещал.

Она чувствует мое присутствие и поднимает голову. Порывисто вскакивает, подбегает и без всяких предисловий и пауз просто обнимает, сильно и крепко. Я прижимаю ее к себе, и мне больше ничего не надо. Только чувствовать ее в объятиях, ее тепло, ее запах, ее мягкость. Я закрываю глаза и стараюсь не дышать слишком глубоко, впитываю все оттенки нового, необъяснимого, чего-то неизведанного… Здесь нет смерти, нет страха, ужаса, паники, которые гасятся адреналином, но потом, когда все заканчивается, все это обрушивается скопом и становится нечем дышать. Вся тоска от потерь, весь страх за друзей, за отряд, вся ненависть к ублюдкам, о которых мы ничего не знаем…

⇐ Предыдущая 28 29 30 31 323334 35 36 37 Следующая ⇒