Часть вторая 10 страница

Не хотелось Петру больше на эту тему спорить, состояние вялое, паршивое, и еще тут молодой генерал со своим новым мышлением. Но смолчать Петр не мог:

– Ладно, Сергей, не будем. Время покажет, правильно ли мы жили и кто на обочине истории все эти годы находился – мы или твой хваленый Запад. Вас, военных, захвалили при советской власти да закормили, а новорусским вы с вашим новым мышлением до лампочки. Их армия – на Западе находится, и при случае, когда они окончательно проиграют, от голодного, бунтующего народа русского их защитит та армия. А вас она распустит по домам подыхать в одиночку, без пенсии, без права на жизнь.

– Это мы еще посмотрим, – не согласился Сергей. – Пусть они только попробуют нас разоружить. Мы еще зубы свои покажем, а те, кто нас тронет, узнают тогда – чего стоят русские офицеры.

– Чего они стоят – уже видно на улицах Москвы, когда армия позволяет народ избивать и сама в этом участие принимает.

– Я бы не сказал, что солдаты из дивизии имени Дзержинского – это наша армия.

– А чья же, американская или африканская?

– Посмотрим – чья, но знаю точно, что моих солдат там нет и не будет, мы не каратели, мы за справедливость.

– Правильно: мы вас не трогаем, вы нас не трогайте, политика – грязное дело, и, мол, разбирайтесь сами, как пауки в банке.

– Совершенно верно, для нас главное – безопасность границ и внешний враг, а внутри страны разбирайтесь уж как-нибудь сами. Будет угроза разрушения России – вот тогда посмотрим.

– Боюсь, что когда страну добьют, то уже и вас не будет, и некуда и некому будет смотреть по сторонам, – заметил с сожалением Петр, убедившись, что разговор с генералом ведет в какую-то пустоту и ничего хорошего не дает для его души, кроме тревоги за тех, кто продолжает, как и Людмила Ивановна, ходить на митинги и волноваться за свое будущее и всей

страны.

Понял и генерал, что говорить-то и не о чем, все и так понятно, но он считал, что совесть его чиста и никому и ни за что он не должен, а жизнь она одна и надо ее прожить умеючи, чтобы было о чем вспомнить в последние

минуты, перед тем как оттащат на кладбище.

Два человека задумались о смерти в этот октябрьский день чуть ли не в центре Москвы, в многоэтажном доме, в ухоженной генеральской квартире. Но думы были разные, хотя и выросли люди в одной стране, и оказались одинаково в другой стране после ее разгрома в 91-м году. Казалось бы, в детства одни и те же клятвы давали, когда их принимали в октябрята, пионеры, комсомол, в армии присягу принимали на верность Родине, в партию примерно одинаковые заявления писали, где просили о приеме их в члены. Но каждый из них по-разному отнесся к тому, что говорил и писал раньше, и жизнь у них по-разному шла, своими тропами, ни в чем они не совпадали.

И единственное, о чем еще подумал Петр, так это о том, что смерть все равно настигнет любого, но и вспоминать будут о человеке после его ухода по делам его, и каждому будет отмерено его же мерой.

Пришло время, когда ты оказался нужен израненной, измученной Родине, и пока жив, должен ответить, что ты сделал, когда ей приходится тяжко, как никогда за всю историю. И вопрос сейчас не о любви к коммунистической партии или ненависти. И если коммунисты все десятки лет упорно держались за свою Родину, защищали ее, а их клянут те, кто ее предал, то кому больше веры?

И стыдно признать себя обманутыми; клянут теперь огульно весь русский народ, словно глупое, неразумное дитя; боятся признать, что по корысти да по мелкой ненависти продают каждый день по кусочкам страну, каждый из заблудившихся в трех соснах – по сантиметру, по миллиметру – но продает. Да воздастся каждому по его поступкам.

И единственное, о чем жалел Петр Протасов, что слишком много за прошедшие десятилетия предателей выросло на русских харчах, без роду, без племени, словно кукушкины дети, которых нерадивая мать подбросила в чужое гнездо, и они уже выросли, не вмещаются в чужом по духу гнезде, а несчастная мать-птица, из последних сил выбиваясь, пытается накормить прожорливое чудовище. И непонятно – как ей еще хватает сил и терпения, и надолго ли?

Так что решил Петр для себя твердо – не думать о смерти, не накликать ее на себя, а, пока жив, делать для своей Родины как можно больше полезных

дел и возвращать назад ежедневно по миллиметру, по сантиметру проданные

кусочки Родины, хотя бы в душах людей. Так-то оно будет верней и надежней. Битва за умы людей русских продолжается, и не должен враг оказаться сильнее. Враг он и есть враг, и скоро его все увидят, когда полностью прозреют, а ему, Петру, на своей территории, на своей земле родимой есть еще за что сражаться, за что постоять. Родиной не торгуют и счет за свои обиды ей не предъявляют, ее можно только любить и только защищать, какой бы она ни казалась порой уродливой. Родина, как и жизнь, дается человеку только один раз и, как ни выбирают – кем родиться, так не выбирают и где на свет появиться.

Ушел генерал из своего кабинета, где отлеживался на его диване бывший товарищ по партии Петр Протасов, а тот после его ухода продолжал внимательно перечитывать листовки, газеты и все ощутимее понимал, что добром это не кончится. Некоторые пожили или живут всласть и не отдадут новую власть за здорово живешь, потому что как ни верти, а расплата за все содеянное с народом их ожидала. Потому и сопротивляться будут до конца, и

кровью могут умыть.

Хотелось Петру побыстрее заглушить воспаление, выйти из этого кабинета, из этой комнаты, выйти на улицу, проехать к метро "баррикадная", куда продолжали приходить, как рассказывала Людмила Ивановна, люди, и пообщаться с единомышленниками, и посмотреть на лица тех, кто продолжал

дубинками разгонять народ. И боязни за свою жизнь у Петра не было. Ведь и умирает-то человек всего один раз, а не несколько. А главное – приказал себе Петр жить, чтобы увидеть, как встанет и распрямится любимая Родина, и вздохнет полной грудью свободный, великий русский народ, а вместе с ним – и малые народности, которые, оказывается, без "старшего брата" да без его поддержки шага не могут ступить. Ради этого стоило дальше жить, ради этого стоило идти опять туда, где люди сражаются за каждый сантиметр русской земли, за свое будущее. Там его ждут такие же, как он, и нет в их помыслах и поступках никакой корысти, а только святая правота, понимание того, что если не они это сделают, то кто другой? Никто не хочет умирать, все хотят жить. Но вот только как?

Так пусть стоят на коленях враги Родины, а не сам народ, ради этого и стоит жить.

1997-й год. гор.Данков.Липецкой области.

Часть вторая

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 101112 Следующая ⇒