Бренда Дрэйк 7 страница

– Так что, если бы он был человеком, то ты была бы старше его на пятнадцать лет. Ты бы выглядела как любительница молодых парней.

Она рассмеялась.

– Я никогда не встречаюсь с мужчинами своего возраста. Они слишком… старые.

Ладно. Отличный разговор. Довольно. Старики и флирт. Это неправильно.

Я решила рассмотреть произведения искусства, в надежде забыть о теме любви в жизни бабушки. Кроме огромных картин и оружия, висящих на стенах, мое внимание так же привлекли изящные хрустальные люстры, освещающие залы. На каждом шагу попадались коридоры и лестницы. Мы прошли еще несколько поворотов прежде, чем остановиться у двери, чуть меньшей, чем в фойе.

– Это ваша комната, – сказала Фейт, глядя на меня. Она отперла дверь, а затем распахнула ее. Ее голова повернулась к бабушке. – Ваша находиться рядом, но вы можете пройти в нее через эту комнату с нами, – она улыбнулась, обнажая зубы. Я клянусь, что слышала музыку из фильмов ужасов, заходя туда.

Она протянула мне ключ. Я замешкалась прежде, чем взять его из ее костлявых пальцев.

– Эм, спасибо. Я уверена, мы найдем все, что нам нужно.

– Они не рассказали обо мне, не так ли?

– Э… эм… что рассказали? – заикаясь, спросила я.

– Всегда есть, что рассказать, – произнесла она. – Мисс Кернс, прошу, заходите.

Я повернула голову к бабушке, и та беззвучно произнесла: «Нет»!

Бабушка только улыбнулась и пошла прямо в логово льва, а я была настолько глупа, что последовала за ней. Проходя мимо Фейт, я практически задержала дыхание. От нее пахло гнилью.

В комнате было словно в отеле люкс, за исключением средневекового интерьера.

Я бросила свой рюкзак на пол.

– Здесь что нет телевизора?

– Телевизор в комнате отдыха в подвале, а так же бар, – сказала Фейт. – Он всегда открыт, если захотите туда сходить…

– Нет. Не стоит, – я ни за что не пойду никуда здесь одна.

Медленно ступая, я пересекла комнату и заглянула в ванну. Рядом находилась дверь, ведущая в другую комнату.

Фейт толкнула дверь спальни, и она закрылась за ней. После она подошла к кровати и села на покрывало.

– Я понимаю, что вы не встречались с моим видом раньше, – она скрестила ненормально длинные ноги и положила хрупкие руки на костлявые колени. Ее грудная клетка была необычайно широкой, с полным отсутствием груди. Она напоминала мне борзую. – Вы, должно быть, испугались меня.

– Почему я должна была испугаться? – с волнением спросила я.

– Кроме того, что я работаю в отделе безопасности Мерла, я так же Ланиар, – сказала она. – На самом деле в ваших легендах наш вид называют вампирами. Из‑за них… – она открыла рот, и прикоснулась языком к одному из длинных клыков, – некоторые легенды о вампирах произошли от Ланиаров с тех времен, когда мы открыто жили с людьми. Некоторые считали нас оборотнями.

– Да. Я понимаю. Ты словно нечто среднее между ними, – ее клыки выглядели так, словно, могли проколоть шину. – Вы пьете кровь нашего вида, или что? – опасаясь того, что она, возможно, захочет перекусить, я изобразила черепаху, вжимая свою шею в плечи.

Бабушка косо посмотрела на Фейт.

– Если ты не в курсе, я должна тебя предупредить. Я – Беспорочная ведьма, потомок магии Инкантора. Ты знаешь об этом даре?

– У них способность испепелять внутренности человека, сжигать невинную душу изнутри, не так ли?

– Правильно. Это моя внучка, и я сожгу тебя, если ты прикоснешься к ней.

– Или высосешь мою кровь, – добавила я.

Фейт фыркнула.

– Вопреки распространенному мнению, люди вовсе не так хороши на вкус. Они горько‑соленые. К счастью для вас, я здесь для вашей безопасности. Я обещаю не съесть вас во время выполнения своих обязанностей.

– Ох, отлично.

– Вы могли бы об этом предупредить Германа. Он в Аквалиане, – я заметила намек на передразнивание в ее голосе. – Он вроде подозрительный.

Мне понравилась она, но ей необходимо было побрызгаться духами.

– Ну, если ты остановилась здесь, то могла бы принять ванную в этой комнате. Мы не будем против.

Фейт улыбнулась.

– Это было бы весело. Не помню, когда принимала ее в последний раз…

– Не помнишь?

– Никто никогда не говорил мне, как часто я должна принимать ванну. Меня вернули клану после того, как моих родителей убили. – Фейт принюхалась к своим подмышкам. – О, действительно все довольно плохо.

– Ты имеешь в виду, когда переродилась, став Ланиаром?

– Неужели вы думаете, что все происходит именно так? – рассмеялась она. – Я повторюсь, мы не вампиры или оборотни и тем более не гончие.

– Мне жаль, – сказала я.

– Не нужно сожалений. Я едва помню свою семью. Мне нравилось жить с кланом. Там я познакомилась с Рикардо.

– О, он твой парень?

– Был им, пока не закрутил роман. Я тяжело переносила это, чувствовала себя опустошенной и бросила клан. Вот тогда меня и нашел Мерл.

– В дни моей юности у меня был такой же Рикардо. Это был прекрасный мимолетный роман, – бабушка подошла и обняла Фейт.

О, Боже. Не сейчас. Никто не должен когда‑либо услышать о романах бабушки, ни о прошлых, ни о настоящих, ни о будущих.

– Давай, дорогая, мы поможем тебе принять ванну. Девушка должна принимать ванну или душ каждый день, – бабушка любила подбирать бродяг, даже если те имели клыки.

– Или, если ты похожа на меня и много тренируешься, то можешь принимать его два раза в день, – добавила я, следуя за ними. Я схватила небольшой нож с подноса для сыра и фруктов с журнального столика, когда проходила мимо него, а затем затолкала его в задний карман. Кто знает, что может скрываться в коридорах… или даже стенах…

Уговорить Фейт выйти из ванной напоминало попытки вытащить Афтон из торгового центра. Солнце поднималось на горизонте, и, по‑видимому, Ланиары сгорали на солнце, так как их кожа была тонкая, словно бумага, и кровь могла испариться от сильной жары. Я начала подозревать, что Ланиары и были вампирами, но просто не хотели клейма, которое шлейфом струилось за ним. Я понимала это. Не люблю, когда меня называли пацанкой.

После ванны, и, невзирая на мои протесты, бабушка настояла на том, чтобы Фейт осталась на диване в гостиной, а не в холле. Не то, чтобы мне она казалась плохой, но не хотела, чтобы у нее вдруг появилось желание поесть соленой пищи. Фейт опустилась на подушку и листала один из многочисленных журналов бабушки.

Я провела пальцем по золотистым причудливым узорам на одеяле и посмотрела на штору, ограждающую кровать, пытаясь заснуть. Я больше не могла бороться со сном. Мои глаза болели. Во всяком случае, если Фейт хотела нас съесть, у нее было достаточно времени, чтобы полакомиться двумя блюдами и счастливо убежать, переваривая нас. Ко всему прочему я успокаивала себя тем, что Мерл заверил нас, что Фейт не съест мое лицо.

– Джиа, ты еще не спишь?

– Нет.

– Мы не вампиры.

Какого черта? Она может читать мысли?

– На всякий случай я хотела бы уточнить, если тебе все еще интересно. Вампиры мертвые. Мы живые. Я теплая. Подойди, прикоснись ко мне, если не веришь.

Я решила, что, если не потрогаю ее, это будет продолжаться вечно. Я выскользнула из постели, подошла к ней и положила руку ей на плечо.

– Ты теплая. Черт, на самом деле. – Отлично, возможно, она говорит правду. Я бросилась обратно в постель, закрыла шторы и натянула одеяло по шею. – Спокойной ночи… эм… утра. Без разницы.

– Спи крепко, – сказала она. – О, и спасибо за то, что честна со мной, и за ванну, и за то, что позволила остаться мне на диване, пока я охраняю вас. Это намного лучше, чем стоять в коридоре.

– Без проблем, – я засунула руку под подушку, чтобы убедиться в том, что нож для сыра все еще там.

– Еще одна информация о Ланиарах, мы отлично умеем защищать. Наш слух лучше, чем у собаки.

– Это полезно знать, – сказала я, зевая, и закрыла глаза, погружаясь в сон.

Видение вспыхнуло перед опущенными веками. Я в длинном коридоре, обрамленном горящими факелами. Страх скрутил мне живот, и в голове роились разбросанные мысли.

Я не могу провалиться, иначе тысячи людей умрут. Великие бури. Смерть. Многие, многие уже погибли. Я почти у цели. Где она?

Мои шаги отдавались стуком на чем‑то металлическом, покрытом соломой. Ловушка. Вздох сорвался с губ. Я достигла конца коридора и повернула ручку единственной двери.

Заперто? Она не должна быть заперта.

Пронзительный грохот эхом разлетелся по коридору. Я повернулась к тому, что приближалось ко мне. Отражение мелькнуло на темном окне рядом со мной. Я ожидала увидеть себя, но вместо этого там была красивая молодая девушка с длинными светлыми волосами. Она напоминала мне сказочную принцессу в своем красно‑золотом платье эпохи Возрождения, которое достигало пола, за исключением меча в ее дрожащей руке.

Тень, двигающаяся по коридору, приближалась. Я ахнула, или точнее это сделала принцесса. Меч затрясся в ее руке, когда она обнажила его. Пол затрещал, словно кто‑то очень тяжелый ступал по нему.

Существо вышло на свет. Его лицо с львиными чертами, свирепыми глазами, плоским носом, расколотой верхней губой, зубами с клыкам, и все это обрамляла грязно‑рыжая грива, которой он смахнул свечи, свисающие с потолка, предстало передо мной. Но было и нечто иное в этом существе, нечто человеческое.

Когтеподобные ногти торчали в стороны. Ветвистые шрамы красовались на лице и массивных руках. Он выглядел так, словно его несколько раз разорвали и сшили обратно, словно неудавшийся эксперимент. И у него были друзья. Три других существа следовали за ним.

Из кабаньей головы, торчали острые клыки. Черная щетина покрывала большую часть его тела. Другой человек обладал двумя большими бараньими рогами, торчащими из его лба искажая лицо. Его туловище и руки были человеческими, но ноги деформировались в звериные копыта.

Я думала, что другие были устрашающими, но, когда последний монстр вышел на свет, крик застрял у меня в горле. Его раздвоенный язык метался между острыми как бритва зубами. Чешую покрывала руки и ноги, которые были изогнуты как конечности ящерицы. Человеческим оставалась только его грудь, шея и живот.

Они все двигались как один… каждая рука, нога и голова двигались в идеальном синхронном исполнении. Казалось, что‑то невидимое связало их вместе в боевой порядок «ромб» потому, как они двигались по коридору.

Человек‑лев добрался до нее первым.

– Не бойся, Асила, – произнес он. – Это я, Барнум.

– Этого не может быть, – сказала Асила, указывая на него мечом. – Ты погиб в великой битве. Я сама подготовила твое бездыханное тело для погребения.

– Микил вернул меня к жизни… в виде этого существа.

– Мой отец сделал это? – я могла представить ужас в глазах Асилы, когда она смотрела на то, что было перед ней.

– Да, Микил сделал это, – взревел он так, что задрожали стекла. – Он не захотел, чтобы я стал героем, будучи поверженным в бою. Вместо этого теперь я зверь, и моя душа переплетена с другими воскресшими воинами.

– Зачем он сделал это с тобой? – спросила она, делая шаг назад.

– Ему всего лишь было нужно тело, я уже был мертв.

Страх сковал внутренности Асилы, и я тоже его чувствовала. Я была ей, или внутри нее, и она не знала обо мне. Я хотела, чтобы она знала, что я там, что она была не одна, но я не знала, как это сделать. Ужас внутри нее усиливался, но она не кричала. Она смело стояла перед опасностью.

– А остальные?

– Четвин, Фелтон и Харлан, – он произнес их имена, указывая на каждого из них: Человека‑кабана, Человека‑ящерицу и Рогатого человека.

– Массссстер, велишшшшь ее укуссссить? – Черный язык Фелтона облизывал воздух при каждом слове.

– Нет! – Барнум развернулся и зарычал на него. – Она моя невеста.

– Тогда мы будем наблюдать, – фыркнул Четвин. – Нет способа избавиться от нас. Скажи это ей.

– Расскажи ей, как твоя душа пережила превращение, – Харлан стукнул копытом по полу, – и как ее отец заполнял своей душой наши тела. Как мы живем, имея одну душу и четыре разума, – его глаза были сосредоточены на Асиле. – Отдай себя нам. Все должно быть так, словно ты Барнум.

Асила подавила рыдания.

– Молчи! – Барнум ударил кулаком в челюсть Харлана. Он попятился, а остальные схватили Барнума.

– Какова моя судьба? – спросила Асила.

– Быть со мной, – ответил Барнум.

– Ты будешь делить меня с ними? – желчь подступила к горлу.

– Нет! Я бы никогда… Я не подпущу их… – Барнум покачал головой и замолчал. – Я чувствую, как все человеческое ускользает от меня, любовь моя. Я не знаю, кем стану в итоге. Со временем я могу стать совершенным злом.

– Я жду ребенка.

Взгляд Барнума рванулся к ней, и остальные повторили за ним. Он наклонился, протянув руку, и едва коснулся когтистой лапой ее щеки. Остальные скопировали его, касаясь воздуха.

– Никто не причинит тебе вреда. Тебе стоит уйти, – Барнул разбил ближайшее окно. Осколки стекла разлетелись и рассыпались по полу, оставляя зазубренный проем в раме размером с Асилу.

Асила приподняла юбку и перешагнула раму. Она повернулась к нему лицом, и слезы скатились по щекам. Это больше был не ее муж. Он был зло, которое обладает силой уничтожать миры. Ловушка была установлена, и теперь звери будут вечно гнить в своей гробнице, находящейся глубоко под горой, и известной только высокопоставленным чародеям. Ее сердце сжалось, когда она попыталась представить, какой ад ждет ее любимого. Ни живой, ни мертвый. Навсегда замороженный. Она хотела бы, чтобы у него остались воспоминания. Частичка надежды среди безумия осталась у него, но он больше не был Барнумом.

Ее скорбь душила меня, и я хотела бы, чтобы я смогла обнять и утешить ее. Это был ужас для них всех.

– Иди, помня мою любовь, Барнум, – сказала она. – Твой ребенок будет знать, что его отец был великим воином.

Громкий лязг сопровождался падением металлической клетки с потолка, накрывающей Барнума и его зверей. Пыль врезалась в лицо Асилы, и она закрыла рот и нос рукой, защищаясь от кашля. Семеро пожилых мужчин с седеющими бородами бросились к клетке, обнажая посохи. Синий свет выстрелил из кончиков посохов, и электрические искры побежали по металлическим прутьям клетки.

Асила взглянула на одного из мужчин. Его черная борода и густые брови были неестественны при бледной коже. Отец. Ты предал меня. Почему ты не смог оставить Барнума в вечном покое. А остальных? Какое зло повелевает тобой?

Темные и страшные мысли о мести проникли в мысли. Она оступилась, наступив на подол платья, и не удержала равновесие. Она приземлилась на темной траве. Холодная роса намочила платье. Почему была заперта дверь? Возможно, отец надеялся, что существо убьет меня? Зачем?

Я думала, вероятно, потому что она увидела что‑то, чего не должна была. Так происходит во всех фильмах. Вы, ведя расследование над своим делом, натыкаетесь на то, чего не должны были видеть, и в следующей сцене вас убивают.

Она вонзила меч в землю, а затем использовала его для опоры, поднимаясь на ноги. Ее ноги оцарапала трава, и мы обе поморщились.

Ох. Больно.

– Кто здесь? – паника звучала в голосе Асилы.

Упс. Она может слышать мои мысли. Мне стало интересно, могла бы я что‑то сделать, чтобы помочь ей. Почему она не убегает? Меня бы уже там не было.

Она осмотрела поле.

– Покажись.

У меня есть идея. «Я твое подсознание. Сейчас тебе стоит бежать!»

Асила выдернула меч из земли, подобрала юбку и побежала через поле в темноту.

Глава 10

Либо мне снился отбойный молоток, либо кто‑то стучался в дверь спальни. В комнате было темно под покровом тяжелых гардин.

Тупица стукнул громче.

– Ладно, я иду! – это прозвучало так, словно Фейт вскочила с дивана.

– Кто нас достает? – Я перевернулась на другой бок и отдернула занавеску.

– Я не знаю, – ответила она.

Незваный гость стучал громче. Я поднялась с кровати.

– Кто‑то такой нетерпеливый, – сказала я.

Фейт обнажила когти, когда приоткрыла дверь и заглянула в зазор.

– Вы знаете, который час? – спросил мужской голос.

– Нет. – Она открыла дверь шире.

Мужчина со взъерошенными темными волосами стоял, выпрямившись и хмурясь, и разглядывал ее с ног до головы. Он вытащил часы из кармана серого жилета костюма тройки, а затем поднял их высоко на цепочке, даже не смотря на них.

– Сейчас 15.30, а Джианна должна быть у меня в кабинете в три. Керриг, возможно, и перенес ее обучение на завтра, но мой урок по‑прежнему по расписанию. – Он посмотрел мимо Фейт на меня. – Тебе нужно многому научиться, и у тебя на это мало времени.

– Что… – Я откашлялась. – Э… э… какие уроки?

– Твои уроки магии, конечно. Тебе про это никто не рассказал?

Я потерла глаза и покачала головой. Снова это слово. Магия. У меня скрутило живот. И нет. Никто мне об этом не говорил. Но я решила, что лучше ему не говорить об этом. Не при таком строгом взгляде, натянутом на его лицо.

– Одевайся. Я буду ждать тебя тут.

Фейт закрыла дверь.

– Черт, забыла тебе его представить. Это Филипп Этвуд. На самом деле тебе стоит называть его профессор Этвуд. Но это слишком формально. – Она упала обратно на диван. – Тебе лучше поторопиться. Он ненавидит опоздания.

– О чем ты думала? Он очень строгий. – Я бросилась по плиточному полу, вздрагивая от холода под ногами.

– Не стоит грубить.

– Мне? Ты могла сказать, что у меня урок?

– Я же говорю, что забыла.

– Ладно. Проехали. Этот мужчина не такой страшный, как ты сказала.

Я побежала к своему рюкзаку, доставая оттуда джинсы, футболку и рубашку. Одевшись, открыла дверь.

– Увидимся позже, – крикнула я в комнату.

– Поторапливайся. – Профессор пошел по мрачному коридору. ‑

У меня слишком много дел, чтобы тратить время на безрассудную девчонку. Я согласился на работу в другое время только потому, что с этого должна начинаться тренировка.

– Я не знала, что должна была встретиться с вами. Никто мне об этом не сказал. Если бы они это сделали, я была бы у вас вовремя. – Ему не стоило знать, что я вечно кругом опаздываю. Я сделала для себя пометку – никогда не опаздывать на занятия с ним. Надеюсь, я достаточно быстро выучу магию, чтобы улучшить его отношение ко мне.

Профессор повернулся ко мне.

– Я боюсь, Джианна, что у нас получилось неудачное знакомство. Я профессор Филип Этвуд, но ты должна называть меня профессор Этвуд. Не мистер Этвуд или Филип, тебе понятно?

– Да. – Мужчина определенно был строгий, поэтому я не решилась сделать ему замечание о правильном моем имени.

– Я родной брат твоей матери.

– Так вы мой дядя?

– Но не думай, что из‑за этого тебе будет легче. – Он повернулся и пошел по коридору. – Следуй за мной.

Естественно. Я закатила глаза.

– Не закатывай глаза за моей спиной.

– Как…

– Интуиция.

Я сгорбилась.

– Осанка, Джианна.

Я выпрямилась в поисках зеркал на потолке или стенах, но их не было. Мы повернули за угол и пошли по узкой лестнице. Профессор Этвуд остановился у двери с его именем, выгравированном на деревянной дощечке и прикрепленной к ней. Отпер дверь причудливым длинным ключом, а затем распахнул.

Несколько ламп, расположенных в кабинете, отражали приятное свечение на мебели. Розовые и желтые папки были скреплены и лежали на поверхностях деревянных книжных шкафов, занимающих каждую стену. Стопки книг покрывали пол из темного дерева, а горы бумаг громоздились на большом письменном столе. Для человека, помешанном на времени, он был довольно неряшлив.

В дальнем левом углу комнаты, на огромном стеклянном шаре, как на пьедестале, сидел ястреб. Голубоватые световые блики взрывались внутри прозрачной сферы.

Белый какаду отдыхал на толстом деревянном насесте возле огромной сферы. Круглый прозрачный камень свисал на кожаном ремешке с его шеи. Клубья дыма поднимались от того, что походило на ладан в металлической чаше на столе между двумя креслами, наполняя ароматом кедра комнату.

Глаза птицы были пустыми и серыми.

– Эта птица слепа?

– Ну, по крайней мере, ты наблюдательна, – сказал он вялым тоном. – Он, возможно, и слеп, но видит больше, чем те, у кого есть глаза…

– Кто это? – вскрикнула птица. – Арррк!

– Пип, это Джианна, – мягко сказал профессор Этвуд. – Ты не можешь ощутить ее, потому что на ней магическая защита.

– Джиа, – поправила я, а затем, увидев неодобрительный взгляд профессора Этвуда, мгновенно добавила. – Э…э…, я имею в виду, что предпочитаю, чтобы меня называли Джиа.

– Арррк! Добрый день, Джиа. – Голова Пипа поворачивалась из стороны в сторону. – Она станет мастером?

– Нет. Она в Асиле под защитой Стражей.

Пип захлопал крыльями и прошелся по жердочке.

– Большее. Арррк! Есть нечто большее.

Профессор дал ему крекер.

– Успокойся, приятель.

Пип съел крекер. Затем расправил прекрасные белые крылья, уложил их за спину и опустил голову.

– С ним все в порядке?

– Он сканирует Землю. Пип является Наблюдателем. Он видит всю планету. Он может только наблюдать за тем, что происходит в сфере, она показывает, что происходит в точках наблюдения, и что происходит в порталах.

– Точки наблюдения? Звучит как шпионаж.

Профессор Этвуд разочарованно вздохнул.

– Точки наблюдения есть только в общественных местах. Если Пип чувствует угрозу, то посылает сигнал тревоги. Пип не влазит ни в чью частную жизнь.

– Как это работает? – Я коснулась стекла и отдернула руку. Ледяной холод пронзил мою кожу.

– Оно сделано из волшебного стекла с примесью песка найденного на берегу Алато, земли птицеподобных людей. Магия сделала его ледяным.

Это многое объясняет. Мои пальцы горели.

Профессор Этвуд опустился в кожаное кресло за письменным столом и жестом предложил мне сесть напротив. Он оперся локтями на подлокотники, скрестил пальцы и посмотрел на меня выразительными голубыми глазами.

Чувствуя неловкость, я скрестила ноги и смотрела в окно, находящееся за ним, наблюдая, как затягиваются тучи над полями.

– Эм… – Он постукивал пальцами друг о друга. – С чего мы начнем? Стражи обычно начинают обучение в более раннем возрасте, чем ты сейчас, что дает больше времени для развития своей магии.

– Могу я задать вам вопрос?

Он кивнул.

– Кое‑кто мне сказал, что в Асил небезопасно. Что он имел в виду?

Он развел руки и откинулся на спинку стула.

– Несколько дней назад было совершено нападение на город Мистиков, и мы не уверены, кто несет за это ответственность. Многие думают, что дело рук изгнанного французского чародея.

– Ты имеешь в виду Сонемара?

– Он один из них. Но если бы это был он, то его пропустили бы в убежище, Эстрил поддерживает его.

– Где это? – спросила я.

– Это в России, – ответил он. – До тех пор, пока угроза не будет устранена, путешествия сквозь порталы ограничены. Асил является одним из убежищ, открытым для всего мира Мистиков. Многие посещают наш город, работают у нас или посещают нашу академию. Любой человек даже с недобрыми намерениями может подослать сюда шпиона. – Он наклонился вперед. – Я согласен с этим кем‑то: тебе следует быть осторожной. Но тебе придется доверять мне, так что я смогу помочь тебе открыть свою силу.

– Вы сказали, подослать шпиона? Что они ищут?

– По слухам, а так же некоторым записям, в городах Мистиков скрываются кое‑какие могущественные реликвии, соответственно и в убежище тоже. – Он покачивался на кресле. – Но сейчас нас не должно это заботить. Наши тренировки. Начнем? Ты когда‑то использовала магию случайно или специально?

Я замешкалась.

– Ну, вчера я создала шар света.

– Только вчера? – Он остановил свое кресло. – Ты когда‑нибудь создавала шар раньше?

– Случайно, когда я была младше. Вчера я сделала это намеренно.

Моя нога начала дрожать. Я нервничала, словно меня вызвали в кабинет директора за прогулы. Ладно, возможно из‑за чего‑то серьезнее.

– Сейчас ты сделала это без проблем или были неудачи? – спросил он.

– У меня несколько раз не получилось. Арик помог мне сделать его.

– Понимаю. А твоя мать, она рассказывала тебе о нашем мире?

– Вроде того. Мне было четыре года, когда она умерла, поэтому, знаете… – правый уголок моего рта начал нервно подрагивать, вторя дрожи в ноге.

– Нет. Не знаю.

– Ну, она не говорила мне напрямую, но рассказывала это в виде сказки… типа того.

– Я понял. Ты похожа на нее немного. Мариетта Бьянки. – Я клянусь, что слезы появились у него в глазах. – У твоей матери так же подрагивали уголки рта. Это был единственный момент, в ее сильном характере Стража, когда я мог понять, что она нервничает.

– А что вас связывает?

– У нас с ней одна мать. Мне было три года, когда умер мой отец и вскоре после этого, наша мать вышла замуж за отца Мариетты. Спустя год родилась Мариетта, а затем родители‑феи увезли ее на обучение.

– Откуда вы узнали о ней? Мне сказали, что никто не знает о подменышах.

– Очень многие Стражи рождены для семей в убежищах, – начал он. – Их создают в человеческом мире для родителей, которые являются далекими потомками первых рыцарей. Иногда для создания Стража используют фейри. Рождение Мариетты было уникальным. До этого подобный случай происходил шестьдесят лет назад. Департамент магических наук решил, что она является аномалией с геном Стража.

– Это должно было быть странным, иметь сразу двух сестер.

– Подменышам не разрешается оставаться в убежищах. Дело в том, кем они являются, и существование мира Мистиков скрывается от них. Мои родители были вынуждены переехать в человеческий мир с ней. Я иногда посещал их, но редко. Они способны выглядеть одинаково, но у подменышей есть своя индивидуальность. Так словно это клон. Подменыш была вредной сестрой. В отличие от Мариетты, которая была настоящим ангелом.

– Я тоже была бы рождена в убежище, если бы моя мама осталась тут, – сказала я.

– Да. – Он посмотрел на что‑то в комнате с мрачным выражением лица. – Она вынуждена была покинуть его, как и наши родители.

Я посмотрела туда, куда смотрел он, это была фотография подростка одетого в мантию и свитком в руке. Выпускной? Он думал о том, что его родители отсутствовали на фотографиях, как мало они были в его жизни?

Намек на улыбку появился на его губах, но я не могла быть в этом уверена при слабом освещении ламп.

– Мариетта и я нашли друг друга случайно. Я сразу понял, что она моя сестра. Ее сходство с подменышем было идентично, вплоть до родинки на щеке. Я с трудом могу поверить, что Мариетты больше нет.

Он повернулся на кресле к окну.

– Но фамилия моей матери была Коста, не Бьянки. Марти Коста.

– Коста? – Он повернул кресло, чтобы встретиться со мной взглядом. – Это фамилия ее друга детства. Она не могла использовать свое настоящее имя. Она не хотела, чтобы ее нашли.

Конечно же, она изменила свое имя.

– В этом есть смысл.

Он изучал меня.

– Ну, не стоит говорить о грустном. Можем ли мы приступить к работе?

Я с трудом проглотила ком в горле.

– Конечно.

Профессор Этвуд встал.

– Значит так, каждый Страж может сотворять два шара. Одним из них является шар света, который ты можешь делать, а другой боевой шар. – Он обошел вокруг стола ко мне. – Встань и дай мне свою руку.

Я поднялась со своего места, а затем протянула руку.

– Мы начнем с огня. Расправь ладонь. – Он разжал свои пальцы. – Просто сосредоточься на всем, что ты знаешь об огне. Представь себе горящее пламя, поглощающее твой разум. Ощути тепло. Запах дыма. Услышь потрескивание. Вся магия начинается глубоко внутри тебя, в центре твоей души.

Я стояла, думая об огне. Я представляла жаренный зефир.

– Теперь скомандуй им, произнеси Fuoco, что значит…

– Огонь. Я знаю. Я учила итальянский.

– Хорошо. Давай, попробуй.

– Fuoco! – произнесла я.

Ничего не произошло.

– Попытайся еще раз.

Я сделала еще несколько попыток. Ничего.

– Ладно, значит, мы можем исключить огонь. Давай, попробуем воду.

Я попыталась создать воду, но это только вызвало у меня жажду. Далее я пыталась вызвать воображаемый ветер. Мы продолжили по всему списку возможных шаров.

Страж, по определению, имеет магию своего рода. То, какой специализации была магия их предков, такие и получались шары. Кроме огня и воды, мы перепробовали другие потрясающие шары, молнии, туман, ветер и то, что было похожим на звуковые волны.

Прошел час без каких‑либо результатов. Вне зависимости насколько сильно я мысленно представляла какой‑либо элемент, ничего не происходило, и я топала ногой. Возможно, в конце концов, я не могу сотворять шары. Для меня было вполне проблематично создать шар света.

Словно разочаровавшись во мне, он опустил руку.

– Остался лишь один шар. Я надеялся, что до него не дойдет.

– Почему? Это опасно?

– Возможно. Для него требуется кровь человека, и получить ее может быть опасным. Если это так, то ты должна пообещать делать все, что я говорю.

Да, на это не просто согласиться. Если бы я верила в приметы, то я бы скрестила пальцы за спиной, когда ответила:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒