Часть 4 Интерлюдия 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 33 из 45Следующая ⇒

– Спенса? Вы ведь не против не вступать в битвы? Я должен подчиняться приказам.

– Нет, не должен.

– Хм, я компьютер. В принципе, я только это и делаю. Без приказа буквально не могу досчитать до нуля.

– Что-то с трудом верится. Учитывая то, что ты мне говорил.

– Это программа личности, чтобы общаться с людьми.

– Отговорка, – возразила я, зевая и гася свет. – Разум у тебя, может, и машинный, но ты все равно личность.

– Но...

– Я слышу тебя, – зевнула я. – Слышу твою душу. Как звезды.

Это был слабый гул у меня в голове, и я до сих пор его не замечала. Но он там

был.

Что бы ни думал М-Бот, он более живой, чем сам себя считает. Я просто это

чувствовала.

Я начала засыпать.

Он заговорил снова, еще тише:

– Спенса, приказы – единственное, в чем я уверен. Мой прежний пилот, моя цель. Это кто я есть.

– Тогда стань кем-то другим.

– Вы хоть представляете, как это сложно?

Я подумала о собственной трусости. О чувстве потери и несостоятельности, когда на самом деле дошло до того, о чем я всегда хвасталась. Я плотнее натянула одеяло.

– Не глупи, – сказала я. – Зачем мне хотеть быть кем-то другим? Он не ответил, и в конце концов я уснула.

Мой полет с М-Ботом, пусть краткий и в основном по прямой, все равно затмил следующие две недели тренировок в симуляции.

Следуя за креллом с Рвотой на крыле, я выполнила маневр – серию резких разворотов вокруг космических обломков. Однако мысли мои были далеко, и креллу удалось ускользнуть.

– Эй! – воскликнула Киммалин, когда мы перегруппировались. – Видали? Я не разбилась!

Я слушала болтовню ребят вполуха, все еще рассеянная.

– Зато я разбилась, – признала ФМ. – Врезалась в кусок мусора и горящей грудой рухнула вниз.

– Ты не виновата! – возразила Киммалин. – Как говорит Святая: «Истинный проигрыш – если ты сам решил проиграть».

– К тому же, ФМ, ты разбилась меньше раз, чем все остальные вместе взятые,

– добавил Артуро.

– Это ненадолго, если я продолжу в том же духе.

– Ты просто пытаешься вести себя как провокатор, потому что никто от тебя этого не ждет, – сказала Рвота. – Бунтуешь против самой себя.

ФМ тихонько усмехнулась.

– Вы все могли бы сделать то, чего никто от вас не ждет, – заметил Йорген по общему каналу. – Например, хоть раз построиться как следует. Амфи, я к тебе обращаюсь.

– Да, да. – Артуро переместил корабль в нужное место. – Хотя формально Йорген разбился меньше раз, чем ты, ФМ. Он сделал в два раза меньше заходов. Трудно взорваться, когда только и делаешь, что ноешь и раздаешь приказы.

– Как говорила Святая, – торжественно повторила Киммалин, – «Истинный проигрыш – если ты сам решил проиграть».

Йорген не стал защищаться, хотя мне показалось, что он быстро втянул воздух сквозь зубы. Я поморщилась. Он и правда часто оставался в стороне и наблюдал, как мы выполняем упражнения, больше раздавая указания, чем летая сам. Но, может, остальные вели бы себя иначе, если бы знали, что он самостоятельно упражняется вечерами после занятий.

Мне вдруг стало стыдно. Позывной Йоргена и отношение к нему в звене – отчасти моя вина. Он всего этого не заслуживал. То есть, он, конечно, бывал несносным, но в целом старался изо всех сил.

Когда Кобб в очередной раз отправил нас отрабатывать ближний воздушный бой, у меня в голове всплыли слова Рига: «Что насчет меня? Я трус, Спенса?»

Я была уверена, что он не трус. Но все детство я придерживалась простого правила, закрепленного сказками Бабули: хорошие люди были смельчаками, плохие

– трусами. Я знала, что отец – хороший человек, а значит, он не мог сбежать, и точка. Конец сказки.

Становилось все труднее придерживаться этой черно-белой схемы. Я пообещала Рвоте, что не струшу. Но хоть один трус предавал и сбегал намеренно? У меня никогда не возникало желания сбежать с поля боя, однако меня до сих пор удивляло, что, оказывается, испытывает пилот: как было больно, когда погибли Бим и Заря, насколько ошеломленной я себя иногда чувствовала.

Возможно ли, что на краткий миг отцом овладело нечто схожее, вынудив его пуститься в бегство? А если так, разве могу я обещать, что со мной не случится того же?

Я уклонилась от куска мусора, едва не задев крыло Рвоты.

– Штопор, ну ты что, – сказала она. – Думай об игре. Следи за мячом.

– За мячом?

– Прости. Метафора из Лиги.

– Я редко ходила на игры. – Рабочим билеты доставались за особые заслуги. Но не помешает о чем-нибудь поговорить и отвлечься от тревог. – Я почти не знаю, чем ты занималась. Ховербайки или что-то наподобие? Ты летала?

– Не совсем. – Мы уклонялись то туда, то сюда – в этом упражнении нас преследовал креллский корабль. – Дигбольной Лиге достаются подъемные кольца, которые слишком малы для кораблей. Наши байки могут разгоняться и взлетать на короткие периоды времени, но общее время ограничено. Часть стратегии – знать, когда использовать эту возможность.

В ее голосе сквозила тоска.

– Скучаешь по игре? – спросила я.

– Немного. В основном по команде. Но здесь гораздо лучше. – Вокруг нас вспыхнули выстрелы. – Гораздо опаснее. Гораздо стремительнее.

Мы разлетелись по дуге в противоположных направлениях, спасаясь от плотного огня деструкторов. Рвота продолжала следовать за целью, и я, заложив петлю, поддержала ее выстрелами.

На следующем повороте я ее догнала и пристроилась сзади. Наша цель летела очень низко, футах в ста над землей. Мы опустились, взметнув клубы голубовато- серой пыли, и промчались мимо древнего куска мусора. Из него давно извлекли подъемные камни, и он валялся, как скелет в потревоженной могиле.

– А что насчет тебя? – спросила Рвота, пока мы летели над долинами, преследуя цель. – Ты никогда не рассказываешь, чем занималась до АОН.

– Нам вроде полагается «думать об игре».

– Ну, кроме тех случаев, когда мне любопытно.

– Я была… ловцом крыс.

– Типа для какой-нибудь протеиновой фабрики?

– Нет. В одиночку. Фабричные охотники довольно хорошо прочесывают нижние пещеры, так что я соорудила собственный гарпун и ловила крыс в дальних пещерах. Мама продавала мясо за талоны рабочим, когда они возвращались домой с работы.

– Ого. Круто.

– Серьезно?

– Еще бы.

Я улыбнулась. По телу разлилось тепло. Крелл развернулся и устремился ввысь.

– Я за ним.

Я врубила форсаж и под углом помчалась вверх на максимуме перегрузки.

«Сегодня твой пепел перемешается с пылью планеты, – мысленно обратилась я к креллу, – и крики боли эхом разнесутся по ветру!»

Я села ему на хвост и, подобравшись ближе, активировала ОМИ, чтобы сбить

щит.

Рвота пронеслась мимо. Грохот ее деструкторов перекрыл вой сирены,

предупреждавшей о том, что мой щит отключен. Креллский корабль превратился в груду горящих обломков.

Рвота радостно завопила, а я покраснела, вспомнив, о чем думала. Пепел вперемешку с пылью и крики на ветру? Подобные изречения, раньше столь захватывающие, теперь казались словами не героя, а скорее того, кто пытается быть героем. Отец никогда так не выражался.

Пока я перезаряжала щит, на панели связи загорелся огонек, означающий, что к нам присоединился Кобб:

– Молодцы. Вы двое начинаете неплохо работать в паре.

– Спасибо, Кобб, – сказала я.

– Было бы лучше, если бы Штопор могла проводить время с нами, – добавила Рвота. – Ну, вы понимаете, вместо того чтобы спать в своей пещере.

– Дай знать, когда соберешься обсудить это с адмиралом, – огрызнулся Кобб.

– Я покину здание, чтобы не слышать, как она на тебя орет. Кобб – конец связи.

Огонек погас, и корабль Рвоты завис рядом с моим.

– Ее отношение к тебе – глупости, Штопор. Ты крутая. Как чуваки из той ерунды, которую ты всегда несешь.

– Спасибо, – поблагодарила я. К щекам прилила кровь. – Хотя теперь мне за свои слова немного стыдно.

– Не обращай ни на кого внимания, Штопор. Будь собой.

И кто же я? Я подняла голову, подумав, воспроизводит ли симуляция просветы в мусоре, позволяет ли вообще заглянуть в космос?

До того, как Йорген приказал построиться, мы успели выполнить еще пару упражнений. Мы зависли на месте, и я глянула на часы на приборной доске. Только 16:00? До конца тренировки еще несколько часов. Может, Кобб решил закончить пораньше и отправить нас в центрифугу, как вчера?

– Ладно, – объявил он по рации. – Вы готовы к следующему уроку.

– Мы будем палить из деструкторов? – воскликнула Киммалин.

Я подалась вперед, чтобы посмотреть на ее кабину. Мы уже несколько недель сражались, применяя деструкторы.

– Простите, – сказала она. – Поддалась всеобщему ажиотажу.

Перед нами появился креллский бомбардировщик. Это был корабль более крепкой конструкции, чем обычный истребитель – такой же формы, но в центре между крыльями крепилась огромная могильщица. Бомба была даже больше самого корабля. Я поежилась, вспомнив, что последний раз видела такой, когда мы с Бимом погнались за ним.

Сцена заполнялась дальше: появилась куча сражающихся кораблей – и креллы, и АОН.

– Наши зенитки покрывают зону свыше ста двадцати километров от «Альты»,

– сказал Кобб. – Они должны быть достаточно большими, чтобы пробивать щиты креллов, не говоря уже о том, чтобы разбивать крупные космические обломки – тогда те сгорят во время падения. За большие размеры мы платим функциональностью. Они отлично справляются с удаленными объектами, но не могут достать те, что оказываются слишком близко. Если креллы спускаются низко

– примерно до шестисот футов, – им удается проскользнуть. Малым огневым установкам, как те, на которых тренировалась Бзик, не хватает мощности пробить щиты. Без оснащенных ОМИ истребителей у них начинаются сложности.

В симуляции подсветился один из кораблей в гуще сражения. Еще один бомбардировщик.

– Креллы отвлекают нас ближним воздушным боем и падающим мусором, а потом часто пытаются провести бомбардировщик с могильщицей, – продолжил Кобб. – Вы должны быть все время настороже и наблюдать, чтобы, заметив могильщицу, тут же доложить командованию. И предупреждаю, раньше они уже использовали обманки.

– Мы докладываем о бомбе и потом в нее стреляем, верно? – спросила Рвота. – Или, может, лучше, сначала стреляем, а потом докладываем?

– Рискни, и последствия будут катастрофическими. Могильщицы часто запрограммированы на взрыв в случае повреждения. Выстрели по ней не в тот момент, и погибнут десятки твоих товарищей-пилотов.

– О, – только и произнесла Рвота.

– Лишь адмирал и действующий командный состав могут дать добро на стрельбу по могильщице, – сказал Кобб. – Зачастую удается отогнать бомбардировщик, угрожая ему. Могильщицы ценные и, по нашим предположениям,

сложные в изготовлении. Если это не срабатывает, адмирал отправляет специальную ударную команду, чтобы сбить бомбардировщик. Будьте чрезвычайно осторожны. Вулканическая достаточно глубоко под землей, и только прямое попадание сверху может нанести ей вред. Однако если ненароком уничтожить могильщицу слишком близко – даже в сорока-пятидесяти километрах, – коррозионная взрывная волна сметет «Альту». Поэтому, если вы замечаете бомбардировщик, то немедленно докладываете, а что делать дальше, пусть решает человек с опытом, располагающий информацией и наделенный полномочиями. Ясно?

Вразнобой послышались ответные «Ясно». Потом Йорген заставил нас подтвердить еще раз всех по очереди. Может, мы и относимся к нему немного предвзято, но... скад, как же он иногда раздражает.

– Отлично, – сказал Кобб. – Командир звена, запускай ребят в битву. Отработаем несколько ситуаций: как замечать, докладывать и да, сбивать могильщицы. Есть версии, как часто вы будете себя взрывать?

***

Как выяснилось, очень часто.

Тренировки с могильщицами оказались самыми трудными. В первые дни мы выучились делать так называемую пилотскую проверку, быстрый анализ всего, что необходимо держать в уме во время полета: индикаторы ускорителей, навигационные приборы, высоту, каналы связи, напарников, товарищей по звену, окружающую местность и еще десяток подобных вещей.

Участие в битве добавило много другого, за чем нужно было следить: приказы командира звена и «Альты», тактические схемы, вражеские действия. Постоянный анализ обстановки был одной из самых психологически трудных составляющих профессии.

Все это вкупе с постоянным высматриванием бомбардировщика... ну, было сложно. Чрезвычайно сложно.

Иногда Кобб гонял нас целый час и не посылал бомбардировщик. Иногда посылал сразу семь штук – шесть обманок и один настоящий.

Летали бомбардировщики очень медленно – достигали своего предела уже на Маг-2, но несли смертельно опасный груз. Когда бомба взрывалась, следовали три волны. Первая пронизывала камень, обрушивая пещеры. Вторая была странного зеленовато-черного цвета. Инопланетная коррозия уничтожала все живое, запуская цепную реакцию в органической материи. Третья волна была ударной и гнала во все стороны этот ужасный пылающий зеленый свет.

Мы отрабатывали сценарий за сценарием. Снова и снова кто-нибудь из нас подрывал бомбу слишком рано, не предупредив остальных убраться на форсаже прочь, и все звено испарялось. Множество раз мы неправильно оценивали близость бомбы к «Альте» и, когда уничтожали бомбардировщик и детонировали бомбу, Кобб присылал безжалостное извещение: «Вы только что убили все население «Альты». Я погиб. Мои поздравления».

После одного особенно неудачного прогона мы вшестером зависли в небе и смотрели, как распространяется тошнотворный зеленый свет.

– Я... – начал Кобб.

– Вы погибли, – перебила ФМ. – Мы поняли, Кобб. Но что нам делать? Если бомба оказывается слишком близко к городу, разве у нас есть другой выбор?

– Нет, – тихо ответил он.

– Но...

– Если дойдет до выбора уничтожить «Альту» или спасти Вулканическую, Вулканическая важнее. Есть причина, по которой треть кораблей, пилотов и командного состава постоянно находятся в глубоких пещерах. Если «Альта» будет уничтожена, то АОН, возможно, выживет. Но без Комплекса, с помощью которого мы строим новые корабли, нам точно конец. Поэтому, если адмирал прикажет, вы стреляете по бомбе и взрываете ее, даже если тем самым уничтожите «Альту».

Мы наблюдали, как расползается разрушительная сфера зеленого света.

Наконец она рассеялась.

Кобб заставил нас выполнять упражнения, пока тело не онемело и реакция не замедлилась. Потом он заставил нас сделать все по новой – хотел, чтобы мы зарубили себе на носу: как бы мы ни уставали, нужно всегда следить, не появились ли бомбардировщики.

Во время последнего прогона я ненавидела Кобба как никого прежде. Даже больше, чем адмирала.

На этот раз мы тоже не справились. Я перезагрузилась, машинально заняв место в строю перед очередным заходом. Однако мой фонарь исчез. Моргнув, я с удивлением поняла, что вернулась в реальный мир. Остальные стягивали шлемы и вставали, чтобы размяться. Который вообще час?

– Кобб, кажется, я узнал последний бой, – сказал Артуро. – Это ведь Битва за Траджерто?

– С кое-какими изменениями, – подтвердил Кобб.

«Траджерто», – подумала я.

Это случилось лет пять назад, и мы едва не потеряли «Альту». Звено креллов сумело подобраться вплотную и уничтожило малые зенитки. К счастью, паре кораблей-разведчиков удалось взорвать могильщицу до того, как она успела приблизиться к «Альте».

– Вы используете исторические битвы как сценарии для наших симуляций? – спросила я, пытаясь выйти из ступора.

– Разумеется, – ответил Кобб. – Неужели ты думаешь, что у меня есть время сочинять вам сценарии?

В его словах было что-то важное, но я слишком устала, чтобы понять, в чем дело. Я вылезла из кабины, бросила шлем на кресло и потянулась. Скад, очень хотелось есть, но я ничего с собой не взяла – очередная порция мяса еще только вялилась в пещере.

Меня ждал долгий, изнуряющий, голодный путь. Закинув рюкзак на плечо, я вышла из класса.

В коридоре меня догнала Рвота и кивнула в направлении ближайших спален. Я понимала, что она имеет в виду. Они могли притвориться уставшими, принести еду в комнату...

Я покачала головой. Это не стоило того, чтобы злить адмирала. Рвота ободряюще вскинула кулак и прошептала:

– Крутая!

Я нашла силы улыбнуться, подняла свой кулак в ответном жесте, и мы разошлись.

Я брела к выходу. Только в одном классе еще горел свет – инструктор наставляла другое учебное звено:

– Лучшие пилоты способны вывести корабль из неуправляемого падения. – Женский голос разносился эхом по коридору. – Вашим первым порывом наверняка будет катапультироваться, но если вы хотите стать настоящими героями, вы сделаете все возможное, чтобы спасти подъемное кольцо. Истинный Непокорный защищает свой народ, а не себя.

Это была прямая противоположность тому, что вдалбливал в нас Кобб.

По дороге через сады за стеной базы я заметила, что мигает рация. М-Бот хотел со мной поговорить. Я с трудом убедила его прекратить взламывать мой канал во время тренировок. Слишком высока вероятность, что кто-нибудь нас подслушает.

– Что, скучно? – спросила я.

– Мне не может быть скучно. – Он сделал паузу. – Но хочу, чтобы вы знали: я могу думать в несколько тысяч раз быстрее, чем человеческий мозг. Так что двенадцать ваших часов тянутся для меня относительно долго. Очень, очень долго.

Я улыбнулась.

– О-о-о-о-о-о-о-очень долго, – добавил он.

– Что думаешь по поводу сегодняшней тренировки?

– Я тщательно составил комментарии для дальнейшего изучения.

Почти каждый вечер мы с М-Ботом проходились по моим ошибкам. Его программы позволяли прекрасно анализировать полеты. Комментарии бывали весьма нелестными, но эти ночные разборы помогали подтянуть мои навыки, и я чувствовала, что учусь лучше, чем когда-либо.

В воздух мы больше не поднимались. Риг снял с корабля гравиконы и щиты, чтобы разобрать их и сделать чертежи. В этой работе помочь ему я не могла, но не особо переживала, поскольку мне хватало тренировок.

– Для вас будет нелишней помощь с бомбардировщиками, – сказал М-Бот. – Сегодня вы погибли или уничтожили город семнадцать раз, а достигли полного успеха лишь дважды.

– Спасибо, что напомнил.

– Стараюсь быть полезным. Я знаю, сколь несовершенна и непоследовательна человеческая память.

Я вздохнула. Сады остались за спиной, и началась более скучная часть дороги к дому.

– Бои были интересные. Я... очень рад, что в некоторых вы выжили.

Шаг, еще шаг. Кто бы мог подумать, что можно настолько устать, сидя в коробке и шевеля только руками? Словно какой-то варвар вырвал мне мозг, до смерти забил его дубинкой, а потом засунул обратно вверх тормашками.

– Вы очень умная и привлекательная, – сказал М-Бот. – Спенса? Как мои подпрограммы моральной поддержки, работают? Хм, вы довольно двуноги. И крайне эффективно перерабатываете кислород в углекислый газ, столь необходимый растительной жизни для...

– Я просто устала, М-Бот. У меня сегодня был тяжелый день.

– Девятнадцать боев! Хотя четыре из них – на самом деле один и тот же, просто повернутый на разных осях и с несколькими различными начальными позициями врагов.

– Да, это исторические битвы, – ответила я, – как Кобб и говорил... Я застыла.

– Спенса? Я больше не слышу шагов. Вы что, временно перестали быть двуногой?

– Исторические битвы. – Я осознала то, что должна была понять давным- давно. – У них есть записи прошлых боев?

– Они следят за перемещениями всех своих кораблей, и у них есть записи вражеских передвижений. Я предполагаю, что эти трехмерные модели воссоздают для дальнейших тренировок и анализа.

– Как ты думаешь... у них есть подобная запись Битвы за «Альту»? Битвы, в которой...

В которой дезертировал отец.

– Уверен, где-нибудь да есть, – ответил М-Бот. – Это самая важная битва в истории вашего народа! Основание... О! Ваш отец!

– Ты можешь думать в тысячу раз быстрее человеческого мозга, – сказала я, – но у тебя столько времени заняло сложить два и два?

– Я замедляюсь во время разговоров. Если сосредоточу на них все силы, в относительном времени вы будете произносить один слог несколько минут.

Видимо, в этом был смысл.

– Запись битвы моего отца. Ты можешь ее... добыть? И показать мне?

– Я могу перехватывать сигналы только в реальном времени. Похоже, АОН пытается свести к минимуму беспроводную связь, чтобы не привлечь внимания глаз.

– Чего?

– Глаз. Я... понятия не имею, что это такое. В моих банках памяти дыра. Ха! – Корабль был искренне сбит с толку. – Я помню следующую цитату: «Использовать кабели для передачи данных, избегать радиовещания и экранировать самые быстрые процессоры. Иначе можно привлечь внимание глаз». Это все. Любопытно...

– Тогда, может, наши системы связи не такие примитивные, как ты всегда говорил. Может, мы просто осторожны.

Я пошла дальше. Рюкзак казался таким тяжелым, словно его набили стреляными гильзами.

– Так или иначе, – сказал М-Бот, – я бы предположил, что где-то на базе хранится архив. Если у них есть запись Битвы за «Альту», я бы первым делом проверил там.

Я кивнула. Не знала, как реагировать – то ли радоваться, то ли еще больше поникнуть головой от того, что существовала вероятность просмотреть последнюю битву отца. Своими глазами увидеть, действительно ли он дезертировал, и получить... что? Доказательство?

Я прибавила шагу, размышляя: сразу завалиться спать или все же сначала поесть. Вскоре снова замигал огонек рации.

Я поднесла ее ко рту:

– М-Бот, я почти дошла. Можешь...

– ...общей тревоге, – говорил связист. – Адмирал вызывает всех пилотов, в том числе курсантов, на базу для возможного боевого вылета. Повторяю: группа креллов в составе семидесяти пяти кораблей прорвалась через пояс обломков в 104,2-803- 64000. Всем пилотам на дежурстве приказано явиться по общей тревоге. Адмирал вызывает всех пилотов...

Я застыла. Настоящая причина, по которой Кобб вручил мне рацию, почти забылась. Но сегодня? Именно сегодня?

Я еле переставляла ноги.

Семьдесят пять кораблей? Три четверти от максимально возможного числа?

Скад!

Развернувшись, я уставилась на длинную дорогу обратно к «Альте». Потом,

как во сне, заставила себя перейти на бег.

Я добежала до комплекса АОН, запыхавшись и взмокнув от пота. К счастью, ежедневные прогулки в пещеру и обратно неплохо заменяли физкультуру, поэтому я находилась в приличной форме. Караульные у ворот махнули мне проходить, и я заставила себя опять перейти на бег. Добравшись до стартовой площадки, заскочила в раздевалку и натянула летный комбинезон.

Вылетев за дверь, я помчалась к кораблю. Мой «Поко» стоял в одиночестве. Корабль Недда давно передали в другое звено, а все остальные уже должны быть в небе. Издалека слабо доносились выстрелы зениток. Судя по огненным росчеркам падавших обломков, сражение разыгрывалось в опасной близости от защитного периметра «Альты».

Вспышка беспокойства внезапно прогнала слабость. В кабину моего корабля взбирался какой-то пилот.

– Погоди! – закричала я. – Что ты делаешь? Это мой корабль!

Замешкавшись, пилот посмотрела вниз на наземную команду, готовившую корабль. Один из техников кивнул.

Пилот медленно спустилась по трапу.

– Ты опоздала, – сказал Дорго, техник. – Адмирал приказала занять все свободные корабли и послать их в резерв.

Мое сердце бешено колотилось. Женщина неохотно спрыгнула на землю и стянула шлем. Ей было двадцать с небольшим, лоб пересекал заметный шрам. Она подняла большой палец, но ничего не сказала и побрела к служебным помещениям.

– Кто это? – негромко поинтересовалась я.

– Позывной – Мощь, – ответил Дорго. – Бывший курсант, ее сбили перед самым выпуском. Она была достаточно хороша, чтобы адмирал включила ее в резервный список.

– Она катапультировалась? – спросила я. Дорго кивнул.

Я взобралась по трапу и взяла шлем у Дорго, который поднялся следом.

– Лети к координатам 110-75-1800, если не поступят другие инструкции, – сказал он, указывая в сторону боя. – Твоему звену приказано удерживать позицию. Я сообщу командованию, что ты в воздухе.

– Спасибо.

Я натянула шлем и пристегнулась.

Показав большой палец, он спустился и убрал трап. Как только наземная команда отошла на безопасное расстояние, другой техник замахал синим флажком.

Я включила подъемное кольцо и оторвалась от земли. Тысяча восемьсот футов

– низковато для боя. Обычно мы тренировались тысячах на тридцати. Я рванула в указанном направлении. Казалось, я едва не касаюсь земли.

– Докладывает Ввысь-10, – сказала я, вызвав Йоргена. – Позывной – Штопор.

– Ты успела? – спросил он. – Нам сказали, что пришлют резервиста.

– Еле-еле, но убедила их, что никто, кроме меня, не способен наговорить тебе достаточно гадостей. Вы сражаетесь?

– Нет. Адмирал отправила нас удерживать позицию вблизи одной из зениток.

110-75-1800. Штопор, я рад, что ты явилась, даже со всеми твоими гадостями.

Минут за десять я долетела до позиции. Между двумя большими холмами зависли остальные пятеро членов моего звена. Я развернулась на ходу, притормозила и заняла место напарника рядом с Рвотой. Позади нас огромная зенитка размерами со здание летной школы, а то и больше, сканировала воздух в поисках креллов. У ее основания торчали орудия поменьше, готовые открыть огонь по низко летящим кораблям.

Ребята встретили меня приветствиями. Я с трудом различала вспышки в небе, отмечающие место боя. Тем не менее зенитка выпустила ревущий снаряд, отчего мой «Поко» затрясся. Где-то высоко взорвался дождем искр и пыли огромный обломок.

– Итак, Штопор, – раздался у меня в ухе голос Рвоты, – сколько креллов планируешь сбить сегодня?

– Ну... рекорд за один бой удерживает пилот с позывным Ловкач. Двенадцать сбитых лично им и еще девять с его помощью. Довольно самонадеянно переплюнуть этот рекорд, так что, думаю, можно повторить.

Я ожидала услышать смешок, но Рвота ответила серьезно:

– Двенадцать-девять? Вроде не так уж много.

– Если учесть, что креллы обычно нападают примерно тридцатью кораблями?

– Сегодня семьдесят пять. На всех хватит, если АОН все же бросит нас в бой.

Она двинула свой «Поко» вперед на маневровых двигателях, и я последовала за ней.

– Куда это вы собрались? – спросил Йорген.

– Просто хотим получше рассмотреть бой, – ответила я.

– Ага, отставить. Вернуться в строй. Нам приказано удерживать позицию.

Мы подчинились, но я поймала себя на том, что мне не терпится присоединиться к сражению. От бездеятельного ожидания снова напомнила о себе усталость.

– Давайте вызовем Кобба, – предложила я. – Может, он разрешит послать пару истребителей на разведку.

– Не сомневаюсь, что разведчики уже в деле, – возразил Йорген. – Штопор, оставайся на месте.

– Эй, Артуро, – позвала ФМ. – Как думаешь, насколько далеко до основного

боя?

– Ты меня спрашиваешь? – отозвался он.

– Ты же умный.

На мгновение на линии воцарилась тишина.

– Ну? – спросила ФМ.

– О, прости, – ответил Артуро. – Я просто... ждал, когда Недд выдаст остроту. Похоже, еще не избавился от этой привычки. Сейчас я тебе точно посчитаю расстояние. – На панели связи загорелся огонек. – Кобб, далеко до боя?

– Километров пятьдесят, – ответил тот. – Курсанты, ничего не предпринимать.

Звено «Победа» уже поднимается из пещер и сменит вас.

Огонек погас.

– Классно посчитал, Амфи, – заметила ФМ.

– Признак настоящего ума – понимать, когда кто-то уже сделал за тебя всю работу, – сказал он. – Отличная цитата выйдет, правда, Бзик? Можешь взять себе на вооружение.

– Э... да хранят тебя звезды.

– Это нечестно, – вмешалась Рвота. – Мы должны сражаться. Мы уже почти не курсанты, и я устала от симуляций. Правда, Штопор?

Далекие вспышки отмечали смерти мужчин и женщин. Кто-то терял друзей, как и я когда-то.

Как же бесит, что в моем сердце непонятным образом поселилось это жуткое, предательское беспокойство. Эти колебания, этот страх. Сегодня оно было сильнее, возможно, из-за усталости. Может, в бою получится доказать что-то... самой себе.

– Да, Рвота права, – ответила я. – Мы должны убивать креллов, а не время.

– Мы делаем, как приказано, – отрезал Йорген. – И не спорим с командованием. Поразительно, конечно, как вы заявляете, что уже почти не курсанты, хотя до сих пор не усвоили такого фундаментального понятия, как командная структура.

Я прикусила губу. От смущения к лицу прилила кровь. Он был прав. Глупый Говнюк.

Я заставила себя ждать нашу замену. Это будет одно из резервных звеньев – их истребители стоят в ангарах в глубоких пещерах. Баланс соблюдается тщательно: мы не можем рисковать уничтожением всей АОН, если взрыв сотрет «Альту» с лица земли. Однако, чтобы поднять на транспортных лифтах не готовые к вылету корабли, требуется время.

⇐ Предыдущая 28 29 30 31 323334 35 36 37 Следующая ⇒