ДВЕСТИ СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ 5 страница

– Да что ж творится-то? Все как обезумели, – воскликнула мама, когда узнала про Калеба.

– Мы должны сражаться, мам.

Она посмотрела на меня так, словно у меня внезапно выросла вторая голова.

– Катрина Сквайр, ты девушка. Не лезь в мужское дело.

– Но, мама, я не такая, как другие женщины. Вот увидишь, это только вопрос времени, когда король Луи начнёт призывать в армию всех, кто может сражаться. И когда это время настанет, я вызовусь.

Я встала и выбежала из лавки, пока мама не успела что-нибудь ответить.

Она прям как Мэгги: видит всё не так, как оно на самом деле. Они всегда и во всём искали положительные стороны. А вот я была реалисткой, как мой отец.

Сыновья губернаторов, лордов, сэров погибали один за другим. Целые рода были стёрты с лица земли.

А впереди нас ждут ещё более суровые времена.

Поля, которые мы засеивали фруктами и овощами, начали приносить плоды.

Мы с Мэгги каждый день работали в поле вместе с моими сёстрами и многими другими девушками.

С утра до ночи.

В Эйкенборо никогда ещё не было так много еды.

Мы возвращались поздно вечером, после захода солнца, после того, как все повозки с овощами и фруктами отправлялись в места назначения.

По ночам мы помогали готовить еду сиротам, а потом ели вместе с ними.

Так странно, что в трудные годы войны люди держатся вместе, невзирая на благосостояние и социальный статус.

Мы были не единственным выжившим городом.

Просто Эйкенборо один из немногих принимал беженцев, как и Диссельхорф, и Алкадин.

Эти города были лучше всего оснащены и готовы отбить атаки драконов.

Мамы не было в ратуше, и это напрягло меня, но я не забывала о своих обязанностях.

– Где мама? – спросила Фэллон.

– На задании, наверное, – ответила я. – Просто занимайся своей работой, Фэллон. Уверена, с ней всё будет в порядке.

Сестра кивнула, и мы вместе продолжили готовить еду детям.

Их здесь было так много. Но ещё больше погибших.

Сильные мира сего не понимают, как разрушительна война.

Драконы не остановятся, пока не уничтожат нас всех.

Всех живших на нашей улице развезли по домам на карете после того, как мы закончили в ратуше.

Мэгги была сама не своя в последнее время. Слишком тихая. Я сочувствовала ей и скучала по ней прежней.

Я взяла на руки уснувшего в карете Сэмюэла и занесла его в дом. С каждым днём он становится всё тяжелее.

– Спокойной ночи, Мэгги.

Она просто улыбнулась в ответ и махнула мне, перед тем как зашла в свой дом, а я в свой.

– Где ты была? Мы переживали, – донеслись до меня голоса Кассандры и Фэллон.

– Не волнуйтесь, девочки, – ответила мама, – всё будет хорошо.

Я занесла Сэмми в спальню родителей и положила его на кровать. Папы в постели не было – я нашла его на кухне, сидящего за столом, с каким-то пергаментом в руке.

– Что там? – спросила я, не отрывая глаз от листка.

– Призыв, – ответил он. – Садитесь.

Мы все сели. Что ещё за призыв?

– Мне придётся уехать на некоторое время. Король требует по одному мужчине из каждой семьи.

– Зачем? – вскрикнула я.

– Кэти, – строго одёрнула мама.

– Чтобы сражаться на войне, – ответил папа.

– Но, папа, ты не можешь пойти. Ты же болен!

– Я единственный мужчина в этом доме. Твой брат слишком мал.

– Нет, пожалуйста, не ходи.

– У меня нет выбора, Катрина. Это война. Я нужен королю, и это не обсуждается, – прогремел он.

Мой отец не воин. Да, он отлично управляется с луком и стрелами, но и только. Он охотился на животных, а не на людей.

Он поднялся. И, опираясь на трость, вышел из кухни.

– Мама, он даже ходить не может без трости, – зашептала я.

– Хватит, Катрина, – она закрыла глаза.

– Это верная смерть. Неужели только я это понимаю?

– А что ты предлагаешь? У нас едва хватает денег на свечи и отопление. Никакой Ласточкокрылый не согласится исцелить его по доброте душевной.

– Он может спрятаться. Скажем, что он погиб зимой.

– Это измена. Ваш отец кто угодно, но только не трус.

– Упрямец он, вот кто. Вы оба! – закричала я и выбежала из дома.

Папа не может отправиться на войну. Оттуда не возвращаются живыми.

Николас Сквайр не может погибнуть вот так.

Я направилась к Тони. У пекаря всегда был наготове отличный совет или решение любой проблемы. Он чрезвычайно умён.

– Вот что я скажу тебе, Кэти, милая, – он вытер мои слёзы. Сколько же в нём добра и любви! – Я лично пойду к королю и спрошу, можно ли мне вызваться добровольцем вместо твоего отца.

– Вы правда это сделаете? – я улыбнулась, вскочила на ноги и крепко его обняла. – Спасибо, Тони!

– Только не плачь, пожалуйста. Не разбивай сердце старика.

– Но теперь я чувствую себя виноватой, что вынуждаю вас заменить моего отца.

– Вовсе нет. Я только рад, – он улыбнулся. – Да и не такой уж я старый.

Он подмигнул.

Я вернулась домой и никому ничего не сказала. Папа убьёт меня, если прознает о нашей договорённости с Тони.

Весь следующий день пекарня была закрыта. Все интересовались у мамы, где же Тони. Она понятия не имела.

Мама увидела его, когда мы вечером закрывали свою лавку, и мы направились к его пекарне. Я знала, что он ничего не скажет в её присутствии, но он сообщил ей, что ему нужно было решить одно дело с королём. Я собиралась тайком ночью сбежать из дома, чтобы прийти к Тони и узнать судьбу папы.

– В Эйкенборо было пусто сегодня без тебя, Тони.

Он рассмеялся, и мы распрощались.

– Катрина, – мамин голос прозвучал сурово.

– Что, мам?

– Если сегодняшняя поездка Тони к королю имеет какое-то отношение к призыву твоего отца, я тебе клянусь, ты у меня ещё неделю сидеть не сможешь.

Я опустила глаза в пол.

– Да, мам, – только и ответила я. Она больше ничего не сказала.

Поздно вечером я зашла в пекарню. Как оказалось, король даже слушать ничего не желал. Он ответил, что Тони слишком важен для королевства, и его умения понадобятся при восстановлении Пейи.

– Прости, Кэти.

– Вы сделали всё, что могли, – я вздохнула.

– Есть ещё один вариант.

– Какой?

– Обратись сама. Пойди к королю и объясни ему ситуацию. Возможно, они согласятся отправить к нему Ласточкокрылого.

Я кивнула. Папа не может уйти на войну. Он нужен маме и своим детям. А вот я ни перед кем не несу ответственности. Ни детей, ни мужа. Я обращусь к королю.

Я написала письмо, как и посоветовал Тони, той же ночью, при свете свечи, и передала его гонцу Патрику, когда тот проходил мимо нашего дома утром.

Я заплатила ему пейголиан и сказала, что это чрезвычайно важно.

Несколько дней спустя я получила ответ. Он отклонил мой запрос и отказался даже отправить Ласточкокрылого. Поверить не могу. Моему отцу придётся сражаться.

Этим же днём в город привезли военную форму для всех мужчин. Теперь мы все сидели за столом в полной тишине.

Если бы только я могла найти Ласточкокрылого, о котором мне говорил Альберт! Того, который исцелил бы моего папу. Но я понимала, что это невозможно. И я понимала, что папа на войне долго не протянет.

Наконец, я не выдержала.

– Папа, – прервала я молчание.

– Катрина, это мой долг. У меня нет выбора.

– Ты болен. Ты не можешь пойти. Ты погибнешь и даже не от огня или кислоты драконов.

Он громко ударил ладонью по столу. Я и все остальные вздрогнули.

– Я всё ещё твой отец. Эта тема закрыта, и если ты не знаешь своих обязанностей как женщины, то можешь покинуть мой дом.

Мама ничего не сказала. Просто опустила голову. Я знала, что она думает то же, что и я, обо всей этой военной нелепице. Вот только она боялась высказать своё мнение вслух.

Папа никогда ещё не разговаривал со мной так сурово. У меня на глаза набежали слёзы. Я встала и выбежала из кухни.

Я не могу дышать.

Я ненавижу эту войну.

Я расплакалась, не сумев даже добраться до пекарни.

Я просто упала перед дверью Тони и зарыдала.

Все знают, что папа умрёт на войне, но никто ничего не может сделать.

Он намерен отправиться на эту чёртову бесполезную войну.

Пара рук крепко меня обняла.

Тони. От него пахло свежим хлебом.

– Кэти.

Я не могла говорить. Я просто рыдала. Он завёл меня в свою пекарню. У самого Тони был сын, готовый идти воевать. Тони предложил мне занять место моего отца, но король не стал его слушать. Его фамилия же не " Сквайр". Он мог вызваться добровольцем сам, но не вместо кого-то.

Как же это несправедливо.

Он дал мне что-то успокаивающее.

Я лила слёзы, копившиеся месяцами.

Слёзы по принцу, слёзы по папе, слёзы из-за того, что я девочка, а не мальчик.

Тони дал мне время успокоиться и предложил свежеиспечённую булочку и молоко. Я залпом выпила стакан молока.

– Почему он такой упрямый?

– Кэти, милая, если бы я только мог занять его место...

– Почему я не родилась мальчиком? – слёзы текли по моим щекам.

Тони застыл.

– Будь я парнем, я могла бы отправиться на войну вместо него.

– Вместо него? – потрясённо переспросил Тони.

– Честное слово! Вы же знаете, какая я. Я должна была родиться мальчиком. Я бы вызвалась добровольцем, будь я парнем.

– Кэти, остановись.

– Нет, я не такая, как другие женщины. Я не готовлю, не вышиваю, даже не умею вести хозяйство.

– А по-моему, у тебя всё отлично получается.

– Мне это не нравится. Я люблю стрелять из лука. Люблю носить мужскую одежду и заниматься мужскими делами. Зачем Господь сделал меня женщиной, если мне интересно другое?

– Я так понимаю, король тебе отказал?

Я кивнула. Я просила короля освободить моего отца от воинской обязанности, потому что он болен.

Я рассказала Тони всё.

О нашей ссоре.

О папиных словах.

Тони держал меня за руку и внимательно слушал.

В конце концов я закончила свой грустный рассказ.

Он смотрел на меня с сочувствием.

– Будь я парнем, я могла бы воевать, но я девушка, – я выплюнула это слово, будто оно было ядовитым. – Король не позволит мне занять место отца.

– Кэти, ты бы погибла на войне.

– Я бы с радостью умерла вместо отца. Маме он нужнее. Ему нельзя умирать.

– Если ты пойдёшь, и король узнает о том, что ты женщина, это будет расценено как измена, Кейт. Не говоря уж о позоре, который покроет всю твою семью, и опасности, что ждёт молодую девушку в военном лагере. Война творит страшные вещи с мужчинами. Твоя мать права: это не место для женщин.

– Знаю. Но мне плевать. Он не может сражаться. Я никогда ещё не чувствовала себя настолько... – я не смогла договорить и снова расплакалась.

Тони обнял меня.

– Тише, тише, – он вздохнул. – Твоя мама убьёт меня, если узнает.

Я проглотила слёзы.

– О чём?

– Хотел бы я такую дочь, как ты. Добрую и смелую. Может, именно такие люди и нужны на войне.

– Но вы же сами только что сказали, что я не могу пойти. Если король узнает...

– А если нет?

Повисла пауза. Я даже перестала плакать. Так вот что значит видеть свет в самые тёмные времена. Иметь надежду.

– Что вы такое говорите...

– Я тоже не такой, как все, Кэти.

Мои глаза округлились.

– У меня есть магия.

– Магия? Но как? Только драконы могут... – я посмотрела на него. – Вы?..

Я перешла на шёпот. Я всегда это подозревала, но за все эти годы он ни разу не спалился. Ни единой чешуйки, ни единой искорки изо рта.

Он подмигнул и поднялся.

– У меня не так много сил. Я превращаюсь намного реже, чем делал это раньше. Но немного магии всё же есть. Так что, если позволишь и если – это важно! – если это то, чего ты действительно хочешь, то я помогу тебе.

Я закивала так быстро, что моя голова могла бы оторваться.

– Я готова на всё ради отца. Но что будет с вами?

– Ничего. Я так и буду простым пекарем, каким был раньше. Подожди здесь, – он улыбнулся.

Он вышел через заднюю дверь.

Может ли его магия превратить меня в парня?

Я вскочила со стула и начала расхаживать по пекарне. Я боялась надеяться, но если Тони правда может это сделать... Я закрыла глаза, и впервые за долгое время уголки моих губ дёрнулись вверх.

Стоит только представить, сколько будет у меня возможностей, если я стану парнем. Папа сможет остаться, ему не придётся идти на войну.

Мой брат будет в безопасности. Я вызовусь добровольцем от своей семьи и умру ради Альберта. В память о нём. Убью того мерзавца, что лишил его жизни своей кислотой.

Без него у меня всё равно нет будущего. Я не найду никого другого. Моё сердце принадлежит только ему, даже после его смерти.

" Ты говоришь как последняя идиотка", – прозвучал голос Мэгги в моей голове.

Нет, неправда. Она просто не целовала его. Не чувствовала той связи, что возникла между нами в тот вечер.

Я бы сражалась за свой народ, за свою семью и за перемены. В надежде, что потом наступит мир.

Наконец, Тони вернулся с каким-то пергаментом. Он хотел, чтобы я достала несколько вещей из маминой лавки.

Он написал список на пергаменте.

– Кэти, будь осторожна. Если твоя мама тебя поймает...

– Не поймает, – я схватила пергамент со списком ингредиентов и тайком пробралась в нашу лавку. У меня ушло некоторое время на то, чтобы найти все необходимые травы.

Я не должна была так удивляться тому, что Тони оказался драконом, но всё же я была потрясена. Я всё пыталась представить его в драконьем облике. Прежде я уже видела драконов, но только издалека. А Тони... Он очень добрый. Все Металлические драконы такие добрые?

Мне нужно было поторопиться, потому что время играло не в нашу пользу, и когда я всё нашла, тут же рванула обратно в пекарню.

Я смотрела, как он берёт ступку и начинает перемалывать травы в порошок.

Его губы при этом быстро шевелились. Он что-то тихо шептал, но я не могла разобрать ни слова.

В самом конце он взял нож, сделал надрез на руке и поднёс к ступке. Кровь капала на порошок.

Я ахнула, когда порез моментально затянулся. Моргнула и уставилась снова.

Тони усмехнулся.

– Как?

– Магия в самой нашей крови, Кэти.

Магия была запрещена на протяжении многих веков, потому что её считали злом. Но вот Тони использует её ради благого дела. И для этого ему не нужно никаких особых ингредиентов, просто травы, специи и пара капель волшебной крови.

Он взял две горсти зёрен и добавил их к порошку. Перемешал всё, пока от порошка не осталось и следа – только чистая крупа.

Он сложил зёрна в бархатный мешочек для монет.

– Один день, Кэти. Заклинание держится только один день. Запомни это. Используй по одному зёрнышку в день. Их тебе хватит надолго. Будь осторожна, прошу тебя.

– Я превращусь в парня?

Он улыбнулся и кивнул.

Я закрыла глаза и встала, чтобы крепко его обнять.

– Спасибо, Тони!

– Но думать ты всё равно будешь как девушка, поэтому за оставшееся время я должен рассказать тебе несколько вещей о мужчинах. Тебе предстоит вжиться в роль, милая Кэти.

АЛЬБЕРТ

Прошло два месяца.

Восстание действительно началось.

Новые атаки уничтожали все больше деревень, о каждой нам сообщали Роберт с Гораном.

Я был рад, что название Эйкенборо ни разу не упоминалось.

Сначала ко мне присоединился Гельмут, а через несколько недель – Калеб.

Базовый лагерь становился все больше. Конни и еще несколько человек регулярно приводили сюда детей.

Мы продолжали строить новые спальные помещения на деревьях, делая бревенчатый дом больше. Мы даже начали сажать зерна для дополнительных овощей и фруктов, и у нас был отряд, который обыскивал вагоны всех трех королей в поисках средств.

Другая сторона за стеной регулярно отправляла корабли с монетами и артефактами.

У нас было взаимное соглашение с Францией, Англией и Китаем.

Всякий раз, когда начиналась война, по эту или по другую сторону стены, выделялись средства на поддержку. У меня даже были люди, размещенные на границах.

Драконы со способностями оказали там большую помощь, особенно Зеленые Пары с их даром убеждения.

Это тоже не по-дружески.

Обязанность Горана была самой важной из всех. Его смерть не повлияла бы на короля Магнуса так, как смерть Гельмута. И он был великолепен в том, чтобы скрываться и вербовать новых людей для нашего восстания.

Теперь нас становилось все больше с каждым днем.

Вдали от базового лагеря разбивалось все больше других лагерей.

Все больше драконов и оборотней становились частью нашего ополчения.

Но по ночам, когда я лежал в своей спальне, глядя на луну и звезды, я тосковал по своей леди.

Была ли она в безопасности?

Я надеялся, что ночь бала была для нее такой же волшебной, как и для меня.

Я знал, что она увидела, кто я такой, перед тем как убежать.

Что промелькнуло у нее в голове, когда она узнала меня? Жаль, что я не мог прочитать ее мысли.

Она все еще ненавидит меня?

Вот почему я был так настойчив в том, чтобы Роб нашел ее. Мне нужно было знать, что она чувствовала ко мне, думала ли она обо мне так же, как я думал о ней. Но ему не удалось выследить ее.

И теперь я боялся, что произойдет еще что-то, чего не должно было случиться.

Я каждый день боялся за ее благополучие.

Армия моего отца тоже росла с каждым днем.

Другие военные объединения, дислоцированные в разных частях лесов, гор были свидетелями боевых действий каждый день.

Многие из моих людей пали, но мы также выиграли несколько сражений. Мы использовали множество приманок, чтобы сохранить в секрете местоположение нашего базового лагеря.

Многие из них тоже притворялись мной, но не принцем, а главой восстания.

В новостях Пейи были признаки того, что меня видели в разных местах.

Но никто не видел моего лица, потому что это был не я, а образ, который я пытался создать.

Фигура в капюшоне и железной маске.

Приманками были драконы в человеческом обличье, верхом на драконах.

Образ, который я пытался создать, заключался в том, что Хроматических можно приручить.

Но это разозлило Хроматических драконов, которые не хотели сражаться ни на чьей стороне. Которые были потеряны для нас, которые несли слишком много ненависти в сердце, чтобы измениться. До них невозможно было добраться, и они начали уничтожать множество деревень по ночам.

Горан чуть не умер во время одного из таких нападений, но Конни и ее сестра Исси довольно быстро вылечили его. Я был удивлен, что король Магнус позвал их.

Исси постоянно находилась в лагере. Зеленый Пар, Тания, приходила время от времени вместе с отрядом, который перехватывал финансирование войны, присланное с другой стороны.

Могу только догадываться, как это выводило из себя моего отца.

Тания хотела остаться и немного помочь с детьми, но она отказывалась говорить по-английски и даже пытаться изучать язык.

Она тоже была не очень дружелюбна к Исси. Она считала свой вид предателями из-за союза с людьми.

Она презирала и меня, но была верна делу. Она была союзником, какой бы хитрой она ни была. Она всегда справляется со своей задачей.

Вся ее семья была убита для продажи на черном рынке. Конечно, мой отец называл это просто рынком. Он не видел в этом ничего плохого. Я же считал эти рынки злом, поскольку они были полны магии, которую использовали на драконах, чтобы убить их и забрать их органы.

Однажды, когда мне было лет тринадцать, отец взял меня с собой, чтобы посмотреть, что это такое. Долгие годы мне снились кошмары об этом месте, и мне казалось, что я почти чувствую их боль.

Моим самым большим желанием было сжечь его дотла. Чтобы уничтожить эту магию.

Тания ненавидела черный рынок, ненавидела моего отца за то, что он ничего не сделал, чтобы остановить убийства драконов ради зелий. Особенно ради того, которое было нужно ему против проклятия, наложенного на него, когда казнили любовь всей его жизни.

Почему он не боролся за нее?

Я постоянно задавался этим вопросом. Если бы он чувствовал что-то подобное тому, что я испытывал к своей леди, я бы умер вместе с ней, почему он этого не сделал?

Не знаю, что бы мы делали без женщин.

Я не мог покинуть базовый лагерь. Я мог только слушать новости, с которыми приходили Роберт, или Зигфрид, или кто-то еще из людей из другого лагеря.

Гельмут и Калеб тоже должны прятаться, пока не придет время для финальной битвы.

Мы много тренировались. Обучали новичков, которые никогда раньше не сражались, но хотели знать, как владеть оружием или как сдерживать свои способности, если они драконы.

Оборотни тоже невероятные. Среди нас были химеры и гигантские орлы. Женщины и мужчины.

Женщины были очень храбрыми, и я удивлялся, почему отец никогда не позволял им сражаться.

Наконец-то пришел Роберт с новостями.

– Альберт, все плохо.

Он протянул мне пергамент, и я прочел это ужасное послание. Я стиснул зубы. Неужели мой отец сошел с ума?

Он требовал, чтобы по одному мужчине из каждой семьи в Пейе сражались в его войне. Это было плохо.

Никто из нас не ожидал этого, и я боялся за жизни стольких людей.

Без мужчин в деревнях, которые остались нетронутыми, одной из которых был Эйкенборо, что будет с женщинами и детьми?

– Говорят, он словно обезумел. Месть – это все, ради чего он сейчас живет.

– Месть за что?

– За твою смерть.

Я уставился на Роба. Я знал, что другие короли будут подталкивать моего отца к мести, но чтобы он мстил за меня?

Мой отец ненавидел меня, никогда не находил доброго слова для наследного принца Итана... или мне только так казалось.

ГЛАВА 11

КЭТИ

Я покинула пекарню Тони глубокой ночью.

Взяла папину военную форму вместе с повесткой и направилась в конюшню, с некоторых пор ставшей курятником. Раньше там была лошадь и коза моей сестры Фэллон, но нам пришлось продать их, чтобы оплатить налоги, когда у мамы ещё не было королевской печати.

Я достала из кошеля зёрнышко, положила в рот, прожевала и проглотила.

Это было странное ощущение.

Покалывание по всему телу. Мурашки по коже. Волоски дыбом. Внутренние органы как будто пришли в движение, а в голове появилась необычайная лёгкость. Словно моя душа собиралась покинуть тело.

Я упала на землю, точно пьяная. Но мне было хуже, чем тем вечером, когда я выпила шампанское. Мне совсем не нравилось это чувство потери контроля над собой.

Головокружение, наконец, остановилось.

Я застонала, но это уже был не мой девичий голос.

С трудом села. Платье сбоку порвалось. Грудь стала плоской. Я посмотрела на свои мужские руки.

Коснулась лица, ощупывая точёный подбородок с лёгкой щетиной.

Шатаясь, поднялась на ноги. Кажется, я стала выше. Ну, типа расстояние до земли стало больше, чем раньше.

Я легко разорвала своё платье.

Я стала явно сильнее. Намного сильнее.

Усмехнулась. И звук получился такой, будто его издал молодой парень.

Спустила трусы и увидела там мужские причиндалы.

Я долго пялилась на них в лунном свете.

Это было совсем не как у малыша Самуэля. Намного больше, но я не рискнула потрогать. Ходить с этой штукой будет... дико непривычно.

Я надела армейские штаны и рубашку, а затем куртку и сапоги.

Удивительно, что всё так хорошо подошло. Будто было сшито специально для меня, а не прислано отцу.

Я оставила свою одежду на полу и побежала обратно к Тони.

Он немного оторопел, увидев на пороге парня в солдатской форме.

– Кэти?

Я кивнула.

– Спасибо, Тони. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить, – голос был совсем не мой.

Он рассмеялся.

– Мне ничего не нужно, Кэти. Просто береги себя.

– Хорошо. А вы, пожалуйста, присмотрите за моей семьёй.

– Обещаю, – кивнул он. – Одну минуту, я тут кое-что подготовил тебе в дорогу. Лестер уже ждёт тебя за углом. Ты уже придумала себе имя?

– Эндрю.

– Хорошее имя, – он вручил мне котомку с хлебом и сыром и флягу с козьим молоком. – Тебе пора.

Он отвёл меня к чёрному ходу, где уже ждали лошади и повозка с хлебобулочными изделиями.

– Ты сказал ему, кто я?

– Нет, просто попросил подвезти одного парня.

– Спасибо, Тони, – я обняла его, он похлопал меня по спине.

– Будь осторожен, Эндрю.

Я улыбнулась.

– Буду. Поговорите с моим отцом, ладно? Если несложно. Иначе он сойдёт с ума.

– Я постараюсь, Эндрю.

Я села в повозку, представившись как Эндрю.

– Лестер, – улыбнулся кучер.

– До скорого, Лестер. Удачи, Эндрю.

– Спасибо.

– Я могу высадить тебя через пять миль. Прости, дальше не по пути.

– Хорошо, пусть будет пять миль. Спасибо, Лестер.

Повозка тронулась, и я оглянулась напоследок на свою деревушку, думая о её жителях.

Я вспоминала Мэгги, маму, папу, сестёр и брата.

У малышей останутся оба родителя. Это лучшее, что я могу для них сделать.

Тони расскажет им наш план. Надеюсь, по крайней мере.

С первыми лучами солнца Лестер остановил повозку.

Я спрыгнула. Дорога до лагеря была мне известна, но я всё равно выслушала инструкции Лестера. Он же не знал, что я Кэти.

– Удачи, сынок. Надеюсь, вы положите конец этой войне. Уже слишком много сыновей погибли просто так.

– Благодарю за вашу доброту и за то, что подвезли.

Я попрощалась с ним глубоким голосом Эндрю Сквайра, который до шестнадцати лет рос у дяди.

Следующие пять миль пешком дались тяжело. Не из-за вещей, которые я несла. Их было немного. А из-за душевного состояния. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь вновь семью и друзей. Меня тяготили мысли об опасности, которая может им грозить.

Я добралась до лагеря, когда солнце было уже высоко в небе.

Множество белых палаток были выстроены рядами. Это большой лагерь, среди солдат в нём есть и взрослые мужчины – ровесники моего отца и мальчишки младше меня, собирающиеся группками, чтобы поболтать.

– Извините, – обратилась я к первому встречному парню, но тот меня проигнорировал.

Попыталась снова, не зная, куда идти, чтобы отметиться, но также безуспешно. Тогда я вспомнила слова Тони про то, что мужчины не спрашивают направления.

Закатила глаза.

Сделала глубокий вдох.

Катрина Сквайр, чтобы осуществить задуманное, выглядеть как мужчина недостаточно. Нужно сыграть роль. Помни, что тебе сказал Тони.

Не проси ни у кого помощи.

Я последовала за двумя мужчинами, у которых были вещи на плечах. Мы прошли вглубь лагеря и остановились у длинного ряда солдат.

Я встала за ними, ожидая своей очереди.

Меня зовут Эндрю Сквайр. Я пришёл сюда вместо своего дяди и опекуна, Николаса Сквайра. У него проблемы со здоровьем и нет взрослых сыновей. Я с радостью займу его место.

Это моя " легенда", надо её придерживаться.

В очереди я простояла долго, пока, наконец, не подошла к месту регистрации.

Двое крупных мужиков лет под сорок, похожие на огров, явно пережили немало боёв, прежде чем их усадили за стол регистрации.

Они пообщались с мужчинами передо мной – очевидно, давними знакомыми, распределив их по группам и палаткам.

Теперь моя очередь.

– Имя.

– Ке... Эндрю, – я прочистила горло.

Он вскинул бровь и спросил фамилию.

– Сквайр, – я протянула ему папину повестку. – Я буду сражаться вместо своего опекуна, моего дяди, Николаса Сквайра.

Мужчина выругался.

– То есть у тебя нет нормальных документов?

– Это война. Не думал, что какие-то бумажки могут стать такой большой проблемой. Решение было принято в последний момент. Кузина с трудом связалась со мной.

– Глянь, какой умник выискался! – выкрикнул он, и все, кто стоял рядом, уставились на на нас.

– Будет весело выбить из тебя всю дурь. Поставить на место, показать, что ты никто и ничто...

– Угомонись, Тревор, – вмешался некий парень и взял мои бумаги. Я уставилась на документы в его руках, прежде чем поднять глаза на него.

– Ваше высочество, – потупился тот, кого назвали Тревором.

Моё сердцебиение участилось. Принц Горан.

– Сквайр, – принц посмотрел на меня. – Дай угадаю, ты никогда не был на поле боя?

Мотаю головой, позабыв все слова.

– Тогда ты пришёл по адресу. Завтра на рассвете мы начинаем тренировки. Тревор, покажи парню дорогу. Он прав: бумажки на войне роли не играют.

– Да, ваше высочество.

Потеряв дар речи, я просто смотрела Горану вслед.

Так значит, он тоже в лагере, и все слухи о том, что его тщательно охраняют в замке, чтобы однажды он стал правителем Пейи, врут.

Тревор пихнул мне в руки спальный мешок с одеялом и подушкой.

– Сектор С, палатка номер 1254. Брифинг сегодня вечером в главной палатке, – он указал пальцем в сторону, и я увидела верхушку самой большой палатки в лагере. – Участие обязательно.

Я кивнула, забрала свои бумаги и направилась к палатке.

Мой кошель с волшебными зёрнами висел на поясе под курткой.

Я нашла свою палатку быстро. Несколько ребят, ровесники Эндрю, уже болтали друг с другом.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒