Формат. Продолжение

Формат

Кампанию за статус главы Церкви и за правопреемство духа и мощи древнего Рима начинает епископ Рима, Лев Великий. Из Рима ползет история, что империя в конце IV века перестала существовать, распавшись на Западную и Восточную. Теперь на ее месте два независимых государства — Византийская империя и группа западных королевств. И так как столица древнеримской империи находится на территории этих королевств, Рим является правопреемником духа древнеримской империи.

В границах этой задачи Римскую империю, потерявшую свои западные территории, начинают называть Византийской империей (по имени городка Византий, новой столицы империи). На руку играло название ее столицы «Второй Рим», т.е. не первый. Первый на своем месте. И в нем сидит епископ Рима, которого начинают называть Папа римский.

Папа Римский Геласий I в конце V века пишет императору Анастасию письмо, где говорит, что у власти два источника: Авторитет и Мощь. Источник первой — духовный авторитет. Называется такая власть аукторитас (аuctoritas — авторитет, признание, звание — законодательная власть). Она дает контроль над нематериальным — над душами.

Источником второй власти является земная мощь — золото и меч. Называлась она потестас (potestas — земная мощь — исполнительная власть). Она позволяет управлять материальными, физическими телами. Имеет такую форму власти император.

Император прекрасно понимает развитие ситуации (не может не понимать, это же не частное лицо, а система, куча советников и институтов, работающих на государство). Между двумя системами растет напряжение. В XI веке наступает закономерная развязка — единая Церковь прекращает свое существование. Теперь есть православная церковь, главой которой является император, и католическая (кафолическая, греч. полной) глава которой — Папа римский. На бывших западных территориях Римской империи возникает папская монархия. Рим и Папа становится духовным центром западного мира. Этот факт определил тренд развития западного мира на следующие почти две тысячи лет. Он задает тренд по сей день. С тем отличием, что христианские догмы трансформировались в либерально-демократические, а духовным центром мировой системы являются США.

Поначалу Папы стоят на том, что в моральных (читай, религиозных) вопросах чиновник должен подчиняться священнику, а в земных, политических и экономических вопросах священник должен подчиняться чиновнику. Но это только вначале… В итоге Папа будет стоять на позиции, что короли должны быть подвластны власти Церкви.

Такая позиция имеет под собой серьезнейшее основание. Чтобы уловить нюансы, скажу, что языческий Рим в первую очередь искал золота, игнорируя духовные вопросы. Он говорил: несите золото и верьте во что хотите. Император Византийской империи в полной мере унаследовал этот тренд. Его не интересовали богословские тонкости. Все решения вселенских соборов были подчинены политической ситуации. Что на одном соборе объявлялось святой истиной, то на следующем сатанинской ложью.

Католический Рим проводит ровно противоположную политику. Он говорил, я дам вам золото, только примите мою веру. Рим уловил нерв власти. Власть — это не тот, кто налоги собирает, а кто владеет сознанием, а значит, определяет законность власти. Власть получит статус законной, т.е. от Бога, только после признания этого факта Церковью.

Признание реализуется через обряд, известный как венчание на царство — копия венчания жениха и невесты. Без него сожительство мужчины и женщины незаконно. Они не муж и жена, а живущие во грехе сожители. Такой союз неустойчив, и потому невесты так активно тянули женихов под венец. Сначала свадьба, потом все остальное.

Главный смысл действа — мужчина перед Богом и людьми клянется заботиться о женщине, а женщина перед Богом и людьми клянется быть ему покорной. После венчания общество признает за мужчиной право на женщину, и он из статуса «жених» переходил в статус «муж», а женщина из «невеста» в статус «жена». Получалась законная перед Богом, Церковью, Государством и людьми семья — максимально устойчивая конструкция.

То же самое в отношениях монарха и народа. До венчания правитель имел статус жениха, а государство и народ — невесты. Во время венчания на царство правитель дает клятву Богу заботиться о народе, а народ клянется в покорности своему монарху. После этого правитель в статусе «власть от Бога», и народ признает за ним право править.

Если правитель командует над обществом, не пройдя обряда венчания, его власть считается не от Бога (а если не от Бога, то от кого?). По церковным канонам мужчина и женщина, живущие без церковного благословения, оба грешники и в ад попадут. То же и правитель с обществом, если живут не венчанные, оба повинны в грехе. Правитель тут самозванец, удерживающий в своей воле силой и хитростью гулящую девку — народ.

Для добрых христиан это смертельно опасно. Стоим им осознать, что власть над ними не от Бога, как возникает взрывоопасная ситуация. Можно не сомневаться, что в мире всегда найдутся силы, заинтересованные проинформировать народ про это. Не факт, что правитель не справится с этой угрозой. В истории много примеров, когда справлялись (все протестантские правители). Разговор лишь о том, что ситуация опасна для правителя. Неустойчивую государственную модель могут обрушить внешние и/или внутренние силы, погребая под собой нелегитимного короля. Поэтому короновались в тот период все.

Католический Рим, получивший монополию на определение легитимности власти в христианском мире, поднимается до небывалых высот. Устанавливается абсолютная папская монархия. В период XI-XIII века авторитет Папы запредельный. На его размер указывает история, известная как «Стояние в Каноссе», когда германский император на коленях в рубище кающегося грешника вымаливал у Папы Григория VII прощения.

Дошло до того, что Папа не здоровался с королями за руку. Чести много. В знак приветствия он давал целовать им… нет, не руку. Ногу. Целовали все, кто удостаивался аудиенции. В том числе послы протестантских, православных и исламских государств.

У византийского императора допущенные к аудиенции лица в знак приветствия тоже ногу целовали. Это нормально для императорской традиции. Но с христианских позиций это за рамками человеческого. Даже апостолы не позволяли себе такого. «Когда Петр входил, Корнилий встретил его и поклонился, пав к ногам его. Петр же поднял его, говоря: встань; я тоже человек». (Деян.10,25-26). Принимать такое приветствие мог только тот, кто в статусе Бога. Например, Христос. Он рассказывает про женщину, которая «с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги…» (Лк.7,45).

По сути, Папа таким обрядом приветствия ставит себя вровень с Богом. Придворные богословы оправдывают эту традицию, называя ее лекарством против гордыни. И так как гордыня смертный грех, всякая технология по избавлению от нее полезна для души, а значит, добро. Отменит это приветствие во второй половине ХХ века Папа Пaвел VI.

Византийские патриархи тоже проявляли инициативу в установлении духовной монархии. Но не преуспели. Обожествленный император, официально глава Церкви, не оставлял им шансов повторить успех — получить статус Папы Римского.

Римская империя, сжавшаяся до своих восточных границ (не хочется ее называть Византийской, потому что она была именно Римской империей) была под властью светского правителя, в политических целях позиционированного божеством.

Вторая причина: авторитет столичного константинопольского Патриарха был не выше любого другого Патриарха (их было пять), например, авторитета александрийского ли антиохийского и прочих. Авторитет епископа Рима относительно авторитета любого другого епископа был несравненно выше — продолжатель дела апостола Петра.

Западными королевствами правил Папа Римский, а Византией Император. Духовная и материальная мощь Рима как бы разделилась. У нас принято считать, что земная мощь Рима ушла в католичество, а духовная в православие. Реально все ровно наоборот — дух ушел в католичество, а золото в православие. И так как дух сильнее золота, золото в итоге тоже ушло к сильному. Западная цивилизация вырывается вперед, а православная слабеет. В XV веке ее захватывают Османы. Византий, переименованный во Второй Рим, второй раз переименовывают в Стамбул. На этом история Римской империи кончается.

Продолжение

До индустриальной эпохи христианское учение было полноценным мировоззрением, отвечавшим на все онтологические вопросы. Где оно нашло поддержку светской власти, там стало доминирующим. Так как в католическом мире главным носителем христианства позиционировался Папа, вследствие этого он имел высшую власть — аукторитас.

К началу индустриальной эпохи уровень развития общества становиться настолько высок, что восприятие христианского учения истиной исключается. Если раньше Церковь стягивала в себя передовой отряд общества — самых глубоких и умных людей, то начиная с эпохи Просвещения самых умных и глубоких людей притягивает наука, политика и бизнес. Христианство всецело становится достоянием народа — превращается в суеверие.

Непоколебимая вера народа зиждется на невежестве. Он как раньше не собирался вникать в богословские тонкости, так и теперь не собирается. Власть Папы в новом мире приравнивается к власти английской королевы — обе имеют только музейную ценность.

После падения христианства предпринимаются попытки создать светское учение мировоззренческого формата, которое заменило бы религию. Но вместо мировоззрения появляется суррогат — гуманизм и его подвиды, коммунизм, либерализм и фашизм.

Ни одна версия гуманистического учения ни на один онтологический вопрос не могла ответить. Что есть мир, личность, что будет с человеком после смерти, что-то или ничего? На все подобные вопросы власть хранила глубокое молчание, обозначая свой статус — заведование хозяйством и политика в моменте.

Как показатель, Галилей выступал перед высшей политической элитой — королями, герцогами и прочее, предоставляя им свои расчеты и доводы, и они восторгались, т.е. понимали. Вы сейчас представляете правителя, имеющего такой уровень знаний? Я тоже. Сегодня правитель скажет, что это дело узких специалистов и его не касается. У него есть более важные дела (человек всегда занимается тем, что считает важным). Так вот раньше элита считала важным знать, как устроен мир, а купцам это было ни к чему. Сегодня элита считает, что ей ни к чему такие знания. Иными словами, она ушла на уровень торговцев. И совсем не потому, что элите стал неинтересен подобный масштаб. Просто система изменилась и включилась соответствующая фильтрация и эволюция. И причиной этого изменения была мировоззренческая дыра, которую гуманизм не смог закрыть.

Уровень затрагиваемых гуманизмом тем преимущественно в рамках обыденности. Максимум, государственный масштаб. Но людям помимо политических и экономических вопросов интересно знать, зачем они живут? Чего в самом последнем итоге им нужно достичь? Вот наелся, завоевал мир… Дальше что? Дальше нависала бездна неизвестности.

Гуманисты что-то говорили про отсутствие или наличие загробной жизни от ветра головы своей. Одни говорили, что мир вечен, его никто не творил, он был всегда, и после смерти физического тела человек исчезает абсолютно. Другие говорили, что мир сотворен высшей силой, которая бросила свое творение, и теперь мир живет по инерции, как машина, которую забыли отключить и бросили на произвол судьбы. Однажды она встанет — мир превратится в хаос и наступит тепловая смерть Вселенной. Эти теории ничем не были подтверждены. Кто же может принять неподтвержденное мнение за истину? Как говорил Евклид, что приняли без доказательство, то и отвергнут без доказательств.

Когда ветхозаветные пророки и христианские апостолы называли излагаемую ими информацию данной Богом, было основание принять ее на веру как истину (если точнее, апостолы не говорили такого, это Церковь за них сказала, но сути дела это не меняет). А на каких основаниях принять за истину информацию от апостолов гуманизма? Они не говорили, да и не могли сказать, что транслируют сведения от Бога. Института, кто мог бы сказать подобное за них, тоже не было. Плюс гуманистические апостолы говорили разные мнения. На что же опереться, чтобы принять одно мнение и отвергнуть другое?

Получалось, единственное основание, на которое можно ориентироваться — сила. В моменте прав тот, кто в данный момент сильный. Если завтра сильный ослабеет, а слабый войдет в силу, истина и ложь вместе с ними поменяются местами.

Оставшееся без ориентиров общество пытается исправить положение через культ Разума. В период французской революции католические церкви переоборудуются в храмы Разума. По аналогии с христианскими мучениками в них почитают мучеников революции. Вместо Богородицы коронуется оперная актриса в статусе «богиня Разума». Гуманисты все делали, как в церкви видели, и богиня, и мученики, и обряды… Но культ Разума не задался. В итоге его запрещают, а революционеров-основателей отправляют на гильотину.

Следующая попытка: вожди революции изобретают гражданскую религию. Руссо, ее основной творец, в «Общественном договоре» пишет, что ее основа — внутренняя вера и вечная обязанность морали. Он даже не собирается пояснять, что это такое — внутренняя вера? Откуда берутся вечные обязанности морали?

По тому, что эти очевидные вопросы никто не задает, напротив, все восторгаются мудростью Руссо, можно заключить, что ответы на них кажутся той публике такими очевидными, что дальше некуда.

Кант продолжит Руссо, породив свой «категорический императив», по которому есть внутренний долг исполнять моральный закон, и этот долг в каждом человеке от рождения. Для простаков этого достаточно. Они чувствуют в себе непреодолимый зов этого долга.

Не принято спрашивать, откуда взялся этот внутренний долг. А если спросить, вам скажут, что от рождения. Но только что дано от рождения, то не зависит от воспитания. Но мы знаем, если один и тот же человек вырастет в разных условиях, это будут люди с разными представлениями на тему долга.

Все эти белые пятна выдают уровень масштаба людей, взявших явно неподъемную для них ношу. Апостолы гуманизма, если присмотреться внимательнее — это боты. Что им среда записала на подсознание, то они называют внутренней верой, долгом и моралью.

Продолжая тему гражданской религии, по замыслу Руссо она опирается на ритуалы и традиции, которые верующие сами изобретают. По мысли создателей, самодеятельность делает эти обряды священными. Почему, с какого перепугу — про это ни слова. Четко заявлено только, что гражданская религия не самостоятельна. Она позиционируется как инструмент в руках государства для достижения политических целей.

Обратите внимание, обычная религия тоже была инструментом в руках государства, но этот факт тщательно скрывался. Государство говорит о ее самостоятельности, что она подотчетна только Богу. Мотив понятен, заявляя религию независимой, власть повышает ее статус, и через это свой. Независимая религия — удобный рупор своих идей.

Что значит заявление гражданской религии с момента ее рождения инструментом в руках власти? А то, что она может быть инструментом только в руках Бога. Если она в руках государства, значит, государство берет курс занять место Бога.

В прошлом воля Бога воспринималась не как тема для обсуждений, а как указание к исполнению. Теперь воля государства становится не темой обсуждений, а указанием к действию. Свято место пусто не бывает. Бога нет — прокричали гуманисты, и тут же провозгласили нового бога — государство.

Робеспьер на основе этого чу́дного бога и его религии создает культ Верховного Существа. Высший орган Франции принимает декларацию, наполненную красивыми, высокими словами про то, что нужно всегда делать хорошо и плохо не делать. И еще отдельно, что «Французский народ признает Верховное Существо и бессмертие души».

Допустим, французский народ действительно верит в бессмертие души. Что следует из этой веры? Из христианской веры следует, что живущий по воле Бога попадет после смерти в рай, а нарушитель божьей воли в ад. А из французской веры в бессмертие души что следует? Ничего. Веди себя как хочешь. И говори фразу «я верю в загробную жизнь».

Поклонение Высшему Существу в первую очередь есть следование его воле. Но так как гуманисты никакой информации на эту тему от него не получили, ничего не осталось, как выдать христианские догмы за естественную истину (если бы эти «философы» росли среди людоедов, в статусе естественной истиной у них бы оказался каннибализм).

Изреченную человеком информацию нельзя принять на веру как святую истину. Ее можно понять и далее согласиться или нет. У вождей гуманизма нечего было понимать. Культ Верховного Существа просуществовал меньше культа Разума (весной учредили, а летом сдулся). Его создателя, Робеспьера, казнили, как и создателей культа Разума.

Рождаются новые теории, где одни отказывают Богу в разуме, другие отрицают Бога в принципе, третьи как-то комбинируют то и другое. Одно лепится на другое, но ничего это невозможно использовать на практике. Люди просто говорят высоким штилем…

Каким бы красивым дом ни был, но если под ним нет фундамента, он скоро рухнет. Аналогично и учение, какими красивыми словами его не наполняй, но если под ними нет мировоззренческого основания — это карточный домик, построенный для развлечения.

Власть не имеет сил решить проблему мировоззренческого вакуума. Выходом видит пустить все на самотек. Она заявляет: «верьте, во что хотите» (просится продолжение «только налоги золотом платите») и называет это свободой совести.

Самоустранение государства от проблемы с такой формулировкой напоминает падение рубля в 2014 году, которое СМИ называли ростом. Отрицательным ростом. Сознание фиксирует слово рост. Растем, значит, не все так плохо. Аналогично и тут мировоззренческую дыру латают насколько красивыми, настолько и пустыми словами. Но раз совести дана свобода, значит, ура — равенство, братство, счастье!

Свобода совести предполагает, что каждый может составить себе ответ на вопрос, что есть мир, личность и прочее. Далее вывести из полученного мировоззрения цель и следовать ей. Или, в крайнем случае, из имеющихся учений выбрать подходящее (не по принципу «где родился, там и пригодился», а именно осознанно выбрать).

Эффект от дарования простому народу свободы совести был такой же, как если бы коровам даровали свободу лазать по деревьям. Ну, наконец-то, дождались!, обрадовались бы они. Теперь уж налазимся. Аналогично и люди, получив свободу совести, с радостью сказали, что наконец-то! Теперь-то уж мы осмыслим мир. Или я вру?

Конечно, вру. Людей, мыслящих в масштабе, позволяющем составить взгляд на мир (не факт, что составит, речь только о желании и потенциале) — один на миллион. Кто может из своего взгляда вывести цель, тех еще меньше. А способных следовать своей цели на практике… (тут сокрушенно махаю рукой, ибо таких как бы и нет).

В лучшем варианте люди могут услышать новую информацию, понять ее, и приняв, следовать ей. Но это лучшие. Рядовые люди любят поговорить об истине, но свою жизнь предпочитают подчинять шаблонам (не важно, как они это себе объясняют).

Предоставленные себе в вопросах мировоззрения массы не подняли взор к небу. Все как по команде опустили глаза вниз. В поисках Бога на земле они нашли государство, которое как Бог говорило о покровительстве законопослушным и каре непокорным.

Власть зовет служить государству и умирать за него точно так же, как религия звала умирать за Бога. Она создает сакральные обряды, даты, места и объекты. Все они говорят: ты должен бороться за светлое будущее, но не говорят, что оно для борцов не наступит.

Религия обещала за служение Богу вечное блаженство в раю. Власть не говорит ни слова на тему, что получат павшие за него защитники. Или точнее, говорит, что отдавшие за государство жизнь останутся в памяти народной (вечная память в переводе на понятный язык — это в лучшем случае несколько десятков лет, ну пусть несколько сотен, если установят мемориальные доски и памятники). В чем заключается радость покойника от всего этого — непонятно. Но задавать уточняющие вопросы не приветствуется. Массам приходится довольствоваться общими словами про патриотизм и духовные скрепы. Как ни крути, а такая награда павшим за благополучие государства по сравнению с раем выглядит не очень. Но гражданская религия не может ничего больше предложить…

Культ государства всегда был привязан к Богу, был продолжением служения Богу. С наступлением эпохи гуманизма государству служат как самостоятельному существу, без привязки к Богу. Гражданская религия на время заткнула мировоззренческую дыру.

Затычка работает, пока мир в напряжении. Как голодному или замерзающему не до больших вопросов, ему бы поесть и согреться, так и борцам за светлое будущее не до вопроса о конечном смысле совершаемых действий. Они азартно дерутся друг с другом. Во время драки, чтобы не проиграть, нужно драться, а не думать о высоком.

Никакой идеи ни у кого из дерущихся не было (если не считать идеей «за счастье народное»). Это лозунг для активации масс в нужном направлении. Солдаты всех армий никогда не знают, за что они сражаются. Пропаганда им говорит, что они сражаются за свободу и справедливость. Но понятие справедливости относительно. Например, монголы считали, что мир принадлежит им. Как владелец квартиры находит справедливым брать плату за проживание в его квартире, так монголы находили справедливым взимать дань с тех, кто живет на их земле. И так как они считали всю планету своей территорией, с их точки зрения стремление брать дань со всего мира было очень справедливым.

За всеми войнами стоит желание сохранить и преумножить ресурсы. У войны нет иной цели, кроме как умножить налогооблагаемую базу. «Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, то нельзя было бы вести ни одной войны». (Фридрих II).

На этом примере видна одинаковая заинтересованность Государства и Церкви в не поощрении интеллектуального развития масс. Невежество — это основа всех старых систем. Пролейте на людей информацию, и многие институты тут же рухнут.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒