Примечание к части 6 страница

Часть 19

Улица шумела. Пятничным вечером на Хондэ, как всегда, было весело. С неба хлопьями падал снег, и каждое слово превращалось в пар. Музыка, разговоры и смех клубились в толпе, которая собралась вокруг артистов фаер-шоу. Сехун выступал с пои, и никто не заподозрил бы в нем новичка. За несколько месяцев тренировок он догнал в мастерстве тех, кто обучался в школе годами. Сехун прекрасно владел своим телом, умело жонглировал и совсем не боялся огня. Последнее, по словам наставников, было его главной силой и главной же слабостью. Из урока в урок ему внушали, что бояться нужно, и Сехун боялся, но не огня, а того, насколько он был им очарован.
Пылающие пои узором протанцевали вдоль тела Сехуна, и толпа дружно ахнула, аплодисменты и восхищенные возгласы наполнили воздух. Зрителей становилось все больше, но для Сехуна лица незнакомцев сливались в одно. Он кому-то улыбался, кому-то смотрел в глаза, чьи-то слова долетали до него в центр круга, и растворялись в движениях танца и запахе дыма. И лишь темный силуэт на углу магазина привлекал взгляд.
Человек в черных одеждах держался в тени, лицо скрывал капюшон. За все время представления он ни разу не шелохнулся, стоял, привалившись спиной к стене и заведя ногу за ногу. Он не приближался и не уходил. Сехун то и дело отвлекался, пытаясь рассмотреть его сквозь мельтешение людей. В какой-то момент Сехун отвел взгляд, а когда обернулся – человек исчез. Руки дрогнули, и один из пои пролетел в опасной близости от щеки. Жар едва коснулся кожи, но Сехун успел испугаться, хотя и не понял, чего именно: огня или того, что больше не видит человека в тени магазина. Сехун нахмурился; ему показалось, пои, пролетая рядом с лицом, потух, а после вспыхнул снова. Глупые мысли. Сехун поспешил отогнать их от себя и сосредоточился на выступлении.
Чанёль тем временем перешел на противоположную сторону улицы и укрылся за группой подростков. Сехун беспечно играл с огнем, и фениксу это не нравилось.
– Если не хочешь, чтобы он тебя заметил, лучше отойди подальше, – Кай встал рядом с Чанёлем. В волосах телепорта мерцали снежинки. Не сводя глаз с представления, он протянул фениксу коробочку.
– Для сосудов воспоминаний. Помещаешь один в браслет и наслаждаешься зрелищем.
– Воспоминания не пострадают? – Чанёль принял коробку и спрятал ее в карман куртки.
– Если не будешь открывать сосуды, то нет. У этой штуки есть минус.
– Куда ж без этого.
– Телепаты умеют выбирать воспоминания из множества и контролировать их продолжительность. У тебя так не получится. Воспоминания будут отрывочными и хаотичными, тебе будет сложно понять, какие чувства твои, а какие Сехуна. Ты окажешься на его месте, увидишь все его глазами, – Кай повернулся и склонил голову, разглядывая Чанёля. – Уверен, что хочешь этого? Тебе может не понравиться.
– Почему?
– Никогда не знаешь, что думают и чувствуют другие.
– Чувства Сехуна я знаю.
– Сомневаюсь. Не хочу напоминать тебе, как ты выглядел… А Сехун – эмпат. Его могло тянуть к магии, а не к тебе. Счастье в неведении, Чанёль.
Феникс не стал спорить. Он видел, как Сехун бегает взглядом по лицам зрителей и прохожих, как хмурится, поджимает губы и мрачнеет.
В забвении счастья тоже не было.
– Еще одно, – сказал Кай. – Всегда помни, что воспоминания – это не по-настоящему, иначе они поглотят тебя. Концентрируйся на браслете, почувствуешь, что пропадаешь, сними его. Браслет не убивает, но истощает прилично.
Чанёль не ответил, и Кай исчез. Снег продолжал сыпать, музыка звучала, Сехун танцевал. Город жил своей жизнью, люди смеялись, аплодировали и болтали о глупостях. Витрины манили светом, рекламные баннеры искушали глянцем, воздух пах уличной едой, парфюмом и снегом. Все вокруг было прекрасным, как кадры кинофильма, а Чанёль чувствовал себя персонажем, которого вычеркнули из сценария. Он сидел в кинозале и наблюдал за радостями жизни со стороны.
Аплодисменты вспыхнули громче прежнего и стихли. Артисты фаер-шоу закончили представление, собрали вещи и пошли в мясной ресторан. Чанёль последовал за ними, а спустя два часа – также тенью – побрел за Сехуном домой.
Прогулка вышла неторопливой. Человек шел нарочито медленно, задерживался на поворотах и ни разу не обернулся. Он оставлял послания на снегу: улыбки, знак вопроса, “привет”. Если бы Сехун развернулся и подошел, Чанёль не смог бы его оттолкнуть. Но они добрели до дома, Сехун пару минут постоял на крыльце, затем с тяжелым вздохом разблокировал замок и скрылся в подъезде.
Чанёль шепотом считал этажи, представляя, как Сехун поднимается по ступеням. Закрыв глаза, увидел, как открывается дверь квартиры и зажигается свет в прихожей, как Сехун снимает куртку, проходит через комнату и раздвигает шторы. Феникс открыл глаза и запрокинул голову: в квартире на последнем этаже горел свет, Сехун стоял у окна.
“Счастье в неведении”? Возможно. Вот только Сехун отчего-то все помнил…
Чанёль уходил, ощущая на себе его взгляд. С каждым шагом он шел все быстрее и сжимал коробку в кармане так крепко, что когда добрался до лофта, она превратилась в изломанный комок картона. Феникс сорвал крышку и достал браслет. Тот был широким, из грубой кожи, с узкими ремешками по центру – точно под размер сосуда. Сехуну бы не понравилось, что кто-то влез в его воспоминания, но он бы простил. Чанёля бы точно простил.
Феникс закрепил браслет на запястье и подошел к шкафу. Взял один из сосудов и поспешно, чтобы не дать себе возможности передумать, поместил его в браслет. Он едва успел добраться до кресла. Лофт дрогнул, и феникс увидел ночную реку, мотоциклы и человека в черной куртке перед собой. Лицо человека скрывала маска, он что-то говорил, а Чанёль смотрел на него глазами Сехуна, и чувствовал, как бьется сердце в груди: “Ты улыбаешься?” – думал Сехун. – “Надеюсь, под своей проклятой маской ты улыбаешься”
Набережная накренилась и превратилась в пол и стены, небо рухнуло вниз, накрывая комнату темнотой. Шум города растворился за зашторенными окнами, а руки Чанёля – руки Сехуна – потянулись к покрытой ожогами коже. На смятых простынях было жарко, губы открылись губам навстречу, и поцелуи разлетелись огнем по телу. Сехун узнавал Чанёля на ощупь. В полнейшей темноте прижимался к обнаженному телу своим и кончиками пальцев рисовал паутину рубцов и шрамов. Рана за раной, ожог за ожогом. “Боже мой, – подумал Чанёль голосом Сехуна, – как же больно тебе было” Внутри задрожало от необъяснимого чувства вины: черт возьми, он должен был быть рядом и защитить. Сехун сдавил Чанёля в объятиях так крепко, как только мог. Рядом… Ему захотелось всегда-всегда быть рядом. В тишине комнаты два дыхания слились в одно, мысли исчезли.
Внезапный ветер разогнал темноту ночи и превратился в улицу и вечер. Солнце красило небо сиренево-алым. Снова ветер – и Чанёль поежился в теле Сехуна. Какое странное чувство! Это холод? Так мерзко. Дрожь пробрала до костей. Он подышал на ладони. С ума сойти, будто все тело ломит. Его вдруг обняли со спины и развернули. Кольцо объятий – как горячая ванна. Чанёль потянулся руками Сехуна к тому, кто его обнимал. Провел по плечам человека, снял с него капюшон. Под капюшоном увидел себя. Секундная боль в груди Сехуна сменилась мучительной нежностью. От поцелуев сделалось жарко. “Как же я жил без тебя?”
Сехун внезапно проснулся и приоткрыл глаза. От каминного огня на стенах лофта дрожали тени. Чанёль спал рядом, одной рукой обнимал Сехуна, крепко, испуганно, нежно – не объятие, а признание: “Не могу без тебя”. Сехун посмотрел на свою руку: он обнимал Чанёля точно так же. Воспоминание утонуло в нахлынувшем чувстве.
Потянулась череда встреч, приветов и поцелуев. Они стояли у театра:
– Привет.
Переплетали пальцы у дверей ресторанов:
– Привет.
Целовались на кухне Сехуна. Глушили мотоциклы на набережной. Смотрели друг на друга в толпе незнакомцев. Просыпались в одной постели.
– Привет.
– Привет!
– Привет…
В горле першило. Сехун всегда хотел сказать иное, но не решался. В этом они с Чанёлем были одуряюще похожи.
“Я люблю тебя”, – голос Сехуна множился эхом в мыслях Чанёля. Город сменялся залами ресторанов, скатерти превращались в простыни теплой постели, стены дома растворялись в теплом воздухе ночных улиц. И постепенно стало все равно, где они и есть ли кто-то рядом с ними. Они были вместе, остальное не имело значения. Чанёль плыл из воспоминания в воспоминание и улыбался.
Улыбался до тех пор, пока чья-то рука не сняла с него браслет.
– Ну всё, всё. Просыпайся.
Кай?
Чанёль слушал голос телепорта, осторожно вытягивая себя из миражей. Он продолжал чувствовать Сехуна, его нежность, его тело.
– Приходи в себя, Чанёль, – Кай тряхнул феникса и ударил его по щекам. – Слышишь меня?
Чанёль с трудом кивнул. Голова раскалывалась, перед глазами плыло. Собственное тело казалось тяжелым мешком. Хотелось упасть и забыться долгим сном. Кай словно прочитал его мысли.
– Не смей отключаться. Королевская гвардия уже в пути.
– К... Кто? – губы онемели, язык не слушался.
– Друзья твои. Будут здесь с минуту на минуту.
Чанёль сфокусировал взгляд на телепорте, смысл сказанного дошел до него не сразу.
– Давно я…
– Не очень. Чуть больше суток.
– Нет, – не может быть, чтобы так долго.
– Крис следил за тобой через зеркало. Видел, что ты спишь в кресле. Браслет, если нам повезло, он не заметил, – Кай дернул феникса, поднимая. – Давай перенесем тебя на кровать. Когда они спросят, скажешь, что выпил лишнего и отключился. Отмазка так себе, но выдумать лучше мы не успеем.
Чанёль рухнул на одеяло и застонал, все тело болело, как после жестокой драки. Кай вернулся к креслу и поднял браслет.
– Куда его убрать? Не хочу, чтобы твои дружки знали, что я в этом замешан.
Чанёль понимающе улыбнулся.
– Со… суд в… шкаф. Браслет… тебе.
Кай приподнял одну бровь:
– Не понравилось в чужих воспоминаниях?
Чанёль устало моргнул. Ему понравилось, даже слишком. Настолько, что возвращаться в реальность не хотелось.
– Не… помо… жет.
– Я так и думал, – Кай спрятал браслет в карман пиджака, сосуд убрал на полку к точно такому же. – Надеюсь, теперь ты успокоишься и забудешь про своего человека. Надо уметь проигрывать, Чанёль.
– Еще не… – договорить он не смог, усталость взяла свое.
– Нет смысла мечтать о несбыточном. Если любишь, но не можешь быть рядом, остается только смириться. Не смотри в его сторону, не давай себе надежды, держи его на расстоянии. Со временем станет легче.
Кай врал, легче не становилось. И Чанёль ему не поверил, приподнял уголок губ и покачал головой: рано сдаваться. Кай с невозмутимым видом одернул пиджак:
– Как знаешь.
Тихое упрямство феникса и его несгибаемая вера, что все еще может получиться, раздражали телепорта.
– Постарайся быть в сознании, когда Чип и Дейл вышибут дверь. И, будь добр, ни слова обо мне.
– Знаю.
– Благодарю.
Кай дернул пространство и шагнул из гнезда феникса в гостиную своего дома. Он кинул браслет на диван и присел рядом. Чанёль промолчит. Во всяком случае, Кай на это надеялся. Ему не нравилось, ни когда Чен посылает в него разряды тока, ни когда Крис вонзает его в шею ядовитые когти. От упрека в глазах Лэя радости тоже не было никакой, а уж от нравоучительных лекций Лухана и подавно.
Кай посмотрел на наручные часы, прикидывая, стоит ли сегодня выбираться из дома. У него еще были дела, но ничего срочного, что не могло бы подождать до завтра. Он поднялся и прошел в гардеробную. Пока переодевался, всё вспоминал упрямую улыбку Чанёля и злился. Феникс просто идиот. Неужели не понимает, что все его попытки заранее обречены на провал? Тяжело отказываться от любимого, особенно если знаешь, что чувство взаимно, но и изматывать себя несбыточными надеждами… Какая глупость.
– Чанёль хотя бы пытается, – прошептал Кай своему отражению и завязал шнурок на домашних штанах. Он тоже мог бы попытаться, но слишком хорошо знал, что клан телепатов ему не по зубам.
– А кому по зубам? – Кай хлопнул дверью гардеробной и прошел в гостиную. С телепатами бесполезное бороться; старейшины и те оставили их в покое, позволив построить свою независимую общину. Кай очень долго тешил себя надеждой, что рано или поздно придумает, как выторговать у них Лухана, он отчаялся настолько, что почти решился его украсть, но здравомыслие взяло верх. От телепатов не спрятаться, если они объединят силы (а чтобы вернуть одного из своих, они обязательно это сделают), то из-под земли достанут, и никакие амулеты не спасут.
Кай сел на диван и потянулся к пульту телевизора. От грустных мыслей он знал отличное лекарство, и имя ему было Netflix. Но пульт так и не взял в руку, тот лежал на подушке и едва заметно дрожал. Телепорт, вскинув брови, осмотрелся: ваза с цветами, книги на полках, стопки дисков – все чуть подрагивало. Пол под ногами пошел рябью. Дрожь усиливалась, как при землетрясении.
“Ловушка”, – так очевидно, что даже смешно. Кай разрывался между желанием сию же секунду испариться и любопытством узнать, кто разыскал его жилище. В глубине души он уже догадывался, кто. И когда в одной из стен плавно сдвинулись кирпичи, образуя проход, Кай лишь покачал головой.
– Ну, здравствуй, Лухан.
Телепат убрал тыльной стороной ладони челку с глаз и смущенно улыбнулся – привет. Он постучал ботинком о ботинок, стряхнув снег, и шагнул через новообразовавшийся проход. Кирпичи летали вокруг него, как в невесомости. Лухан едва приметным жестом велел им вернуться на место. Стена за его спиной собралась заново, легко, как детский конструктор, сверху на кирпичи легла краска, без единой трещинки, и все упавшие вещи в гостиной вернулись на полки целые и невредимые.
Кай мысленно восхитился. Еще весной Лухан чуть не плакал, не зная, как починить мотоцикл феникса. Теперь он проделывал фокусы посложнее. Лухан был рожден, чтобы стать великим, в этом не сомневался ни Кай, ни, тем более, телепаты. Они дорожили им больше прочих, но намеренно ограничивали его силу, словно боялись, что не удержат.
Лухан неловко переступил с ноги на ногу и обвел гостиную взволнованно-радостным взглядом, потом кивнул сам себе, словно говоря, что именно так все и представлял. Он снял митенки и спрятал их в карман пальто:
– Прости, хён, я без приглашения.
Кай растворился в воздухе и появился перед Луханом, так близко, как ни за что бы не посмел, не будь они одни.
– Рано или поздно это должно было случиться, – Кай приподнял лицо Лухана за подбородок. – Кто знает, что ты здесь?
– Никто.
– За тобой всегда следят.
– Они думают, я занимаюсь историей с Крисом.
Кай фыркнул. Конечно, к дракону его отпускают. Это же не какой-нибудь мелкий торговец с дурной репутацией.
– Если твоя семья узнает, что ты здесь…
– ...меня надолго посадят под домашний арест.
“Наивный”, – мысленно вздохнул Кай. – “Тебя надежно спрячут, и мы больше никогда не увидимся”
– Как ты меня нашел? Уверен, защитные чары не нарушены.
– С ними все в порядке. Не волнуйся, тебя невозможно отследить. А вот яд дракона – другое дело.
Яд дракона, значит… Кай потер шрамы на шее, этот жест уже вошел в привычку. Что ж, теперь хотя бы понятно, зачем Лухан рассказал ему о силе волос единорога и почему в тот вечер Крис был у Лэя.
– Ты натравил на меня дракона.
– Он обещал, что ты не пострадаешь.
– Что еще он обещал?
– Поцарапать несколько полок в твоем хранилище, чтобы они пропитались ядом. У яда особая сила, схожая с силой телепатов. Я могу ее чувствовать. Крис мне немного помог.
– А вы, я смотрю, спелись.
– Ты учил, что важно иметь хорошие связи и пользоваться ими, – Лухан обогнул телепорта. – Поговорим о деле?
– Ого, у нас есть дело? Прелестно.
Лухан направился к дивану, на ходу снял пальто и бросил его на кофейный столик. Кай с болью посмотрел на скомканный кашемир. Этот мальчишка никогда не научится ценить вещи. Лухан сел:
– Я кое-что сделаю, хён, прости, – он поднял на телепорта виноватые глаза и щелкнул пальцами. Кай абсолютно ничего не почувствовал. Но он столько раз слышал волшебный щелчок…
– Лу?
– Я все объясню.
Телепорт напрягся, рука против воли нырнула в карман штанов и сдавила амулет. Кай не расставался с ним даже дома, но теперь такая предусмотрительность казалась пустой тратой времени.
– Ты что-то внушил мне?
– Да. Внушил, не перемещаться, пока мы не закончим разговор.
У Кая засосало под ложечкой. Он попробовал сбежать, но пространство не расступилось перед ним. Его заперли, Кай почувствовал, что задыхается. С ума сойти, Лухан запер его… Кай пробежался взглядом по стенам. Они нависали над ним и будто сжимались. Его гостиная всегда была такой маленькой?!
– Хён?..
– Ты нашел моего поставщика, – это единственный способ понять, как обойти защиту амулета. И даже волос единорога не помог.
– Крис нашел.
Опять Крис? Снова Крис! Ну, конечно, как всегда.
– Ты внушил мне что-то еще, я прав?
Лухан опустил глаза и кивнул, взгляд ненароком упал на браслет для сосудов. Телепат притянул его к себе по воздуху и пару раз подбросил на ладони.
– Это из-за него Чанёль спал так долго?
– Я спросил, что еще ты внушил мне.
– Ладно, о Чанёле мы поговорим позже. Но ты должен понимать, что без помощи телепата использовать эти браслеты небезопасно. Ты же не маленький ребенок, неужели история с зеркалом тебя ничему не научила?
– Лухан!!! Я теряю терпение. Что. Ты. Внушил. Мне.
– Приказал не менять защитный амулет, пока я не разрешу.
Иными словами, Кай во власти телепата до тех пор, пока тот сам не спустит его с поводка. Он вновь попробовал телепортироваться, и у него снова ничего не вышло. Стены гостиной продолжали подбираться все ближе. Каю захотелось выставить перед собой руки, иначе комната, казалось, расплющит его. Он в ловушке, и это хуже, чем было с Крисом. Тогда Кай мог надеяться, что улучит момент и сбежит. Но от телепата не сбежать…
– Тебе плохо? – обеспокоенно спросил Лухан.
– О, нет, мне отлично. Мне просто замечательно. Всегда хотел узнать, как это, быть твоей марионеткой.
– Перестань, хён, я не делал из тебя зомби.
– Видимо, мне придется поверить тебе на слово, – Кай достал из кармана амулет и бросил его Лухану: – Он мне больше не нужен, теперь это просто побрякушка.
Телепат отскочил от амулета, как от ядовитой змеи:
– Забери его, хён, забери его!!!
– Зачем? Какой мне теперь от него прок?
– Пожалуйста, хён! Возьми его, я не хочу тебя слышать! – Лухан зажал уши руками.
– А разве ты не за этим пришел? Узнать мои мысли. Узнать мои чувства. Или ты собирался мне что-то внушить?
– Перестань! – Лухан резко взмахнул рукой, заставив амулет взлететь и перенестись назад в карман Кая. – Держи его при себе!
– Это внушение?
– Это просьба!!!
– Чего тебе надо, Лу? Совсем отчаялся и решил внушить мне любовь к себе?
– И это все, что пришло тебе в голову? – глаза Лухана потемнели от обиды. – По-твоему, кроме как о тебе, мне и думать не о чем? Очнись, хён, моя жизнь не вертится вокруг тебя! У меня есть проблемы поважнее, и мне казалось ты это знаешь, – Лухан поднялся и направился к Каю. Телепорт с трудом подавил желание попятиться. Лухан остановился рядом с ним и крепко сжал край его футболки:
– Я собираюсь сбежать от них, хён.
– И думать не смей! – он без объяснений знал, от кого “от них”. От семьи, от клана, от Кодекса. Лухану все это давно опостылело, но нельзя же быть таким глупым. – Тебя найдут, малыш, ничего не получится.
– Получится, если ты мне поможешь.
– Не понимаю.
– Ты можешь перемещаться между Миром людей и Миром Магии.
Теперь понятно, откуда ветер дует. Решил спрятаться в другом измерении? И что Лухан будет там делать, совсем один? Или не один… Кай уже думал об этом сотни и сотни раз. Забрать его – и скрыться, так просто. Жить в мире, где никогда и никого, кроме них, не появится. Ни телепатов, ни магов, ни людей. Какая скука… Они бы возненавидели друг друга очень быстро.
– Чтобы перемещаться, – начал Кай, – телепорт должен представлять место, куда отправляется. Никто из ныне живущих не видел Мир Магии, следовательно, и попасть туда нельзя.
– Но ты нашел вход. Картину? Думаю, какой-то пейзаж Мира Магии. Ты рискнул отправиться туда, и у тебя получилось.
– Откуда такая уверенность?
– Я понял это уже давно, когда увидел зеркало единорога. Убедился окончательно, когда Крис забрал у тебя дневники.
– Так это были дневники? – Кай присвистнул. – Я продешевил.
– Ты нашел тайник Красного дракона, а он в Мире Магии. Сколько бы не ходило слухов, что он здесь, уверен, дракон никогда не уходил дальше Междумирья.
– Не хочу с тобой спорить. Допустим, это так. И? Хочешь уйти в Мир Магии?
– Я? – Лухан рассмеялся. – Вот уж нет! Совсем наоборот, я хочу остаться здесь, а в Мир Магии отправить всех остальных.
Кай округлил глаза. Он, должно быть, ослышался.
– Многие называют Мир Магии домом, – продолжил Лухан, – но мой дом здесь. Мне нравятся люди, и жить среди них будет… Как оживший комикс. Будто я тоже человек, только со сверхспособностями. Намного лучше, чем под колпаком старейшин и клана. Понимаешь, о чем я?
– Нет, – Кай потряс головой, ненадолго зажмуриваясь.
– Объясняю: я знаю, как открыть дверь в Мир Магии, и собираюсь сделать это. Как только дверь откроется, в ту же секунду рядом с каждым магическим существом появятся микро-порталы и затянут всех в Мир Магии. Никто даже моргнуть не успеет. Где бы ты ни был: на работе, в душе, в самолете – если у тебя хоть капля магии в крови, ты окажешься на своей исторической родине. Это не зависит ни от желания, ни от действий. Когда дверь в Мир Магии откроется – мы моментально перенесемся туда. После этого дверь в Мир людей закроется, здесь останутся только люди. Следом исчезнет Междумирье, и два наших мира больше ничто не будет связывать. Следовательно и телепортироваться из одного в другой уже не получится. Так что у меня будет меньше минуты на то, чтобы сбежать из Мира Магии обратно в Мир людей.
– Для этого тебе нужен я?
– Да, хён. Я мог бы найти другого телепорта, но доверяю только тебе. И ты уже бывал в Мире Магии, ты легко сориентируешься, как оттуда выбраться, и успеешь вернуться туда, прежде чем Междумирье исчезнет. Когда все закончится, до меня уже никто не сможет добраться.
– Что ты сказал?
– До меня никто не…
– Я не об этом! Я должен перенести тебя в Мир людей, а сам вернуться в Мир Магии – так ты сказал?
– Ну да.
– Зачем мне туда возвращаться?
– Разве ты этого не хочешь? – Лухан растерялся: – Мне казалось, все маги мечтают вернуться домой и больше не прятаться. Разве ты не… – телепат замолчал, неуверенно глядя на Кая. В глазах загорелась надежда. – Хён? Ты хочешь остаться в Мире людей? Со мной?
– Для начала я хочу разобраться, что происходит. Ты сказал, что знаешь, как открыть дверь в Мир Магии. Что тебе известно?
– Что два врага должны признаться в любви друг другу.
– А есть что-то, помимо сказок, малыш?
Лухан не сдержал улыбку. Если Кай перешел к “малышу”, дело в шляпе.
– Дракон и единорог, они должны признаться друг другу.
– Исключено. Этого не случится никогда, – Кай отошел к креслу и сел, держа спину неестественно прямо. Лухан опустился рядом с ним на пол, поджав ноги по-турецки:
– Хён, я всю свою жизнь только и делаю, что подслушиваю разговоры своей семьи. Телепаты часто помогают Старейшинам, так что кое-какие секреты им известны. Доподлинно я сумел выяснить две вещи. Первое: как открыть дверь в Мир Магии. И второе: Мир Магии был разрушен из-за дракона и единорога, и именно они должны вернуть все на свои места. Так что я давно пытаюсь кое-кого свести, но пока безуспешно.
– Я даже догадываюсь, кого.
– Что ж, попробуй теперь назвать их и наслаждайся бессилием, – Лухан усмехнулся, наблюдая за тщетными попытками старшего произнести имена.
– Что за?..
– Потом объясню. Сейчас я хочу знать, согласен ли ты помочь мне. Перенесешь меня из Мира Магии в Мир людей?
– Что будет, если я откажусь?
– Я заставляю тебя согласится, для этого мне и нужно было “взломать твой амулет”. Если ты не захочешь помогать мне добровольно, я внушу тебе это сделать. А потом я сотру твои воспоминания.
Кай уперся локтями в колени и подался вперед, так что их лица оказались близко друг к другу:
– А если б дракон и единорог признались друг другу до того, как ты пришел ко мне?
– Все было бы чуточку сложнее. Если б портал открылся, допустим, сегодня утром, то время бы остановилось, а я бы отыскал телепорта без амулета. Уверен, хоть один бы да нашелся.
– Ты бы остановил время?! – Кай ушам своим не поверил. – Боги, ты в сговоре с Тао?! Не может быть!
– Может. Угадай, кто больше всех ненавидит старейшин и мечтает избавиться от их контроля?
– Бэкхён, – полувопросительно, полуутвердительно выдохнул Кай.
– Как только я нашел нужную пару “врагов”, – Лухан взял последнее слово пальцами в кавычки, – то встретился с Тао и Бэкхёном, поведал им о своем плане. Так что… Перенести тебе нужно будет не только меня.
– Вас троих?
– Да.
– А твои друзья? Ты им не рассказывал? Вдруг кто-то из них тоже хочет остаться.
– Намекаешь на Чанёля?
– Намекаю, что ты пожалеешь, если промолчишь.
– А ты готов перенести всех? Сможешь?
– Сомневаешься?
– Хён, я ставлю все на эту авантюру, понимаешь? Давай говорить серьезно. Скольких ты можешь перенести за один раз? Второго шанса не будет. Ты не сможешь прыгать между мирами. Сейчас благодаря Междумирью существует “мост”, но – напоминаю – когда дверь в Мир людей закроется, Междумирье исчезнет.
– Я переносил золотые статуи, каждая весит, как дюжина человек. Делай выводы.
– Значит, у нас остается только одна проблема: открыть дверь в Мир Магии. И в этом мне тоже нужна твоя помощь.
– О, нет! – Кай коротко рассмеялся. – Сваха из меня никудышная. Твоим “врагам” поможет только чудо.
– Я не могу полагаться на чудо. Хён, Крис говорит, среди дневников Красного дракона не хватает минимум одного, а то и больше. В них должны быть ответы. И если они не у тебя в хранилище, значит, остались в тайнике.
– Хочешь, чтобы я вернулся и поискал их?
Лухан кивнул и щелкнул пальцами, возвращая Каю возможность телепортироваться. Кай тут же исчез и появился у телепата за спиной.
– Больше никогда, НИКОГДА не запирай меня.
– Прости, хён, – Лухан пристыженно отвел взгляд. – Я боялся, что ты сбежишь, как только я заговорю о своем плане.
– Никогда так не делай!
– Не буду. Слово телепата.
– Отлично, – Кай с облегчением выдохнул и посмотрел на часы. – Ты сказал родным, когда вернешься?
Лухан недовольно фыркнул:
– Конечно. Через два часа я должен быть дома.
– Два часа? Это целая вечность. Пойдешь со мной в тайник дракона?
Лухан неверяще распахнул глаза:
- Я?
Кай кивнул. На лице телепата расцвела счастливая улыбка. Он протянул Каю руку, и оба растворились в воздухе.
Мир Магии радушно принял гостей, а в Мире людей жизнь продолжала идти своим чередом.

Примечание к части

маленькая напоминалочка:
Бэкхен и бабушка Лэя были близкими друзьями.
Бэкхен ее немного старше, хотя и не любит этого признавать.
Семьи Чана и Лэя дружат поколениями. Чанёль рос вместе с Лэем и к его бабушке был очень привязан, так что тоже зовет ее "бабушкой"

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒