ГЛАВА II.. Идиллическая.

ГЛАВА II.

Идиллическая.

"О счастливая пора Дѣтства!" восклицаетъ Тейфельсдрекъ. "О, благая Природа! Ты, которая для всѣхъ есть матерь, полная благости; которая посѣщаешь хижину бѣдняка сіяніемъ зари; которая приготовила для своего Питомца нѣжныя пеленки Любви и безконечной Надежды,-- а онъ въ нихъ растетъ и дремлетъ, окруженный хороводомъ (umgaukelt) сладчайшихъ Сновъ! Если родительскій Домъ еще даетъ намъ пріютъ, и его кровъ еще покрываетъ насъ, то въ лицѣ Отца мы имѣемъ пророка, жреца и царя, а наше Послушаніе дѣлаетъ насъ свободными. Юный духъ пробудился отъ Вѣчности и не знаетъ, что мы подразумѣваемъ подъ Временемъ; ибо Время для него пока не быстростремящійся потокъ, а игривый, освѣщенный солнцемъ океанъ; годы для ребенка все равно, что вѣка: ахъ! ему еще неизвѣстна тайна Превратности, этого болѣе медленнаго или болѣе быстраго разрушенія и безпрерывнаго низверженія всеобщаго Зданія Вселенной, начиная отъ гранитныхъ горъ до человѣка или однодневной бабочки;-- и мы наслаждаемся въ неподвижномъ Мірѣ тѣмъ. что позднѣе въ этомъ быстро-вращающемся Мірѣ для насъ воспрещено навѣки,-- бальзамомъ Покоя. Спи, прелестное Дитя! Твой длинный, тяжкій путь уже близокъ! Еще немного,-- и ты тоже не будешь болѣе спать, но и въ самыхъ сновидѣніяхъ твоихъ тебѣ будутъ грезиться битвы. И ты вмѣстѣ со старымъ Арно скажешь съ угрюмою терпѣливостью: "Покой! Покой! Развѣ у меня не будетъ цѣлой Вѣчности для покоя!" -- О божественный Непентесъ! Пусть Пирръ завоевываетъ имперіи, пусть Александръ опустошаетъ міръ,-- они не находятъ тебя! Но въ свое время ты тихо спускался по собственному почину на сердце и вѣки каждаго младенца! Ибо пока, спать и бодрствовать -- одно и то же: Прекрасный садъ Жизни непрестанно шумитъ вокругъ; вездѣ свѣжее благоуханіе: вездѣ завязываются почки Надежды,-- каковыя почки, если въ молодости ихъ цвѣты захватитъ сильный морозъ, въ зрѣломъ возрастѣ принесутъ лишь колючіе плоды съ горькой скорлупой, и лишь немногіе будутъ въ состояніи найти ихъ зерно!"

Въ такомъ-то розовомъ свѣтѣ смотритъ нашъ Профессоръ, по обычаю всѣхъ Поэтовъ, назадъ, на свое дѣтство; и соотвѣтственно съ этимъ онъ останавливается на его историческихъ подробностяхъ (чтобы не говорить ничего о многихъ другихъ пустыхъ ораторскихъ украшеніяхъ) съ почти утомительною мелочностью. Мы слышимъ, что Энтепфуль стоялъ "въ наивномъ безпорядкѣ" среди лѣсистаго склона; что родительскій плодовый Садъ ограничивалъ его, какъ крайній аванпостъ, снизу; что маленькій Кубахъ привѣтливо стремился мимо него подъ тѣнью буковъ, отъ рѣки до рѣки, въ Дунай, въ Черное море, въ Атмосферу, во Вселенную. Мы слышимъ о томъ, какъ "почтенная старая липа", простираясь на подобіе зонтика съ двадцатифутовымъ радіусомъ, превосходя всѣ другіе ряды и группы деревьевъ, возвышалась среди центральной Agora и Campus Martius Деревни, подобно ея Священному Древу; и какъ старики сидѣли, бесѣдуя подъ ея тѣнью (а Гнесхенъ часто жадно слушалъ ихъ), и утомленные земледѣльцы ложились здѣсь же отдохнуть, неутомимыя же дѣти забавлялись, а юноши и дѣвушки часто танцовали подъ звуки флейты. "О торжественныя лѣтнія сумерки!" восклицаетъ Тейфельсдрекъ, "когда солнце, подобно гордому Побѣдителю и Императорскому Смотрителю за работами, удалялось со всѣми своими пурпуровыми гербами и огненной стражей (Цвѣтовъ Призмы) и когда утомленные кирпичники этой глиняной Земли могли украсть себѣ минуту веселья, о которой немногія кроткія звѣзды никому не разскажутъ!"

Затѣмъ мы имѣемъ длинныя подробности о Weinlesen (Сборѣ Винограда), о Праздникѣ Жатвы, о Рождествѣ и т. д., съ цѣлымъ цикломъ Энтепфульскихъ дѣтскихъ Игръ, отличавшихся, повидимому, отъ таковыхъ же въ другихъ странахъ лишь поверхностными чертами. Обо всемъ этомъ мы, по совершенно очевиднымъ причинамъ, не будемъ здѣсь ничего говорить. Какое дѣло міру до подвиговъ нашего, пока еще миніатюрнаго, Философа "подъ почтенной старой липой"? Или даже какая польза въ практическихъ размышленіяхъ, подобныхъ слѣдующему: "Во всѣхъ играхъ дѣтей, будь то хотя только ихъ шаловливая ломка и порча,-- вы можете подмѣтить творческій инстинктъ (shaffenden Trieb): Человѣчекъ чувствуетъ, что онъ рожденъ Человѣкомъ, что его призваніе -- творить. Самый избранный подарокъ, который вы можете ему сдѣлать, есть какое-нибудь Орудіе_,будь то перочинный ножикъ или игрушечный пистолетъ, для созиданія или для разрушенія; въ обоихъ случаяхъ оно предназначено для Творчества, для Измѣненія. Въ стадныхъ играхъ ловкости или силы, Мальчикъ пріучаетъ себя къ Коопераціи, въ цѣляхъ войны или мира, какъ правящій или какъ управляемый. Съ другой стороны, маленькая Дѣвочка, предвидя свою судьбу домохозяйки, отдаетъ предпочтеніе Кукламъ".

Можетъ быть, впрочемъ, во вниманіе къ тому, кто его разсказываетъ, мы можемъ передать слѣдующій анекдотъ: "Мой первый костюмъ былъ изъ желтой саржи, или, я бы скорѣе сказалъ, мое первое платье, ибо это одѣяніе было одно и нераздѣлимо, простираясь отъ шеи до щиколотки, какъ бы одно тѣло съ четырьмя членами. Но какъ мало догадывался я тогда объ архитектурномъ, а еще менѣе о нравственномъ значеніи этого фасона!"

Болѣе граціозна слѣдующая маленькая картинка: "Въ хорошіе вечера я обыкновенно уносилъ съ собою свой ужинъ (хлѣбный мякишъ, прокипяченный въ молокѣ) и съѣдалъ его на волѣ. Я ставилъ мою миску на верхъ ограды Плодоваго Сада, куда могъ взобраться, или карабкаясь, или еще легче, если мой Отецъ оставлялъ подъ ней садовую лѣстницу. Тамъ не разъ во время заката солнца, глядя на отдаленныя западныя Горы, принималъ я не безъ удовольствія мою вечернюю пищу. Эти оттѣнки лазури и золота, эта тишина, съ которой Вселенная ожидаетъ смерти Дня, были для меня еще пока Тарабарской Грамотой; но тѣмъ не менѣе я смотрѣлъ на прекрасныя сіяющія Буквы, и у меня былъ глазъ для ихъ красоты".

Мы не будемъ особенно вмѣшиваться въ "дружбу малютки со скотомъ и съ домашней птидей". Можетъ быть, посредствомъ нея онъ пріобрѣлъ нѣкоторую "болѣе глубокую симпатію къ одушевленной Природѣ". Но когда, спросимъ мы, видѣлъ кто-нибудь въ собраніи Біографическихъ Документовъ отрывокъ, подобный слѣдующему? "Было весьма многозначительно (bedeutungsvoll) слышать раннимъ утромъ рожокъ Свинопаса и знать, что столь много голодныхъ счастливыхъ четвероногихъ со всѣхъ сторонъ бросаются за нимъ во всю прыть, чтобы позавтракать среди Вереска. Или видѣть ихъ вечеромъ, какъ они всѣ возвращались обратно съ короткимъ взвизгиваніемъ, почти въ военномъ порядкѣ; и какъ всѣ онѣ топографически правильно бѣжали рысью, одна за другой, направо или налѣво, къ своему переулку, къ своему жилищу, пока старый Кунцъ въ концѣ Деревни, оставшись одинъ, не трубилъ въ послѣдній разъ и не удалялся на ночь. Мы привыкли любить Свинью исключительно подъ видомъ Ветчины: но развѣ эти толстокожія, щетинистыя существа не обнаруживали здѣсь ума, можетъ быть направленія характера, и во всякомъ случаѣ трогательной, довѣрчивой подчиненности Человѣку,-- который, будь онъ только Свинопасомъ въ заштопанномъ войлочномъ плащѣ и кожаныхъ штанахъ, болѣе похожихъ на аспидную доску, или въ штанахъ цвѣта вылинявшаго олова, все-таки есть нѣкій Іерархъ въ этомъ дольнемъ мірѣ?"

Гельвецій и его приспѣшники утверждаютъ, что геніальный ребенокъ совершенно то же самое, что и всякій другой ребенокъ, и что только нѣкоторыя поразительно благопріятныя вліянія сопровождаютъ его въ жизни, въ особенности въ дѣтствѣ, и даютъ ему развернуться въ то время, какъ другіе люди остаются замкнутыми и продолжаютъ быть глупцами. Въ этомъ, говорятъ они, и заключается вся разница между вдохновеннымъ Пророкомъ и какимъ-нибудь Бариномъ-охотникомъ: внутренній человѣкъ перваго встрѣтилъ покровительство для благороднаго развитія; во второмъ онъ выпотѣлъ и испарился, можетъ быть подавленный силой животнаго пищеваренія и тому подобнымъ, и въ лучшемъ случаѣ спитъ теперь непробуднымъ сномъ на днѣ его желудка. "Я бы согласился съ этимъ взглядомъ", восклицаетъ Тейфельсдрекъ, "такъ же легко, какъ и съ тѣмъ. что жолудь въ силу благопріятныхъ или неблагопріятныхъ вліяній почвы и климата, можетъ развиться въ капусту, а капустное сѣмя въ дубъ".

"Тѣмъ не менѣе", продолжаетъ онъ, "я также признаю почти всемогущество ранней культуры и питанія: помощью ихъ мы получаемъ или дрожащій карликовый кустарникъ или высоко подымающееся, широко-тѣнистое дерево; или больную желтую капусту, или съѣдобную, роскошную, зеленую. По правдѣ, это обязанность всѣхъ людей, въ особенности всѣхъ философовъ, съ тщательностью отмѣчать характерныя обстоятельства ихъ Воспитанія, что ему способствовало, что ему препятствовало, что какимъ бы то ни было образомъ его видоизмѣняло; къ исполненію этой-то обязанности, столь настоятельной въ наши дни для многихъ Германскихъ Автобіографовъ, я ревностно и приступаю". Ахъ ты плутъ! Такъ это платьецемъ изъ желтой саржи и рожкомъ свинопаса воспитывается геніальный ребенокъ? И все-таки, какъ обыкновенно, остается сомнительнымъ, что онъ: посмѣивается себѣ въ рукавъ надъ этими нашими Автобіографическими временами, или пишетъ отъ полноты своей собственной милой безтолковости. Ибо онъ продолжаетъ: "Если бы среди вѣчно стремящихся потоковъ Зрительныхъ, Слуховыхъ, Чувственныхъ Ощущеній Страданія и Удовольствія, которыми, какъ въ Волшебномъ Залѣ, былъ окруженъ молодой Гнесхенъ, я могъ бы рѣшиться выбрать и опредѣлить нѣкоторыя отдѣльныя ощущенія, то вѣроятно слѣдующія были бы въ этомъ числѣ".

"Несомнѣнно, какъ дѣтскія игры развиваютъ Разумъ, Дѣятельность, такъ же точно повѣствовательными привычками его Отца было возбуждено Воображеніе маленькаго созданія, было дано ему Историческое направленіе; своими боевыми воспоминаніями и сѣдымъ, суровымъ, хотя сердечнымъ патріархальнымъ видомъ Отецъ не могъ не казаться новымъ Улиссомъ и "многопотерпѣвшимъ мужемъ". Я жадно впивался въ его разсказы, когда слушатели-сосѣди услаждали ими свои сердца; изъ этихъ опасностей, изъ этихъ странствій, дикихъ и отдаленныхъ, почти какъ самъ Гадесъ, передо мной вырасталъ темный міръ Приключеній. Неисчислимы были также познанія, которыя я пріобрѣлъ, стоя близъ Стариковъ, подъ Липой: вся безпредѣльность была еще нова для меня; а развѣ эти почтенные старцы, довольно-таки болтливые, не были приставлены для частичнаго наблюденія за ней вотъ уже почти восемьдесятъ лѣтъ? Съ удивленіемъ началъ я открывать, что Энтепфуль стоитъ въ дентрѣ Страны, Міра, что существуютъ такія вещи, какъ Исторія, Біографія, которымъ и я когда-нибудь буду въ состояніи содѣйствовать рукою и языкомъ".

"Въ томъ же смыслѣ воздѣйствовала и Postwagen (Почтовая Карета), которая, медленно катясь подъ своими грудами людей и багажа, проѣзжала черезъ нашу Деревню, къ сѣверу, правда, среди глухой ночи, но къ югу для всѣхъ видимо, вечеромъ. Не ранѣе моего восьмилѣтняго возраста разсудилъ я, что эта Postwagen могла быть чѣмъ-нибудь другимъ, а не нѣкоей земной Луной, восходящей и заходящей по однимъ только Законамъ Природы, подобно лунѣ небесной, что она проѣзжала по проложеннымъ большимъ дорогамъ, отъ дальнихъ городовъ къ дальнимъ городамъ, сплетая ихъ, подобно чудовищному челноку, въ тѣснѣйшее и тѣснѣйшее единеніе. Вотъ тогда-то я, независимо отъ Шиллерова Вильгельма Телля, и сдѣлалъ слѣдующее, далеко не незначительное, разсужденіе (столь вѣрное также и въ духовныхъ вещахъ): Всякая дорога --и эта простая Энтепфулъская дорога -- приводитъ на конецъ св23;та".

"Упоминать ли о нашихъ Ласточкахъ, которыя, какъ я узналъ, отыскивая себѣ дорогу изъ дальней Африки надъ морями и горами, надъ самоуправляющимися городами и воюющими народами, ежегодно уютно устраивались съ наступленіемъ Мая мѣсяца въ Сѣняхъ нашего Домика? Гостепріимный Отецъ, въ видахъ чистоты, укрѣпилъ полочку какъ разъ подъ ихъ гнѣздомъ; тамъ они строились, ловили мухъ и чирикали, и выводили птенцовъ,-- и всѣ, я же въ особенности, отъ всего сердца любили ихъ. Милыя проворныя существа! Кто научилъ васъ искусству каменщика? И еще удивительнѣе: кто соединилъ васъ въ цехъ каменщиковъ и почти далъ? вамъ общественную полицію? Ибо развѣ я не видывалъ, что если по несчастью, или когда приходило тому время, вашъ Домикъ падалъ, то на другой же день являлись пять Помощниковъ-сосѣдей и, носясь взадъ и впередъ, съ одушевленнымъ, громкимъ, протяжнымъ чириканьемъ и дѣятельностыо почти сверхласточнической, оканчивали его вновь до наступленія ночи?"

"Но, несомнѣнно, главнымъ центромъ Энтепфульской дѣтской культуры, гдѣ ея разнообразныя вліянія были концентрированы какъ въ воронкѣ и одновременно изливаемы на насъ,-- такимъ центромъ была ежегодная Ярмарка Скота. Здѣсь сходились въ невыразимой сутолокѣ элементы, собранные со всѣхъ четырехъ странъ свѣта. Смуглыя дѣвушки и смуглые парни, всѣ чисто вымытые, громко смѣющіеся, разряженные и разукрашенные лентами,-- всѣ собирались для танцевъ, для угощенія и, если возможно, для счастья. Съ Сѣвера -- жители Г'раца въ сапогахъ съ отворотами; съ Юга -- Швейцарскіе Барышники, Итальянскіе Пастухи также въ сапогахъ съ отворотами; эти послѣдніе съ своими помощниками въ кожаныхъ курткахъ, въ кожаныхъ колпакахъ и съ длинными воловьими стрекалами. И всѣ они выкрикивали получленораздѣльныя слова среди нечленораздѣльнаго лая и мычанія. Отдѣльно стояли Горшечники изъ далекой Саксоніи съ своей глиняной посудой въ красивыхъ рядахъ; Нюренбергскіе Разнощики -- въ палаткахъ, которыя казались мнѣ богаче Ормуздова базара; Балаганщики съ Лаго Маджіоре; отряды Wiener Schub (Вѣнскихъ Жуликовъ), съ крикомъ руководившихъ азартными играми. Уличные Пѣвцы вопили; Аукціонисты надсаживались до хрипоты. Дешевое Молодое Вино (heuriger) текло, какъ вода, еще болѣе спутывая всю путаницу. И высоко надъ всѣмъ этимъ кривлялся, прыгая внизъ и вверхъ, пестрый Паяцъ, подобный генію этого мѣста или самой Жизни".

"И вотъ нашъ Ребенокъ сидѣлъ и учился, окруженный такимъ образомъ тайной Бытія, подъ глубокою небесною Твердію, руководимый четырьмя золотыми Временами Года съ ихъ перемѣнными дарами, ибо даже суровая Зима приносила свое катанье на конькахъ и стрѣльбу, свои метели и Рождественскія сказки. Эти вещи были Азбукой, при помощи коей впослѣдствіи ему предстояло разбирать по слогамъ и отчасти читать великую Книгу Міра. Что за важность, написана ли эта Азбука большими золочеными буквами или маленькими незолочеными, разъ у васъ есть глаза, чтобы читать ее? Для Гнесхена, ретиваго къ ученію, самый актъ разсматриванія ея былъ блаженствомъ, которое все золотило. Его существованіе было яснымъ, мягкимъ элементомъ Радости; изъ этого элемента, какъ на Просперовомъ островѣ, возникало чудо за чудомъ, чтобы учить, очаровывая".

"Тѣмъ не менѣе я былъ бы пустымъ мечтателемъ, если бы сказалъ, что уже тогда мое счастье было полно. Разъ навсегда, я опустился съ Неба на Землю. Между цвѣтами радуги, которые блестѣли на моемъ горизонтѣ, уже въ дѣтствѣ лежала темная полоса Заботы; въ то время она была не толще нитки, и часто я не замѣчалъ ея; но тѣмъ не менѣе она постоянно вновь появлялась шире и шире, такъ что въ послѣдующіе годы почти совсѣмъ затемнила мой небосклонъ и угрожала поглотить меня въ окончательную ночь. Это было кольцо Необходимости, которымъ мы всѣ окованы; счастливъ тотъ, для кого благое небесное Солнце просвѣтило его въ кольцо Долга и играетъ вокругъ него чудными цвѣтами призматическаго преломленія! Но все же, какъ основа и какъ предѣлъ всего нашего существованія,-- оно есть".

"Въ немногіе первые годы нашего земнаго Ученичества, намъ не приходится исполнять большой работы; но мы предназначены къ тому, чтобы, имѣя даровой столъ и квартиру, осматриваться въ мастерской и наблюдать, какъ работаютъ другіе, покуда мы сами немного не поймемъ назначенія инструментовъ и не будемъ въ состояніи дѣйствовать тѣмъ или другимъ изъ нихъ. Если бы требовалась одна только соотвѣтствующая Пассивность, а не соотвѣтствующая Пассивность и соотвѣтствующая Активность вмѣстѣ, то мое раннее положеніе было бы благопріятнѣе, чѣмъ у большинства. Во всемъ, что касается воспріимчивости Чувствъ, благорасположеннаго Темперамента, непосредственной Любознательности и воспитанія всѣхъ этихъ свойствъ, чего бы я могъ еще желать? Но въ другомъ отношеніи дѣла обстояли, однако, не такъ хорошо. Моя Активная Сила (Thatkraft) была неблагопріятно стѣсняема,-- и какъ много слѣдовъ этой незадачи до сихъ поръ еще остается во мнѣ! Въ порядливомъ домѣ, въ которомъ безпорядокъ дѣтскихъ игръ всегда возбуждаетъ большую ненависть, воспитаніе слишкомъ стоично: все больше переносить и воздерживаться, а не дѣлать и творить. Мнѣ многое запрещали; я долженъ былъ отказываться отъ желаній, въ какой бы то ни было мѣрѣ смѣлыхъ; со всѣхъ сторонъ тѣсныя оковы Послушанія несокрушимо угнетали меня. Такимъ образомъ Свободная Воля уже часто приходила въ тягостное столкновеніе съ Необходимостью, такъ что слезы мои текли, и по временамъ Ребенокъ самъ уже могъ вкушать отъ того корня горечи, съ которымъ смѣшаны и растворены всѣ плоды нашей жизни".

"Но, по-истинѣ, въ этомъ пріученіи къ Повиновенію было безконечно безопаснѣе ошибиться преувеличеніемъ, чѣмъ недостаткомъ. Повиновеніе есть наша всеобщая обязанность и участь; кто здѣсь не хочетъ согнуться. тотъ долженъ сломиться. Мы не можемъ быть слишкомъ рано и слишкомъ полно воспитаны къ тому, чтобы знать, что въ нашемъ мірѣ "Я хочу" должно быть только нулемъ въ сравненіи съ "Я долженъ" и въ большинствѣ случаевъ ничтожнѣйшею дробью даже въ сравненіи съ "Я сдѣлаю". Здѣсь было заложено для меня основаніе мірскаго Благоразумія и даже самой Нравственности. Я не буду сѣтовать на мое воспитаніе. Оно было сурово, слишкомъ скудно, стѣснительно замкнуто, во всѣхъ отношеніяхъ ненаучно; но не лежалъ ли въ этой самой строгости и домашнемъ уединеніи корень болѣе глубокой серьезности; на отпрыскахъ коего должны вырастать всѣ благородные плоды? Сверхъ того: какъ бы оно ни было неискусно, оно было полно любви, благонамѣренно, честно, чѣмъ и были восполнены всѣ его недостатки. Моя добрая Мать,-- ибо какъ таковую долженъ я всегда любить мою милую Гретхенъ,-- оказала мнѣ разъ навсегда одну неоцѣненную услугу: она научила меня своему собственному простому пониманію Христіанской Вѣры, правда, не столько словами, сколько поступками, ежедневными благочестивыми взглядами и привычками. Андрей также посѣщалъ Церковь, но больше въ видѣ исполненія показной обязанности, за которое онъ ждалъ на томъ свѣтѣ плату со всѣми недоимками, что, какъ я увѣренъ, онъ и получилъ. Но моя Мать, съ истинно-женскимъ сердцемъ и тонкимъ, хотя и необработаннымъ чувствомъ, была Религіозна въ самомъ строгомъ смыслѣ слова. Какъ несокрушимо Добро растетъ и распространяется даже въ дебряхъ плевелъ Зла! Высшую изъ тѣхъ, кого я узналъ на землѣ, я видѣлъ здѣсь склоненною, въ неизреченномъ благоговѣніи, передъ Высшимъ на Небѣ! Такія вещи, особенно въ дѣтствѣ, проникаютъ до самаго сердца вашего существа; Святое Святыхъ таинственно созидаетъ себя въ видимость въ таинственныхъ глубинахъ,-- и Благоговѣніе, божественнѣйшее въ человѣкѣ, безсмертно освобождается отъ своей низкой оболочки Страха. Предпочелъ ли бы ты быть сыномъ крестьянина, но который знаетъ, какъ бы то ни было грубо, что есть Богъ на Небѣ и въ Человѣкѣ,-- или сыномъ герцога, который знаетъ только, что на его фамильной каретѣ тридцать два геральдическихъ поля?"

На этотъ послѣдній вопросъ мы должны отвѣтить: "Берегись, о Тейфельсдрекъ, духовной гордыни!"

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒