года спустя 3 страница

Мне нужно уйти самой.

— Тебе нужно больше, — на его лице отразилось понимание, а затем тяжелое смирение. — Но я не могу дать тебе этого, Рейн.

— Ты просто не хочешь.

— Это не имеет никакого отношения к тому, чего я хочу… куда ты идешь?

Я схватилась за ручку двери.

— Я больше не могу. Извини.

Мое сердце жаждало свободы, и в присутствии Кассиана мне всегда было больно.

— Солнце…

— Мы обещали друг другу, что покончим с этим, если станет слишком трудно, так что всё. Если я не могу быть с тобой, по-настоящему быть с тобой, тогда я лучше останусь одна.

— Рейн, — произнес он.

— Я закончила.

— Подожди, — прервал меня резкий голос Кассиана. — Просто подожди.

Страсть вспыхнула в его темно-синих глазах, когда он сделал гигантский шаг в мое пространство и схватил за талию. Все, что он хотел сказать, забылось, когда я запустила пальцы в его волосы. Наши лица склонились друг к другу, притянутые магнитным притяжением.

Он завладел моим ртом, прижимая меня к стеклу грубым толчком. Я дернула его за рубашку, он всосал мою нижнюю губу, погладил ее языком и прикусил.

Я простонала, расстегивая пуговицу его брюк. Раздвижная дверь открылась, и я попятилась. Я погладила его бедро, изгибаясь над гладкой мускулатурой. Он помог снять рубашку и жилет, я провела руками по худощавому торсу, его широкой груди, усыпанной волосами, потянула его за собой. Экстаз пронзил мою кожу, когда он углубил поцелуй.

Пошатываясь, мы прошли дальше в дом, он поднял меня, я повисла у него на шее, пока он поднимался по лестнице, где наткнулся на комнату с огромной кроватью.

Тревога пронзила мой позвоночник.

— Мы не будем делать это в постели моего отца!

Он распахнул еще одну дверь и направился прямиком в душ.

Кассиан снял мое платье, бросив его в мокрую кучу, потом трусики и лифчик. Я вздрогнула, когда он тоже разделся.

— К-Кассиан. Что, если мой отец вернется домой?

— Тогда, я думаю, он застукает меня со своей дочерью.

Я сглотнула, когда он стянул брюки, оставив кобуру на стойке. Он поймал мой взгляд и подмигнул.

— Что всё это значит?

— Это значит, что я не хочу тебя отпускать. Мы нужны друг другу. Ты мне нужна.

Мое сердце стало раза в четыре больше, когда мы поцеловались. Целовать Кассиана одетым — это одно, но когда мы оба обнажены, а его твердость впивается мне в живот? Я была на небесах.

Вода хлынула из душа, когда Кассиан повернул ручку. Стекло запотело от пара, он подтолкнул меня внутрь. Брызги воды пригладили его волосы, и я с удовольствием массировала его голову, хотя и стояла на цыпочках, чтобы дотянуться до него. Кассиан, в свою очередь, вымыл мою грудь. Мальчишеская улыбка осветила его лицо, когда он намылил их, прежде чем обратить свое внимание к моей заднице.

— Когда мы займемся сексом?

— Я никуда не спешу, придет время, — в его глазах мелькнуло озорство. — Ты не избавишься от меня, солнышко.

Удовольствие разлилось по моему телу, когда я прижалась к его губам. Его прикосновения скользили по моим изгибам, словно вода. Он опустился на колени и не схватил меня за ноги. Затем притянул меня к своему рту.

Я вздрогнула, когда он нырнул языком внутрь. Судорожный вздох вырвался из моего горла, прогремел через всю ванную и отскочил. Я сопротивлялась. Он дразнил мой клитор, пальцами раздвигал мои бедра.

Я терпела несколько секунд его жадный язык, прежде чем искры рикошетом пробежали по моей коже. Мое тело сильно сжалось. Я схватилась за поручень, когда головокружение захлестнуло меня. Кассиан целовал мою киску, пока я каталась на волне экстаза.

Когда он встал, то прижал меня к стене и впился своими губами в мои. Его тело блокировало брызги от душа, когда он обхватил мою голову и просунул свой язык между моих губ. Боже, это было чертовски жарко.

Насытившись поцелуями, он развернул меня к себе. Мои ладони шлепнули по плиткам, когда Кассиан просунулся между моих ног. Он прижал мое тело к своему, скользя между ногами, но все еще не проникая внутрь. Он застонал, сжимая мои волосы.

Он кончил мне на спину, теплые струи душа омыли меня, и Кассиан поднял меня на ноги. Вымывшись, мы насухо вытерлись полотенцем и ушли в мою спальню.

Я уткнулась носом в его обнаженную грудь, улыбаясь. Его губы растянулись в легкой усмешке, когда наши глаза встретились. Мы никогда так не обнимали друг друга. Это будет мой новый любимый способ засыпать.

***

Пронзительный звук вырвал меня из сна. Я посмотрела на тумбочку, где на экране телефона горело имя мамы.

Я вздохнула, раздумывая, стоит ли отвечать.

— Возьми трубку, — подсказал Кассиан.

Я прижала телефон к лицу.

— Привет, мам. Все в порядке?

— Рейн, о Боже, ты даже не представляешь, как долго… мне так жаль, детка. Я хотела связаться с тобой, но Трэвис начал прослушивать мои звонки и следить за электронной почтой.

— Ты что, шутишь? — я задыхалась в трубку, пока испытующий взгляд Кассиана буравил мою спину.

— Нет. Я пыталась выгнать его после того, как адвокат дал нам отсрочку выселения. Я…

Слезы хлынули мне в глаза.

— Ты в безопасности?

— Да. Я у соседки, но в конце концов мне придется вернуться.

— Ты не можешь идти одна. Я пойду с тобой… Эй!

Кассиан выхватил телефон у меня из рук.

— Мэри, это Кассиан. Рейн права. Ты не должна быть одна. Я пришлю коллегу, чтобы он проводил тебя. Он хороший друг. Не беспокойтесь.

Кассиан закончил разговор и бросил трубку. Ошеломленная, я схватила телефон.

— Что случилось?

— Я свяжусь со своим боссом. Он скоро будет у твоей мамы. С ней все будет хорошо, солнышко. Он не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Мое сердце будто сковало колючей проволокой.

— Не знаю, что и сказать.

Он скатился с кровати, натягивая брюки. Я помогала ему застегивать рубашку.

— Спасибо, — я сжала его пальцы. — Кассиан, ты не должен был вмешиваться в мое семейное дерьмо. Я рада, что ты это сделал, но… что это значит?

— Я не позволю тебе уйти. Мне все равно, что для этого потребуется. Если мне придется пойти тебе навстречу, я так и сделаю, — он схватил меня за подбородок, заставляя замолчать яростным поцелуем. — Ты моя.

Он подмигнул, направляясь к выходу, и смущение терзало мою грудь. Мне нужны были четкие ярлыки, но он никогда не давал мне их, потому что близость пугала Кассиана.

Я стояла у окна, пока он шел по лужайке, закинув пиджак на плечо. Достигнув гостевого домика, он скрылся в нем. Окна были закрыты.

Он никого не впускал в свою душу и страдал от этого. В моей голове возникла безрассудная идея. Сделать что-то, что пойдет ему на пользу, если я сильно надавлю.

Как мне до него достучаться?

Огонь.

ГЛАВА 17

Черт меня побери.

Я прокрутил в голове то, что сказала Рейн, открывая холодильник. Она уйдет, если я никогда не проявлю к ней привязанности.

Я был влюблен в нее с самого начала и тысячу раз уже менял свои правила.

Почему?

Ответ был на поверхности. Похоть не объясняла, почему я так веду себя рядом с ней. Нет, это было сильнее влечения. Я помогал ей с семьей. Я был слишком увлечен. Один ее взгляд ломал мою железную волю.

И не нужно быть гением, чтобы понять почему.

У меня были чувства к ней.

Неуместные чувства. Мой пульс участился при мысли о том, что я могу потерять ее, и я хотел не только ее тело.

Я достал из кармана мобильник и набрал номер Ричарда.

— Алло?

— Привет, Рич.

— Привет, Кэсс. Как дела?

— Неплохо. А у тебя?

— Лучше не бывает, — пробормотал он.

Я ждал, когда он попьет, слушая звук льда, звенящего в стакане. Это напомнило мне пьяные рыдания отца во время ночных звонков, но Ричард не был алкоголиком. Он всегда держал свое дерьмо под контролем. Если он хандрит, значит правда что-то произошло.

После пяти минут монотонной болтовни я сдался.

— Рич, в чем дело?

В трубке послышался вздох Ричарда.

— Мы с Вики расстаемся.

— Черт. Мне жаль.

— Она была у адвоката и все такое. Не хочет семейной терапии, не могу сказать, что виню ее. Наш брак был тусклым в последнее время.

— Честно говоря, ты не казался таким уж счастливым с ней.

Ричард снова вздохнул.

— Нет, пожалуй, нет.

— Она съехала или как?

— Да. Она сказала, что больше ничего не чувствует.

— Сожалею, чувак.

— Спасибо, — пробормотал он. — Знаешь, что меня бесит? Что я не очень расстроен. Этот факт беспокоит меня больше, чем уход жены.

Я прошелся по всему гостевому домику.

— Мне жаль.

— Все в порядке. Спасибо, что позвонил, но я, пожалуй, пойду на стрельбище.

— Это хорошая идея? — выпалил я. — Я слышу, что ты пьешь.

— Это имбирный эль, Кэсс.

Даже если бы он не был трезв, я бы все равно спросил его. Сейчас или никогда.

— Послушай, я знаю, что сейчас не самое подходящее время, но мне нужна твоя помощь. Это очень важно.

В его голосе зазвучал интерес.

— Помощь?

— Да.

— Ух ты, — Ричард отбросил свою меланхолию, как будто снял куртку.

— У меня есть возможная жертва домашнего насилия, которая нуждается в защите.

Ричард сразу же посерьезнел.

— Родственник?

Он чертовски хорошо знал, что большинство моих родственников мертвы.

— Мама солнышка.

— Кто такая, черт возьми, солнышко?

Я простонал.

— Я так называю Рейн

Динамик загудел от его смеха.

— Придумал для нее прозвище? «Солнышко»? Ты убиваешь меня.

— Заткнись.

Веселье Ричарда сменилось тихим смешком.

— О, Кэсс. Когда свадьба?

— Я не женюсь на ней.

— Конечно, нет. Ты же её телохранитель.

Острое разочарование пронзило мою грудь.

— Я знал, что ты раздуешь из мухи слона.

— Ты звонишь, чтобы попросить об одолжении для своей клиентки, которую ты, по-любому, трахаешь. Мне следовало бы уволить тебя.

— Это не то, что ты… я делаю все возможное, чтобы защитить ее, — я стиснул зубы, ненавидя себя за то, что не могу признаться. — Ты же меня знаешь. Я бы не стал рисковать из-за женщины.

Это была абсолютная правда.

— Ты ступил на хрупкий лед, придурок, — он говорил так, словно на его лице играла широкая улыбка. — Ты не такой проворный, как думаешь.

Я сжал телефон.

— Я просто пытаюсь ей помочь.

— Она обвела тебя вокруг пальца.

— Если ты заткнешься, я скажу, какая помощь мне нужна.

— Ладно, ладно, — он смягчился. — Слушаю.

— Ее мать рассталась со своим парнем, но он не хочет уходить из дома. Я проверил его биографию, у него есть судимости. Ты уже слышал подобные истории. Ты знаешь, что случится, как только она зайдет домой. Я волнуюсь.

— Зачем ты мне звонишь?

— Она хороший человек, который заслуживает шанса, и если существует парень, которому я доверяю поставить на место того придурка, то это ты. Я бы не был таким телохранителем, как сейчас, если бы не ты.

Ричард погрузился в молчание.

— Мне нравится, что ты похвалил меня и одновременно похлопал себя по спине. Ну, ладно. Уговорил. Я сделаю это.

— Потрясающе. Я напишу тебе подробности. Спасибо, Рич.

— Ты у меня в долгу.

— Хорошо. Я буду присутствовать на каждом твою барбекю целый год.

— Еще бы, — проворчал Ричард с лукавой ноткой в голосе. — О, и когда ты женишься на этой девушке, я буду шафером.

— Конечно.

Я закатил глаза, и повесил трубку.

Мы с Рейн и свадьба? Это была нелепая идея, до тех пор, пока её образ в свадебном платье не окатил меня словно ледяной водой.

Она стоит у алтаря с каким-нибудь незнакомцем. Гнев лизнул мое сердце, окутывая его пламенем.

***

Тонкие руки Рейн грелись в лучах света, когда она вела «Лексус», ныряя в поток машин, когда мы выезжали с моста. Ее волосы посветлели до серебристо-фиолетового оттенка. Гигантские солнечные очки закрывали лицо. На ней были шлепанцы и полупрозрачное платье, ниспадавшее на бедра. Я погладил ее по ноге, задирая ткань.

— Отвлекать меня очень небезопасно.

Она права.

— Рейн, держи меньше семидесяти.

— Ой-ой. Он называет меня по имени, — Рейн сверкнула улыбкой, но сбавила газ. — Это серьезное нарушение правил?

— Не совсем так. Куда ты нас везешь?

— В очень важное место.

После того, как Ричард спугнул Трэвиса из дома ее мамы, Рейн захотела пойти куда-нибудь со мной. Она по-прежнему молчала о том, куда мы направляемся, говоря, что это сюрприз.

Я обдумывала варианты, пока Рейн переплетала свои пальцы с моими. Обнимать ее стало моей второй натурой.

— Черт. Нужно сменить полосу движения.

Мой желудок сжался.

Мы были недалеко от старой площадки для стрельбы, и на фоне холмов, усеянных деревьями, у меня заболел живот. Я проглотил желчь.

Должно быть, это совпадение.

Рейн сделала несколько поворотов, которые усилили мои подозрения. Мои внутренности превратились в камень, когда она остановилась у зеленого знака.

«Глициния-Авеню».

Я вырос на обсаженной пальмами улице. Тут же умерла моя сестра.

Комок застрял у меня в горле.

— Зачем мы здесь?

— Прости, что солгала тебе, — она выключила двигатель и посмотрела на меня, побледнев. — Но я не думала, что ты когда-нибудь согласишься приехать сюда.

— Ни хрена подобного. Заводи машину.

Рейн покачала головой, широко раскрыв глаза.

— Нет.

— В смысле, нет? — я уставился на нее, сбитый с толку. — Тебе-то какая разница? Как ты вообще узнала?

— Нашла твои предыдущие адреса по имени, — Рейн встретила мой взгляд с решительным видом. — Я хочу, чтобы ты повернулся лицом к прошлому, а не прятался от него. Ты никогда ничего о себе не рассказываешь. Если бы меня не было, ты бы проводил свои дни в одиночестве.

— Может быть, мне нравится моя жизнь, — я оскалил зубы.

— Врешь.

— Ты что, мой психотерапевт?

Ее щеки порозовели.

— Твоя девушка

Я потер лоб, пытаясь контролировать свой тон.

— Какое это имеет отношение к моему дому?

— Если ты не откроешься мне, все наши чувства исчезнут со временем. У нас нет никакого шанса, если твоя история будет большим вопросительным знаком.

Уличный знак заставил меня вспомнить ту жестокую ночь. Я сжал кулаки, чтобы не дрожать. Она не понимала, что со мной происходит, когда я здесь.

— Ты не имеешь права тыкать меня носом в то, что произошло, чтобы удовлетворить свое любопытство! Как ты смеешь?

— Кассиан, я пытаюсь помочь, — она сжала мои кулаки, ее глаза уже наполнились слезами. — Потому что я о тебе забочусь. Я хочу помочь тебе исцелиться.

Мой голос похолодел.

— Исцелиться?

Она сцепила свои ладони, побледнев.

— Да.

— Ты считаешь меня сломленным человеком, да? Что лишь ты одна можешь исправить меня? Ты не мать Тереза. Ты даже не представляешь, с чем мне приходится сталкиваться.

— Конечно, ты мне ничего не рассказываешь.

— На то есть веские причины, — проворчал я. — Тебе никогда не приходило в голову, что я не хочу исцеления?

Рейн погрузилась в слезливую тишину. Ее лицо сморщилось. Мои легкие сжались, когда она подавила рыдание, но, прежде чем я успел прикоснуться к ней, она расстегнула ремень безопасности.

— Рейн, прости…

Она даже не взглянула на меня. Она вышла из машины и, не оглядываясь, прошла мимо моего окна. Я сидел, парализованный.

Почему я поливал кислотой ее нежное сердце каждый раз, когда она пыталась помочь? Она не виновата, что решила, будто смерть моей сестры была несчастным случаем.

Если я отпущу ее, то потеряю навсегда.

Я выскочил из машины. Когда я, шатаясь, вышел на улицу, мои легкие сжались. Ярко-голубое небо являло собой фантастический вид на фоне оштукатуренных домов, ведущих вверх по склону.

Я искал Рейн. Хотел потащить ее к «Лексусу», извиниться и рассказать всю правду.

Но тут не было ничего, кроме рядов полуразрушенных домов, решеток на окнах, сломанных детских велосипедов, лежащих на пожелтевшей траве. Я обыскал подъездные дорожки и пролез между планками забора на заднем дворе. Мои надежды рухнули, когда до места назначения оставалось всего пять домов.

Черт.

Я возвращался к этой ночи несколько раз в год. Каждый шаг вперед усиливал жжение, исходящее от моих рук. Оранжевые языки пламени взметнулись к почерневшему небу. Огонь был повсюду. Он окружал меня, выпрыгивая из темных уголков моего сознания.

Цифры, нарисованные на бордюре, росли, пока не достигли отметки 406.

Я сжал кулаки и подавил страх. Это просто четыре стены и штукатурка.

Мое дыхание замедлилось, я поднял глаза.

Двухэтажный дом стоял на мертвой лужайке. Я возвращался только один раз после пожара, чтобы спасти что-нибудь из вещей сестры. Это сооружение не имело ничего общего ни с домом моего детства, ни с его ужасными последствиями.

Забор из металлической сетки отделял лужайку от соседей. Золотисто-желтая штукатурка приятно контрастировала с темно-коричневой черепичной крышей. Он едва напоминал призрак из моего прошлого.

Горе сдавило мне горло. Я вспомнил испачканные травой джинсы моей сестры, лежащей на лужайке, прислонившейся спиной к дереву, ее наморщенный лоб, и как она уткнулась носом в книгу.

Мои глаза затуманились. Я повернулся спиной к дому и опустился на тротуар, чувствуя, как силы покидают меня. Прошло несколько минут, прежде чем пара шлепанцев ступила на тротуар.

Лицо Рейн превратилось в маску слез, но она не издала ни звука. Она не могла встретиться со мной взглядом. Ее губы дрожали.

Я был уверен, что она хочет извиниться, но мне не нужно было этого слышать.

— Солнышко, иди сюда.

Она помедлила. Я схватил ее за руку и потянул вниз. Ее теплое тело прижалось к моему боку. Я обхватил ее дрожащую талию и указал пальцем.

— Клэр читала под тем деревом. Я все еще вижу ее, — я усмехнулся при воспоминании, но мое сердце сжалось от боли. — Господи, как бы мне хотелось, чтобы она была здесь.

— Расскажи мне о ней.

— Ей нравилось носить мою одежду. Воровала мои рубашки и прикидывалась дурочкой, когда отец ее ловил. Её бесило, что не производили одежду Черепашек-ниндзя для девочек. Она была бесстрашна. Прокрадывалась на задние дворы соседей, взбиралась на деревья.

Она всегда будет для меня маленькой девочкой.

Я потерял её такой молодой.

Горько-сладкая тоска переросла в гнев.

— Мне очень жаль, — выпалила она. — Привести тебя сюда было… было ошибкой.

— Все нормально.

— Нет, это не так. Я причинила тебе боль… Я ужасно боюсь потерять тебя.

— Ты не потеряешь, — я обхватил ладонями ее щеки, и она прильнула ко мне. — У меня в этом доме гораздо больше хороших воспоминаний, чем плохих. Спасибо.

Я прижался к ее губам, и она вздохнула. Это был сладкий, бодрящий поцелуй. Она обняла меня за шею, вцепившись в плечи, как будто боялась, что я уйду. Я скользнул вниз по ее горлу и притянул ближе, наслаждаясь цитрусовым ароматом кожи и ее сердцебиением.

Я открывал и закрывал рот, пытаясь сказать то, что кипело внутри, пока Рейн гладила мою спину.

— Не смог её спасти. Я пытался, но это было безнадежно. Клэр уже умерла, когда я нашел ее.

Прикованной к кровати.

— Мне очень жаль.

— Сначала я ничего не понял. Я должен был освободить ее, сунул руки в огонь и дернул ее. Боль даже не ощущалась. Потом меня схватил пожарный. Вытащил оттуда. Я боролся с ним. Я думал, у нее есть шанс, но тут крыша рухнула.

— Боже, — после ошеломленного молчания она заговорила снова: — А твой отец?

Отвращение ударило мне в живот.

— Его не было дома.

Рейн почувствовала горечь в моем голосе.

— Ты винишь его?

— Он должен был спасти нас.

Она крепче сжала меня в объятиях.

— Это была не твоя вина. И не твоего отца.

— С этим трудно согласиться.

— Плохие вещи случаются с хорошими людьми, и большую часть времени мы ничего не можем сделать. Не наказывай своего отца. Я уверена, что он ужасно переживает из-за потери дочери.

Рейн отстранилась, сочувствие отразилось на ее прекрасном лице.

— Она хотела бы, чтобы ты жил, Кассиан. Разве жить полной жизнью не лучший способ почтить ее память?

— Возможно, но я не могу избавиться от чувства вины.

Она свернулась калачиком у меня на коленях и прижалась головой. Я пригладил ее волосы, и она уютно устроилась у меня на шее.

— Ты злишься на меня?

— Нет, детка, — тяжело сказал я. — Ты была права. Это помогает говорить.

С тех пор как мы встретились, я нарушил все правила, и теперь Рейн жила в моих венах.

Но я забочусь о ней.

Поэтому всегда буду скрывать правду.

ГЛАВА 18

«Спускайся вниз».

Я уставилась на сообщение Кассиана, переключая каналы.

Да что с ним такое?

Его сообщения было невозможно разобрать, потому что он использовал минимум смайликов и отвечал на мои многословные абзацы одним словом. Два дня назад я послала ему это:

Я: Привет, Кэсс. Прости за то, что сделала. Я хотела помочь, но зашла слишком далеко. Надеюсь, ты понимаешь, что я очень забочусь о тебе. Ты самый сильный человек, которого я знаю, и я горжусь тобой.

Кассиан: :)

Он не любил переписываться. Я все еще пыталась смириться с этим.

Мой большой палец завис над экраном, но я отложила его в сторону. Кассиан предпочитал звонки, поэтому я нажала на его имя, спрыгивая с дивана.

Мое сердце заколотилось.

— Привет.

После того, что случилось в Сан-Леандро, я не хотела навязываться. Мне нужно было переварить то, что он рассказал о смерти сестры. И ему, вероятно, нужно было пространство.

Он обжег себе руки, это было очевидно, но, Боже, правда была хуже, чем мои мысли. Тревожные образы всплыли в моей голове, и я пыталась забыть их, пока занималась домашними делами.

Я больше не связывалась с Кассианом, и удивилась, что он протянул руку сам.

— Привет. Я приглашаю тебя на свидание.

Я выключила телевизор, нервы гудели от удовольствия.

— Куда же?

— Куда захочешь, детка, — пробормотал он мягким голосом. — На улице очень хорошо. Прогуляемся?

— О, прекрасно! Когда?

Может быть, мы могли бы пойти в бар. Мое поддельное удостоверение лежало на дне ящика, после того, как я переехала к отцу. Сейчас мне до смерти хотелось пива.

— Прямо сейчас? — я помчалась наверх, прижимая телефон к уху. — Почему ты не сказал мне, что у нас свидание?

— Сейчас говорю.

— Ну хотя бы за час предупредил.

— Мы живем в Калифорнии, а не в Нью-Йорке, — раздраженно сказал Кассиан. — Тебе не обязательно модно наряжаться.

— Если я высуну голову в окно, то не увижу тебя в костюме?

— Нет, — в его голосе пророкотало веселье. — На мне джинсы и рубашка. Телохранители не надевают костюмы все время. Только когда клиент требует строгой униформы.

— Я и не знала, — роясь в шкафу, сказала я. — А что мне надеть?

— Что-то, что открывает ноги. И задницу. И то, и другое?

— Неряшливость — не мой стиль.

Я выбрала летнее платья с глубоким вырезом. Платье, которое было на мне, когда я встретила Кассиана, упало с полки. Бросившись в ванную, я подкрасила глаза подводкой и провела по губам бледно-розовой помадой. Я схватила свое поддельное удостоверение и нашла пару толстых каблуков, прежде чем спуститься по лестнице.

Великолепный закат омывал кухню, превращая каждую мраморную поверхность в золото. Мерцающий силуэт высветил широкую фигуру Кассиана, стоявшего у стеклянных дверей. Мои каблуки стучали по плиткам, когда я приблизилась, пораженная ярким светом.

Я открыла дверь и оказалась в тени Кассиана. Удовольствие скрутило мой живот. Никто никогда не смотрел на меня так, как он. Он смотрел будто на сокровище.

— Извини, но я не последовала твоему совету. Ни задницы, ни ног.

— Мне все равно, — удивление осветило его лицо. — Ты сногсшибательна.

Боже, он идеален.

Он обхватил мои щеки ладонями и поцеловал. Я погладила его рубашку, страстно желая увидеть его обнаженным и почувствовать, как его бедра скользят под моими. Мои ногти спустились вниз по его воротнику и царапнули бронежилет.

Я отстранилась от него, сердце бешено колотилось.

— Зачем ты надел его?

— Ты все еще в опасности.

Он мой телохранитель. Я совсем забыла. Последние несколько недель размыли наши роли, но его обязанности никогда не менялись.

— Пошли отсюда.

Он взял меня за руку, хотя мы были на виду у всех камер дома. Мы прошли по лужайке и вышли из ворот, воздух был пропитан обещанием теплого летнего вечера.

Кассиан вызвал машину, я выбросила из головы страшные мысли о том, что может случиться что-то плохое, когда мы вышли на тротуар, заполненный людьми. Это была совсем не его среда. Кассиан был скорее из Ричмонда. Я представила себе, как он бежит под ледяными белыми брызгам океанского по пляжу. Я представляла, как он, завернувшись в гидрокостюм, катался на доске.

С каменной челюстью он вел меня по Валенсия-стрит. Разговаривать было невозможно при таком количестве людей, толкающихся от бара к бару.

Я потянула Кассиана за руку, когда мы проходили мимо «Чайника волшебника» — бистро-паба.

— Давай сюда?

Он остановился, взглянув на охранника.

— Конечно, но он не впустит тебя.

Я удивленно подняла брови.

— Смотри.

Открыв клатч, я схватила фальшивое удостоверение и подошла к мужчине, охранявшему вход. Его узкие глаза с прищуром посмотрели на меня. Сияя, я протянула ему права. Его настороженный взгляд метнулся от фотографии ко мне.

— Здесь написано, что у тебя недавно был день рождения.

— Ага, — я увидела его татуировку на руке и ахнула. — О боже, это обложка альбома Гориллаз?

Он поднял глаза, и его губы изогнулись в застенчивой улыбке.

— Да, я их поклонник.

— Я тоже! Ты был на их концерте несколько недель назад?

— Да, — он с улыбкой протянул мне удостоверение. — Было потрясно.

После нескольких минут болтовни вышибала с улыбкой махнул мне рукой. Я старалась не выглядеть самодовольной, когда раздраженный Кассиан вытащил свой бумажник.

«Чайник волшебника» был маленьким деревенским помещением с крошечными табуретами и столиками. Палочки как у Гарри Поттера висели на полке за прилавком. В задней комнате мелькали автоматы для игры в пинбол. Тут было темно, тесно и жарко.

Он нахмурился, глядя на видеомагнитофон, воспроизводящий «Темный кристалл». Он смущенно нахмурил брови, когда уставился на мерцающий экран.

— Почему они включают старые кассеты?

— Это ностальгия, — хотя мне тоже не нравились пиксельного видео. — Миллениалы любят переживать девяностые.

— Только не я, — пробормотал он. — Ты тогда даже не родилась. Боже, это безумие.

Озадаченность Кассиана росла, пока он просматривал меню, написанное на висящей доске.

— Эль из ирисок. Ореховый, крекер солодовый, со сладким шотландским послевкусием.

— Они копируют слова из книг, — я пожала плечами и закатила глаза. — Это глупо, но все в восторге от этого места.

— Подожди, подожди, ты даже пить не можешь. Откуда ты так много знаешь о баре?

— Просто знаю, — я остановила блондинку в футболке с надписью «пивоварня» и заказала себе дегустацию всех сортов.

— Мне пинту вашего фирменного, — проворчал Кассиан, отворачиваясь от официанта. — Я и не знал, что ты любишь пиво.

— Я варила пиво в нашем гараже. Это было для меня как хобби. Подруга мамы дала ей набор для приготовления пива, было весело, и через несколько недель я сделала офигенный Хефевайцен.

— Вау. Это круто.

— Да, а потом мне нужно было сварить Кельш. Поэтому мама купила все необходимое, тюбики, дрожжи, бутылки. Я не хотела напиваться или что-то в этом роде. Я наслаждалась процессом. Мне пришлось бросить это дело из-за Трэвиса. Ублюдок выпил все, что я приготовила.

— Хм… — Кассиан обдумывал это, изучая меня. — Интересно.

— Ты удивлен?

— Я впечатлен. Мне нравятся женщины, которые подают пиво.

Официантка вернулась с нашими напитками, и Кассиан уставился на стаканы, наполненные разными сортами эля.

— Может быть, это и есть твое призвание, — Кассиан отхлебнул и скорчил гримасу. — Тьфу. Слишком горько.

— Это Индийский пейл-эль. Ты сказал, что хочешь самое популярное пиво, — я выстроила свои дегустационный стаканы и начала с наименее хмельного эля.

— Ммм, — поморщившись, Кассиан попытался сделать еще один глоток. — Лучше не пей это. Как будто меня накормили цветами.

— Хмель выделяет такой аромат, когда его варят. Если тебе не нравится, возьми что-нибудь послабее. Вот тут шкала горечи.

Кассиан перегнулся через стол и пронзил меня взглядом.

— Для девятнадцатилетней девушки ты слишком много знаешь. Ты хоть представляешь, что я пил в твоем возрасте? Теплый, сладкий пунш на студенческих вечеринках.

— Я не могу представить тебя на вечеринке.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒