роман 16 страница

Выслушав такой забавный рассказ, Миша ухмыльнулся, а затем неторопливо закурил и произнёс:

- Если вы, парни, и в самом деле за мной приехали, то вы, наверное, напрасно старались, – никуда я с вами не поеду.

- Как это – не поедешь? – несказанно возмутился Лёша. – Зря мы, по-твоему, в такую даль машину гнали?

- Кто знает. Может, и не зря. Меня же вы увидели – чего же вам ещё надо? Вот постоим ещё немного, поговорим, покурим, а потом – садитесь-ка обратно в машину да возвращайтесь домой.

- Ни хрена себе, мужики, какие он кренделя загибает! – удивлённо взмахнул руками Дима. – Ничего себе принимает друзей!

- Ты, Мишаня, хочешь сказать, что и в дом нас не пустишь? – в полном недоумении высказался следом за ним Олег. – На улице, между прочим, холодно. Мы, между прочим, замёрзли.

- Думаю, не замёрзли. У Лёши в машине тепло, а на улицу вы вылезли всего десять минут назад. А если кто-то замёрз, так скорее соберётесь и уедете. Вы ведь, надеюсь, понимаете, что я и сам здесь в гостях, поэтому приглашать вас в дом не имею никакого морального права. Так что, парни, извините. Спасибо вам, конечно, что разыскали, спасибо, что навестили, но я вас об этом, по-моему, не просил.

- Ты-то, может, и не просил, а вот мать твоя нам все уши прожужжала. Думаешь, легко нам было, если она целыми днями нам названивала. Всё интересовалась, ищем ли мы Мишу. Всю неделю, между прочим, названивала, – подчеркнул данный факт Костя. – И отделаться от неё мы так и не смогли.

- Раньше почему-то отделывались, раньше почему-то, как хотели за нос водили, а теперь, скажите, пожалуйста, не смогли! Зачем же вы пошли на поводу у моей матери? Зачем какие-то дурацкие поиски организовали? – недовольно проворчал Миша. – Матери я, между прочим, звонил. Несколько раз звонил. Объяснял, что отдыхаю в деревне, и убедительно просил не беспокоиться. Чего же ей ещё надо?

- Нет, Мишаня, так с матерью нельзя! – с полной серьёзностью в голосе высказался в ответ Олег. – Такую маму, как твоя Алевтина Романовна, любить и уважать надо. Видел бы ты, как она расстраивалась, когда нас у себя дома собирала. Видел бы ты, как она переживала.

- Очень переживала, – охотно подтвердил Лёша.

- Прямо! Так я вам и поверил! С какой стати вы такими чувствительными стали? – усмехаясь, произнёс Миша. – Вы бы лучше, чем мою мать нахваливать, своим собственным родителям внимание уделили. А то запели тут, понимаешь: «Алевтина Романовна! Алевтина Романовна!», – будто у вас и своих родителей нет.

На мгновение повисла пауза, а затем неуёмный Костя вновь поинтересовался:

- Значит, к матери ты не поедешь?

- Не поеду, – затушив свой чинарик, ответил ему друг.

- А вот я бы на твоём месте поехал. А вот я бы на твоём месте расстраивать мать не стал, – горячо высказал своё мнение Лёша. – Что мы ей, по-твоему, скажем? Как мы ей объясним, почему тебя не привезли?

- Так и объясните: «Не поехал он с нами – и всё!» – Передайте ей, что всего через неделю я буду в Потеряеве в любом случае. Уже в следующее воскресенье. Вот закончатся каникулы у моей… этой… э-э-э… как это говорится… племянницы, и мы сразу же вернёмся домой, – неожиданно запнувшись по ходу фразы, смущённо проговорил Миша.

- У какой ещё племянницы? – едва ли не хором, в один голос поинтересовались друзья.

- У тебя же, Мишаня, ни сестёр, ни братьев нет. Откуда же у тебя племянница взялась? – с интересом прищурившись, продолжил задавать свои каверзные вопросы логически мыслящий Олег.

- Взялась и взялась! Чего вам надо? Она мне, между прочим, не родная племянница, а двоюродная. Ещё через деда. Мой дед, оказывается, в этой деревне жил. Раньше я своей племянницы не знал, а теперь вот познакомился.

- Понятно, – широко и доверительно улыбнулся Костя. – Значит, говоришь, через деда?

- Который в этой деревне жил? – тут же уточнил Лёша.

Ну а Дима с обезоруживающей откровенностью полюбопытствовал:

- А можно нам на эту племянницу взглянуть?

- Нет. Думаю, нельзя, – поспешно возразил Миша. – Не надо её смущать, она у нас скромная.

- Скромная, как не скромная! Знаем мы, какая она скромная! Мы уже догадываемся, до чего она скромная! – не преминули заметить друзья, после чего весело и дружно заржали.

- Идите вы в задницу со своими догадками! – не сдержал своего негодования Миша. – Садитесь-ка на хрен в свою машину и проваливайте! Там, по дороге домой, посмеётесь!

Но друзья на такие резкие слова абсолютно никак не прореагировали и продолжили безудержно заливаться смехом. Когда же, вдоволь насмеявшись, они кое-как успокоились, то ухмыляющийся Олег предложил:

- Ладно, если ты нас в дом пускать не хочешь, может, твоя племянница хотя бы на крыльцо выйдет. Мы бы её заценили.

- Не надейтесь – не выйдет. Даже если бы она этого и хотела, я бы её не пустил.

- Понятно, – улыбнувшись, констатировал Лёша. – Само собой, я бы тоже на твоём месте не пустил.

Между тем Костя догадался задать такой вопрос:

- Ты, Мишаня, в Москву-то когда поедешь?

- А что? Со мной хочешь?

- Нет, я серьёзно.

- Я, парни, думаю, что в Москву больше не поеду, – глубоко вздохнув, отвечал Миша.

- Ничего себе! Ты что, Мишаня! Уж, не на наш ли Потеряев хочешь ты Москву променять? Или, может, на эту деревню? – словно испугавшись услышанного, принялся обеспокоенно домогаться Олег.

Но внезапно посерьёзневший друг ничего ему не ответил.

- Это он из-за своей племянницы отказывается в Москву ехать, – сделал далеко идущий вывод Дима. – Точно! Только из-за неё. Эта самая племянница его, видать, по башке отоварила. Знаю я, как такое бывает. Сильно, видать, отоварила, если он не только про Москву, но даже и про друзей забыл.

- И про жену забыл. И про детей. И про работу, – один за другим, изображая серьёзную озабоченность, добавили остальные. При этом у них были столь выразительные лица, что не оставалось никаких сомнений, кем именно считают они теперь своего друга. Тут уж, как говорится, без вариантов, – само собой разумеется, ненормальным.

И словно демонстрируя эту мысль, Костя рубанул ладонью по воздуху и произнёс:

- Ты уж, Мишаня, меня извини, но Москву из-за таких баб бросают только полные шизики.

- Конечно! Ты сам посуди: у тебя же там всё налажено. Жизнь как по рельсам течёт. Деньги сами собой в руки валятся. Работа – вообще зашибись! Жена – сам понимаешь – красавица! Сын – молодчина и умница! Тесть с тёщей – солидные люди! Тебя, дурака, любят. А ты, козлина, ничего не ценишь, а только на каких-то деревенских замухрышек заглядываешься. Вырядился дурак дураком, да ещё и как идиот на нас пялишься! – словно на соревнованиях, перебивая друг друга, высказали свои мнения друзья.

Но Миша на их резонные замечания не ответил. Он лишь огорчённо вздохнул, вытащил из кармана сигарету и в очередной раз глубокомысленно закурил.

- Может, парни, силой его увезём? Вчетвером мы с ним по любому справимся. Навалимся все вместе и свяжем, – высказал Дима свежую, но весьма деструктивную мысль. – Прямо в этом дурацком колпаке и телогреечке. Пусть на него мамаша полюбуется.

- Можно, конечно, попробовать связать, если он дастся, – словно прикидывая, дастся тот или нет, глянул Костя на Мишу.

- Ни хрена он не дастся, только нам по ушам навешает, да ещё и Лёшину машину расколошматит, – засмеявшись, отвечал ему Олег.

- Нет, машину трогать не надо! Насчёт машины мы не договаривались! – энергично возразил Лёша. – Лично меня такой вариант не устраивает!

- Ладно, давайте его лучше здесь оставим, – снова заговорил Костя. – Мы своё мнение высказали, мозги ему прочистили, пусть он теперь хорошенько подумает. За неделю в этой дыре с ним ничего не случится. Может, он за эту неделю в себя придёт.

- Только ты, Мишаня, подумай, как следует. Поразмысли, чего ты теряешь. Главное – раскинь мозгами насчёт Москвы. И смотри, как бы тебя твоя племянница чем-нибудь ни заразила. Всякие ведь племянницы бывают. Тем более, как нам кажется, мы эту твою племянницу уже как-то раз видели, – снова, в порядке своеобразной очереди, бойко высказались друзья.

- Понял, Мишаня? – словно вдобавок к этому издевательским тоном поинтересовался Олег.

- Понял, понял. Поезжайте обратно в Потеряев. До свидания! Счастливого пути! – глубоко затянувшись, ответил упорствующий в своих заблуждениях Миша и решительно протянул закадычным друзьям руку для прощания.

- Слушай, Мишаня, поехали с нами. Мы тебе без балды говорим, – прибег к последнему увещеванию Дима.

Однако упрямый Миша не прислушался к мнению друзей даже без балды. Делать было нечего. Четверо друзей обменялись с упрямцем рукопожатиями, вновь вернулись в Лёшин внедорожник и, выискивая место для разворота, осторожно двинулись вперёд. А уже через пару минут, сопровождаемая хвостом лёгкого дыма, их машина покинула пределы деревни и растаяла в белой мгле.

Распрощавшись с друзьями, Миша вернулся в дом. Отсутствовал он довольно долго, а обе женщины всё это время дружно и торопливо готовили обед.

- С кем это ты там разговаривал? Чья это машина у калитки стояла? – стоило только ему войти, крикнула с кухни обо всём интересовавшаяся и всё подмечавшая Наташа.

- Мужики какие-то дорогу спросили. Я им показал, – прозвучал из комнаты сдержанный Мишин ответ.

- Дорогу показал? – усмехнувшись, удивилась Нина. – Ты же здесь, в окрестностях, ничего не знаешь. Какую же дорогу ты им показал?

Миша на секунду задумался, а затем решил не юлить и сообщить правду. С какой, собственно, стати было ему что-то скрывать.

- Это были мои друзья. Они на самом деле за мной приезжали. Только ехать с ними я отказался, а всех своих друзей послал подальше, – появившись в дверях кухни, гордо сообщил он.

- Что, так сразу и послал? – удивлённо подняв на него глаза, полюбопытствовала Наташа. – Уж друзей-то не стоило бы тебе посылать.

- Нечего им тут делать. Нам и без них хорошо.

- А чего такого особенного? Пригласил бы их в дом, предложил бы им чаю. Мы бы с мамой хоть на них посмотрели, – с какой-то неуловимой хитринкой в глазах высказала своё мнение Нина. – Мы бы их накормили с дороги, чем бог послал.

- Чай бы они пить не стали – кроме водки они ничего не пьют. Ну а начали бы пить, обязательно остались бы на ночь, да и куролесили бы тут до утра. Думаю, вам таких гостей и даром не надо, – пробурчал в ответ Миша, а сам призадумался о Нининых словах, недоумевая, с чего бы это девушке понадобилось их звать. С чего бы это понадобилось заговаривать о них в таком тоне. Или она нарочно над ним потешается, зазывая своих знакомых по сауне в гости. Если, конечно, выглянув из окна, Нина их узнала.

- Нет, Михаил, нам таких друзей не надо. Я-то думала, что они тебе работать помогут, я-то думала, что для этого ты их и позвал. А если все они только водку жрать горазды, то правильно ты, Миша, и сделал, что их прогнал, – между тем, продолжая свою стряпню, возмущённо констатировала хозяйка.

- Все мои друзья – алкоголики. Все как один. В общем, ничем не лучше меня. В этом ты, Наташа, даже не сомневайся, – с завидной долей самокритики молвил ей в ответ гость.

- Ну-ка, ну-ка, Михаил, ты уж на себя-то не наговаривай! Я уж за неделю-то тебя как облупленного изучила. Я уж знаю, что ты не алкоголик, я уж знаю, что ты не такой.

- А какой? – усмехнувшись, поинтересовалась Нина.

- Какой, какой! Немазаный, сухой! – строго выдала ей в ответ мать. – Если уж по-хорошему говорить, то зятя я бы хотела только такого как Михаил. И нечего тут мне улыбаться! Ты, Нинка, ещё мала и глупа, и в мужиках ровным счётом ничего не смыслишь. Вот был бы Михаил не женат, так я бы и желания твоего спрашивать не стала. Как поддала бы тебе ногой под зад – ты бы у меня живёхонько фату напялила и быстрее собственных ног замуж побежала.

- Ага! Дожидайся, уже бегу! Разбежалась! – весело рассмеялась девушка.

- Ещё поспорь у меня, поспорь! Тогда точно дождёшься!

- Был бы твой Миша не женат, ты бы, мама, и сама за него замуж выскочила. Ты бы и родную дочь опередила, – вот до какой степени он тебе понравился.

- Нинка! Что ты за чертовка такая! И как у тебя только язык поворачивается, такие слова матери говорить! – в сердцах воскликнула Наташа. – Я, если хочешь знать, ему не пара.

- А чего? Сейчас всё разрешено, сейчас всякие пары бывают, – улыбнувшись до ушей, произнесла Нина.

И неизвестно, до чего бы она договорилась, неизвестно чего бы ещё ляпнула, если бы возмущённая мать не схватила подвернувшееся под руку полотенце и не огрела бы её пару раз по спине. Хорошенько так, надо сказать, огрела, приложив свою материнскую руку от всей души. Завизжавшая Нина вскочила, бросилась с кухни наутёк и, разумеется, налетела на расположившегося в дверях Мишу. Одним словом, произошло своеобразное столкновение. При этом оба столкнувшихся испытали совершенно противоположные ощущения. Нина, словно ударившись о каменную стенку, ушиблась и отскочила, а Миша, испытав на удивление мягкий и очень даже приятный удар, как стоял в дверном проёме, так и остался стоять на месте.

- Чего, блин, толкаешься! Пропусти! – наехала на него Нина и, воспользовавшись освободившимся пространством, юркнула в комнату. И только там, оказавшись в относительной безопасности, пострадавшая девушка начала сосредоточенно потирать ушибленные места, а также что-то вполголоса ворчать.

- Поворчи ещё у меня, поворчи! Ещё и не так получишь! – ответила ей с кухни Наташа, после чего одарила Мишу радостной и добродушной улыбкой.

После всего произошедшего, разумеется, не сдержал улыбки и гость. Так они и улыбались, заговорщицки глядя друг на друга, пока из комнаты раздавалось приглушённое Нинино ворчанье. Девушка, однако, оказалась достаточно умна, чтобы ворчать исключительно себе под нос, дабы её ворчание не было услышано на кухне и не возмутило ещё сильнее и без того уже до ужаса возмущённой матери.

В довершение этих событий нельзя не отметить, что странное Мишино поведение целиком и полностью убедило его друзей в том, что Мишу похитила и поработила та самая Вероника из сауны. Именно она, по их мнению, подчинила себе всё его сознание и парализовала всю его волю. Посовещавшись и обменявшись компетентными мнениями по этому поводу, все члены банды неминуемо склонились к такому печальному выводу. А начитанный и просвещённый Олег ещё и привёл примеры из мировой литературы, в которых подробно описывалось, как нормальные и безобидные мужики попадали под безусловное и безоговорочное влияние именно таких, литературно выражаясь, «падших женщин». А с мировой литературой удручённым друзьям, само собой разумеется, было не поспорить.

Тем временем Мишина мама, будучи в курсе затеянной спасательной экспедиции, с нетерпением дожидалась вестей и буквально не находила себе места. Однако вместо желанного возвращения сына её страдания уже под вечер прервал всего-навсего телефонный звонок. Звонил Лёша. Он-то и доложил, что друзья благополучно вернулись в Потеряев, однако Миши с собой так и не привезли. А в ответ на законные вопросы расстроенной мамы Лёша, из пятого в десятое, начал ей что-то объяснять, чем моментально лишил Алевтину Романовну всяческих остатков терпения. Разумеется, она тут же потребовала у членов спасательной экспедиции личной встречи и заявила, что ждёт их к себе немедленно.

А едва опечаленные друзья нарисовались, как разгневанная мама подвергла их очередному допросу с пристрастием, потребовав самого полного и исчерпывающего отчёта. Тем не менее, от волнений её не избавили, а болезненного любопытства совершенно никоим образом не удовлетворили. Разумеется, сообщить Алевтине Романовне всех пикантных подробностей и высказать всех смелых предположений Мишины друзья не могли, а потому были вынуждены ограничиться лишь самым кратким изложением увиденного. Так сказать, в целях всемерной заботы о здоровье Алевтины Романовны, а также из весьма разумных морально-этических соображений. А что же ещё им оставалось делать? Не выдавать же все секреты своего друга?

В итоге бедная мама узнала, что её потерявшегося Мишу друзья будто бы видели, а вот что за причуда занесла его в деревню, и с кем именно он в этой глуши проводит время, выяснить так и смогли. Заявили только, что в своё логово Миша их решительно не пустил и чуть не целый час держал на улице у калитки. Мало того – представлять своим новым знакомым даже не подумал. Впрочем, если уж говорить откровенно, то Миша повёл себя в точности так, как и следовало того ожидать. И сколько друзья его ни уговаривали, сколько ни убеждали, ни в Москву, ни в Потеряев возвращаться он не захотел, а сердито потребовал оставить его в покое. Вот, в принципе, и вся информация, которой располагали вернувшиеся «спасатели».

Мама, признаться, была обескуражена и обескуражена гораздо сильнее Мишиных друзей. Те в действительности хоть что-то знали, хотя бы о чём-то догадывались, а вот ей приходилось довольствоваться лишь чужими мнениями, какими-то смутными слухами да совершенно нелепыми предположениями. Тем не менее, сколько она ни билась, но выудить из растерянных мужчин что-то ещё у Алевтины Романовны так и не получилось. Пришлось бедной женщине нерадивых спасателей выдворить и вновь остаться в томительном одиночестве, да ещё и с полным сумбуром и неразберихой в своей измученной голове.

Нет смысла скрывать, что Миша и в самом деле очень понравился Наташе. На своего гостя и нового знакомого хозяйка не могла ни нарадоваться, ни наглядеться. Особенно это стало заметно на второй неделе Мишиного пребывания в деревне. Судя по всему, многолетнее отсутствие в Наташином доме мужчин вызывало такой дефицит мужской брутальности, что даже вполне обыкновенная Мишина личность представала в глазах хозяйки своеобразным добрым молодцем. Хотя, правды ради, некоторых положительных черт характера у Миши было не отнять. Алкоголем тот не особо увлекался, характер имел добродушный и покладистый, а любая работа в его руках спорилась. За одним единственным исключением уже упомянутой колки дров, а также взаимоотношений с топором-колуном, которые у неискушенного в этом деле Миши явно не сложились. Однако на подобную мелочь Наташа уже давным-давно махнула рукой.

Зато Нина являла собой полную противоположность матери и к Мише относилась исключительно настороженно и предвзято. Ничего особенного девушка в нём не видела, а наблюдая, в каком восторге от её «кавалера» ежедневно находится мать, прямо-таки бесилась от тихой досады и откровенно проклинала тот день, когда ей хватило ума познакомиться с этим наглым типом. Для сердитой девушки до сих пор оставалось совершенно необъяснимо, каким-таким образом умудрилась она подпустить к себе подобного скользкого субъекта. И не только подпустить, но ещё и притащить его домой, да ещё и познакомить с собственной матерью, неумышленно посодействовав тому, чтобы этот проходимец превратился в лучшего маминого друга. В общем, умудрилась-таки Нина своими собственными руками состряпать для родной матери практически идеального мужчину. С одним, правда, незначительным недостатком – этот, по мнению матери, идеальный мужчина всё-таки был женат. А иначе Наташа, не задумываясь, сосватала бы за него свою дочь, сосватала бы, как говорится, в два счёта.

Тем не менее, сколько бы Нина ни злилась, сколько бы ни надувала свои алые губки, сколько бы ни отмалчивалась и не обижалась, но её общительная натура вот-вот должна была заставить её заговорить. Уже в то самое воскресенье, когда к Мише неожиданно нагрянули его друзья, наметились первые признаки того, что Нина в самом скором времени должна вернуться к нормальной жизни. Правда, с Мишей в тот день, за исключением нескольких невежливых реплик, девушка так и не заговорила, но зато принялась то и дело мягко и неожиданно улыбаться и бросать на незваного гостя свои весьма выразительные взгляды. Одним словом, молчаливая Нинина война находилась уже на исходе.

На следующий день, в понедельник, едва безмятежно спавшая Нина наконец-то открыла глаза, её с первой же секунды пробуждения охватило на редкость хорошее настроение. И под впечатлением этого прекрасного настроения ей до ужаса захотелось хоть с кем-то поговорить. Хлопотливая мама к тому времени уже убежала на работу, и в доме, таким образом, оставался лишь один живой человек. Вот этого-то человека, едва умывшись, решила отыскать Нина, потому что просто не представляла себе, как сможет позавтракать в полном одиночестве, не перекинувшись с приятным собеседником хотя бы парой слов. А за неимением кого-то другого на роль подобного собеседника мог претендовать лишь ничего не подозревавший Миша, потому что именно его отправилась она искать.

Но, как ни странно, гостя в доме не оказалось. Не оказалось его и на крыльце – излюбленном месте его курения. Тогда, удивлённо пожав плечами, Нина начала планомерный обход остальных владений и хозяйственных построек, рассчитывая, что хоть где-нибудь пропавший гость да отыщется.

Так, собственно, и оказалось. Вскоре девушка засекла его бубнящий голос, мерно раздававшийся из свинарника. Удивляясь, с кем же это, интересно, можно там беседовать, Нина осторожно подкралась к дверям и внимательно прислушалась. Тогда-то она и узнала, что Миша, оказывается, беседует с поросятами. Долго ли, коротко ли длился тот разговор – этого девушке узнать не удалось, но когда она появилась, весьма странная беседа уже приняла следующий оборот.

- Ну чего вы, Иван Сергеевич, так на меня вытаращились? – с непонятной иронией вопрошал Миша. – С какой стати вы делаете такой вид, будто жрать не желаете? Или вам, Иван Сергеевич, Наташино угощение не по вкусу? Посмотрите-ка, как Ваше Высочество трескает. Да и Головоногий Моллюск от него не отстаёт. А вы чего-то нос воротите, словно бы вы такая же выдающаяся личность, как Сэм Браун. Вот для неё-то такие капризы простительны, вот она-то, при её известности и славе, капризничать имеет право. Поэтому вы, Иван Сергеевич, будете жрать всё, что я предлагаю. И учтите: вашим мясом и салом ещё Ниночкину квартиру оплачивать придётся. Я вам собственной рукой горло перережу, если к назначенному сроку вы не нагуляете живой вес. Если вы, не в укор будет сказано, отстанете в этом показателе от Вашего Высочества. Ясно я выражаюсь?

Миша ненадолго замолк, немного поскрёб лопатой, а затем вновь завёл свою речь. Нина тем временем, по-прежнему не показываясь из-за угла, продолжила его слушать.

- Знали бы вы, Иван Сергеевич, как вы меня задолбали, знали бы вы, как вы меня замучили за последние десять лет! Только, если хотите знать, за все ваши благодеяния я вам ничуточки не благодарен. Ни за культурную и благовоспитанную семью, в которую вы меня по своей милости взяли. Ни за прекрасную работу, которой вы меня по своей доброте обеспечили. Ни за шикарную квартиру, которую вы нам с Ириной практически подарили. Ни за отмазку от армии, которую вы мне устроили. Ни за что! Уж лучше бы я в армии отслужил, чем на вашу единственную дочь позариться! Уж лучше бы я голодал, чем так удачно жениться и навсегда лишить себя самостоятельной и свободной жизни! Ирина, конечно, была девушкой неплохой, красивой, доброй и весёлой, но теперь, под вашим тлетворным влиянием, она превратилась в настоящего монстра. В такого же монстра, как и вы сами.

В этот момент в свинарнике кто-то громко и презрительно хрюкнул. И то ли Миша знал наверняка, что это вытворил именно Иван Сергеевич, то ли приписал ему наглое хрюканье какого-то другого поросёнка, но возмущённо обрушился именно на него:

- Ничего себе, Иван Сергеевич! Вы ещё и хрюкаете мне в ответ! – гневно воскликнул он. – Вы ещё и голос смеете подавать! А ведь я, между прочим, ещё не закончил. А ведь у вас в доме, если позволите мне напомнить, вы мне и рта раскрыть не даёте, пока всю свою ахинею на меня не выплеснете. Вам ведь только Нина Александровна да Ириночка поддакивать могут, а моим мнением абсолютно никто не интересуется. Можно подумать, что я вам нужен только как машина для зарабатывания денег да финансовая гарантия благополучия вашей любимой дочери.

Тут Нина вновь услышала, как кто-то из поросят пронзительно хрюкнул. Словно высказал своё мнение по поводу того, что им талдычил и талдычил неугомонный Миша. Девушка, услыхав это хрюканье, едва не прыснула со смеху и только тем и не выдала себя, что вовремя прикрыла свой рот ладошкой. А вот Миша снова да ладом принялся выговаривать зарвавшемуся Ивану Сергеевичу все свои невысказанные за долгие годы претензии.

- Ну что вы за человек такой, Иван Сергеевич! Слова сказать не даёте, а только хрюкаете да хрюкаете в ответ. А ведь вам, при вашем солидном и респектабельном положении, производить подобное наглое хрюканье просто неприлично. Подвиньтесь-ка лучше, Иван Сергеевич, я за вами ваше дерьмо уберу.

Тут Нина услышала, как Миша принялся скрести лопатой, по-видимому, как раз и убирая только что упомянутое дерьмо. И не успела девушка произвести и пары свободных вдохов, как её острого обоняния достиг весьма неприятный специфический аромат. Тут уж, несмотря на многолетнюю деревенскую привычку, ей пришлось не только прикрыть рот, но и крепко зажать свой весьма симпатичный носик.

- Ну и воняете же вы, Иван Сергеевич! – тут же не преминул высказаться Миша. – Ну и вонючий же вы человек! Как ни крути, а иметь с вами дело в высшей степени неприятно. Поэтому как хотите, а я спешу откланяться. Я ухожу и забираю с собой всё ваше дерьмо. Точно так же, впрочем, как и всегда. Ведь когда я покидаю вашу квартиру, у меня всегда возникает точно такое же чувство, как сейчас. Мне всегда до ужаса хочется отдышаться и как можно скорее вырваться на свежий воздух.

А сразу вслед за этим Миша подхватил ведро, ломанулся к дверям и, переступив через порог, натолкнулся на затаившуюся там Нину. Девушка, зажавшая нос и полностью лишённая обоняния, утратила, видать, и всю свою расторопность, поскольку не успела ни спрятаться, ни убежать.

- Господи, Нина! Ты-то чего тут делаешь? Я ведь тебя едва навозным ведром не зацепил! – не сумев избежать столкновения, воскликнул Миша.

- Ничего не делаю. Гуляю, – невпопад ответила та и сама набросилась на него с вопросами. – Ты чего там сейчас молол? С поросятами разговаривал?

- Хотя бы и с поросятами. Всё лучше, чем так же, как ты, слоняться целый день бессмысленным немым истуканом.

- Ну-ну, – всё ещё не разжимая носа, гнусаво произнесла девушка. – Вали давай отсюда со своим навозом!

Миша усмехнулся и неторопливо прошествовал мимо. Однако Нина, к его удивлению, слегка приотстав, направилась следом. На улице она разжала-таки свой нос и отдышалась, после чего, дождавшись, пока он освободится от навоза и от навозного ведра, довольно дружелюбно предложила:

- Давай, Миша, ты сейчас переоденешься, помоешь руки и вместе со мной позавтракаешь.

- Да ведь я, вообще-то, уже завтракал, – улыбнувшись в ответ, сообщил он.

- Ну, ничего, позавтракаешь снова. Составишь мне компанию, – лукаво прищурившись, промолвила она.

И нечего греха таить, что от такого заманчивого предложения Миша не отказался. Он во второй раз оказался на кухне и устроил себе, словно какой-нибудь потомственный аристократ, второй завтрак.

Пока Нина с удовольствием поглощала приготовленные ею бутерброды, Миша потягивал чай да с любопытством посматривал на девушку. Она, однако, на эти его взгляды совершенно никак не реагировала, разве что изредка выдавала скромную и сдержанную улыбку. Когда же Нина покончила с бутербродами, то вытерла раскрасневшиеся губы и немедленно поинтересовалась:

- Скажи-ка мне, дорогой Миша, сколько ты ещё собираешься на мою маму работать? Или ты рассчитываешь, что она тебе за твою работу заплатит? Не мечтай – не заплатит!

Гость ничего не ответил, а лишь расплылся довольной улыбкой да прищурил на Нину свои внимательные глаза. Девушка же, наблюдая такую реакцию, задала свой следующий вопрос:

- И вообще, Миша. Может быть, ты соизволишь сказать, чего, собственно, добиваешься и когда, наконец, отправишься домой? Ты, как мне кажется, очень уж у нас загостился.

- Вместе приехали, вместе и уедем, – ни минуты не сомневаясь, отвечал он. – У тебя, как я слышал, каникулы заканчиваются в воскресенье? Вот тогда вместе и отправимся.

- Да? И куда же это мы отправимся?

- Ты, как я полагаю, в Потеряев. Ну и я пока что туда же. А там видно будет.

- А не кажется ли тебе, Миша, что своим сумасбродным поведением ты совсем заморочил голову моей маме? За кого, интересно спросить, она тебя принимает? Может быть, за моего хахаля? Или за кого-то ещё? Ведь она, между прочим, очень к тебе привыкла. Посмотри-ка, в какое доверие ты к ней втёрся! И это всего-то за одну неделю! Представляю, как бы ты тут устроился, если бы остался в нашем доме на месяц или, к примеру, на год. Мама, если хочешь знать, очень расстроится, если в один прекрасный день ты отсюда укатишь и никогда больше не вернёшься.

- Кто сказал, что не вернусь? Вернусь. Мне ещё летом здесь побывать придётся. Надо будет кое-что по хозяйству поправить, – зимой, если ты понимаешь, всего сделать не получится.

- Ты ещё и летом вернуться намереваешься? Неужели ты на этом не успокоишься? – несказанно изумилась Нина.

Но Миша в ответ лишь пожал плечами.

- Для кого, интересно узнать, ты стараешься? Ну-ка, отвечай, что за мысли у тебя на уме? Что за безумные идеи? – строго спросила она.

- Стараюсь я, в первую очередь, для самого себя, – после небольшой паузы ответил Миша. – А что за мысли у меня на уме – этого порой я и сам не знаю. Тут я, по-моему, слегка запутался.

- Спасибо за такую откровенность. Ладно, хоть сам понимаешь, что одну за другой совершаешь одни сплошные глупости.

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒