Воронка. Предыстория

Воронка

В обществе есть запрос на свободу. Настоящая свобода — когда нет подневольного труда. Провозглашение идеи отрицания труда активирует энергию свободы. Невозможно сказать, во что структурируются собравшиеся вокруг идеи люди. Полагаю, возникнет субкультура, синтез древнегреческого гражданина и пролетариата времен Ленина, когда идея коммунизма превратила его в профессионального революционера.

Древняя Греция создала условия, родившие класс, не просто не желавший работать, но с презрением относившийся ко всякому действию, определяемому работой. Свободные греки или служили, или делали то, что лично им приятно — развлечение, обучение, досуг. И это дало небывалый взлет человеческого гения, который до сих пор не превзойден.

Научно-технический прогресс позволяет переложить еще больше работы на плечи современных рабов — на машины. Это гарантирует возникновение класса, стремящегося уклониться от работы в той же мере, в какой стремились древнегреческие граждане.

Сегодня для огромного числа людей мотивом работать являются не голод и холод, а желание имиджевого потребления, соответствия эстетическим и культурным стандартам. Кто не ощущает желания соответствовать потребительским шаблонам, на одежду смотрит как на функционал, а на еду как способ насытиться, тому нет смысла работать. Вот из таких людей можно создать команду, которая установит право человека не работать.

Реализация глобальной идеи требует государственного ресурса. Для его получения нужны Люди и Деньги. Люди первичны. Чем больше людей, тем больше они своим весом будут как бы проминать воронку в социуме. Чем больше воронка, и тем активнее в нее потекут люди и деньги. Это сделает еще больше впадину, размер и скорость людского и финансового потока вырастет. Рост ресурсов будет умножать рост ресурсов.

Для визуализации процесса представьте эластичный батут, по которому ровно разлита вода. Положим на него железный шар. Он продавит вмятину в батуте, куда начнет стекать жидкость. Под весом прибывающей воды воронка будет еще шире и глубже. Это вызовет еще больший приток воды. В итоге вся вода не соберется в этой воронке.

Это явление можно назвать социально-финансовой гравитацией, по аналогии с физической гравитацией. Чем тело тяжелее, тем оно сильнее проминает пространство. Вокруг него образуется впадина, в которую сваливается/притягивается материя.

Если уловленное гравитацией тело двигалось с высокой скоростью, оно искривляет свой путь и движется дальше. Если скорость движения средняя, уловленное гравитацией тело начинает крутиться по краю воронки — по орбите. Если скорость тела была мала, оно падает в центр воронки, увеличивая тем самым массу тела, образующего притяжение.

Масса тела пропорциональна массе удерживаемых на орбите объектов. Это в равной степени касается как физической, так и социально-финансовой гравитации. Размер группы пропорционален массе удерживаемых в сфере влияния людских и материальных ресурсов.

Все разворачивается по стандартной схеме. Сначала возникает точка — учение, и его носитель — один человек. Это ничтожная вмятина на мировом батуте, способная притянуть, максимум, несколько человек. Они объединяются вокруг идеи в устойчивую группу и еще больше проминают батут. В него тонким ручейком потекут люди и деньги.

Одно умножает другое. Однажды число сторонников достигнет критического размера. У кого есть миллион солдат, к тому выстраивается очередь из желающих дать миллион мечей. Социальная гравитация начинает захватывать в орбиту крупных игроков.

С этого момента ситуация выходит на качественно иной уровень. Возникает воронка, способная вместить в себя все мировые активы, т.е. вобрать в себя весь мир. Воспрепятствовать поглощению мира может только воронка с сопоставимой гравитацией.

Первые последователи Христа создали на батуте Римской империи малую воронку. Поначалу ее гравитации хватало для притяжения единиц. Народ потек тоненькой струей в эту впадину — воронка росла. Когда число христиан достигло критического значения, гравитация стала притягивать крупных фигур, и в итоге втянула самого императора. По размеру христианская впадина могла вобрать в себя весь мир. Если бы в VI веке в мире не возник ислам, создав вторую глобальную воронку, весь мир стал бы христианским.

Аналогично первые последователи Маркса создали на батуте Российской империи небольшую впадину. В нее потек тоненький ручеек. Впадина становилась глубже и шире. Вскоре она достигла размера, притянувшего крупных мировых фигур и соответствующие финансы, и с этого момента росла по экспоненте. Сначала втягивает царскую Россию, потом полмира. Если бы на ее пути не встали демократии Запада, проминавшие на мировом батуте такую же воронку, русский коммунизм вобрал бы в себя всю планету.

Нарушить закон социально-финансовой гравитации так же невозможно, как закон всемирного тяготения — он прописан в коде программы, образующей нашу реальность. Для физической гравитации не имеет значения, из чего состоит тело, из золота или говна. Важна только масса. Для социально-финансовой гравитации не имеет значения, вокруг чего собрались люди и какого они качества, умные или глупые, богатые или бедные, старые или молодые и прочее. Важно только число людей и устойчивость группы.

Еще одно примечательное свойство гравитации — она действует не зависимо от воли людей. Наглядно это иллюстрирует орден францисканцев. Он возник в XIII веке и собирал людей, имеющих намерение нищенствовать во славу божью — жить как Христос и апостолы на подаяние и ничего не иметь в собственности. Когда таких людей собралась критическая масса, заработала гравитация: собрание нищих стало притягивать финансы. В итоге орден превратился в одну из самых богатейших организаций мира.

Деньги — волшебная палочка материального мира, финансовая отмычка от земных замков. Бытовые и торговые люди используют ее мощности для обустройства быта, что имеет примерно ту же степень эффективности, как использование древними китайцами пороха для фейерверков. Идейные люди используют этот потенциал для строительства нового мира, что сравнимо с использованием пороха европейцами, в результате чего они демонтировали феодальный мир и построили на его месте новый — капиталистический.

У денег женская природа. Нам не надо бегать за ними. «Чем меньше женщину мы любим/ Тем легче нравимся мы ей» (Пушкин «Евгений Онегин»). Как Луна притягивается к Земле, а Земля к Солнцу, так деньги притягиваются к большой и устойчивой группе.

Задача первого этапа — Привлекать и Удерживать. Собирать людей и строить из них устойчивую конструкцию. Все остальное будет следствием. Будут люди — будет всё. Не будет людей — не будет ничего. Строительство социальной конструкции подобно многоэтажке — сначала фундамент, далее костяк и на него навесные элементы. Пока нет фундамента, приступить к возведению первого этажа невозможно. Пока нет костяка, навесные элементы не к чему прикреплять. Если собирать их в кучу в надежде как-нибудь скрепить, надежда не оправдается— вместо команды недолговечная толпа получится.

Итак, на первом этапе нужны люди, которых можно скрепить между собой в костяк. На какой тип людей ориентироваться сейчас, когда ничего нет, кроме идеи? Начну с того, что собрать конструкцию можно только из свободных элементов. Намного проще строить здание из кирпичей, сложенных в кучу, чем из кирпичей, встроенных в другое здание. Если первые можно сразу брать и складывать в стену, то вторые нужно сначала вырвать из здания, в которое они встроены, и только потом складывать из них другое строение.

Самый эффективный и быстрый способ создать организацию — ориентироваться на максимально свободных людей. Из людей к чему-то привязанных так же сложно собрать команду, как из кирпичей, встроенных в разные здания, собрать новое здание.

Встроенные в систему люди не могут собраться по тем же причинам, по каким не могут люди в одиночных камерах или собаки на цепи. Для объединения им прежде нужно сломать решетки и порвать цепи. Пока этого не случилось, они могут переписываться про революцию в соцсетях после работы, но от слов перейти к делу не могу. Работают…

Но где взять свободных, если мир состоит из встроенных в систему людей? Каждый к чему-то привязан. Кого называют успешными людьми, те привязаны к источнику своего успеха. Кто не определяется как успешный, те привязаны к семье, работе, друзьям. Даже те, кто, кажется, ни к чему не привязан, различные маргиналы и субкультуры, при более внимательном рассмотрении привязаны к образу жизни, к которому они привыкли.

Но если все к чему-то привязаны, значит, желающим войти в нашу команду, нужно рвать цепи. Успех этого мероприятия пропорционален мотиву. Без него человек не шагнет в нашу сторону. Потому что, а зачем? Да и нам зачем человек без мотива?

Сила мотива пропорциональна уровню понимания идеи и социальной гравитации. Кто загорелся идейным огнем, для того гравитация не имеет значения. У него есть мотив, достаточный для разрыва цепей. Но это исключения, и про них нет смысла говорить. «Дух дышит где хочет» (Ин.3,8). Кто не горит, для того гравитация имеет решающее значение. Но пока команды нет, батут никто не проминает. Пока у нас нулевая гравитация.

Из этого следует, что целевая аудитория первого этапа — у кого идея является мотивом, достаточным для разрыва цепи. Первыми порвутся самые тонкие цепи. Из них образуется первичная команда, которая создаст минимальную гравитацию. Она поможет порвать более толстые цепи. Придут новые люди, что еще больше увеличит гравитацию.

Изгои

Размышляя о целевой аудитории первого этапа, я прихожу к выводу, что идеальные кандидаты — это кого сегодня называют нищебродами, а вчера звали голодранцами. Я не говорю, что нищета — достаточное условие. Помимо нее нужны таланты — воля, разум, глубина и масштаб мышления, творчество, интеллектуальная смелость свобода от шаблонов. Если ничего этого нет, есть только нищета — для нас эти люди представляют нулевую ценность. Но я говорю, что кому нечего терять, кроме своих цепей, тому порвать цепи старой жизни легче, чем скованному и обвязанному бытовыми и золотыми цепями.

Ни одна мировая религия и мировое идейное движение не начались со встроенных в систему успешных людей. Иудаизм, христианство, ислам, гуманизм и коммунизм — все начались с максимально неуспешных людей — с рабов и нищих. Они образовывали первичную группу, проминавшую социальное пространство. Это порождало первичную гравитацию. Начиналась цепная реакция, длившаяся, пока не доходила до предела.

Иудаизм начался с Моисея, старого нищего пастуха, увлекшего за собой египетских рабов. Из Египта в пустыню с ним не вышло ни одного успешного человека — богатого купца или знатного вельможи. Все как на подбор были ниже низшего — рабами.

С кого началось христианство? По слову римских чиновников, с самой презренной и постыдной части общества — с нищих, рабов, бродяг, воров и проституток. Основатель движения, Иисус Христос, был нищебродом по убеждению, и от других требовал того же.

Когда к нему пришел богач, «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». (Мф, 19-21-24).

С кого начался ислам? Его основатель Мухаммед был зажиточным купцом, но его первые последователи были из беднейших слоев населения. Эти люди были негативно настроены против диктатуры арабской аристократии, и им нечего было терять.

Кто положил первый камень в практическое здание гуманизма? Нидерландские гёзы (в переводе нищие). Эту презрительную кличку им дали испанские феодалы, под властью которых были Нидерланды. На тот момент Испания была примерно как сегодня США. Но объединившиеся в кулак нищеброды оказалась сильнее мировой империи.

Кто первым на практике приступил к реализации коммунистической теории? Босота — люди, которым нечего было терять, кроме своей паскудной жизни. Они объединились и такую запредельно эффективную команду, что сокрушили Российскую империю.

На приведенные факты можно сказать, что нищеброды не сами собрались, что была организующая сила, которой понимают источник финансирования. Я на это скажу, что деньги пришли потом. Сначала собирается миллион солдат, и только потом к ним выстраивается очередь из желающих дать миллион винтовок. Наоборот не бывает.

Как ни крути, а сначала демонстрация потенциала и устойчивости, и только потом у носителей стратегических ресурсов проявляется интерес к группе. До этого команда сама себя должна кормить и искать ресурсы на минимальную деятельность. Если она не может себя прокормить, значит, она не живая. Показатель жизни — способность прокормиться.

Все мировые религиозные и светские движения начинали с того, что жили и росли во враждебной среде. Их никто не кормил, они сами обеспечивали себя. И только потом, когда в них увидели потенциал, к ним потекли активы. Наоборот силы не может родиться. Если наоборот, сначала ресурсы, и потом сила, это получится не живая сила, а что-то типа пластмассовой игрушки, которая работает, пока подключена к финансовой розетке. Стоит отключить ее от розетки, как пластмассовая игрушка умирает. Есть области, для которых такие игрушки хороши. Но для построения нового мира они точно не годятся.

Костяк могут составить молодые, умные и талантливые нищеброды, относящиеся к деньгам так, как вы к игре на скрипке. Уверен, вы не против, если завтра проснетесь, и опа-на, умеете играть на этом инструменте. Но вы против тратить свое время и силы на обучение игре. Аналогично и с деньгами, эти люди не против денег и очень даже за. Если завтра вдруг им на счет упадет кругленькая сумма, они обрадуются. Они против тратить свое время и силы на приобретение денег. Они не хотят работать за деньги. За идею — да, но за деньги — 100% нет. У них есть более интересное приложение своих сил.

Когда человек стоит на такой позиции, у него не может быть материальных активов. Он осознает отсутствие перспектив и принимает это как норму. Он живет случайными заработками, питается бич-пакетами, нет семьи, детей и ипотеки. Он чужой для системы, и каждый поодиночке — пустое место, презираемое вписавшимися в систему людьми. Но собравшись вокруг идеи, такие люди будут силой, противостоять которой невозможно.

В сторону успешных, богатых и знаменитых нам нет смысла даже смотреть. Кто в эпоху надвигающихся перемен ставит на фигур, вписанных в старую систему, тот похож на тех, кто в начале 1789 года ставил на короля Франции и его аристократию. Или кто в начале 1917 года ставил на царя России и его двор.

Вписанные в систему люди верят в свою несокрушимость. Они или сами власть, или близко к ней, или у них много денег. Но история свидетельствует, что это вообще никакая не гарантия, их с легкостью сметают с шахматной доски. И больнее всего именно им. Прошлые радости не смягчают сегодняшнего горя, а скорее, делают его еще горше.

* * *

На примере революционных событий, развернувшихся в российской империи более ста лет назад, посмотрим, какая часть населения играла решающую роль. Для начала скажу, что царская система культивировала желание стать чиновником, военным и ученым точно так же, как сегодняшняя система популяризирует торговлю. Как в нашем мире не важно, чем торговать, рекламой, тракторами или услугами, важно, что торговля заявлена путем к успеху, так в царской России было не важно, кому служить, Богу, государству или науке, важно, что служащий по статусу был выше торгующего.

Параллельно власть лишила такой возможности талантливых, умных, авантюрных и масштабных людей — евреев. Они были поражены в правах на том основании, что у них неправильная национальность. Их зажали чертой оседлости, не принимали в университет, запрещали госслужбу, в армии они не могли подняться выше младшего офицера.

Система вошла в клинч сама с собой — она формировала обществу желания, и тут же лишала одну из самых активных частей возможности реализовать их. Власть оставила евреям единственный социальный лифт: революционный. Иных способов насытить свои амбиции, творческие, интеллектуальные и материальные желания не было.

Столыпин по этому поводу говорил царю, что паровой котел перегрет, и если не спустить пар, он взорвется. Эту же мысль до царского правительства со всех сторон и в разных формах доносили все, кто видел ситуацию, мог ее анализировать и делать выводы.

Из сказанного власть услышало только одно: евреи являются главным источником революционных кадров. Кто-то подсказал царю самое идиотское решение проблемы, какое только можно было придумать: выдавить евреев из России.

В осуществление этой стратегии на поток ставится измышление диких историй из серии: евреи воруют христианских младенцев, убивают их, пьют кровь и добавляют ее в мацу (разновидность хлеба). Как тут не вспомнить слова Геббельса, что чем чудовищнее ложь, тем легче массы в нее поверят. Именно это и происходит с невежественной массой борцов за Русь святую — ужасные истории про евреев инициируют еврейские погромы.

Насколько масса верила в них, можно судить по самым просвещенным людям того времени. По Достоевскому, например. В его романах и статьях есть места, где он касается этой темы, и она всегда подвешена. Автор никогда не говорит, правда это или чудовищная ложь, Например, «Братья Карамазовы» содержат диалог Алеши и Лизы, где она спрашивает, правда ли, что евреи убивают христианских младенцев? И получает ответ: «Не знаю». Это Достоевский говорит устами Лизы: не знаю. Если Достоевский стоит на такой позиции, что говорить о народе, который толком читать не умеет?

У народа нет критического мышления. Как слепой котенок беспомощен перед шакалами, так народ перед пропагандистами. Сейчас это видно на фоне бушующей в мире пандемии COVID-19. Массы в этот период совершают запредельно нелепые поступки (например, туалетную бумагу скупали) и находятся во власти самых диких слухов.

Например, простые люди уверены, что никакого вируса нет и «все это мериканцы придумали», чтобы всем чипы вставить и в рабов превратить. Или что никотин и алкоголь защищают от вируса, хотя наука говорит обратное. Зачем «мериканцам» неэффективные рабы-люди, если «железные рабы» (машины) в миллион раз эффективнее? Если бы массы могли анализировать информацию, они бы увидели, что слухи про безопасность вируса запускают те, кто несет убытки от карантина (их потом подхватывают простецы), а слухи про пользу никотина и алкоголя исходят от торговцев этой продукцией. Но увы, анализ ситуации массе недоступен, и потому такие вопросы им в голову не могут прийти.

Как сегодня народ в своем праведном гневе не способен увидеть несуразиц слухов, так в начале ХХ века он был неспособен увидеть несуразицу историй про евреев, пьющих кровь христианских младенцев (не брезгующих и кровью взрослых христиан). Простецы свято верят, что слухи про евреев — чистая правда. Сомневаться в этом невозможно, потому что…. Дальше идут домашние заготовки, приготовленные пропагандистами.

Накаченные небылицами люди не ведают сомнений. Они яростно и сладострастно шли громить еврейские дома под лозунгом «бей жидов, спасай Россию!». Безграмотные погромщики не знали, что мать Христа — Дева Мария (Богородица), была чистокровной еврейкой. Соответственно, ее сын, даже если его отцом был не муж его матери, по матери тоже еврей (евреи определяют национальность по матери). Все апостолы были евреи (за исключением апостола Луки, он единственный был греком). Но откуда массе это знать... Назвать нацию Христа, его матери и апостолов для них будет означать, богохульствовать.

Топорное выдавливание евреев из России дает такой же обратный эффект, какой Рим получил при давлении на христиан. Чем сильнее давили на евреев, тем шире поток в революцию. Власть своими руками сделала из еврейства кузницу революционных кадров.

Конспирологические теории о роли евреев в революции, смешны. Ларчик просто открывается: движущей силой революции евреи стали, потому что на них давили. Давили бы, например, на татар — они бы были движущей силой. Но давили на евреев…

Когда на политической доске возникла серьезная сила, к ней со всех сторон потекли ресурсы. Процесс стал необратимым. Когда революция победила, евреи сполна отплатили своим гонителям. У Робеспьера под нож пошли аристократы не по причине личной вины, а потому что, как он говорил, им не было места в воображаемом Робеспьером мире. В России под нож пошли русские офицеры, инженеры, учителя, священники, писатели и прочие не только потому, что им не было места в советской России в той же мере, в какой евреям не было места в царской России. Еще они шли под нож преимущественно потому, что юноши в кожаных куртках, сыновья портных, часовщиков и прочих традиционно еврейских специальностей, всей душой ненавидели дворян, русскую интеллигенцию и культуру. И с наслаждением уничтожали ее. Перебор был отчасти местью за погромы.

Еще в защиту резни могу напомнить слова Ленина «История — мамаша суровая». У кого рука не поднимается действовать по ситуации, останавливают связанные с этим жертвы, у того в итоге будут еще бо́льшие жертвы. Пришедшие к власти в Испании в 30-х годах ХХ века коммунисты не репрессировали ключевые фигуры своих противников, благородно оставив многих генералов на своих местах. В итоге получили гражданскую войну и потеряли власть. Большевики же уничтожали всех, кто представлял опасность для их власти, что в итоге обеспечило невиданный в истории рывок СССР.

Но ядром таких решений и последующих действий было угнетенное в царской России меньшинство. Угнетенные всегда двигатель разрушительных процессов. Все идет по одному сценарию. Сначала возникает сто человек, и их разгоняют дубинками. Из этого появляется тысяча, и их разгоняют газом. А вот со ста тысячами разговаривают. Их уже не тронут — им будут обеспечивать безопасность. К миллиону будут бежать, кто первый присоединится. Не важно, в какой стране образовался миллион бойцов. Важно, что к ним всегда очередь из желающих дать миллион мечей. Ничего личного, просто политика.

Теперь с высоты сказанного смотрю на современную ситуацию и задаюсь вопросом: кто сегодня является гонимым меньшинством? К какому типу людей сегодня относятся несправедливо, уничижительно и презрительно? Кого негативно оценивают не за личные качества, а за принадлежность к определенной группе людей? На кого показывают пальцем и называют обидными словами?

В царской России такими были евреи. Их отличал внешний вид, манера поведения и образ жизни. На них пальцем показывали, грязными словами обзывали, презрительные клички давали, и зачастую при удобном случае к ним применяли физическое насилие.

В современном мире это люди, чьи сексуальные вкусы не вписываются в церковные нормы. Как вчера евреи скрывали свою национальность, чтобы избежать проблем, так сегодня люди с индивидуальными интимными вкусами скрывают свои вкусы в сексе.

Царское правительство брало за основу положение, что русские, татары и другие национальности имеют право на публичное выражение своих религиозных чувств, а евреи не имеют. На вопрос, почему, ответ был в стиле: евреи исповедуют веру, носители которой Христа распяли, и потому она противна человеческой природе. А христиане или мусульмане исповедуют религии общечеловеческого характера, и потому имеют право на массовые акции. Проще говоря, они не пьют кровь христианских младенцев, а евреи пьют.

Современное правительство берет за основу положение, что гетеросексуальные люди имеют права публично заявлять о своих интимных предпочтениях, а люди с другими вкусами не имеют. На вопрос, почему, ответ в стиле: люди с интимными вкусами вне церковных стандартов не соответствуют естеству, потому что это не ведет к зачатию. А вкусы гетеросексуальных людей имеют естественный и общечеловеческий характер.

Сказанного достаточно, чтобы определить направление кадровой политики… Нам не нужны люди, считающие церковные нормы в сексе истиной. Не нужны люди, для кого христианская/общечеловеческая мораль является такой же абсолютной, как для Канта. Нам нужны люди, кто способен взять за ориентир не то, что ему привычно, а то, на что ему разум указывает как на истину. Нет смысла в людях, не способных идти за истиной.

Предыстория

Мне представляется полезным для нашего дела рассмотреть становление партии большевиков. Началось оно со времен парижского похода Александра I, когда он после поражения Наполеона в 1812 году пошел со своей армией в Париж. Из этой затеи в 1825 году возникли декабристы, желавшие устроить Россию на манер Франции. К концу века Россия была насыщена различными революционными группами и партиями.

В 1883 году в Женеве русские марксисты Игнатов, Дейч, Аксельрод, Плеханов и Засулич основали первую российскую марксистскую группу «Освобождение труда». Эти лица были бы ничем непримечательны, если бы не шутка истории, связанная с их фамилиями, которые, если назвать их в другом порядке, запоминаются на всю жизнь: Плеханов, Игнатов, Засулич, Дейч, Аксельрод. Почему я уверен, что вы запомните их? А вы прочитайте первые буквы фамилий. Все, с этого момента никогда не забудете. Вы можете не запомнить фамилии, но с каких букв начиналась каждая — это навечно.

В 1898 году в Минске создали РСДРП (Российская социал-демократическая рабочая партия). До 1900 года ее деятельность сводилась к благообразным спорам интеллигенции на тему светлого будущего и прекраснодушным мечтаниям о всемирном братстве. Одни ходили по центральным улицам с красной гвоздикой в петлице (на окраины не совались). Другие теракты совершали против царя и крупных чиновников. Третьи избирались в депутаты. Как первое, так второе и третье, было крайне не эффективно.

В 1900 году Ленин основал газету «Искра». На то время это был передовой способ распространения информации. Газета решала три задачи. Во-первых, продвигала идею. Во-вторых, совместная деятельность организовывала людей в команду. В-третьих, газета пополняла партийную кассу. В начале ХХ века средняя зарплата была около 50 рублей. Газета «Искра» выходила 1-2 раза тиражом около 10 тыс. экз. в месяц и продавалась примерно по 25 коп. В среднем это давало около 15 тыс. рублей, т.е. 300 средних зарплат. Плюс добровольные пожертвования и иная помощь от сторонников и симпатизирующих.

Ленин пишет, что «Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор»; «При помощи газеты и в связи с ней сама собой будет складываться постоянная организация, занятая не только местной, но и регулярной общей работой, приучающей своих членов внимательно следить за политическими событиями, оценивать их значение и их влияние на разные слои населения, вырабатывать целесообразные способы воздействия на эти события со стороны революционной партии. Одна уже техническая задача — обеспечить правильное снабжение газеты материалами и правильное распространение её — заставляет создать сеть местных агентов единой партии, агентов, находящихся в живых сношениях друг с другом, знающих общее положение дел, привыкающих регулярно исполнять дробные функции общерусской работы, пробующих свои силы на организации тех или иных революционных действий. Эта сеть агентов будет остовом именно такой организации, которая нам нужна: достаточно крупной, чтобы охватить всю страну».

Когда человек действует в режиме хобби, отдаваясь делу по остаточному принципу, у него нет шанса достигнуть выдающихся спортивных, коммерческих, политических, научных и любых других результатов. Все меняется, когда любительский подход сменяет профессиональный. Люди теперь отдают делу львиную долю своего времени и сил. Это неизбежно сказывается на качестве работы, а значит, на результате.

Принцип профессионализма – «служащий алтарю с алтаря кормится». Кто кормится не с алтаря, иными словами, не зависит от результата своей работы, тот будет львиную долю своего времени и сил отдавать тому, с чего кормится. Другие дела подсознательно будет воспринимать развлечением. К развлечению подходят по остаточному принципу. Если же деятельность источник статуса и питания, к ней уже совсем другое отношение.

Газета очень способствует прекращению разброда и шатания. Многоступенчатая, всесторонняя и самое главное, систематическая работа, делает партию большевиков не просто очередной политической тусовкой, а небиологической формой жизни. Партия сама себя кормит и прирастает новыми участниками, как живой организм новыми клетками.

Впоследствии большевики всегда стремятся быть на гребне новых технологий. Чего стоит выступление Ленина на броневике, освещенного прожектором. Чтобы понимать, чем это было для того времени, нужно помнить, что люди тогда из кинозала убегали, видя на экране мчащегося на них поезд. Освещенный электрическим прожектором человек, стоявший на броневике и говоривший о наступлении новой эры, где все будут друг другу братьями, производил сильнейшее впечатление. Вряд ли с этим сравнится самое крутое современное лазерное шоу. Я затрудняюсь сказать, что нужно сделать сегодня, чтобы вызвать схожие по качеству и силе эмоции. Наверное, нужно выступление инопланетян.

Все это позволяло перейти от любительской работы к профессиональной. Люди концентрировались на деле не эпизодически, а систематически. Успех побуждает Ленина взять курс на опыт Французской революции 1789 года и идеологов радикализма (Ткачев, Нечаев и другие). Ткачев предлагал уничтожать всех старше двадцати пяти лет лишь за то, что они носители старой жизни (как Робеспьер аристократов). Впоследствии он «смягчил» свою теорию, сказав, что будущие правители определят, кого оставить жить.

Нечаев говорил, что революционер принадлежит не себе, а революции, и потому все вопросы должен решать, исходя из пользы делу революции. Например, убивать надо исходя не из соображений виновности человека, а насколько это полезно делу революции.

По этой логике получалось, если некто вопиюще истязает народ, но при этом как-то полезен революции, и польза эта несомненна (например, накаляет революционную обстановку), убивать его не нужно. А вот если некто делает много полезного для народа, но его убийство будет несомненно полезно делу революции, его нужно убить.

Он распространял этот принцип не только на посторонних, но и на своих. Если свой попал в беду, решение об его спасении должно приниматься, исходя не из возможностей, а из ресурсов, необходимых для спасения. Если окажется, что необходимые для спасения ресурсы могут принести больше пользы, если направить их на другое дело, то от спасения следует отказаться. Потому что наша цель — революция, а не спасение товарищей.

Революционную силу могут образовать только люди, несовместимые с системой, и потому по своей природе ориентированные на разрушение государства. Идея является их знаменем, под которым они борются с системой, не имея другого варианта существовать.

Как силу огня определяет не его цвет, а как сильно он жжет, так революционную силу определяют не моральные качества людей, а эффективность их действий против системы. Поэтому главный революционный элемент в первую очередь не те, кто понимает идею коммунизма, а кто пусть ничего не понимает, но кого система ставит в условия, когда оптимальным направлением является разрушение старого мира.

Все получалось точно по открытым Гегелем законам диалектики, когда тезис, система, порождала свой антитезис, своих могильщиков, противостояние которых давало синтез — новый мир. Если тезисом был капитализм, а его антитезисом пролетариат, то головой пролетариата естественно становилась самая угнетенная нация России — евреи. Второй после них революционный элемент: уголовники и деклассированные элементы.

В «Катехизисе революционера» Нечаев писал: «Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с теми элементами народной жизни, которые не переставали протестовать не на словах, а на деле… против всего, что прямо или косвенно связано с государством… Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером России»

Ленин называет Нечаева титаном революции. Он находит верным идти к цели, взяв за ориентир именно цель. Такое движение неизбежно будет противоречить старой морали, но Ленин говорит, что нравственность вне классового понятия отрицается. В политике нет морали, есть только целесообразность. Поэтому он никогда не смотрел на свои заверения как на обязательства. Это был чистый макивеаллист: говорил то, чего требует ситуация, но делал то, чего требует ситуация. Если ситуация требовала идти направо, а говорить, что «нужно идти налево», Ленин призывал идти налево, но на практике шел направо.

В 1903 году на съезде РСДРП Ленин призывает бороться против царя, игнорируя его законы. Большинство проголосовало за программу Ленина. Меньшинство отказалось от вооруженной борьбы в пользу парламентской — борьбу против царя разрешенными царем методами. Внутри партии по этой линии происходит раскол.

Не поддержавших инициативу Ленина людей можно понять — трудно отказаться от пути, часть которого они уже прошли с величайшим трудом, и начинать заново — идти в новом направлении. Для кого принцип «добро есть то, что ведет к цели» неприемлем, те кучкуются вокруг Мартова, сторонника легитимной борьбы, и называются меньшевиками.

Вокруг Ленина сплачиваются те, кто превыше всего ставил цель. Официально эта группа стала называться «большевики»: единый организм профессионалов с железной дисциплиной и невероятной самоотдачей. Поэт сказал о них: «Гвозди б делать из этих людей/ Крепче б не было в мире гвоздей». (Н. Тихонов, «Баллада о гвоздях»).

В том же 1903 году Ленин выходит из газеты «Искра», полностью переключаясь на новые методы борьбы, в духе Робеспьера, Нечаева и Ткачева. Ленин считал нравственным все, что служит революции, а безнравственным все, что мешает ей. Фанатичное следование теории пронизывает всю его деятельность. В этом смысле он был титан. «Что же собственно до меня касается, то ведь я только доводил в моей жизни до крайности то, что вы не осмелитесь доводить и до половины, да еще трусость свою принимали за благоразумие, и тем утешались, обманывая себя» (Достоевский, «Записки из подполья»).

Вождь пролетариата пишет: «Мы знаем: то, чего мы хотим, никто не может сделать, кроме нас». Что революции не сделаешь в белых перчатках, и браться за нее должны только те, кто готов оплачивать издержки. Революция — экстремальная ситуация. Ее неотъемлемая черта — все постоянно меняется и круто поворачивает. Чтобы соответствовать ситуации, нужно делать крутые повороты вслед за ней. Во время координации действий приходит новый опыт, понимание и информация.

Была одна ситуация, и власть коммунистов была прекраснодушна и настроена на вселенскую любовь. Когда враги новой власти устроили террор, и сложилась другая ситуация, на контрреволюционный террор нужно было или отвечать красным террором, или сдавать власть. «Мы говорим: нам террор был навязан… Если бы мы попробовали… действовать словами, убеждением, воздействовать как-нибудь иначе, не террором, мы бы не продержались и двух месяцев». (В. Ленин).

Призыв подчинить себя свой цели на словах звучит хорошо. Но на деле это крайне трудно и порой невыносимо. Люди хотят делать то, к чему расположена их природа, к чему привыкли и на чем руку набили. Всякий поворот для большинства жутко труден и рождает отчаянное сопротивление. Каково это, от демонстрации любви переходить к расстрелу невинных заложников? Но если вы не способны действовать по ситуации, если готовы делать только то, что вам приятно и привычно — вы

⇐ Предыдущая 32 33 34 35 363738 39 40 41 Следующая ⇒