Часть 21. Примечание к части

Часть 21

Волосы единорога отрастали медленно. Настолько медленно, что это бесило. Стрижет он их что ли? Крис бы не удивился, узнав, что Лэй день через день наведывается к парикмахеру, просит: “Покороче, пожалуйста”, – и всё это с одной единственной целью – довести дракона до белого каления. Крис стиснул зубы и в сердцах ударил кулаком по подлокотнику кресла. Лакированное дерево беспомощно хрустнуло и пошло трещинами. Дракон этого даже не заметил.
Он сидел в библиотеке Лэя в обидном одиночестве. Заклинанием он сделал одну из стен прозрачной и сквозь нее наблюдал за происходящим в гостиной. Вертикальные зрачки от ревности сузились, и мир окрасился в цвет плавленного золота.
– Кай, Кай, Кай…
Глупый прыгун полулежал на диване рядом с Лэем, настолько близко, что мог позволить себе говорить шепотом. Он не предупредил Криса, что единорог позвал его, и не спросил дозволения прийти. Что ж, тем хуже для него. Дракон ухмыльнулся, предчувствуя скорую месть (телепорт вернется в круг говорящих правду и ничего, кроме правды), и усилил заклинание звука, чтобы не пропустить ни слова из разговора раздражающей парочки.
– …статую расщепило. Половина осталась в Сеуле, вторая телепортировалась в Прагу.
– То есть большинство телепортов так и делают? – уточнил Лэй. – Распадаются на частицы и собираются в другом месте?
– Примерно так. Для них перемещение не проблема, но если пытаются захватить с собой что-то: вещь или живое существо – могут возникнуть проблемы.
– А ты, значит, открываешь порталы в пространстве?
– Грубо говоря, да. Но на небольшое время и на определенную массу. Как тот бедолага, я статую не расщеплю, конечно, но вот спортивный стадион или здание перенести не смогу.
– Поэтому телепорты тебя не любят?
– Меня никто не любит. Я могу прийти, куда захочу, и взять, что пожелаю. Кому такое понравится?
– Кому не нравится, может поставить ловушку.
– Любую ловушку, если постараться, можно обойти.
– У меня была самая простая, гоблинская, но ты ее не обошел.
– Потому, что не ожидал, что она здесь будет. И мне некуда было спешить.
– А защитные заклинания? Их ты тоже можешь обойти?
– У любого щита есть слабые места, главное, их найти. Но ты ведь спрашиваешь о конкретном заклинании конкретного дома?
Лэй улыбнулся:
– Всего лишь любопытство.
– У Криса особый щит. Я несколько лет пытался пробить его исключительно из спортивного интереса. Понимаешь, есть ведь куда более сильные драконы, чем Крис. Не кривись, Лэй, тебе не идет. Я хочу сказать, что понял бы, почему не могу справиться с щитом, если бы в Крисе магии было больше, чем в любом из драконов. Тогда бы сила охранного поля объяснялась просто – мощная магия хозяина. Но здесь дело в другом. Обычно драконы консервативны. Они слишком себялюбивы и так уверены в своей магии, что выдумывать что-то новое считают ниже своего достоинства. А Крис другой. Он как магический хакер, творит с заклинаниями что-то невероятное. Отрицает все законы, смешивает рецепты по наитию и создает таких химер, что другим и не снилось. Его щит я пробить не могу просто потому, что не понимаю, как он устроен. В нем нет логики. Крис колдует, как рисует.
– То есть ты бросил попытки найти брешь в защите дракона?
– О, нет, я нашел, – Кай посмотрел на Лэя долгим красноречивым взглядом. – Красивый портал у тебя в библиотеке.
Единорог улыбнулся и пожал плечами: ну, да, красивый. В том, что Кай всё равно не посмеет сунуться к дракону, не сомневался ни Лэй, ни наблюдавший за их разговором Крис.
– Лучше тебе не болтать о портале, – по-доброму посоветовал Лэй. Телепорт, усмехнувшись, погладил тонкие шрамы на шее.
– Знаешь что-нибудь о яде дракона?
Лэй удивленно вздернул бровь. Он придвинулся ближе к телепорту, отвернул ворот его рубашки и провел пальцем по следам от драконьих когтей. Со вздохом отодвинулся.
– Знаю, что если яд однажды попал в твое тело, то останется в нем навсегда. Знаю, что чем ниже ты по иерархии и чем больше в тебе яда, тем послушнее дракону ты будешь. В Мире Магии, в самые древние времена, драконы пропитывали своих жертв ядом и создавали целые армии марионеток. Кто для войны, кто на потеху. Когда появились первые государства, это запретили, а уж в Мире людей таким баловаться нельзя и подавно. У тебя небольшие шрамы, Кай. Максимум, что Крис может заставить тебя делать, – говорить правду, но зато столько раз, сколько пожелает. Яд только и ждет команды “проснуться”, и тогда ты не сможешь лгать до тех пор, пока Крис не отменит приказ, и яд снова не впадет в спячку.
– Это очень плохая новость, – Кай помассировал виски. – Знай я об этом раньше, то увернулся бы от проклятых когтей.
– Когда-то об этом знали все. Но в Мире людей драконы – большая редкость (я имею в виду их змеиное обличие и полуформу). Магические существа стали забывать, на что драконы способны.
– Но ты-то помнишь.
– Помнить – мое предназначение, – Лэй зевнул и потер глаза. Они покраснели и слезились от усталости. Кай посмотрел на часы – было еще не очень поздно, но Лэй выглядел по-настоящему уставшим.
– Скольких ты сегодня лечил? – спросил телепорт. – Ты спал днем?
Единороги должны были спать много, гораздо больше остальных магических существ. Так они восстанавливали силы, потраченные на исцеление других. А Лэй начал лечить еще с утра, Кай знал наверняка, потому что сам же направил его к первому клиенту.
– Давай я перенесу тебя в постель, – прыгун протянул к Лэю руку. В ту же секунду фоторамка на столе покачнулась и с грохотом шлепнулась стеклом вниз. – Неужели, снова сквозняк?
Лэй попытался сдержать улыбку, но не вышло:
– Тебе лучше уйти.
– Согласен, – Кай дотянулся до пальто и, подмигнув единорогу, растворился в воздухе.
Лэй остался сидеть на диване. Он слышал тяжелые шаги у себя за спиной и кожей чувствовал чужое приближение. Через мгновение Крис занял место Кая и, сев вполоборота, прищурился:
– Выбалтываешь драконьи секреты?
– Ты про действие яда? Это никакой не секрет, а слегка подзабытый факт. Кай имеет право знать.
– Он жулик. Зачем ты его впустил?
– Затем, что я слишком устал на последнем вызове и не хотел возвращаться домой на такси. Кай помог мне, – Лэй не считал, что должен оправдываться, но казалось важным, чтобы дракон его понял правильно. – Не наказывай Кая. Ты ведь собирался это сделать?
– И все еще собираюсь, иначе он перестанет бояться.
– А ты хочешь, чтобы тебя боялись?
Дракон ухмыльнулся и не ответил. Взгляд застыл на висках Лэя; золотые волосы упрямо привлекали к себе внимание и соблазнительно манили, как манило драконов всякое золото. Крис поддавался их зову, одновременно понимая, что делает, и нет. Он протянул руку и со вздохом зажмурился: ежик волос щекотал кожу настолько приятно, что хотелось заурчать от удовольствия. В подсознании тут же ожил чужой рассерженный голос; когда-то Крис считал этот голос своим и слепо подчинялся ему, а теперь учился игнорировать.
Не убирая одной руки от мягких волос, другой дракон обхватил Лэя за пояс и притянул к себе. Единорог изумленно распахнул глаза, ладони протестующе уперлись в плечи дракона:
– Ты что делаешь?
– Расслабься. Я не обижу, – Крис подчеркнуто-медленно подался вперед, наслаждаясь тем, как постепенно слабеет сопротивление Лэя. Единорог настороженно сдался, и Крис прижался носом к его виску. Запах волшебных волос ударил с оглушительной силой. Это был лучший запах на свете, Крис бы утонул в нем, но голос в голове протестующе зашипел и разлетелся на тысячи таких же злых голосов. Они велели сию секунду ударить единорога, оттолкнуть его, оскорбить. Голоса вопили так, что казалось, голова взорвется; виски сдавило болью. У Криса на скулах заиграли желваки. Он скривился от боли, крепче обнял единорога и спрятал лицо в основании его шеи. И все не отнимал руки от волос, продолжая гладить их, гладить и гладить…
– Почему они так медленно растут?
– Ты помешан, Крис, это всего лишь мои волосы.
– МОИ волосы, – поправил дракон, раздумывая, понимает ли Лэй насколько прав, когда говорит “помешан”.
– Послушай, я же не кот, хватит меня гладить. Говори уже, зачем пришел. Я устал и хочу спать.
– Спи здесь.
– Перестань. Зачем ты пришел?
– Поговорить. Но это может подождать до завтра.
– Нет уж, я хочу знать сегодня.
Дракон фыркнул: ну еще бы. Он сделал глубокий вдох и шепотом выдохнул:
– Лухан кое-что задумал.
– Ах, ты об этом, – небрежно отмахнулся Лэй. – Я в курсе, Кай мне уже рассказал.
Лэй кожей почувствовал, как мгновенно удлинились когти на ладони, играющей с его волосами. Крис по-змеиному плавно отодвинулся, голос стал шипяще-мягким, улыбающимся и злым:
– Повтори.
– Ты просил молчать Чанёля, Лухана и Чена. Кая ты проигнорировал, он перед тобой не виноват.
– Так и будешь его защищать? – тем же пугающе спокойным голосом спросил Крис. – Как много он тебе рассказал?
– А как много он знает?
Дракон резко вскинул руку и едва успел остановить ее в сантиметре от шеи единорога. Лэй сглотнул. Он сидел, высоко вздернув подбородок, гордо открыв беззащитную шею. Крис поморщился и через силу опустил ладонь:
– Такой ответ очень злит, следи за словами. Ты провоцируешь.
– Тебя?
– Их, – Крис хищно усмехнулся. – Ты ведь не глупый мальчик и знаешь, о ком я. О голосах в голове. Допускаю, что прежде ты (как и я) их не замечал, но в Междумирье мы были оба, и там-то ты должен был их почувствовать. Когда я хотел тебя поцеловать, голоса взяли над тобой верх и заставили оттолкнуть меня. Я прав?
– О, так ты хотел меня поцеловать? – спросил Лэй таким тоном, будто ему было все равно, но взгляд (растерянный и счастливый) выдавал с головой. Единорог оказался никудышным актером, но в своем нежелании признавать заинтересованность и неумение ее скрыть, он был очарователен. Криса накрыло нежностью, и в тот же миг голоса в голове зашипели громче: “Противный единорожек!” Дракон приказал себе их не слушать, и назло им и в угоду себе склонился к губам Лэя.
– Я все еще хочу тебя поцеловать.
Лэй задержал дыхание. В глазах перемешались недоверие и надежда, кровь окрасила щеки алым. Лэй отвернулся и спросил шепотом:
– Это шутка или признание?
– А на что похоже?
– Похоже, что ты продолжаешь играть со мной.
– Я не играю! И не играл... Это признание, если тебе так важны эти ярлыки. Ты был прав, когда говорил, что мне небезразличен.
Лэй медленно поднял глаза на дракона:
– Тогда почему ты бросил меня?..
– Что?!
– Почему после Междумирья ты не сказал мне ни слова о проклятых голосах в голове?! Почему не пришел ко мне сам, да к тому же забрал остальных? Чанёля и Чена. Все это время ты был с ними, а меня заставил искать ответы в одиночку.
– Чушь!
– Чушь?! Боги, да у тебя совести нет! После Междумирья, пока я был занят амулетом для Сехуна, ты поговорил с Чанёлем и Ченом, и из-за этого они сбегали от меня каждый раз, стоило заговорить о тебе или о Междумирье. Нечестно, Крис! Ты должен был выбрать одного из них! Мне тоже хотелось поделиться хоть с кем-нибудь своими переживаниями.
– Ты мог поговорить со мной!
– О, не смеши меня!
– С Каем, значит, тебе комфортней?!
– Кай прекрасный слушатель в отличие от тебя!
– И рядом с ним не донимают никакие голоса?!
– Именно! Если выбирать между тобой и Каем, я выберу его!!!
Крис рывком опрокинул Лэя на спину и навис над ним, заглядывая в карие глаза золотыми. В повисшей тишине было слышно шуршание города, льющееся из окна, и дуэт сбившегося частого дыхания.
– Что они велят тебе... – шепотом спросил дракон, – твои голоса...
– Велят бояться тебя.
– И почему ты не слушаешься, глупый единорожек?
– Мне нечего бояться, я сильнее.
Крис красноречиво осмотрел его, прижатого к дивану, и насмешливо вздернул бровь:
– Докажи.
Грудь обожгло сильным ударом, дракона подкинуло вверх и отбросило к стене. Боль, как пиджак, упала на спину и плечи. Крис рухнул на пол и застонал сквозь смех и выступившие слезы. Он приподнялся на локтях и глянул на единорога снизу-вверх:
– Неплохо.
– Было бы лучше, если бы я не устал, – Лэй подошел к нему и сел рядом на пол: – Ты говорил, правила игры придуманы не нами. Ты это о голосах? О том, что они приказывает мне… То есть нам… – единорог вздохнул и спросил иначе: – Кто-то внушает нам ненавидеть друг друга?
– Думаю, да. Но кто именно, не знаю.
Лэй не ответил, и Крис прищурился:
– О чем ты думаешь, единорог?
– Ни о чем…
– Не ври мне! Я ненавижу, когда ты что-то скрываешь.
– Я не скрываю! Просто… После Междумирья я пытался разобраться, где мои собственные мысли, а где “голоса”. Я плохо их отличаю. Я совсем запутался.
– Разберешься, – пообещал Крис, обнимая щеки Лэя руками. – Со временем станет проще, вот увидишь.
– Близко.
– Что?
– Ты слишком близко.
Крис опустил взгляд и увидел, что Лэй всеми силами прижимает светящуюся ладонь к груди.
– Голоса велят ударить меня?
– Умоляют, – Лэй сонно улыбнулся. – А я слишком устал, чтобы сопротивляться их приказам. Отодвинься, пожалуйста.
– Не хочу.
– Крис!
– Когда дверь в Мир Магии откроется, ты ведь уйдешь туда со мной?
Лэй округлил глаза:
– Что?! С чего ты вдруг…
– Не юли. Просто ответь: ты уйдешь со мной или останешься здесь?
– Боги! Крис, нельзя обсуждать такое, когда я едва в сознании.
– Почему? Это простой вопрос. Ты уходишь или остаешься?
– Не знаю! Я еще не думал об этом.
– А о чем тут думать?! Ты либо со мной, либо нет!
– Тогда мой ответ – нет! – Лэй резко поднялся. – Чанёль и Чен, скорей всего, останутся. Мой дом, мои книги – всё, что мне дорого, тоже останется здесь, в Мире людей. Так почему я должен выбрать не их, а тебя? Того, кто всю жизнь срывался на мне и чуть что, хватал за горло.
– Я делал это не по своей воле! Мы же это выяснили! – Крис встал и навис над Лэем.
– Как удобно, – съязвил единорог. – Любую пакость теперь можно свалить на непонятные голоса. Но откуда мне знать, где действительно тебе приказывали “они”, а где ты действовал по собственному желанию? Выходит, я тебя даже не знаю! Хуже того, я и себя-то, оказывается, не знаю. Что я на самом деле чувствую, что думаю? Мне надо разобраться, где я, где ты, а где проклятые голоса!
– Хочешь разбираться – пожалуйста! Хоть вечность! А я умываю руки!
– Что это значит?
– Что слышал! Доброй ночи, блин! – дракон развернулся и направился в библиотеку. Громко хлопнув дверью, он подошел к порталу, но не шагнул в него, а остановился, прислушиваясь. Из гостиной вопреки ожиданиям не донеслось ни звука, Лэй не окликнул его и не просил остаться.
– Противный единорожек.
Крис пересек портал и стремительно поднялся к себе в спальню. Взмахом руки зажег свет и опустил шторы на окнах. Следом несколько раз щелкнул пальцами, и комната преобразилась в гостиную Лэя. Единорог, как несколько минут назад, сидел на диване. Он медленно поднялся и обнял Криса, доверчиво прижавшись щекой к его груди.
– Зачем ты спрашиваешь такие глупые вещи? – прошептала иллюзия. – Если ты уйдешь в Мир Магии, я тоже уйду. Если ты останешься, то и я останусь.
Дракон с облегчением выдохнул и крепко обнял иллюзию. Фантом был осязаемым и теплым, с нежной кожей и мягкими волосами, пах парфюмом Лэя, но не дышал. От осознания последнего Криса передернуло, и мираж рассеялся. Дракон в голос рыкнул, разорвал пространство и нырнул в Междумирье.
Лэй тем временем поднялся к себе и рухнул в постель. Он не услышал ни как позвонили в дверь квартиры, ни как минутою позже Чанёль зашел в его комнату и, посидев на краю постели, лег рядом.
В первую ночь Лэй не просыпался ни разу, но на следующую сознание кольнуло ощущением, что ему жарко и тесно. По спине струился пот. Единорог приоткрыл глаза и в темноте различил силуэт рядом с собой. В груди больно сжалось. Вместо того, чтобы обосноваться в любой из свободных комнат, Чанёль спал здесь, а значит, все действительно плохо. Лэй перевернулся на бок и крепко-крепко обнял друга со спины. Чанёль накрыл его руку своей. “Не спит”, – подумал единорог, переплетая его пальцы своими. Стало легко и спокойно, совсем как в детстве, когда они с Чанёлем засыпали в одной постели.
Когда Лэй окончательно проснулся, за окном уже смеркалось, а Чанёль хозяйничал внизу на кухне. Единорог спустился, дождался, пока его заметят, и улыбнулся:
– Долго я спал?
– При мне суток двое, – Чанёль кивнул на овощи и чашу для салата. – Подсобишь? – сам он кружил у плиты. На нем были штаны и футболка Лэя, с мокрых волос за шиворот стекали капли воды.
– Я поживу у тебя? – феникс мельком глянул на друга. Лэй кивнул, стараясь не показывать, как этот вопрос ранит его.
Так уже бывало. Когда родители Чанёля уехали из Кореи, феникс тем же вечером пришел в дом Лэя с дорожной сумкой наперевес. Иногда он возвращался в гнездо, но чаще запирался в выделенной ему комнате и не выходил из нее сутками. У Лэя и бабушки было негласное правило – ни о чем Чанёля не спрашивать. Да и зачем? Всё и без того было ясно, а от разговоров легче не становилось.
Фениксы, когда чувствовали, что пришло их время, удалялись ото всех, чтобы решить, перерождаться или стать пеплом. Родители Чанёля ушли вместе и вместе не вернулись.
– Крис закончил перевод дневников и ждет нас у себя, – феникс расставил тарелки и сел рядом с Лэем. – Говорит, нам лучше не мелькать у его ворот, старейшины бдят. И говорит, ты знаешь короткий путь к его дому.
Единорог покивал, накручивая на вилку спагетти в сливочном соусе:
– Знаю.
Ему безумно хотелось отложить приборы, развернуться к Чанёлю и спросить, что случилось. Почему феникс здесь, кого он потерял на этот раз? Сехуна? Или надежду?
Слова вертелись на языке, но Лэй так и не посмел произнести их. Чанёль выглядел неубедительно-беззаботным: болтал без умолку, избегал смотреть в глаза и улыбался картонной, словно приклеенной, улыбкой. Заметив изучающий взгляд друга, феникс смутился и отвернул лицо. Он насадил на вилку лист салата и отправил его в рот:
– На вкус, как бумага.
Лэй поджал губы. Такого ответа ему было достаточно. Он подцепил с тарелки последний гриб и посмотрел в окно на закатный город:
– Встреча сегодня?
– Встреча тогда, когда ты проснешься. Не мои слова, цитирую Криса.
– Я польщен. Был уверен, он все еще на меня злится.
– Дракон всегда на всех злится. Он же дракон.
– Звучит как диагноз.
– Так и есть.
– Приму душ, и можем идти, – Лэй поднялся из-за стола. В дверях он обернулся и, рассматривая спину феникса, обтянутую белой, слишком тесной для него футболкой, спросил:
– Чанёль, когда дверь в Мир Магии откроется, ты уйдешь или останешься?
Феникс какое-то время сидел неподвижно, затем едва заметно пожал плечами. Он встал, закинул посуду в посудомоечную машину, потом застыл напротив окна. Закат уже догорал, и оттого силуэт феникса казался черным, обрамленным огненно-красным небом.
– По-хорошему, я должен уйти. Не могу не приближаться к Сехуну. Пытался, но не могу. Однажды я не удержусь, обниму его и… – Чанёль выдохнул так тяжело и долго, что, казалось, в легких не осталось воздуха. – Огонь не слушается меня, понимаешь? – он посмотрел на Лэя поверх плеча. – Не о чем тут говорить. Собирайся скорее, Крис, поди, нас заждался. Он и так не в восторге, что я здесь ночую, не будем еще больше его драконить.
– Будем, – Лэй не сдержал улыбку и свел большой и указательный пальцы, оставив между ними зазор в полсантиметра: – Чуть-чуть.
Феникс хохотнул:
– Готов поспорить, если покопаться в твоем генеалогическом древе, среди предков отыщется хотя бы один дракон.
– Ага, – Лэй подмигнул, – Белый дракон.
Спустя полчаса они вошли в библиотеку, и Чанёль присвистнул, обходя магический портал по кругу.
– Мне и хочется, и не хочется знать, как он здесь оказался.
– Я могу рассказать.
– О, нет, братик. Оставь подробности вашей интимной жизни при себе.
– Портал здесь по необходимости.
– Лэй, ты дурак? Есть только одна необходимость, которая может заставить дракона соединить чей-то дом со своим. Ты видел, как Крис бьется над охранными заклинаниями? Драконы помешаны на защите своей крепости и своих сокровищ!
– И слушать не буду. Идем.
В библиотеке Криса никого не оказалось. Лэй замялся, не зная, можно ли ему покинуть комнату. Он, конечно, бывал в другой части дома, но то ведь с разрешение хозяина. Лэй направился к креслу:
– Позовешь их?
– Они в гостиной.
– Я не уверен, что могу…
Чанёль нетерпеливо схватил Лэя за руку и потащил за собой:
– Что за неуместное смущение? У тебя драконий портал дома. Портал, Лэй!!! Это же громче всяких слов! Да тебе здесь что угодно можно, хоть на голове стоять, и ничего тебе за это не будет.
– Ты придаешь порталу слишком большое значение. А он и правда был нужен.
– Крис хоть раз запечатал вход?
Лэй споткнулся о собственные ноги.
– Не было же такого, да? – Чанёль оглянулся, продолжая тащить за собой растерянного единорога. – Раскинь мозгами, а? У тебя доступ к его обители 24 на 7. Ты можешь приходить, когда пожелаешь.
– С ума сошел! Мне нельзя!
Чанёль остановился и, развернувшись, сжал плечи единорога горячими руками:
– Можно, Лэй. ТЕБЕ можно.
Он заботливо накинул единорогу капюшон на голову:
– Ты ведь знаешь, что драконы мастерски владеют заклинанием уменьшения? Они могут сжать портал до размера зажигалки и носить его с собой в кармане пиджака, чтобы в любой момент достать и пройти по нему к порталу-близнецу. – Феникс бросил взгляд по сторонам, убедился, что они с Лэем в коридоре одни, и склонился к уху единорога: – Я расскажу тебе один драконий секрет, но обещай, что спрячешь его от потомков.
Лэй поспешно кивнул, он весь обратился в слух.
– У драконов не принято обмениваться обручальными кольцами, но каждый дракон перед свадьбой обязательно дарит что-то своей паре. Что именно, определяется семейными традициями. В семье моего деда, например, вместо кольца дарят ожерелье из драконьего золота, а в семье Криса – портал.
Лэй отшатнулся. По его шокированному взгляду Чанёль понял, что тот слышит об этом впервые. Фениксу стало одновременно смешно и грустно.
– Просто поразмысли об этом на досуге, – попросил он и направился к двери гостиной. Распахнув ее, нацепил на лицо улыбку: – Крис, куда подевались все слуги?
– Дал им отгул, – дракон поднялся было из кресла, но тут же сел обратно и сжал подлокотники. Он следил немигающим взглядом, как в комнату заходит единорог, как осматривается в незнакомом месте и прячет руки в карманы кофты, чтобы ничего не трогать. В глазах Лэя плескалось любопытство. Единорог подавил его и направился к дивану, сел рядом с Ченом, крепко обнял его. По другую сторону от Лэя устроился феникс. Вот только на кой ляд они сели так близко, диван же огромный! И Лэй на дракона до сих пор ни разу не посмотрел, зато об Чена уже глаза сломал. Болтает с ним, обнимается. Ну и чудесно. Да плевать вообще, пусть хоть задушат друг друга в объятиях! И что не так с Чанёлем? Он что, в белой футболке? Серьезно? В белой? Стоп, это что, футболка Лэя?! Он в футболке Лэя?!! Крис скрипнул зубами. А не слишком ли феникс обнаглел?
– Теперь все в сборе, – оповестил Чен. – Смени зрачок на нормальный, злодей, и рассказывай, наконец, что там в дневниках?
– Не подгоняй меня, я тебе не лошадь, – Крис несколько раз моргнул, и, спустя какое-то время, глаза его вновь стали человеческими. Дракон постучал ногтем по подлокотнику и заговорил:
– Дневники, значит… В них много чего интересного, но мало нам полезного. Красный дракон остался в Мире Магии, когда другие покинули его. Долгие годы он жил в одиночестве и занимал себя тем, что описывал свою жизнь. Перевод я сделал, сможете прочитать, если захотите, а пока я кратко перескажу, что узнал.
Крис подался вперед и уперся локтями в колени:
– Когда Красный дракон взошел на престол, он был еще юн, а его государство не выделялось на фоне прочих. Молодой дракон быстро заслужил славу мудрого и сильного правителя, и соседние народы, которые сами не могли себя защитить, охотно шли к нему во служение. Фейри, неумеющие воевать, эльфы, которые предпочитали заниматься искусством, а не войной, небоевые маги. Они были никудышными воинами, зато создавали прекрасные вещи и заклинания. Благодаря им страна Дракона богатела и процветала. На их счастье, Красный дракон оказался талантливым политиком. Он рос, и границы его страны – тоже. К тому времени, как Красный дракон встретил свою пару, он уже был знаковой фигурой в Мире Магии.
– А его пара… – перебил Чанёль.
– Белый дракон. Или единорог, называй, как нравится. Они вступили в брак и объединили свои государства. Такое редко, но случалось. Их страна стала самой большой в Мире Магии и самой могущественной, под их покровительство продолжали стекаться народы. Служить Красному и Белому драконам стало почетно. Конечно, другим правителям это не понравилось. Они разорялись, пока драконы процветали. Недовольные создали так называемый “Черный союз”, с нападения которого и началась Великая война. Мир раскололся на два лагеря: “красные” поддерживали драконов и саму идею создания большого государства с колониями, “черные” видели в таких гигантах угрозу и боролись за запрет объединений, – Крис перевел дыхание и прочистил горло. Он припомнил описание всех интриг и многолетних сражений из дневника, но решил опустить и перейти к главному.
– Противники Красного дракона действовали разрозненно. Они никак не могли между собой договориться и потому терпели поражение за поражением. Чтобы хоть как-то уравнять шансы, они должны были избавиться от главного противника.
– То есть убить дракона? – уточнил Чен.
– Да, но он был им не по зубам. Ни заклинания, ни оружие, ни яды не могли его одолеть. “Черные” предприняли несколько провальных попыток, и, осознав, что это бесполезно, решили ударить по его ахиллесовой пяте.
– По Белому дракону? – спросил Чанёль. – Но он – единорог, а значит, был лекарем, а не воином. По негласному закону Мира Магии лекарей не убивают!
– Обычно, да. Но Великая Война длилась долгие и долгие годы, ей не было конца. Красный дракон побеждал, и “черные” совершенно отчаялись. Они надеялись, смерть мужа подкосит Дракона настолько, что он больше не выйдет на поле боя. Ведь дракон, потерявший пару, как правило, теряет и тягу к жизни.
– Уверен, Белого дракона охраняли, как зеницу ока, – пробурчал Чен. Сама мысль, что кто-то решил убить единорога, его злила. Нельзя убивать лекарей, это знают даже дети.
Крис встал и отошел к окну. Глядя на зимний сад, он сказал:
– Единорога, конечно, охраняли. Красный дракон спрятал его в замке, за оградой из заклинаний, и не подпускал к полю боя. У них было волшебное зеркало (то самое) и порталы-близнецы, так что они постоянно виделись, присматривали друг за другом.
– Красный дракон везде таскал за собой портал? – удивился Чен. – Это же глупо! Кто угодно мог прийти через него в замок!
Крис закатил глаза:
– По-твоему, Дракон идиот? Никто бы не подобрался к порталу, об этом можно было не переживать. “Черные” нашли не портал, а сам замок. В разгар одной из битв, когда Красный дракон не мог заглянуть в зеркало, “черные” устроили под окнами замка бойню. Они привели сотни безвинных магов, по одному подводили их к воротам и смертельно ранили. Они не убивали их, а оставляли мучиться. Знали, что Белый дракон видит их и слышит крики о помощи. Они все были живы…
– ...и он мог бы их спасти, – сказал Лэй.
Крис резко обернулся к нему:
– Не мог!!! Что за глупости! Нельзя спасти всех и сразу!
– Но те бедные маги страдали.
– И им было уже не помочь! Он не должен был выходить к ним!
– Он не мог не выйти, – уверенно проговорил Лэй. Он уже знал, что сделал Белый дракон, даже не услышав окончания истории.
– И он вышел? – испуганно спросил Чен. – Но как он обошел охрану? Уверен, у них был приказ не выпускать его.
– Конечно, у них был именно такой приказ! – гаркнул Крис. – Глупый Единорог постоянно уговаривал Красного дракона позволить ему воевать вместе с остальными, защищать свой народ, лечить, – Крис презрительно фыркнул. – Но кто бы в здравом уме выпустил его на поле боя? Сколько бы он там продержался?! Любой бы узнал в нем правителя, и “черные” бы сразу попытались его убить. И им бы это удалось.
– И все-таки, – не унимался Чен, – как он обманул охранников?
Крис скривился и, помолчав, вернулся в кресло.
– Он принял облик одного из них, пробил защиту заклинаний изнутри замка и вышел к воротам. Там перевоплотился в “черного”. Он делал вид, что слоняется от раненого к раненому, а сам лечил их. Глупый мальчишка! О чем он только думал?!
– Думал, что Красный дракон скоро придет, – сказал Лэй, откуда-то зная, как все было. – Думал, что его (их всех!) вот-вот спасут. Он не подозревал, что ту, подставную битву для Дракона затягивают намеренно.
– Красный дракон не успел? – Чанёль знал ответ, но почему-то надеялся на чудо.
Крис покачал головой. Он не хотел продолжать рассказ, но заставил себя.
– Когда он посмотрел в зеркало, Белый дракон еще был жив, но когда прошел через портал, его мужа уже окружила толпа “черных”.
Крис замолчал. Чен и Чанёль обменялись взглядами. Тишина давила на уши, и терпеть ее было невыносимо. Громовержец решился заговорить первым:
– Что было дальше?
– А что могло быть? – ответил вопросом на вопрос Крис, но посмотрел при этом не на Чена, а на Лэя. – Когда дракон теряет пару, он перестает принадлежать себе. С Красным было тоже самое. Его человеческая сущность до последнего отказывалась верить, что муж мертв, а змей обезумел и жаждал мести. Когда Дракон поднял Единорога на руки, тот еще дышал. Они попрощались… Белый дракон умер, а Красный – потерял себя.
– Выходит, “черные” победили? – по плечам и рукам Чена пробежали разряды тока, он стряхнул их на пол, и молнии золотыми змейками юркнули под диван.
– Как бы не так! Перед смертью Белый дракон передал всю свою магическую силу Красному, просил его скорее закончить войну и защитить народы. Он мечтал о мире, последние годы были для него пыткой. Но все вышло не так, как он надеялся. Красный дракон забрал его магию и стал намного, намного сильнее. Но от горя он обезумел, в нем не осталось ничего человеческого. Он застрял в обличье змея, а его драконья сущность хотела только одного – мести. Дракон пошел войной против всех, и против “черных”, и против “красных”. Он уничтожал всё на своем пути и не мог остановиться. Он разрушал города, сжигал леса, иссушал реки. И вскоре все магические существа сплотились, чтобы остановить его.
– У них не вышло? – догадался Чен.
– У них – нет. А у феникса – да.
– У феникса? – переспросил Чанёль.
– Он был их сыном, – Крис усмехнулся. – Разве не забавно, что в Мире Магии дети были даже у однополых пар? Когда говорят, что фениксы появляются из пламени – это ведь не метафора. В Мире людей такого не случается, здесь воздух не пропитан магией.
– Поплачем о проблемах размножения в другой раз, – отмахнулся Чен. – Что сделал феникс?
– Ничего особенного. Он следовал за отцом по пятам, пытался усмирить его гнев разговорами. Смешно, но однажды у него получилось, он был тот еще сказочник, и его речи успокоили взбешенного змея. Когда Красный дракон пришел в себя и осознал, что натворил, то был в ужасе. Исправить он уже ничего не мог, разрушительная магия (которую он создал сам и которую использовали против него) сгущалась. Ее было слишком много, смертельные заклинания пропитали весь Мир, и он погибал. Черная магия сплелась в огромный черный шар, который грозил вот-вот взорваться и уничтожить все живое. Так в итоге и случилось. Но прежде Красный дракон открыл портал в Мир людей и создал здесь все защитные чары и большинство изначальных заклинаний, скрывающих магов от простых смертных. Это он велел сохранять Мир людей нетронутым, и он созвал первый Совет Старейшин. Дракон думал, что отправляет сюда магов на несколько сотен лет. Временная эвакуация...
– Но почему тогда он сам остался в Мире Магии? – спросил Чен. – Он мог уйти вместе со всеми.
– Мог, но зачем? – Крис грустно улыбнулся. – Он хотел лишь исправить свою ошибку, дать магическим существам убежище. Взрыв он переждал в Междумирье, а после вернулся в Мир Магии и занялся его восстановлением. Порой к нему приходил сын, – Крис покосился на Чанёля. – Не поверишь, но лучшим другом феникса был телепорт. В последней записи сказано, что “дети явились с плохой вестью”. Совет Старейшин решил, что союз драконов и единорогов небезопасен. Одни жаждут мира, другие войны, а теряя друг друга, они становятся неуправляемыми. Старейшины переписали учебники истории, внушали новорожденным единорогам и драконам неприязнь друг к другу, а прочих магических существ убедили, что на вершине иерархии – заклятые враги. Так мы получили мир, в котором живем.
– Слушай, – Чен никак не мог успокоиться, вопросы вспыхивали в его мыслях один за другим, – с такими, как я, все ясно, но вот вы трое, вам ведь нельзя ничего внушить.
– Все возможно, если знать как, – Крис закинул ногу на ногу. – Ты замечал, что делают Старейшины, когда рождается кто-то из верхушки?
Громовержец пожал плечами:
– Без понятия. А что они делают?
– Приходят поздравить. Лично! А старейшина-телепат берет новорожденного на руки. Если верить дневнику дракона, в первые сутки наша магическая защита уязвима, и сильный телепат может внушить ребенку, что угодно.
– То есть… – Чанёль обвел друзей взглядом, – всё, что требуется, – попросить Лухана снять с нас внушение? Так просто?
– Это не сработает, – ответил Крис. – Первая установка сродни инстинкту, ее нельзя отменить.
– Хочешь сказать, выхода нет? – опешил Чен.
– Красный дракон считал, что есть. Он наказал Старейшин тем, что запечатал дверь в Мир Магии, и они уже не могли вернуться домой, даже когда Мир восстановился после взрыва. Дракон создал правило, что дверь откроется, только когда “враги” признаются друг другу. А значит, признаться возможно.
Чен задумчиво моргнул:
– Не понимаю. Если все так, то Старейшины могли просто перестать пудрить мозги новорожденным и вернуться домой.
Крис рассмеялся:
– Ну не-е-ет. Драконы не прощают предательств. А Красный дракон – тем более. Он создал Совет в надежде, что Старейшины будут править мудро, а они все испоганили. Представляешь, сколько драконов и единорогов не нашли свою пару и прожили жизнь в одиночестве? Красный дракон накинул пелену неведения на Старейшин, поэтому они верят, что дверь закрыта изначально, что они должны держать драконов и единорогов подальше друг от друга, и что Мир Магии никогда не возродится. Они думают, что всех нас спасают. И как знать, возможно, они правы, а Красный дракон врет. Напоминаю, он был безумен, когда писал дневник. А мой перевод не точен, я многих слов не разобрал вовсе.
– В любом случае, открыть портал дневник нам не поможет, – выдохнул Чен.
– И старейшины не помогут. Они ничего не знают, – усмехнулся Лэй.
– Мы вернулись к тому, с чего начали, – подытожил Чанёль.
– Не совсем, – Крис покачал головой. – Когда-то у меня была книга сказок, но ее украли, – он выразительно посмотрел на Лэя, единорог ответил ему самым невинным взглядом. – Так вот, эту книгу написал феникс, если вы понимаете, о ком я. И там не сказки, друзья мои, там ответы на все вопросы. А в одной из историй говорится, что никакое заклинание и внушение не действует во вневременье и внепространстве.
– То есть в Междумирье? – удивился Лэй. – Но это неправда. Там голоса в голове даже громче. Хотя твой дракон…
– Нет, дракон ведет себя, как захочет, потому что ему ничего не внушали. Говорил же, у нас два сознания. Старейшина внушает ненависть нашей человеческой сущности, а дракончик свободен в своих симпатиях и суждениях. Ему закон не писан, но я не об этом. Внепространство – это просто. Это любое промежуточное место, когда ты уже не "здесь", но еще не "там".
– Например, дверной проем? – предположил Лэй. – Даже у людей есть поверье, что это дьявольское место.
– Узко мыслишь. Возьми в расчет переход не из комнаты в комнату, а из одного города в другой.
– Портал! – Чен воодушевленно захлопал в ладоши. – Ты ж мой башковитый мальчик! – громовержец сорвался с места и запрыгнул дракону на колени. – Мы так тобой гордимся! Дай поцелую.
– Размечтался! – Крис попытался скинуть Чена прежде, чем его губы коснутся драгоценной щеки. – Слезь с меня!
– Ты такой милый, когда злишься. Я тащусь!
– Вот и тащи свою задницу обратно на диван!
– Есть, сэр! – отсалютовав, Чен чмокнул дракона и под злобное рычание последнего перепрыгнул обратно на диван.
– Вернемся к нашим баранам, – Крис с остервенением потер щеку. – С местом разобрались. Теперь про вневременье. Думаю, это тоже м

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 171819 20 Следующая ⇒