Не покидай. 8 страница

− Ты будешь мне нужен, − тихо, но твердо сказала она, − и я докажу тебе это, как только стану свободна. Первым делом нам надо проверить все потенциальные способы излечения. Такие, как поцелуй…

− Гермиона…

− Не надо, я не хочу больше ничего слышать. Я знаю, ты не веришь, что это сработает, и даже согласна с тобой. Но разве было бы не в духе Люциуса Малфоя выкинуть такую штуку, решив, что никто никогда тебя не поцелует? Признайся, в этом есть логика.

Северус кивнул в ответ, и Гермиона, не удержавшись, улыбнулась:

− Поговори с Нетти, Северус. Расскажи ей, что собираешься сделать. Ты встретишь у нее куда больше понимания, чем думаешь. Она не побежит докладывать Альбусу или Гарри, что ты поцеловал меня.

− Я бы не был в этом столь уверен, − сквозь зубы ответил Снейп. − Не забывай, что она родственница самой большой сплетницы Хогвартса.

Гермиона засмеялась. Сердце рвалось из груди: он не отказался!

− Не вмешивай в это мадам Помфри. Пожалуйста, поговори с Нетти. Я думаю, ты будешь удивлен.

Глава 12. Рассказ Нетти Помфри

Я люблю свою сестру, но жить с ней под одной крышей − настоящее мучение, даже если это крыша такого большого замка, как Хогвартс. Видите ли, Поппи − старший ребенок в нашей семье, а я, четвертая по счету, навсегда осталась в ее глазах малышкой. Со средними сестрами, Маригольд и Петунией, Поппи обращается нормально; ее покровительственный тон зарезервирован исключительно для меня.

Наверное, отчасти я сама виновата. Поппи любит командовать, а я так привыкла к этому за многие годы, что легче всего играю роль младшей сестры. Обычно это меня не беспокоит: я просто стою и киваю, иногда выполняя приказы, иногда − нет. И все же я еще ни разу не возмутилась, что Поппи сует нос не в свое дело, и не посоветовала ей идти со своими приказами подальше.

Жаль, что я сдержалась и в этот раз.

Конечно, я уже много лет не жила с ней бок о бок, поэтому в подобной реакции не было необходимости, да я по натуре и не конфликтная. Все началось в день нашего с мисс Грейнджер прибытия в Хогвартс. После того как я устроила мою подопечную, заявилась Поппи − якобы с вопросом, не нужна ли нам помощь, но на самом деле просто на разведку, да еще и со сворой приспешниц.

Я часто слышала рассказы о ее коллегах, но была знакома только с профессором Снейпом, директором Дамблдором и Минервой Макгонагалл − последняя дважды навестила Гермиону в Мунго.

Сидели мы, значит, вдвоем с мисс Грейнджер. Профессор Снейп только что ушел, обещав вернуться, как только «обсудит с Поттером и Альбусом дальнейшие действия относительно Гермионы». Это было сказано таким тоном, что я сразу поняла: совещание было не его затеей. Скорее всего, мистер Поттер снова требовал гарантий насчет обращения Снейпа с моей подопечной. Тут я не могла мысленно не пожелать профессору удачи − она ему понадобится, чтобы сохранить самообладание, потому что Поттер косился на него весь день с нескрываемой подозрительностью.

Меньше всего мне хотелось по прибытии в Хогвартс оказаться среди сплетниц, кудахтающих под началом моей сестры. Дверь в покои была открыта, поэтому я услышала голоса и неторопливые шаги еще до того, как увидела их обладателей.

«Это было просто ужасно, − говорила Поппи, − я просто прибиралась, когда профессор Снейп ворвался через каминную сеть, выглядя как привидение: в белой рубашке, с засохшей на лице кровью и с мисс Грейнджер на руках! Я чуть в обморок не упала! »

«С кровью на лице? Что случилось? » − полюбопытствовал незнакомый голос.

«Гарри ударил его в нос», − в ужасе ответила Поппи.

Тут все захихикали и послышалось ехидное: «Он и до этого красавчиком не был».

Поппи откашлялась, чтобы вернуть себе всеобщее внимание: «Судя по всему, Гарри застал Снейпа и Гермиону в интимной позе и оттащил его от нашей девочки».

Среди возмущенных возгласов послышался смешок. У меня забурлила кровь от услужливого тона Поппи и готовности ее подруг слушать подобную ересь! Я им покажу «интимную позу»!

«Но не волнуйтесь, − важно продолжила сестрица, − Нетти нам сейчас все расскажет, в мельчайших подробностях. Ее пригласили в Хогвартс специально для того, чтобы никто не воспользовался беззащитностью Гермионы».

Какая наглость! Я посмотрела на мисс Грейнджер и прикусила щеку, стараясь изобразить улыбку, хотя внутри меня все кипело:

− Сейчас налетят коршуны, дорогая. Надеюсь, вы морально готовы. Лично я − нет…

Перед уходом профессор Снейп усадил мисс Грейнджер в удобное кресло, так что казалось, будто она просто ждет, когда подадут чай. Честно говоря, я думала, он отнесет мою подопечную на кровать, поэтому немного удивилась, однако он пояснил в ответ на мой вопрос: «Мисс Грейнджер не лежачая больная и не желает быть узницей своей спальни, пока гостит в Хогвартсе».

Что ж, это было понятно: стены ее комнаты были довольно скучными.

Когда Поппи и ее товарки зашли в наши покои, удивление на их лицах при виде мисс Грейнджер, словно ожидающей их, доставило мне большое удовольствие.

− Нетти, почему Гермиона не в кровати? − спросила Поппи, мельком посмотрев в мою сторону и снова вперившись взглядом в мисс Грейнджер.

− Привет, Поппи. Добрый день, − поздоровалась я профессиональным тоном с остальными и продолжила: − Мисс Грейнджер хотела посидеть в гостиной.

− И это она сама вам сказала? − ехидно улыбнулась незнакомая мне ведьма.

− Нет, профессору Снейпу, − холодно ответила я.

− Да-да, − ведьма закатила свои желтые глаза, − наверняка так оно и было.

Остальные хором загалдели:

− Поппи, неужели ты тоже думаешь…

− Но ведь Дамблдор…

− Бедный мальчик, неудивительно, что он набросился на Снейпа…

− А правда, что она, ну, вы понимаете…

− Так и знала, что он когда-нибудь окончательно свихнется…

Я слегка ошалела от всего этого гвалта. Поппи подошла ко мне вплотную и тихо проговорила:

− У этого мужчины разума меньше, чем у животного! Гермиона не в состоянии сидеть тут так, будто принимает гостей. Нетти, милочка, помоги мне уложить ее в кровать.

− Не стоит утруждаться, − твердо ответила я. − Мисс Грейнджер здесь достаточно удобно, ведь так, дорогая? − При этом я похлопала свою подопечную по руке, желая показать ей, что не позволю ее куда-либо отнести.

− Нетти, я настаиваю как главный колдомедик Хогвартса.

− Я здесь для того, чтобы ухаживать за мисс Грейнджер, а не выполнять твои приказы, − возразила я. – А она дала понять, что не хочет находиться в спальне, и поэтому останется здесь, пока профессор Снейп не вернется и не передаст мне иные ее пожелания.

Остальные, притихнув, смотрели на меня с интересом.

− Вы действительно верите, что она заперта в ловушке своего разума? − с любопытством спросила невысокая ведьма, чье морщинистое лицо напомнило мне кукол с головой из яблока, которых делала мама.

− Да, верю, − кивнула я. − Профессор Снейп не кажется мне склонным к выдумкам. Кроме того, состояние мисс Грейнджер заметно улучшилось с тех пор, как он зашел к ней сегодня утром.

− Как по мне, так она все еще в коме, − насмешливо проговорила ведьма со странными глазами.

− Потому что так оно и есть! − высокомерно сообщила Поппи. − В самом деле, Нетти, как ты можешь утверждать, что ей стало лучше?

Я ощетинилась от покровительственного тона старшей сестры:

− Вы просто не видели, что она уже одной ногой была на том свете! Но откуда вам это знать, если вы мисс Грейнджер совсем не навещали, − тут я с раскаяньем взглянула на профессора Макгонагалл, но продолжила: − Эти роскошные волосы были ломкими и тусклыми, руки и ноги не разгибались, даже кожа посерела. И посмотрите на мисс Грейнджер сейчас! С момента, как профессор Снейп нашел ее и поговорил с ней, наступило поразительное улучшение. Вот откуда я знаю, что ее разум все еще где-то внутри.

− Не может быть, чтобы все было так плохо, − начала Поппи, но я ее перебила:

− Ты не доверяешь моей квалификации колдомедика? Думаешь, я не знаю, как выглядит умирающий человек?

− Ну, Нетти, я этого не говорила. Просто мне кажется, что ты слишком переживаешь из-за мисс Грейнджер и ее ситуации. Может, тебе просто показалось, что ее состояние ухудшилось.

− Я ничего не выдумываю, − прохладно ответила я. − Профессор Снейп вернулся и спас ее.

− Что значит «вернулся»? − вдруг спросила полная колдунья в мантии землистого цвета. − Разве он прекратил свои посещения?

− Он набирался сил после несчастного случая на уроке зельеварения, − с каменным лицом ответила я. Я не собиралась вдаваться в подробности, да и не знала, почему на самом деле визиты прекратились на столь продолжительное время.

− То есть он не появлялся в Мунго целых три недели? − Макгонагалл была поражена.

− Его состояние позволяло аппарировать уже две недели назад, − встряла Поппи и с подозрением покосилась на меня: − Ты что-то умалчиваешь, Нетти.

− Разве что вещи, которые вас не касаются, − пожала плечами я.

− Какая-то ты сегодня раздражительная, − насупилась Поппи. − Наверное, это просто переезд так подействовал, и твое настроение скоро улучшится. Мне пора возвращаться в Больничное крыло. Завтра увидимся?

− Ты знаешь, где меня найти, − кивнула я и улыбнулась остальным посетительницам: − Всего доброго.

Они быстро удалились, чему я была рада, однако их голоса еще долго звучали в коридоре эхом. Я не могла не поежиться от недоверчивого тона и сомнений, преобладающих в их разговорах о спасителе мисс Грейнджер.

Повернувшись к своей подопечной, я невесело улыбнулась:

− Вы заметили, что ни одна из этих женщин не поговорила с вами? И никто не посчитал нужным мне представиться. Какое бескультурье!

У нас с мисс Грейнджер быстро выработался определенный распорядок дня. Профессор Снейп часто заходил по утрам и обычно оставался на завтрак, таким образом избегая суматохи Большого зала, и это было понятно: судя по тем обрывкам, которые я слышала от Поппи, сплетники в Хогвартсе разошлись не на шутку, и их главной темой являлся профессор Снейп.

Он приходил ровно в семь, и я следила за тем, чтобы к этому времени мисс Грейнджер была готова принимать гостей. Профессор передал мне, что в течение дня моя подопечная предпочитает носить верхнюю одежду, и я с удовольствием исполняла это желание. Было неудивительно, что девочка хотела выглядеть во время его посещений как можно естественней. Кроме того, я всегда рада помочь зарождающимся чувствам и потому специально прихорашивала мисс Грейнджер. Она в самом деле была красивой – особенно если заколдовать волосы от чрезмерного объема.

В хорошую погоду профессор иногда заходил еще и днем. Он усаживал мисс Грейнджер в старомодное деревянное кресло-каталку, которое где-то раздобыл, и, укрыв ей ноги пледом, вез на прогулку к озеру, подальше от любопытных глаз студентов и учителей. Если колесам случалось застрять в грязи, профессор брал девушку на руки и, будто хрустальную фигурку, нес дальше. Я видела это своими глазами, потому что тоже люблю свежий воздух и с удовольствием читаю на солнышке, когда профессор Снейп присматривает за мисс Грейнджер. Хотя, признаться, поглядывать в их сторону было зачастую интереснее, чем возвращаться к принесенной книге.

Помимо всего этого, профессор приходил в наши покои каждый вечер и оставался на час-полтора, как раньше в Мунго. Я не знала, о чем они говорят, но видела, как он обращается с ней – с неизменным почтением, от которого у меня щемило сердце.

Стоило профессору Снейпу посмотреть Гермионе в глаза, как связь между этими волшебниками становилась очевидной. Он не просто смотрел, а будто нырял в нее, понимаете? Даже во время бесед со мной он то и дело поглядывал на мисс Грейнджер, словно не веря, что она на самом деле здесь. А потом он садился напротив ее кресла, подавался вперед и буквально падал в глубины запертого разума. Во время этих визитов моя подопечная выглядела лучше, она будто светилась золотом изнутри. Даже строгий профессор преображался: его бледная кожа сияла, словно луна, отражающая великолепие солнца.

Он никогда не дотрагивался до мисс Грейнджер в начале «разговора», но под конец часто держал за руку. Время от времени он даже заправлял ей за ухо выбившийся локон или нежно гладил по щеке. Когда они были вместе, профессор много улыбался, что было непривычно видеть, однако улыбка очень шла к его строгим чертам, я и сожалела, что она не появляется чаще. Возможно, в его существовании без мисс Грейнджер не находилось поводов для радости.

Углубившись в «беседу», он не замечал моего присутствия, а я старалась о себе не напоминать. Обычно я прибирала комнаты или сидела в нише, служившей нам скромной библиотекой, и читала. Если он задерживался допоздна, я подходила и вежливо касалась его плеча. «Прошу прощения, – говорила я, – но уже за полночь, а у вас завтра уроки, сэр».

Он неохотно прерывал контакт, и было видно, что покидать мисс Грейнджер ему удавалось с трудом.

Во время одного из вечерних визитов профессора к нам зашла Поппи – «на чай к младшей сестре». Но я, конечно же, понимала, что это только предлог. Мне удалось быстро провести ее в нишу и усадить так, чтобы ни профессора Снейпа, ни мисс Грейнджер ей не было видно. Покрутившись на месте, чтобы обернуться как можно более непринужденно, и наконец смирившись, Поппи обратила внимание на меня:

– Дорогая сестренка, я надеялась почаще видеться с тобой во время твоего пребывания в Хогвартсе.

– Ты же знаешь, я не могу оставить мисс Грейнджер одну, – улыбнулась я.

– Тебе надо больше выходить, получше познакомиться с девочками…

Разве можно было ей сказать, что я вовсе не горю желанием познакомиться с «девочками», которые казались мне раздражающей сворой болтливых кумушек? В результате я вежливо промолчала. Поппи нахмурилась:

– От тебя что, убудет, если ты время от времени с нами посидишь? Все очень переживают из-за Гермионы.

– Охотно верю, но для этого нет особых причин. Профессор Макгонагалл заглядывала к нам пару раз и может подтвердить мои слова.

– Понимаешь, ходят слухи, что Северус забирает мисс Грейнджер для прогулок по саду. Профессор Спраут говорит, что видела, как он нес девочку к озеру.

– Ей нравится быть на природе, – согласно кивнула я. – Тебе бы тоже надоело сидеть в четырех стенах без малейшей на то причины. Свежий воздух действует на нее благотворно.

Поппи прищурилась:

– Но ты никогда с ними не ходишь. Разве ты не должна следить за соблюдением приличий или хотя бы за состоянием твоей подопечной? Мы все знаем, что видел Гарри в день вашего переезда.

Я честно старалась держать себя в руках, однако это становилось практически невозможным.

– Юный мистер Поттер распространяет небылицы, – гневно возразила я. – Этого мальчишку следует научить уму-разуму! Разве ты действительно считаешь, что профессор Снейп причинит ей вред? – Поппи не ответила, и я закатила глаза. – Ах, Поппи, какая же ты иногда упрямая! После того, что он сделал во время войны и как чуть не погиб ради Поттера, неужели ты думаешь, что он собирается, даже не знаю, воспользоваться мисс Грейнджер или взять ее силой, пока никто не смотрит? А?

У Поппи хватило совести покраснеть.

– Я не думаю, что он причинит ей вред. Просто мы еще никогда не видели Северуса таким… и мы беспокоимся.

– Каким «таким»?! – набросилась на нее я. – Человеческим существом? Почему бы ему не помочь ей? Он, вероятно, единственный, кто понимает, что действительно значит полное одиночество. Этот мужчина пользуется уединенностью, как щитом, и никто не считает нужным этот щит обойти. Так что я не удивляюсь его желанию беседовать с Гермионой. Наверное, теперь она знает его лучше, чем кто-либо еще.

– На что ты намекаешь? – фыркнула Поппи с раздражением, которое ярко напомнило мне наше детство.

– На то, – подчеркнуто ответила я, – что вы все предпочитаете дразнить бедного профессора и хихикать за его спиной, а также распространять слухи и непристойности вместо того, чтобы попробовать докопаться до истины. Я уверена, что ты неплохо относишься к нему, но ни один человек здесь так и не простил профессору ту роль, которую он сыграл в войне. Вы все настолько привыкли видеть в нем не вызывающего доверия темного мага, что ни разу не потрудились разглядеть за этой маской настоящее лицо. Почему вы не можете оставить его в покое и сплетничать о чем-нибудь другом?

– И в самом деле, мадам Помфри. Я ежедневно задаю себе этот вопрос. – При звуке голоса профессора Снейпа мы обе подпрыгнули и залились виноватым румянцем. Интересно, как долго он стоял и слушал. Я надеялась, что не очень: некоторые из сказанных Поппи вещей могли бы его оскорбить.

– Профессор Снейп, сэр… – наконец выдавила я. – Вы закончили беседу с мисс Грейнджер раньше обычного.

– Так оно и есть, – согласился он учтиво, хотя тон его голоса оставался прохладным. – Гермиона хотела с вами кое-что обсудить, однако я не сразу заметил присутствие вашей сестры.

Он скривил губы, произнося последнее слово, и одарил Поппи тяжелым взглядом черных глаз.

– Поппи, вы что-то хотели мне сказать?

Несмотря на то, что я злилась на сестру, мне стало ее жаль, когда она поежилась от столь пристального внимания.

– Нет… ничего, Северус. Совсем ничего. Это Нетти, э-э…

– Она, как я слышал, отлично защитила мою честь. А вам разве больше нечем заняться, кроме как толочь здесь воду в ступе? Уверен, что какому-нибудь болвану очень требуется медицинская помощь специалиста вашего калибра.

Поппи смутилась:

– Северус, вы же знаете, что я сама не верю… – Она не посмела закончить это предложение и быстро глянула на меня, прежде чем подняться. – Это все пустые разговоры. Никто не придает им особого значения…

– Всего хорошего, Поппи, – кивком попрощался с ней профессор. Уходя, она не решилась поднять на него глаза и лишь в раскаянии похлопала его по плечу.

– До скорого, Нетти, – тихо проговорила она и закрыла за собой дверь.

Я медленно повернулась к Снейпу. Мне он еще ничего не сказал, но я была готова к строгому выговору, поэтому удивилась, когда он лишь спросил, можно ли ему присесть в освободившееся кресло.

– Вам часто приходится этим заниматься? – негромко произнес он, расправляя изящными пальцами рукава своей мантии.

– Чем? – выдохнула я, завороженная движением его рук. – Разговорами с сестрой?

Если бы я не знала его лучше, то приняла бы ответный звук за смешок.

– Нет, защитой моей чести, – пояснил он.

Я позволила себе поднять на него взгляд и поняла, что он не сердится. Черты его лица, скорее, выражали любопытство. Я покачала головой:

– Нет, не часто. Хотя с самого переезда я практически ни с кем не разговаривала, кроме мисс Грейнджер.

– Да, Гермиона рассказала мне, что вы спасаете ее от одиночества, когда я преподаю, – улыбнулся он. – Ей особенно нравится, что вы читаете вслух «Грозовой перевал». Она вбила себе в голову, что я живой Хитклифф.

– Сходства действительно есть, сэр.

– Может быть. – Эта сюрреалистичная беседа была довольно-таки приятной. После минуты обоюдного молчания он подался вперед, опершись локтями о колени:

– Мадам Помфри, – начал он, однако мне пришлось его перебить:

– Пожалуйста, зовите меня Нетти. Мадам Помфри – это моя мама или моя сестра, но точно не я.

– Нетти, – кивнул профессор, – у меня есть к вам… просьба.

Я помедлила, стараясь не выдать свое любопытство, но в результате не сдержалась:

– Какая, сэр?

– Вы знаете, что я пытаюсь найти способ освободить мисс Грейнджер от проклятия, – заговорил он, явно чувствуя себя неловко из-за того, что собирается сказать. Я просто кивнула и подождала, когда он продолжит.

– Мисс Грейнджер считает, что, возможно, проснется, если я… поцелую ее.

Я не могла не улыбнуться:

– Как Спящая Красавица, сэр?

– Именно, – ответил он, поерзав в кресле. – Я не верю, что это сработает, даже больше: я это знаю. Однако мисс Грейнджер настаивает на том, чтобы мы перепробовали все возможные варианты.

– В этом есть своя логика: сказки отчасти основаны на реальных событиях, поэтому такой способ может действительно сработать. И что же вы хотели со мной обсудить?

Профессор Снейп откашлялся.

– Я понимаю, что вы находитесь здесь не только в качестве колдомедика, но и для того, чтобы между мной и мисс Грейнджер не произошло ничего предосудительного, поэтому…

– Чепуха! – перебила я его. – Как будто вы позволите себе недостойное поведение в ее присутствии! Не думайте, что я могла хоть на секунду в это поверить. Да вы и волоска на ее голове не тронете.

Он взглянул на меня, ни капли не успокоенный моими заверениями.

– Нетти, я не хороший человек. Я совершал… в своей жизни намного худшие поступки. – Сказал он это тихо, будто стыдясь прошлого.

– У нас всех есть то, чем мы не особо гордимся, – возразила я. – Вы больше не тот человек, который стал приспешником Волдеморта. Я бы даже сказала, что вы больше не тот, кто нашел мисс Грейнджер восемь дней назад. Вам не нужно признаваться мне в своих грехах.

Помолчав, профессор Снейп склонил голову:

– Как вы можете быть настолько уверенной, что я не причиню ей зла? – Он говорил тихо, будто умоляя. Наверное, так оно и было: профессор нуждался в ком-то, кто доверял бы ему полностью, без оговорок. Я вздохнула:

– Я не слепая. Любому, не погрязшему в болоте предубеждений, очевидно, что мисс Грейнджер для вас много значит. Я просто уверена, что вы скорее умрете, чем допустите, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое.

– Вы правы, я этого не допущу, – кивнул он.

– Я понимаю, сэр. Значит, мисс Грейнджер хочет, чтобы вы ее поцеловали? Мне все говорили, что она очень умная. – Я улыбнулась, когда щеки профессора порозовели.

– Мы лишь пытаемся исключить возможные варианты, – начал он, и я рассмеялась:

– Конечно-конечно. Мне кажется, она влюблена в вас, профессор Снейп, – подмигнула я.

– Глупая девчонка, – прошептал он, окончательно покраснев. – И зовите меня просто Северус, пожалуйста.

Глава 13. Снейп

Ну и денек выдался! Снейп упал в кресло в своей гостиной и, вздохнув, принялся массировать переносицу в надежде прогнать пульсирующую боль в висках. Можно было бы принять зелье, но ему хотелось сохранить ясную голову.

Все сегодня шло наперекосяк. Как не заладилось с утра – так и продолжалось весь день, пока он не вернулся в свои неуютные пустые комнаты.

Завтра он поцелует Гермиону.

Она всю неделю уговаривала его. Ласковые прикосновения, дрожащие губы, разнообразные сказочные теории − против него был пущен в ход весь арсенал.

Да ничего из этого не выйдет! Поцелуй не пробудит ее. Она, конечно, красавица, но он-то точно не сказочный принц.

Снейп криво усмехнулся.

Понять ее желания легко, и – положа руку на сердце – разве можно ее винить? Гермиона томилась в ловушке без какой-либо надежды на освобождение и практически без физических контактов с реальностью − даже представить страшно. И она внушила себе, что хочет его. Именно его и никого другого, и переубедить ее невозможно. Да и не очень-то хочется переубеждать.

Как трудно отказывать себе в самом заветном! Надолго ли хватит его после завтрашнего дня? Останется ли у него хоть капля самообладания?

Эта неделя была каторгой: нужно было постоянно противостоять ее желаниям и бороться с собственными! А ведь он Гермиону еще даже не поцеловал.

Она просто исключительная. Закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, Снейп вспоминал нежный голосок: «Я люблю тебя, Северус… Ты − единственное хорошее в этой ситуации. Ты моя путеводная нить».

Никто никогда его не любил. По крайней мере, насколько ему известно. Поэтому его до глубины души пугала эта любовь. Даже сильнее, чем те последние ужасные месяцы шпионской работы. Сильнее, чем столкновение с Волдемортом в Последней битве. Никто никогда не обладал над ним такой властью, как Гермиона. И как он боялся утратить это!

А если удастся снять проклятие? Что тогда? Да, она уверяла его в любви, но вдруг, обретя свободу, она выберет человека помоложе? Вдруг ее вкусы изменятся? Он возвращался к этим мыслям снова и снова.

Если бы он был тем чудовищем, за которое все его принимали, что бы он сделал? Пропитанная горечью, неразумная его часть разворачивала перед глазами эту картину. Он не стал бы освобождать Гермиону. Держал бы для себя одного, чтобы никто не мог приблизиться к ней. И не боялся бы ее потерять. И все же, как ни соблазнительна была эта мысль, он не рассматривал ее всерьез ни на мгновение. Его любовь достаточно сильна, чтобы отпустить Гермиону, если она того захочет. Жизнь без нее утратит смысл, но они должны проверить каждую теорию: нельзя оставлять Гермиону в таком положении.

Он снова вздохнул. Надо бы выпить виски. Мысли этим вечером были сентиментальными, с привкусом неопределенности и болезненного, пронизывающего насквозь одиночества. Она так нужна ему! Внутри ее сознания мир выглядел более настоящим, чем снаружи. И с каждым разом было все трудней уходить, возвращаться в так называемую реальность.

Никто, кроме Нетти Помфри, не верил, что он действительно нашел Гермиону, и это тоже расстраивало. Удивительно, но в Нетти он, кажется, нашел друга − человека, который не подведет.

Поттер считает его лжецом и каждый день заходит проведать Гермиону и с пристрастием допросить Нетти. Ни та, ни другая, конечно, Снейпу об этом не рассказывали, просто он был поблизости, когда Поттер жаловался Хагриду. Он не собирался подслушивать, но при звуке его имени сработали старые навыки. Он ведь так долго был шпионом, и его уже не переделать…

Снейп сидел в библиотеке, перечитывая книгу о старинных проклятиях на латыни, когда заметил Поттера и Хагрида, расположившихся за одним из больших столов. Он прекрасно знал, зачем сюда пришел Хагрид: тот не далее как утром просил посоветовать хорошую книгу о лечении химер.

Снейп не смог ему помочь, но предложил:

– Почему бы вам не посмотреть в библиотеке? Хоть я и не уверен, что там что-то есть. Эти… существа… они ведь вне закона?

Хагрид потупился, изображая младенческую невинность.

– Дык я ж, того, не говорю, что у меня есть химера. Просто… интересно, что делать-то, если больная в руки попадется, понимаете?

Итак, Хагрид решил последовать совету Снейпа, а Поттер – ну, этот противный мальчишка здесь точно только для того, чтобы нагнетать атмосферу.

– Она и правда лучше выглядит, Хагрид! – говорил Поттер. – Но откуда нам знать, может, Снейп сам специально и сделал сначала так, чтобы она выглядела очень больной, а потом убрал эти чары, чтобы всем казалось, что ей стало лучше благодаря ему?

– Но, Гарри, – гремел в ответ Хагрид, – зачем ему это снадобилось-то, а?

– Не знаю, я просто не доверяю ему, – отвечал Поттер. – Я не думаю, что он собирается специально ей навредить. По словам Альбуса, Снейп не врал, что разговаривал с ней. Но ведь ему могло показаться. В таком случае он говорил правду, как и сказал Альбус. Но мне кажется, он свихнулся.

– Но та проверка, Гарри… – начал было Хагрид.

– Да какая там проверка! Смех, да и только. Альбус каждого встречного спрашивает насчет лимонных долек. И он так и не заставил Снейпа уточнить, что еще сказал Гермионе. Даже Минерва и Хуч согласны со мной на этот счет.

– Ну, это да… – протянул Хагрид.

– И еще, – Гарри наклонился ближе, – мадам Помфри сама мне сказала, что никогда не слышала о таких болезнях и что подобное невозможно. Чтобы кто-то был жив внутри своего сознания и только один легилимент мог с ним разговаривать?! Разве это не подозрительно? Разве тебе не хочется узнать, что замышляет Снейп?

Тут Снейп бросил прислушиваться: он и так уже узнал более чем достаточно.

Было неприятно, однако он уже привык становиться предметом сплетен и домыслов из-за определенного образа жизни, хоть тот и остался в прошлом. С тех пор Снейп получил Орден Мерлина первой степени за свою роль в войне, но все продолжали видеть в нем Пожирателя, который слишком хорошо владеет темными искусствами. Даже Альбус, кажется, иногда сомневается в нем, а Альбус знал его лучше, чем кто-либо другой, если не считать Гермиону.

Проблема была даже не в том, что для многих он закоренелый лжец. Просто никто не хочет ему верить. И разве можно, положа руку на сердце, осуждать их? Им было тяжело принять потерю Гермионы. А осознать, что она в ловушке, что слышит и видит все вокруг, но не может ни с кем общаться, было еще страшнее.

Снейп перестал уделять внимание слухам, наводнившим Хогвартс, и даже пообещал себе не сильно злорадствовать, когда спасет Гермиону и она раскроет всем правду.

Альбус почти каждый день интересовался, как продвигается лечение, но остальные коллеги до отвращения старательно обходили эту тему стороной. Никогда не спрашивали, как чувствует себя Гермиона или как идут его исследования, – ничего. Но точно трепались об этом за его спиной. Это тайное шушуканье ранило, хоть нервы на него тратить и не стоило. Да разве он когда-нибудь давал повод для недоверия? Повод заподозрить, что может причинить вред находящемуся у него на попечении человеку? И все-таки именно так о нем и думали.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒