Бренда Дрэйк 4 страница

Если я позову, отец услышит.

– Великолепно, – возмутилась я.

Собрала сумку и на цыпочках пробралась в ванную, прислушиваясь, не разбудил ли мой незваный гость отца. В квартире было тихо, так что я быстро приняла душ, обернулась полотенцем и метнулась в свою комнату.

– Что происходит? – спросил отец, когда я закрывала дверь. Он держал в руке свою любимую кружку с каким‑то святым, которую его тетя прислала из Ирландии. Запах от свежемолотого кофе разносился по всей квартире, от кружки шел пар, который подсказал мне, что он встал недавно, а значит, вероятно, не слышал Арика в моей комнате.

– Ничего, – сказала я через щелку. – Просто я опаздываю, как обычно.

– Куда ты собираешься идти так рано утром?

– Я иду в библиотеку с Афтон. Мы будем дописывать наши летние сочинения, – я ненавидела врать отцу, особенно после той наглой лжи, которую рассказала ему о том, как поранила ногу. Никогда не забуду беспокойство в его глазах, когда он приехал в больницу, а меня в тот момент санитары выгружали из машины скорой помощи. Я не хотела, чтобы папа вновь пережил это.

Я сжала губы, чтобы остановить тик. Живот скрутило от чувства вины. Отец не заслужил обмана. Было нелегко растить такого непослушного ребенка, как я. Я выиграла в лотерею приемных отцов, когда моя мать вышла за него замуж. Отцы некоторых моих школьных друзей не так переживали за своих детей, как он за меня. Я дерьмово себя чувствовала, когда обманывала его.

– В библиотеку, опять? Не думаешь, что твоей ноге следует отдохнуть?

– Ей уже лучше. Я использую мазь Наны, – я просунула больную ногу в дверь.

Отец наклонился и осмотрел ее. Он был фельдшером, так что каждый раз, когда я получала травму, было много беспокойства.

– Ладно, она хорошо заживает. Просто не переусердствуй, – он почесал затылок. – Вы проводите в библиотеках очень много времени. Вам никогда не надоедает?

– Большинство родителей были бы рады.

Отец не понимал мою любовь к библиотекам. Я сравнивала это с его страстью к «Фенуэй парку»² и «Бостон Ред Сокс», что немного для него прояснило, но он все еще сомневался. Поход в библиотеку не был для него необходимостью, потому что он читал только спортивные журналы и «Бостон глоуб». Интересно, связана ли моя тяга к библиотекам с магией, спрятанной в них?

– Хорошо, – сказал он. – Я сварю яйца.

– Но мы зайдем перед этим в кафе, – хотя бы это не было ложью.

Он что‑то обдумывал.

– Тебе нужны деньги?

– Нет. У меня еще немного осталось за работу няней.

– Хорошо, вернись к шести на ужин, ладно?

– Конечно, – я закрыла дверь.

Я прислушивалась, пока он не ушел, затем втиснулась в джинсы. Надев несколько топов, я влезла ногами в черные «Конверсы», собрала мокрые волосы в хвост и посмотрела в зеркало. «Ох, ну и лохудра.» Я бросила на себя уничижительный взгляд.

Клео запрыгнула на подоконник, напугав меня.

– Черт! Ты меня напугала, поросенок.

Я бросилась закрывать и запирать окно. Когда провела пальцами по ее шубке, она выгнула спину.

– Ты должна оставаться внутри, ладно? Если повезет, отец угостит тебя яйцами.

Я закинула на плечо рюкзак и взяла деньги с туалетного столика. Половицы заскрипели, когда я прокралась в ванную и сунула зубную щетку, пасту, и дезодорант в рюкзак.

Спиной к стене я пробралась по коридору и спрятала переполненный рюкзак от взгляда отца.

– Пока!

Взяла зонтик со стойки у двери.

– Не отрывайся от группы, – сказал он из своего старого потертого кресла, утренняя газета закрывала его лицо.

Я хотела быть милой, чтобы загладить свою ложь, но он мог заподозрить неладное. Меня тошнило от необходимости врать. Стоя в коридоре, пыталась придумать ответ Джии в подобной ситуации.

– Эй, мне не пять лет, – наконец сказала я и захлопнула дверь, прежде чем он смог остановить меня и прочитать лекцию. Я оглянулась на дверь, желая вернуться и обнять отца. Вместо этого застегнула толстовку и сбежала по ступеням. Растворимые швы жестко стягивали рану на ноге при каждом движении.

Дождь поливал улицу. Я с усилием открыла зонт и заковыляла к площади Болдуин.

Нападение на станции «Парк стрит» было во всех новостях. Передавали, что мужчина был под наркотиками. Его разыскивала полиция. Но я знала, что они никогда его не найдут, и эта мысль не давала мне спокойно покидать квартиру.

Мысль о гончей, с которой мы столкнулись в парижской библиотеке, и лысом уроде в метро преследовала меня. С тех самых пор я стала дерганой. И готова была поклясться, что неизвестные соглядатаи прятались за темными окнами высоток, теснившихся на узкой улице, я представляла, как какое‑нибудь зло маячит в каждом укромном дворе или на увитой цветами пожарной лестнице. Теперь, когда я могла дать имя ужасам, на которые намекала моя мама в детстве, я стала более тревожной, чем когда‑либо.

Я припустила – как могла с хромой ногой – к концу дороги, опасаясь, что кто‑то или что‑то может выпрыгнуть на меня из тени. Завернула за угол и вошла прямиком в кафе.

Сложив зонт у двери, я высматривала Арика. Он расслаблялся за столиком в центре зала, при виде него мое сердце сжалось. Я направилась к нему, но он покачал головой и поднес телефон к уху.

Он притворился, что говорит по телефону, когда я подошла.

– Не признавай меня. Веди себя так, словно мы не знакомы. Сядь за столик возле стены.

Пройдя мимо него, я скользнула на стул за ближайшим столиком, не отводя глаз от окна, я знала, что Арик сидит слева от меня по диагонали. Мой телефон завибрировал в переднем кармане штанов. Я откинулась назад, вытащила и открыла его.

– Алло?

– Это Арик. Теперь слушай внимательно…

– Откуда у тебя мой номер?

– Ник дал его мне, когда я перед этим звонил ему. Он направляется сюда. Сделай вид, будто ждешь его, поняла?

– Да, – ответила я, – что происходит?

– Видишь двух мужчин на той стороне улицы?

Люди куда‑то торопились, заглядывая в окна, когда проходили мимо. На углу Болдуин и Салем двое мужчин, один коренастый, другой долговязый, топтались около уличного фонаря.

– Кто они?

– Я не уверен. Я заметил их только сейчас, когда сел. Скорее всего, они следят за мной.

Я с трудом сглотнула.

– Почему они следят за тобой?

– Вероятно, потому, что мои последние перемещения совпали со следом человеческого запаха.

У меня в желудке оборвалось.

– Черт. Уже несколько дней прошло. Этот запах когда‑нибудь исчезнет?

– Запах отпечатался в портале. Со временем гончие теряют запах тела, но у наблюдателей всегда остается запись о прыжке. Тебе не следует переживать, ты защищена.

– Нужно остановить Ника, чтоб не приходил сюда. Они его учуют. – Я осматривала улицу, мысленно умоляя друга не показываться.

– Я пытался с ним связаться, но он не ответил, – Арик замолчал. – Но не волнуйся, я принял меры, чтобы сбить их со следа Ника.

Я сжала телефон рукой.

– Что это значит? Это должно заставить меня чувствовать себя лучше? И где ты был последние несколько дней? Ты сказал, что вернешься. Помнишь?

– Было бы проще, если ты задавала по одному вопросу за раз.

Ммм. Как он меня раздражает.

– Ладно, где ты был?

– Мне нужно было кое‑что уладить. Мы организовали охрану для вас троих.

Арик замолчал, когда Эрин, моя одноклассница по математике и официантка в кафе, подошла к столику.

– Привет, Джиа, тебе как обычно? – спросила она.

Я выдавила улыбку.

– Да, пожалуйста.

Эрин с рыжими волосами, облаком окружавшими лицо, уперлась руками в стол и наклонилась ко мне.

– Видишь того красавчика? – Она кивнула в сторону Арика. – Типичный бунтарь с сексуальным акцентом. Я бы хотела познакомиться с ним поближе.

Она подмигнула мне и вернулась за стойку.

Арик тихо рассмеялся.

– Подумаешь, – пробурчала я в телефон. – А мы не можем объяснить тем людям, что это была случайность? Мы не собирались прыгать в книгу.

– С ними не договориться. Они учуяли запах Ника и Афтон, – вздохнул Арик, послав шорох статического электричества в трубку. – Из‑за зла причиненного Мистикам давным‑давно… пытки и убийства… многие опасаются людей, знающих о нашем мире. Договор между Советом Чародеев и Лигой Мистиков защищает людей от знания, что другой мир существует.

Значит ли это, что они будут охотиться вечно? Я с трудом выдавила:

– Но… они на самом деле убьют нас? Просто потому, что мы прошли через ту чертову книгу?

– Боюсь, что так, – ответил он. – Ковены созданы как безопасные места для Мистиков и чародеев, чтобы избежать преследований людьми. Последний раз, когда человек проходил через портал, был почти сто лет назад. После женитьбы на женщине, чародей привел ее через книгу в свой Ковен. Группа Мистиков выследила ее и сожгла на костре, заставив чародея наблюдать за ее мучительной смертью. Это не милая история, а четкий сигнал мистического мира не допустить подобных трагедий в будущем.

Арик сделал паузу.

– Те негодяи снаружи не остановятся, пока не убьют людей. На мой взгляд, у нас два варианта… бежать или сражаться.

– Ты хочешь сражаться с ними? Ты сумасшедший.

Образ катаны Леи сверкнул в моем сознании. Мы никогда не сможем сражаться с Мистиками, у которых такое оружие и такие навыки. И даже если разберусь, как наколдовать световой шар, что это изменит? И все же я не собиралась провести в бегах всю оставшуюся жизнь.

Ник ворвался в помещение, дождь стекал на пол. Он заметил меня и протолкался сквозь группу ребят, покидавших кафе. Он был одет в кожу и байкерские ботинки, которые подозрительно напоминали те, что носили Стражи, и плюхнулся на стул напротив меня.

– Привет, – сказал он, тяжело дыша.

Я беззвучно прошептала приветствие.

– Я бы предпочел сражаться, – сказал Арик. – Но так как я обязан доставить вас троих в безопасное место, мы убегаем.

Он помолчал.

– Мы обнаружили кое‑что про тебя, Джиа. Ты не совсем человек. Ты Страж. Мы встретимся с тем, кто все тебе объяснит.

Не совсем человек? Страж?

– Я не… – я замолчала, вспомнив о мужчинах на противоположной стороне улицы. Они были реальными. Охотник и гончая в библиотеке тоже. В утверждении Арика что‑то было. Я потерла шрам на груди. Мама начала готовить меня перед смертью. Истории. Уроки итальянского. Все, чтобы подготовить меня к этому дню. Мне нужно докопаться до правды, так что я согласилась снова прыгнуть в кроличью нору.

– Ладно.

– Выпей кофе с Ником, – сказал он. – Не спешите. Когда закончите, встретимся в «Атенеуме». Я собираюсь устроить этим мужикам дикую охоту, и встречусь с вами там, как только от них избавлюсь.

– Что на счет Афтон? – спросила я.

– Она пришла в себя и будет в библиотеке. – Он встал и бросил несколько долларов на стол.

Я хотела попросить его остаться, не покидать меня. Мне было страшно. Но он должен, ради Ника и Афтон.

– Просто будь осторожен, ладно?

После долгой паузы он заговорил:

– Не делай глупостей. Не хотелось бы, чтобы с твоей хорошенькой головкой что‑нибудь случилось.

Разговор завершился.

Несмотря на волнение, я улыбалась. Разве он не сказал только что, что я хорошенькая?

Парень вышел за дверь, будто там не стояли двое пугающих мужчин, наблюдающих за ним. Мужчины, вышедшие из тени и последовавшие за Ариком, определенно относились к тому типу, при виде которых переходишь на другую строну улицы, чтобы избежать встречи. Долговязый застегнул молнию своей серой толстовки, когда сошел с тротуара. Коренастый, одетый в кожаную куртку, бросил окурок в сточную канаву и последовал за ним. У обоих были темные свалявшиеся волосы и неряшливая небритость. Они двинулись в том же направлении, что и Арик. Когда мужчины скрылись за углом, я повернулась к Нику.

– Расскажи мне все… я имею в виду все. И почему ты так одет?

– Это Арика. Мы поменялись одеждой, чтобы перебить мой запах… сбить любого, из разыскивающих меня, так чтобы они пошли за ним, а не за мной.

– Как это должно работать?

– По всей видимости, его вещи временно замаскируют мой запах. Запутают их. Я не знаю. Все произошло так быстро. Он выскочил на улицу и попросил меня встретиться с ним здесь…

Эрин поставила бумажный кофейный стаканчик с низкокалорийным карамельным латте на стол.

– Привет, Ник. – Эрин смерила его взглядом. – Вау, теперь ты подражаешь байкерам. Витаминная вода, так?

Она ушла прежде, чем Ник смог ответить.

– Она меня ненавидит.

– Чего ты ожидал? Ты порвал с ней после единственного свидания.

– Смешно. Было три свидания. Допивай быстрее. – Он встал. – Я собираюсь свалить отсюда.

– А как же твоя витаминная вода?

– Я ее не заказывал. Она просто предположила. – Ник направился к выходу.

Оставив шесть долларов на столике, я взяла стаканчик с кофе и остальные вещи и стала пробираться мимо столиков к двери.

Ник мерил шагами боковой проход.

– Ты не можешь еще помедленнее?

– Я дорого заплатила за этот кофе. К тому же, Арик сказал подождать прежде, чем уходить.

– Я не собираюсь тусить тут, пока один из этих… кто‑бы они ни были, найдет меня.

Я закинула рюкзак на правое плечо и просунула руку в ремешок зонта, оглядываясь вокруг. Мы огибали других пешеходов, быстрой рысью спеша к станции «Хеймаркет», и надеясь, что никто не выпрыгнет на нас из тени между домами.

– Где твоя сумка?

– Что?

– Арик сказал мне принести сменную одежду. Тебе тоже?

– Нет.

Я подтянула лямку рюкзака, поправив его на спине.

– Интересно, почему он сказал мне, а тебе нет?

– Они все про нас знают. Ему должно быть известно, что твой отец сегодня работает в ночную смену. Возможно поэтому он позвал Афтон. Наверно, он хочет, чтобы ты осталась с ней, а не в одиночестве.

– О. Точно. Похоже на правду.

Я вспомнила просьбу отца вернуться и поужинать с ним дома прежде, чем он уйдет на работу, и мне стало стыдно за то, что я оставляю его одного. Из‑за его графика и моих занятий ужины и просмотр телевизора в субботу вечером были нашим единственным временем вместе.

Мы сбежали по ступеням к платформе и заметили Арика, пытающегося смешаться с группой детей. Парень удивился, когда увидел нас. Он быстро отвернулся в сторону поезда.

Я схватила Ника за локоть.

– Черт. Ник. Я знала, что нам следует подождать.

– Вот дерьмо. Веди себя естественно.

Двое головорезов стояли на краю платформы, ожидая поезда. Тот, что повыше засек, как я наблюдала за ними, и зловещая ухмылка искривила его губы.

Мы были в полной заднице.

Глава 6

Я смотрела на рельсы в ожидании поезда. Туннель оставался темным. Долговязый разглядывал меня так пристально, что я была уверена, он заметил мой взгляд, обращенный на Арика. Пот тек по моей спине под рюкзаком, хотя на платформе было холодно.

Я повернулась к Нику и начала болтать всякую ерунду.

– Что с тобой? – перебил он. – Слишком высокий уровень кофеина или как?

– Один из тех жутких мужиков заметил, как я смотрела на Арика, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Я притворилась, что говорю с тобой, чтобы сбить его с толку.

– Ох, – прошептал он. – С той Чумовой Пятницы все становится более странным, да?

– И впрямь, мне ли не знать. Арик продолжает твердить, что я не человек.

– Ты – человек, Джиа. Разве ты не посещала докторов? Если бы это было не так, они бы препарировали тебя в какой‑нибудь лаборатории на каталке, а мужчины в белых халатах изучали бы твои внутренности.

– Не смешно. Я напугана.

Не только из‑за мужиков, следящих за Ариком, но также от того, что не имела представления, кем я была, и как моя жизнь может измениться. Они ожидают, что я стану походить на них? Возможно, я немного говорила по‑итальянски и прыгнула через какой‑то портал, и несколько раз смогла наколдовать шар света, но у меня не было никаких способностей, как у тех ребят, сражавшихся с гончей в Париже.

Поезд со скрежетом остановился у платформы, двери распахнулись. Все столпились, протискиваясь через проем в вагон. Арик пошел в одну сторону, мы с Ником направились в другую, а мужчины остались посередине.

– Просто оставайся спокойной, – сказал Ник.

В течение следующих пятнадцати минут мы раскачивались вперед и назад до тех пор, пока поезд не замедлился у станции «Парк Стрит». За окном люди суетились вдоль платформы. Толпа ринулась к дверям, ожидая открытия.

Самоуверенная девушка с длинными темными волосами промчалась по платформе. Лея? А за ней шли Демос и двое других Стражей, одетые в повседневную уличную одежду.

– Пошли. – Ник сжал мою ладонь, и вывел из поезда. Мы двигались вместе с толпой, а в миг, когда вышли из дверей, я дернула его назад.

– Что мы делаем? Нам нужно помочь им.

– Нет. Арик сказал не останавливаться… продолжать идти, пока не дойдем до библиотеки.

– Но…

Я развернулась к дверям станции, и Ник отдернул меня.

– Никаких но, Джиа. Ты должна послушать меня. Они преследуют меня, и я сомневаюсь, что твои навыки кикбоксинга могут достойно участвовать в сравнении.

– Они не могут почуять тебя, пока ты в одежде Арика.

– Ты всегда прослушиваешь половину. Арик сказал, если я буду в его одежде, это запутает их. Она не перебьет мой запах.

Я бросила еще один взгляд на двери, затем посмотрела на Ника и вздохнула. Он прав. Я не могла сделать ничего, чтобы помочь им, а скорее стала бы только помехой.

– Хорошо. Пойдем.

Афтон стояла у дверей «Атенеума», обгрызая кутикулу. Ее смятые розовая рубашка и свободные черные брюки выглядели так, словно она спала в них, и Афтон надела балетки вместо высоких каблуков. Этот наряд сильно отличался от ее обычного.

– Она выглядит неряшливо, – прошептала я Нику.

– Да… И кажется напуганной.

Когда Ник подошел к ней, Афтон обняла его за шею.

– Я так волновалась, – сказала она ему в плечо.

Ник похлопал ее спине.

– Тебе не стоило волноваться. Мы в порядке.

Она отстранилась от него.

– Если бы с вами, ребята, что‑то случилось… Что на тебе надето?

– Я собирался спросить тебя то же самое, – ответил Ник. – Арик дал мне свою одежду. Чтобы скрыть мой запах.

– Я одела грязную мамину одежду по той же причине.

– Почему ты беспокоилась за нас? – спросила я. – Это же ты была одна.

– Я не одна. – Она наклонила голову в сторону библиотеки. – У меня есть личная охрана.

Мужчина примерно сорока лет встал со ступенек. В первую очередь меня поразили его глаза: спокойно‑зеленые и душевные. Волосы цвета чая волнами падали на лоб. Для своего возраста он выглядел исключительно сильным и мускулистым. На нем был черный кожаный плащ, и когда он спустился вниз по ступенькам, полы распахнулись, демонстрируя богато украшенную рукоять меча, прикрепленного к поясу.

Мужчина остановился перед нами.

– Черт, ты так похожа на свою ма, – сказал он с сильным ирландским акцентом.

– Что? – мой голос надломился. – Кто вы?

– Я твой па.

Я едва помнила, как добралась до кафе, или как села и заказала обильный завтрак, который официант поставил передо мной. Голова кружилась. Это напомнило мне тот раз, когда Ник притащил нас на вечеринку к Джесси, и я выпила там слишком много пунша (неважно, что Ник говорит, я не знала, что тогда туда добавили алкоголь).

Я подняла бокал с апельсиновым соком и сделала большой глоток. С пятницы у меня не пропадало ощущение падения. Словно под моими ногами больше не было земли. Кто я? Или точнее, что я? Кто этот мужчина, сидящий напротив? Он действительно мой отец?

Я со звоном поставила бокал.

– Так как вас зовут?

– Керриг. Керриг МакКейб.

– Откуда вы знаете, что я ваша дочь?

– Твоя мать Мариетта, ну, Марти, верно? Она была беременна тобой, когда ушла.

Я уставилась на яйца на своей тарелке, переваривая его слова.

– Да. Она была моей матерью. Почему она ушла?

Я посмотрела на Керрига. Он нахмурился, на лице появилось обеспокоенное выражение.

– Я любил ее всем сердцем. Она ушла, чтобы защитить тебя.

– Я ничего не знаю о своем биологическом отце. Кто его знает, вы можете быть шарлатаном.

– И ежу понятно, что я твой отец.

– Тогда почему вы не пришли за мной раньше?

– Я повсюду искал Мариетту и своего ребенка, – ответил он. – Ее путь лежал в Нью‑Йорк, а затем мы потеряли ее запах. После этого не было никаких следов, и я оставил всякую надежду когда‑либо найти ее.

Появилось ощущение, что стены словно давят на меня. У меня живот скрутило, и я вскочила на ноги.

– Извините, мне нужно в туалет.

Афтон собиралась пойти со мной, отодвигая свой стул. Я покачала головой, останавливая ее, и ринулась в уборную со стучащим в ушах сердцем.

Ноги онемели и с дрожью удерживали вес. Я прислонилась к двери, пытаясь успокоить порывистое дыхание. Паника оказалась сумасшедшей вещью. Она нахлынула без предупреждения. У меня было несколько панических атак после смерти матери, но такого больше не случалось, с тех пор как я начала заниматься спортом. Это научило, как освободить голову, успокоиться дыхание и контролировать зверя внутри.

Потрепанная фотография цветов висела на стене в маленьком туалете. В комнате была только одна кабинка, раковина и искусственное растение. Я заперла дверь и склонилась над раковиной.

Мне нужен отец.

Слезы жгли веки. Я поймала их кончиками пальцев, прежде чем они пролились, и стала изучать свое отражение в зеркале. В зеленых глазах появились красные прожилки, а лицо стало бледнее обычного. Голова пульсировала, и я распустила свой тугой хвост. И быстро осмотрела себя.

«Думай только о деле, Джиа».

Я теряла контроль.

– Почему никто не сказал мне о нем? – произнесла я, будто мое отражение могло слышать меня. Затем покачала головой и потянулась к крану.

«Я говорила тебе, малышка». Я вздрогнула от маминого голоса. Он казался таким реальным. Живым. Я оглядела пустую комнату. «Моя мать только у меня в голове. Я сейчас определенно на поезде для чокнутых».

Однажды во время сказки на ночь, я спросила маму, как выглядел мой отец. Она коснулась моего носа и сказала, что у него такое же спокойные зеленые глаза, как и у меня. Я разглядывала свое лицо в зеркале. Цвет моих радужек, слегка вздернутый нос и полные губы… все как у него.

Ладно, он может быть моим отцом. Что теперь? Я должна разузнать все возможное о Керриге и его мире. Мне нужно знать правду.

Когда я вернулась к своему месту, Ник, Афтон и Керриг уставились на меня, как на душевнобольную, только что выпущенную из психушки.

– Что? Я в порядке, – бросила я.

– Я хочу кое‑что показать тебе, – сказал Керриг. Он достал бумажник из внутреннего кармана пальто, вытащил потертую фотографию и пододвинул ее ко мне. Края были оборваны, а цвета потускнели. Молодой Керриг лучезарно улыбался на снимке, обнимая за плечо мою мать. Ее живот казался огромным и круглым, а улыбка широкой и сияющей.

Я никогда прежде не видела свою маму такой счастливой на фотографиях. У нас дома было мало снимков с ней. Зато огромное количество со мной и отцом. Все их сделала моя мама. Она избегала камер, и теперь я понимала по какой причине… чтобы не светиться. Но почему?

Все эти годы я довольствовалась единственным видео о моей маме, которое у нас было. Его сняли в мой четвертый Хеллоуин, мы оделись ангелами, танцевали и смеялись на кухне. Изображение дергалось, потому что отец смеялся вместе с нами во время съемки. Я всегда верила, что мама любит отчима, но теперь не была так уверена.

Следующая вещь, которую протянул мне Керриг, шокировала. У меня перехватило дыхание, когда я просмотрела письмо, написанное витиеватым почерком моей мамы. Разум заволокло туманом, края моей воображаемой реальности о счастливом замужестве моих родителей испарялись с каждым прочитанным словом.

«Мой дорогой Керриг,

Я никогда больше не полюблю никого так, как тебя. Я должна бежать, чтобы защитить нашу малышку. Боюсь, что пророчество говорит о нас. Я знаю Беспорочную ведьму, которая наложит защиту на ребенка и меня. Пожалуйста, не преследуй нас. Это приведет нас троих к смерти. Я молюсь, что однажды наша семья сможет воссоединиться. Если все закончится плохо, знай, ты сделал меня счастливее, чем что‑либо в жизни. Я рискую всем ради нашей любви и умру, защищая ребенка.

Всегда твоя, М*»

Я выронила письмо на стол. Это нереально. Это ошибка. Она любила отца. Она вышла за него замуж.

Но без сомнений это характерный завиток М со звездой в конце строчки моей матери. Каждый День рождения, Рождество и Пасху отец получал от нее открытки, сложенные дома в нашу коробку воспоминаний, с точно такой же подписью.

Ник и Афтон вновь стали наблюдать за мной заинтересованными взглядами, поскольку я смотрела в окно, пытаясь восстановить душевное равновесие. Люди сновали по тротуарам, машины тормозили, обгоняли и мчались по бульвару. Черный кот пересек улицу, напоминая мне бабушкиного кота Барона.

– Я не жду, что ты сразу же поверишь мне, – заверил Керриг, вновь привлекая мое внимание к столу. – Но подумай о событиях последних нескольких дней, и спроси себя, возможно, это правда.

– Почему никто не сказал мне? – я потерла глаза ладонями. – Мне жаль. Всего слишком много, чтобы принять.

Я взяла бумажную салфетку с коленей и протерла ею нос.

– В мамином письме упоминалась ведьма?

– Не уверен, что следует рассказать тебе эту часть, – сказал Керриг. – Ты восприняла остальное не так уж хорошо, да?

– Я в порядке. Что может быть хуже того, что случилось? По крайней мере, ты не ужасный отец, как я считала. Всю. Свою. Жизнь. – Я подняла бокал и сделала глоток сока, пытаясь продемонстрировать силу, которой не было. Хотя на самом деле я хотела уйти, попинать боксерскую грушу и собраться с мыслями.

– Тогда ладно. – Керриг сделал еще один глоток кофе и прочистил горло. – Только одна достаточно способная Беспорочная ведьма в этих краях может создать защищающие чары. Ее имя Кэти Кернс.

Я выплюнула сок изо рта, запачкав Ника и стол.

Ник вздрогнул.

– Фу, Джиа!

Я поставила стакан обратно на стол.

– Ты сказал Кэти Кернс?

– Да.

– Бабушка?

Над дверью звякнул колокольчик. Я не хотела проверять, кто пришел в кафе, но удивленное лицо Ника заставило меня повернуться.

– Бабушка? – прохрипела я.

Бабушка уставилась на Керрига.

– Мог бы и сказать, где встречаемся. Если бы не Барон, я бы не смогла тебя найти.

– Мои извинения, – сказал Карриг. – Местность мне незнакома, поэтому я не был уверен, где мы окажемся.

Бабушка поставила свою дизайнерскую сумку на пол и заправила выбившуюся прядь волос обратно в пучок. У отца с бабушкой были одинаковые ярко‑рыжие волосы, но ее уже тронула седина. Бабушка была маленькой и изящной, а отец большим и высоким. Он пошел в отца, а не в нее. Одетая в белые брюки, темно‑синюю блузку и яркий шарф элегантно повязанный вокруг шеи, она выглядела так, словно только что сошла с обложки журнала из пятидесятых. В шестьдесят три года бабушка казалась моложе своего возраста и была в отличной форме.

– Ник, будь хорошим мальчиком и принеси мне стул, – попросила бабушка. Она махнула рукой, словно прогоняла насекомое, но я ничего не увидела.

Ник поднял бровь и с любопытством посмотрел на нее, затем встал и предложил свое место.

– Спасибо. Какой хороший мальчик. – Бабушка потрепала Ника за руку. – Не мог бы ты принести мне чашечку горячего чая? Эрл Грей, если у них есть, дорогой.

Она пододвинула стул ближе ко мне, грациозно присела и обхватила мой подбородок рукой.

– Я никогда не хотела причинить тебе боль. – Ее мягкие серо‑голубые глаза успокаивали меня. Те же нежные глаза, что успокаивали мои страхи миллионы раз до этого. – Мои следующие слова могут ранить, но помни, что я делала все из любви.

Я шмыгнула носом и кивнула.

– Хорошо. – Нана отпустила мой подбородок и ободряюще мне улыбнулась. – Есть два типа ведьм в мире. Проклятые ведьмы, которые насылают губительные чары, и Беспорочные ведьмы, которые плетут заклинания и чары для добрых дел. Я отношусь ко вторым.

Афтон уронила вилку на стол.

– Вы ведьма?

– Отец тоже?

– Нет, – сказала Нана. – Его отец был человеком. Он не владеет какой‑либо магией.

Воспоминания о моих визитах в странную двухэтажную квартиру бабушки в Мишон хилл³ стремительно всплыли в сознании: черный кот, который сверлил меня взглядом, коллекция книг на латыни в кожаных переплетах, с зарисовками растений и частей животных, и эксцентричные пожилые женщины, которые составляли ее литературную чайную группу.

Даже смесь, которая исцеляла мою рану лучше, чем мазь доктора. Все странности были разделены, но вместе взятые они рассказывали другую историю. Бабушка не просто странная, она – ведьма. Кристально честная ведьма. Которая не рассказывала мне правду, скрывала от моего отца.

Вся моя жизнь – просто коллекция из полуправды и лжи. Возможно, все ради моей защиты, но это трудно принять. Я не решила стоит ли мне разозлиться или испугаться. Что за люди такие ужасные, что мама сбежала от человека, которого якобы любила, чтобы спрятать меня? Чародеи… Мистики… охотники… кто знает что еще. Мой разум поплыл. На что, по их мнению, я способна? У меня так много вопросов, и я не знаю, о чем спросить в первую очередь.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒