Примечание к части

маленькая напоминалочка:
Бэкхен и бабушка Лэя были близкими друзьями.
Бэкхен ее немного старше, хотя и не любит этого признавать.
Семьи Чана и Лэя дружат поколениями. Чанёль рос вместе с Лэем и к его бабушке был очень привязан, так что тоже зовет ее "бабушкой"

Часть 20

Над Сеулом парило огромное белое солнце, снег растаял, и с крыш капало. Декабрь неожиданно вернул в город тепло, и сложно было поверить, что на дворе начало зимы, а не весна. В кабинете Чена пахло кофе и типографской краской. Громовержец, сидя за своим столом, открыл привезенные курьером пригласительные и нахмурился.
– Крис? – позвал он.
Чанёль поднял глаза, отрываясь от бумаг, но дракон продолжал изучать смету, словно ничего не слышал. Крис перелистнул страницу и покачал головой:
– Не нравится мне это. Бюджет новогодней вечеринки превышает прошлогодний на 30%. Вот зачем нам “живые статуи фейри”?
– Они в тренде, – Чанёль жестом приманил к себе магический экран, мерцающий в воздухе, как голограмма. Подчиняясь мысленному приказу феникса, компьютер запустил видеоролик, и на экране замелькали фейри в потрясающе красивых нарядах. – Мы берем дюжину. Воспринимай их, как часть интерьера.
– Даже не знаю, – Крис задумчиво потер подбородок. – Не люблю фейри, у них глаза стеклянные, как у кукол.
– Вечеринка уже спланирована, все оплаты прошли. Фейри будут, смирись.
– Да ты посмотри на них, они будто восковые!
– Потому они и изображают статуи!
– Крис!!! – громовержец стукнул кулаком по столу.
– Поглоти тебя хаос, ну чего?!
– Я просил тебя заказать пригласительные.
– А я что, по-твоему, сделал? – Крис махнул на стопку конвертов перед Ченом. – Именные, все как ты хотел. Не пили меня, а!
– Ты хоть проверял макет?! Здесь написано, что новогодняя вечеринка “Fire” пройдет в галерее, а не в ресторане.
– Не может быть, – Чанёль взял брошенный ему Ченом конверт и достал карточку. Присвистнул: – Проклятие. Придется переделывать. Впервые жалею, что мы печатаем всё на станках лепреконов.
– Мы печатаем их там специально! – прогремел Чен, – чтобы ни одно заклинание не могло изменить ни слова!
– Расслабься, приятель, – Чанёль миролюбиво улыбнулся. – Вернем карточки в типографию, их исправят.
– Ты в своем уме? На дворе декабрь! Леприконы в заказах под завязку, работают сутками.
– Мы их постоянные клиенты. Доплатим, и все будет…
– Никому не надо доплачивать, – вмешался Крис. – Пригласительные составлены верно, вечеринка пройдет в галерее.
В ответ на недоуменные взгляды дракон насупился:
– Что не так? Вы сами каждый год уговариваете меня об этом. В галерее больше места, и смена обстановки, и…
– И ты каждый раз упираешься рогом! – Чен метнул разряд молнии в стену. – Позволь тебе напомнить, что на вечеринке будут не только сотрудники “Fire”, но и их друзья. И НАШИ друзья. И друзья наших друзей.
– Прекрасно, я за. В чем проблема?
– Ты хоть представляешь, сколько придет единорогов?
– Как минимум один. Я все понимаю, Чен. Вечеринка пройдет в галерее, и хватит об этом.
Чен усмехнулся:
– Драконы скажут, что ты сошел с ума.
– Да плевать мне, кто и что скажет!
– Боги, – в глазах громовержца вспыхнули озорные молнии. – Сладкая тыковка моя, ты что, планируешь признаться Ему? Прямо в новогоднюю ночь?
– Отвянь, а?
– Ну не-е-ет! – Чен метнулся от своего стола к дивану и сел рядом с драконом, на губах играла дьявольская улыбка. – Рассказывай, как это будет. Затащишь его под омелу?
– Я тебя придушу омелой, если ты не заткнешься!
Чанёль откинулся в кресле, наблюдая за перепалкой друзей. Он не сдержал смех, когда Чен полез к дракону с объятиями и сложил губы бантиком: “Сейчас дядя Чен научит тебя, как признаваться”. Крис опрокинул его на спину и сдавил горло рукой. Громовержец нагло улыбнулся:
– Кажется, тебе надоела солнечная погодка.
– Я тебя закопаю, и проблем с погодой в городе больше не будет!
Чанёль довольно вздохнул. Друзья напоминали ему резвящихся щенков, а настроение в кои-то веки было отличным. Феникс достал телефон и перечитал сообщение от Тао. Хотелось убедиться, что оно ему не привиделось.
“После закрытия ресторана, жду тебя на кухне”
Хронос что-то узнал про мага, в этом не было никаких сомнений. Что-то действительно стоящее, иначе бы не стал звать к себе. Он не из тех, кто тратит чужое время на пустые разговоры. Значит, все получилось, и сегодня ночью Чанёлю поведают, как избавиться от магии в крови… В груди неприятно сдавило.
Феникс выставил перед собой ладони, как чаши весов, на одной из них вспыхнул огненный шар, другая осталась пустой. Чанёль поочередно приподнял и опустил ладони, взвешивая, что обретет и что потеряет. Как ему жить без магии? Это хуже, чем лишиться зрения или слуха. Весь его мир перевернется, и Чанёль не был уверен, что жизнь человека (одного из тех, кого еще недавно он искренне презирал) ему подходит. Больше никаких заклинаний, порталов, огня внутри. Взамен ему достанутся холод, бессилие перед любым из магов и скорая, по меркам фениксов, смерть.
Но зато у него будет Сехун.
У него будет Сехун – и это перевешивало все остальное. Ладонь без огня опустилась Чанёлю на колено, и феникс блаженно прикрыл глаза, представляя рядом с собой человека. Они смогут быть вместе днем и ночью, в Сеуле и за его пределами, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. И, боги, их руки… Неужели Чанёль снова сможет взять Сехуна за руку, без страха переплести пальцы, а после прижать эмпата к себе и не сдерживать чувств. От фантазий огонь заискрился под кожей и ярче вспыхнул на ладони. Чанёль потушил его и долго выдохнул.
Без магии он прожить сможет, а без Сехуна – нет.
Феникс порадовался, что Чен с Крисом слишком увлечены своей шуточной баталией, чтобы обращать на него внимание. Меньше всего сейчас хотелось попасть под град пытливых вопросов. Смех Чена наполнил кабинет.
– Если не можешь признаться Ему словами, используй шарады! – громовержец откровенно издевался. Крис изображал недовольство, но все трое знали, что от подобных перепалок ему ненадолго, но становилось легче.
– Знаешь, куда засунь себе свои шарады!
– Фу, какие гадости. Нашему другу ты будешь признаваться в такой же манере? – Чен усмехнулся и внезапно сменил тон. – А если серьезно, Крис, те дневники, что притащил Кай, хоть немного помогли?
Дракон вздрогнул, как от удара. Он резко выпрямился и отсел от Чена на угол дивана, прочистил горло. Опустив взгляд, уставился на свои ботинки и с неохотой проворчал:
– Нет. Не знаю. Возможно.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как Лухан признался им, что затеял, а Крис все не мог смириться, что был лишь пешкой в руках студента.
– Крис, хватит, – взмолился Чанёль. – Лу без ума от тебя, ты и сам знаешь. Да, он действовал в своих интересах, но его привязанность к тебе искренняя.
– Плевал я на его привязанность!
Чанёль и Чен обменялись взглядами. Феникс свел брови, запрещая громовержцу говорить о Лухане. Дракон еще не остыл, и лучше пока было оставить его в покое. Чен с трудом согласился и сменил тему.
– Так, а что там в дневниках?
– Последние годы из жизни Красного дракона и Мира Магии. Я расскажу, когда закончу перевод. Осталось немного, еще день-два. Сомнительно, но возможно, я пойму, как открыть дверь между мирами.
– К слову об этом, – Чанёль посмотрел сначала на Чена, потом на Криса. – Мы так и не обсудили… Как вы поступите, когда дверь в Мир Магии откроется?
Крис поднял глаза на феникса:
– Что значит, как поступим?
– Ты уйдешь в Мир Магии, – сказал Чанёль без намека на вопрос.
– А у меня есть выбор? Междумирье исчезнет, а я – вы знаете! – не могу не перекидываться, я просто сойду с ума. Сил Лухана не хватит, чтобы подчищать за драконом. А дракон захочет повеселиться с людишками, это я вам гарантирую.
– Есть еще Тао, – напомнил Чанёль.
– Ага, конечно. И его вечные “я не вмешиваюсь”. Да и не хочу я тут оставаться! – соврал Крис. – Меня достали люди, достало изображать Ву Ифаня и притворяться человеком. В Мире Магии можно будет забыть про весь этот маскарад и зажить нормально! Я смогу установить связь с драконом. Вы даже не представляете, как для меня это важно.
– Мы понимаем, – сказал Чен.
– Нет! Не хрена. А ты вообще даже не перекидываешься! Без обид, дорогой, но ты и близко не понимаешь, что такое два тела и уж тем более – два сознания! А я задолбался. Я хочу в Мир Магии и собираюсь забрать Его с собой.
Все прекрасно поняли, о ком речь. Чен отвернулся к окну.
– А вдруг Лэй… – громовержец сам удивился, как легко произнес имя. Видимо, табу на имена накладывалось исключительно, когда их произносили в романтическом смысле. – Вдруг Лэй захочет остаться?
– Зачем ему оставаться?! – возмутился Крис. – Что ему здесь делать?
Громовержец неуверенно повел плечами, уголки губ опустились. Он сидел, сцепив руки в замок, и не мигая смотрел на город:
– Не знаю… Просто… Он бывает непредсказуем.
– Вздор, – Крис сжал губы в тонкую линию и упрямо замотал головой.
– Как бы там ни было, – заговорил Чанёль, – мы Лэю до сих пор ничего не рассказали. Я ненавижу себя за то, что приходится ему врать.
– Он не дурак, – хрипло произнес Чен, – понимает, что мы что-то скрываем. И его это задевает, вы ведь тоже заметили? Может, расскажем ему хотя бы про план Лу? У нас будет время попрощаться.
Крис рывком поднялся и поправил пиджак.
– Пусть прощания валят вслед за шарадами, – он направился к двери. – Я поговорю с Лэем.
– Кто бы сомневался… – чуть слышно прошептал Чен. Он поморщился от грохота, с которым дракон захлопнул дверь, и крепче сжал пальцы; костяшки побелели.
Какое-то время они с Чанёлем сидели в тишине. Феникс решился заговорить первым.
– Грубо говоря, Криса здесь ничего не держит, ты же понимаешь?
Чен кивнул, но не повернул к Чанёлю лица, все так же смотрел в окно. Голубое небо, пропитанное солнцем, быстро затягивали тучи. Чен махнул рукой, словно этим мог разогнать серость над городом. В небе в ответ раскатисто громыхнуло.
– Проклятие… – вздохнул маг. – Хороший был денек.
– А ты, значит, уже все решил?
– О чем ты?
– Уйти или остаться.
Чен усмехнулся и низко опустил голову. По стеклу забарабанил дождь.
– Я давно все для себя решил. Откроется дверь в Мир Магии или нет, не имеет значения, – он, наконец, посмотрел на Чанёля. – Но без одного чешуйчатого идиота жизнь станет до одури скучной.
– Да уж... – шепотом согласился Чанёль. Он ненавидел саму мысль о том, что придется жить в мире, где нет Криса. И нет Лэя. – Нам будет их не хватать.
Чен набрал побольше воздуха и решительно выдохнул:
– Ок, чувак, послушай! Я знаю, ты хочешь остаться в Мире людей. От Сехуна ты никуда не денешься, дурацкая эта ваша драконья кровь. Но мне кажется, тебе лучше уйти, – Чен поднял руку, не позволяя Чанёлю запротестовать. – Подожди! Поверь, меньше всего на свете мне хочется остаться тут без вас, придурков. Но, положа руку на сердце, смотреть, как ты страдаешь, хочется и того меньше. Вы, фениксы, живете минимум пятьсот лет, а дальше сами решаете, стать пеплом или переродиться. Но пятьсот лет, Чанёль… Сехун столько не проживет.
– Я не хочу говорить об этом!
– Тогда хотя бы послушай! Если ты уйдешь в Мир Магии, Крис и Лэй всегда будут рядом с тобой, они в любой момент смогут изготовить для тебя зелье, которое притупит тоску по Сехуну. Пойми, здесь ты обречен. Как только эмпат умрет, ты тоже потеряешь интерес к жизни. А я хочу, чтобы ты прожил столько, сколько тебе отмерено! В Мире Магии у тебя будет шанс, а здесь – точно нет.
– А сам? Не боишься, что переживешь Кёнсу?
– Боюсь, конечно! Но я проживу не многим дольше него. Я все-таки маг, а не феникс. К тому же, с исчезновением Междумирья не исчезают защитные чары в Мире людей. Так что люди по-прежнему не будут замечать, что в документах у нас нет года рождения, что внешне я остаюсь все таким же. Мне проще, Чанёль. Единственное, что напрягает: я не могу рассказать Кёнсу, кем являюсь. Но когда в Мире людей не останется Старейшин, проблема отпадет сама собой. Я скажу ему правду, а он поймет, я уверен.
Чанёль кивнул. Порой ему казалось, их истории с Ченом похожи, но в такие моменты становилось ясно, что отличий все-таки больше.
– Подумай о Мире Магии, – снова заговорил Чен. – Серьезно подумай.
– Так и сделаю, – пообещал Чанёль, заранее зная, что думать не о чем. Ему безумно хотелось рассказать Чену о встрече с Тао, и о том, что собирается стать человеком, но сначала нужно бы все разузнать как следует.
– Ладно, Чен, давай вернемся к нашей вечеринке? Кое-кто перенес ее в галерею, и нам теперь придется все перекраивать.
– Кошма-а-ар, – громовержец посмотрел на часы и растер лицо руками. – Как думаешь, когда он собирался нам сказать?
– Про галерею? Сдается мне, что не собирался. Язык бы не повернулся. Он хотел, чтобы мы все поняли по пригласительным.
– Точно. Видел, как он смутился?
Оба рассмеялись, вспоминая румянец на щеках Криса, но смех быстро смолк. Чен сглотнул.
– Гром и молнии, мне будет его не хватать.
Он встал и вернулся за стол. Чанёль разместил между ними магический экран и открыл папку с планом галереи. Они окунулись в работу, стараясь сосредоточиться на планировании и не думать о том, что им сейчас неподвластно.
Время пролетело незаметно. Дождь стих, и ночное небо вновь стало безоблачным. Чанёль потянулся, разминая затекшие мышцы, собрал бумаги и передал их Чену.
– На сегодня достаточно.
– Угу. Тебя подбросить?
– Нет, я еще загляну в редакцию ненадолго.
Громовержец неодобрительно цокнул языком, но спорить не стал.
Чанёль вышел за дверь, но направился не к лифту, а в сторону ресторана. Работников уже не было, и только на кухне горел свет. Тао, как и в прошлый раз, протирал стаканы, и когда феникс переступил порог, Хронос посмотрел на него так, будто надеялся, что Чанёль не придет.
Тао отложил полотенце. Он прошел мимо феникса и поманил его за собой. Они спустились на парковку и сели в машину Хроноса. Все это в полном молчании.
Чанёль защелкнул ремень безопасности. Язык жгло от желания наброситься на Тао с расспросами, от нетерпения слегка потряхивало. Он ждал весь день, и с каждой минутой волнение нарастало.
Хронос же был абсолютно спокоен. В сторону Чанёля он не смотрел и вел себя так, будто в машине один. Тао не говорил, не включал музыку и почти не шевелился, лишь одной рукой расслабленно придерживал руль. Чанёль не представлял, о чем Тао думает, да и думает ли хоть о чем-нибудь. Столь отстраненного выражения лица и равнодушного взгляда он не встречал больше ни у кого. Пока Хронос следил за дорогой, феникс бегло осмотрел салон: ни подвесок, ни ароматизатора, ни бутылки воды или журнала. В машине было чисто, пусто и черным-черно. Черные сидения, черная обивка, тонированные боковые стекла. Чанёль усмехнулся. Что ж, между ними все-таки было кое-что общее: они оба отдавали предпочтение черному цвету.
Рядом с пабом Бэкхена не нашлось ни одного свободного места, но Тао свернул за угол и легко отыскал, где припарковаться. Он вышел из машины. По-прежнему молча. Чанёль шепотом выругался. Манеры, Тао! Элементарная вежливость.
– Прости, Чанёль, – прошептал феникс, пародируя голос Тао, – я знаю, тебе не хочется идти к Бэку, но так уж надо.
– Ничего, ничего, – отозвался Чанёль себе же, – все хорошо, я понимаю.
На самом деле, он не понимал. Почему нельзя было поговорить на кухне? Или в любом другом месте, помимо вампирского логова. Сеул огромный – выбирай, не хочу. Чанёль сходу мог назвать дюжину укромных уголков, где бы их никто не подслушал.
Феникс в мыслях ворчал, но послушно шел за Тао. В переулке не горели фонари. Железная дверь, скрытая от взора простых смертных, тяжело отворилась; внизу громыхала музыка и шумели голоса. Тао тенью скользнул на лестницу. Чанёль последовал было за ним, но остановился. Сомнения взяли верх.
– Слушай, ты уверен, что это хорошая идея?
– Не хочешь – не иди.
Чанёль стиснул кулаки и упрямо зашагал вниз по лестнице. Если его ждут ответы, он пойдет куда угодно! Даже к Бэкхёну.
На входе путь Чанёлю преградил охранник, но заслышав тихое: “Феникс со мной”, – пропустил. В пабе мгновенно стало тише, феникс, как магнит, притягивал взгляды. По залу пронеслись смех и шепот. Что ж, вздохнул Чанёль, ему по-прежнему здесь не рады. Как будто он ожидал другого.
Тао прошел к дальнему столику. Бэкхён вскинул голову, когда Хронос произнес его имя, и засиял улыбкой, кожа вспыхнула солнечным светом, объятия не заставили себя ждать. Чанёль отвернулся, ощущая острый укол зависти. Наблюдать за влюбленными – хуже не придумаешь. Он сел за стойку, и бармен встретил его наглой улыбкой.
– Батюшки, кто здесь! Давненько тебя не было.
– Да как сказать.
– Я бы спросил, что тебе налить, но у меня строгий начальник. За обслуживание феникса всю кровь из меня выпьет, – парень хохотнул. Длинная серьга в его ухе качнулась, подмигивая отраженным светом. Чанёль порадовался, что слишком устал, чтобы обращать внимание на глупые шутки. От шума и волнения начинала болеть голова. Феникс поерзал на стуле, но так и не сумев устроиться с удобством, обернулся через плечо: Тао и Бэкхен целовались. Пальцы Тао с нежностью перебирали малиновые пряди.
– Это надолго, – заговорщицки шепнул бармен. – Если хочешь свалить, еще есть время.
– Спасибо за совет, – Чанёль поднялся и направился к дальнему столику. Это у Тао времени вагон и маленькая тележка, а Чанёль физически ощущал, как безвозвратно утекают минуты. Минуты, которые он мог бы провести с Сехуном.
Феникс остановился у Тао за спиной и тактично кашлянул. Бэкхён, выглянув из-за плеча Хроноса, капризно сморщил нос:
– Ты все-таки его привел.
– Бэк.
– Ладно-ладно, я понял, – Бэкхён поднял руки, сдаваясь. Он пододвинулся ближе к стене, и Тао сел возле него на диван. Оба посмотрели на Чанёля.
– Тебе особое приглашение нужно? – не вытерпел Бэкхён. – Садись, птичка.
Феникс прикусил кончик языка, сдерживая ответную колкость, и опустился на диван. От приобнявшейся парочки его отделял узкий стол, заваленный рабочими бумагами, счетами и банкнотами. Вампир приподнял подбородок:
– Ну? Спрашивай.
Чанёль посмотрел на Тао, надеясь на поддержку, но Хронос не изменял себе и молчал. Судя по скучающему взгляду, разговор его не интересовал и хоть как-то помогать фениксу он не собирался.
– Ты уснул, птаха?
“Да плевать нас все!” – Чанёль подался вперед.
– Маг может стать человеком?
– Да.
Бэкхён ответил настолько быстро, что Чанёль опешил. От короткого, ожидаемого “да” перехватило дыхание. Ладони нагрелись, и во рту пересохло. С ума сойти, это на самом деле происходит!
– Как?
Бэкхен облизал губы. В глазах мелькнули злость и едва уловимая грусть.
– Ей бы наш разговор не понравился, – вампир положил руку на бедро Тао и попросил: – Останови, пожалуйста.
Чанёль не сразу понял, что произошло. Все звуки разом исчезли, и как когда-то весной в пабе всё замерло, на смену хаосу пришли пустота и покой. В отличие от прошлого раза глазеть по сторонам Чанёлю не хотелось, фокусы Тао его не волновали. Он только спросил:
– Зачем?
– У вампиров отличный слух. И они любят сплетни, – Бэкхён откинулся на спинку дивана. Чанёль не видел, но догадался, что под столом Тао сжимает его руку своей. Вот так запросто… Потому что может.
– Я должен стать человеком, – сказал Чанёль.
– Оно того не стоит.
– Бэ-эк… Я люблю его.
– Да-да, ты говорил.
Чанёль нахмурился, но не припомнил, когда такое было. И разве было?.. Бэкхён заговорил, не дав ему возможности как следует поразмыслить об этом.
– Я проделывал такое лишь раз. Она узнала – и был скандал.
Только об одном существе Бэкхён говорил “она”, без имени.
– Бабушка Лэя?
– Ну а кто еще? Помнишь, как она плакала и ругалась в тот вечер? Как ты встал на ее сторону, даже не разобравшись, кто из нас прав? А вот теперь ты здесь, просишь меня об услуге. Разве не забавно?
– Хочешь, чтобы я извинился?
– Я что, просил твоих извинений?
– Нет.
– А раз нет, так чего лебезишь?! Терпеть тебя таким не могу. Хочешь знать, почему старая ведьма так на меня взъелась? Если бы я лишил магии кого-то другого, она бы слова не сказала! Но я обработал ее любимчика.
– Любимчика? Какого еще любимчика?
– Забыл? У нее был класс для одаренных детишек. Она отбирала магов, самых умелых, тех, кому пророчили большое будущее. Как же она с ними носилась! – вампир презрительно фыркнул. – И в любимчики себе выбрала самого противного. На него смотреть было больно – сама невинность. Как вспомню, зло берет. Патологически хороший, прям до отвращения. Бесил меня жутко. Но магии в нем было с лихвой. Ему даже не надо было произносить заклинание, подумал – и все готово! Многие ли так умеют? А он к шестнадцати годам колдовал похлеще старейшин. Как она его за обедами нахваливала! Первый номер то, первый номер сё. Весь аппетит перебивала.
– Ты ревновал, – Чанёль скрестил руки на груди. Бабушка любила говорить об учениках, но он не припоминал, чтобы она выделяла кого-то особо. Хотя, признаться, он пропускал такие разговоры мимо ушей.
– Дело не в ревности, просто меня раздражают такие типчики. Идеальный до шаблонности, его придушить хотелось. Я рядом с ним находиться не мог. И вот однажды он заявился ко мне в паб. Мальчик, который ни одного плохого слова не знает, сел вот за ту стойку и попросил налить ему, цитирую, “что-нибудь”. Его, конечно же, с первой стопки развезло. Он плакал в три ручья, уверял, что кроме как ко мне, пойти ему некуда, потому что остальные не поймут, а я осуждать не буду. В чем-то он был прав, – Бэкхён перевел дыхание. – Все уже разошлись, а он все сидел и хныкал. Я отпустил бармена и охрану, решил что с горе-алкоголиком сам справлюсь. И когда мы остались одни, это чудо взяло и протрезвело! Он сказал, я его последняя надежда. Мол, я должен сделать из него человека. Я решил, он совсем двинулся, но чем больше он говорил, тем убедительнее казался. Говорил, что я особенный полукровка, и что раз вампиры могут пить кровь, то я могу выпить из него магию. Она ведь в крови! Бредовая идея, кто бы спорил. Как можно выпить магию, не тронув кровь? Но он был согласен рискнуть. Говорил, что ненавидит жизнь мага, умолял ему помочь. Сказал: “Подумай, чем больше магии в крови, тем дольше магическое существо живет и остается молодым. Неужели ты не хочешь забрать мою магию себе, коли я сам готов ее отдать?”
– И ты повелся?
– Еще как! В нем было столько магии, ты и представить себе не можешь. Я ведь чувствую ее, как чувствую кровь. Как она бежит по венам, вспыхивает. Он был пропитан магией, как пудинг – ромом. Почему я должен был отказываться? Мы попробовали, и все вышло прекрасно. Вот только ведьма посчитала иначе. Она говорила, маг слишком молод, чтобы принимать такие решения, что он ничего еще в жизни не понимает. Кричала, что я лишил магический мир лучшего из лучших. Да плевать! Ему эта магия даром не сдалась, он другого хотел.
– Чего же?
Бэкхен усмехнулся и подался вперед:
– Того же, чего и ты. Он любил человека.
– Эмпата?
– Нет. Просто человека.
– Так в чем проблема?
– В том, что он хотел быть таким же, как он. Ходить в человеческий университет, играть в футбол, болеть, как все смертные, стареть постепенно. И главное – не врать тому, кого любит.
– У него получилось?
– Не совсем. Ведьма не простила ни ему, ни мне того, что мы сделали. Так что она стерла его воспоминания. Типа, хочешь быть обычным – будь. Она внушила ему, что он всегда был человеком. У его парня воспоминания тоже забрала, и сделала так, чтобы оба не верили ни единому моему слову. Старая карга. Против ее магии я всегда был бессилен. Все, что мне удалось, это поселить их по соседству и окружить охранным полем, чтобы к ним лишний раз маги не лезли. Подумал, если им суждено, они снова встретятся. Обидно, что все хлопоты были напрасны.
– Они не встретились?
– Да при чем тут они?! Я о себе говорю. Мне его магии хватило всего-то на пару дней. Я могу ее “достать”, но во мне она не приживается.
– Ясно, – Чанёль вздохнул. – Но ты можешь забрать мою магию? Взамен… я что угодно...
Вампир возвел глаза к потолку и потеребил малиновую челку.
– Слушай, птаха… Откровенно говоря, я тебе сейчас все это рассказываю, потому что Тао сказал, что ты обязательно придешь. И будешь приходить снова и снова, пока не доконаешь меня, – Бэкхён постучал ногтями по столу. Он явно подбирал слова, но нужные не шли.
– Обычно мы с Тао не вмешиваемся. Все идет, как идет. Но… На самом деле, все это уже было. Я помог тебе, выпил твою магию, а через пару часов за мной пришли старейшины, размахивая плакатами “Добро пожаловать в Междумирье!”
Феникс прочистил горло. Он уже знал ответ, но должен был сначала задать вопрос.
– Почему?
– Потому что ты умер, Чанёль.
Тишина разлилась по пабу и загудела, перед глазами поплыл туман. Феникс моргнул, пробуя повторить только услышанное, и замотал головой. Невозможно. Он не мог умереть. Бэкхён врет! У мага ведь все получилось, у Чанёля тем более получится! Феникс открыл рот, но не произнес ни звука. Его надежды рушились, как карточный домик.
– Нет, – Чанёль упрямо замотал головой, отказываясь верить словам Бэкхёна. – Нет!
– Маг может жить без магии, но ты, милый, совсем другое дело. Ты – феникс. Огонь – твоя суть, без него тебя нет. Даже Лэй, чтобы спасти твою жизнь поместил огонь в камин и привязал к тебе. А теперь вспомни, как тебе жилось без огня? Или правильнее будет сказать, как тебе без него умиралось?
– Не верю. Это должно было сработать, Бэк! Должно... - Чанёль моляще заглянул вампиру в глаза. – Бэкхен, пожалуйста, мы обязаны попытаться.
– Без меня. Хочешь умереть – ищи другое место. Я помогать не стану.
Бэкхён замолчал так, что стало ясно – в разговоре он поставил точку. Чанёль закрыл лицо руками.
– Есть другой способ? – шепотом спросил он.
– Возможно. Я не в курсе, – Бэкхен забрался на диван с ногами и прижался к Тао. – Я бы и рад помочь, правда. Но не могу.
Чанёль негромко фыркнул, отнимая руки от лица:
– Да уж, – сквозь линии на ладонях пробивался огонь. В мыслях мелькнуло лицо Сехуна, воспоминания Чанёля перемешались с воспоминаниями человека. А ведь он поверил – Чанёль вдавил ногти в кожу ладоней – поверил, что у них все получится. Глаза защипало, и феникс поспешил отвернуться и быстро смахнуть с них влагу.
– Знаешь, птенчик... У всех стариков есть любимчики, – Бэкхён выразительно посмотрел на Чанёля, дожидаясь, пока их взгляды встретятся. – И я не исключение.
Чанёль непонимающе свел брови.
– Я тебе жизнь спас, – процедил Бэкхён..
– Меня не надо спасать.
– Хватит. Лети домой, уже поздно.
Феникс не пошевелился. Не мог и не хотел. В пабе время ожило, и мир вновь наполнился звуками, но Чанёль этого не заметил.
– Не уйдешь сам, я позову охрану.
– Можно снова привязать огонь к камину.
– Уходи!
– Это значит “нельзя”, – мягко пояснил Тао. Чанёль ударился о его черные глаза, всезнающие и холодные, и с ужасом понял – у них с Сехуном ничего не получится.
“Нельзя”
Чанёль с трудом поднялся из-за стола. Но прежде чем уйти, спросил:
– Бэкхён, а тот маг…
– Ой, да всё с ним нормально. Стареет себе потихоньку, снова влюбился в своего мальчика, оставляет ему засосы над ключицами. Ночами работает в пекарне. Понимаешь, о ком я?
Чанёль бы удивился, останься у него на это силы. Бэкхён обвел губы кончиком пальца:
– Мир – большая деревня, птаха. А теперь вали, а? Надоел.
И феникс ушел. Спустя минуту, Бэкхён с облегчением выдохнул.
– Ну вот и все, – он обнял свои колени. Тао запустил пальцы в его мягкие волосы и задумчиво спросил:
– Зачем ты соврал ему про старейшин? За тобой ведь никто не приходил, это ты умолял меня спасти феникса.
– Пусть думает, что я забочусь о своей шкуре, а не о нем.
– Почему?
– Не знаю. Он еще ребенок, Тао, и я хотел ему помочь, а не убить!
– Мы не должны вмешиваться в ход вещей.
– И не будем. Если ему суждено умереть, так и случится. Но я не буду в этом замешан.
Тао поцеловал Бэкхёна в макушку и, глядя на опустевший диван, пообещал:
– Все будет хорошо.
Вампир доверчиво прижался к его боку.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 161718 19 20 Следующая ⇒