Сидоров А.С. – Знахарство, колдовство и порча у народа Коми 11 страница

В районе Усы на Печоре прямо вырезают из мяса горностая пахучие железы и носят их в повязках на поясах или привязывают на шею домашним животным. Магические свойства этих желез определенно приписываются их свойству издавать неприятный запах.'

По Сысоле во время эпидемии стараются есть больше лука, имея, по всей вероятности, в виду, что болезнь не придет к данному человеку из-за едкого вкуса лука, остро действующего кроме того и на глаза. Редька также считается способной исцелить от «семи болезней». Основанием для такого поверия служит горький вкус редьки, долженствующий отгонять от себя всякое вредоносное, болезненное начало.^{^[40]}

ПРЕДМЕТЫ, ИМЕЮЩИЕ ОТВЕРСТИЕ

Есть еще целая категория магических предметов, реальную связь с трудовым бытом коих установить труднее. Это предметы, имеющие отверстие. Некоторые из таких предметов позволяют видеть настоящий

пид анимистических существ. Так, через щепку с отверстием от выпавшего сучка или простое кольцо, можно увидеть в крутящемся вихре Kuz-Jvan’a, существо с большим высоким человеческим туловищем. Через них же очень легко увидеть колдунов, идущих на промысел или па шабаш и т. п.

Аналошчную роль играет и замкнутое пространство, образующееся между ногами и землей, если расставить ноги несколько врозь. Если посмотреть назад через упомянутое пространство, то псе невидимые глазом таинстиенные существа становятся видимыми. Через это же пространство, а также между ногами собаки, стреляют в лешего, когда он показывается охотнику. В с. Палевицах некоторые, считающие себя испорченными от vomidz, пролезают через выдолбленную сердцевину толстого деревянного обрубка.

При болезни горла пьют воду через камень, имеющий отве[>стие. Ушную боль продувают через дыру в камне. Такие камни с отверстиями, как и другие талисманы, предохраняют вообще от всяких сверхъестественных сил, в том числе от колдуноп и болезней. На Печоре очень часто на косяках дверей, у крыльца и у «задних» дверей (от сеней в хлев), встречаются такие камни повешенными на веревочке. Если корова доит молоко с кровью, то для исправления доят ее через щепку, имеющую отверстие от пылавшего сучка.

Колдовское значение замкнутого пространства выступает и в способе защиты от наступления рокового результата при ясно выраженном недоброжелательном слове или взгляде, — в этом случае немедленно при осознании колдовской опасности повертываются задом к злоумышленнику и 3 раза сплёвывают через отверстия, получающиеся при скрещении растопыренных пальцев обеих рук. Магической ролью отверстий объясняется обычай обливать обрядовой водой заболевших от vomidz через решето.'

Рекомендуется доить корову, надевая на свой палец кольцо, чтобы корова не испортилась от дурного слова или дурной мысли. Некоторые старые женщины носят на руке медное кольцо отнюдь не для красоты, а в качестве амулета, причем сила этого амулета заключается, по-видимому, как в материале (кольцо — обязательно медное), так и в форме предмета. Повсеместно известен обычай смотреть, на святках, через кольцо, погруженное в стакан с водой, с целью увидеть изображение будущей судьбы. Но кольцо и вообще, часто независимо от материала, фигурирует в качестве магического предмета и входит, между прочим, в состав гадательного инвентаря. В инвентаре знахарей, между прочим, играет некоторую роль и обруч: колдуны, всматриваясь в водную поверхность через простой деревянный обруч, стараются увидеть «сок{ювенное».

Обливание лиц, заболевших от враждебного слова или изгляда (vomidz), обрядовой водой со дна кадки (dzuys), т. е. с нижней, обратной стороны дна, нужно связать также с представлением о магической роли круга (dzu). Песок, взятый из водоворота реки, обладает особым свойством изводить в жилых помещениях клопов. Поверие основано, по всей вероятности, на том, что в водовороте песок вертится, совершает круги и этим приобретает магические свойства. Для того, чтобы коровы вечерами летом приходили из лесу (с выгона) домой, {юкомендуется в Страстной четверг рано утром, пока спят еще вороны, открыть боковушку и через трубу прокричать клички всех своих коров. Труба в данном случае, по-видимому, играет роль магического отверстия в камне.

Аналогичную мысль можно усмотреть в обычае крестьян Усть-немской волости, заключающуюся о том, что прежде, чем тронуться от дому с санями, на которых везут покойника, хозяин дома должен ранее взглянуть из-под саней между полозьями на ноги своей лошади, «чтобы она впоследствии не стала спотыкаться».^{^[41]}

Во всех указанных примерах выступает универсальное значение замкнутого отверстия. Камень с отверстием, щепка с отверстием, кольцо, обруч обладают свойствами: способствовать зрению различных, обычно невидимых духов; отражать события будущего; защищать от всех вредных, сверхъестественных существ; предотвращать порчу и болезни, исправлять их и т. д. Сюда же нужно отнести и обычай подкла- дывать хомут под ноги коровам при выходе их из хлева в первый раз весной на пастбище с той целью, чтобы коровы не отвыкали от хлева, а регулярно по вечерам приходили домой. Во время святок будто бы через хомут можно наблюдать различные колдовские явления. Магическим значением отверстия нужно осмыслить также поверие, что для исправления vomidz нужно принести траву, выросшую через глазное отерстие лошадиного черепа и поить больного ее отваром.^{^[42]}

Откуда происходят такие воззрения? Какое значение того или иного предмета из числа указанных нужно считать более основным, первоначальным?

Для разрешения этих вопросов нужно приложить тот метод, который положен в основу объяснения возникновения культа. Именно культовое действие первоначально связано с хозяйственной деятельностью предмета. И эта хозяйственная деятельность первоначально воспринималась одновременно с культовым действием. С расчленением значения того или другого действия остается некоторая общность, выражающаяся в общности хозяйственных и магических приемов, предметов и действий. В дальнейшем хозяйственный и культовый принципы, отделяясь друг от друга, начинают получать обобщение и смысл уже независимо друг от друга. Если в отношении магического значения орудий связь хозяйственного и колдовского принципов достаточно ясна непосредственно, то в отношении категории предметов, имеющих отверстие, такая связь может быть установлена из ряда бытовых аналогий.

Между прочим, при рождественских гаданиях мы встречаемся со значением круга и в несколько более реальном смысле. Во время гадания, призывая сверхъ- «^стественные силы для предвидения будущих судеб, в то же время стараются оградить себя от близкого соприкосновения с этими силами и с этой целью очерчивают вокруг себя ножом, напилком, острогой или другим каким-нибудь металлическим орудием замкнутую черту. Здесь черта символизирует, по-видимому, какую-то более реальную защиту. Точно также опа- хивание селений бороздой мордовскими и русскими к(>естьянамн во время свирепствования той или другой эпидемии имеет в своей основе действительное ограж

дение селения от существ, несущих болезни и смерть или, вернее, от болезней и смерти, имеющих вил каких-то существ.

Крестные ходы православной церкви воспринимаются коми как магическое окружение — об этом свидетельствует сам термин для обозначения их — gogortom, т. е. окружение.

С другой стороны, круг имеет большое значение как форма овладения. Обойти человека в переносном смысле значит овладеть человеком, превзойти его. В с. Палевицах был один помешанный на этой идее (Je3e-Vane-Jogor). Для него доставляло большое удовольствие обойти каждого встречного. Таким образом, идея о круге объединяет в себе идею защиты и овладения.

Эта идея могла за{юдит1>ся уже при начале человеческой культуры в то время, когда человек стал искать себе защищенного со всех сторон места. Естественная пещера, сначала, а затем первая искусственная изгородь были источниками, из которых в дальнейшем вышла мысль о благодетельной силе защищающего, замыкающего предмета в общей форме, в форме всех предметов, вызывавших ассоциацию о защищенном месте. А так как «подобное заменяет подобное», то и и(>едмет, в данном случае круг, отверстие, вызывающие в ассоциации аналогию, заменяют (по крайней мере в психике) оригинал (защищенное место). Печорские охоттши для исправления себя от «порчи» выбирают на длинной, прямой лесной тропе небольшую жипую сосну, раскалывают ствол ее вдоль посредине, раздвигают клиньями образовавшуюся щель и че[>ез получившееся отве(>стие пролезают вместе с ружьем, с собакой и другим охотничьим инвентарем в надежде на то, что «при прохождении через сердцевину за свежим деревом останется все нечистое».^{^[43]} В основе этого обряда лежит, по-видимому, мысль о достижении безопасности после захождения и огороженное, защищенное место. Преследующие остаются за воротами, запирающими убежище, и то время, как преследуемые успевают пройти через запирающиеся ворота.^{^[44]}

Первобытная охота происходила также в смысле коллективного окружения зверей, животных. Исчезновение диких оленей из лесов Вычегодского края некоторые коми объясняют тем, что все олени были уведены самоедами посредством окружения. Самоеды злонамеренно обошли на лыжах леса, насколько они оказались в силах охватить, и в результате все олени, какие оказались внутри этого круга, должны были следовать за ними.

Такие воззрения о магической силе окружения имеют параллель в совершенно реальном факте из охотничьего быта коми. Так, у охотников коми практикуется следующий способ ловли лисиц. Район, в котором обнаруживается лисица, предварительно целиком охватывается лыжницей (следом от лыж) с таким расчетом, чтобы лисица оказалась внутри круга из лыжницы. Затем получившийся круг один из охотников на лыжах разбивает своим следом на две части. В дальнейшем та половина, в которой будут найдены следы лисицы, снопа разбивается на две части и т. д. Когда круг делается достаточно малым, следы лисицы начинают учащаться. Она начинает ходить внутри круга на расстояние метров 4-х вдоль его, не

переходя, однако, его наружу. Далее на тропе лисицы ставится капкан, куда она и попадает. Эта вера основана на том, что дикая лисица не переходит человеческой дороги вообще и следа от лыж в частности. Нужно заметить, что боятся переходить лыжницу уже только более дикие лисицы, те же, которые живут ближе к местам постоянного обитания человека, являются более смелыми и запереть их в круге из лыжницы уже невозможно.

повязки

В связи с мыслью о магическом значении круга нужно объяснить обычай, наблюдающийся у коми женщин, носить на голом теле повязку. Более полные и здоровые девицы, чтобы не испортиться от недоброжелательного взгляда или слова, перевязывают сбои ноги пониже коленпого сочленения шнурком. Некоторые охотники на Мезени (с. Глотово) на голое тело надевают пояс из лыка. Такой же пояс надевают на невесту при снаряжении ее под венец у пермских коми. По Сысоле, когда отправляются в дальнюю дорогу (на войну и т. п.), надевают на себя на голое тело пояс из липового мочала (nin-von). Беременным женщинам не рекомендуется снимать с себя на ночь пояса — пояс будто бы предохраняет от кошмарных снов, воспринимающихся коми как удушение домовым (он наваливается на человека своим телом). Для предохранения растяжения во время работы жил в суставах запястья перевязывают в этом месте руку ниткой из немытой овечьей шерсти, носящей название vudzor (тень), т. е. талисман. В с. Палевицах беременные женщины для предохранения своего плода от подмена (vezom) на голое тело опоясываются черной шерстяной ниткой. Некоторые чуваши на последней империалистической войне на голом теле такте имели шерстяные нитки в качестве магического пояса (В. Г. Потолицын).

Для предохранения телят от порчи на шею им, как указывалось выше, привязывают бечевку. На Иж- ме хозяйки после рождения теленка просят иногда кого-либо из своих детей привязать ему на шею повязку «на свое счастье».

Сила шелковой или сделанной из конского волоса повязки на шее, одеваемой женщинами для предотвращения задушения от предполагаемой порчи, основана на поверьях, имеющих прямое отношение к идее о связывании, замыкании, овладевании.' По сказаниям, можно напугать водяного, если прийти к тому озеру, где будто бы он обитает, и пригрозип» замкнуть это озеро веревкой, подобно мешку со стягиваемым отверстием (syrjavny).

В с. Палауз во время гадания обвязывают сруб колодца веревкой и по ней слушают свою судьбу. Некоторые с этой целью обвязыпают даже кадку с водой.^{^[45]}

Теперь становится понятным то, почему бессмертие колдунов у коми по эпическим сюжетам заключается в поясе или повязке их штанов (gat£-von). Этот момент нужно поставить в связь с общими поверьями о магической силе повязки вокруг тела или вокруг его частей.

Таким образом, в основе всех поверий и обрядов, связанных с кругом, кольцом и т. п., лежат трудовые моменты — ограды, безопасности, замыкания, овладения. Нужно принять во впиманне, что в жизни большое значение должно было иметь то, чтобы это замыкание было полное, чтобы круг, окружность, были совсем замкнуты. Место замыкания должно было играть особенную роль. Соответственно этому и гаданиях болг>шое внимание уделяется тому обстоятелт>сгву, чтобы конец черты обязательно совпал с началом. Место замыкания, по-видимому, считается наиболее слабо защище!шым местом. Сюда, между прочим, при обчерчивании себя при гаданиях, всаживается в землю тот нож, то орудие, которым проводилась магическая черта. Рассказывается случай, как на Выми один охотник пострадал от лесных духов из-за того, что, ожндая духов, обчертил себя около костра таким образом, что черту провел в одном месте не по земле, а поверх чурки, которая далеко пысовывалась из костра. Когда чурка сгорела, духи проникли через образовавшийся просвет во внутрь круга и его погубили.

Наряду с этим, наиболее уязвимым местом в жилых помещениях являются двери, окна, дымоход и всякое другое отверстие, ведущее в дом, в избу. Поэтому всякие талисманы обыкновенно помещаются над косяками дверей, окон, около трубы (вереск около труб на Ижме). На представлении о магическом значении реальных средств замыкания основаны поверья, связанные, например, с воротами, с выходом из огороженных мест. У удмурт, напр., во время эпидемий добывают для целей обкуривания искусственный огонь при помощи трения ремня о столб общественных ворот. У коми в с. Палевицах от порчи (vomidz) обкуривают заболевшего древесной корой,

взятой с 3-й жердинки из того места огородов, где существует вход и выход. Росой, собранной с третьей жердинки огорода, выподят бородавки.

В связи с этим само прохождение через ворота становится очистительным средством. У чувашей до последнего времени сохранился обычай прогонять домашний скот и проходить самим через специально устроенные в обрыве ближайшего оврага земляные ворота, весной, перед тем, как выпустить скот на выгон или во время свирепствующих болезней (Изв. Об-ва Арх., Ист. и Этн. при Казан. Университете, т. XIX, вып. 3 и 4. — К. Прокопьев).

Понятно, что узел, как место замыкания, где концентрируется сила замыкания, а также замбк и ключ, приобретают магическое значение. Этим объясняется ижемский обычай опоясываться во время свадьбы кушаком, связанным наподобие сетей со многими узлами.^{^[46]} Считается при этом, что «порча может подействовать только после того, как будут развязаны ею все узелки в сетях». На Удоре некоторые охотники, для предохранения своих собак от порчи, на шею ей повязывают ошейник, завязанный 100 узлами. С другой стороны, в с. Палаузе, например, при гадании иногда распоясываются и распускают свои волосы (женщины), очевидно, с той целью, чтобы лучше действовала колдовская сила (на них). Волшебные узлы, в которые колдунами заключаются ураганы и бури, были известны древним финнам, норма нам, а также и лапландцам.^{^[47]} Осень широко распространенный обычай среди женщин распускать спои волосы do время обрядовых ритуальных действий нужно поставить в связь также с поверьями об узлах.

На святках подслушивают с целью гадания под замками. Самой главной частью русских заговоров являются «ключевые» слова.

Над посудой со съестным всегда бывает какая- нибудь покрышка и часто совсем не дли физической защиты. Если под руками не окажется никакого прикрытия, то накладывают поперек отверстия посудины лучинку, называя это vudzor, т. е. «тень». Здесь мы имеем пример еще более элементарного и примитивного представления, когда против нечистого, вредного, мистического защищались самыми простыми житейскими, реальными средствами не столько, может быть, принудительного свойства, сколько характера предупреждения. В параллель с этим нужно привести обычай, сохранившийся у известной части народа коми и до настоящего времени. Дело в том, что местная культура, неразложенная еще «цивилизацией», не знала запоров на своих домах и для того, чтобы в отсутствие домашних никто не зашел в пустой дом, достаточно было на дверях, между косяками, наискось поставить палку, по-местному — «тас», в знак отсутствия хозяев. Видя такой знак «тас», никто из посторонних уже не заходил без крайней нужды в этот дом. Vudzor над кринкой молока и т. п. есть такой же «тас», знак, показывающий нежелательность проникновения сюда существ, но уже не реальных, а сверхъестественных.

Такое значение этого «vudzor»-«Tein>» сохранилось в своем еще очень материальном понимании на Пе

чоре. Там в каждом вновь строящемся срубе для избы в п(юсвете на предполагаемом месте окон и дперей вы увидите две палочки, сложенные поперек отверстия наискось, крест-накрест, а то и одну палочку, поставленную также наискось. Это делается для того, чтобы нечистая сила не проникла в новый сруб. Ни одно из створчатых окон жилых домов в летнее время не открывается настежь без того, чтобы наискось не были поставлены между косяками палочки. В противном случае в дом может пробраться «mutij» — леший. Эти палочки, лучинки, не убираются с косяков в летнее время даже тогда, когда окна бывают закрыты.

С оформлением идеи о двойнике-духе предметов эта перекладина стала защищать не своей материальной, а «духовной» стороной, тенью, потому она и получила название «vudzor» (тень).^{^[48]}

Итак, идея замыкания, запирания, окружения себя чертой, имеет своим прототипом механическую идею окружения себя замкнутой преградой, чертой — стеной, оградой. Эта мысль сделалась доступной первобытному человеку с того момента, как он научился защищаться от животных при помощи своих первых убежищ. И эта идея о спасительной роли замкнутого пространства потом преобразовалась, дифференцировалась в своем значении и дала материал для колдовского применения соответствующих предметов по отношению уже к нематериальным силам и явлениям.

Эта же идея в дальнейшем стала по аналогии свя- змваться с круглыми, замкнутыми предметами вообще, сначала с кольцом, а потом с предметами, имеющими отверстие.’ При этом (с кольцом) большое значение имеет и самый материал.

ХЛЕБ КАК МАГИЧЕСКИЙ ПРЕДМЕТ

Во исех рассмотренных выше группах магических предметов мы установили большое жизненное значение их. от которых зависело часто существование человека. Большая часть предметов магического инвентаря является средством борьбы за существование. Благополучие людей связывается с наличием соответствующих предметов. С ними, и пользуясь ими, человек приобретал исключительную мощь. Сытый челопек, ощущая себя сильным, легко преодолевает те препятствия, которые кажутся ему страшными, неодолимыми в то время, когда он чувствует себя больным, голодным. Поскольку орудия и оружие, защищая человека от физической опасности, приобретают способность магически защищать от сверхъестественных существ, постольку же пища, благодетельно влияющая на организм, не может не иметь в глазах человека того же свойства. То, что дает безопасность — воспринимается сакраментально, то, что питает — становится священным. Магические свойства предметов—это только разновидность общеполезных их свойств, взятых в жизненно-необходимом значении.

Предметы питания неизбежно становятся средст- иом поддержания жизни не только физически, но и символически. Хлеб у коми и настоящее время считается даром божьим. С хлебом нужно обращаться благоговейно. Во время еды за столом все члены семейства держат себя серьезно и сосредоточенно: вертеться, выглядывать на улицу отнюдь не полагается. Упавший на пол хлеб поднимают и подносят ко лбу: наблюдают, чтобы не поло?китъ хлеба обратной стороной наверх. На стол, где помещается хлеб, не разрешается класть руку выше локтя. Хлеб и другие продукты питания фигурируют во всех религиозных обрядах. Религиозное значение его самое разнооб- [и зное в настоящее время. Но теперь хлеб осознается как дар божий, а первоначально это — сам «бог». Если в древнейшие эпохи человеческой культуры хлеб, как таковой, не был известен, тогда вместо хлеба в таком же магическом значении выступали другие соответствующие продукты питания.

Магическое, сверхъестественное значение хлеба самого в настоящее время выступает во многих обрядах и поверьях. Хлеб как непременная принадлежность фигурирует в обрядах гадания (nim-kyv). Хлеб, хлебный нож, тесто — необходимый материал и при святочных гаданиях. Ружье, заряженное с хлебом, не подвержено колдовству, порче. На медведя, во избежание его сверхъестественного влияния, настораживают ружья, заряженные также с хлебом. Хлеб употребляется в значении простого талисмана, держится в люльке ребенка, охотниками под своей подушкой. На святках на перекрестке дорог гадающие обчер- чиваются и, взявшись за мизинцы или за большие пальцы (Нижняя Вычегда), слушают. Внутри круга при этом должны быть положены: скатерть, хлебный нож и краюха хлеба (нож — в черту, краюха — на голову, а скатерть — поверху).

Промышленники на охоте ежедневно вечером кидают наотмашь крошку хлеба на свой очаг.' Когда с кем-нибудь случится припадок эпилепсии, его покрывают скатертью, на которую кладут ковригу хлеба.^{^[49]}

Отправляясь в дальнюю дорогу, берут с собой кусок хлеба в карман, — это должно способствовать удаче данного предприятия. Краюшка хлеба, скатерть, печная лопата суть магические орудия против встававших, по сказаниям, из гроба колдунов.

У пермяков существовало убеждение, что для того, чтобы на суде выиграть дело, достаточно иметь и руке или за пазухой круто посоленный и разжеванный кусок хлеба (Янович. Пермяки, 150).

У них же челпан хлеба, полученный при встрече похоронной процессии от родственников умершего, приносится домой и вешается там в качестве талисмана.

Хлебу по воззрениям коми можно приписать эпитет «sondyban», т. е. «лицепая сторона солнца», что полагается, по объяснению одного старика, только богу и самым большим святым.

ПОЧИТАНИЕ ПРОМЫСЛОВЫХ животных

Если хлеб, как продукт, удовлетворяющий насущную жизненную потребность, мыслится имеющим

сверхъестественные, магические свойства, то и другие предметы, играющие в жизни важную роль, также должны иметь значение магических, первоначально еще непротивопоставляющееся естественному. Действительно, промысловые животные, имеющие для коми первостепенное жизненное значение и теперь, а в прежнее время, в эпоху исключительного господстпа охотничьего быта — в особенности, занимают почетное место в миросозерцании и дают материал для выполнения большого количества обрядов.

Животные, благодаря своим психическим свойствам, приближающимся к человеческим, дают более благодарный материал для всякого рода построений сакраментального свойства. Охотниками считается, что успех в охоте зависит не столько от личных способностей охотников, сколько от доброй воли самих животных, следовательно, и от соответствующего поведения по отношению к ним охотников. Поэтому в охотничьем быте существуют (особенно господствовали в прежнее время) очень строгие нравы в отношении слов и действий применительно к интересам зверей и промысловых животных вообще.

При подборе членов охотничьих артелей обращается внимание поэтому не столько на чисто охотничьи способности человека, сколько на его характер, поведение вообще. Требуется, чтобы человек был не болтун, не сварлив, не завистлив, не сквернословил, чтобы он никогда ни о чем не проявлял каких-нибудь недоброжелательных чувств, нервозности, нетерпеливости и т. д. Между членами артели не должно быть никаких споров, раздоров и разногласий. «Какими вышли из-за стола, такими же чистыми должны все возвратится домой». Одним словом, каждый член артели должен «ve§a vidzny», т. е. «соблюдать

[1] А. С. Силороп

святость», как ио взаимоотношениях между собой, так и по отношению к промысловым животным в особенности, потому что звери — «veza», т. е. звери—священны.

Перед началом охотничьего сезона, прежде чем выйти в дорогу, охотники по Ижме и Пижме совершают обряд очищения. Для этого достается «Богородская трава» (собирают на Тиманском кряже), кладется в особую плошку с горячими угольями, затем промышленник обкуривает себя на пороге своих сеней, после чего он переступает этот порог и направляется в дорогу (Д. А. Пантелеев). По словам К. Ф. Жакова, старики в прежнее время регулярно каждую неделю обкуривались дымом для своего очищения от всего нечистого (Языческое миросозерцание зырян. Научное Обозрение, 1901, N° 3, 80).

Когда охотники снимаются в путь, то, до прихода на место ночлега, возбраняется в дороге отправлять какие-либо свои естественные потребности. Ни одна лесная птица не должна быть без надобности подстрелена. Лесное животпое не должно быть принесено домой живым, под угрозой навлечь несчастье на весь дом. Если лесное животное, принесенное домой, вырвется на свободу, то этим самым оно унесет голову кого-либо из членов семейства. Никогда нельзя высказать вперед свою уверенность в удачном окончании охоты на того или иного животного. Хотя многие охотники, стреляя из винтовок одной пулей, не портят шкуры белки, попадая часто в ее голову, тем не менее эти свои качества применить к конкретному случаю или словом, или хотя бы даже в мыслях нельзя: жи- нотиое испортится, оно или ни за что не будет умирать, или не попадет в руки прежде, чем не измочалится пулями. Нельзя выразить недовольства из-за

того, что попало малоценное животное, или плоха шкура — в результате может больше никогда не попасть тебе это животное.

Многие охотники придерживаются очень строгих правил в отношении соблюдения благочестия на те- теревипых токах. Так, не говоря уже о том, что возбраняется осквернять это место какими-либо нечистотами, считается недозволительным плеваться на току. Окурки и пепел от них промышленники тщательно собирают и кладут себе п карман или в шапку с тем, чтобы выкинуть их вон после своего удаления, на значительном расстоянии от токовища. Само собой подразумевается, что охотники, как и всегда, избегают каких-либо легкомысленных разговоров или замечаний во время ловли тетеревов.

Всячески остерегаясь выразить недовольство, или тем или иным способом оскорбить зверя, вместе с тем охотники принуждены бывают их убивать. Нет ли тут противоречия? Несомненно, убийство является актом недружелюбия. По р. Кожем-ю старообрядцы на охотничьем промысле на белку пользуются луком с притупленными стрелами, чтобы «не проливать крови» зверя. (Нат. Очерк, 102). Исходя из этих мыслей, охотники стараются чем-либо сгладить cdok) вину, отвести гнев зверя на кого-либо другого или показать непреднамеренность убийства, стараются примирить с собой зверя. Печорские охотники, напр., боятся осматривать рану промыслового зверя, подчеркивающую акт убийства. Одновременно с этим у самоедов по отношению к хищнику, волку, существует правило противоположного характера: на рану убитого полка не только можно смотреть, но нужно плевать (Г. Старцев). Также и у Вымских коми рыбаки, впервые познакомившись в Вычегодском бассейне со стерлядью, каждый раз, как она неожиданно попадалась п невод, бурно выражали по отношению к ней свое негодование как к нечистой рыбе, всячески оскверняли ее, мочились рыбе в рот и бросали ее с проклятиями и заговорами обратно в воду (В. И. Трошев). Когда снимают со зверя шкуру, то говорят не «снять шкуру», а предупредительно предлагают «помочь раздеться зверю». Чтобы при снятии не допустить какого-либо несоответствия с ритуалом, а также для соблюдения технических требований, снимание шкуры с ценного зверя поручается более пожилому охотнику. Когда имеют дело с более дорогим зверем, то тушу его с почетом хоронят под пеплом костра, перед шалашом.^{^[50]} На Печоре для медведя иногда вырывается яма на месте трупа и в ней по определенному ритуалу хоронится голова его. Раньше при этом хоронились все кости медведя. После захоронения зверя устраиваются «поминки».

Совершенно аналогичные обряды существуют и в рыбной ловле. В рыболовных артелях «veza— vidzny», «соблюдать святость», выполняется строжайшим образом. Легкомысленный (ysty-povzi), или завистливый (koly£), человек является совершенно неприемлемым для артелей. В таких случаях поминутно необходимо совершать обряды очищения дымом. Первая рыба в настоящее время в некоторых районах обязательно должна быть принесена в жертву богу (molitoma). На Выми, между прочим, первый рябчик оставляется на гладко отрезанном пне по адресу лесного духа (gonapel).*

На Печоре из первой крупной рыбы, попавшейся в невод, готовится обрядовый обед для всей артели. Считается недозволительным совершать кровопролитие во время чистки этой рыбы. Убивают рыбу не ножом, а между двумя камнями, ударяя верхним камнем по голове рыбы. Потрошат рыбу также не ножом, а путем выдавливания внутренностей' (Н. Попов).^{^[51]}

Многие угро-финские народности (лопари, вогулы и др.), также как и многие другие народности, при этом не ломают костей рыбы или птицы, бережно складывают их в естественном виде, и первых бросают в воду, а вторых или хоронят, или оставляют в священных местах, чтобы они снова ожили.^{^[52]}

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒