ХИМИК-СКЕЛЕТ И 8 страница

– Она… – голос девушки вдруг сделался извиняющимся, – очень переживает, что папа маму бросил, когда мы еще не родились. У нас ведь никогда не было по-настоящему отца, а на пленку меня с сестренкой сосед снимал. На счет садового участка – это правда. Мы лет пять с мамой промучились. Я такие классные кусты розы посадила. А потом приходим – их кто-то выкопал.

Отчество – это все, что нам папа оставил. Ну, еще пару фотокарточек, но мать их давно разорвала и выбросила. Сейчас, между прочим, очень сожалеет, – то ли шутя, то ли серьезно ответила Алина.

У моего героя от откровений девушки пошла кругом голова. Отхлебывая ароматное кофе, он думал, о чем еще спросить синеглазую и золотоволосую копию Риты. Но его размышления были прерваны настойчивой трелью входного звонка.

– Ой, опять ночные гости, – засуетилась Алина.

– Как ты только не боишься здесь одна, ночью! Где охранник? – спросил Валентин.

Девушка пожала плечами.

– Да что у нас здесь красть, кроме позабытой людьми совести? Но мне не страшно вообще-то. Здесь охранник дежурит через дом. Там пункт приема цветмета и еще автомастерская. Говорят, бандиты этим делом заправляют, и никто в здравом уме сюда не суется. Ну, кроме вас, сталкерщиков. А пока ты кофе наливай, я сейчас.

……………………………………………………………………………………………

Реброву пришлось прождать вечность. Но вот за его спиной раздались шаги и веселый голос Алины:

– Смотри, кто со мной.

Валентин обернулся и застыл пораженный. О мечта! О богиня Эльдорадо! Конкистадор в панцире железном дошел до цели. Снял иссеченный песками пустыми шлем. Припал растрескавшимися от жажды губами к роднику.

Перед ним стояла Рита.

ГЛАВА XII

КОРОЛЕВА НЕТОПЫРЕЙ,

ИЛИ ТАЙНА РИТЫ

Мой герой был готов к любой дикой выходке объявившегося, словно джинния из кувшина, ангела-демона, какой-нибудь задорно-язвительной реплике, но Рита только улыбнулась. Очевидно, Алина успела рассказать сестре о случайно забредшем на огонек «сталкерщике».

– Привет, – произнесла Рита.

Валентин подумал, что так, на том свете, с людьми здоровается Бог. Он открыл рот, но получился сухой клекот вместо нормального ответа. Рита положила пакет на стойку бара и, обращаясь к сестре, сказала.

– Я твои вещи принесла. Мама меня ночью отпускать не хотела, но дяде Сергею все равно надо было назад в автосервиз.

В кухню вошел человек в ботфортах. Увидев Реброва, он хмыкнул.

– Ага, знакомая личность.

В ответ на вопросительные взгляды сестер, водила пояснил:

– Года два назад возил вашего гаврика на Павловку.

После этого Сергей снова обратился к Реброву: – Я смотрю, у тебя девиц столько знакомых. И с Аминкой вроде, дочкой шефа моего гулял, теперь вот с Вежниными, да еще обоими!

Валентин поймал насмешливый взгляд Риты. И тут же от сердца отлегло. Богиня не сердилась, только мягко журила.

– А вы и там, и там, получается, работаете? – нашелся Валентин.

Мужчина ничего не ответил. Таинственно покачав головой, он сказал:

– Я с утречка заеду. А пока вы тут болтайте. Вы молодежь, у вас свои разговоры. Мне нечего, старику, встревать.

– Кот пошел за молоком, а котятки кувырком! – радостно принялась суетиться Алина. – Ой, спасибо сестренка, что вещи мои привезла. А то я не знала, как мне завтра на работу идти. Давайте, рассаживайтесь по новой, я бутербродами вас угощать буду.

Валентин и Рита дружно отказались. Хотя на Реброва нашло вроде успокоения, он жадно разглядывал Риту, как будто с их последней встречи прошло не несколько месяцев, а все десять лет. На девушке был такой же, как на сестре дождевик, полосатый свитер с горловиной и сильно потертые синие джинсы. В общем, Рита была как всегда страшной красавицей!

И все же, как бывает в пору юности, в лице девушки, в ее фигуре чувствовались изменения. Лицо Риты сверкало идеально белым овалом, волосы стали мягче. Они больше не напоминали мрамор или медную проволоку. Восхолмия грудей, едва, совсем не назойливо, очерченные свитером, круглились облачно-загадочно.

Валентин сидел сбоку стойки и поэтому видел вытянувшуюся гибкой молнией фигуру Риты. У какой еще девушки могли быть такие длинные, такие стройные ноги? Даже заключенные в узилища джинсов они поражали пропорциями. В них не было излишней плотности или тонкости в икрах, сплошным восторгом они развивались дальше к бедрам, опять-таки без лишней ширины или узости.

Но замечательней всего оказалось поведение Риты. Она поразила Валентина своим спокойствием. На все реплики сестры отвечала неизменно: «Надо подумать». Ребров даже хотел спросить ее, зачем она наврала про отца, но потом чувство острой жалости, какое может возникнуть только к любимому божеству, заставило Валентина отказаться от своего намерения.

Рита сидела тихо, часто наклоняясь к столешнице бара, проводя по ее гладкой поверхности пальчиками, не оснащенными вычурным маникюром. Она почти не глядела на Реброва, но тому и легче было от этого. Наконец Валентину пришло в голову сказать Рите, что Алина пригласила его.

Молодой человек ощутил на себе долгий, пробирающий до костей, как северо-восточный ветер, взгляд.

– Наконец-то я покажу тебе свою комнату.

Ребров облегченно выдохнул.

– А я думал – обидишься. Столько лет я даже фамилии твоей не знал!

Рита, неопределенно кивнув, без всякого раздражения или веселости, снова уткнулась в столешницу. В кухне повисло неловкое молчание. Но добрая душа-Алина быстро нашла способ заполнить его.

– Зато теперь Рита у нас нормально доучилась. Ой, вы, то есть ты, не знаешь, Валентин, когда она пришла ко мне и рассказала о том, что начудила в Кирове… Глупенькая, боялась, что мы на нее обидимся, но мы, конечно, ее в обиду никому не дадим! А потом она сказала, что вернется снова в Технологический. Теперь, правда, работу никак найти не может, но вот со следующей недели пока будет со мной посменно на рынке работать.

И тут случилось то, что должно случиться. Рита, до сих пор на диво все тихо выслушивавшая, взбеленилась:

– Доучилась. На торговку лифчиками.

Алина мягко возразила.

– Не все сразу сестренка, нужно терпение. Помнишь, говорила, что ничего у меня с розовыми кустами не получится?

Рита подняла свой блестяще-нежный нос.

– Замечательно просто получилось! Их сперли. – Ее глаза вспыхнули черным огнем. – Зачем мы только с берега Шугуровки уехали!

– Сестренка, ты же знаешь, там была экология чудовищная! – всплеснула руками Алина.

– Да, такая, что утром от соловьиного пения просыпались. А сейчас живем в полупустой холодной квартире.

– Малыш, а кто отказался окна на зиму затыкать и провалялся на кровати с книжками?

Рита рассмеялась.

– Вот так наша жизнь и проходит: «малыш, заткни рамы», «малыш, почему сестре не помогаешь», «малыш, хватит читать, за это деньги не платят!» Заколебали, задолбали! Все у вас меряется пользой, тем, что для хозяйства надо. Заказали бы за раз евроокна, но надежные, а не придумывали с мамой типа что-то про семейную традицию. Вот лучше бы спросила, как я проучилась четыре года до того как меня вышибли из института. Четыре года жизни, самые лучшие годы, псу под хвост!

Неужели ты не понимаешь, Алина, как меня преподы зомбировали? Моя группа за время обучения хоть сходила куда-нибудь? А там, в Кирове? Там была одна девочка, которая инициативой горела, ладно я про себя молчу. Она по коридору бежит, к преподавателю подходит: «Давайте, Марья Ивановна, проведем круглый стол!» А Марья Ивановна тупо так: «Проводи». Как к преподавателям не обратишься, так у них времени нет, так им «за воспитательную работу не платят».

Алина бросила нож с приставшим к блестящему лезвию кусочком масла. Так задела ее тирада Риты.

– Ты бы хоть перед молодым человеком постеснялась так вести себя. Пора взрослеть. Ты же знаешь, что я очень ценю твои гуманитарные способности. Но кто виноват, что ты вначале отказалась на филфак поступать, сказала, что ни ногой в школу, потому что дети «лживые негодяи»?

Валентин решил утихомирить спор сестер. В чем-то он был согласен с Алиной, в чем-то с Ритой. Удивительно, но в этот момент ни синеглазой, ни черноглазой он не мог отдать предпочтения. С момента знакомства с «Красной гвардией Рифея» мой герой как будто повзрослел лет на десять, научился не бояться показаться смешным миротворцем.

– Наверное, скоро уже дядя Сергей будет, а вы тут спорите.

Рита ткнула пальцем в сестру.

– Так это она спорит. Впрочем, я и без всякого филфака в литературе разбираюсь. Только тухлая современная писанина эта. Герои исчезли, остались одни комплексующие уроды. Но особенно раздражают описания. Читаешь – про одни елки десять страниц. Или про наркоманский бред, как кто-то обоссался. Другое дело легенды: вурдалаки и нетопыри. Красота, да и только! Или что-то социальное, про то, как одна молодая женщина получила пособие на ребенка стоимостью в одну банку «Вискаса», а потом убила дочку и сама повесилась.

Алина захлопала ресницами.

– Сестренка, какие ты мерзости говоришь!

– Это не мерзости, а жизнь. С одним чувачком спорила на факультете. Такой весь упакованный, мажористый. Что ты, звезда китайского мультфильма прям! Я рассказала ему историю про то, как один студент в общаге с голода себе пулю в лоб пустил. А чувачок не поверил. Сказал: «а что это он работать не устроился?» Ну не мудак ли он после этого?!

– Эх, Рита-Рита, откуда твой студент пистолет мог достать, если ему кушать было нечего?

– А дверь в комнату препода военной кафедры оказалась не запертой, – огрызнулась девушка.

Валентин душой был на стороне Риты, однако и его посетила мысль, что в этой истории что-то не так. Неужели парень не мог, в самом деле, устроиться хотя бы дворником? Не сочинила ли эту социологическую историю его фея ради красного словца? А ангел-демон распалялась все больше. – Если бы я была писательницей, я бы не тупила вроде гламурной курицы Василины Рублевой. Представьте, у девочки отец юрист-консульт СУК…

Даже Алина, эта поборница нравственности, расхохоталась.

– Как?

– Средне-уральского книжного издательства, – спокойно произнесла Рита. – Сейчас все только говорят о новой звезде из Ебурга. А по мне, если ты назвала книжку своих грязных рассказиков «Вставляет не по-деццки» это не значит, что ты автор «Детской книги мертвых». Вот тогда, в 60-е или вначале 90-х была поэзия, а сейчас сплошная грязь. Чё за погоняла у ее лирических героев? Ляпа-Шляпа. Нет, чтобы назвать героя Альдестаном.

– Или Башкорстаном, – пошутила Алина.

– Ха-ха, как смешно, сестренка! – фыркнула сильфида, так громко, что со столешницы слетела крошка.

Рита продолжила долбать ебургскую юную писательницу.

– «Глаза в кучку». Это как? «Губы клювом»? Он что, попугай? Нет, прикольно по-началу, но дальше такая шняжная пустота, такой порожняк галимый. Телка с мужем своим будущим на улице знакомится. Конечно, выбирает – «пепси, с пейджером, MTV-ка, с волосами торчком, губками леденцом и рожею по-ошлою. Красивого, в общем, как картинка в журнале». Нет, чтобы выбрать костлявого молодого человека с синевой мысли. Гордого, в кровавого цвета плаще, перекинутом через плечо. Я бы была удовлетворена на крайняк если бы она с Нигером трахнулась. Но раз собралась писать туфтень, тогда сразу надо было: «Чувак вываливает на стрит. Как до пахоты подлатать бабла? Засекает кипиш, заценивает катуху. Его подмазывают сесть на контру. Замануха прокатывает. Чувак впрягается в тему, ему реально фортит. Поднимает не детский ломоть. Катала стукает, что за фарт. Надо отвалить децла вандоса. Кент ведется и отстегивает лаве. Кипиш улегается. Контрактчик сваливает. Чувак меркует. Вместо бабла ему забили куклу и развели как лоха!»

Для Валентина, привыкшего к советскому официальному языку, это был как переход с клинописи на двоичный код.

– Это вроде значит, что человеку куклу подсунули?

Рита кивнула.

– А я, между прочим, года два назад, когда на Павловке был, – похвастался Ребров, – с братьями Газизовыми познакомился. Они даже координаты свои оставили, предлагали лабораторию химическую открыть.

Алина всплеснула руками.

– Что, правда? Ой, как здорово! Вот говорят, что они бандиты, а я не верю. Просто бизнесмены молодые удачливые. Они и «Доброте» нашей помогают!

Рита перемигнулась с Валентином. Мол, смотри, какая сестра у меня доверчивая. Я же говорила!

Закончив убирать посуду, Алина отправилась кормить животных.

Валентин испытывал немое блаженство. Мыслями он уже сидел на ритиной кровати, держа девушку за талию…

Но что это? На бледном лице ангела-демона не читалось радости. Глаза – стыдливо опущены.

– Тебе плохо? – спросил испуганно Ребров.

Рита, задрожав, посмотрела на него. Звук ее голоса показался Валентину шелестом сухих листьев в осеннем парке:

– Обещай, что не придешь к нам на Ахметова.

Ребров беспечно улыбнулся.

– Это из-за вурдалаков и этих нетопырей в твоей комнате? Я бы все-таки рискнул!

– Я не шучу.

Валентин оторопело, еще не понимая, говорит Рита серьезно или опять играет, взглянул в глубину жестоко-блестящих глаз. Он с минуту терепел, а потом выскочил из-за стойки, бросился к окну, на ходу расстегивая ворот рубашки. Обида душила его.

– Ты кто после этого? Ненормальная, дура?! – закричал он, оборачиваясь. – Ладно, один раз обманула на «Спортивной». А потом зачем вызывала в Затон и сбежала от меня в парке? И вот теперь, когда такая встреча случилась, опять все решила испортить? Я что тебе, игрушка?!

Щеки Риты вспыхнули, и в ее голосе зазвучали самые убедительные нотки, на какие только может быть способен прекрасный пол:

– Я, честно, хотела снова встретиться. Но ты меня опередил. Я ведь поступила согласно твоему совету, все рассказала матери и сестре, а то, что про отца навыдумывала, ну прости. Все остальное – правда. И адрес мой, и фамилию, и номер телефона ты теперь знаешь.

– Тогда… в чем дело? – пробормотал Ребров.

– В Горбуне.

Валентину показалось, что он ослышался.

– В ком?!

Рита покачала головой.

– Я не знаю, какая у него настоящая фамилия. Ты не сердись, пожалуйста. Выслушай, потом можешь послать меня куда подальше.

Хотя моего героя тотчас охватило сильное желание прямо сейчас побежать к Изольде, чтобы вытрясти, как пыль из мешка с семечками, тайны из этой цыганки, он, кивнув, вернулся к стойке.

– Хорошо, я слушаю. Но – в последний раз. Если ты хочешь опять сыграть со мной в свои психологические игры – довольно.

Рита, с нежностью взяв его за руку, торопливо заговорила:

– На самом деле я больше Алины и матери в курсе делах семьи. Они ничего не знают. Моя готичность и манго-анимешность – маска. Разве у тебя самого не было такого чувства: когда все вокруг плохо, ты начинаешь уходить в мистический потусторонний мир?! Ты обо всем догадался, наверное.

Валентин кивнул, хоть он и не догадывался именно об этом. Но теперь одна фраза многое раскрыла для него в образе блистательной гурии. Как ключевой фрагмент мозаики она легла на портрет. А Рита, необыкновенно серьезным тоном, продолжала: – Да, я как человек совершила массу ошибок. Особенно обидно за мое увлечение литературой и фантастикой. Это всегда мне мешало быть ближе к жизни. Понимаешь, я тебе говорила, что Алинка и мама у меня молодцы, но очень приземленные. Они не умеют думать на перспективу. Я уговаривала их не спешить с переездом. Нам должны были квартиру дать. В конце концов, можно было в кооперативе купить, потом все равно долги списали. Но они предпочли взять деньги в долг. У того, между прочим, самого соседа, который нас с сестрой в детстве на кинопленку снимал.

Так вот, почти все 90-е это была для нас сплошная история лишений. Сосед – не государство советское. Он из нас соки пил. Я даже в голодный обморок один раз упала, а в школе решили, что у меня нервы. Почему, думаешь, я боялась с тобой общаться лишний раз? Опасалась, что не выдержу при виде пирожка какого-нибудь в буфете. Но нет, конечно, хлеб, картошка были дома. Но попробуй на одном этом сидеть целыми месяцами! Мать еще где-то рецепт картофельного салата выкопала. Настоящая казнь египетская. Сад мало помогал. Одно лето участок залило, в другое наши посадки жуки уничтожили, которые из заброшенного соседнего участка перепрыгнули. Мама, бедная, в школе две смены взяла. Я пару месяцев устроилась кусты в городе стричь, но денег только на маньячный прикид хватило. А знаешь, почему я его носила? В нем можно было и в школу ходить, и после школы. Стильно и практично. Итак, я продолжаю. Потом мама с Алинкой в «Золотое кольцо» стали играть. Я чуть с ума не сошла, отговаривая их.

Тут в прекрасных, глубоких, как малахитовое ложе городского фонтана, глазах Риты показались слезы. – Валек, я им всегда советовала правильно все! Я правильной была девочкой на самом деле, мечтала о нормальной жизни, мечтала о скучном обывательском существовании «как у всех», о подругах, о днях рождениях… А они все пустили наперекосяк!

Я была юной и глупой. Я устала от лишений. И вот в меня бес какой-то вселился. Сперва учебу забросила, хотя оставалось всего ничего, потом с Алинкиным паспортом устроила глупость. Просто, не понимаешь, сразу такая сумма денег у меня на руках очутилась. Я ведь думала, что они за квартиру долг выплатили, а оказывается, это было вранье. Они типа меня травмировать не хотели. Хуже того, они еще денег взяли в долг, теперь в банке под грабительские проценты, чтобы «выучить меня». Они сделали меня двойной заложницей совести. Ты понимаешь?

Валентин слушал, чуть наклонив голову.

Рита затряслась, поежилась, как будто в кухне открылось окно. Ее голос стал нервным, почти истерическим:

– Нет-нет, ты не понимаешь! Скажи правду, ты ведь думал до сих пор очень плохо обо мне, ты думал, что я стала самым большим разочарованием для тебя?! Но у меня есть оправдание, поверь. На этот раз я не играю, не кокетничаю, хотя ты можешь опять меня обвинить в двуличии. Но это все правда. Тут целая история, выслушай.

Как-то наш подъезд обходил один молодой человек в очках. Такой, в костюмчике с иголочки. Я сначала думала опять сетевой маркетинг, запись на конференцию «Гербалайфа». Они же пыль вначале пускают в глаза, типа у нас компания с филиалами в восьмидесяти восьми странах мира. Вам надо лицензию за восемь штук купить, а потом еще таблеток для похудения у нас, и через год, максимум через восемь лет, вы будете руководить своей группой и стричь купоны. Но оказалось, он интересуется квартирами. (Это описание так резко напомнило Валентину портрет Игоря Федоровича, что он вздрогнул).

Одна одинокая старушка завещала квартиру банку, а банк, как заверил молодой чел, обязался каждый месяц надбавку к пенсии выплачивать и еще сиделку прислать. Я к ней иногда заходила, когда надо было позвонить. У нас телефона ведь до этого года не было. Мне нравилось у бабушки Веры. Горшки на окнах с геранью и фиалками. И занавесочки с кружевами на кухне, как в деревне, и обычная белая скатерть, а не холодая клеенка. Еще старые фотографии на стенах висели, сразу 10-ок в одной раме. Но, самое главное, тишина. Мертвая одухотворенная тишина как в церкви.

Забегая вперед, скажу, что никакой сиделки для бабушки не прислали. А пенсию сначала платили, потом только половину, потом гречкой стали. Ну и в конце бабушку вообще забросили. Она стала беспокоиться, в банк тот ходила, там ее в суд отправили разбираться. А для старых людей существует суд только один: уголовный. Бабушка решила, что ее саму под суд отдали и так разволновалась, что как пришла домой – умерла.

Я как узнала об этой истории, в банк побежала и скандал устроила… В общем-то меня в ментовку сдали за нарушение общественного порядка. А потом письмо в деканат «вовремя» пришло. Да, вот так я и вылетела из гостиничного дела на самом деле.

– И ты ничего матери и сестре не рассказала?! – еле обрел дар речи потрясенный Валентин.

На безупречно гладком лбу Риты возникли две морщинки.

– Смеешься? Нет конечно. Тогда бы я точно вылетела в никуда без возможности перевода! Так мне предложили написать заявление на академ. Потом уже мои придумали фигню с Кировским филфаком.

– А как звали того риэлтора?

– Помню, что его мама только по имени-отчеству называла, хоть вроде парень не старше нас с тобой. Такой важный весь, в дорогом костюме и очках с золотой оправой.

К счастью, Рита была слишком увлечена своим рассказом, чтобы заметить растерянность собеседника.

– Ну так вот, пока я с бабушкой Верой возилась, пока бегала, пока время в чужом городе теряла, мать с Алинкой связались с тем лощенным негодяем. Я сперва недоумевала. У нас в семьи вроде стариков нет. Но тогда я еще ничего не знала. Оказывается, они по простоте душевной уже ввели его в курс нашего тяжелого финансового положения.

Валентин нервно вздрогнул.

– Не пойму, зачем ты это все рассказываешь? Конечно, сами по себе подробности интересны, но почему я не могу прийти к тебе?

– Я же не навсегда отказываю тебе в визитах! – обиделась Рита. – Только прошу потерпеть чуток, пока с Горбуном дело не прояснится. Риэлтор только поначалу ходил. А потом вместо него стал являться Горбун! Он оказался чем-то вроде начальника над риэлтором. Я сказала Алинке и маме, что урод ничего хорошего не принесет. А они такой вой подняли, мол я бесчуственная, бессердечная! Разве по внешности можно о человеке судить! Тем более обиженным Богом. Он наш спаситель и тэ дэ. Но я знаю, я чувствую! Горбун их зомбировал. И вот однажды я услышала, как он расспрашивал маму о том, встречаюсь ли я с тобой. Представляешь, как я испугалась?!

Ребров, чувствуя рассканье за свою нетерпеливость, задумался. Может быть, Рита что-то путает? И это не тот Горбун? Больно много лиц получается у колоритного, но почти бродяги. А тут еще получалось он и Игорь Федорович действуют заодно, да еще против Риты!

– Ну уж его-то имя ты запомнила? – спросил Валентин.

– Михаил, а для друзей (он так именно и выразился) – Мишган.

Ребров почувствовал, что грудь словно залили свинцом. Еще надеясь, что ослышался, он сказал:

– Помнишь, я тебе рассказывал про свое родовое проклятье и цыганку?

– Еще бы. Не каждый день такое слышишь от мальчиков, – кивнула Рита и добавила, заживо сжигая моего героя блеском черных глаз. – Так значит я не просто роковая личность, а еще и безносая личность с косой? Вот уж спасибо… Хотя, на самом деле, если подумать, то будь у меня такая коса, я бы выкосила ей всю пошлость 90-х годов!

– Но после того как ты сбежала от меня в парке «Волна» – (Рита поморщилась при этих словах), – случилось еще кое-что…

Валентин неожиданно задумался, вдруг засомневавшись, стоит ли рассказывать Рите о неформалах и «Красной гвардии». Но Рита уже была заинтригована.

– Давай, выкладывай.

Ребров счел, что вправе поведать о знакомстве с Лизой, ведь общаясь с ней, он желал только одного – стать ближе к Рите. Только об Амине и Игоре Федоровиче мой герой решил молчать. Во-первых, ему было стыдно признаваться в сомнительных связях с малолетней проституткой, во-вторых, несмотря на явные улики, он не мог пока однозначно записать Игоря Федоровича в стан мишгановских клевретов.

– Ах, так теперь мы точно связаны до гробовой доски! – воскликнула Рита. Вскочив, она принялась мерить комнату шагами как солдат на часах. – У меня сейчас мозг взорвется! Я даже предположить не могла, что столько приключений получится из одной глупой затеи. О, какая я была глупая все это время! Ну зачем ты раньше обо всем этом мне не сказал!

– Интересно, каким образом… – язвительно усмехнулся Валентин.

Рита понимающе замахала руками.

– Да-да, не стоит продолжать. Я знаю, опять дело во мне. – Она остановиалсь как вкопанная, устремив на молодого человека пылающий взор. – Но теперь мы больше никогда не потеряем друг друга!

Валентин поспешил воспользоваться случаем.

– Ты можешь сама приходить ко мне. Или мы можем встречаться тайно. Со всеми мерами предосторожности. Прямо как в одном сне, в котором я видел тебя.

Глаза девушки засверкали.

– Ого, да ты уже бредить мной начал? Великолепно! Я жажду подробностей твоих фантастических грез.

Мой герой, уже считая, что ему удалось уговорить Риту, не жалея красок расписал сцену на пустыре.

– А правда… – начала было Рита, но тут же одернула себя. – Нет, не получится. Мишган – он дьявол, он за нами все это время следил. Он, наверняка, изучил все наши маршруты. А то, что сегодня, ночью, при полной луне получилось случайно в Новоалександрове, это редкая возможность. Теперь мы должны быть вдвойне осторожны.

Чтобы сгладить неприятное впечатление, девушка как бы шутливо призналась Валентину:

– Между прочим, я знаю, где то место из сна находится.

Ребров мрачно скривил губы.

– В кадрах фильма «Колдовство».

– Это спортивная площадка в школьном дворе в Черниковке. На Кремлевской, кажется. Я, наверное, про наши прогулки в детстве вспомнила, и вот меня потянуло в отчие края. Кстати, а твоя Лиза эзотерикой совсем не интересуется?

– Вроде нет.

– Сочувствую. Значит, она не видит скрытой сущности мира.

Впрочем, Валентин зря опасался, сыпя торопливыми, хотя и более чем искренними, уверениями, что Лиза для него всего лишь бледный эрзац-заменитель. На самом деле, Риту больше всего волновало то, откуда Мишган мог знать об их встречах.

Ребров хлопнул себя по лбу.

– Постой, Лиза сказала, что Мишган настоящий сатанист. Я, думаю, что это не буквально следует понимать. Но, может быть, действительно у него интуиция, актерские способности очень развиты.

Рита нахмурилась.

– Может он в волшебный шар за нами наблюдает? Как злой колдун из сказки?

– С точки зрения науки – абсолютный бред, – нахмурился Валентин.

– А наша встреча тогда, на крыше, с точки зрения науки? И все эти столкновения случайные на улице? Нет, есть вещи, которые науке и не снились.

– Все дело в простом психологическом настрое. К тому же, согласно теории вероятности, в нашей встрече не было ничего сверхъественного.

Рита потерла висок.

– Какой же ты, однако, химико-математический скептик. Помнишь, тот случай с письмом? Я тебе в почтовый ящик конверт бросила, а он до тебя не дошел.

– Помню, как не помнить, – вздохнул мой герой.

– Что если это Мишган его перехватил?

Валентин рассмеялся.

– Ты что такое говоришь. Выходит, он чуть ли не лет пять за нами следит?! С 94 года?!

И тут усмешка сошла с губ Реброва. В самом деле, когда у них все пошло наперекосяк? После той шутки на Спортивной. Она должна была стать прологом ярких романтических отношений, а обернулась стылой пятилетней разлукой! Рита вылетела из института, он тоже, по существу, вылетел из-за козней Юль-Эльвир. И потом, когда письмо чудом дошло до него, потому что Рита, наконец, забыла обиду от мнимого пренебрежения своей персоной, – вдруг явился Горбун и опять все испортил.

Столкнувшись с неразрешимой загадкой, Валентин был готов поверить во что угодно, хоть в волшебный шар.

– Ой, ну и лица у вас! Видели бы вы себя со стороны! – воскликнула Алина с порога. – Что-то случилось? Опять небось поссорились?

– Нет, что ты, сестренка, – произнесла Рита обычным своим, почти елейным голосом. Валентин, в который раз, поразился ее актерским способностям. Но теперь он, опаленный грозной общей тайной, знал, что это не девичий пустой флирт, не следствие вздорного характера!

Реброву и Рите было достаточно обменяться взглядами, чтобы начать с жаром говорить о разных пустяках. Тем сильнее оказалось их рвение, чем больше путаных мыслей бродило в головах обоих. Рита вспомнила о том, что до сих пор ничего не подарила своему бойфренду. А потом вдруг заявила:

– Между прочим, тот бумажник из оранжевого кожзаменителя я сама накануне выбрала, а потом попросила Алинку купить во время встречи. Ты помнишь, сестра?

Алина покачала головой.

– Забыла. Помню, что очень стеснялась, когда вместо тебя пошла. – И тут же улыбка осветила ее, как теперь мой герой увидел, совсем не такое бледное как у Риты, а чуть спелое, как желтая хлебная корочка, лицо. – А помнишь, малыш, как мы разыгрывали учителей?

Ребров напрягся, он вспомнил, как Риту раздражает «малыш», но ночная фея настолько вошла в роль, что только подбородок выставила.

– Хм… помню.

– Кстати, ты вот хоть так мне через сестру подарила, а я тебе ничего, – сказал Валентин.

В легких разговорах (и Валентин, и Рита словно соревновались в беспечных замечаниях) незаметно пролетело время.

– Я пойду провожу его, – сказала Рита.

Глаза Алины расширились от ужаса.

– Ночью лазить по Новоалександровке? Ты что?! Валентин парень, я не сомневаюсь, что он защитит тебя от хулиганов. Но зачем рисковать?

– Так уже светает! Смотри! – показала Рита рукой на вдруг обозначившееся полосками жалюзи окно. – В такое время все маньяки спят. Ну, кроме меня одной.

И они выбежали на улицу.

ГЛАВА XIII

НЕУЛОВИМЫЙ МИШГАН

Августовское утро среди ангаров и заброшенных домов поднималось как испарения от земли. Воздух был мглист и мягок. Раскидистые тополя, фантастических размеров лопухи, покрытые слоем пыли, причудливыми призраками приветствовали сладкую парочку. Рита и Валентин вроде выпускников шли под руку, с неясным ощущением надежд и тревог.

– И все же, почему мне бы просто не поговорить с Мишганом? Так-то он не произвел впечатления плохого человека. С ним Лиза и Изольда дружат.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒