ДВЕСТИ СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ 12 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 19Следующая ⇒

– Эндрю не такой.

– Откуда тебе знать? Ты знаешь его меньше, чем я.

Она застыла на секунду, но быстро взяла себя в руки.

– Мы много разговариваем.

– И многое показываете друг другу, – поддразнил я.

Она густо покраснела.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не видел.

– Я все вижу.

Она хмыкнула.

– Я не виню тебя за любопытство, – продолжил я. – Мне просто интересно, каковы намерения Эндрю.

– В смысле?

– Ты же знаешь, что Эндрю больше по мальчикам, Мэгги.

– Нет, это не так, – она была шокирована.

– Да ладно, ты не могла не заметить.

Она начала смеяться.

– Ладно, ладно, но ты идиот, Альберт Мэлоун.

Она положила тряпку, которой мыла, и вышла из кухни.

Мы с Конни рассмеялись и закончили мыть посуду.

– Как она умерла, Констанс?

– Хорошо, после войны я расскажу теье, но сейчас тебе нужна ясная голова. Просто перестань допытываться у Мэгги. Ей должно быть тоже нелегко об этом думать.

Я улыбнулся и кивнул.

– Одно я могу сказать, Альберт. Она правда была особенной. Я понимаю, почему она украла твое сердце, ведь ее смерть была благородной. Я бы не отказалась, чтобы в моей жизни был хоть один человек, который так сильно бы меня любил.

Она положила тряпку, и я понял, что ответ Конни будет мучить меня еще долго.

Кэти умерла за свой народ, спасая Эйкенборо?

Мое сердце болело при одной мысли о ней.

Из нее вышла бы чертовски хорошая королева, а я был бы самым счастливым королем.

КЭТИ

Я приняла решение держаться как можно дальше от Альберта.

Было нелегко находиться в одном лагере с ним и Констанс.

Он продолжал разбивать мне сердце. Я знала, что он член королевской семьи и не будет хранить верность незнакомке. Мертвой незнакомке, если уж на то пошло. Надеюсь, Мэгги и дальше будет держать рот на замке.

Я знала, что зеленые глаза и королевское происхождение были ее слабостью, не говоря уже о Гельмуте.

Но надо отдать ей должное, она была чертовски зла на него.

Они ведь были парой последние десять лет, пускай и только в ее воображении.

Мои губы слегка изогнулись при мысли об этом.

Любовь простолюдинок и принцев никогда не была рецептом счастливой жизни.

Такое хорошо заканчивается только в сказках, да и там девушки на самом деле оказывались из какого-нибудь знатного рода, а то и королевской крови.

Это так несправедливо, что сказки на самом деле не о простолюдинах.

В любом случае, каковы шансы? У нас не могло быть будущего. Но тогда почему в видении была дочь? Она была желанным ребенком? Отсюда вытекает другой вопрос. Если бы я выбрала Горана, что бы это сделало с ним, с их дружбой?

Это был единственный вопрос, который не давал мне покоя, и я не хотела признаваться в ответе. Мне придется до конца дней оставаться на обочине его жизни, растить его дочь, скрывать ее происхождение.

Я не могла этого допустить.

– Эндрю, ты в порядке? – спросил Эмануаль.

– Да, просто устал.

– Могу себе представить. Ты, знаешь ли, первый мужчина, который вышел из Священной Пещеры.

– О, я не знал, что Священная Пещера отдает предпочтение женщинам.

– Или Пещера просто немного запуталась, – сказал Дэррил.

– В смысле? – не поняла я.

– Ничего, глупая шутка, – перебил Эмануэль. – Дэррил, идиот, заткнись. Я бы хотел попытаться немного поспать.

Эмануаль забрался в свой спальный мешок, и я сделала то же самое.

На что, черт возьми, намекал Дэррил? Мог ли он знать, кто я на самом деле?

Как же меня бесит, что я стала пятым человеком, который вышел из этой Пещеры. Все пять были женщинами, включая меня.

Что, если это могли сделать только женщины? Нет, это явно связано с девственностью.

Дракону все равно, мужчина ты или женщина. До тех пор, пока ты чист. Это все, что имело значение.

Я была достойна, так как никогда не была ни с одним мужчиной.

Время шло, пока мы исследовали эту сторону Тита. Вокруг нас были только звуки животных. Вдалеке завыл волк и ухнула сова. Пейя засыпала.

Я закрыла глаза после того, как положила в рот еще одно зернышко. Нельзя рисковать во время разведки.

Никто не должен узнать, что я девушка.

Мэгги просто нужно держать рот на замке.

***

В конце концов мы вернулись в лагерь с пустыми руками.

По итогам нашей разведки вообще можно засомневаться, а есть ли война.

Горан вернулся. Я скучала по нему.

Он привел с собой еще нескольких новобранцев.

– Вижу, ты уже проводишь разведку.

– Похоже, что он с каждым днем доверяет мне все больше и больше, – попыталась я пошутить.

– До меня дошли вести, что ты побывала в пещере. Ты выставила нас в плохом свете.

– Может быть, если бы вы, отпрыски королей, не валяли дурака все эти… Сколько? Двенадцать лет? Вы тоже могли бы получить потрясающий шрам на заднице.

Горан рассмеялся.

– Туше, – уступил он. – Но это наша королевская привилегия. Чтобы однажды мы могли сделать наших женщин счастливыми.

Он снова флиртовал.

– Прекрати это, и ты свинья, – сказала я и пошла искать Мэгги.

Я нашла ее и Гельмута за домом. Что ты творишь, Мэгги?

Я прочистила горло, заставив ее подпрыгнуть на месте от неожиданности.

– Ты вернулся, – взвизгнула она и прыгнула в мои объятия. Она слегка подняла глаза.

– В чем дело, Мэгги? Я не могу читать твои мысли.

– Черт, ладно. Я поговорю с тобой позже, – бросила она Гельмуту.

– Серьезно? – прорычал Гельмут.

– Извини, – я пожала плечами. Мы ушли, оставив его ругаться тихонько под нос.

– Он возненавидит тебя, если узнает правду, – шепотом сказала она, потому что я предупредила ее, что у драконов невероятно чуткий слух.

– Что случилось, Мэгги?

– Я ничего не говорила, клянусь, но он сам заговорил об Эндрю.

– Что?

– Он думает, что ты не такой, как они.

Я прищурилась.

– В каком смысле?

– В смысле тебе нравятся мужчины. Ты можешь выглядеть как один из них, но твои чувства выдают тебя.

Я фыркнула, наконец-то поняв, что имел в виду Дэррил. Повезло так повезло. Они все поверили, что Эндрю просто голубой.

– Мне все равно, – сказала я вслух.

– Это не так.

– А ты что творишь, Мэгги? Ты же знаешь, что это ничем хорошим для тебя не кончится.

– Ничего не могу с собой поделать, это все Гельмут Маккензи. Моя тайная любовь на протяжении последних десяти лет.

Я рассмеялась.

– Тебе будет больно.

– Может, хватит? Они прямо сейчас меняют мир, они могут изменить все, что угодно. Имей немного веры в них. Однажды они станут королями, которые надерут всем задницы.

– О, а ты, значит, собираешься стать королевой?

Ее улыбка погасла.

– Мне не нравится, когда ты такая практичная. Я возвращаюсь к Гельмуту, – она развернулась, чтобы пойти обратно к нему.

Я же пошла к озеру.

А когда я захотела вернуться, из кустов вышла Тания. Она была быстра и навалилась на меня сверху.

– Прекрати, я не собираюсь играть в твою долбаную игру.

– Ты умрешь сегодня, независимо от того, кем или чем ты являешься.

Она выпустила зеленый туман, и я закашлялась, но он не задушил меня. Просто ввел в транс. И я увидела своего отца.

– Папа, – позвала я. Я снова была Кейт.

Я бросилась в его объятия и заплакала.

– Ты жив, Мэгги сказала... – его улыбка исчезла, и он покачал головой.

– Ты мертв? – слезы навернулись мне на глаза

– Я не знаю. Это кажется таким реальным. Я не понимаю.

– Я понимаю. Она убила меня, и тебя послали встретить меня.

– Нет, милая. Не думаю, что дело в этом.

Дракон исчез. Эндрю исчез.

Здесь были только я и Николас Сквайр.

– Тогда что мы тут делаем, папа?

– Я не знаю, милая, – его глаза тоже наполнились слезами. – У нас так и не было возможности попрощаться. Я был неправ.

– Папа...

– Нет, для меня большая честь, Кэти, что ты моя дочь. Твоя любовь ко мне была одной из величайших радостей в этом мире, и я горжусь тем, что являюсь твоим отцом. Ты заняла мое место на войне, в которой я бы не выжил, – он коснулся моей щеки. – Я не знаю, что я здесь делаю, но я постараюсь задержаться как можно дольше. Итак, где мы находимся?

– Я сражаюсь за повстанцев, папа.

– Что?

– Это не то, что ты думаешь. Альберт не умер, как и Гельмут, и Калеб. Они во главе восстания.

– Значит, война была напрасной?

– Нет, она нужна для чего-то большого. Они пытались обойтись без войны, но не смогли, потому что наши замечательные короли думали только о себе.

– Почему ты решила, что умерла?

Я рассмеялась и рассказала ему историю обо мне и Тании. Он слушал внимательно. Он не был таким предубежденным, как я.

– Может быть, именно эта связь и привела к тому, что мы сейчас здесь, Кейт.

– Связь? Пап, ты не можешь говорить об этом всерьез.

– Тогда что мы здесь делаем?

– Должно быть, она убила меня.

– Я так не думаю. Тебе сказали, что в той связанной паре у человека были те же способности, что и у его дракона.

– У меня из рук не выходит зеленый туман, папа.

– Нет, но у тебя есть способность выпутываться из щекотливых ситуаций.

– Только потому, что у меня язык без костей. Но я не умею убеждать людей.

– Думаешь?

– Я ведь не смогла убедить тебя, не так ли?

– Нет, потому что я твой отец и не представляю для тебя угрозы.

Я поняла, что он имеет в виду. Это случалось только тогда, когда я попадала в непростые ситуации.

– Приручи ее и посмотри, что произойдет.

– Она дракон, пап.

– Ты можешь это сделать, Кейт. Ты сражалась на войне последние три года. Приручить дракона должно показаться тебе пустячным делом.

Папе всегда удавалось внушить мне чувство, что я способна на все. Я крепко обняла его.

– Я люблю тебя, милая.

– Я люблю тебя сильнее, – ответила я и внезапно перестала чувствовать его объятья.

Я открыла глаза и оказалась окружена густым темно-зеленым облаком.

Я оттолкнула Танию от себя. Я все еще была Эндрю и видела перед собой толькое ее огромные глаза.

– С меня хватит! Хочешь сразиться? Ладно, давай покончим с этим, – крикнула я голосом Эндрю.

Она хотела превратиться в дракона, но я прижала ее к земле.

Чей-то голос кричал, чтобы мы остановились, но я не могла.

– Ты прекратишь это сейчас же и отпустишь меня. Ты забудешь все это, забудешь обо мне, забудешь о том, кто ты есть.

– Что ты делаешь? – спросила я, и ее лицо онемело.

– Нет, этого не может быть, – пробормотала она, тщетно пытаясь сменить облик.

Она сделала глубокий вдох.

– Покажи себя, – заговорила она еще более низким голосом. Ее глаза стали ярко-зелеными, и на долю секунды я превратилась обратно в Кейт: я почувствовала себя меньше, одежда Эндрю повисла на мне, как лохмотья, но стоило мне оттолкнуть Танию, и одежда снова стала как раз, и я была выше, и сил у меня было больше. Эндрю вернулся.

Сколько очевидцев успели заметить Кейт, я не знала, но Тания – лгунья и обманщица. Мне плевать, что и кому она расскажет.

Она ударила меня, и я отпустила ее. Она сразу же обернулась драконом, пока я вставала и сплевывала кровь на землю.

– Ты в порядке? – спросил только что прибежавший Ал.

– В порядке, – хмыкнула я. – Я навалял ей, Ал. Она пыталась убить меня.

Он посмотрел на меня.

– Что это было? Мы видели, что она сделала. Что ты скрываешь? – налетел на меня с вопросами Маркус.

– О чем ты? – не понял Альберт.

– Он изменился.

– О, да ладно вам. Это все ее драконья магия. Она может заставить любого из вас увидеть все, что угодно.

Альберт посмотрел на меня.

– Знаете что? Верьте, во что хотите. У меня нет на это времени.

Я пошла в свой домик на дереве. Умоюсь позже.

Я видела отца. Почему я увидела Николаса Сквайра? Это странно и непонятно.

Я лежала на кровати, свернувшись калачиком, и думала о том, что же, черт возьми, только что произошло. Я тихонько вздрогнула, услышав, как кто-то поднимается по лестнице.

Запах Мэгги заполнил комнату.

– Прости меня. Если бы я знала, что она следит за тобой, я бы не ушла.

– Нет, ты ушла, потому что не можешь смириться с правдой, Мэгги.

Она подошла и села рядом со мной.

– А Горан знает о тебе?

– Да, он знает. А теперь, пожалуйста, уходи, я хочу побыть одна.

– Что случилось?

– Ничего, просто уходи, пока у Ала не возникло еще больше вопросов, пожалуйста.

Она кивнула и ушла.

***

Ближе к ночи я отправилась к озеру. Я застыла, увидев, что Альберт и Констанс тоже наслаждаются купанием.

Я спряталась за деревом, но не смогла уйти.

Мне нужно было услышать их разговор, услышать все. Чтобы мое сердце разбилось окончательно, чтобы я больше никогда не поддалась обаянию принца.

Но тут Конни упомянула имя Эндрю.

– То, что сказал Эндрю, действительно правда. Тания – Зеленый Пар. Она сделает все, чтобы вбить клин между ним и тобой.

– Не знаю… Роб считает, что он скрывает что-то еще, помимо своей ориентации.

Я закрыла глаза. Вот что он думает.

– Ты все еще веришь в это? Может, Пещера исправила его.

– Пещера, конечно, волшебная, но не настолько.

Идиоты. Любовь есть любовь, неважно к кому.

Я встала, не заботясь о том, услышат они меня или нет, и направилась обратно в лагерь.

Мэгги чуть было не врезалась в меня.

– Где Альберт?

– Мэгги, что-то случилось?

– Его дракон...

– Что с ним? – голос Альберта раздался прямо у меня за спиной.

Мэгги запнулась, уставившись на его обнаженное тело. Я отвела взгляд.

– Эммм.

– Мэгги! – разозлилась я.

– Ой, прошу прощения. Он сейчас убивает Исси.

– Что? – воскликнул Альберт, и они с Конни бросились к лагерю.

– У него действительно красивое тело.

– Серьезно,? Это все, о чем ты думаешь? Что значит “он убивает Исси”?

– То и значит. Кислотой. Тания отвергла его. Причем жестко, Кэти, – тихо добавила она.

– Эндрю, – поправила я сквозь стиснутые зубы.

– О, ты все еще Кэти, независимо от того, как ты выглядишь и что у тебя между ног. Исси подошла слишком близко к нему. Не знаю, чем, черт возьми, она думала. С его рук сорвалась кислота и попала прямо ей на лицо. Это ужасно.

– У нее связь с Робертом, – сказала я.

– Что?

– Все сложно. Это такая же связь, которую Тания чувствует ко мне.

Мы побежали к бревенчатому дому и, приблизившись, услышали плач Исси.

Ее сестра ухаживала за ней.

Альберт пытался поговорить с Робом, тот был не в себе, а я пошла в противоположном направлении.

Как, черт побери, мы рассчитываем победить в этой войне?

***

Лагерь затих до позднего утра.

Я изо всех сил старалась заснуть.

Конни сказала, что Исси исцелится сама, но на это потребуется время, может быть, годы, и была зла на Роберта за то, что он так разозлился.

Роберт ушел, и на этом все закончилось.

Конни, Ал, Гельмут и Калеб по очереди наблюдали за ней.

Горан пришел поговорить со мной обо всем этом, так как я приручила Танию.

– Я не хочу дракона, Горан. Слишком много драмы.

– Это не значит, что тебе нужно жениться на ней. У нее просто связь с тобой.

Я фыркнула.

– А как насчет следующего раза, когда на этой кровати буду я, а не Исси?

– Ал с ним разбирается. Роберт плохо себя чувствует.

– Она могла умереть. А ведь Исси – самая добрая девушка, которую я знаю, Горан.

– И ей не стоило к нему лезть.

– Мне все равно, мы не сможем победить, если будем нападать друг на друга.

– Я согласен с тобой. Но у нас есть кое-что, чего нет у них.

– Что?

– Магия. У меня есть мороз, у Гельмута – огонь. Все драконы на нашей стороне обладают способностями. Они могут не нравиться друг другу, но все в лагере борются за одно и то же. За свободу.

– За свободу? Думаешь, твой отец сможет это понять? А король Пейи? Акороль Ариса? Честно, Горан.

– Нет, не знаю. Поживем – увидим.

– И что тогда? Выяснится, что война напрасной? Так много людей погибло ни за что?

– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что война не сказалась ни на ком из нас? Сказалась. Что случилось с тобой в той Пещере? Ты изменилась.

– О, это чистая правда. Я и не думала никогда заходить в Пещеру, но у меня не было выбора. Чтобы выбраться из нее и жить дальше, я должна была дойти до конца. Вопрос только в том, какая жизнь у меня будет?

– Когда закончится правление короля...

Я начала смеяться.

– У него есть Ласточкокрытый, Горан. Это никогда не закончится.

– Королю Луи не такой уж счастливчик. Он был проклят отцом своей возлюбленной. Это драконья магия, и никакой Ласточкокрылый не сможет его исцелить. Он умрет.

Он встал и пошел прочь.

Что со мной не так? То, что я была Эндрю, сильно портило мне жизнь, и Горан это знал. Скоро он расскажет кому-нибудь или заставит меня рассказать Альберту.

Я посмотрела на свой кошель с зернами. Скоро он станет бесполезен. Зерен едва ли хватит на две недели, а это еще затянется минимум на месяц.

Хочу я того или нет, но скоро все узнают самый большой секрет Эндрю.

ГЛАВА 21

АЛЬБЕРТ

Проходили дни. Исси потихоньку шла на поправку, но на ее лице оставался ожог. Я не мог поверить, что Роб вот так взял и потерял самообладание.

Он вернулся вчера. Он охотился за Танией, чтобы вытянуть из нее правду. И по итогу сообщил мне, что на этот раз понял ее слова правильно.

Он сказал, что она пыталась раскрыть всем секрет Эндрю. Что он скрывает? Мы так и не добрались до этой части, так как Эндрю потерялся.

– С Эндрю что-то не так. Роберт чувствует, что в обвинениях Тании есть доля правды, что бы там ни заявлял Эндрю.

– Она – Зеленый Пар, – тихо заговорил Горан.

– Мэгги что-то знает. Почему все что-то скрывают? Мы не можем сказать Гельмуту, Горан.

– Ты играешь с огнем, Ал. Оставь Эндрю в покое.

– Мне нужно знать, можно ли ему доверять, вот и все. В данный момент я не знаю, кому доверять. Тания дала мне слово, что ни один двойной агент не проникнет в наши ряды.

– Значит, ты мне не доверяешь?

– Я этого не говорил. Но Эндрю что-то скрывает. Я чувствую это.

– Ты невыносим. Он был одним из лучших лучников твоего отца, и я подумал, что ему лучше служить на этой стороне, а ты вонзаешь ему нож в спину.

– Ничего я не вонзаю. Я просто доверяю своему дракону, и я доверяю Тании. Она с самого начала сказала, что с Эндрю что-то не так. Я знаю их дольше, чем его.

– О, ну и что. Я вырос с тобой, Ал. Мы лучшие друзья, если уж на то пошло.

– Ты и раньше ошибался, Горан.

– Ты мне до конца жизни будешь припоминать?

– Пожалуйста, я не хочу ссориться. Я всего лишь стараюсь прислушиваться к своей интуиции.

– Твоя интуиция ошибается, у этого парня благородное сердце.

– Мне нужно знать наверняка.

– Твоя проблема в том, Ал, что ты не ценишь то, что имеешь.

– И как это понимать?

– У тебя есть Констанс, но ты тоскуешь по мертвой девушке, наплевав на ее чувства.

Мой кулак прилетел ему в лицо, и Горан упал.

Гельмут и Калеб сразу же вмешались.

– Ты понятия не имеешь, что было между мной и ней. Мне все равно, кто ты, но ты будешь уважать память о ней, Горан.

Я развернулся и стремительно прочь.

– Что случилось? Это из-за Горана? – Калеб последовал за мной.

– Из-за Тании.

– Мы же сказали, что разберемся с этим.

– Горан не с нами.

– Что?

– Он считает, что мы параноики. Как обычно.

– Да ладно, он много раз ошибался в подобных вещах. Ты нет. Доверяй своей интуиции. Это не повод его избивать, Ал.

Я не хотел пересказывать ему, что сказал Горан, поэтому просто замял тему.

Все равно никто из них не поймет. Они никогда не поймут.

Я больше не знал, чему верить. Драконы один за другим твердили, что Эндрю что-то скрывает. И меня не покидало чувство, что Горан единственный знает, что именно, но не хочет мне говорить.

***

На следующий день наш план вступил в действие.

Мне было невыносимо слышать мольбы Эндрю, видеть предательство в его глазах, когда Эмануэль и Роберт схватили его.

Мэгги выбежала ему на помощь, мне пришлось остановить ее.

Она изо всех сил боролась со мной, крича, что я совершаю огромную ошибку, и спрашивая, почему я это делаю. Тания лгала, вот почему.

Даже Гельмутне смог ее успокоить, и у меня не оставалось другого выбора, кроме как тоже запереть ее в камере.

Она ненавидела Гельмута за это, и я понимал, что в конце концов он обвинит меня.

Мы забрали все, что было при Эндрю.

Кошель, который он всегда носил с собой. Его лук, колчан и стрелы.

Я открыл мешочек и нашел в нем зерно. Там оставалось около пяти зернышек. Горан сказал, что Эндрю нравится жевать их помаленьку.

Я бросил кошель на землю.

Время шло, и я ненавидел этот план все больше и больше, чувствуя себя идиотом.

Как никак Эндрю стал пятым человеком, вышедшим из Священной Пещеры...

Но я должен верить своему дракону и Тании.

– Ты поступил правильно, – сказал Роб и поднял мешочек с зерном. – Что это? – спросил он.

– Зерно.

– Зерно?

Роберт открыл мешочек и понюхал.

Прошло уже больше двадцати четырех часов. Эндрю так и не заговорил. Я совершил ошибку. Огромную.

Роберт молчал, и я посмотрел на него.

Он все еще нюхал зерно.

– Что такое?

– Я чувствую слабый запах... – он снова понюхал, и на его лице появилось хмурое выражение. – Драконьей магии.

– Что?

– В этих зернах есть драконья магия.

– Драконья магия? Зачем Эндрю использовать драконью магию? Для чего?

Я почувствовал, как разочарование растекается по моим венам.

– Не знаю, но мне это не нравится. Это магическое зерно может делать что угодно. Например, создавать порталы для передачи сообщений.

– Значит, ты был прав. Он что-то скрывает.

Я встал, забрал кошель у Роба и огромными шагами направился к тюремным камерам.

Гельмут и Горан, стоявшие у входа, были злы на меня.

– Драконья магия. Я не дурак.

Проходя мимо, я сунул кошель им обоим под нос.

– Что? – они бросились к нам с Робом.

– В смысле драконья магия? – спросил Горан.

– Роб почувствовал ее. И я думаю, что Тания тоже чувствовала именно это. Он что-то скрывает прямо под нашим гребаным носом, У тебя под носом, Горан!

Я чувствовал себя преданным. Он предпочел кого-то, кого едва знал, тому, кто вырос вместе с ним. Тому, кто был его лучшим другом.

– Ал, прекрати, – сказал Горан. – Это не то, что ты думаешь. Пожалуйста.

Я остановился и оглянулся на него.

– Ты знал.

Он кивнул.

– Просто верни ему его кошель, пожалуйста.

– Почему ты мне не сказал?

– Потому что ты бы стал относиться к нему по-другому. Черт, я стал относиться к нему по-другому после того, как узнал. Он ценный человек, Ал. Это все, что имеет значение

– Что он скрывает?

– Тания была права, – сказал Горан, выглядя усталым.

– О чем ты?

– Иди и посмотри сам. Двадцать четыре часа истекли.

Я направился к тюремным камерам и обнаружил, что камера Эндрю пуста.

– Горан! – закричал я, и он прибежал внутрь.

Из камеры напротив донесся смех Мэгги.

– Где он? – я посмотрел на нее.

– Мои уста запечатаны.

Как меня бесит ее поведение!

– Горан, что это такое?

– Ты обещал, что не расскажешь, они убьют его.

Мэгги посмотрела на Горана.

– Я дал слово, Ал, – взмолился Горан.

– Я твой лучший гребаный друг. Ты знал, что он что-то скрывает. Ты предал меня.

– Серьезно? Мир не вертится вокруг тебя. Не понимаю, что, черт возьми, она в тебе нашла.

Мэгги развернулась и пошла в дальнюю часть камеры.

– Ты ведь знаешь, не так ли?

– Я обещала, что никому не скажу.

– Ну, милая, скажешь ты или нет, у него осталось всего пять зерен, так что правда рано или поздно выплывет наружу.

– Ал, – позвал Гельмут.

– Что?

– Эндрю никак не мог сбежать через это.

Я подошел к его камере, чтобы посмотреть, что так удивило Гельмута, и обнаружил небольшое отверстие. Эндрю бы не пролез через него.

Что, черт возьми, это за зерна такие?

Я взял одно, положил в рот и прожевал.

– Ты спятил?! – взвизгнула Мэгги.

– Ал! – тоже закричал Горан, схватившись за голову.

– Что, он все еще жив, значит, это не опасно. Если никто из вас, идиотов... – я съежился на фут и почувствовал себя по-другому. Голова начала покалывать и кружиться.

– О боже мой, – пробормотала Мэгги.

Я прислонился к стене с закрытыми глазами.

– Что, черт побери, происходит? – я замолчал. Голос был не мой, а женский.

Я распахнул глаза. Горан, Гельмут и Калеб уставились на меня большими круглыми глазами. Они были на голову выше меня.

Мэгги фыркнула.

– Вот дурак! – она громко рассмеялась.

Я посмотрел вниз и увидел грудь там, где раньше была моя грудная клетка. Я дотронулся до своей паховой области. Онисчез.

– Я женщина? – хмурюсь.

Гельмут и Калеб разинули рты.

– Ты реально горячая цыпочка, Ал, – пошутил Калеб.

– Закрой рот. Что это значит? – мой голос звучал по-женски.

– Это драконья магия, идиот, – сказала Мэгги. – Эндрю не мужчина, а женщина, Ал.

Я замер.

– Что?

– Она не умерла, она была прямо у тебя под носом. Ее отец был болен, он не мог сражаться, и она заняла его место. Я не знала, что дракон дал ей эти зерна, я думала, что она мертва, пока твой тупой дракон не привел меня сюда и я не встретила Эндрю. Она сказала мне, кто она такая. Она знала, что женщине не позволят сражаться на войне. Горан догадался, почему ты не смог?

Я посмотрел на Горана.

– Ты знал.

Тот в шоке пялился на Мэгги.

– Погоди, Эндрю это?..

– Катрина, да. А теперь откройте эту дурацкую дверь и верните меня домой. Вы все идиоты.

Мэгги была вне себя от злости.

Гельмут открыл ее камеру, пока я все еще пытался прийти в себя. Она была прямо у меня под носом.

Вот почему у меня были такие чувства… Я улыбнулся. Я не был влюблен в мужчину, это была моя леди.

– Сотри эту ухмылку со своего лица. Она не глупая кукла, Альберт, и если ты считаешь, что я дерзкая, то ты совсем не знаешь Катрину. Ты предал ее, она не вернется.

Мэгги вышла из тюрьмы.

– Мэгги, подожди, – Гельмут побежал за ней. – Я не знал.

– О, ты такой же идиот, как и он. Я пробыла в этой камере больше суток, Гельмут. Больше. Суток. Оставь меня, черт возьми, в покое.

Она умчалась прочь.

– Ты знал об этом? – спросил я Горана.

– Ее ранили стрелой после того, как она получила известие о нападении Эйкенборо. Пришел Билл, и когда он исцелил ее, магия исчезла. Эндрю превратился в девушку, – рассказал он и вздохнул.

– Почему ты мне не сказал? Я искал ее много лет, Горан!

– Я не знал, что это была она, Ал! Мне очень жаль.

– Вот черт, – я пораженно выдохнул. – Ты влюблен в нее, не так ли?

– Ты сам говорил, Эндрю – невероятный парень. Вот только он никакой не парень.

– Я не могу так с тобой поступить.

Я натянул штаны поплотнее и поплелся в слишком больших ботинках.

– Конни, – крикнул мой женский голос, и в дверях бревенчатого дома появилась Констанс.

Она прищурилась.

– Мне нужна одежда, – сказал я.

– Кто ты такая?

– Это придурок Альберт, – громко ответила Мэгги, находясь где-то в доме, и дверь в одну из комнат захлопнулась.

– Мэгги, перестань. У нас не было выбора! – взмолился Гельмут.

– Ал? – удивилась Конни. – Что случилось?

– Драконья магия. Тания была права, – прорычал я.

– О чем ты?

– Это все Эндрю, а точнее Катрина.

– Что?

– Ты сказала, что она мертва. Но на самом деле она пошла на войну вместо своего отца, Констанс.

– Эндрю – это Катрина?

– Не начинай. Просто не надо.

Я вошел в бревенчатый дом прямо в комнату Конни.

Вся одежда буквально падала с моего тела, и я закрыл за собой дверь.

Я открыл сундук Конни, чтобы найти что-нибудь хотя бы отдаленно подходящее этому телу.

Дверь открылась.

– Разве тебя мама не учила, что нехорошо заглядывать в женский сундук?

– Если ты не заметила, я теперь тоже женщина.

Я стянул с себя рубашку, и женская грудь прижалась к моей груди.

Они были круглыми и большими.

– Перестань пялиться на них, – возмутилась Конни.

Я стянул брюки, и то же самое произошло с моей промежностью.

– Альберт!

– Что? Это мое. Могу смотреть, сколько захочу.

Она рассмеялась.

– Ты все еще думаешь как мужчина. Теперь ясно, почему Эндрю испытывает привязанность к мужчинам. В глубине души она все равно оставалась женщиной.

– Я запер его… ее. И больше ничего не знаю, – я сидел голый на кровати, чувствуя себя проигравшим. – Как долго это вообще продлится?

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒