ДВЕСТИ СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ 9 страница

Мы оба посмотрели на него, когда он драматично притворился, что Эйб пронзает его своим игрушечным мечом.

Все дети, игравшие с ним, смеялись, когда он упал, и прыгали на него.

Мы с Исси оба рассмеялись.

– Ладно, ребята, дайте Эндрю подышать свежим воздухом, – Я встал.

– Я должен быть мертв, сказал он, приоткрыв один глаз, поймал Эйба, который был рядом, и пощекотал его как сумасшедший.

Он притворился, что ест его, а затем велел ему притвориться мертвым, а затем посмотрел на остальных с диким выражением лица.

– Кто будет моей следующей едой? – прорычал он, и все они с визгом разбежались.

Он все еще был просто ребенком во многих отношениях.

Я покачал головой Исси. Он ни за что не предал бы наше дело. Он просто слишком сильно любил детей, как и я.

Странное чувство возникло у меня в животе. Это должно было быть восхищение парнем, потому что я никак не мог в него влюбиться. Нет, это было восхищение.

Тот факт, что у него были глаза моей леди, играл в мои игры. Это должно было быть восхищение.

Я сосредоточился на чем-то другом.

Но на то, как смеялись дети, и как Эндрю играл с ними, было трудно не смотреть.

Я не мог быть здесь.

Я встал и ушел. Мне нужно было очистить свой разум. Я не мог влюбиться в этого парня. Я не такой, и мой отец никогда бы этого не принял, не говоря уже о жителях Пейи.

– Эй, ты в порядке, Ал? – спросил Эндрю, и я кивнул, углубляясь в лес.

Что, черт возьми, происходит? Это было именно то, что я чувствовал с моей леди в ту ночь.

Этот мальчик пробуждал во мне чувства, которые не следовало пробуждать. Чувства, которые мне не подходили.

Они были чужеродными.

Я был рад, что Эндрю не последовал за мной. Мне нужна была Констанс, чтобы разобраться в своих эмоциях.

Это то, что война делает с человеком, или это были истории, которые я слышал от солдат, когда отец думал, что я сплю.

Мне нужна женщина, и быстро.

ГЛАВА 16

КЭТИ

– Так когда ты вернешься?

Горан рассмеялся.

– Тебе здесь будет хорошо. Просто ешь свои зерна вовремя, и тебе не о чем будет беспокоиться.

– Я не за себя беспокоюсь, а за тебя. Как ты объясняешь, где ты пропадал?

– Я сообщаю о драконьих базах по предварительной договорённости с Альбертом. Он же устраивает так, чтобы места казались разграбленными восставшими.

– Вы действительно все продумали.

– На подготовку к войне уходят годы, Эндрю.

Горан запрыгнул в одну из повозок, а затем помахал мне рукой, когда экипаж отъехал.

Он действительно стал замечательным другом за все эти годы, а когда он узнал, кто я на самом деле, стал еще лучшим другом. Я вернулась в лагерь и приступила к своим повседневным обязанностям. Обычно это была стрельба по мишеням с девяти утра, сразу после завтрака и до полудня, а затем во второй половине дня я помогала охотничьей группе искать любых животных поблизости. По ночам мы помогали женщинам со всем, в чем они нуждались.

Тания тоже внимательно следила за мной. Она заставляла меня нервничать.

Как будто она видела меня насквозь, видела женщину, скрывающуюся под мужчиной.

Мне это не очень нравилось. Если она раскроет мой секрет, Ал ни за что не позволит мне сражаться дальше.

Но она держалась на расстоянии.

На следующее утро после ухода Горана Ал дал мне еще одну постоянную обязанность – присоединиться к охотникам, которые каждое утро рано выходили на охоту. Приготовление вяленого мяса из мелких грызунов, которых я ловила, стало еще одной обязанностью. Мужчины были без ума от вяленого мяса.

Я беспокоилась о Мейзе.

– У меня есть немного трав, если хочешь, – сказала Исси.

Я посмотрела на нее.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты выглядишь точь-в-точь как Констанс Ласточкокрылая?

Она рассмеялась.

– Да, потому что было бы глупо отрицать. Мы близнецы.

Я застыла.

– Так ты тоже дракон.

– Ты раскрыл меня, – усмехнулась она. – Я живу здесь. Я не такая предприимчивая, как моя сестра. Я работаю с ней, только когда это приказывает король.

– Откуда ты знаешь, когда ему нужна?

– Все просто – Зеба.

– Значит, лиса не принадлежит королю?

– Нет, на самом деле она ненавидит короля, но любит Ала. Так когда, говоришь, эта партия будет готова?

Я повесила кусочки прямо на дерево и накрыла их ветками, чтобы дикие животные не могли до них добраться.

– Недели через две или около того.

– Ты действительно дикий человек, Эндрю.

Я рассмеялась.

– Боюсь, что после этого я больше не смогу вписаться в общество.

– О, ты был бы удивлен, как легко человек приспосабливается, но ты встретишь здесь замечательных друзей, Эндрю. Друзей, которые отдали бы за тебя свою жизнь, если бы ты обращался с ними правильно.

В ее тоне было предупреждение, как будто она знала, что я что-то скрываю. Я кивнула.

Калеб, принц Ариса, отвечал за охотников.

На самом деле он не привлекал внимания, но у него была замечательная личность. Он очень заботился о подчиненных ему людях, и я начала понимать, что зря осуждала принцев Пейи.

Они определенно будут править Пейей иначе, чем их отцы.

Они инсценировали собственную смерть, чтобы развязать войну.

Войну, которая остановит черный рынок и сохранит Хроматических драконов в безопасности.

У всех них были великие сердца.

После охоты я пошла к ручью внизу, чтобы умыться.

Мужчина из меня получился лучше, чем женщина, и я хотела бы быть Эндрю, а не Катриной Сквайр.

Мне нужны были какие-нибудь вести о моей семье. Я не рассчитывала на хорошие новости. Просто знать всегда лучше, чем не знать.

Вода в небольшой речке за бревенчатым домом была холодной. Но она делала свое дело, и после этого я лежала на солнце.

Да, я была более расслаблена как мужчина, чем как женщина. Я должна была родиться мальчиком.

Я закрыла глаза, когда утренние лучи высушили мою кожу, а потом внезапно солнце исчезло.

Когда я открыла глаза, женское лицо нависло над моим.

Тания.

Я встала, она отпрыгнула в сторону.

– Да что с тобой? Почему ты преследуешь меня?

Лучшая защита – это нападение.

Она принюхалась.

– Что ты скрываешь? – у нее был другой акцент. Сильный, как будто она приехала из другой части света, а не просто из Пейи.

Я фыркнула.

– Я знала, что ты можешь говорить по-английски, – сказала я, и ее глаза стали еще больше.

Я проигнорировала ее комментарий и прошла мимо нее, но она сильно толкнула меня к дереву.

Она была сильной.

Она снова принюхалась.

– Кто ты? – на этот раз она спросила мягче. Ее глаза были полны тревоги.

Чувствовала ли она запах магии? А пахнет ли вообще магия? Черт, надо было спросить об этом Тони.

– Я ничего не скрываю, – попыталась я придать своему тону строгость, но мне это не удалось.

Честно говоря, знание того, что люди могут приручать драконов, напугало меня до смерти. Это было не для меня.

Она сильнее прижала меня к дереву и схватила за промежность.

– Что ты делаешь? – я попыталась оттолкнуть ее.

Она фыркнула.

– Ни один мужчина не смог бы устоять перед моими прикосновениями. Ты все еще вялый, как и несколько секунд назад.

Она смотрела мне прямо в глаза, пытаясь разозлить.

– Ты сумасшедшая, – закричала я и оттолкнула ее, а затем огромными шагами помчалась обратно в лагерь.

Она знает.

Знает, что я не мужчина.

Я выглядела как мужчина, но мое тело работало не так, как мужское, потому что мой разум не был мужским. Я все еще Катрина Сквайр.

Эта драконица выдаст меня всем. Это всего лишь вопрос нескольких дней.

В тот вечер я сидела рядом со смелым парнем, кажется, его звали Эмануэль. Он тоже был драконом, по крайней мере, я так думала. Я не была уверена.

Его английский был ломаным, как у Тании, но он улыбался мне каждый раз, когда наши глаза встречались.

Как будто он тоже мог видеть сквозь мою мужественную маску. Видеть хрупкую женщину, которая пряталась за спиной Эндрю Сквайрса.

Тания шла огромными шагами, бормоча что-то на другом языке и свирепо поглядывая на меня.

– Что все это значит? – Эмануэль посмотрел на меня сверху вниз. У него был сильный европейский акцент.

– Она точит на меня зуб, и я не знаю почему. Все время спрашивала меня, что я скрываю.

Он посмотрел на Танию, скрывшуюся за углом бревенчатого дома.

Рев разнесся по округе, и деревья содрогнулись, когда драконица покинула лес.

– Что это только что было? – Ал тоже это видел.

– Думаю, она неравнодушна к Эндрю, – пошутил Гельмут, и все рассмеялись.

– Она заноза в заднице, – пробормотала я.

– Нет, это невозможно, – выдохнул Эмануэль, и это заставило всех нас пристально посмотреть на него.

– Что невозможно? – спросил Гельмут. Казалось, между ними была крепкая дружба.

– Я только слышал истории и никогда не видел этого своими глазами, – он похлопал глазами, как будто сам себе не верил. – Между драконами иногда возникает связь.

– Да, мы видели, – пошутил Калеб, и все снова засмеялись.

– Нет, – улыбнулся Эмануэль. – Не такая. Я имею в виду тесные узы. Не у всех драконов есть такая крепкая связь, – он сжал руки вместе, что аж костяшки побелели, чтобы показать, насколько крепкая эта связь.

– Есть истории, больше похожие на мифы, о том что иногда драконы разделяют эту связь с людьми.

Все мы уставились на него.

– Отец говорил мне, что это противоестественно. И если я когда-нибудь почувствую подобное, я должен убить человека.

– Погоди, – перебил Ал. – Ты хочешь сказать, что есть драконы, у кооторых возникает связь с определенным человеком?

– Он сказал, что его отец однажды видел, когда он был мальчиком, как дракон и человек пришли в их колонию, чтобы показать им другой путь. У этого человека из руки исходила та же молния, что и у дракона.

– Лунный Удар? – спросил Альберт.

Мне нравились его названия для Хроматических драконов.

Эмануэль кивнул, а затем посмотрел на меня.

– Думаю, что Тания испытывает связь с Эндрю, вот почему она так ведет себя с ним.

Они все посмотрели на меня.

– Нет, нет, нет, – начала отрицать я и рассмеялась. – Я не подхожу для драконьей связи. Уж поверьте. Особенно с этой драконицей.

Я встала, все пытались меня остановить, но я не хотела больше слушать эту чушь.

Этого не может быть. Она была Хроматическим драконом. Она убьет меня.

Я пошла проверить, не нужна ли Исси помощь на кухне или с детьми.

Мне нужно было свалить от этого абсурда. У меня не могло быть дракона. Никак.

АЛЬБЕРТ

Эмануэль продолжил свой рассказ.

Потребовались годы, чтобы он начал нам доверять после того, как мы освободили его из темницы моего отца. Они с Гельмутом были большими друзьями, поскольку разделяли один и тот же магический огонь, но он просто сказал Гельмуту, что не чувствует с ним такой связи. Это было не так уж и плохо. Дружба, которая у них была, сформировалась естественным путем. Он не чувствовал особой связи ни с одним человеком.

То, как Таня вела себя по отношению к Эндрю, говорило о том, что ей не нравится испытывать эти чувства. Миф или не миф, но драконы выросли на этих легендах.

– Так ты хочешь сказать, что когда дракон чувствует угрозу со стороны человека, он ведет себя вот так, – я указал большим пальцем назад, в ту сторону, куда улетела Тания. – Ты говоришь об этой связи?

– Она попытается убить его, или он должен попытаться укротитить ее. Мой отец называл ересью все, что рассказал деду тот дракон. Другие драконы из колонии попытались убить человека, потому что верили, что человек заколдовал дракона, но дракон сразился со всеми, защищая человека. Он бы умер за этого человека, не раздумывая. Поэтому они с человеком ушли, и с тех пор их никто никогда не видел.

– Он сказал тебе, что рассказывал тот дракон?

– Немного.

– Эмануэль? – взмолился я о продолжении.

– Он сказал, что после укрощения дракон будет бунтовать еще больше, но он не сможет убить человека. Это уже будет невозможно.

– Невозможно? – хором переспросили все мы.

– Словно некая магия защищает человека от дракона, которого он приручил. Она меняется, а вместе с ней и сам дракон, и после этого он ведет себя неестественно.

– В каком смысле " неестественно”?

Эмануэль вздохнул. Его расстраивало, что его не понимают. Гельмут научил его говорить на английском несколько лет назад, и хотя его словарный запас рос с каждым днем, ему все еще было трудно что-то объяснять.

– Вместо того, чтобы сражаться с человеком до последнего вдоха, дракон готов умереть за своего всадника. Это противоестественно, Альберт.

Я понял, о чем он говорит. Почему Роб не рассказывал мне об этом? Если все драконы выросли на этой истории, почему он не поделился со мной столь ценной информацией?

Я сделал себе мысленную пометку спросить его.

Я предположил, что наша дружба с Робом тоже возникла естественным путем, поскольку я не разделял его дар кислоты. У меня вообще не было дара, но это не помешало мне приручить дракона.

Он все еще был диким во многих отношениях, из-за чего мне приходится регулярно избивать его. Этим, однако, он поделился со мной только через год после знакомства.

Удивительно, насколько они бывают похожи на нас в некоторых отношениях. Хорошая книга научила нас наказывать детей, пока они маленькие и не понимают слов. Драконов же, судя по всему, это касается и во взрослом возрасте. Хорошая взбучка удерживает их темную и зловещую сторону.

Мне невыносимо причинять ему боль, но он сам умоляет меня об этом, едва почувствовав, как подкрадывается тьма.

Я боялся этого каждый раз и знал, что скоро это повторится.

Мои люди знали, что после этого мне нужно несколько дней просто побыть одному, пока Роб выздоравливает.

Это тоже не были обычные избиения. Это было такое же зло, как и некоторые Хроматические драконы, но Роб клялся, что только это помогает ему.

А теперь еще и это.

Если Лунный Удар так сильна благодаря связи, то эта связь должна стать законом. Нужно запретить всем вставать на пути человека и дракона.

Я пошел искать Эндрю, чтобы поговорить с ним.

Он понятия не имеет, как ему повезло.

Тания – один из самых интересных драконов на свете. Она может навязать свою волю кого угодно. С таким союзником, с таким защитником…

– Можно тебя на пару слов? – я застал его за мытьем посуды.

– Если это из-за того дракона, забудь об этом.

– Какого дракона? – спросила Исси.

– Эмануэль рассказал нам об особой связи между человеком и драконом.

Она закатила глаза.

– Это миф, Альберт.

– Не по словам его деда, который видел это своими глазами.

Ее глаза расширились.

– Что?

– Он только что сказал нам об этом, и он думает, что причина, по которой Тания так ведет себя с Эндрю, заключается в этой связи.

Исси посмотрела на Эндрю.

– Не смотри на меня так. Я не хочу дракона. Я согласнн с Эмануэлем. Не обижайся, Ал, но это неестественно.

– Эй, дружба с Робом – одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Он не мой питомец, Эндрю, и я не его раб.

– Связь действительно существует? – Исси все еще казалась шокированной.

Я кивнул.

– Так ты тоже выросла на подобных легендах?

– Их рассказывали скорее как предупреждение. Эти узы против нашей природы, Ал. Драконы должны быть свободными.

– Да, и все же Металлических всегда тянет к людям.

Она улыбнулась.

– Потому что мы знаем, насколько вы хрупкие.

Мы с Эндрю рассмеялись.

– Если связь настоящая, для этого есть причина, Исси.

Эндрю вздохнул.

– Я не могу владеть драконом, Ал.

– Ты и не будешь ей владеть, идиот. Отношения должны быть взаимными.

– Взаимными, – засмеялся он. – Я и Тания. Она откровенно враждебна, когда дело касается меня, постоянно обнюхивает, это ужасно.

Он скривился от отвращения.

– Ну, может быть, от тебя воняет.

– Я мылся сегодня утром. У нее серьезные проблемы с доверием.

– Мы все это знаем, – сказала Исси.

– И она может говорить по-английски, – добавил Эндрю.

– Что? – хором спросили я и Исси.

– Она определенно заговорила сегодня днем.

– Она говорила по-английски?

– Да. Так что кто тут еще хранит секреты.

Я фыркнул и вернулся, чтобы спросить Эмануэля о том, что узнал отЭндрю, но дракона нигде не было видно.

***

В ту ночь я сделал запись в своем дневнике. О связи между драконами и людьми. Я бы все отдал, чтобы встретиться с теми двумя, которых видел дед Эмануэля. Человек и его дракон, на равных.

Нам нужно место, где мы могли бы узнать больше друг о друге, и мне в голову пришла блестящая идея. Школа для драконов и людей.

По каким критериям туда зачислять? Должен быть какой-то отбор, некие требования, иначе школа будет переполнена.

" Тогда ты откроешь еще одну, Ал", – сказал голос в моей голове.

Мы можем позволить драконам учить людей, а людям – драконов. При правильном воспитании Хроматические драконы могут быть такими же благородными, как и Металлические.

Мы доказывали это ежедневно с этими детьми.

Идеи проносились у меня в голове.

Если бы мы могли учить драконов другому, рассказывали, что нужно принять эту связь, которую драконы называют мифом с юных лет, тогда, возможно, этот мир был бы другим.

И Эндрю – ключ к разгадке.

Что не так с этим парнем?

Все само плывет к нему в руки, а он от всего отказывается.

Мой отец всегда говорил мне, что лучшими королями становились те, кто не хотел править.

Значит ли это, что из Эндрю вышел бы лучший король, чем из любого из нас?

Он определенно достоин восхищения, и я пытался убедить себя, что именно это к нему и испытываю. Глубокое искреннее восхищение. Не любовь. Я не влюблен в него. Точка.

Я отложил свой дневник и закрыл глаза, лежа на кровати.

Я скучал по Констанс, я даже скучал по Робу.

Я продолжал думать о связи, и когда мой мозг устал, мысли переключились на воспоминания о моей леди.

Я даже не знал ее имени, но я бы сделал все, чтобы мечтать о ней.

Воспоминание исчезло, и в моем сознании промелькнули образы школы.

Я перемещаюсь в другое время. Время, когда драконы и люди стали друзьями, как я и Роб, Эмануэль и Гельмут. Но вокруг нет ни одного ребенка.

Все здесь подростки или взрослые. Трудно с ходу сказать, кто ученик, а кто преподаватель.

Я посещаю отдельные занятия, не понимая тарабарщину, исходящую из уст преподавателей, как будто они преподают на языке, которого я не знаю, но чувства, которые я испытываю, такие радостные, умиротворяющие, и я знаю, знаю наверняка, что школа существует, хотя пока что лишь в моих мечтах.

ГЛАВА 17

КЭТИ

Проходили дни, а Ал все продолжал доставать меня из-за этой истории с драконом. У него было много грандиозных планов, и он ни секунды не колебался, прежде чем поделиться ими.

Школа была одной из самых блестящих его идей.

Он рассказал об этом детям перед сном, ночью у костра, и они были в восторге.

Часть меня скучала по Горану, но другая часть не так сильно, потому что с каждым днем я все сильнее влюблялась в Альберта.

Я ненавидела волшебные зерна. Я хотела рассказать ему, кто я на самом деле. Я также не могла перестать думать о том вечере. Но потом мне пришло в голову мамино предупреждение о том, что произойдет, когда все это закончится.

Мне будет больно, потому что ни один принц никогда не женится на простолюдинке.

Принцу Луи довелось узнать это на собственном горьком опыте, когда его отец, король Александр, выяснил, что первой любовью сына была драконица.

Ее обезглавили, и он был вынужден жениться на другой.

Это сломало его.

Я не желала такой судьбы ни Альберту, ни себе.

Так что держать Катрину в тайне до конца по-прежнему было моим главным приоритетом.

На следующий день прилетел серебряный дракон.

Земля содрогнулась, когда она приземлилась, а когда она обернулась человеком, это оказалась Конни.

Она бросилась прямо в объятия Альберта и горячо поцеловала его. Мне это не понравилось, и я была рада, что мужчины, заметившие мою реакцию, поняли это как-то по-своему.

Они начали смеяться, и мне пришлось сдержать слезы и подыграть им, улыбаясь вместе со всеми.

– Я чего-то не знаю?

– Это близнец Исси, – сказал Гельмут. – Констанс.

– Я видел ее раньше в лагере, когда она лечила наших раненых. Драконы напали... – я посмотрела на мужчин и улыбнулась. – Но вы и так уже об этом знаете.

Они засмеялись, когда я украдкой взглянула на Конни и Ала.

У него были отношения с драконицей. А как же Дризельда?

Мне хотелось обругать его. Он помолвлен с другой, и если даже невеста для него пустое место, то каковы шансы, что я что-то значу для него?

– Эндрю, – голос Альберта раздался прямо рядом со мной, он стоял с сетрой-близняшкой Исси на руках. – Я хочу познакомить тебя с Конни. Или Констанс.

– Мы уже виделись, Ал. В лагере, куда мы с Биллом летали.

– Прости, запамятовал.

Мы оба рассмеялись.

– Похоже, Горан не единственный, кто глубоко восхищается тобой, Эндрю.

Я фыркнула, а Альберт улыбнулся.

– Ну что тут сказать? – сказал принц. – Он надрал мою королевскую задницу в стрельбе из лука.

Конни рассмеялась.

– О, Ал, тебе, должно быть, тяжело далось поражение.

– Нет ничего плохого в здоровой конкуренции, Конни.

– Уверена, так ты себя успокаиваешь по ночам, – Конни поддразнила, что заставило нас всех рассмеяться, ну, я притворялась, что смеюсь, потому что мое сердце было занято тем, что слегка разбивалось.

– Конни, – донесся голос Исси из бревенчатого дома. Она подбежала к сестре и крепко обняла ее. – Я так по тебе скучала, – она тихо заговорила со своим близнецом. – Что нового? Что происходит в Эйкенборо?

– Ты была в Эйкенборо? – Ал озвучил вопрос, который хотела задать я.

– Да, там все ужасно, Ал.

Я посмотрела на его лицо: он больше не улыбался. Он был встревожен, и это немного приободрило мое сердце.

– И у меня есть новости, – ее голос звучал серьезно, что заставило меня насторожиться. – Но мы должны поговорить наедине.

– Просто скажи вслух, Конни.

Она посмотрела на всех нас.

– Пожалуйста, наедине, – попросила она.

Что там за новости? Теперь мы не узнаем их, потому что Ал просто кивнул.

Я смотрела, как они уходят к бревенчатому дому.

Дети играли на улице.

Гельмут хлопнул Эмануэля по груди, и тот закрыл глаза.

Я прищурилась.

– Драконы могут слышать невероятно далеко, – прошептал Гельмут, и мой взгляд метнулся к Эмануэлю.

Мы все притихли, и Эмануэль сильнее зажмурился.

– Что? – прошептал Гельмут.

Из бревенчатого дома донесся крик. Ал? Что, черт возьми, сказала ему Констанс?

Гельмут встал со своего места и пошел к ним. За ним последовал Калеб.

– Она не выжила.

– Кто не выжил? – спросила я.

– Он не рассказывал тебе о своей таинственной девушке? – спросил Эмануэль.

– Что? – мой голос прозвучал резко. – Извините, я в замешательстве.

– Это запутанная история.

Он сейчас бушует из-за того, что эта чертова драконица сказала ему, что я мертва?

– Констанс, скажи мне, – потребовал Альберт из бревенчатого дома так громко, что услышали все.

Она выбежала из бревенчатого дома, а Гельмут и Калеб вернулись.

Я знала, почему она соврала. Она хотела, чтобы он принадлежал только ей. Должно быть, он рассказал ей о бале. Что она ему сказала? Откуда она вообще могла знать, что со мной случилось?

Она мне не нравилась. Как она могла с ним так поступить?

Он выбежал за ней со слезами, текущими по щекам.

– Пожалуйста, – он поймал ее и дернул на себя. – Просто скажи мне, как она умерла.

– Я ничего не скажу, Ал. Ты будешь винить только себя.

Он что-то проворчал ей и бросился в лес, а Гельмут и Калеб последовали за ним.

– Так ты нашла ее? – спросил Эмануэль, когда Конни с виноватым видом села на одно из бревен. В ее глазах блестели слезы.

– Я нашла девушку, которая выиграла в лотерею на тот бал в Эйкенборо.

Мэгги?

Мэгги все еще жива.

– Она сказала мне, что она мертва.

Что? Мэгги никогда бы такого не сказала, разве что намеренно соврала, что в принципе похоже на Мэгги. Она наверняка понимала, что если скажет им, что я пошла на войну вместо своего отца, меня убьют. Это было самым простым объяснением, но почему Конни сказала Альберту, что не хочет вдаваться в подробности? Потому что она их не знала.

Она могла бы просто сказать ему, что не знает.

Мэгги, ты идиотка. Так мало веры в меня.

Я должна была бы радоваться, что он действительно испытывает ко мне такие чувства, но мне больно видеть его таким сломленным.

Черт возьми, он даже не видел моего лица. Что, если ему даже не понравилось бы то, что он увидел?

Но я знала, через что он проходит. Я страдала несколько месяцев, думая, что он мертв.

Я не знаю, смогу ли я продержаться месяцы с ним, пока он убивается по мне.

– Ты хотя бы выяснила ее имя? – спросил Эмануэль.

– Катрина. Это все, что та девушка была готова мне рассказать.

Мэгги все еще жива. Моя лучшая подруга на всем белом свете все еще жива.

Может быть, только может быть, моя семья... нет, надеяться нельзя.

Надежды на это не существует.

***

Я не видела Ала, Гельмута или Калеба до конца дня и даже ночью.

Я как раз помогала мыть посуду, когда Конни закатила небольшую истерику.

– Констанс! – просила ее успокоиться Исси.

– Черт возьми, он только сегодня узнал ее имя. Он даже не знает, как она выглядит.

– У него была настоящая связь с ней, Конни.

– Он в своем уме? Она была простолюдинкой!

– И что? Это не делает тебя лучше нее. Ты просто завидуешь, вот и все. Эта девушка действительно мертва?

– Да! – крикнула Конни. – Ты так плохо думаешь обо мне?

Она не мертва, она просто в этот момент не совсем девушка.

– Тогда как же она умерла?

– Я не могу тебе этого сказать.

– Констанс! – предупредила Исси.

– Здесь слишком много ушей.

– Ой, я тебя умоляю, Эндрю своих проблем хватает.

– Ты о чем?

Она вздохнула.

– Связь, о которой нам рассказывали в детстве. Тот самый миф, – сказала Исси.

Я не видела реакцию Констанс.

– Она реальна, – продолжала Исси. – Дед Эмануэля видел такую пару своими глазами.

– Такие узы противоестественны.

– Абсолютно согласен, – наконец сказала я, все еще злясь на эту Серебряную Ласточкокрылую за то, что она лгала и не краснела.

– Эмануэль полагает, что у Эндрю возникла такая связь с Танией.

– С Зеленым Паром?

– Она враждебна к нему без причины.

Мой взгляд остановился на Констанс.

– Кто-нибудь спрашивал его? – ее голос тоже звучал враждебно.

– Спрашивал меня о чем? – резко ответила я.

– Ты никогда не встречал ее раньше. Она Хроматический дракон. Что мы вообще о тебе знаем? Вдруг ты мечтаешь стать драконоубийцей?

– Констанс, что на тебя нашло? – возмутилась ее сестра.

– Если бы все было так просто, – горько усмехнулась я. – Нет, я никогда раньше ее не встречал, и к твоему сведению, я держался подальше от драконов, насколько мог. Я не такой, как Альберт, но и не монстр.

– Могут быть и другие причины, – сказала Конни.

– Например, какие? – спросила Исси, явно раздраженная своим близнецом.

– Не знаю. Может быть, он ей нравится, и это ее бесит.

– Или, может быть, она чувствует что-то, что не может объяснить ему. Дракон всегда знает.

– Что это значит?

– Ты знаешь, что это значит, Исси.

– О, ради всего святого, это же Роб. Он же прибьет этого человека, если вернется и узнает всю эту нелепую историю, которую вы все придумали. Ему это не понравится, и он никогда не посмотрит на тебя так, как ты бы того хотела, Исси. Что бы ты ни чувствовала к Робу, это не взаимно.

Выпалив это, Конни выбежала из комнаты.

– И чувства Ала к тебе тоже, – крикнула ей вслед Исси, и уголки моих губ слегка дернулись, когда Исси зарычала.

– Извини, – сказала она и взяла следующую тарелку, чтобы вытереть. – Временами она просто выводит меня из себя.

– Ты правда считаешь, что твоя сестра сказала бы Алу, что девушка мертва, если бы это было не так?

– Нет, она не жестока. Ревнует, да, но она никогда бы не сказала что-то подобное просто для того, чтобы добиться своего. Однако есть что-то, о чем она нам не говорит. Извини за ее возмутительные намеки.

– Не волнуйся, она не первая женщина в этом лагере, ненавидящая меня до глубины души.

Исси рассмеялась.

– Пойми, Эндрю, чона не ненавидит тебя. Она просто не хочет этого.

– Я тоже.

– Ей, конечно, повезло, но если эта связь настоящая, что-то все равно произойдет. От этого нельзя убежать, Эндрю.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒