роман 12 страница

Изредка улыбаясь, Миша время от времени представлял, как уморительно он, наверное, выглядит. В странном головным уборе, подвязанный под подбородком платочком, любого встретившегося прохожего он мог бы не только рассмешить, но, пожалуй, и напугать. Тем более – на пустынной дороге, да ещё и на ночь глядя. Но Нина оказалась права, – на всём пути от станции до её деревни они так никого и не встретили. Не находилось, видать, желающих шататься в такую непогодь по заснеженным полям и перелескам.

Сначала оба путника практически молчали, а временами возникавший бессвязный Мишин разговор Нина почти не поддерживала. Очевидно, девушка считала, что при таком морозе и ветре на улице было бы лучше вообще не разговаривать. Одним словом, она вела своего неожиданного попутчика по одному только ей знакомому пути, вела да помалкивала. Однако Миша, несмотря на то, что ужасно мёрз и поневоле ёжился от ветра, всё что-то бормотал да приговаривал. Вероятно, считал, что таким оригинальным образом отвлекает себя от холода. Первым делом Миша, естественно, помянул дурную погоду, потом – не особо приятную, заметённую снегом дорогу, а затем коснулся их совершенно непредвиденной встречи. Вслед за этим, обнаружив, что на его слова Нина совершенно никак не реагирует, упрямый говорун ни с того ни с сего вопрошающе ляпнул:

- Это, интересно, Шабалинский район или ещё Свечинский?

- А тебе что, в Свечинский попасть хотелось? – засмеялась в ответ девушка. – Извини, Миша, ты немного опоздал, надо было выходить раньше. Ну, ничего, можешь ещё вернуться. Может, если быстро побежишь, на обратную электричку ещё успеешь.

- Значит, всё-таки Шабалинский? – вновь переспросил он.

- Ну да. Я ведь тебе сказала.

- И живёшь ты, Нина, именно в Шабалинском районе? В смысле, жила, пока не уехала учиться в Потеряев.

- Да, здесь и жила. И что дальше?

- Значит, в Потеряев ты приехала из Шабалинского района? – вновь уточнил Миша.

- Откуда же ещё я приехать могла, если здесь жила? Странный ты какой-то!

- А как же тогда, позволь спросить, ты умудрилась учиться в нашей школе? Как ты могла в ней учиться, если приехала в Потеряев лишь после школы? И что в таком случае ты делала на юбилее? С какой стати ты там оказалась?

- Всё спросил? – усмехнувшись, поинтересовалась Нина. – Всё спросил или ещё какие-то вопросы имеются?

- Пока всё. Ответь хотя бы на это, – с каким-то плохо скрываемым намёком произнёс в ответ Миша.

- Неужели ты снова меня в чём-то подозреваешь? Неужели опять какие-то нелепые сопоставления делаешь?

- А что?

- А по какому, собственно, праву? Кто дал тебе право меня в чём-то подозревать? – возмущённо выговорила девушка. – Ты же ничего про меня не знаешь, я же тебе ровным счётом ничего про себя не рассказывала, а у тебя, как я погляжу, и без моей помощи вся моя биография как по учебнику вырисовывается.

- Так расскажи мне про свою жизнь. За чем же дело стало? – весьма охотно предложил Миша. – Ты же сама сказала, что идти далеко, – вот и скрась наше путешествие.

- Для начала давай хотя бы пойдём не так быстро. Куда ты так бежишь? На такой скорости, с какой ты меня тащишь, рассказать я ничего не сумею.

Тут уж волей-неволей, а пришлось Мише притормаживать. И после того, как они дружно сбавили ход, Нина, ненадолго задумавшись, начала:

- Родилась я здесь, в нашей деревне. Но название этой деревни тебе, наверное, ничего не скажет, поэтому и знать его тебе ни к чему. Тем более что у нас в гостях ты наверняка не задержишься. Если не я сама, то уж мама-то моя тебя в два счёта выставит, и не успеешь ты даже глазом моргнуть, как отправит она тебя обратно на станцию. Ты её не знаешь. Она тебе, глядишь, ещё и коленом под зад поддаст, ещё и ускорения добавит. У неё это не заржавеет. Ну да ладно, – раз уж ты со мной потащился, у тебя ещё всё удовольствие впереди.

Теперь – ближе к делу. У родителей я одна. Ни братьев, ни сестёр у меня никогда не было, потому что мой папаша, кроме своей дорогой и единственной дочери, никого другого состряпать не удосужился. Или, скорее всего, не успел. Когда я была ещё маленькой, ему, в стельку пьяному, однажды приспичило поехать на тракторе в соседнее село за водкой. Как там всё произошло – этого в деталях никто не знает, потому что никаких свидетелей происшествия не было. Но мой папаня умудрился каким-то образом выпасть из кабины, да ещё и угодить под большое колесо своего же трактора. Ну а тот на полном ходу по нему и проехался. Словом, мучился мой папа недолго. Не успели его подобрать и довезти до районной больницы, как всякая медицинская помощь стала уже бесполезна, и врачи, как в таких случаях говорится, лишь констатировали смерть. И остались мы с мамой одни.

В нашей деревне, раз уж ты так интересуешься, существует только начальная школа. А потом всех детей отправляют учиться в Шабалинский интернат. Отправляют на целую четверть, то есть, как понимаешь, самое малое месяца на два. И домой дети возвращаются лишь на каникулах, да и то только, если родители их заберут. Вот в таких весёлых условиях училась в этом Интернате и я. Поначалу, конечно, ревела – очень уж по маме скучала, а потом понемногу привыкла. Ну да ладно – дело прошлое – сейчас-то чего уж расписывать да разводить нюни. Училась я в этом долбаном интернате целых пять лет, пока не окончила школу. Старших классов в интернате не было, поэтому выпускным там был девятый класс. По-вашему, наверное, восьмой, потому что ты, Миша, как я понимаю, ещё при десятилетнем образовании учился, – прикинув возраст своего спутника, рискнула предположить Нина.

- Я в курсе. Я понимаю, что девять классов – это по-старому восемь, – тут же откликнулся на её предположение Миша.

- Вот и хорошо, что понимаешь. Значит, рассказ можно продолжать. Так вот. Когда я окончила девять классов, мама забрала меня из интерната и тут же решительно принялась спроваживать в Потеряев. Как она тогда выражалась: «От греха подальше». Потому что далеко не всё в нашем интернате нравилось нашим родителям. Слишком уж быстро мы без их родительского присмотра взрослели, слишком уж многому, не особо хорошему, друг от друга учились.

Вот мама мне и говорит: «Поступай-ка ты, Нина, в какой-нибудь Потеряевский техникум, чем в Шабалино или в какой-нибудь там Свече болтаться. Может, хоть нормальный техникум окончишь, может, хоть человеком станешь. А то, пока по здешним общагам отираешься, как бы ни сойти тебе с прямого пути на какую-нибудь кривую дорожку». В общем, снарядила меня мама в Потеряев, а жить в общежитии строго-настрого запретила. Сказала, что на примере Шабалинского интерната уже досыта насмотрелась, что в этих говённых общагах творится.

К маминому счастью, в Потеряеве у нас жила одна дальняя родственница, старушка уже, – вот к ней на квартиру мама меня и привезла. Звали ту старушку Мария Максимовна. Не знаю уж почему, но я ей сразу понравилась. Не успела мама со мной распрощаться и домой укатить, как пригляделась ко мне Мария Максимовна и говорит: «Вижу я, ты, Ниночка, девочка умная. Отступись-ка ты со своим техникумом, а поступай-ка лучше в какой-нибудь вуз. С мамой мы об этом договоримся». Я, разумеется, от удивления глаза на неё вытаращила. А она улыбнулась и поясняет: «Я тебя, Нина, в какую-нибудь хорошую школу устрою. Ты там за два года по всем предметам подтянешься и знаний наберёшься, а потом, с этими знаниями да с хорошими оценками, без проблем поступишь в какой-нибудь университет или институт. Ну а если даже не получится, техникум от тебя никуда не денется, – туда и после школы поступать не поздно».

Прямо тебе скажу, думала я недолго – не было у меня повода сомневаться. Да и в техникум мне, по правде сказать, абсолютно не хотелось. А стоило только Марии Максимовне заручиться моим согласием, как она и маму в два счёта уломала. Ей-то, собственно говоря, было абсолютно без разницы, где я в Потеряеве окажусь, – лишь бы меня куда-нибудь в хорошее место пристроить. На институт мама, конечно же, не замахивалась, а вот против хорошей школы нисколько не возражала. Тем более – после нашего-то Шабалинского интерната.

Вот так, дорогой Миша, я в вашей школе и оказалась, и, отучившись там ровно два года, получив, помимо всего прочего, ещё и неплохой аттестат. А ты, козёл такой, ещё и не веришь! – обиженно произнесла Нина. – Ещё и сомневаешься, как это так, скажите, пожалуйста, я в вашей школе очутилась?

Миша в ответ на эти обвинения весьма благоразумно промолчал. Выждав ещё некоторое время и поёжившись от очередного порыва пронизывающего ветра, он осторожно поинтересовался:

- Ну а дальше что было?

- Дальше? – переспросила его спутница. – Ну, слушай. Школу я закончила и, посоветовавшись с Марией Максимовной, поступила в медицинскую академию. Да ещё и умудрилась при этом попасть на бюджетное место. Моей радости не было предела, а мама вообще чуть с ума не сошла, как только узнала, что я, оказывается, собираюсь стать врачом. Это, как выяснилось, была её самая несбыточная мечта.

Три года я училась нормально, а затем моё цыганское счастье закончилось. В один и тот же год сначала скоропостижно скончалась моя дорогая благодетельница Мария Максимовна, а затем я завалила очень сложный экзамен, вследствие чего в два счёта слетела с бюджетного места. Наследники Марии Максимовны предложили мне с квартиры съехать, а в медакадемии, начиная с четвёртого курса, выставили на оплату учёбы неподъёмный для нас с мамой счёт.

Мама сняла мне квартиру в малосемейке, а сама принялась хвататься за всё, что угодно, лишь бы я смогла в этой квартире жить. Растить и продавать поросят, картошку, морковь и прочие плоды своего огорода она начала ещё раньше, когда отправила меня в Потеряев. Как ни крути, а в еде и одежде я, разумеется, постоянно нуждалась. А теперь, помимо всего прочего, маме ещё и за съёмную квартиру платить пришлось. В общагу она меня по-прежнему ни под каким видом не пускала, считая, по-видимому, что там меня окончательно и бесповоротно испортят.

В таких затруднительных обстоятельствах сообщить, что учусь платно, и что мне, помимо денег на квартиру, теперь нужны ещё и деньги на учёбу я, сколько ни тужилась, так и не смогла. При маминой-то копеечной зарплате, если бы я ей ещё и стоимость учёбы назвала, то её, боюсь, сразу бы парализовало. Ну а если бы бог миловал, и она осталась бы жива, то наверняка убила бы меня без всяких разговоров. Не стала бы со мной церемониться, раз я, дура такая, мало того, что экзамен завалила, так ещё и до конца сессии его не пересдала. В общем, делать было нечего, и оплату учёбы я решила взять на себя, после чего принялась усиленно искать работу, – невесело произнесла девушка и глубоко вздохнула.

- Хватит, Нина, больше не рассказывай. Не надо, – неожиданно прервал её монолог Миша.

- А что так? – несказанно удивилась она.

- Дальше твою историю я и сам знаю.

- Неужели?

- Всё, что случилось потом, я, как мне кажется, представляю себе почти наверняка.

- Ну-ка, ну-ка! Ну-ка, просвети! – немедленно потребовала Нина.

- Таких историй хоть пруд пруди. Разница только в деталях, – горько усмехнувшись, произнёс Миша. – Но касаться этих деталей я не хочу.

- Нет, ты всё-таки расскажи, – резко остановившись, произнесла она. – Расскажи, а я послушаю.

И как Миша ни пробовал отмолчаться, сколько ни увиливал от скользкой темы, выдвигать свою версию дальнейших событий ему пришлось. Хотя жаловаться тут было не на кого, – перебивать разговорившуюся Нину никто его за язык не тянул. Теперь же девушка от него не отставала и добилась-таки, что он заговорил.

- Дальше, наверное, нашёлся какой-нибудь благодетель или, может быть, благодетельница. Они-то и предложили тебе хорошую работу. Не пыльную и не особо трудную, да ещё и в свободное от учёбы время. В удобное для тебя время. Скажем так, по вечерам, – наконец-таки выдал он своё смелое предположение и снова примолк.

- Ну и что же это, по-твоему, за работа?

- Нормальная работа в мужской компании. На квартире или в машине. Или, может быть, в сауне или в бане.

- Ты на что же это, козёл, намекаешь? – несказанно возмутилась Нина.

- Об этом, как мне кажется, ты отлично знаешь сама. Давай не будем делать вид, что мы не понимаем друг друга.

Тут лицо девушки мгновенно изменилось, причём изменилось далеко не в лучшую сторону. Даже в темноте было видно, какой вспышкой гнева озарились её светлые глаза. Казалось, не произнеся ни слова, Нина уже выплеснула на него все свои негативные эмоции. Уж теперь-то от его возмущённой спутницы можно было ожидать чего угодно. Она могла бы накинуться на него с кулаками, могла бы сорвать с его головы все свои наряды, а могла бы в ту же секунду отправить Мишу обратно на станцию. В общем, в таком состоянии любая агрессия с её стороны была бы вполне оправданна. Однако, к несказанному Мишиному удивлению, Нина несколько раз глубоко вздохнула, подавив, по всей видимости, весь скрывавшийся у неё внутри ураган, а затем преспокойно ухватила его под руку и повела дальше.

- Почему тебе, интересно узнать, каждый раз одна и та же чушь в голову лезет? – сердито осведомилась она. – Почему ты такой озабоченный? Почему ты не мог подумать, что я, например, устроилась подрабатывать медсестрой? Почему не мог сообразить, что девушка, в принципе, может заработать себе на учёбу чем-то ещё? Чем-то ещё кроме проституции, я имею в виду? Неужели заработать ей так-таки нечем? Или девушки у вас, в Москве, никаким другим способом заработать не в состоянии?

Удивительно, но Мише в этот раз хватило ума промолчать. Надо думать, – он ведь и так уже достаточно ляпнул. А Нина, воспользовавшись его молчанием, тут же гневно продолжила:

- Знаешь, я, наверное, знаю, почему ты такой извращенец. Знаешь, я, наверное, догадываюсь. Существует такая странная категория мужиков, которых, что бы они ни делали, лишь к подобным женщинам и тянет. У них своего рода зависимость существует. Они даже собственных жён проститутками себе представляют, потому что иначе у них даже с жёнами ничего не получается. Вот и ты, Миша, по-видимому, как раз один из таких ненормальных и есть. Но ничего. Хочу тебя успокоить, – в наше время, при нынешнем уровне медицины, всё это лечится. Главное, Миша, – к нужному специалисту попасть, и ни в коем случае это заболевание не запускать.

- Это ты мне предлагаешь? – сверх всякой меры изумился Миша. – Это я, значит, больной? Это мне, по-твоему, лечение требуется?

- Тебе, кому же ещё! – уверенно подтвердила Нина.

- С какого это хрена, разрешите узнать? У меня, по-моему, всё в порядке.

- Разве? Что-то, как мне помнится, не далее как вчера, я как раз такой случай и наблюдала. Ты сначала в постели совершенно несостоятельным оказался, а потом, желая себя как-нибудь возбудить, попытался изобразить из меня девочку по вызову. Думал, наверное, что я на это пойду. Только я, в отличие от тебя, в подобные игры не играю.

- Дура ты, Нина! Ты всё неправильно поняла, – всё абсолютно не так было! – буквально взорвался Миша. – А если ты в отношениях мужчины и женщины до сих пор ничего не смыслишь, то проблема, скорее всего, у тебя. И не знаю как насчёт лечения, но консультация какого-нибудь сексопатолога тебе бы точно не помешала.

- Хорошо, насчёт консультации я не спорю. На консультацию я согласна, – рассмеявшись, выдала в ответ Нина. – Я, в отличие от некоторых, в посещении врача ничего страшного не вижу. Я бы с удовольствием на какую-нибудь консультацию сходила, чтобы только узнать, как таких козлов заранее вычислять и не подпускать к себе ближе ста метров.

- С какой, интересно, стати я вдруг сделался козлом? Я, как мне кажется, ничего козлиного не делал.

- Не делал! – возмутилась она. – А кто же меня вчера, за моё лечение и заботу, и за то, что я тебя буквально за три дня на ноги поставила, у меня же в квартире, чуть не изнасиловал?

- Та сама этого хотела. Ты, в конце концов, даже не сопротивлялась, – смутившись от такого меткого обвинения, пробормотал ей в ответ Миша.

- Ещё бы я тебе сопротивляться стала! Больно много чести! Ты, видать, только на это и рассчитывал, тебя, видать, только это и заводило. А когда я сопротивляться перестала, у тебя сразу же пропало всё желание. Потому что ты – извращенец, тебя или боль причинять тянет, или убеждать женщину в том, что она проститутка! Или ещё чего-нибудь. Как уж там у вас, у извращенцев, заведено – этого я не знаю.

- Что ещё за слово такое – заведено? Что ты, Нина, за человек, если нормального мужика от извращенца отличить не можешь!

- Кто бы мне говорил! – с глубочайшим сомнением в голосе произнесла в ответ Нина. – То-то я всю последнюю неделю ни одного нормального мужика и близко не видела. Где они, нормальные мужики? Ау! Нет ни хрена, никто не отзывается.

- Громче зови. Громче кричи. Может быть, ещё отзовётся, – от души расхохотавшись, посоветовал он.

Вот такая, тёплая и дружеская беседа, завязавшись где-то на середине пути, так и не утихала до самой деревни. И ни Миша, ни Нина в той беседе друг другу категорически не уступали, а продолжали упорно отстаивать каждый свою правду. Но зато, благодаря такому насыщенному диалогу, время для них пролетело незаметно, и продуваемая всеми ветрами дорога неожиданно закончилась. Она добежала до околицы и внезапно превратилась в занесённую снегом деревенскую улицу. Только тут Нина опомнилась и, слегка смягчив тон, обратилась к Мише со следующей просьбой:

- Я, конечно, не думаю, что мама тебя на порог пустит. Я надеюсь, что она отвесит тебе пинка под зад и отправит обратно на станцию. Однако на всякий случай предупреждаю: мама и понятия не имеет, что я учусь платно. Поэтому, Миша, запомни: если ты с ней на эту тему какой-нибудь разговор заведёшь, то не дай тебе бог проговориться!

- Ну и что тогда будет? – улыбнувшись, не замедлил поинтересоваться он.

- А вот этого тебе лучше не знать. Ты учти, Миша: я тебя серьёзно предупреждаю.

- Ладно, учту. Постараюсь как-нибудь не забыть твоё предупреждение.

Встреча с мамой началась и прошла совершенно не так, как рассчитывала Нина. Едва путники подошли к дому, как навстречу им из калитки показалась облаченная в полушубок и пуховый платок среднего роста женщина.

- Нина! Ну, наконец-то! – радостно воскликнула она. – Я уж и на улицу несколько раз выбегала. Представляешь, сегодня суббота, – так тебя даже встречать никто не поехал! Все наши мужики уже давным-давно нажрались и валяются воронками кверху. Вот ведь какие они паразиты!

- Здравствуй, мама! – отвечала ей дочь и, оставив в стороне своего «кавалера», бросилась в объятия к матери.

- А это кто такой? Что за пленный француз восемьсот двенадцатого года? – всё ещё обнимая Нину, поинтересовалась мама, увидав за её спиной незнакомца мужского пола в женском пуховом платочке.

- Этот француз ко мне на станции пристал, да ещё и провожать меня увязался. Но ты, мама, не беспокойся, – он сейчас обратно пойдёт, только мои вещи с головы снимет. Давай, снимай и на станцию отправляйся! – довольно резко и бесцеремонно обратилась девушка к Мише.

- А шапка-то у него где? Потерял или пропил?

- Не знаю. Насчёт шапки я у него не интересовалась.

- До станции пилить далеко. Что же, ты ему и обогреться не предложишь? – с интересом разглядывая странную личность, полюбопытствовала мама.

- Он, по-моему, не замёрз. Он, наверное, закалённый, – равнодушно пробурчала Нина.

- А вот я бы на твоём месте мужика хотя бы в дом пригласила. Пусть он дух-то переведёт, а там и посмотрим, закалённый он или нет.

- Мама, что-то я тебя не узнаю! С какой стати пускать в дом первого встречного проходимца?

- Что же ты сама-то с проходимцем в такую даль одна-одинёшенька топала? Не страшно тебе было?

- Нет, не страшно. Он мне опасным не показался.

- Вот и мне он опасным не кажется, – согласилась мама. – Тем более ещё и в платочке. Ты, дорогой друг, не замёрз случайно? Погреться у нас не желаешь?

- Я бы погрелся. Минут пять хотя бы, если можно, – с явной готовностью произнёс Миша, до сих пор молчавший и с интересом слушавший завязавшийся на его глазах разговор.

- Ну, пошли тогда, погреешься. Пять минут, я думаю, можно, – подвела хозяйка итог переговорам и широким жестом руки пригласила Мишу в калитку.

Повторять два раза ему не пришлось. В ту же секунду он устремился вперёд и, сопровождаемый возмущённым фырканьем Нины, оказался в чужом доме раньше хозяек. Только там Миша замешкался у порога, не зная, как у них принято: снимать ли уличную обувь у дверей или проходить в ней прямо в комнату. Учитывая, что в комнату его пока не приглашали. Одним словом, он поставил сумку и закоченевшими пальцами принялся нащупывать узел, всеми силами пытаясь поскорее развязать и стащить со своей головы абсолютно не красивший его женский платок.

Женщины тем временем, войдя следом и ещё не успев раздеться, дружно уставились на гостя и весело захохотали. Прямо-таки со смеху не покатились. Судя по всему, при нормальном свете Миша выглядел ещё комичнее, раз сумел до такой степени их рассмешить. В конце концов, Нина его пожалела, сама развязала платок, а также освободила Мишину голову от своего шарфика и кофточки.

- Ну, проходи, гость дорогой, грейся. Раздевайся и присаживайся к печке, – произнесла тем временем мама и ввела Мишу в небогато обставленную комнату. – Ботинки тоже можешь снять, – пусть и они хорошенько прогреются.

- Ты его, мама, если так дело пойдёт, ещё и спать уложишь! – иронично усмехнулась Нина.

- Уложу, если понадобится. А ты, чем матери замечания делать, отправляйся-ка лучше в баню. Баньку я уже давно истопила. Сначала помоешься, а потом и поужинаем.

Однако в баню Нина, по-видимому, не торопилась, потому что принялась распаковывать привезённый из Потеряева объёмный пакет. Когда же, шурша газетами, она сняла со своего неведомого сокровища все накрученные на него бумажные слои, Миша с удивлением обнаружил явившийся на всеобщее обозрение свой вчерашний букет. Засидевшиеся в заточении розы, получив свободу и оказавшись в тепле, снова заблагоухали и немедленно выплеснули в комнату весь скопившийся в их бутонах аромат.

- Это что ещё за чудо? – несказанно удивилась мама. – Где это ты, Нина, такие шикарные розы взяла?

- Это мне один человек подарил, – скромно потупившись, отвечала та.

- Человек, – протяжно пропела мама. – Уж не ты ли этот человек? – кое-что сообразив, переключила она всё своё внимание на гостя.

Но Миша лишь пожал плечами и состроил весьма неопределённую физиономию. Признаваться в своём подарке ему не хотелось.

Однако мама сразу же всё поняла и тут же высказалась:

- Вот, значит, что! Вот, значит, что это за провожатый! Вы с ним поссорились или как? С какой стати, Нина, ты мне его представлять не желаешь? – красноречиво разведя руками, обратилась она к дочери.

Но та лишь отмахнулась и недовольно пробормотала:

- Если хочет, пусть сам представляется.

- Ну, что ж, мы не гордые, мы и сами познакомиться можем. Наталья Сергеевна, – широко и располагающе поклонившись, представилась мама. – Можно даже – Наташа.

- Михаил Герасимович, – улыбнувшись, отвечал гость. – Можно даже – Миша.

- Ничего себе! Мама, я глазам своим не верю! Да вы, я вижу, скоро споётесь, – весело расхохоталась Нина. – Что-то, мамочка, на тебя совсем не похоже, чтобы ты незнакомого мужика так хорошо принимала. Обычно ты на них лишь ворчишь да ругаешься.

- Дай-ка мне свои цветы, – я их сама куда-нибудь поставлю. Давай, давай и отправляйся в баню. И долго там не рассусоливай, – Миша тоже мыться пойдёт.

- Он ещё и мыться пойдёт? – передавая матери цветы, несказанно возмутилась Нина.

- И мыться пойдёт, и ужинать станет. Для чего же ещё, спрашивается, ты ко мне в гости мужика привезла? – вполне резонно удивилась в ответ мама. – Иди, иди, а мы пока с твоим Мишей с глазу на глаз побеседуем.

- Ну, ладно, пусть моется, – согласилась дочь. – Баню он любит. Только как бы он в нашу баню какую-нибудь девочку ни потребовал. Ты уж, мама, учти: Миша на такие подвиги очень даже способен.

- Какую ещё девочку? Что ты такое городишь? Уж не себя ли ты имеешь в виду? Очувствуйся, Нина! Пока я жива, такого безобразия в моём доме не будет! – громогласно заявила Наташа. – Пусть он сначала женится, а потом вместе с нашей девочкой в баню ходит.

Нина и Миша поневоле переглянулись. Она – с явной досадой, а он – с нескрываемой иронией. Тем не менее, несмотря на столь противоположные чувства, оба были вынуждены признать, что намёка на девочку Наталья Сергеевна совершенно не поняла. Она, по всей видимости, расценила его чересчур буквально.

- Ты, Нина, одна попаришься, а нашего гостя, если понадобится, я уж сама веничком отпонужаю. Как следует отпонужаю! – между тем продолжила развивать свою тему мама. – Ты, Миша, поди, и париться-то в деревенской бане не умеешь?

- Я умею. Вы, пожалуйста, не беспокойтесь.

- Никакого беспокойства мне от этого нет. Ты не бойся – я тебя не напугаю. Я ещё не совсем рехнулась, чтобы своим голым телом кого-то смущать. Не хватало ещё, чтобы я на старости лет перед молодым мужиком голой бегать стала. Я к тебе в баню в халате зайду и так тебя веничком обработаю, что тебе аж дурно станет!

- А чего же тебе, мама, бояться? Тебе, как мне кажется, можно и без халата. Миша у нас мужчина бывалый, он за свою жизнь и не такое видел, – не позволив гостю открыть рта, вставила свою едкую реплику Нина.

- Ты у меня, девка, смотри! Что-то больно уж ты разговорилась! Это меня-то она учить будет! Я и сама знаю, куда мне в халате идти, а куда и без халата отправиться.

Нина хотела было ещё что-то возразить, собиралась было вставить в пику матери ещё одну шпильку, но, на секунду задумавшись, препираться неожиданно расхотела. Поняла, видать, полную бессмысленность этих препирательств.

- Значит, как я понимаю, ты у нас остаёшься? И обратно на станцию не потопаешь? – повернувшись в сторону гостя, напоследок поинтересовалась она. – Или, может, помоешься и всё-таки исчезнешь?

Однако Миша в ответ выдал такую блаженную улыбку, что Нине стало совершенно ясно: от тёплой печки его теперь не оттащишь и на мороз никакими палками не выгонишь. Даже если бы они с мамой колотили его вдвоём. А учитывая тот факт, что в лице Натальи Сергеевны гость, буквально за пару минут, обрёл надёжного союзника, шансов выгнать его на улицу у Нины абсолютно не оставалось. И расстроенная девушка, вняв указаниям матери, принялась собираться в баню.

Так, собственно, всё и обернулось, и к величайшей неожиданности для самого Миши вместо того, чтобы вновь отправляться на улицу и совершенно бесперспективно пилить по незнакомой дороге на холодный перрон, он остался в домашнем уюте и благословенном тепле. А пока незваный гость грелся и, как старый знакомый, беседовал с Наташей о жизни, Нина уже помылась и настала его очередь. Тут уж радушная хозяйка, не принимая никаких возражений, самолично сопроводила Мишу в баню, однако понужать его веником всё-таки передумала. Оставила, видать, это ни с чем несравнимое удовольствие до другого раза. Решила, по всей вероятности, для начала хорошенько к нему приглядеться да выяснить, что он за фрукт такой. Показав Мише тазик с парой замоченных веников, Наташа кратко его проинструктировала, а также показала, что где лежит, после чего благополучно оставила гостя париться в одиночестве.

Насчёт бани Миша, в принципе, нисколько не возражал, потому что после памятной воскресной сауны, благодаря своей тяжёлой болезни, сходил в душ всего-навсего один раз. Что ни говори, а помыться он любил, ну а попариться любил тем более. И хотя, садясь в Потеряве в поезд, никаких водных процедур он на сегодняшний вечер не планировал, нежданно-негаданно очутившись в жаркой деревенской бане, Миша натуральным образом возликовал. Уже через пять минут, растянувшись на горячей лавке, он до такой степени блаженствовал и наслаждался, что прямо-таки упивался этой радостью, а о своём недавнем прошлом и ближайшем будущем даже не вспоминал. Удивительно, но его ничуть не заботило, как теперь чувствует себя покинутая им жена, и как, тревожась и беспокоясь о нём, возможно, не находит себе места. Хотя Ирина, может статься, всё ещё не успокоилась, вследствие чего до сих пор неоправданно бесится, негодует и буквально исходит злобой. Но, как бы там ни было, а в отношении своей супруги в беспечной Мишиной голове не промелькнуло в те вечерние часы ни единой мысли. Одним словом, из своей привычной реальности он в очередной раз целиком и полностью выпал.

Тем временем в Наташином доме между мамой и дочкой развернулся следующий разговор.

- Ниночка, милая моя, ты разве не знаешь, что этот Миша женат? – без всяких вступлений и предисловий строгим голосом начала мама.

- Ну, знаю – и что? – пожала плечами дочь. – А вот откуда, интересно спросить, ты об этом узнала?

- Миша сам мне об этом сказал. Только что сказал. Увиливать, между прочим, не стал, – старательно подчеркнув данный факт, высказалась Наташа.

- Надо же, какой честный выискался!

- Может и честный. Только на что же ты-то, милая моя, надеешься?

- В каком смысле – на что надеешься? – возмущённо воскликнула Нина. – Разве похоже, что я на что-то надеюсь? Да очень надо! У меня и в мыслях такого не было.

- Так зачем же ты тогда привезла его ко мне в гости? Так зачем же, разреши узнать, познакомить со мной решила?

- Мама, ты, наверное, не поверишь, но делать этого я даже не собиралась. Всё вышло совершенно случайным образом, – попробовала было объясниться Нина.

- Конечно, не поверю, – перебила её мама, – потому что ты сейчас скажешь, что повстречала этого Мишу на нашей станции.

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 293031 32 33 34 Следующая ⇒