Сидоров А.С. – Знахарство, колдовство и порча у народа Коми 9 страница

VOM1DZ животных

Вышеизложенные симптомы болезни «vomidz» могут объясняться явлениями внушения и самовнушения, игравшими большую роль в жизни однородного и малорасчлененного общества. Явления психического порядка оказываются простому человеку малодоступными, законы восприятия малоизвестными. Соответ- стиующие наблюдении психических явлений получают очень материалистическое истолкование. Понимание их происходит не по типу логического обобщения с ходственных черт, а по элементарным принципам ассоциаций смежности и грубой аналогии. В центре такого материалистического восприятия явления «>бычно оказывается представление (не абстрактное понятие) какого-либо материального предмета, сопровождающего данный комплекс явлений. Vomidi, являясь по существу одной из форм внушения и самовнушения, связывается с действием слова и его внешнего выразителя — рта. Таким образом, «обобщающая» работа мысли, получив неточное выражение в чисто внешнем, случайном представлении, в дальнейшем приводит ко многим ошибкам мысли. Раз порча «vomidi» становится функцией рта, то распространяя действие слова на новые объекты, мы должны получить тот же результат, что и при порче людей. Так как восприятие всегда происходит под сильным влиянием так называемого апперцепирующего влияния всей совокупности воззрения на мир, то таковую порчу находят там, где она объективно не могла бы уже иметь места. В этой своей части такое «обобщение», основанное на ложном понимании, становится уже не соответствующим действительности и переходит в категорию суеверий, в настоящем, узком смысле этого слова. Сюда нужно отнести порчу животных и неодушевленных предметов. Причины заболевания порчи от vomidz домашних животных, по общепринятым представлениям, одинаковы с причинами заболевания людей. Только вторым участником порчи является не само животное, конечно, а тот человек, который заинтересован в благополучии его. Здесь также требуется выражение неприязненного чувства — гнева, злобы и т. п. со стороны или же своего собственного хвастовства, восторга, демонстративного подчеркивания достоинств своего животного и т. д. В последнем случае виновником порчи может быть сам владелец, а сторотгие могут играть только пассивную роль. «У крестьянина, который был „шурыд“ для рожениц и „чорыд“ для детей, были два поросенка — один рос весьма быстро, а другой был так себе: однажды он смерял своей четвертью ширину спины своего лучшего поросенка и этим как бы подчеркнул его дородство. На следующий день хозяйка пошла к поросятам с пойлом, но при этом один плохо развивавшийся поросенок пришел к пойлу, а другой лежал посредине хлева мертвым».

Самым быстродействующим средством для исправления скота от vomidz некоторыми считается их опрыскивание водой самим испортившим человеком. Ксли при этом животное вздрогнет, тогда с него «соскакивает» vomidi.

«Одна женщина сказала своей соседке, что у той корова очень удойная, тогда как у ней по целым месяцам корова ничего не доит. После этого та удойная корова слегла^ не стала есть. Для исправления принесли сена, собранного на распутье трех дорог, потом принесли древесной коры с трех огородов, не- пидимых друг от друга, затем достали соломинку из подстилки обуви испортившей женщины, положили псе это на заслонку и окурили. Для окончательного исправления попросили у испортившей нитку и положили ее поперек рта коровы (vom-kotsas). После •того корова будто бы поправилась».

Чтобы корова не испортилась, на повязку колокольца некоторые подвязывают еще слой особого хол- <та. У телушек бичевки на шее часто имеют значение талисманов и предохраняют их, между прочим, от vomidf.

Как может испортиться собака, показывает следующий рассказ крестьянина из с. Позты: «По дороге на промысел как-то удалось столкнуться с таким местом, где оказалось много белок. В течение одного дня было подстрелено 12 белок. Вечером, когда с белок снимались шкуры, пришел на ночлег другой охотник, который начал ныть (lajgyny): „Почему, — творит, — мне мало, а тебе так много попало, отчего же я мало белок видел... хороша, должно быть, твоя гобака“ и т. д. На следующий день моя собака рта

не открывала, подняла к дереву свою морду и стоит. Пришлось возвратиться домой и произвести лечение».

ИОРЧА НЕОДУШЕВЛЕННЫХ ПРЕДМЕТОВ

Крайностью, граничащей с бессмыслицей, является поверье, что vomidz подвержены совершенно неодушевленные предметы, не имеющие «vir-jaj» (кровь- тело). Пермские коми думают, что испортиться от «vomidz» могут всякие предметы, особенно же рыболовные угодья. От неосторожного слова прекращается удача по варке пива, а также и самокура. Захотела одна женщина похвастаться хорошо обожженными своими горшками, но какой она ни возьмет для демонстрации, от каждого в руке остается кусок от стенки, у другой женщины при таком же показывании исе горшки полопались сами собой уже на полке, будучи вынутыми из обжига. Третья похвасталась своей знакомой — какой необычайно большой величины и красивой формы удалось ей вылепить горшок, пришла показать, а горшок уже превратился в плюшку, развалился.

Выразит кто-либо удивление, почему у вас стакан такой прочный, не лопается при наливании горячего чая, — немедленно при произнесении этих слов стакан разбивается.

Слово представляется в данном случае подобным физическому удару. В этом случае мы имеем распространение неправильно понимаемых явлений внушения по признаку случайной связи его со словом и со ртом на ряд таких предметов, которые ни в каком случае не могут поддаваться внушению.

URKNITrtOM

Могут, по мнению коми, при известных условиях испортится и домашние животные. Когда режут скот, го иногда случается, что животное из-под ножа вырывается и причиняет много хлопот и волнения, а потом уже пойманное животное долго не умирает, усиливая >тим тревожное состояние уже и так встревоженных людей. Но субъективно момент сопротивления животного смерти приписывается порче (urknittSe). Такое же явление будто бы бывает следствием того, что на самый

< 1кт убоя придет посторонний человек (jozaSas).

Объективная основа данного явления, очевидно, исключается в том, что у производящего акт убоя при посторонних лицах теряется психическая уравновешенность, он на минуту растеряется, делает неверный удар, оплошность, чем и пользуется животное. Неспокойное нравственное состояние находит свое объяснение в том, что обычно домашние животные, принося человек пользу, как бы входят с ним в один общественный коллектив и потому в отношениях господствует начало взаимного доброжелательства. То- |да как факт убийства уже не может быть уложен в категорию такого доброжелательного чувства — потому понятно волнение у человека тогда, когда в такую напряженную атмосферу врывается фактор, который в силу одной принадлежности к чужой, следовательно и враждебной группе, усиливает это напряженное нервное состояние. Некоторые женщины, например, совсем не могут смотреть, как режут их любимую скотину, а у лошади часто с земными поклонами просят прощения, не только перед убоем, но и перед продажей. Чтобы не испортить скота, в рот берут соломинку при входе в хлев.

URKNITTSOM (ПОРЧА) В ОХОТНИЧЬЕМ БЫТУ

Понятна также связь психологического состояния человека и удачей в работе п охотничьем быту. Здесь и поведении охотника требуется полное спокойствие. Спокойный расчет всех возможных «уловок» со стороны зверя, строгая ориентация по отношению к пространству, учет всех возможностей, которые могут представиться в каждый момент в зависимости от поведения зверя — требуют большого напряжения ума и выдержанности характера. Если охотник выйдет из своего душевного равновесия, даст волю своим сомнениям или чувству, тогда он может допустить опрометчивость, упустить момент и дело может окончиться неудачей. Поэтому охотник особенно боится выразить какое- нибудь враждебное намерение, мысль или просто легкомыслие по отношению к объекту своей охоты. Но этим вопрос не исчерпыпается. Пожегодский охотник рассказывает: «Однажды я увидел белку из мелкого леса (raskyS). „Этот разобьется у меня вдребезги¹*, - подумал я и, чтобы поберечь шкуру, несколько отступил назад. Выстрелил — белка не упала, а перескочила на другое дерево, выстрелил другой раз — то же. Так пришлось стрелять семь раз. Кишки у белки все вылезли, белка кричит, а не падает». «Другой раз идем двое с товарищем, через тетеревиный ток. „Вот, — говорит мой товарищ,—дам я тебе: кур-ка!" — Выстрелил — тетерев не упал, я снова выстрелил в грудь, тетерев улетел и сел на дерево. Потом товарищ tyskalis (поколотил топором по дереву), а я снова выстрелил. Тетерев ухватился клювом за сук и повис на нем. Пришлось снять его палкой».' Вообще по отношению к

’ Нужно принять во внимание, что охотники коми раньше били белок из винтовки, и так метко, что старались попасть только и голову, 'гтобы не испортить шкурки.

лесному зверю или дичи, по мнению охотников, нельзя относиться легкомысленно или просто пренебрежительно. В результате этого зверь может испортиться «urknitt£iny» и в угодья пичто не будет попадать. Нао- (юрот, 1гужно относиться к зверю очень почтительно («veza-vidzny»). На этой почве развился даже особый культ по отношению к более ценным зверям. Так, на Локчиме, когда попадается, например, куница, то, сняв ссерьезпым видом с нее шкуру, тушу ее хоронят в ноле под костром, а шкуру вешают посреди шалаша (t$om) к поперечному бруску (йог) и во время ужина приглашают зверя к еде (vosjedony), называя его почетным гостем (t£om-s6r-g6£t). Правда, не все охотники соблюдают в настоящее время все предписания такого почтительного отношения к зверю и, таким образом, эти обычаи в настоящее время уже исчезают.

Может испортиться не только ценный зверь, но и мышка. Если в мышеловку попадет мышка несколько раз подряд, то при соответствующей мысли, напр., пмражения уверенности, что также она попадется и н следующий раз, больше не попадется уже ни одна: urkfiittSe. После этого подвергают очищению самую мышеловку. Для избежания порчи к капканам и другим принадлежностям охоты привязываются талисманы. Боязнью выразить хвастливое состояние и тем самым как бы оскорбить промысел, может быть, отчасти объясняется обычай скрывать величину улова и добычи. Тот же упоминавшийся охотник, который не проявлял особого почтения к живому зверю, однако, никогда больше пяти штук белок не показывал жившему с ним старику и снимал шкуру с остальных уже тогда, когда старик куда-либо отлучался из баньки. Иногда в артель случайно попадает человек, совершенно не следящий за своими поступками, а также и не стесняющийся в выражениях (Гок-voma), тогда от этого страдает вся артель. Товарищи его стараются воздействовать на него сначала воспитательными средствами, уговаривая соблюдать требующуюся обычаем благопристойность, а также и обычные нормы права. Иногда же стараются воздействовать на него чародейством. В Пожегодской волости рассказывают следующий случай: «Один член артели не отличал при дневном обходе угодий своих угодий от чужих и приносил домой часто чужой промысел. Свои товарищи не раз уговаривали его оставить эту припычку, но тот не оставлял. Тогда главарь артели пригрозил ему. На другой день этот охотник вышел на охоту и все время кружился вблизи своей баньки, совершенно потеряв возможность ориентироваться (ordym vosi), и так продолжалось изо дня в день. Дальше он уже не стал ходить на охоту. Однажды он заметил, что в его сторону начала двигаться туча, потом полил такой проливной дождь, что начало затоплять всю окрестность. Тогда он поднялся „на дерево¹*. Между тем вода все прибывала. Наконец, он стал кричать, звать о помощи. Подоспевшие товарищи сняли его с крыши избушки».

Когда охотник бывает испорчен, он должен сходить домой и здесь, вымывшись в бане, переменить свое белье и надеть чистое; угодья и ружье свое он должен также очистить. Как эго ни странно, но очищение иногда прюизводят при помощи своей мочи — мочатся на принадлежности охоты и в самое дуло ружья.

Один промышленник, — рассказывают на Печоре, — поставил капкан для лисицы, а попал в него заяц. В досаде на это охотник стал издеваться над зайцем: не берет его, а только колет своей пикой:

„шкуры бы я твоей не видел“ — приговаривает. После этого случая уже ни один зверь вообще будто бы не попадал ему в ловушку за всю свою жизнь. Это явление называется там — «охотник ursa&s», по Вычегде — «зверь urkmtt&s».

Чтобы не случилось чего-либо подобного, охотники не продают своего промысла до окончании охотничьего сезона, из опасения вместе с тем и того, чтобы их промысел в то время, когда еще не совсем подсохли шкуры зверей (имеют vir-jaj), не попал как-нибудь в руки «чорыд»-человека, который вместе с купленной сы(юй шкурой может присвоить и самую возможность удачи.

URKNITTSOM (ПОРЧА) У РЫБОЛОВОВ

На Печоре есть рыбак, который при вытаскивании невода на сушу не позволяет никому из остальных своих товарищей-рыболовов приближаться к кошелю невода из опасения, чтобы кто-нибудь из них не выронил неосторожного слова в смысле или необычной величины улова, или необычайного количества рыбы, или не выразил усмешки и т. п. и тем не «оскорбил» рыбу, считая, что в случае такого «оскорбления», рыбы па этот, по крайней мере, раз уже совершенно не попадет.

В с. Палевицах у рыболовных артелей существует такой обычай. Невод, обычно, составляется из отдельных бредней, сшиваемых вместе на один сезон ловли. Хозяин же к общему неводу пришивает мотню и кроме того дает лодку, он же вместе с тем является руководителем ловли и хранителем обрядовых традиций. Обычно в артели допускается самый непринужденный разговор. Но каждый раз, перед тем как забрасывать тоню, все участники дол?кны подвергнуться очищению. Хозяин приносит несколько веток можжевельника, кидает их на костер. Затем все участники рыбной ловли проходят через дым можжевельника. — После этого руководитель командует: «теперь рты завяжите», т. е. больше ни слова! Во все время тони должно соблюдать исключительную серьезность и строжайший порядок, в противном случае руководитель совершенно для себя безнаказанно может пройтись своим веслом по спине провинившегося.

Также очень своеобразно обставлено артельное рыболовство на Удоре. Перед тем как отпрапиться на ловлю, рыболовы стараются захватить с берега что-либо чужое — сиденье из лодки, уключину и т. п., — стараясь в то же время не допустить до своих рыболовных снастей чужих в предупреждение какой- либо колдовской порчи. Хозяин артели никого из ее членов не допускает к кошелю невода. Когда тоня вытаскивается на берег, хозяин зачерпывает воду пустой посудиной и окачивает ею мотню, затем зачерпывает снова, ополаскивает посудину и выливает воду через край невода к берегу, после этого посудину ставит обязательно на берег, против вытаскиваемого невода. Когда невод окачивается водой, произносится заговор со словами: «lusd-£6mso. ...a&id jurto in janod».' Так делается с каждой новой пустой посудиной для рыбы. Обед варят не из нового, а обязательно из старого улова. Во время обеда хлеб, а также и другой припас, вносится «в общий котел», в крайнем случае все обязаш»! отломить и съесть кусок от припасов у каждого из участников трапезы. Все объедки пцательно собираются и закапываются в землю, чтобы из остатков никому ничего не попало. На всем прюмысле соблюдается строгое благочиние. (Сообщение Трофимова.)

На Уральских горах есть озеро Шуа-ты, где, по мнению окрестного населения, живет дух — Шуа. Говорят, что кто съест на берегу пойманную из этого пнера рыбу, ему последняя отсюда уже никогда попадаться не будет (Роде-Миш).

Некоторые рыбаки, если почувствуют, что кто-то их испортил, зажигают печпую метлу и три раза пере- • какивают через нее посреди дыма, каждый рзаз в одном и том же направлении.

КАПРИЗНЫЕ ОЗЕРА

Есть озера (vad), являющиеся «sarja» — каприз- иыми, и которые обладают особой чувствительностью п отношении поведения рыболовов. Эти озера, по воззрениям коми, имеют способность оскорбляться от неподобающих действий «logaieny».' При соблюдении некоторых условий рыба попадает в большом количестве, в противном случае сеть вытаскивается абсолютно без рыбы, тогда как другому рыбаку, забрасывающему сеть на то же место, рыба попадается беспрепятственно.

Чтобы не оскорбить озера — нельзя приходить сюда в присутствии посторонних людей, нельзя иметь на себе грязную и сырую одежду (особенно после полового акта), нужно, чтобы сети были сухими, т. с. перед этим никогда не ловились ими, а самое главное — нельзя плевать и бросать какие-либо свои выделения не только в воду озера, но и на берег. Рекомендуются при ловле полное спокойствие, серьезность. Слово раздражения, «y£ty-povzi», ссора приводят к тому, что, вместо рыбы, в невод попадает конский навоз.

На Удоре воспрещается ссора и вражда между членами артели, как на рыбной ловле, так и на охоте, в особенности на тетеревиных токах. В противном случае промысловое животное может оскорбится и переменить место своего обитания (kozmalo, mesta-so vezas).

Что считается причиной такого странного «поведения» озера? Одни рыбаки объясняют это тем, что сама вода в этих озерах любит чистоту и оскорбляется (loga^e) от осквернения, другие думают, что кто-то в этих озерах есть, живет (по-видимому, водяной).

В отношении одного озера «Silty» (Озеро-помета) в Прокопьевской полости существует легенда, что однажды какому-то рыбаку, закинувшему сюда невод, попала масса крупных лещей. Тогда он выразил растерянность, — что если так будет продолжаться и дальше, то ему некуда будет набирать рыбу. В следующий прием рыбак вытащил невод, наполненный вместо рыбы горячим конским пометом. Говорят, что иногда на этом озере появляется серый конь.

Для того, чтобы примирить с собой оскорбившееся озеро, предварительно или окуривают себя, или, прежде чем снова идти к данному озеру на рыбную ловлю, у кого-либо из окружающих людей испрашивают разрешения на новую ловлю. Кроме того перед новой ловлей рыбы в обидевшемся озере считается необходимым 3 раза зачерпнуть воды из озера в свой пустой пестерь для рыбы ладонью, обращенной вниз.

V. КОЛДОВСКОЙ ИНВЕНТАРЬ

Разлагая колдовской акт на составные его части, мы можем указать в нем следующие элементы: I) колдующего субъекта с его желаниями и стремлениями, направленными на внешний мир с целью овладения его силами, 2) представления о предметах и явлениях внешнего мира с их характерными с точки зрения колдующего субъекта свойствами и 3) те средства, приемы и предметы, которыми колдующий пользуется для достижения своих целей.

В отношении колдовских целей самая значительная часть случаев колдовских актов вращается вокруг хозяйственной деятельности людей. Для охотника, например, более всего важна собака, ружье. Существуют бесконечные варианты о порче собаки, ружья и их исправлении. Колдовскими средствами крадут у охотника способность ориентироваться в лесу и т. п. Наконец, дороже всего, конечно, здоровье человека и потому исключительное внимание колдовства направлено на руководство теми факторами, которые влияют, сообразно существующим взглядам, на здоровье.

Земледельческий быт имеет уже другие стороны, другие задачи. Имея домашний скот, часто наталкиваются на факт вымирания его. Если овцы вымирают, то стараются загнать в свой хлев чужую овцу и заменить старый состав стада потомством от новой, не «заколдованной» овцы. Особенно часто приходится страдать от того, что коровы и лошади уходят далеко из дому и летнее трудовое время приходится терять попусту. В таких случаях делают соответствующие обряды над следом, над хлевом, как над частями хозяйственного комплекса.

Что касается объектов, на которые направлено колдовство, то считается, что все природные явления и предметы так или иначе доступны действию воли колдующего. Здесь нет еще сознания причинной связи явлений внешнего мира друг с другом. Не существует непреложных законов природы, с которыми человек должен согласовать свои дела. Эта внешняя связь явлений в значительной мере копируется из внутренней психологической связи явлений, находящихся только п собственном представлении колдующего. Трудовой его опыт распространен в ограниченной сфере внешней деятельности, другая часть остается недоступной непосредственному опыту. Но отсюда человек, неиспорченный верой в бога и бесчисленных духоп, не делает их сверхъестественными, не отчаивается в их овладении, не окутывает их дымкой мистики, а старается также на них воздействовать, но, за отсутствием данных о настоящих свойствах этих явлений, он идет тут ощупью, принимая часть за целое или подобие предмета за самый предмет. Объективные результаты такой деятельности воспринимаются тоже субъективно. Причинная связь явлений устанавливалась в весьма узкой сфере. Первоначально психические ассоциации и принимались за причинную связь. Но это не мешало, однако, древнему человеку в его деятельности.

Познавать мир иначе у первобытного человека не было и средств. Первое «умозаключение», которое в дальнейшем развилось, углублялось и дало современное мышление, состояло в знании превосходства

человека, вооруженного орудием, по сравнению с человеком невооруженным. Орудие первоначально должно было янляться универсальным средством в борьбе яп жизнь. Реальное и сверхъестественное могли быть осознаны только на почве познания мира при посредстве орудий, Единственные реальные средства, поставившие человека выше животных, орудия, не могли не являтся таковыми же и в борьбе против

I нерхъестестпенных сил. Иначе не мог ло быть и потому, что сверхъестественные силы не могли восприниматься иначе, как в форме тех же материальных предметов, к которым человек все более и более успешно применял орудия. Таким образом, колдовство, KriK самостоятельное явление, появляется одновременно с появлением представления о двойственчости объектов восприятия.

Когда появилась необходимость воздействия на другой мир явлений, параллельный реальному, у человека для изаимодейстаия с ними не было других (/юдств кроме трудовых действий. Единство трудовых действий в приложении к двум параллельно развивающимся мирам соответствует первоначальному монизму восприятия. Но как бы то ни было, колдовское действие, обособившееся от трудовых действий по объекту своего приложения, имеет дело с фикцией. Поскольку это так, колдовство генетически приходится связывать с религией, мистикой и т. п.

Но колдовство в чистом виде имеет много преимуществ перед религией, мистикой в современном смысле слова. Прежде всего и колдовстве нет никакого Гм,га п нашем смысле слова, со всеми слишком «человеческими» чертами последнего, нет идеи владыки и подданного, господина и раба. Нет рабского служения этому господину, нет унизительных просьб и молитв, нет никаких разорительных жертв и приношений, нет первоначально специальных служителей этому неведомому, освобожденных от общего труда и живущих за счет труда остальных. В колдовстве есть уверенность и своеобразная система, что все решительно так или иначе доступно человеку. Человек является хозяином мира, он в нем господствует, колдующий подчиняет в одних случаях реально своей силой и своими знаниями, а в других случаях колдун, колдуя, тоже подчиняет, хотя и фиктивно. Но эта фиктивность для него не ясна, так как она прилагается в той части жизни, которая еще не освещена, не ощущена, не осознана его энергией, силой, его опытом. Как только трудовой опыт человека расширяется, расширяется и область приложения его логического знания за счет более или менее алогического колдовства.

Колдовской акт, будучи связанным в своем генезисе с хозяйственшлм актом, остается по форме таковым и далее, когда представления о сверхъестественном получают дальнейшее развитие и мир духов обособляется от мира реального, характер человеческого реагирования на них остается прежним. Главную роль при взаимоотношениях человека с этим сверхъестественным миром продолжают играть человеческие орудия, обычные приемы защиты и нападения, какие применяются и по отношению к существам реального мира. Орудия служат для колдовской порчи и для колдовской защиты (обереги). Интересны охотничьи обычаи, применяющиеся коми промышленниками в условиях их пребывания вдали от общественной среды, среди дикого леса, при наличии в головах только психического содержания, которое у них твердо запечатлелось под влиянием совокупности об- щераспространешштх воззрений на мир и которое направляет в соответствующую сторону психическое восприятие.

Между прочим, охотники остерегаются припоминать на охоте домашних и, в частшх.ти, свою жену, так как нередко после этого они начинают галлюцинировать. В галлюцинациях промышленник-охотник живет с пришедшей к нему из дома в лес иногда за сотню верст женой, приживает от этой жены детей; мнимая жена оставляет его уже при возвращении домой на расстоянии недалеком от его деревни — тут только охотник догадывается, что он жил не с настоящей женой, а с лесным духом (vorsa). В следующую осень мнимая жена встречает иногда его уже с ребенком на руках.

В общем же и этот мир галлюцинаций не может порабощать личность охотника. Вооруженный охотник не боится никаких привидений. Потому последние «не смеют встретиться» с ним в открытом бою, а «действуют» исподтишка, когда вечером утомленный охотник, не замечая грани между сном и бодрствованием, засыпает часто над своим котлом и когда у него перемешиваются друг с другом сон и реальность, воображение и действительность. Первым делом констатировавшего факт галлюцинации является мысль о местонахождении своего оружия. Промышленник хватает нож, топор и бросается на привидение. Такое отношение очень целесообразно, так как боевое настроение заставляет напрягать органы восприятия и психику, в результате чего является точное восприятие и галлюцинация исчезает. Правда, бывают случаи, когда охотник теряется, поддается влиянию страха, тогда этим самым парализуется восприятие и так в высшей степени утомленных органов и тогда

охотник погибает. Часто получает он психическую болезнь на всю жизнь. Так, в Лопидине на Удоре один охотник сошел с ума и в течение 15-и лет не мог привести в равновесие свою психику.

Этот случай сообщили мне в таком виде: «Три брата-охотника ночевали в одной избушке. Устав в высшей мере в утомительной охоте, бритья легли спать, не затопив очага и не бросив туда по обычаю крошки хлеба. Пришло целое „стадо“ mutij’eB (лесных духов). Они все навалились на одного из братьев и свернули ему шею, другой пытался затопить очаг и бросить крошку хлеба (чтобы этим спастись), но вместо хлеба засунул в огонь свои задние конечности, третий брат свихнулся с ума. Дня через три приходят сюда соседи из ближайших избушек, подозревая что- то неладное, так как братьев не стало слышно на охоте уже в течение трех дней. Открывая двери, спрашивают, живы ли они (konko-рб lovjao^e-na). Один подал голос: „Я, — говорит, — жив еще, а брат, кажется, уже окоченелЕле живого, обгонявшего, вытащили его из очага, другой брат оказался мертвым, а третий с перепугу сошел с ума. Он жил еще лет 15, а потом о припадке галлюцинации умер».

Колдовство выработало ряд средств, при помощи которых оно субъективно может господствовать не только над естественными явлениями, но и сверхъестественными. Последние представляются совершенно материальными и воздействие на них производится при помощи вполне определенных предметов и средств. Существует особый колдовской инвентарь.

МАГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОРУДИИ. НОЖ

Очень важное место в составе магического инвентаря занимает нож и другие орудия, а также просто сталь. Так, главным орудием колдунов при производстве заговоров, лечения в бане, играет нож. Нож является необходимым предметом для гаданий. На святках, когда садятся слушать, обязательно обчерчивают себя ножом, иногда даже специально хлебным ножом и нож втыкают в землю в том месте, где замыкается линия круга. Без этой предосторожности затея гадания может окончиться очень печально для призвавших бесовскую силу.

Когда на святках ложатся спать с пожеланием увидеть вещий сон, то это означает призыв бесовской силы с целью проникновения в будущее. Поэтому, чтобы не быть в окончательной власти этой силы, под подушку кладут нож, как орудие защиты.^{^[30]} Когда на волю выпускается подержанная п жилище птичка, то ее отпускают обязательно с ножа, в противном случае она будто бы попадает в koith коршуна. Основным содержанием этого обычая по всей вероятности было опасение, чтобы птица, как член семейного коллектива, не унесла домашнего счастья; существует поверье, что если дикое животное, содержимое в неволе, вырвется на волю — этим самым оно уносит жизнь одного из членов семейства. В том и другом случае нож, как магический предмет, уничтожает возможность наступления вредного результата. Нож может быть обращен и против колдуна. Чтобы пошутить над ним, его запирают в комнате при помощи ножа (см. выше). Нож и вообще стальные орудия являются страшными не только для колдунов, но всяких сверхъестественных сил. На Удоре рассказывают об одном рыбаке — Mozynsa (с Мезени) таким образом: рыбак после рыбной ловли развешивал свои сети сушить. Откуда ни возьмись налетел вихрь и раскидал, разорвал сети. Взбесившийся рыбак вытащил из ножен свой нож и с размаху бросил его в вихрь наотмашь. На этот раз тем дело и кончилось. Глубокой осенью, уже по снегу, этот же человек собрался с извозом в Питер. Подъезжая к городу, он зашел в один загородный дом для отдыха. В избе на кровати он увидел лежащего длинного мужика с перевязанным глазом, а на подоконнике увидел тот свой нож, который он на Мезени когда-то осенью бросил в вихрь. Тут он догадался, — куда он попал в гости. Добродушный хозяин, однако, его успокоил, сказав, что виноват был сам, потому мстить за свою рану не будет. Аналогичный рассказ передается и на Вишере, как один охотник поранил лешего своим топором тоже за досаду.

Интересно предание о пермяцком богатыре Пера, известное и в Коми области. У Перы вспыхнула вражда с лешим на почве владения охотничьими угодиями. Пера за свои геройские подвиги получил от русского царя жалованную грамоту на владение по р. Лупье н верховьях Камы охотничьими угодьями (Лупьи- Парму), которые раньше были в безраздельном пользовании лешего (vorsa). Последний, несмотря на все сиои козни, был nce-таки в конце концов убит Перой.’ Многие охотники, боясь проникновения к себе лесного духа, на ночь кладут под свою подушку нож, кусочек хлеба и щепотку соли. Дерзость людей доходит до того, что когда начинает падать град, то выхватывают нож, выходят на крыльцо и бросают его ввысь в надвигающуюся тучу, а самую градину заносят в дом и бросают в печку, растопляя ее, а, следовательно, и всю градовую тучу, по обычной формуле колдовства. Или на Сысоле, на сенокосе, когда начинает надвигаться туча, то для устрашения ее стреляют в нее из ружья.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒