Часть 4 Интерлюдия 6 страница

– Почему? Почему, Охотник?

Потом, почти неразличимый в общем гуле переговоров, голос отца. Тихий.

Скорбный.

– Я тебя убью. Всех вас убью. В пещере снова стало тихо.

– Это единственный раз, когда он говорит после возвращения, больше я ничего не нашел, – сказал М-Бот.

Я покачала головой, пытаясь разобраться.

– Почему АОН не предала это огласке? Они без проблем заклеймили его трусом. Зачем прятать правду, если она еще хуже, чем ложь?

– Могу предположить, – произнес М-Бот. – Но, боюсь, без дополнительной информации это будут всего лишь догадки.

Вскочив на ноги, я забралась в кабину, нажала на кнопку «Закрыть» и выключила огни.

– Спенса?

Я свернулась калачиком. И осталась лежать.

После того как я узнала об отцовской измене, внутри будто кровоточила рана. На следующий день я еле встала с постели. Если бы у нас были занятия, я бы их пропустила.

Настроение подействовало на желудок, мне было плохо – тошнота, слабость. Надо было поесть, и я в конце концов впихнула в себя несколько безвкусных пещерных грибов.

Риг тихо вкалывал, запаивая и прикручивая провода. Он хорошо меня знал и понимал, что, когда мне нездоровится, лучше меня не трогать. Я терпеть не могла показываться больной на людях.

Я сомневалась, стоит ли вываливать на него мои новости и хочется ли мне вообще обсуждать все это с кем бы то ни было. А если ничего не говорить, то можно притвориться, что так и не узнала правду. Может, получится сделать вид, что отец не совершал эти ужасные вещи.

Тем вечером М-Бот испробовал множество способов поднять мне настроение. Все они были странные, он явно прошелся по списку методов эмоциональной поддержки. Я не обращала на него внимания и каким-то чудом сумела заснуть.

На следующее утро мне немного полегчало, но эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. М-Бот не разговаривал со мной, пока я свежевала крыс, а когда спросила, в чем дело, сказал:

– Некоторым людям нужно побыть наедине со своим горем. Я два дня не буду с вами разговаривать и посмотрю, поможет ли это. Пожалуйста, наслаждайтесь всеми этапами горя.

Некоторое время я просто... существовала или типа того. Жила под тяжестью грозной, зловещей правды. Железнобокая и Кобб лгали об отце, но лгали, чтобы его преступление казалось не таким страшным. Они защищали мою семью. Если со мной так обращались, когда я была дочерью труса, что случилось бы с дочерью предателя?

Внезапно все действия Железнобокой по отношению ко мне обрели смысл. Отец убил нескольких товарищей по звену. Собственных друзей. Неудивительно, что она меня ненавидит. Поразительно, что Кобб не испытывает того же.

Прошло еще четыре тяжелых дня. Я изредка охотилась, но в основном потихоньку помогала Ригу с ускорителем. Он пару раз заводил разговор о том, что со мной происходит, и я едва ему не рассказала. Однако в последний момент почему-то смолчала. Этой правдой делиться не хотелось. Даже с ним.

Наконец на следующее утро мне пришлось принимать решение. Наш больничный закончился. Вернуться? Смогу ли я посмотреть Коббу в глаза? Смогу ли вести себя как самовольная девчонка и плеваться на сапоги адмирала, зная правду?

Смогу ли жить и летать с этим позором? Как выяснилось, да.

Я не могла не летать.

***

Я пришла в класс в 6:30, раньше всех. Впрочем, нас осталось всего четверо.

Похоже, пока мы восстанавливались на больничном, учебные кабины решили отремонтировать. Рабочих не видно, но подушки сидений отсутствовали, а в кабине Йоргена был открыт боковой щиток, и из него торчали провода.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась ФМ в безупречно чистом комбинезоне и новых ботинках. Следом вошел Артуро, болтая с ней об игре, на которую они ходили прошлым вечером. У меня сложилось впечатление, что Недду нравится ФМ, так как он раздобыл им билеты.

– Привет, – поздоровалась она.

ФМ обняла меня и похлопала по плечу, а значит, горе все еще явственно читалось на моем лице. Вот вам и повадки сильного воина.

Кобб толкнул дверь, с отсутствующим видом цедя обжигающий кофе и просматривая отчеты. С ним в своей обычной авторитетной манере зашел Йорген.

Погодите. Когда это он стал казаться мне «авторитетным»?

– Кобб, – Артуро указал на кабину, – их что, никто не предупредил, что наш больничный кончается? Как мы будем тренироваться?

– Тренировки в симуляции для вас практически окончены. – Кобб проковылял мимо, даже не подняв головы. – До вашего выпуска осталось пять недель. С сегодняшнего дня вы будете проводить большую часть времени в настоящих кораблях. По утрам будем встречаться на стартовой площадке.

– Отлично, – произнесла я с энтузиазмом, которого не чувствовала.

Кобб кивнул на дверь, и мы поспешили прочь из класса. В коридоре со мной поравнялся Артуро.

– Я бы хотел быть больше похожим на тебя, Штопор, – сказал он.

– На меня?

– Ты всегда такая прямолинейная и смелая. Я и правда очень хочу снова подняться в воздух. Очень. Все будет в порядке.

Он словно убеждал сам себя. Каково это – побывать на волосок от смерти? Когда в тебя попали, пока ты без щита? Я попыталась представить обуявшую его панику, дым в кабине, беспомощность...

– Ты смелый, – отозвалась я. – Ты возвращаешься в кабину – это самое важное. Ты не позволил страху одержать верх.

Похоже, услышав эти слова от меня, Артуро непонятно почему приободрился. Что бы он сказал, узнав, насколько мои эмоции далеки от «прямолинейности» и

«смелости»?

Мы переоделись в летные комбинезоны и пошли по стартовой площадке к выстроившимся в ряд «Поко». Место корабля Артуро пустовало, но сам он стоял и болтал с Сив из наземной команды. Это была высокая пожилая женщина с короткими седыми волосами.

– Тебе придется взять Ввысь-6, Амфи. – Она указала на корабль. – Твой еще не

готов.

Я глянула на ремонтный ангар, откуда по-прежнему торчал нос «Поко».

– В чем задержка? – спросил Артуро.

– Мы починили ускоритель и проверили подъемное кольцо, – пояснила Сив, –

но пришлось извлечь воспламенитель щита. До сих пор ждем замену – новая партия должна прийти на следующей неделе. В общем, к тебе приписали Ввысь-6, разве что ты захочешь полетать без щита.

Артуро неохотно двинулся к бывшему кораблю Киммалин. Я пошла дальше к Ввысь-10. Немного сложно думать о нем как о «моем» корабле, когда в пещере ждет М-Бот. Но этот «Поко» служил мне верой и правдой. Хороший истребитель.

Вместо техника, который обычно помогал пристегнуться, с моим шлемом в руках стоял Кобб.

– Сэр?

– Выглядишь ты так, будто денек выдался не из легких, Штопор. Тебе нужно больше времени?

– Нет, сэр.

– Я обязан сообщить о твоем состоянии в медчасть. Может, тебе стоит зайти к ним и побеседовать с одним из новых консультантов Тиор.

Я протянула коробочку с записью, которую позаимствовала из библиотеки.

Тайны, которые, как выяснилось, узнавать мне вовсе не хотелось.

– Я в порядке, сэр.

Он пристально посмотрел на меня и взял коробочку. Подал шлем. Я ощупала внутреннюю часть – сенсоры на месте.

– Да, они все еще мониторят твой мозг, – сказал Кобб.

– Они нашли что-нибудь... важное?

Я до сих пор не знала, что и думать по этому поводу, но от мысли, что медики шпионят за моим мозгом, пока я летаю, становилось не по себе.

– Я не вправе рассказывать, курсант. Однако у меня создалось впечатление, что им не терпится начать проверять всех новых курсантов на основании полученных от тебя данных.

– И вы действительно хотите, чтобы я разговаривала с их консультантами?

Чтобы они проводили на мне еще больше опытов?

Я поморщилась. И без того хватало проблем, чтобы еще беспокоиться, почему медикам так приглянулся мой мозг.

– Не надо их бояться. Доктор Тиор – хороший человек. – Он засунул коробочку в накладной карман рубашки и что-то вытащил из него – сложенный листок бумаги. – Вот, к примеру.

Я с любопытством развернула листок:

«Разрешение на снятие ограничений с курсанта Спенсы Найтшейд.

Привилегии курсанта восстановлены в полной мере. Приказ №11723».

Подписано адмиралом Джуди Айванс.

– Что?.. Почему?

– После твоего визита в медчасть доктор Тиор получила записку, в которой упоминалось, что ты живешь в пустоши и вынуждена сама добывать себе еду. Доктор подняла огромную шумиху насчет того, что ты разлучена с собственным звеном, и адмирал наконец пошла на уступки. Теперь можешь питаться и ночевать на базе.

Меня накрыло внезапное, почти невыносимое облегчение. О звезды! На глаза навернулись слезы.

Скад, новости, конечно, хорошие, но не вовремя. Мое эмоциональное состояние уже оставляло желать лучшего. Я едва не сорвалась прямо на стартовой площадке.

– Интересно... – выдавила я, – кто отправил доктору Тиор ту записку.

– Трус.

– Кобб, я...

– Ничего не хочу слышать. – Он указал на кабину. – Пристегивайся.

Остальные уже готовы.

Он был прав, но я не могла не спросить:

– Кобб? Это... правда? Голозапись Битвы за «Альту»? Отец и правда... это сделал?

Кобб кивнул.

– Я как следует рассмотрел его, пока гонялся за ним. Мы разминулись достаточно близко, чтобы я заглянул прямо в кабину. Это был он, Спенса. Злобное выражение его лица преследует меня до сих пор.

– Но почему, Кобб? Почему он так поступил? Что случилось в небе? Что он увидел?

Кобб не ответил, лишь махнул мне взбираться по трапу. Я натянула шлем и полезла вверх. Он поднялся следом и ждал на обычном месте техника, пока я устроюсь в кабине.

Я снова ощупала шлем со странными сенсорами внутри.

– Они правда думают, что смогут что-то понять по данным моего мозга? – спросила я. – Думают, смогут установить, поступлю ли я так же, как отец?

Кобб схватился за край кабины и наклонился ближе.

– Девочка, ты не в курсе, но ты угодила в самый центр спора, который продолжается уже несколько поколений. По мнению некоторых, твой отец доказал, что трусость передается генетически. Они утверждают, у тебя есть некий... дефект.

Кобб помрачнел и заговорил тише:

– Я считаю, это полная чушь. Не знаю, что случилось с твоим отцом – не знаю, почему мой друг пытался отправить меня на тот свет и почему мне пришлось его сбить. Это преследовало меня всю жизнь, вряд ли я смогу снова летать. Но я ни за

что не поверю, что человеку предначертано быть трусом или предателем. Нет, с этим я смириться не могу. И никогда не смирюсь.

Он указал в небо.

– А вот Железнобокая в это верит. Она убеждена, что ты неизбежно кончишь трусом или предателем. Докажи, что она ошибается. Возвращайся в небо и стань образцовым пилотом, настолько, скад побери, совершенным, чтобы ни у кого язык не повернулся сомневаться в тебе.

– А вдруг... они правы? Что, если я трусиха или правда кончу...

– Курсант, отставить глупые вопросы! Пристегнись! Звено ждет!

– Да, сэр! – тут же отозвалась я, пристегиваясь. Когда я поднесла шлем к голове, Кобб удержал мою руку. – Сэр?

Он мгновение помедлил. Оглянулся по сторонам.

– Штопор, бывает, что ты видишь что-нибудь... необычное? В темноте?

– Например?

– Глаза, – тихо ответил он.

Я поежилась, в кабине вдруг резко похолодало.

– Сотни крошечных глаз, которые открываются в окружающей тебя черноте, – добавил он. – Словно внимание целой вселенной неожиданно приковано к тебе и только к тебе.

Вроде М-Бот говорил что-то насчет... глаз?

– Твой отец рассказывал об этом незадолго до происшествия. – Кобба заметно трясло. – Еще он говорил... что слышит звезды.

«Как рассказывала Бабуля», – подумала я.

То же самое он произнес, прежде чем взмыл ввысь. Говорил ли он о старом упражнении, которому учила Бабуля, когда представляешь, как летаешь меж звезд? Или о чем-то большем?

Пару раз мне казалось... что я точно их слышу...

– По твоему испуганному лицу я вижу, что несу бред, – проговорил Кобб. – Наверное, это глупости? – Он встряхнулся. – Ладно, неважно. Если увидишь что-то похожее, скажи мне. Ни с кем не обсуждай, даже с товарищами по звену, и никогда не говори об этом по рации. Договорились, Спенса?

Я оцепенело кивнула. Едва не поведала ему о том, что слышала, но остановила себя. Кобб – мой единственный настоящий союзник, но в тот миг меня охватила паника. Я знала: если скажу, что слышала звезды, он вышвырнет меня из кабины.

Так что я придержала язык, пока он спускался по трапу. Он просил рассказать, если я что-нибудь увижу, а не услышу. А ничего такого я ни разу не видела. Глаза? Сотни крошечных глаз, которые открываются в окружающей тебя черноте...

Снова поежившись, я натянула шлем. Наверное, сегодня я не в лучшей форме. Потрясенная, расстроенная из-за правды об отце, а теперь совершенно сбитая с толку. Я знала одно: если не поднимусь обратно в воздух, точно сойду с ума.

Поэтому, когда Йорген приказал взлетать, я так и сделала.

Две недели спустя мое настроение немного улучшилось. Я летела на «Поко» над долинами, скользила над поверхностью планеты.

– Я ничего не вижу, – сказала я по общему каналу.

– Я тоже, – произнесла ФМ, летевшая у меня на крыле.

– Сложность в том, чтобы оставаться настороже все время долгого патруля, – прозвучал женский голос у нас в шлемах. – Хороший разведчик не тот, кто хорошо видит, а тот, кто не теряет внимательности при монотонной работе. Не позволяет мыслям блуждать в фантазиях.

«Ну, тогда у меня проблемы», – подумала я.

– Если вас припишут в команду разведчиков, – продолжала женщина с позывным Вспышка, – вы будете летать на кораблях класса «Валь», у которых деструкторы «Стюарт-138» заменены одним-единственным «Стюарт-131», и его огневая мощь гораздо меньше. Зато следящие системы лучше, их радиус действия больше и детализация выше. Креллов, которые летают ниже радаров, выловить все равно непросто, но, к счастью, они часто используют одну и ту же тактику, пытаясь обойти зенитки. Если знаешь, что они собираются делать, можно предвосхищать их шаги.

Все та же присказка. Если знаете, как поступит враг, у вас преимущество. Я воспользовалась им в бою, когда погибла Рвота, – спасла Киммалин, но оставила напарницу в одиночестве.

Никто меня не винил. Ход был верный – выйти из боя и защитить Киммалин.

Но меня все равно мучили угрызения совести.

И... мое внимание уже рассеялось. Я попыталась вновь сосредоточиться на высматривании креллов, но поняла, что не предназначена для подобной службы. Мне требовалось что-то такое, что захватит меня с головой, например, жаркая перестрелка.

Вспышка продолжала объяснять нюансы: как заметить след низко летящего корабля по узорам в пыли, как креллы огибают холмы, когда хотят скрыться от сканеров, как понять, что перед тобой вдалеке – корабль или оптическая иллюзия. Полезные и важные вещи. Пусть все это мне не подходило, но я была рада, что Кобб заставлял нас пробовать себя в разных боевых ролях. У меня прибавлялось опыта, и абстрактные тактические термины, как например: «фланговые звенья», «резервные корабли» и «команды разведчиков», обретали смысл.

В небе послышался хлопок. Наша тренировка с разведчиками проходила во время реального боя.

– Как вы решаете вопрос с... эмоциями? – спросил Артуро. – Во время разведки, когда... ну...

– Когда все остальные сражаются, а возможно, и гибнут? – спросила Вспышка.

– Ага. Все мои инстинкты кричат о том, чтобы я летел в бой. Все это как-то... трусливо.

– Мы не трусы! – повысила голос Вспышка. – Мы летаем на кораблях, у которых есть лишь малая толика вооружения того же «Поко». И если мы перехватываем креллов, то, бывает, сражаемся сами, стараясь выиграть время для...

– Простите! – остановил ее Артуро. – Я не имел в виду ничего такого!

Вспышка выдохнула.

– Мы не трусы. АОН совершенно четко дает это понять. Но иногда приходится иметь дело с... косыми взглядами. Это часть жертвы, которую мы приносим во имя безопасности пещер Непокорных.

Я выполнила серию аккуратных уклонений с креном, воспользовавшись возможностью отработать маневры на низких высотах. Наконец дождь обломков позади прекратился, и Кобб приказал возвращаться.

Мы построились, провели перекличку и полетели обратно к базе. После приземления, пока я ждала кого-нибудь из наземной команды, мой взгляд упал на столовую, и я слабо улыбнулась. Вспомнилось, как в первый день учебы я врезалась в ее голографическую копию.

Волна вины смыла улыбку. Прошло лишь три недели после гибели Рвоты. Я не должна чувствовать себя счастливой.

По трапу взобралась Сив. Я нажала на кнопку открытия кабины и, стянув шлем, вручила его женщине.

– Отличная посадка, – сказала она. – Нам нужно сегодня обратить на что- нибудь особое внимание?

– Похоже, сфера управления заедает. Когда я ее двигаю, она будто отдергивается обратно.

– Вечером хорошенько смажем механизм. Как кнопка приема? Все еще залипает? Мы...

Она осеклась, когда на соседней платформе приземлился истребитель класса

«Кэмдон». С левой стороны фюзеляжа валил дым. Выругавшись, Сив съехала вниз по боковинам трапа и побежала к кораблю вместе с несколькими другими техниками.

Борясь с дурнотой при виде бедного корабля, я спустилась и присоединилась к Йоргену, который стоял у края стартовой площадки. Мы уставились на пламя. Приземлились еще несколько истребителей, и один, как бы невероятно это ни казалось, был в еще более плачевном состоянии. Скад! Если это выжившие, сколько пилотов мы потеряли?

– Ты слушал канал командиров звеньев? – спросила я.

– Ага, – ответил Йорген. – Их зажали с флангов, а потом атаковали сдвоенным звеном вражеских кораблей. Креллы словно хотели уничтожить именно их, игнорируя остальных.

Я выдохнула. К нам подошли Артуро и ФМ. Мы стояли и смотрели, как техники вытаскивают из горящего корабля почти бесчувственную девушку-пилота, спасая ее жизнь. Часть техников тушили корабль пеной.

– Штопор, ты была тогда права, – произнес Артуро. – Когда сказала, что АОН проигрывает в этой войне.

– Мы не проигрываем, – возразил Йорген. – Не говори так.

– Нас сильно превосходят в численности, и становится только хуже. Могу показать тебе статистику. Креллы восполняют потери, и нам за ними не угнаться.

– Мы выживали много лет. Всегда казалось, что мы у роковой черты. Ничего не изменилось.

Мы с Артуро переглянулись. Ни он, ни я в это не верили.

В конце концов Йорген приказал идти на разбор полета с Коббом. Мы двинулись к учебному корпусу и с удивлением обнаружили Кобба у входа. Тот болтал с какими-то незнакомыми людьми.

Артуро застыл на месте.

– В чем дело? – спросила я.

– Это моя мама. – Он указал на собеседницу Кобба. Та была в военной форме.

– Скад!

Он прибавил шагу и приблизился к Коббу и матери почти бегом. Я бросилась было следом, но Йорген схватил меня за руку и притормозил.

– Что происходит? – прошипела я.

Увидев Артуро, Кобб отдал честь. То есть реально отдал честь Артуро. Я посмотрела на Йоргена: его губы сжались в линию. Я шагнула вперед, но он меня удержал.

– Дай им немного времени, – сказал он.

ФМ поравнялась с нами и стала смотреть, не произнося ни слова. Похоже, она тоже знала, что происходит.

Кобб вручил что-то Артуро. Значок?

Артуро уставился на значок, а потом хотел бросить его на землю, но мать перехватила руку. Постепенно Артуро расслабился и неохотно отсалютовал Коббу. Обернулся и отсалютовал нам тоже.

Его мать отошла, и Артуро медленно повернулся и побрел следом в сопровождении двух мужчин в костюмах.

Кобб заковылял к нам.

– Может, кто-нибудь объяснит, что тут произошло? – потребовала я. – Ну?

Хоть намекните. Мне волноваться за Артуро?

– Нет, – ответил Йорген. – Родители забрали его из АОН. Это назревало уже пару недель – с того боя, когда его чуть не сбили. Они запаниковали. Не для протокола, конечно. Никто никогда не признается, что испугался за сына.

– Они подергали за кое-какие ниточки, – добавил Кобб. – Адмирал пошла на компромисс. Артуро получает значок пилота, но школу не оканчивает.

– Это как? – спросила ФМ.

– Бессмыслица какая-то, – согласилась я. – Он не окончил школу, но стал боевым пилотом?

– Он вышел в почетную отставку, – пояснил Кобб. – Официальная причина – семья нуждается в нем для контроля над грузовыми перевозками. Без поставок из других пещер у нас никогда не будет хватать запчастей для воспламенителей. Вы трое, пойдемте-ка на разбор.

Кобб ушел, к нему присоединились Йорген и ФМ. Похоже, они смирились со случившимся, словно только того и ждали.

Я не пошла следом. Меня охватило возмущение за Артуро. Родители просто вот так взяли и забрали его?

Йорген ждал того же самого, вспомнила я. Может, они все к такому готовы. По крайней мере, отпрыски заслуженных семей.

Стоя перед школой, я вдруг впервые осознала, что была единственной обычной девчонкой из всего звена, которая продвинулась так далеко. Меня охватила

беспричинная злость. Как родители смели его защищать, как раз когда стало опасно? Особенно против его собственного, вполне явного желания?

Йорген остановился в дверном проеме, пропустив остальных вперед, и обернулся ко мне.

– Эй, идешь?

Я подошла.

– Родители Артуро никогда бы не позволили ему летать в АОН, – сказал он. – Если честно, я удивлен, что прошло столько времени, прежде чем они переполошились.

– С тобой будет то же самое? Завтра и за тобой явится отец?

– Пока нет. Артуро, в отличие от меня, не пойдет в политику. Прежде чем меня заберут, у меня на счету должно быть несколько боев в ранге боевого пилота.

– Значит, немножко риска, и будешь защищен. Под крылышком. В безопасности.

Он поморщился.

– Ты понимаешь, что в нашей команде погибли только обычные ребята? – рявкнула я. – Бим, Заря, Рвота. Ни одного жителя глубоких пещер!

– Штопор, они были и моими друзьями.

– Ты, Артуро, Недд, ФМ. – С каждым именем я тыкала его в грудь. – Вы прошли предварительную тренировку. У вас была фора, чтобы уцелеть, пока ваши трусливые семейки не навесят вам медалек и не станут щеголять вами в доказательство того, что вы лучше других!

Он сгреб меня за руки, чтобы я перестала тыкать, но я на него не злилась. Более того, по его глазам было видно, что он так же расстроен, как и я. Он ненавидел, что оказался вот так связан по рукам и ногам обстоятельствами.

Я обеими руками вцепилась в его летный комбинезон, потом молча уткнулась лбом в его грудь. Расстроена – и даже испугана. Испугана тем, что потеряю еще больше друзей.

Йорген напрягся, потом наконец отпустил мои плечи и, словно не зная, что еще делать, обнял меня. Казалось бы, объятие должно было выйти неловким, но получилось наоборот умиротворяющим. Он понимал. Он, как и я, чувствовал утрату.

– Я только-только стала настоящей частью звена, – прошептала я, – и все снова разваливается. Отчасти я рада, что он сейчас в безопасности, и в будущем тоже, но в то же время злюсь. Почему нельзя было защитить Рвоту? Или Бима?

Йорген не ответил.

– В первый день Кобб сказал, что до конца дойдут один-двое, – продолжила я.

– Кто погибнет следующим? Я? Ты? Почему спустя десятилетия мы даже не знаем, с чем сражаемся и почему?

– Спенса, мы знаем почему, – тихо сказал он. – Ради Вулканической, ради

«Альты». Ради цивилизации. И ты права, все устроено нечестно. Но мы играем по этим правилам. Других я не знаю.

– Почему у тебя все сводится к правилам? – Я все еще прижималась лбом к его груди. – А как же эмоции, чувства?

– Я... не знаю. Я...

Я зажмурилась еще сильнее. Мысли вертелись вокруг АОН, «Альты» и Вулканической, вокруг того факта, что не покоряться больше нечему. Всю жизнь я боролась с тем, что болтали об отце.

А теперь что делать?

– Я тоже испытываю эмоции, Штопор, – снова подал голос Йорген. – Например, сейчас мне ужасно неловко. Никогда бы не подумал, что ты из любителей пообниматься.

Я выпустила его комбинезон, и ему пришлось убрать руки.

– Ты первый меня схватил.

– Ты на меня набросилась!

– Лишь слегка стукнула в грудь для выразительности.

Он закатил глаза, и момент миновал. Как ни странно, когда мы догнали ФМ и пошли в новый класс, я кое-что поняла. Мне и правда полегчало. Совсем чуть-чуть, но учитывая, что происходило последнее время, я была готова довольствоваться и малым.

Несколько дней спустя мы с ФМ ужинали вместе со звеньями «Огненный шторм» и «Чернильница», которые начали учиться одновременно с нами. Теперь в них осталось всего шесть человек, то есть, если даже сложить нас воедино, все равно не набиралось стандартное звено из десяти человек.

Разговоры в основном крутились вокруг того, объединят ли нас в одно звено. Если это случится, то какое название останется? ФМ убеждала всех, что нужно придумать новое, а я считала, что раз наш командир звена по-прежнему с нами, тогда как остальные своих потеряли, то главными должны быть мы.

Я помалкивала, быстро доедая ужин. В глубине души все время казалось, что ворвется адмирал и вышвырнет меня вон. Еда была превосходной, вместо старого залатанного комбинезона мне выдали три новых, которые пришлись точно впору.

Остальных курсантов все больше волновало окончание учебы.

– Я буду разведчиком, – заявил Знак, шумный парень со стрижкой под горшок. – Я уже получил приглашение.

– Слишком скучно, – отмахнулась ФМ.

– Серьезно? – отозвалась одна из девушек. – А я думала, тебе это как раз подойдет после всех твоих разговоров про «агрессивность Непокорных».

– Но это так ожидаемо, – сказала ФМ. – Даже если у меня и получается отлично.

Интересно, не заберут ли и ФМ? Хотя вроде она не так важна, как Йорген, который как раз уехал на очередное официальное мероприятие. Я лениво подумала, каково было бы посетить один из таких роскошных правительственных ужинов. Какой восхитительный скандал я бы вызвала – дочь знаменитого труса.

Разумеется, из вежливости никто бы ничего не сказал, и гостям пришлось бы терпеть, пока я – примитивная варварка – невоспитанно хлебала бы суп, громко рыгала и ела руками. А Йорген бы только закатывал глаза.

От этой фантазии я улыбнулась, но тут же нахмурилась. Почему я вдруг думаю именно о Йоргене?

Мои соседи по столу рассмеялись, когда кто-то упомянул непроизносимый позывной Артуро.

– Наверное, теперь, когда его больше нет, у вас на тренировках тихо, – сказала Драма, девушка с акцентом как у Киммалин.

– Переживем, – отозвалась ФМ. – Хотя без него непривычно. Некому бесконечно объяснять вещи, которые я уже знаю.

– Что за странное у вас звено, – заметила Драма. – Я знаю Йоргена и могу поспорить, что он открывает рот, только когда отдает приказы или устраивает взбучку. Да? Штопор вообще тихоня. Похоже, вы летаете в молчании. А мы болтаем без умолку, даже когда остались вчетвером.

Ее товарищи начали беззлобно защищаться, но меня зацепило то, как меня назвали. Тихоня? Меня считают тихоней?

Нельзя отрицать, в последнее время я вела себя довольно замкнуто. Но тихоня? Никогда бы в жизни не подумала, что меня можно так описать. Надо же.

Ужин закончился. Когда мы убрали за собой со стола, ФМ кивнула в сторону нашей комнаты.

– Пойдем отдыхать? Или ОФП?

– Ни то ни другое, – ответила я. – Мне сегодня надо прогуляться.

На самом деле было нужно навестить М-Бота и Погибель. Я не видела их несколько дней.

– Как хочешь. – Она помедлила. – Эй, ты все еще волнуешься за Артуро? Он будет летать, просто не на боевые задания.

– Разумеется. Я знаю.

Звезды! Прошло столько дней, а она думает, что я до сих пор нуждаюсь в утешении?

Я покинула базу. И правда не помешало бы заняться ОФП, но мне было совестно, что я так надолго оставила М-Бота одного. Несколько раз я забегала помочь Ригу с ускорителем, но теперь жила на базе и было трудно выкроить время. Хотелось насладиться привилегиями, в которых мне так долго отказывали.

Световые люки потускнели, возвещая о наступлении ночи. Похолодало. Я шагала знакомой дорогой по пыльной земле. Это было как глоток свежего воздуха – побыть вдали от видов и запахов «Альты», снова очутиться под открытым небом.

Добравшись до пещеры, я спустилась с помощью светолинии и приготовилась к неизбежному потоку нытья. М-Бот не слишком жаловал мое новое место ночлега. Он был убежден, что сгниет, а его личностные подпрограммы деградируют от недостатка использования.

Я спрыгнула на землю.

– Привет! – Мой голос эхом прокатился по пещере.

– Привет! – Погибель сидела на ближайшем камне.

Я направила на нее свет, потом подошла и почесала по голове.

– Мстительный бот? – позвала я в темноту.

– Нам надо обсудить это прозвище, – произнес он. – Я на него никогда не соглашался.

– Если не выберешь хороший позывной, кто-нибудь выберет его за тебя. Такие правила.

⇐ Предыдущая 32 33 34 35 363738 39 40 41 Следующая ⇒