Консерваторы 11 страница

* * *

— Что-то сегодня ему стало хуже, Северус, — прошептала мадам Помфри, приоткрывая дверь в спальню старого Принца. — Вы уж постарайтесь недолго, ему вредно утомляться. И не расстраивайте его.

В полутёмной комнате явственно ощущался запах многочисленных зелий, было душно. От кровати с приспущенным пологом доносилось тяжёлое, судорожное дыхание, перемежаемое страшными хрипами.

Гарри поёжился. Он, конечно, знал, что старик всё ещё болен — Снейп навещал прадеда несколько раз, и Гарри всегда интересовался (из вежливости) процессом лечения, — но не ожидал увидеть, что дела настолько плохи. Старый Принц, похоже, и вправду засобирался в последний путь.

Больной раскашлялся так, что задребезжало стекло небольшого витражного окна, а Гарри окончательно уверился, что триста семьдесят пятый юбилей Ангелиус Принц уже не отпразднует... ну и внуков не дождётся. Первое совершенно не радовало. А вот второе... Нет, всё же нет, Гарри вовсе не собирался становиться героем в этом смысле, даже если бы ему сказали, что таким способом можно старого Принца спасти.

Глупые мысли, крутящиеся в голове, испарились, стоило Снейпу подойти к кровати прадеда. Старик скрывался где-то там, под горой из колышущихся от натужного дыхания пуховых одеял; виднелась лишь его рука в задравшемся до локтя изумрудно-зелёном одеянии. Гарри застыл на месте, глядя на эту руку и не зная, что сказать и что сделать. Многочисленные пигментные пятна покрывали сморщенную огрубевшую кожу, но она всё равно казалась слишком бледной, мало чем отличаясь по цвету от простой льняной простыни, покрывавшей матрац. Гарри вздрогнул, когда присевший на край кровати Снейп осторожно коснулся предплечья прадеда, погладил кажущуюся холодной кожу и обеими руками сжал морщинистую ладонь, словно стремясь поделиться с ним своим теплом.

С кровати закряхтели, ворох перин и одеял зашевелился, раскрываясь, словно бутон неведомого цветка. Сначала показалась всклокоченная седая борода, за ней — болезненно-бледное, желтоватое лицо.

Гарри, глядя на напряжённую спину Снейпа, подумал, что тот наверняка переживает, что довел прадеда до такого состояния. Но это совершенно неправильно! Ведь Снейп в случившемся совсем не виноват... ну уж точно не больше самого старика! Гарри ужасно захотелось хоть что-то сказать в поддержку, и не важно, что, вероятнее всего, его мнение не имеет для Снейпа большого значения. А ещё Гарри грызла совесть. Он, невольная причина спора прадеда и правнука, чувствовал себя без вины виноватым. Хотя если быть абсолютно честным и справедливым — дедуля уж точно постарался больше всех!

Да старик сам напросился! И не только напросился, он буквально вынудил себя заклясть. Только ангел выдержал бы его нападки!

А сидящий на кровати мужчина в чёрном, сжимающий в ладонях руку своего прадеда, ангелом никогда не был. Его и в детстве наверняка ангелочком не называли. Как и самого Гарри, впрочем...

Неправильно, что Снейп так переживает, что позволяет другим видеть свою растерянность и боль.

Желание преодолеть звенящие от напряжения пять футов до кровати стало нестерпимым.

— Это ты здесь, Северус, родной мой? — прохрипел больной. — Да, ты... Так давно не проведывал старика. Я уж и запамятовал, как ты выглядишь, сынок. Дай-ка, милый мой, я на тебя погляжу.

Второй рукой Ангелиус ухватил правнука за плечо, принуждая наклониться к себе поближе.

— Хоть налюбуюсь на тебя, сыночек, перед смертью, — пророкотал он и надрывно вздохнул.

Вглядывание в лицо низко склонившегося над ним Снейпа продолжалось несколько мучительно долгих минут.

— Подводишь ты меня, Северус, — захрипел старик обиженно, — не хочешь порадовать, волю мою единственную исполнить. Всё выжидаешь что-то. Позволяешь глупой невинности да неопытной юности верховодить. Гордость свою кормишь. На род наплевал...

Гарри заметил, как старик сжал руку Снейпа, притягивая правнука к себе близко, не позволяя отклониться и избежать испытующего взгляда.

— Поклянись, что выполнишь! — прогрохотал Ангелиус. — Никаких отказов от тебя не приму. Поклянись. Клятву дай, что роду нашему угаснуть не позволишь! Ну же! На смертном одре прошу тебя и молю, жестокосердный мальчишка!.. Или ты, что ж, смерти моей хочешь?

Гарри стало совершенно не по себе от этих слов, а уж от ответа Снейпа, произнесённого тихим шёпотом, и подавно.

— Я сделаю всё, что в моих силах, но клясться вам не буду. Не могу. Поймите же меня, наконец.

С глухим стоном Ангелиус откинулся на подушки, кровать напряжённо заскрипела.

— Мальчик мой, ты ж мне совершенно выбора не оставляешь... — прошептал старый Принц. И Гарри даже не услышал — он увидел эти слова, слетевшие с посеревших губ.

А Снейп всё так же безмолвно и недвижимо сидел на кровати, сжимая в ладонях руку прадеда, не отрывая от неё взгляда.

Молчание длилось недолго. Старик на кровати пошевелился и чуть приподнялся, требовательно уставившись на Гарри чёрными глазами.

— Подойди ко мне, мальчик. Стань-ка с той стороны. Благословлять вас буду.

И когда Гарри выполнил его просьбу (без всякого желания, но не отказывать же умирающему в такой малости), Ангелиус сжал и его руку, и руку Снейпа и заговорил:

— Кто был раздельно — станет вместе: одна магия, одна плоть, одна кровь. Не ради томления соков страстных, но токмо ради любви взаимной и потомства славного. Да будет связь ваша крепка, сладка и плодоносна.

Гарри поднял голову, встречаясь взглядом со Снейпом. И пусть ни одного мускула не дрогнуло на его лице, Гарри не позволил себе обмануться демонстративной невозмутимостью. Когда всё безразлично, не сжимают кулаки так, что белеют костяшки пальцев, не смотрят так, будто видеть никого и ничего не хотят... А может и хотят, но кого-то другого. Тёплого и рыжего... к примеру.

Так Гарри показалось. Не то что бы он имел право утверждать, но догадаться было совсем несложно.

А о том, что Снейп под этой своей невозмутимостью может прятать желание наградить его ребёнком и поскорее — дедушку долгожданной радостью со смертного одра поднять — Гарри предпочёл даже не думать.

— Ступайте, дети мои, с миром.

И они отступили, оставив старика в огромной постели, в душной тёмной комнате, в отчаянии и одиночестве. Выходя оттуда, Гарри чувствовал себя последним подонком. Словно его несогласие лишало старого Принца всякой надежды на жизнь и счастье.

* * *

— У нас есть три часа на отдых и подготовку. Если вам нужна помощь...

— Помощь не нужна, — тут же ответил Гарри и отвёл взгляд, уставился на бронзовое кольцо на двери, ведущей в его комнаты. Смотреть на Снейпа, бледного, напряжённого, цедящего слова по буквам и не имеющего сил даже взглянуть в его сторону, было невыносимо тяжело.

— Я справлюсь, сэр, — заверил Гарри дверную ручку.

— Через три часа я приду за вами. Будьте готовы, Гарри. И вызовите эльфа — вам следует перекусить перед церемонией. До торжественного обеда ещё слишком много времени.

— Да, сэр, — повторил Гарри.

Проклятье! До посещения старого Ангелиуса Гарри казалось, что их отношения, кроме его самого и Снейпа, не касаются больше никого. И тут проблема рода Принцев и навязчивые, словно застарелая болезнь, желания старика отравили для Гарри даже призрачную радость от их со Снейпом договора. На душе стало ужасно тоскливо, а обман, уменьшившийся в глазах Гарри до вполне приемлемого уровня, вновь повис над ними дамокловым мечом.

Снейп ушёл. Гарри вздохнул с облегчением: тяжело было ощущать его нервозность, понимать, что будь Чарли с ним сегодня в том тёмном почти склепе, то старик сразу получил бы полную гарантию скорого продолжения рода...

Проклятье! Но ведь не Гарри это всё придумал! Он вовсе не просил себя вытаскивать из министерской ловушки таким способом. И это ведь не навсегда — максимум, ещё два года, и они разведутся, Снейп сможет вернуться к Чарли, они заведут целую кучу детей, шесть мальчиков и одну девочку... А Гарри останется совсем один. То есть станет абсолютно свободен.

Нарисованная картина всеобщего благополучия почему-то совершенно не радовала.

Гарри решительно стянул с себя чёрную мантию, швырнул её на покрытую меховым одеялом кровать и зашагал в ванную.

Хватит об этом думать, пора наконец успокоиться. Ну не обязан он всех спасать! И сумасшедших стариков тоже!

Глава 31. Ну и как тебе это — нравится?

Ещё ни разу в жизни, смотря в зеркало, Гарри не доводилось испытывать таких странных ощущений. Серьёзно, без преувеличений: из стеклянной глубины, хмуря брови и щурясь, на него недоуменно глядел почти незнакомый человек, и даже не совсем человек, а нечто среднее между напомаженным идиотом и павлином-альбиносом, явно жаждущим сразить всех наповал своим шикарным, прямо-таки кричащим видом.

Причёска, одежда, даже обувь — Гарри не узнавал себя в отражении. А зеркало, как назло, всё ахало, охало, вздыхало и болтало, болтало, болтало...

Гладкое бельё приятно холодило кожу, мантия из тончайшего ослепительно-белого шёлка практически не чувствовалась на теле. Казалось, от малейшего дуновения ветра она взлетит: тяжести ей придавала только покрывающая каждый дюйм ткани витиеватая вышивка золотом и серебром, да бриллианты, жемчуга и опалы.

О, да, Гарри знал, как называются эти сверкающие, словно светлячки на закате, камешки. Это знание стоило ему немало нервов и понимания, что, возможно, всех денег его родителей не хватит, чтобы рассчитаться потом со Снейпом за гору совершенно лишних и ужасно дорогих покупок, произведённых под чутким и более чем навязчивым руководством миссис Малфой.

В «Ежедневном Пророке» писали о свадебной мантии Гарри, как об истинной драгоценности и непревзойдённой гордости золотошвейного искусства тридцати трёх молодых ведьм, днями и ночами корпевшими над нею под неусыпным надзором мадам Малкин. Миссис Малфой обсуждала всевозможные подробности вышивальных работ с портнихой два дня подряд, категоричным тоном настояв на присутствии Гарри. И ему пришлось выдержать и примерки, и многочасовые пытки из вопросов: «Этот вариант вам нравится? Вы уверены? Вы находите его более элегантным, чем предыдущий, с вишенками, бантиками и рябиной?.. Как вы не знаете?! Или вы хотите сказать, что вас это не интересует?!»

В обувной мастерской всё повторилось: безумные траты, многочасовые переговоры и примерки, требование особого отношения и подобострастие хозяев... Заказ с использованием кожи какого-то страшно редкого морского чудища вызвал у сапожника-гоблина приступ непрестанной болтовни, пересыпаемой радостными шутками-прибаутками, непрекращающимся счастливым смехом и довольным хлопаньем в ладоши. Пошитые ботинки оказались чрезвычайно удобными, но нравились бы Гарри много больше, если бы не были белыми, не стоили, как сотня пар обычной обуви и были бы заказаны им самим... Хотя, конечно, такое он по своей воле никогда бы не заказал.

Ему не слишком хотелось задумываться о том, что заботами Первой Леди он, Гарри Поттер, а вовсе не Северус Снейп, за последнюю неделю выкинул на ветер тысячи галлеонов. Сдержать женщину, получившую от Снейпа карт-бланш, Гарри не мог, так же как и объяснить, что ему не по карману и не по душе безделушки, вроде бриллиантовой серёжки, украшавшей сейчас его левое ухо, или новых очков в тонкой золотой оправе, на приобретении которых миссис Малфой настояла, победив его за рекордные две минуты монолога возмущённо-обиженным и высокомерно-недовольным тоном.

Гарри сдался и терпел всё. Ведь помимо одежды для него, миссис Малфой занялась украшениями и столом для будущего празднества. И тогда мешки с галлеонами из Гринготтса Гарри пришлось забирать ежедневно. Сколько денег ему придётся при разводе возвращать Снейпу — страшно было даже представить. Стоимость новенькой метлы (единственной действительно порадовавшей его покупки) на фоне чудовищных трат на цветы, шампанское и устрицы казалась абсолютно незаметной...

Гарри отвлёкся от размышлений о том, что сказал бы отец, знай он, куда выброшены деньги Поттеров. Думать о родителях в последнее время вообще не хотелось. Каждый день приближал Гарри к браку с человеком, чья вина в их смерти была не последней, хотя и не первой. Фиктивная связь или нет, в любом случае Гарри предполагал, что родители не смирились бы с подобным поворотом его судьбы. Сириус наверняка был бы в бешенстве. И Люпин. И Дамблдор... наверное.

Успокаивало Гарри только одно — «павлин» в зеркале совершенно не походил на него настоящего. А раз так, пусть разукрашенная и разодетая кукла сыграет доставшуюся ей роль «невесты» Снейпа, а потом исчезнет без следа. Гарри сможет это пережить, перетерпеть — ведь у него есть цель, стоящая больше собственного благополучия. Лучше думать о ней, так будет правильно.

И совершенно не думать о том, что отражение в зеркале выглядит чрезмерно разнаряженным даже для куклы.

Гарри провёл рукой по волосам, с силой потянул завитую прядь, пытаясь хоть немного её распрямить, но, отпущенная на свободу, та тотчас вернулась на место. Проклятый эльф постарался на славу, даже волшебная палочка не помогла. Гарри уже с четверть часа пытался разрушить воплощённую домовым эльфом Малфоев фантазию его хозяйки, но безуспешно. Настырное внимание, плаксивые уговоры, эльфийская магия — и голову Гарри «украсило» нечто завитое, уложенное волосок к волоску, сверкающее разноцветными блестками... Проклятье! Снова ничего не получилось, а чёртов эльф сбежал — Гарри так и удалось уговорить его вернуть всё так, как было до его «помощи».

Всё, что Гарри оставалось — это смириться с темноволосым вариантом Гилдероя Локхарта, который он видел в зеркале, и который, очевидно, был им самим, только в это категорически не хотелось верить!

Очков на нём не было — может, поэтому собственное лицо казалось ему чужим и незнакомым?

Операция по улучшению зрения была запланирована, но пока отложена — Гарри предпринял титанические усилия, сражаясь за право носить очки. Может это было и идиотское право (ну что хорошего в плохом зрении?), но подчиняться этой женщине, за какие-то пару недель вылепившей из него безмозглого кретина с завитыми волосами, он не желал. И точка.

Хорошо, что Снейп тогда пришёл ему на помощь. Успокоенная специальными терминами, щедро рассыпанными в речи Мастера Зелий, леди Малфой приняла к сведению информацию о том, что «каждый десятый, решившийся на операцию по восстановлению зрения, терял его навсегда из-за некачественного желтка драконьего яйца. А раз в Британии пока невозможно найти драконьих яиц, которые можно было бы без опасений пустить на зелья, то Гарри подождёт. А пока примет зелье временного восстановления зрения — прямо перед церемонией и на шесть часов его хватит».

Твёрдое обещание непременного отсутствия очков на Гарри на время торжеств удовлетворило взыскательный вкус леди, создавшей «из посредственности произведение искусства, на которое хочется любоваться... если бы не эти уродливые маггловские приспособления». И, похоже, вмешательство Снейпа спасло ей жизнь — к тому времени Гарри был готов абсолютно на всё, даже на преступление, лишь бы миссис Малфой заткнулась хоть на мгновение...

В дверь настойчиво постучали, отрывая Гарри от тягостных размышлений, неприятных воспоминаний и разглядывания в зеркале скучающего зеленоглазого брюнета в бриллиантах и жемчугах.

Молчание в упор уставившегося на него Снейпа несколько настораживало. Впрочем, не только ему было на что посмотреть.

— Превосходно... Гарри, — произнёс тот наконец и развернулся на каблуках так, что полы мантии взвились. — Идёмте со мной.

А вот наличие точно такой же свадебной мантии на человеке, которого все видели только и исключительно в чёрном, доставило Гарри большое удовольствие. Не ему одному придётся сегодня выглядеть белой вороной. М-мм... очень нарядной белой вороной, сверкающей драгоценностями, как рождественская ёлка мишурой. На это зрелище уж точно стоило полюбоваться.

Долгий спуск по многочисленным лестницам вниз заставил Гарри напрячься.

— Разве мы не в зал для приёмов идём? — спросил он негромко, в очередной раз сдерживая желание коснуться волос идущего впереди Снейпа.

Это даже красиво — чёрное на белом. У него волосы длиннее, чем я думал. Если бы их завили, то он выглядел бы таким же шутом, как и я. А так... он совсем неплохо смотрится... когда не злится...

— Нет, — откликнулся Снейп невозмутимо. — Разве вы не в курсе, куда мы направляемся? Вы ведь участвовали в подготовке празднества. Или нет?

Укорять его, что он мало работал над организацией проклятой свадьбы! Гарри не мог этого стерпеть:

— Я не интересовался, какой конкретно зал будут украшать, сэр. Мне хватило и выбора этих украшений!

Более чем хватило! Да эти походы по магазинам в тысячу раз страшнее Crucio. Ты-то этой пытки избежал, отгородился Визенгамотом, как щитом!

— Кроме того, — уточнил Гарри зло, — леди Малфой уверила меня, что сама отдаст команды эльфам. Моя помощь ей не требовалась... Сэр.

— Вот как... — протянул Снейп негромко и больше ничего не сказал до самого конца кажущейся бесконечной лестницы.

В гроте их ждала готовая к отплытию лодка.

— Разве мы уезжаем, сэр?

— Недалеко.

Снейпу удалось Гарри заинтриговать. Проклятый Лес на берегу и море вокруг, кроме крепости других мест для организации праздника просто нет. Куда можно плыть, если церемония, согласно традициям, должна пройти на родовых землях Принцев?

Ответ выплыл из клубящегося над водой тумана, день и ночь скрывавшего крепость от взглядов вероятных врагов — прямо по курсу на небольших волнах покачивался и поскрипывал огромный деревянный корабль с резной русалкой на носу. Паруса были свёрнуты, огромные мачты и реи украшали канаты... и гирлянды белоснежных роз — тех самых, что Гарри помогал выбирать три мучительно долгих часа у цветочницы.

— Это неотъемлемая собственность Принцев. Живой корабль, способный самостоятельно ходить по морям. И он свободен от скрывающих чар. Так что это — единственный вариант встретить гостей, как подобает. Все женщины рода Принцев уже три столетия как приносят брачные обеты на этом корабле, — рассказывал Снейп, пока они поднимались по спущенной кем-то не слишком удобной верёвочной лестнице.

Очутившись наверху, Гарри позабыл и о «женщинах рода Принцев», и обо всём остальном. Палуба корабля мерно покачивалась, высоко в мачтах залихватски свистел ветер, отовсюду раздавались загадочные скрипы, волны били о борт, рождая необыкновенную мелодию. Хотелось и смотреть вокруг, впитывая каждую подробность, и, закрыв глаза, представлять всё это великолепие без неуместных, совершенно лишних здесь «украшений» из роз. Гарри влюбился в парусник с первого взгляда. И волшебный корабль, похоже, ответил ему взаимностью.

В качестве приветствия гостям с носа судна раздался первый хлопок резко развернувшегося паруса. И чем дальше они со Снейпом продвигались по надраенной до блеска палубе из старинного тиса, тем больше белоснежных парусов с оглушительными хлопками расправлялись сами собой, пока наконец не развернулся последний, самый большой парус гриффиндорски-алого цвета.

Гарри остановился, не в силах отвести глаз от невероятного зрелища — судно сдвинулось с места и уверенно и быстро шло мимо одинокого маяка. Свежий солёный ветер запутался в волосах Гарри, и одна прядь всё-таки выбилась из причёски, стремясь вдогонку за любителем хлопать огромными парусами. Печальные мысли, опасения, недоумения и сожаления, весь этот сомнительной ценности багаж, что Гарри уже столько времени тащил за собой, казалось, в одно мгновение был унесён в синие дали...

Руку Гарри сжали тёплые пальцы, Снейп позвал его за собой, и пришлось уйти с палубы внутрь корабля.

— Ваша каюта, Гарри. Моя напротив.

Гарри с интересом огляделся. Как он и предполагал, внутри помещения оказались куда больше, чем выглядели снаружи. Объём просторных кают наверняка поддерживало то же волшебство, что использовалось в комфортабельных многокомнатных палатках.

— Сейчас мы плывём к Кастл-Рок-Черч, чтобы встретить гостей. Ваше присутствие на палубе пока не требуется. Побудьте здесь. Я приду за вами.

С этими словами Снейп ушёл, оставив Гарри одного.

* * *

Своим возвращением, которое последовало не так уж и скоро, Снейп выдернул Гарри из слепой к окружающим красотам задумчивости. Гарри стоял у окна, наблюдал за рыбачащими чайками и чувствовал, как с каждой уплывающей минутой на его шее сжимается ошейник — словно кольцо, что когда-то без его желания, по согласию, вырванному обманом, оказалось на правой руке.

Сомнения только, казалось, утихшие, вновь подняли свои головы, нашёптывая ему дельные мысли и глупости, отравляя душу страхами и ядами.

«Не верь. Он обманет, как и тогда. Он слизеринец. Он не может жить без интриг. Он режиссёр этого спектакля. Всё он... Как ты можешь ему доверять? — без конца крутилось в голове. — Ведь ты ещё можешь отступить. Есть и другие пути! Ну почему же ты сидишь? Почему не сбегаешь? Ты же упускаешь последний шанс сделать хоть что-нибудь!»

Куда как проще идти вперёд, если отступать некуда. И куда тяжелее принять решение, когда судьба дразнит иллюзией свободы, когда каждый рывок поводка сопровождается лаской хозяйской руки по взъерошенной холке, когда сам выбираешь, оставаться на месте или уйти, вот и дверца открыта, но её вид вовсе не радует — скорее, терзает, рвёт сердце и мучит.

Последние минуты свободы утекали сквозь пальцы, а Гарри всё медлил, никуда не сбегал, словно ждал, когда захлопнется разукрашенная, роскошная клетка, а повернувшим ключ в замысловатом замке окажется...

— Нам пора, Гарри, — негромко позвал его Снейп.

Гарри знал, что спрашивать бессмысленно, что любой вопрос докажет его слабость, что нельзя показывать свой страх. Но всё-таки спросил — как-то устало и неожиданно требовательно:

— Сэр, я могу вам доверять?

И в ответ услышал короткое и решительное: «Да».

Снейп подошёл к Гарри, взял за руку, сказал просто:

— А теперь идёмте. Наш выход.

Палуба необыкновенно расширилась, приняв огромную толпу нарядных гостей. Гарри и не думал, что приглашённых будет столько. Под растущий шум и тут и там раздающиеся приветственные возгласы и крики они со Снейпом пробрались по узкому проходу до лестницы на капитанский мостик. Наверху их поджидали заметно нервничающий Невилл, свидетель со стороны Гарри, и оба Малфоя: Драко, что очень удивило Гарри, когда он об этом узнал, вызвался быть свидетелем Снейпа, а Люциус настоял на том, чтобы лично вести церемонию.

— Приступим, дамы и господа, — благосклонно кивнув немного притихшим гостям праздника, произнёс старший Малфой.

Его наряд сегодня, на удивление, не был самым роскошным. Новобрачные его явно перещеголяли — похоже, леди Малфой слегка перестаралась с предсвадебными хлопотами.

Младший Малфой, бросивший на Гарри недовольный взгляд, подал отцу сверкающий золотом старинный фолиант.

— Глаза в глаза, рука в руке, сердце к сердцу, — прозвучала первая команда, и повернувшийся к Гарри Снейп взял его за обе руки: так, будто они собирались вновь танцевать ритуальный танец.

Движение волшебной палочки, неизвестное заклинание на латыни, и Гарри замер, не в силах пошевелиться. Магия, струящаяся по венам, подчинила его тело и волю, а внимательно смотрящий на него Снейп, казалось, приблизился ещё больше, заслонив собой окружающий мир.

Но не настолько, чтобы Гарри не смог уловить нарастающий шум, крики и восклицания, внезапно наступившую тишину, а затем удивлённый баритон сменил рокочущий голос человека, который никак не мог здесь оказаться.

С огромным трудом, но Гарри всё же удалось немного повернуть голову.

В центре небольшой площадки, где только что с удобством располагался Люциус Малфой, стоял, тяжело опираясь на посох, Ангелиус Принц. Болезненно-бледный, но вполне бодрый и, похоже, решительно раздумавший умирать старик совершенно не походил на волшебника в своём старинном сверкающем золотом сюртуке и белых панталонах, в нахлобученной на голове шляпе, украшенной белыми перьями, и со шпагой на перевязи.

— На корабле право венчать имеет только капитан, — изрёк Принц непререкаемым тоном и легко стукнул о палубу посохом.

Фолиант вырвался из рук бесцельно стоящего в стороне Малфоя и, сверкнув драгоценным окладом, так что множество крошечных солнечных зайчиков всех цветов радуги разлетелось по палубе, послушно подлетел к старику.

Гарри не верил своим глазам: явление смертельно-больного народу было настоящим чудом. Только вот добрым ли? Гарри в этом сильно сомневался. И Снейп, очевидно, тоже. Ладони Гарри до запястий пронзила тянущая боль: пальцы Снейпа, вдруг ринувшегося сражаться с заклятием, задрожали, когда он попытался расцепить их руки.

— Займите место этого мальчика, Люциус, — приказал старик, тыкая посохом в Невилла. — А ты иди-ка вниз... И не перечь старшим, малец! Иди, иди, ничего страшного с твоим приятелем не случится.

Ещё раз оглядев всех собравшихся, Ангелиус произнёс с видимым удовольствием:

— Ну-с, начнём.

Невидимые нити, связавшие их со Снейпом, натягивались так болезненно, что Гарри прикусил губу, лишь бы не застонать в голос.

— Стой, где стоишь, родненький мой внучек, — пробасил Ангелиус, направляя посох в сторону пытающегося освободиться Снейпа.

Старик наградил их заклятием второй раз: стало не пошевелиться, более того, казалось, несуществующие руки заставили Гарри повернуть голову и уставиться в глаза так же повернувшегося к нему Снейпа.

Предчувствие беды охватило Гарри.

— Мордред-хранитель, благодарение тебе, величайший, что дал мне дожить до сего наисчастливейшего дня и самолично связать узами священного брака дорогих моих мальчиков... — раздался глухой удар посоха о деревянный пол, и Ангелиус заорал на весь корабль: — Тишина!

Через мгновение, казалось, замолчали даже вездесущие чайки.

— Мордред-прародитель, помоги! — воззвал старый Принц, и тут же родную речь сменил рокот латыни, читаемой напевно, гладко, уверенно.

Руки Гарри чуть подрагивали в ладонях Снейпа, а сознание медленно отступало под песнью заклятий. Гарри вдруг подумалось, что за семь поколений правнучек, которых старик выдавал замуж, тот должен был изучить ритуал досконально. И это стало его последней связной мыслью. Белый свет вспыхнувших колец потёк по венам, изгнал разум, отворил сердце и душу древней магии...

* * *

— Северус, теперь ты можешь поцеловать Гарри. Поздравляю вас, мои родные... — донеслось откуда-то издалека и почему-то сверху.

Из белого тумана выплыл деревянный пол: старые доски, пригнанные так, что между ними и лезвие ножа не протиснуть, изысканные завитки выбеленного дерева, надраенные до блеска. Колени у Гарри болели — будто он рухнул на этот пол, как подкошенный, сражённый неизвестным врагом.

Чьи-то руки бережно подняли его, обняли, нежный поцелуй согрел губы. Единый вопль собравшейся внизу толпы заставил отдыхающих на реях чаек взвиться в воздух.

Безымянный палец на левой руке непривычно сдавливало новое кольцо. Сознание вернулось полностью, и Гарри осознал, чьи руки удерживают его в объятиях. Неторопливый танец сомкнутых губ он прервал первым, чуть отстранившись, и тотчас был отпущен на свободу.

Свидетели торжества принялись поздравлять их: кивнувший ему старший Малфой, ожегший презрительным взглядом младший, сжавший в медвежьих объятиях дед... Снейп, недвижимо стоящий рядом, не отводил взгляда от своего старика. Лицо правнука застыло напряжённой, разгневанной маской. Гарри мог бы поклясться, что находись они сейчас на уроке зельеварения и будь Принц учеником Снейпа, то в этот момент оглушительный ор взбешённого зельевара достиг бы наивысшей точки. И, похоже, дело бы не ограничилось даже полусотней снятых баллов.

— Я провожу вас домой, сэр, — процедил Снейп, делая шаг назад, стоило старику прикоснуться к нему, пытаясь притянуть в объятия. — Боюсь, проявленная забота о нас негативно отразится на состоянии вашего здоровья. Прошу вас, — не выслушав недовольных возражений, он подтолкнул Ангелиуса к лестнице. — Позвольте вас проводить. Мы всё обсудим, сэр. В дороге.

Вскоре на капитанском мостике остался лишь один Гарри.

Проклятье! Всё перепуталось в голове. Латынь, латынь, латынь... Глаза Снейпа — чёрные, блестящие, затягивающие в свою таинственную глубину... Какой-то вопрос и данное согласие... Кольцо, магическим вихрем сорвавшееся с его правой руки, чтобы вмиг переползти на левую руку Снейпа, в то время как левая рука Гарри приобрела новое украшение — непривычно холодное, немного шершавое, совершенно отличающееся от утраченного гладкого тепла... Ещё раз произнесённое «да»... Гарри вспомнилось, как второе согласие лишило его опоры, как он грохнулся перед Снейпом на колени и видел теперь только изысканное шитьё белой свадебной мантии партнёра, россыпь сияющих на солнце бриллиантов. Пряный, с лимонной нотой запах стал ярче, сильнее, закружил голову...

— Гарри, поздравляю! Поздравляю, приятель!

Его окружили друзья. Гермиона обняла его и расцеловала в обе щёки.

— Он попросил позаботиться о тебе, не дать скучать, — поделилась она с Гарри. — Сказал, что только отвезёт дедушку домой и вернётся. Приказал мне не отпускать тебя ни на шаг, как верный дракон, охранять твою честь, — с улыбкой Гермиона взяла Гарри под руку. — Пойдём, чем скорее ты примешь поздравления, тем будет проще. Леди Малфой уже распорядилась подавать вино и закуски.

Бескрайнее море за бортом, кажущееся бесконечным; людское море на борту... Гарри желал увидеть лишь одно лицо, расспросить, что случилось? Но празднующая толпа захватила его разговорами, поздравлениями, интервью, смехом и шутками, весельем и танцами. И хотя позже он видел Снейпа среди гостей, поговорить им так и не удалось. Гарри даже не заметил, как пролетело время, опомнился лишь, когда лучи заходящего солнца окрасили паруса в нежно-розовые тона.

Торжественный обед в магически расширенной до размеров Большого Зала Хогвартса столовой давно закончился. Гости отдыхали на верхней палубе и так и норовили втянуть в свои развлечения Гарри — причём танцевать его приглашали волшебники обоих полов. Так что к вечеру он мечтал уже только об одном: спрятаться от всех незнакомцев и незнакомок, страстно желающих общаться с ним и никак не собирающихся успокаиваться.

Пытаясь отдышаться после быстрого танца, он пробрался на нос судна и притаился в тёмном углу, за привязанной толстыми канатами парой огромных бочек. Звуки музыки доносились словно издалека, корабль поскрипывал, едва заметно покачиваясь на волнах, и Гарри наконец смог вздохнуть полной грудью. Ещё немного, и этот праздник закончится — по обычаю гости должны попрощаться с молодожёнами на заходе солнца. А оно уже на четверть погрузилось в воду и дразнило Гарри сияющей дорожкой из слившихся воедино золотых и алых вспышек, обещая скорое освобождение и долгожданный отдых.

Идея скрыться от шумной толпы на носу судна пришла в голову не ему одному. Невдалеке, прислонившись к перилам, что-то негромко обсуждала темпераментная парочка: темноволосая очень высокая девушка в светлом всё порывалась уйти, плотный светловолосый парень, похоже, уговаривал её остаться. За выяснением отношений они даже не заметили появления Гарри, и он старался лишний раз не глазеть на них... И тотчас деликатно отвернулся, увидев, что бокалы отставлены в сторону, а ладони парня жадно скользят по девичьей спине, сминая порозовевший в лучах заката шёлк, а сама девушка беззастенчиво склоняется для поцелуя.

— Ну поздравляю, Потти, — прошептал знакомый голос.

Среагировать Гарри не успел — верёвки, наколдованные Драко Малфоем, спеленали его с головы до ног, а рот заткнула влажная прохладная ладонь. Напавший толкнул Гарри поглубже в тень и шагнул следом, так что оба они, прижавшись друг к другу, спрятались в крошечном закутке. Ни закричать, ни освободиться Гарри не мог.

— Ну и как тебе это — нравится? — спросил Малфой, заставив Гарри повернуть голову к обнимающейся на носу корабля парочке.

Один из бокалов, стоящий на перилах, внезапно полетел за борт, второй покатился по палубе. Но поцелуй — долгий и страстный — всё не прекращался. Тихий стон достиг ушей Гарри и пробрался внутрь, без спроса поджигая кровь и заставляя сердце биться чаще.

— Отпусти, — прохрипел Гарри, пытаясь освободиться из захвата.

— Тише! — скомандовал Малфой. — Побереги силы, Поттер! Ночь впереди долгая — успеешь наораться, а пока наслаждайся зрелищем! Или хочешь прямо сейчас всех оповестить, что стал свидетелем его неверности?

Его?.. Кого его? О чём это шепчет больной на всю голову хорёк?

— Не смей отворачиваться! Смотри туда, придурок. Я хочу, чтобы ты это видел! Хочу, чтобы ты насладился своим идиотским выбором сполна!

Гарри едва слышно застонал, пытаясь вырваться из пут. Малфой воспользовался простым, почти детским заклинанием, чары развеются с минуты на минуту. Тогда уж он ему покажет!

Серые глаза уставились, казалось, ему прямо в душу. Светлые ресницы дрогнули. Бровь недоверчиво поползла вверх.

— Тебе не интересно? Или... ты что же, Поттер, любишь этих Уизли настолько, что готов делить с одним из них своего мужа? А может, — Малфой сжал мантию Гарри в кулаке, притягивая его к себе и вглядываясь в расширившиеся от удивления зелёные глаза, — этот драконолог — ваш общий любовник? Да, Поттер?

Что? Что?.. Что?!

Магические верёвки пали, но Гарри этого даже не заметил. Без единой мысли в голове он вглядывался в обнимающуюся парочку, смотрел, как в чёрные блестящие пряди зарывается чужая рука. Сердце Гарри стремительно росло, разрывая грудь и перекрывая доступ воздуху...

— Чарли, остановись! — узкая ладонь легла на грудь настойчивого ухажёра, отталкивая его, знакомый голос ударил хлыстом по натянутым до предела нервам. Гарри зашипел, выдыхая сквозь сжатые зубы.

Словно волшебством, прямо на его глазах, всего за одно ужасное мгновение девушка в розовом превратилась в длинноволосого мужчину в неестественно, непривычно белом.

Сердце Гарри раздулось до предела от наполнившего его кроваво-алого, под цвет закатного неба, бешенства.

— Поттер, какой же ты всё-таки придурок, — прошептал отравленный злобой голос. — Дать вечные клятвы, навсегда войти в семью...

— Навечно? — повторил Гарри бездумно, не в силах отвести взгляд от того места, которое только что покинули два ненавистных ему человека.

— Навечно?.. Поттер, идиот, ты что же, даже не знаешь, в чём клялся?

Пауза зазвенела, как медный кувшин, наполняемый приливающей к голове кровью. Малфой схватил Гарри за подбородок, заставляя повернуть негнущуюся шею и взглянуть на себя: ухмылка на бледном лице была полна торжества и злости.

— Поттер, позволь поздравить тебя — твои будущие дети будут носить родовое имя Принцев. И очевидно, их появление произойдёт очень скоро — с твоей-то страстью... Даже ты, невозможный придурок, не мог не понять, что старый Принц не просто так приплыл сюда венчать вас.

— О чём ты говоришь, чёрт тебя дери?!

Малфой рассматривал Гарри долго, наслаждаясь его растерянностью и яростью. Прежде чем выведенный из себя Гарри набросился на него, блондин заговорил, растягивая гласные и издевательски фыркая от смеха:

— Я говорю о гриффиндорском строптивом мальчике, которому совсем недолго осталось быть мальчиком и уж точно никогда больше не быть строптивым. Ведь глупый гриффиндорец всем сердцем, душой и магической мощью поклялся до самой своей смерти любить мужа. Тот же таких клятв не давал и сможет встречаться с кем захочет, вытирая о гриффиндорского придурка ноги... Ты, Потти, сказочку-то детскую о строптивых невестах знаешь? Нет?.. Забавно! Так возьми и почитай на досуге!

Малфой ушёл. Послышался первый хлопок аппарации, второй, третий — гости, словно крысы, спешили покинуть корабль, стоящий на рейде в тёмных водах. Острые пики лучей тонущего на горизонте солнца окрасили мир в воинственные цвета.

Глава 32. Может, всё не так, как кажется на первый взгляд?

Багрянец неба, порфи

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒