Ступени. Политика. Реалистичность

Ступени

В любом случае что-то нужно взять за точку отсчета. Выбирая из всего многообразия, я нахожу оптимальным наиболее обоснованную и традиционную для нашего времени теорию - теорию Большого Взрыва. Она гласит, что Вселенной до определенного момента не было. Примерно 13,7 млрд. лет назад она появилась — произошел Большой Взрыв. Началось существование нашего бытия.

Исходя из того, что «Из ничего не может быть ничего», у Вселенной есть причина. Про нее нельзя сказать, что она была до нашего бытия. Понятие «было» применимо к пространству, времени, энергии, любым материальным и нематериальным сущностям, явлениям и объектам нашего мира, имеющим какие-то характеристики. Но причина бытия не может иметь никаких качеств, так как она вне бытия. Строго говоря, относительно нашего мира она небытие. Не в том смысле, что ее, причины, нет, а в том, что она не улавливается мыслью и к ней неприменимо никакое слово и образ, рожденные нашим миром. Невозможно уловить сущность Причины. Она — это немыслимое, невыразимое и непостижимое Не́что.

В момент Большого Взрыва случился первый фазовый переход — от Небытия к Бытию. Появились законы, пространство, энергия, время, элементарные частицы, атомы, молекулы и вещество — материя. Из нее возникли пылевые облака, звезды и планеты.

Второй фазовый переход, от Бытия к Жизни, произошел, когда на одной из планет возникла жизнь. Сначала появились одноклеточные, потом многоклеточные, растения, рыбы, земноводные, теплокровные. Вершина эволюции животного мира — обезьяна.

Третий фазовый переход, от Жизни к Разуму, произошел в момент появления человека. Есть разные версии, как именно он возник, но для нашей темы это неважно. Для нас важно, что человека до этого момента не было, и он появился. Не было, и стал быть.

Первобытное общество начало развиваться. Пещерные племена сменили древние рабовладельческие цивилизации. Потом их вытеснила более эффективная феодальная модель. Далее ее сменила еще более эффективная капиталистическая модель.

Сегодня освоена атомная энергия, открыто строение ДНК, создан компьютер и виртуальная реальность. Мы живем в мире глобальной коммуникации и доступной информации. Так как неотъемлемым качеством жизни является стремления к благу, эволюция по законам бытия не может остановиться на сегодняшней ступени развития. Грядет четвертый фазовый переход — на божественный уровень, от Разума к Бессмертию.

Так как жизнь никогда не остановится в своем развитии, потому что не прекратится ее стремление к благу, на божественной ступени эволюция тоже не остановится. Дойдя до высшей точки, жизнь перейдет на ступень, следующую за божественной. На ней она тоже не остановится — с божественной ступени неизбежен переход на сверхбожественную, а с той на еще более высокую. Я не вижу ступени, на которой развитие остановится…

История Вселенной охватывается в три шага. Первый: от Небытия к Бытию. Второй: от Бытия к Жизни. Третий: от Жизни к Разуму. Сегодня мы стоим на пороге 4-й ступени — от Разума к Бессмертию. Сейчас копится критическая масса для грядущего перехода.

Наука уверяет нас, что смерть будет преодолена в ближайшие два-три века. Если повезет, может даже через сто лет. На фоне исторических пластов рукой подать. Но для нас это все равно, что никогда. Если развитие сохранит эволюционную скорость, ни у кого из ныне живущих нет шанса дожить до победы над смертью. Все в землю ляжем…

Мы стоим в одном историческом шаге от цели. Но этот шаг больше человеческой жизни. Чтобы у каждого из нас был реальный шанс преодолеть смерть, общество должно совершить прыжок – перепрыгнуть историческое расстояние, отделяющее нас от жизни, свободной от смерти.

Политика

Чем больше ресурсов сосредоточено на задаче, тем выше шансы найти решение. Максимальные шансы возникают, если на задаче сконцентрированы максимальные интеллектуальные ресурсы (материальные вторичны) — ресурсы всего человечества. Если добиться этого, эволюционное развитие сменится революционным. У всех ныне живущих появится шанс дожить до перехода на четвертую ступень развития — преодолеть смерть.

Из этого следует, что проведение научных конференций, сбор денег на научные исследования, организация разных фондов и прочее — бессмысленная трата времени и сил. Ничто из этого не способно ускорить эволюционное движение до революционного.

Даже занятия наукой не являются нашей первоочередной задачей. Наукой ученые и без нас занимаются. Наша же задача — создать максимально благоприятные условия для науки. Объединить ресурсы, как минимум, ведущих государств, и направить их на цель.

Такая задача является не научной, а политической. Для ее решения нужно ответить на вопрос, почему на планете более двухсот государств, но ни одно не заявило главной целью преодоление смерти? Ответ обозначит направление, в котором искать решение.

Если все зайцы, не сговариваясь, не едят мясо, объяснить это единодушие можно только тем, что такая пища противоречит их природе. По этой аналогии, если государства, не сговариваясь, игнорируют проблему смерти, объяснить их единодушие можно только тем, что борьба со смертью противоречит природе государства. И так как государство есть часть мировой системы, проблема лежит в природе мировой системы.

Чтобы понять, как действовать в этой ситуации, сначала уловим природу системы. Для этого представим планету огромным валуном, а государства — покрывающей его разной плесенью. Каждый вид плесени в борьбе за жизненное пространство напирает на соседний. Это создает напряжение — возникает система сдержек и противовесов.

Так как один вид плесени активнее в холоде, другой в тепле, а третий во влажности, и внешняя среда меняются, со сменой температуры, влажности и иных факторов рисунок на валуне меняется. Никакой тип плесени не может охватить весь валун.

Когда одна плесень, оказавшись в благоприятных условиях, поглощает другую, которая в противоположном положении, она говорит своей жертве — ничего личного, просто природа. Когда один бизнес поглощает другой, победитель тоже говорит — ничего личного, просто бизнес. Когда одно государство подчиняет другое, правительство так же говорит поверженному противнику — ничего личного, просто политика. И каждый ведет себя в этой ситуации сообразно своему положению. «Большие государства ведут себя в истории как хищники, а малые — как проститутки». (Бисмарк)

У любой страны, от самой сильной США до самой слабой Бурунди, есть потенциал расползтись на всю планету. Но он упирается в потенциал соседа. Если бы ситуация была неизменной, государство, имеющее на данный момент конкурентное преимущество, охватило бы всю планету. Как при неизменном климате один вид плесени покрыл бы весь валун. Но так как развитие регулярно создает новый политический, экономический и социальный климат, исторический Олимп регулярно занимают новые государства. Вчера их качества были отягощением, а сегодня превратились в конкурентное преимущество. При новом климате вчерашний плюс становится минусом, а вчерашний минус плюсом.

Мир из противостоящих друг другу государств напоминает набитую воздушными шариками комнату. Каждый шарик сохраняет занимаемое им пространство, пока способен выдерживать оказываемое на него извне давление. Если в каком шарике внутреннее давление падает, соседи начинают его сминать. Однажды он сдувается и становится питанием победителей.

Так как человечество находится в процессе постоянного развития, противостояние между государствами увеличивается по мере развития. Это значит, каждое государство не просто должно держать внутри себя определенное давление, но и постоянно наращивать его. Чей рост давления не соответствует общему темпу, того раздавливают другие.

Законы политической физики так же неумолимы, как физические законы: давят, пока продавливается. Экспансия останавливается только в одном случае — когда нет сил давить дальше. Например, когда раздавившие свою жертву победители упираются лбами друг в друга. Государственные границы проходят по линии непреодолимости.

В этой ситуации ни одно государство не может направить свои интеллектуальные и материальные ресурсы против смерти — на образование и науку. Если допустить, что какое-то государство перенаправило свой ресурс с «против жизни» на «против смерти», другие его сомнут. Ресурс в итоге вернется на традиционный курс — против жизни.

Природа мировой системы гарантирует концентрацию мозгов и денег в обратном направлении — против жизни, на политику и военную сферу. Это объясняет, почему на планете нет ни одного государства, сконцентрированного на решении этой задачи.

Разного рода правозащитники, гуманисты и прочие достойные удивления персонажи вкупе со СМИ навязывают обществу мысль, что государство по природе предназначено заботиться о благополучии людей, и что люди управляют государством. В реальности все наоборот — государство управляет людьми, и ему плевать на людей. Его законы нацелены не на соблюдение некой справедливости и истины, а на сохранение государства. Будьте вы хоть трижды правы, но если ваша правда вредит государству, ее объявят кривдой.

В английском законодательстве есть концепция интересов короны. Ее суть: права личности закон НЕ гарантирует. Если интересы личности противоречат интересам короны, суд признает за личностью ее права, но отказывает ей в их реализации. Да, вы имеете право, — говорит суд, — но мы запрещаем вам его реализовывать. До свидания.

Когда государство в лице своих представителей говорит с трибуны, что нет у него иной цели, кроме как сделать народ счастливым, оно делает это только потому, что так проще побудить массу двигаться нужным курсом. Если бы хорошая работа пищеварения требовала от вас говорить микробам, населяющим ваш кишечник, что смысл вашей жизни — заботиться об их благе, вы бы им говорили. Но вами двигала бы забота о себе, а не о микробах. Вам на них вообще наплевать. Ели завтра появится пилюля, убивающая всех микробов и ведущая к улучшению вашего пищеварения, вы перебьете своих микробов, глазом не моргнув. Ничего личного, но всякая жизнь стремится к благу.

США создает для своих граждан одни условия, а Северная Корея другие не потому, что американское государство доброе, а северокорейское злое. У государства нет понятия добра и зла в человеческом понимании. Как разные типы двигателей нуждаются в разном топливе, так для существования государств разного типа требуются разные условия.

Для существования американского государства нужны условия, возникающие при предоставлении населению свободного рынка, материального достатка, максимальных свобод и прав. Для существования северокорейского государства нужны условия, которые создаются через голодный паек и максимальное зажимание прав и свобод. Если северные корейцы получат американские права и свободы, государство рухнет. Если американцы будут ограничены по северокорейскому принципу, государство тоже рухнет.

Если представить ситуацию, где демократические права и свободы будут ослаблять США, а Северную Корею усиливают, Америка начнет ущемлять права и свободы своих граждан, а Северная Корея расширять. Если США или Северная Корея в новых условиях по инерции будут жить нормами прошлого, их отсеет эволюция. Но судя по тому, как Штаты вели себя в Великую депрессию (расстреливали голодные демонстрации) и как ведет себя сейчас Северная Корея, государство всегда будет вести себя по ситуации.

Если власть в своих социальных, политических и экономических решениях берет за ориентир религиозные догмы или понятия чести, используемые в межличностном общении, оно как минимум, слабеет. Как максимум, прекращает свое существование.

Средневековая Испания была аналогом сегодняшних США. Над ней не заходило солнце, ее владения простирались на весь мир. Филипп II, католик-фанатик, считал, что в политических и экономических делах нужно ориентироваться на догмы христианства, а не реалии. В знак приверженности такой политике и образу мыслей он построил огромный монастырь-собор Эскориал, где проводил свое время. Его чаще замечали за молитвой, чем за государственными делами. Принимая государственные решения, он ориентировался на христианские понятия. Его ужасно глупые решения спровоцировали закат Испании.

Государство суть хищник, заинтересованный не обнаружить своей цели. Не потому, что ему будет стыдно, если обнаружится, что его цель не совпадает со словами на трибуне. У государства, небиологической формы жизни, нет понятия «стыд». Государству проще достигать своих целей, когда они спрятаны за красивыми словами.

Государство — живое существо, которое в первую очередь хочет сохранить себя. При существующей мировой системе оно может существовать, если ставит во главу угла военные расходы. Пока эта система сохраняется, ни у кого из нас нет шансов.

Невозможно спасти одну каюту на тонущем судне. Нужно или все судно спасать, или не касаться темы спасения. Невозможно направить ресурсы одного государства на преодоление смерти. Нужно или изначально брать ориентир на перенаправление ресурсов всего человечества на решение задачи, или не пудрить мозги ни себе, ни людям.

Для меня и моих современников преодоление мировой системы в прямом смысле вопрос жизни и смерти. Если демонтируем старый мир и на его месте создадим новый, который в силу своего устройства будет так же заинтересован направлять ресурс против смерти, как сейчас старый мир заинтересован направлять его против жизни — есть шанс преодолеть смерть. Не демонтируем старого и не построим нового мира — нет шансов.

Задача на слух звучит нереалистично. Но иных вариантов нет. Или ищем способ переделать мировую систему, или уподобляемся пассажирам тонущего корабля, которые вместо того, чтобы искать выход, сконцентрировались на уборке своей каюты, и страшно переживают, что вдруг не успеют до затопления судна как следует прибраться. Я нахожу это идиотизмом. Когда жизни угрожает смерть, смысл жизни — поиск решения.

Есть два способа решить задачу: фантастический и реалистический. Реалистичный: к нам прилетят инопланетяне и все сделают за нас. Фантастический: мы сделаем это сами. Я выбираю фантастический. Пусть это звучит нереально и глупо, но я выбрал. «Самый непобедимый человек — это тот, кому не страшно быть глупым». (Ключевский).

Я не боюсь быть глупым в глазах толпы. Я боюсь в своих глазах быть зависимым от мнения толпы. Поэтому, даже если буду точно знать, что не доживу до перехода на четвертую ступень развития, от Разума к Бессмертию, я все равно пойду этим путем. Мне все равно психологически комфортнее в безвыходной ситуации искать выход, чем сидеть и ждать смерти. Действие дает надежду на чудо, а бездействие нет. При любом раскладе действие предпочтительнее бездействия. «Пусть я не достигну ничего, пусть расчет неверен, пусть лопну и провалюсь, все равно — я иду». (Ф. Достоевский «Подросток»)

Реалистичность

Идея перестроить мир большинству кажется пустой фантазией не из-за того, что они цель считают недостойной или видят логические ошибки, а потому что масштаб смущает. Как муравей серьёзно отнесётся к делу только в рамках своего муравейника, ему в голову не придёт мысль за рамками его дома, так и люди всякое дело оценивают с бытовых и коммерческих, максимум, политических выгод (что суть та же коммерция). За рамками привычного масштаба человек не мыслит. Если даже в целом он согласен с изложенными доводами, серьезно относится к проекту он все равно не сможет. Помечтать и поговорить — это пожалуйста. А вот чтобы смотреть как на реальное дело, к реализации которого нужно приступать именно мне и именно сейчас — это извините. Потому что оно слишком превосходит привычный горизонт. Настолько слишком, что мысль в ту сторону не идет.

Корни такого поведения в инстинкте самосохранения — кто не боялся неизвестного и непонятного, того эволюция отфильтровывала. Потому люди сторонятся всего нового. Хотят сначала со стороны посмотреть, убедиться, что это не опасно. И как увидят, что это еще и полезно, толпами валят туда. А пока уверенности нет, ведут наблюдение. Из-за угла. Осторожничают. Примеряются. А жизнь и шансы уходят…

«И вижу я, что не живут люди, а все примеряются, примеряются и кладут на это всю жизнь. И когда обворуют сами себя, истратив время, то начнут плакаться на судьбу. Что же тут — судьба? Каждый сам себе судьба! Всяких людей я нынче вижу, а вот сильных нет! Где ж они?..». (М. Горький, «Старуха Изергиль»).

Второй сдерживающий момент — непонятно, где же взять столько ресурсов, чтобы перестроить мир и превратить независимые государства в подчиненное стадо? Как может человек в своем уме ставить такие цели? Разве не ребячество это?

Все мы родились и выросли в обществе потребления. Нас до мозга костей пропитала идея всесилия денег. Все мы знаем бытовые мудрости в стиле: «Деньги решают все»; «Что нельзя решить за деньги, то можно решить за большие деньги» и т.д.

По первому препятствию, мешающему людям влиться в наши ряды, по масштабу мышления и горизонту реальности, я ничего не могу сделать. Тут человек или сам сделает усилие в пользу разума, или останется при своем. «Один тип людей видит все сам; Другой, когда ему показывают; Третий тип никогда не видит». (Леонардо да Винчи).

А вот по второму препятствию, по вопросу ресурса, у меня есть что пояснить. Люди исходят из того, что Бог всегда на стороне больших батальонов. Учитывая, что у меня нет материального ресурса, который, как кажется, необходим для мировой перестройки, сами слова о намерении перестроить мир выглядят мальчишеством и пустой фантазией. Для серьезных людей тут нет предмета для разговора. Есть предмет для мечтаний.

Действительно, деньги до определенного уровня — волшебная палочка. Но как говорят евреи, если проблема решается за деньги, это не проблема, а расходы. Наша задача превосходит потенциал финансов. Будь у нас денег больше, чем у США, это ни на йоту не приблизило бы меня к цели. Финансы на цивилизационном уровне не работают.

Вы никогда не обращали внимания на такую вещь: серьезные люди старой системы никогда не участвуют в создании новой. Потому что они смотрят через призму старого, что исключает видение нерва новой системы. И это при том, что «Всё великое в мире должно появляться сначала в форме чудовищной, ужасающей карикатуры» (Ницше «По ту сторону добра и зла»). Подлинно новое на фоне старого всегда выглядит чудовищно, глупо и карикатурно. Но при этом оно всегда побеждает.

Цель достигается через смену мировой системы — через демонтаж существующей и построение новой. Но что конкретно делать? Неверное направление делает неверными все последующие шаги. Собранный по ошибочному чертежу самолет не полетит. Неверная последовательность или ошибочный курс исключают результат. Только время и силы распылим. Но главное, единственный шанс упустим. Второй попытки у нас не будет.

Для переплытия моря нужен корабль. Для полета на Луну нужна ракета. Достижение любой цели требует пропорционального инструмента. Какой инструмент нужно иметь на руках, чтобы взяться за перестройку мировой системы? Ответом просится — деньги.

Чтобы начать строить какие-то планы по перестройке мировой системы, нам нужен инструмент в виде государства. Он должен быть в наших руках тем же, чем в руках землекопа является лопата. Получить такой инструмент можно только через обладание властью.

Обозначилась первая практическая задача-минимум — получить власть. Как можно это сделать в данной ситуации? Пока вы не знаете, куда идти, в Арктику или Африку, вы не знаете, какие вещи с собой брать. Аналогично с властью, пока непонятно, как можно ее в данной ситуации получить, невозможно составить практический план действий.

Посмотрим концепцию большевиков, решавших такую же задачу сто лет назад. Они ухватили нерв ситуации: в России на тот момент в активном слое общества исчезала вера в Бога. Когда вера была, общество соглашалось, что земной мир устроен по принципу небесного. В Царстве Небесном наверху стоял Бог, ниже архангелы, еще ниже ангелы. В земном царстве на самом верху стоял помазанник божий — царь. Ниже дворянство со священством. Всё это были получатели налогов. Нижнюю часть пирамиды образовывали подданные — простолюдины под данью — торговцы, ремесленники, крестьяне.

У одних было право сочинять законы и собирать дань по этим законам. У других была обязанность соблюдать законы и платить дань. Естественное для такой ситуации ощущение несправедливости снималось фразой «так устроил Бог». Зачем он так сделал, человеку не постичь, ибо пути Господни неисповедимы. Его дело — быть послушным воле Бога и терпеть неудобства, потому что «Бог терпел и нам велел». Чем больше люди будут покорны властям и добросовестнее платить дань, тем выше их шансы попасть в рай.

Идея Бога была центральным элементом конструкции. Она блокировала внутренние противоречия, не позволяя им разорвать государство. Пока большинство верило в Бога, исходящая от Церкви информация воспринималась гласом божьим. Так как Церковь была на 100% подотчётна власти, все элементы конструкции были устойчивы и в гармонии.

Когда наука сделала возможным отсутствие религии, божественное обоснование власти уходит. Низы ставят перед элитой вопрос: на каких основаниях занимаете вершину социальной пирамиды? Почему дети дворян от рождения имеют больше прав и свобод, чем дети разночинцев, рабочих и крестьян? Почему простой человек, даже если он умнее и талантливее по всем пунктам дворянина, имеет намного меньше возможностей? Почему большинство в лохмотьях и от голода пухнут, а меньшинство в золоте и с жиру бесятся?

Подобных вопросов было огромное множество, и ответить на них было совершенно нечего. Старая система оказалась в положении современной Северной Кореи — красной монархии. Власть там передается по монархическому принципу — сын наследует власть от отца по праву крови. Для признания такого права нужна религия, которая говорила бы, что так Бог устроил и благословил. Верующие принимали бы такое объяснение. Но так как Северная Корея официально отрицает религию, внятного объяснения наследования власть по крови не существует. Единственный выход для власти в такой ситуации — это сидеть на штыке и изолировать население от лишней информации, что Северная Корея и делает. Если информационная блокада будет нарушена, система начнет лавинообразно разваливаться. Эти факторы делают северокорейскую модель очень хрупкой.

Монархическая конструкция после ухода религии тоже стала хрупкой. Элита ищет ответы на неудобные вопросы в традициях: «не нами заведено, не нам и отменять»; «традиции нужно уважать» и прочее. Это не решало проблемы, а только подчеркивало ее.

Социальное неравенство феодального типа генерирует энергию протеста. Монархия становится похожа на дом, под которым исчез фундамент. Элита перекладывает активы в новые средства производства — заводы и фабрики. Параллельно заменяется религиозное оправдание порядка вещей светским. Либерально-демократическая теория декларирует всем равенство, права и свободы. Кажется, все хорошо, но дьявол кроется в деталях.

Если естественно, что не у всех людей одинаковые таланты, то естественно, что у более талантливого человека результат будет выше, чем у менее талантливого. Кажется, все правильно, но равные права при разных возможностях — это дарование корове права лазать по деревьям и рвать бананы. Но как это уравняет корову с обезьяной?

Гуманизм, пришедший на смену религии, обходит молчанием вопрос о стартовых возможностях. У ребенка из семьи чернорабочего один интеллектуальный капитал, а у его сверстника из аристократической семьи другой. Один растет в атмосфере, когда за обедом говорят на темы и масштабы, раскачивающие ум и поднимающие масштаб мышления. Другой в лучшем случае растет в атмосфере бытовых и обыденных тем. В худшем растет в атмосфере доминирования животных потребностей и пьяной ругани.

Еще следует упомянуть о стартовом материальном капитале, возможности получить совет, связи, уверенность и прочее (список длинный). Ничего этого у выходца из рабочей среды нет. О существовании многих важнейших вещей он попросту не знает. Максимум, что-то слышал, но не привык смотреть на них как на реальность, не видит их значимости.

Насколько в разных условиях росли дети, настолько разный их интеллектуальный капитал и масштаб мышления. Одинаковую ситуацию они реализуют по-разному. Ребенок рабочего не сможет думать над тем, как ему взять власть или присвоить сто миллионов. И попав в ситуацию, где нужно пальцем пошевелить, и власть или миллионы окажутся в его собственности, он не пошевелит пальцем. Потому что не вмещает понятия «взять власть» или «взять завод». Взять для него означает «положить в карман», унести. Но как можно власть положить в карман или унести завод? Масштаб его дееспособности проходит по бытовой границе. Что выходит за границу привычной обыденности, в том он не видит реальности. Для него большое дело — отвлеченная фантазия, тема кухонных разговоров.

Аристократический отпрыск мгновенно сообразит, как реализовать такую ситуацию. Он увидит возможность даже не через настежь открытую дверь, а в едва приоткрытую или даже закрытую. Составит план действий и будет ломиться в дверь, и однажды откроет ее.

Каждый считает реальным делом только то, что умещается в привычный масштаб. Рабочему может прийти в голову идея присвоить часть имущества завода. Он может с друзьями составить план хищения с завода грузовика сырья или продукции. Но ему не может прийти в голову идея присвоить завод. Он не может думать в таком масштабе.

Этот момент отражен в японской пословице «Легче найти десять тысяч солдат, чем одного генерала».Главное в генерале и другом крупном руководителе не ум, а масштаб. Его советники могут быть умнее своего руководителя, но они подчиняются ему, потому что он масштабнее их. Он видит контуры того, чего они не видят, и потому он ведет.

Умный человек из низов, оказавшись в благоприятных условиях и сопутствующей удаче, может перейти на следующий масштаб мышления, начав понимать до того скрытые механизмы и элементы. Но таких единицы из единиц. Основная масса в любых условиях остается на уровне той среды, в которой родилась и сформировалась.

Декларация всеобщего равенства, прав и свобод вуалирует этот момент, уводя его из поля зрения. Это позволяет представить неравенство следствием непреодолимых сил. Как вчера в роли таких сил выступал Бог, так сегодня Природа. Как вчера никто был не виноват, что одних Бог поставил наверх, а других вниз, так сегодня никто не виноват, что одни имеют от природы большие таланты, другие малые. Одни по случаю родились в семье, где папа похож на божество, а другие в семье, где папа похож на пьяное животное.

Новая система предлагает людям с малыми талантами и из низов смириться с тем, что у них никогда ничего не будет, ибо так устроен мир. Что все будет принадлежать людям с большими талантами из хороших семей.

Возразить тут нечего, и потому остается только капитулировать перед ситуацией, что люди и делают. Как вчера они смирялись перед Богом, так теперь им надо смириться перед природой. Но капитуляция не приводит к такой же гармонии, какая при религии.

Когда люди верили в Бога, они как бы заключали сделку, основанную на убеждении, что всемогущий и человеколюбивый Бог не просто так сложил людей в такую модель, а ради блага людей, которое они и получат в конечном итоге. Тот факт, что люди не понимают его замысла, как ребенок не понимает замысла врача, делающего ему больно, не отменяет благости Бога и врача. С такой точки зрения есть смысл потерпеть ситуацию.

Когда люди перестали верить в Бога и стали верить, что несправедливую ситуацию создала слепая природа не с целью принести благо людям, а случайно и никакой награды за терпение им не предвиделось, перспектива всю жизнь страдать и потом умереть, не рождала мотива смириться с несправедливостью. Начинает расти напряжение…

Тот факт, что человек не знал, как изменить ситуацию, не являлся поводом принять ее как должное. Если бы человек думал, что несправедливую ситуацию создал Бог… Но он был уверен, что ее создал случай и слепая природа. А наука обещала поставить ее на службу человеку. Из всего этого следовало, что ситуацию можно изменить. Общество наполняется ожиданием теории, которая подсказала бы, как сделать мир лучше.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒