года спустя 4 страница

— Там все тусовались, — он пожал плечами, меняя тему разговора. — Ты уже выбрала себе специальность?

— Нет. Я понятия не имею, что делать.

— Вот что я тебе скажу, — Кассиан отодвинул свой бокал и взял меня за руку, массируя большим пальцем ладонь. — Ты такая же, как я, солнышко. Тебе не стоит сидеть за столом в каком-нибудь офисе.

— Неужели?

— Это всего лишь мое мнение, — продолжал он серьезным тоном. — Я был бы благодарен, если бы кто-то с самого начала посадил мне в голову это семя телохранителя. Никто этого не сделал, и я стал копом. Полный провал.

Может, он и прав. Почти все в этом городе работали в сфере высоких технологий, но я не получала удовольствия от высокооплачиваемой работы или стремительного подъема по служебной лестнице в какой-нибудь компании. То, чего я хотела, было гораздо проще — семья и счастье. Выбрать бизнес направление было все равно что поставить галочку в одной из претензий моего отца.

— Как тебе удается так хорошо меня читать?

— Потому что я наблюдаю за тобой весь день, солнышко. Я знаю твои симпатии и антипатии. А еще то, что делает тебя мокрой.

— У меня такое чувство, что я едва знаю настоящего тебя.

— Это потому, что я старше и загадочнее.

Я рассмеялась, но он был прав. Поначалу это привлекло меня. Он был воплощением мечты. Темный рыцарь, который наконец-то опустил свои защитные барьеры.

Мы ушли из бара и побрели дальше. В нескольких кварталах отсюда мы нашли мексиканскую забегаловку, забитую до отказа. Я выбрала место на открытом воздухе, пока Кассиан устраивался в очереди. Он вернулся с подносом, наполненным карнитасом, водой для него и стаканом орчаты для меня.

Он стоял на голову выше всех остальных и, в отличие от других людей, которых я знала, не заполнял тишину бессмысленной болтовней.

— О чем думаешь? — его скрипучий голос ласкал мою кожу. — Ты почти ничего не говоришь.

— Я думаю о тебе.

— Могла бы поговорить со мной, — он улыбнулся и съел последний тако.

— Как сравнишь меня со своими другими свиданиями?

— Я не хожу на свидания. Я встречаю женщин, и, если они не сумасшедшие и похожи на фотки в своем профиле, я привожу их домой, чтобы трахнуть.

Вилка соскользнула, загремела по столу, и я сжала бедра. У меня пересохло во рту. Я не могла признаться в страхе, который грохотал в моей груди.

Внезапно он успокаивающим жестом коснулся моего предплечья.

— Эй, ты не они. Я думал, это тебе ясно.

Неужели я влюбилась в него?

Мама описывала любовь как катание на американских горках без тормозов. И наши отношения полностью соответствовали описанию мамы.

Мы делали все возможное, чтобы быть вместе.

Он рисковал своей карьерой, потому что заботился обо мне? Или это был просто момент удовольствия?

Кассиан чувствовал, что я нуждаюсь в прикосновении. Он придвинул свой стул поближе и усадил меня к себе на колени, чтобы я не могла избегать взгляда.

Сегодня он заберет мою девственность.

***

Когда Убер довез нас, Кассиан вытащил меня из машины и взял за подбородок. Мы стояли за живой изгородью, окружавшей особняк моего отца, но камеры наблюдения были возле нас. Когда я указала на них, Кассиан пожал плечами. Он перевел взгляд на склон, с которого открывался вид на центр города. Тонкая оранжевая полоса все еще горела на горизонте, окруженная голубым небом.

На обратном пути мы почти не разговаривали. Кассиан прекрасно общался руками и губами. Он знал, когда обнять, а когда мое сердце кричало о поцелуе. Он даже почувствовал мое нежелание возвращаться домой.

— Рейн, мы не обязаны, — прошептал он. — Если ты не готова, то все в порядке.

Я готова.

Я хотела отдать ему всё, и это пугало меня. Он покорил меня еще несколько недель назад. Он сломает меня, если я соглашусь на это, но я не могла сопротивляться.

Я встретила его глубокий синий взгляд.

— Кассиан, я хочу этого.

Мои нервы заработали на полную катушку, когда мы направились к гостевому домику. Кассиан открыл дверь. Я вошла внутрь, улыбаясь и стуча зубами.

Он подошел ко мне одним быстрым шагом, обнимая. Его рука нырнула в мои волосы, но он остановился, не поцеловав.

— Ты вся дрожишь.

— Мне страшно.

— Я не причиню тебе боль.

— Да, я знаю, — вздохнула я, разглаживая лацканы на его плечах. — Я… я беспокоюсь. Я боюсь, что ты станешь призраком сразу после того, как лишишь меня девственности.

— Нахрена мне это делать?

Без понятия.

— Это просто глупый страх.

— Я не собираюсь использовать тебя, солнышко. В течение двенадцати часов мы будем только есть, спать и трахаться, — голос Кассиана прогремел у меня где-то под ребрами.

Восхитительная дрожь пробежала по спине.

— Двенадцать…часов?

— Я ждал тебя целую вечность. Я вовсе не собираюсь тебя бросать, — его губы коснулись моей щеки и остановились у уха. — Что-нибудь еще?

Возбуждение пробежало по моим венам, когда я покачала головой.

— Хорошо.

Кассиан поднял меня. Ошеломленная, я вцепилась ему в шею. Мои чувства к нему затуманили нервы, пока он нес меня в спальню.

— А как ты представляла себе свой первый раз?

— Я… я думала, что это будет ничем не примечательно.

Он рассмеялся.

— У меня так и было. Это продолжалось десять секунд.

— Сколько тебе было лет?

— Четырнадцать. Никогда не пойму, как тебе удалось дожить до девятнадцати, — Кассиан опустился на матрас, притянув меня к себе на колени. — Парни, наверное, гоняются за тобой по всему кампусу.

— Они пытались, но я не давала им шанса. Ты идеально подходишь мне.

— Я не идеален.

Мое сердце говорило другое.

— Я не могу перестать думать о тебе.

Рот Кассиана накинулся на мой. Как будто ему нужно было заставить замолчать мое признание, что я влюблена в него.

Я схватила его рубашку и расстегнула, стягивая ее вместе с бронежилетом. Как только он оказался обнаженным до пояса, я обхватила его талию и сжала, наслаждаясь тем, как мы потрясающе подходим друг другу. Кассиан прижался своими губами к моим. Его язык проник внутрь, и я застонала, потому что это напомнило мне о том, что он делал мне между бедер.

Он медленно потянул лямки вниз. Прозрачная ткань спадала до талии. Он осыпал поцелуями мою ключицу, снимая лифчик. Он дразнил, требовал и покусывал грудь. Легкие прикосновения его влажного жара вспыхнули, когда он дотронулся соска. Он посасывал, а я вонзила ногти ему в кожу его головы.

Он поцеловал нижнюю часть моей груди и живот, стягивая платье и стринги. Когда он навис надо мной, я уставилась на его пресс. Я и раньше видела его голым, но никогда не переставала восхищаться им.

Кассиан был прекрасно сложен. Как Крис Хемсворт. Я не могу себе представить, что кто-то смог бы противостоять ему в драке. Я села и помогла ему, целуя дюйм твердого пресса над поясом, пока расстегивала молнию. Вместе мы сняли с него остатки одежды. Мои поцелуи скользнули ниже, Кассиан погладил меня по лицу, но, когда мои губы коснулись его бедра, он сжал мои волосы в кулак.

Черт, это было круто.

Я желала увидеть, как он теряет контроль.

Когда я похлопала его по ноге, он ослабил хватку.

— Я бы с удовольствием кончил тебе в рот, — Кассиан вытер лоб от пота.

— А почему бы и нет?

— Я забираю твою девственность, — он толкнул меня на кровать. — Сегодня речь не обо мне.

— Мне нужно, чтобы тебе тоже было приятно.

Он погладил меня по щеке.

— Так и будет.

Кассиан прижался своими губами к моим, нежное прикосновение, которое превратилось в безумный поцелуй. Когда наши рты сомкнулись, он помассировал мне грудь и ущипнул за соски. Я выгнула спину и потянулась к его члену, но он удержал мою руку над головой.

— Терпи. Я не ношу презервативы с собой, — он фыркнул.

Я хотела закричать, чтобы он трахнул меня без них. В этот момент я потеряла рассудок. Мое тело хотело его немедленно.

Я застонала, когда он коснулся языком моего соска, вызвав цепную реакцию обжигающего жара. Я не могла контролировать свои бедра, когда его поцелуи коснулись меня там. Он опалял меня горячим дыханием и сосал.

Это слишком.

— Кассиан.

Он отстранился и смочил палец между моих складок. Моя киска сжалась, когда он засунул его внутрь, затем облизал клитор, и мои мышцы расслабились.

Он играл со мной, проскальзывая внутрь. Я была в огне, и единственным способом погасить его — оргазм. Всякий раз, когда я была готова взорваться, Кассиан останавливался.

— Ах ты, злодей!

— Я хочу, чтобы ты наслаждалась, и у нас будет больше шансов, если ты будешь возбуждена и в отчаянии.

Боже, так оно и есть.

Я схватила его за плечи и притянула к себе. Кассиан поддался, или сделал вид, что поддался. Я обхватила его лодыжками за спину, но он отодвинулся, и шорох рвущейся фольги предшествовал его возвращению. Он натянул на себя презерватив.

— Будет больно, но потом постепенно станет лучше.

Я кивнула, почти теряя голову от возбуждения.

Кассиан наклонился, касаясь своим лбом моего. Это было похоже на снятие последнего слоя тайны. Его взгляд сузился от напряжения. Широкое давление скользнуло вверх и вниз по моей промежности. Наконец он замер.

Потом поцеловал меня и толкнулся внутрь.

Я поморщилась от боли, но он вытащил член. Через несколько секунд он вставил еще глубже.

Я всхлипнула.

— С тобой все в порядке?

— Да, — я поморщилась. — Узко…

— Это нормально. Все будет хорошо.

Он раздвигал мои границы с каждым толчком. Это было похоже на битву с моим телом, но постепенно боль утихала.

Его руки дрожали. Он прикусил щеку, явно борясь с каким-то инстинктом. Кассиан скорее сам пострадает, чем причинит мне вред.

Я была в восторге от него. Его сердцебиение врезалось мне в грудь. Я взяла его лицо и прижалась к его губам. Я засунула в него язык, а его бедра врезались в мои с резким ударом.

Его толчки были медленными. Он зарылся в меня, давление нахлынуло на мой клитор, мне было больно, стук сердца Кассиана усилился.

Боже, нет ничего лучше секса.

Он обхватил мои груди и углубил свои движения. Толкнулся в меня, боль и удовольствие были такими ошеломляющими, что я закричала. Он замедлился, пока я не вцепилась ему в плечи.

Кассиан прорычал, схватив меня за талию и толкаясь внутрь. Я дернула его к себе и поцеловала в пухлые губы. А потом разбилась. Как будто все молекулы, удерживающие меня, разлетелись вдребезги.

Я уткнулась носом в шею Кассиана и заплакала, когда мои стенки вагины сжались. Экстаз затопил мои чувства, обнулив все оргазмы, которые я когда-либо испытывала. Его член двигался до тех пор, пока брови не сошлись на переносице, и он кончил с громким стоном.

Он со вздохом прижал меня к себе. Наши губы встречались снова и снова, пока его лоб не коснулся моего, и улыбнулся. Эта улыбка разрывала сердце.

— Я никогда не видела тебя таким.

— Я счастлив, — прошептал он, трогая мои волосы. — Я с тобой.

ГЛАВА 19

Эта девушка никак не могла насытиться.

За одну неделю я трахался с Рейн повсюду. Я нагнул ее над кухонным столом. Повел ее на диван. Вылизывал ее прямо на кофейном столике. Лапал ее в спа-салоне.

Никто и не заметил, что я по уши увяз в дочери сенатора. Я целовался с ней перед камерами наблюдения, расположенными вокруг дома. На кадрах было видно, как я хватаю ее за задницу. Мы занимались сексом каждый день. Я научился держать себя в руках, потому что не был подростком. Но Рейн не хотела ждать.

В качестве примера, она дразнила меня под столом. Мы должны были завтракать. В одиннадцать. Последний раз, я просыпался так поздно только в колледже. Я сосредоточился на своей нетронутой яичнице, но рука Рейн скользнула под мои боксеры. Она схватила мой член, а затем завтрак превратился в сеанс траха.

Потом я прижал ее к стойке. Ее ноги обвивали мою талию, а платье свисало с плеча. Кончая, я уткнулся лицом в ее грудь. Она сжала мои волосы и издала дрожащий стон. Когда мои бедра перестали дергаться, я медленно опустил ее.

— Кассиан, твой пульс, — Рейн, хихикая, погладила меня по шее. — Такой быстрый.

— Это твоя вина. Неужели ты думала, что я буду спокойно есть, пока ты мне дрочишь?

— Я хотела посмотреть, как долго ты сможешь сопротивляться.

— Ну вот посмотрела.

Рейн поправила платье, сияя. Она чмокнула меня в щеку и вернулась к столу. Глубоко вздохнув, я ударился лбом о стену. Затем я обратно добрался до стула.

Рейн опустила ложку в свою кашу.

— Хочешь спать?

— Хочу проспать целый год.

Приятное жужжание застряло у меня в горле, когда я посмотрел на Рейн.

Она пожала плечами.

— Я могла бы продолжить.

— Ты что, хочешь довести меня до сердечного приступа?

Она изматывала меня своими ночными минетами, своими жадными руками, ищущими мой член в три часа ночи, и своими жалобными стонами, требующими большего.

Мне нужно было проспать десять лет.

— Не получится. Тебе слишком это нравится, — Рейн ела, улыбаясь глазами. — Что?

Я взял ее крошечную ручку и положил себе на колени.

— Я рад, что ты выбрала меня своим первым.

Рейн попыталась спрятать улыбку.

— Я тоже.

Между нами воцарилась уютная тишина, нарушаемая только звуком газонокосилки. Рейн вгляделась в меня, положив голову на ладонь.

— Ты выглядишь по-другому.

— Мы здорово веселимся, начиная с прошлого воскресенья. Я устал, но счастлив.

Эта неделя была лучшей в моей жизни, и все из-за нее. Каждая минута с Рейн успокаивала меня. С ней я чувствовал себя лучше.

Рейн поцеловала меня в подбородок.

— Хорошо.

Она закончила есть, пока я жадно поглощал свою еду.

— Тебе лучше остаться и поспать.

— Нет. Ты же знаешь правила.

— Тебе нужно отдохнуть, — Рейн проверила свой телефон и выругалась. — Вот дерьмо.

— Что?

Она побежала в спальню. Я последовал за ней, пока она выбирала случайную одежду, одеваясь с молниеносной скоростью.

— Детка, к чему такая спешка?

— Мне нужно встретиться с отцом.

Отлично. Я без особого энтузиазма заправил постель и побрел в ванную. Не потрудившись дождаться горячей воды, я включил душ. Ледяные брызги ударили мне в лицо.

— Давай хотя бы помоемся.

— Нет, — простонала она. — Я уже опаздываю!

— Если ты уйдешь через пять минут, то опоздаешь ничуть не меньше.

— Мы отвлечемся.

Я облокотился на плитку и застонал, когда вода залила мне спину

— Не будем. Обещаю.

— Да, конечно, — когда она сняла платье, за стеклом мелькнула ее фигура. — Тобой легко манипулировать, Кассиан.

Она открыла двери. Кровь прилила к моему паху, когда обнаженные изгибы Рейн коснулись меня. Она прижалась ко мне, возбуждая.

— Мне хочется делать это каждый день, — она вздохнула, играя с моим затвердевшим членом. — Это желание когда-нибудь исчезнет?

— Немного утихнет, но никогда не исчезнет.

Я намылил руки и погладил ее плечи, наслаждаясь видом засосов.

— Мой контракт заканчивается через месяц, но мы должны рассказать твоему отцу о наших отношениях.

Неуверенность вспыхнула в ее глазах.

— А что с нами будет?

— Ничего не изменится, кроме того, что я больше не смогу быть твоим телохранителем. Я не могу принимать решения о твоей безопасности и трахать тебя весь день.

— Ладно. В любом случае, я не хочу, чтобы ты рисковал собой ради меня.

Я обхватил ее щеки ладонями.

— Несмотря ни на что, я никогда не перестану защищать тебя.

***

Ну что ж, положим этому конец.

Я стоял перед кабинетом Монтгомери. Этот человек потерпел еще одно поражение в голосовании, значит его уверенность в успехе на первичных выборах пошатнулась. Он не мог ругать своих сопляков из трастового фонда, поэтому он выбрал ее.

— Я должна была отойти в сторону? — голос Рейн стал хриплым от нарастающего напряжения. — Чтобы ребенка облили краской?

— Улыбаться и махать рукой, — прорычал сенатор. — Трудно? Неужели ты не способна следовать простым инструкциям? Или ты снова наказываешь меня за то, что мы мало общаемся?

— Папа! Конечно, я… нет…

— Все, чего я хотел — это завоевать уважение, а не стать посмешищем.

— Это интернет, папа! Они смеются надо всеми.

— Ты видела эту статью? — спросил Монтгомери. — Я найду… ага, вот, «Фотография Сенатора Монтгомери подходит для мемов».

— Папа, успокойся. Это пройдет через неделю или две. Тебе просто нужно переждать, — ее голос понизился, и я напряг слух. — Ты нервничаешь из-за этой истории с прослушкой?

— Это не имеет ко мне никакого отношения, — пробормотал он.

Вскоре после фотосессии фотография Рейн и Монтгомери стала вирусной в Твиттере. На ней был изображен Монтгомери, убегающий с мероприятия, окруженный охраной, и его дочь, обнимающая ребенка. Монтгомери ненавидел Рейн за это.

Господи, как же я его ненавидел!

— Может, тебе стоит заняться каким-нибудь другим делом? Не приглашай прессу. Будь искренним.

— Как бы я ни ценил советы подростка, я буду советоваться со своим менеджером.

Между ними повисло молчание, во время которого, как мне показалось, Рейн пыталась успокоить свои оскорбленные чувства.

— Папа, ты меня любишь?

Ох, солнышко моё.

Пауза была оглушительно тихой, пока он, наконец, не сказал:

— Конечно.

— Я делаю все, что в моих силах, чтобы поддержать тебя.

— Поддержать меня? — раздражение Монтгомери наполнило меня яростью. — Я постоянно подкупаю папарацци, чтобы они не публиковали твои фотографии. Посмотри, — они оба замолчали, а потом он зарычал. — Давай. Скажи мне, что ты сожалеешь.

Рейн захлебнулась, уступая место слезам.

— Это было однажды.

— Ты пила в баре со своим чертовым телохранителем. Ты хоть представляешь, как это отразится на моей карьере?

Я не мог этого вынести.

Мне всегда было тошно слушать ее плач после таких встреч, но теперь это терзало мое сердце. Я открыл дверь и вошел в кабинет. Сенатор Монтгомери сердито смотрел на Рейн, который облокотился на стол. Она посмотрела мне в глаза и вытерла лицо.

От ее стыда мой желудок скрутило узлом.

Монтгомери приветствовал меня рыком.

— Что?

— Рейн, — я пересек комнату и обнял ее.

— Что ты… делаешь? — она икнула от удивления, бросая испуганные взгляды на отца. — Я ему еще не сказала.

— Все в порядке. Я разберусь, — я погладил ее по волосам. — Беги наверх.

— Но…

— Иди, — рявкнул Монтгомери.

Рейн взглянула на отца. Она поникла, как цветок без солнца, и исчезла.

Я повернулся к ее отцу.

— Я встречаюсь с твоей дочерью.

— Да? — морщинистое лицо Монтгомери не выражало ничего, кроме смущенного презрения.

Он бросил мне фотографии от папарацци.

— Никогда бы не догадался.

Откровенный снимок наших поцелуев упал на пол. Я поднял его, изучая наши счастливые лица.

Господи, я выглядел совершенно другим человеком.

— Надеюсь, ты хорошо повеселился, — едко бросил он.

— Дело не в этом.

— Да, — он бросил пиджак на стул с кожаной спинкой. — Просвети меня.

— Я закончил работу.

— Ни хрена. Ты уволен!

Я повернулся и направился к двери.

— Тебе нужно нанять кого-нибудь другого.

— Уходи, ты больше никогда не будешь работать телохранителем.

— Ты думаешь, это меня пугает?

— Понятия не имею, — Монтгомери хлопнул по столу с неожиданной для старика силой. — Но я свяжусь с каждой охранной фирмой и прослежу, чтобы тебя внесли в черный список. Удачи.

— Насрать.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Уродец с мертвыми глазами. Неужели тебя не волнует твоя карьера?

— Ты меня даже не знаешь.

— Картер, — выпалил он. — Нет, Кастер.

— Неправильно.

Глаза Монтгомери сузились.

— Я свяжусь со своим помощником, и мне передадут все, что касается…

— Кассиан Грант. Как Клэр Грант.

Светлые брови сенатора Монтгомери нахмурились.

— Кто это?

Я мечтал об этом моменте. Я представлял, как он разрыдается, умоляя о прощении. Я думал он разозлиться или еще что-нибудь, но не думал, что он будет в смятении.

Удивило, насколько это больно.

— Клэр Грант.

Он никак не отреагировал. Это имя ничего ему не говорило. Либо он был величайшим актером в мире, либо он действительно не помнил мою сестру.

Как он мог забыть?

Почему Бог даровал ему эту милость, а я вынужден страдать?

— Как бы мне хотелось, чтобы это был ты, а не она. Каждое утро я молюсь о твоей смерти.

Он отшатнулся и уставился на меня.

— Прошу прощения?

— Ты убил мою сестру.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь.

— Ты никогда не присутствовал на суде, — я подошел к нему, и в моей голове вспыхнули жестокие образы. — Если бы ты знал, то запомнил бы эти руки. Вот что ты сделал. Ты —причина, по которой мой отец пьёт уже десять лет и почему я не могу по сей день войти в здание, если там нет пожарных выходов.

Сенатор скользнул на свой стул.

— Чего ты хочешь?

— Клэр Грант, — проревел я. — Чего я хочу? Чтобы моя сестра была жива. Скажи мне, что ты забыл ее имя, чтобы я мог выбить из тебя все дерьмо.

Он побледнел. Его зрачки превратились в точки. Мудак спрятал свой стыд под толстым одеялом отрицания.

Меня охватило ужасное желание придушить его. Он старый. Это не займет много времени.

Моя сестра задохнулась и умерла. И он тоже.

— Я… я понятия не имею, кто это…

Моя рука скользнула по столу, опрокинув рамки фотографий, ноутбук и разбив статуэтку. Дверь распахнулась, и двое мужчин удержали меня, прежде чем я успел сделать выпад. Монтгомери, должно быть, нажал тревожную кнопку.

— Уберите его отсюда! — закричал Монтгомери, и пламя краски вернулись к его лицу. — Сейчас же!

Я чертовски ненавидел его.

Я не позволю забыть мою сестру.

Он был рядом, и я ничего не делал. Я хотел его убить.

Я был болен.

Болен и сломлен.

ГЛАВА 20

Почему они кричат?

Я нахмурилась, глядя на вентиляцию в комнате, слыша как отец и Кассиан кричат друг на друга.

Я соскользнула со стула и приоткрыла дверь.

— Уберите его отсюда! — заорал папа. — Сейчас же!

Я выглянула на лестничную площадку, где Кассиана сопровождали двое охранников. Папа последовал за ним, лая, как терьер, всякие непристойности. Я никогда не видела, чтобы он терял самообладание.

Что такое сказал Кассиан?

Папа захлопнул дверь, а потом прорычал:

— Черт!

Драматично.

Мое сердцебиение ускорилось, когда папа схватил свои белые волосы, расхаживая и пытаясь взять себя в руки. Он снял галстук и потер лицо, потом рухнул на ступеньки, обхватив голову руками. Он сидел в позе проигравшего. Этот кусочек человечности дал мне надежду.

Я подбежала к окну, когда Кассиан исчез за воротами. Он предупреждал меня, что это может случиться, но все равно было отстойно.

Я не хотела, чтобы его уволили, но какая-то радость поселилась в моей душе, что папа разгневался из-за меня. Я ожидала, что папа рассердится на Кассиана, но не думала, что выгонит его.

Может быть, ему было не все равно.

Внезапно тяжелые шаги отца раздались вверх по лестнице. Он ввалился в мою комнату, взбешенный, и уставился на меня.

— Ты никогда больше не увидишь этого человека.

Он не имел права нас разлучать.

— Что произошло?

— Не твое дело!

— Не кричи во всю глотку, — я скрестила руки на груди и нахмурилась. — Побереги дыхание. Я не оставлю Кассиана.

— Я не пущу тебя в дом, если ты будешь с ним!

— В чем твоя проблема? — крикнула я. — У него нет татуировок. Он никогда не напивается. Кассиан — самый ответственный человек из всех, кого я знаю.

— Он привел тебя в бар!

— Это я привела его туда с моим поддельным удостоверением, — я с трудом сглотнула. — Это было мое решение. Не вини его!

— Ты не увидишь его. Если хочешь жить со мной, ты закончишь общаться с ним, — побелев от ярости, папа ударил кулаком в стену. — Я этого не потерплю.

— Это все из-за твоей гордости. Ты не можешь смириться с тем, что он встречался со мной у тебя под носом.

— Я всё сказал!

Его гнев окутал меня, как туман, потому что, если бы дело дошло до ультиматума, я бы без колебаний выбрала своего парня.

— Папа, я без ума от него. Он хорошо ко мне относится.

Я ждала, что он согласиться. Разумный человек так бы и сделал, но мой отец дрожал и трясся от гнева. Он требовал от меня слишком многого.

Я обошла его, схватила свою спортивную сумку и рывком открыла ящики. Схватила свои разноцветные блузки, блестящий топ, который папа ненавидел, и упаковала остальные вещи.

— Р-рейн… — его голос дрогнул. — Сначала подумай об этом.

С меня хватит.

— Мне это не нужно. Кассиан для меня - целый мир.

— Это не продлится долго, — рассудил он. — Тебе девятнадцать, а ему тридцать. Какой мужчина станет встречаться с девушкой на десять лет моложе?

Точнее, одиннадцать.

— Он идеально подходит для меня.

— Таких, как он, интересует только одно, и это не имеет никакого отношения к твоему интеллекту или обаянию. Рейн, он бросит тебя, как только ему надоест твоя наивность, и через несколько недель ты будешь смотреть на это как на свое самое большое сожаление.

— Нет.

Он схватил меня за запястья.

— Не делай этого.

— Ты отказываешься от меня, потому что ненавидишь его, — я выскользнула из его объятий и взвалила на плечи тяжелый рюкзак. — Ты эгоист. Он делает меня счастливой, а ты — никогда.

— Рейн, останься.

Я надела шлепанцы и проскользнула мимо него. Странное спокойствие овладело моей душой, когда я проигнорировала его крики о том, что я дала обещание.

Я оглянулась, когда вышла за ворота. Папа стоял на ступеньках парадного крыльца, яркий свет отражался от его волос и кожи. Он был бесцветен, а я жила в радуге. Оставить его будет больно. Но боль пройдет.

Я хотела любить своего отца.

Но не могла.

***

Мой телефон был заряжен на десять процентов. Кассиан не отвечал на звонки, поэтому я поехала на метро в Ист-Бей и притащила свои вещи к маминой двери.

Кассиан сказал, что его коллега напугал Трэвиса, но это не сработало надолго. Его машина была припаркована на улице.

Я помедлила, прежде чем подойти к дому.

Кассиану не понравится, что я здесь. Он считал Трэвиса жестоким преступником, которому нельзя доверять. Я не доверяла людям. Я полагалась на их поведение, и при всех своих недостатках Трэвис никогда не поднимал руку на мою мать. Противостоять ему было моим выбором — не Кассиана.

Я постучала. Прошло несколько мгновений. И, прежде чем мои костяшки пальцев снова коснулись дерева, изнутри прогремел голос.

— Мэри! Ты что, оглохла?

Робкие шаги, скрипнули половицы, и дверь приоткрылась на дюйм. Сквозь нее проглядывал силуэт женщины. Мамины прекрасные черные волосы, которыми я всегда восхищалась, были уложены на затылке и идеально причесаны. На ней была джинсовая куртка поверх рубашки с галстуком, черные капри и шлепанцы.

Она выглядела великолепно.

— Рейн! Что ты здесь делаешь?

— Папа выгнал меня.

— Что?

— Все нормально. Мне надоело там жить, — я говорила шепотом, уверенная, что Трэвис слышит каждое слово. — Ты в порядке? Почему он все еще здесь?

— Он не уйдет, — пробормотала она. — Я старалась, милая.

Трэвис появился позади моей мамы, одетый только в шорты. Я съежилась, глядя на его пивной живот, и выцветшие тюремные татуировки.

Мамины губы сжались в тонкую линию.

— Дочка пришла.

— Ей здесь не рады.

Ее брови сошлись на переносице, когда она вышла на улицу.

— Не обращай внимания. Он ведет себя как осел с тех пор, как я сказала, что у нас с ним ничего не получится. Он отказывается уезжать, и поскольку мы оба подписали договор аренды, я не могу его выгнать.

— Он делает тебе больно?

— Нет, — мама опустилась на стул во внутреннем дворике. — Он просто превращает мою жизнь в ад.

— Почему он не хочет отвалить от тебя?

— Я не знаю, детка, — мама жестом предложила мне сесть, но я не хотела расслабляться, пока этот мудак держит мою мать в заложниках. — Рейн?

— Хочу поболтать с Трэвисом.

— Рейн, нет!

Не обращая на нее внимания, я распахнула дверь и вошла в дом. Куча мусора окружала кресло, в котором сидел Трэвис. По телевизору гремел баскетбольный матч, но тот не обращал на него внимания. Он смотрел на маму через окно.

Увидев меня, он вытер лицо от волнения.

— Приползла обратно, а? Я не удивлен.

— Я тоже. Мама передала, что бросает тебя.

Я ожидала, что он выплюнет яд, но вместо этого он раскололся.

— Заставь ее передумать.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒