ДВЕСТИ СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ 2 страница

При всей его любви к Металлическим драконам он так чудовищно обращался с Хроматическими.

Да, они несколько отличаются от его любимцев. Они не любят принимать человеческий облик и не так милы, как Металлические.

Хроматические драконы свирепы, у них есть свои способности, и по какой-то причине люди считают их неукротимыми. Но они ошибаются. Я укротил Ночного Злодея – это название придумал я, потому что у них тёмная чешуя и непростой характер.

В человеческом облике он дьявольски хорош собой, но отец не желает ничего слышать из-за жестокости Хроматических драконов.

Моего дракона зовут Роберт. Поначалу он был диким, но после нашей стычки мне открылась его добрая сторона. Как если бы серия ударов выбила из него всё плохое. Но подобную взбучку приходится повторять каждый месяц, как бы это ни было мне ненавистно.

А ещё драконы чертовски умны, в интеллекте они значительно превосходят людей. И очень быстро учат языки.

Заговорить на английском для Роберта было не сложнее, чем прогуляться по парку. А мне легко было его учить, поскольку сам свободно владею латынью.

Знать латинский язык было обязательно, потому что драконы говорили только на нём.

Единственное, чего я опасался, так это кислоты, которую он выдыхал. Мой щит был сделан из особого материала, который не берут ни огонь, ни кислота. Он спасал мне жизнь пару раз, когда Роберт терял контроль и хотел поджечь мою задницу. А ещё на Ночном Злодее можно ездить.

Весь двор научился летать на Металлических драконах. Даже отец нашёл себе Меднорогого. Ему нравилось слушать его теории, от которых у меня плавились мозги, но не могу не признать, что дракон всегда говорил дельные вещи.

Я направился в покои женщины, вырастившей меня. Она была Огнехвостом и даже как-то раз показала своё пламя. О такой способности я мечтал сам, и она смеялась каждый раз, когда я пытался зажечь огонь так же, как она. У Горана получалось, как и у его брата-близнеца Гельмута. Они были точной копией друг друга, внешне и не различишь, только способности разные.

Гельмут родился первым, поэтому он кронпринц Тита, а Горан часто влезает в неприятности. И как раз поэтому с ним так весело.

Он говорил не только на латыни, но и на вивернском. Его отец считал это признаком прогнившей, поглощённой тьмой души и часто избивал сына, пока тот был маленьким. Гельмут пару раз брал удар на себя, притворяясь своим братом, но Горан был совсем другим. Он из тех, кто поможет вырыть могилу, пока Гельмут стоит на стрёме.

Горан владел снежной стихией: он мог заморозить цветок жарким летом. Это поразительное зрелище. А ещё он устойчив к низким температурам. Это началось после заболевания лёгких, когда мы уже думали, что он не выживет. Даже прикосновение Серебрянокрылого ему не помогло.

Он был серьёзно болен, но выкарабкался той зимой, и с тех пор никакой мороз ему не страшен. Более того, холод словно бы стал частью него.

У Гельмута было примерно такое же пламя, как у моей няни. Но только синее. Совпадение или нет, но его тоже свалила болезнь через пару месяцев после Горана. Только уже другая: у него поднялась настолько высокая температура, что Ласточкокрылые просто разводили руками.

Король Магнус был уверен, что кронпринц, его любимый сын, умирает. Он винил Горана в том, что тот заразил брата. Несмотря на то, что симптомы были совершенно разные.

Лихорадка Гельмута была настолько сильной, что его выздоровление показалось всем настоящим чудом.

Моя няня уже стара, но отец позволил ей остаться во дворце.

Для себя я решил, что она ещё и моих детей воспитает. Она как-то признавалась мне, что ей почти двенадцать тысяч лет, так что всё возможно.

Я постучался в дверь и сразу открыл. Она улыбнулась мне, как это сделала бы любящая мать, отложила своё вязание и распростёрла руки.

Я присел у её кресла-качалки и положил голову ей на колени. Она начала нежно гладить меня по волосам.

– Королева казнит меня, если узнает, что ты предпочитаешь меня ей.

– Она никогда не узнает, – я поднял глаза на няню. – К тому же это не беспокоило её, когда я был ребёнком и пачкался в грязи, разбивал коленки или даже лежал в постели с температурой.

– Осторожнее со словами, Альберт.

Я рассмеялся.

– Она моя мать по крови, но ты моя настоящая мама.

Няня снова мне улыбнулась, и я ответил ей тем же.

– Позволь угадаю: ты не смог отвертеться от бала?

– Нет, даже спустя столько лет я всё ещё пытаюсь угодить ей.

– Она любит тебя, Альберт. Сильнее, чем ты думаешь.

– Знаю, – вздохнул я. – Просто пообещай мне, что переживёшь её. Пожалуйста. Я не знаю, что буду делать без тебя.

Она вновь улыбнулась.

– У меня есть ещё порох в пороховницах, юный принц.

Я засмеялся.

– У тебя уже есть маска? – поинтересовалась она.

– Нет, но я уверен, что она обязательно передаст через слуг. Я буду выделяться, как белая ворона.

– Тогда позволь мне сделать такую маску, в которой тебя никто не узнает. И ты сможешь спрятаться ото всех.

Я рассмеялся. Как же я люблю эту женщину! У неё всегда есть джокер в рукаве и она частенько помогает мне обыграть мать в её глупых играх.

– Что-то мне подсказывает, в этот раз на балу будет весело.

КЭТИ

Прозвенел самый большой колокольчик над дверью. Мама добавила его недавно, и теперь у меня болит голова каждый раз, когда в нашу лавку кто-то заходит. Такой бесящий звук.

Я подняла глаза и увидела Мэгги. Она была на седьмом небе, безумно счастлива. Не помню, чтобы хоть раз видела её настолько взволнованной.

– Успокойся, Маргарет, – остановила её моя мама. Мэгги чуть ли не прыгала от счастья и говорила так быстро, что мы не успевали разобрать ни слова.

Мама схватила её за плечи, чтобы удержать на месте.

– Глубокий вдох и выдох, – инструктировала мама, и Мэгги наконец прислушалась. Отдышавшись немного, она пришла в себя.

– Я победила! – выдохнула она и потрясла двумя свитками в руке.

Мама взяла у неё один, развернула и начала читать вслух:

– Поздравляем, вы победили в розыгрыше билетов на бал королевы.

Мэгги завизжала, и мне пришлось закрыть уши и просто смотреть, как шевелятся губы мамы, пока она зачитывает приглашение.

Мэгги потянула меня за руки, чтобы открыла уши.

– Не будь такой затворницей, – рассмеялась она.

– Так ты пойдёшь на королевский бал? – мама была в таком же восторге, что и Кэти.

– И Кэти со мной.

– Стоп, что?

Я правильно её услышала? Я пойду с ней? На бал?

– Это так романтично, Кэти! Маски и красивые наряды... – она закружила по лавке, мысленно уже танцуя на балу.

– Я не могу. Где я возьму платье, не говоря уже о маске? Я же тебе уже объясняла, Мэгги.

– Что-нибудь да придумаем, – улыбнулась Мэгги.

– Нет, в лавке много работы, да и папе не становится лучше. Так что нет.

– Аргх, – простонала она и вышла.

Мама посмотрела на меня, вскинув бровь.

– Кэти.

– Мам, нет, – ответила я и, к счастью, в этот момент зашёл посетитель.

Мама направилась к кассе, а я сложила последние несколько бутыльков с лекарством от кашля, приготовленным сегодня.

Я ушла в кладовку, пока мама всё ещё была занята заказом покупательницы.

Помню, в детстве лавка была набита товарами. Сейчас всё наоборот.

Я не могу пойти на бал. Даже если это моя единственная возможность увидеть принца. Я бы, конечно, хотела высказать ему всё, что думаю. Это единственная причина, по которой я могла бы принять приглашение.

Мэгги – красивая девушка, за которой все мальчики хотят ухаживать. Последние несколько месяцев она принимала знаки внимания Фредерика, сына мэра Эйкенборо, он даже сделал ей предложение, но она отказалась.

Мне она сказала, что Гельмут ревновал. Такое вот объяснение. Иногда я сомневалась в её психическом здоровье. Но у Мэгги всегда был своеобразный способ справляться с проблемами.

Я догадывалась, что Фредерик сделал что-то, что ей не понравилось, но она предпочла придумать глупое оправдание, наподобие ревности воображаемого принца, чем сказать правду.

Хотя это было глупо, потому что лучшего варианта, чем сын мэра, ей не светит.

Тогда как мне остаётся только присмотреться к кому-то вроде Сета, сына мясника…

Я ничего не имею против мясников и их сыновей. Проблема в самом Сете.

Он даже более женственный, чем я.

И он был единственным, кто пытался за мной ухаживать... ну, типа того. Остальные видели только то, как я умею стрелять из лука и размахивать кулаками. У меня вечно неподобающий вид, в отличие от Мэгги, которая всегда выглядит так, будто только вышла из душа.

Меня это не сильно парит.

Я надеюсь, что мои отношения будут, как у мамы с папой. Я жду, когда появится тот, кто перевернёт мой мир – не буквально, но хотелось бы. Тот, кто будет прислушиваться к моим словам и оценит меня по достоинству.

Тот, кто станет мне самым близким другом и даже больше.

Наверное, только самые большие везунчики находят таких партнёров, а остальные соглашаются на то, что есть.

Но ведь можно помечтать?

Дверь в комнату открылась, в дверном проёме стояла мама.

– Сейчас вернусь, – откликнулась я, чувствуя, как приподнимаются уголки губ.

– Почему ты не хочешь идти на бал с Маргарет?

Всё моё тело напряглось на этом вопросе.

– Мам, у нас нет денег на платье и даже на ткань, чтобы самим сшить. Про маску вообще молчу. И как мы доберёмся до дворца? Есть сотня вопросов, на которые у Мэгги нет ответов. Поэтому я сказала ей " нет".

Мама подошла ко мне и убрала выпавшую прядку за моё ухо. Прикусила свою губу. Я понимала, что это значит. Она обдумывала, как справиться со всеми перечисленными мной препятствиями, чтобы я всё-таки пошла. Оценивала наши возможности.

– Не надо, мам. Я просто не пойду и всё.

– Маргарет права. Ты ужасная затворница.

Я надулась, и мама вернулась к прилавку. Я подняла последнюю коробку товаров и вынесла из кладовки.

ГЛАВА 3

АЛЬБЕРТ

– Я сказал Роберту, что он может прийти сегодня, – сообщил я Делиле, пока она помогала мне с костюмом, приготовленным моей матерью на бал.

– Альберт, ты уверен, что это хорошая идея? Ты же знаешь, Хроматические драконы не могут слишком долго ходить в человеческом облике.

– Он справится. К тому же он был очень рад приглашению. Он понимает, что в случае чего он всегда может уйти.

– У тебя всегда была тяга к опасным авантюрам. Девушка, которой посчастливится украсть твоё сердце, должна быть по-настоящему особенной.

– Это не имеет значения, – вздох. – Я же принц, помнишь? У нас нет привилегии жениться по любви. Отцу пришлось усвоить это на своём горьком опыте.

Делила поправила мои рукава – камзол сидел замечательно. Я выглядел как самый настоящий принц. Улыбнулся Делиле в отражении, пока она смотрела на мои пуговицы. На её лице не было никаких эмоций. Она просто смотрела.

– О чём задумалась?

– Я тут подумала, что вы с Гейбом очень похожи. Даже твоя мать не раз принимала его за тебя со спины.

– И ты предлагаешь... – я бросил на неё косой взгляд.

– Я хочу дать тебе глоток свободы сегодня вечером, Альберт. Пусть Гейб притворится тобой, а ты насладишься балом, делая что захочешь. Уверена, мы сможем найти тебе другой костюм.

Я улыбнулся.

– Ты гений, – поцеловал её в щёку. – Мне нравится эта идея. Давай запутаем всех на балу!

Она рассмеялась. От её смеха у меня разлилось в груди тепло. У неё такое большое доброе сердце.

– Твоя мать не обрадуется, когда узнает, – предупредила Делила.

– Оставь это на моей совести. Хочет моя дорогая мамочка, чтобы я пришёл на её дурацкий бал, так я буду.

КЭТИ

Я посмотрела на себя в зеркале. Мамино свадебное платье за эти два дня преобразилось до неузнаваемости. Она полностью его переделала, и теперь у меня на глазах стояли слёзы. Я была похожа на настоящую принцессу в красивом платье, у которого были спущенные с плеч рукава, подчёркнутая талия и пышные белые юбки.

Мама Мэгги, Ровена Трин, подкрасила мне губы, придав им более яркий оттенок.

Вокруг глаз нанесли блёстки. Это казалось лишним – всё равно ведь не будет видно под маской, которую предстоит носить весь вечер.

– Ох, Кэти, – мама накрыла рот рукой. В её глазах тоже блестели слёзы. – Ты выглядишь совершенно потрясающе.

– Но кое-чего не хватает, – прозвучал от двери слабый голос отца. Он прислонялся к дверной раме и опирался на трость.

– Папочка, – я подбежала к нему, – тебе нельзя вставать.

Я попыталась подхватить его под руку, чтобы он мог опереться на меня, но встретила сопротивление.

– Ты же помнёшь своё чудесное платье. Не надо, пожалуйста, я в порядке.

– Нет, пап, вернись в постель, – я старалась, чтобы мой голос звучал настойчиво.

– Да погоди ты, Кэти, пожалуйста, – ему не хватало дыхания. Я так хотела, чтобы он поправился! – У меня есть кое-что для тебя.

– Покажешь в спальне, пап. Тебе нельзя напрягаться и желательно оставаться в тепле под одеялом. А здесь холодно...

Папа мягко улыбнулся мне.

Вместе с мамой мы отвели его обратно к кровати.

Как только нам удалось его уложить и поправить одеяла, он что-то тихо сказал маме.

Она улыбнулась, кивнула, поцеловала его в лоб и вышла.

– Куда она пошла?

На уставшем лице отца играла улыбка. Я закрыла глаза, борясь с желанием расплакаться. Раньше он часто смеялся, причём так заразительно, что все присоединялись. Я скучаю по этим моментам.

Мама вернулась в спальню с удивительно красивой накидкой и изящным произведением искусства.

Оно сверкало в свете свечи.

Как будто сделано из стекла.

Мама протянула его мне, а я боялась даже прикоснуться.

Она просто улыбнулась.

Я посмотрела на папу, который едва-едва держал глаза открытыми, но тоже улыбался.

Наконец, я взяла в руки этот шедевр и поняла, что это крылья.

Не из стекла, но, честно говоря, не знаю, из чего.

Папа всегда хорошо умел создавать красоту из ничего.

Они были совсем не тяжёлыми.

Мама отвела меня к зеркалу, у которого быстро пришила крылья к платью.

Я всё гадала, откуда у папы нашлись силы и время, чтобы смастерить их.

– Как?

– Шшш, Кэти, – прошептал папа. – Ты заслуживаешь сказочный вечер.

Мама усмехнулась.

– Я согласна с твоим папой, – она обняла мои плечи. – Мы хотим, чтобы ты насладилась каждой минутой этого бала.

Я кивнула.

– Спасибо, мам.

– Не за что, милая.

Никогда не видела ничего прекраснее этих крыльев. Два сверкающих сверху и два поменьше снизу.

Я словно принцесса фей, а мои родители – две феи-крёстные.

– Иди, покажи им всем, что, даже не имея голубых кровей, мы способны на большее, чем красть объедки со стола.

Я засмеялась на её причудливый намёк, что сегодня мной будет украдено немало сердец. Я чувствовала себя красивой, по-настоящему красивой.

Я поймала на себе папин внимательный взгляд. Беспредельное счастье смешалось с грустью и благодарностью от всей души. Я подбежала к его кровати и крепко его обняла.

– Я люблю тебя, папочка. Они великолепны.

Ночную тишину прервал стук копыт лошадей, тянущих карету.

– Пора, Кэти. Повеселись там за всех нас.

– Обещаю, мам.

Мой брат и сёстры, сонные, стояли на пороге родительской спальни. Я обняла их всех.

– Будь хорошим мальчиком, Сэмюэл, возвращайся в постель. Завтра я расскажу тебе, как прошёл бал.

Его глаза загорелись.

– Ты похожа на принцессу фей, Кэти.

– В кровать, скорее, – я слегка пощекотала его, и он понёсся к своему месту в маминой спальне.

Я улыбнулась ему вслед и поцеловала Сюзанну в щёку. Она была немного старше него и так же, как и мы с Сэмюэлом, унаследовала папины тёмные волосы.

– Иди, Кэти, не надо тратить время на прощания, – мама мягко коснулась моего плеча.

– Спасибо тебе огромное, мам! Это платье просто восхитительно.

– Ты восхитительна, – мама накинула плащ на мои плечи, надела на меня капюшон, поцеловала в щёку на прощание и помахала Мэгги, уже ждущей меня в карете.

– Хорошо вам провести время, девочки.

– Непременно, миссис Сквайр, – ответила Мэгги. Я улыбнулась напоследок маме, брату и сёстрам, перед тем как закрыть дверцу.

Карета тронулась, и я улыбнулась Мэгги, поразительно прекрасной в своём сиреневом платье и маске.

– Выглядишь потрясающе, Кэти.

– Чувствую себя странно, – призналась я. Никогда на мне ещё не было столько слоёв одежды.

– Пришло время тебе поносить нечто волшебное, – Мэгги откинулась на спинку сиденья. – Только представь, что нас сегодня ждёт!

Она закрыла глаза, уже погружаясь в мечты. Скоро она встретит Гельмута в реальной жизни.

Я улыбнулась, качая головой, и выглянула в окно, наблюдая за сменявшимся видом.

– Только помни, Кэти: Рамон будет ждать нас до полуночи. Иначе он не успеет вернуться к мистеру Флетчеру.

– Он же знает, что Рамон согласился подвезти нас до дворца?

– Да не переживай ты так. Где твоя жажда приключений? Конечно, он знает, – Мэгги улыбнулась.

" Ладно", – подумала я и расслабилась.

Этот вечер пройдёт в точности, как в той сказке. Про Золушку.

Всё будет точно так же.

ГЛАВА 4

АЛЬБЕРТ

Бальный зал начал постепенно заполняться. План Делилы отлично сработал.

Все гости представились (ну, по крайней мере, все важные).

В первый раз за долгое время я наконец почувствовал, каково это – быть обычным.

Леди меня не обступали. Дризельда не обхватывала меня своими грязными руками и, что самое лучшее, я с трудом сдерживал смех, наблюдая, как Гейб играет мою роль.

Делила была безукоризненно точна в своих наблюдениях.

Он и вправду выглядел совсем как я.

Вечер выдался роскошный. Мать и отец на удивление вели себя спокойно.

Я смотрел, как они восседали на троне и приветствовали кивком всех без исключения. Жаль, что в действительности они никогда не были близки к народу.

Я поклялся, что буду другим королем, когда придет время.

Мой взгляд снова упал на Дризельду, которая напоминала павлина в своем синем платье и маске, прекрасно дополняющей этот образ. Я очень не хотел, чтобы когда-нибудь она стала королевой.

Все в ней меня бесконечно раздражало.

Источая благородство, я стоял, облокотившись на стену, в наряде, который ни один принц в жизни бы не надел.

– Эй, Ал, – позвала Дризельда, беря под руку Гейба.

Я усмехнулся, когда Гейб в точности скопировал мой голос.

Дризельда сто раз провалилась бы под землю, узнай она, что флиртовала с одним из конюхов.

– Смотри, это он! Какой красавчик, – произнесла девушка рядом.

Она пришла в сиреневом платье. Платье было нетипичным, довольно простым по сравнению с другими.

Я вспомнил, что моя мать организовала лотерею для простолюдинов. Это, должно быть, победительница.

Девушка, прячущаяся за ней, вздохнула. Я передвинулся, чтобы поближе взглянуть, и при виде неё, одетой так же просто, у меня перехватило дыхание.

По какой-то причине я не мог оторвать от неё глаз.

Она выглядела как принцесса фей, которая вот-вот упорхнет в любой момент.

– Не понимаю, почему ты пускаешь на него слюни.

Я нахмурился. Что-то мне подсказывало, что я ей не сильно нравился.

– Да ладно тебе, расслабься. Мы же здесь!

– Да уж! – проворчала девушка. – Ты только посмотри: здесь столько еды, что можно было бы прокормить весь Эйкенборо.

Она была одной из нищих. Все мысли только о том, где бы раздобыть поесть. Были бы они чуточку умнее, не умирали бы с голоду.

– Серьёзно, наслаждайся вечером и хватит заботиться об Эйкенборо и его народе.

Я снова улыбнулся. Её подруга нравилась мне всё больше.

– Кто-то же должен, раз принцу и его семье нет дела.

Я прищурился. Что она хотела этим сказать?

Я не мог перестать смотреть на дерзкую девчонку всего в нескольких шагах от меня.

Официант подошел к ним и дал каждой по бокалу шампанского. Девушка в сиреневом пришла от него в восторг, но её подруга не сказала ни слова, когда взяла фужер.

Я тоже подхватил бокал, встал неподалеку и, медленно пробуя шампанское, прислушался к продолжению их спора.

Девушка в сиреневом действительно была рада оказаться здесь, чего не скажешь о ее подруге.

Она вписывалась в обстановку, но что-то в ней выдавало нежелание здесь находиться. Она отличалась от других, и я не мог не разглядывать ее, потягивая шампанское и прячась за своей маской.

– Знаешь что, – сказала она и, опустошив содержимое бокала, передала пустой фужер своей подруге. – Я пойду к нему прямо сейчас и скажу всё, что думаю.

Она обвела рукой зал.

Чёрт!

Я последовал за девушкой, легко скользящей между людьми без всякой суеты.

Я же со своим умением держаться испытывал некоторые трудности – толкал и распихивал людей в роскошных бальных нарядах и масках.

– Прошу прощения, ваше высочество, – обратилась девушка к Гейбу, делая реверанс. – Мне очень нужно...

Она сейчас испортит всё веселье.

– Простите, ваше высочество, моя сестра слегка пьяна, – я изменил голос. – Пожалуйста, простите ее.

Гейб знал, что это был я. Уголки его губ слегка дёрнулись, и он кивнул.

– Ничего я не пьяна! Пусти! – выкрикнула она, сопротивляясь, когда я потянул её к боковым дверям.

Она ударила меня по руке, довольно-таки сильно. Как в таком маленьком создании может быть столько силы?

– Ты успокоишься наконец?

– Отпусти меня, – отчеканила она. – Он заслуживает всё, что я собираюсь ему сказать.

Она была в ярости, но по какой-то причине это меня рассмешило. Я никогда не встречал девушку, настолько закипающую от злости, и осознание этого вызывало во мне особые, доселе не испытанные чувства.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают, если ты отчитаешь принца Пейи на глазах у всех?

– Думаешь, меня это волнует? – бросила она, и я снова улыбнулся. Этой девушке и вправду неведом страх.

Она расправила платье, раздувая ноздри от негодования.

Может, она дракон? Она в точности напоминала мне Конни, когда та злилась.

– Прогуляйся со мной. Может, это прояснит твою голову, и ты сможешь размышлять, как нормальный человек.

Девушка закатила свои красивые серые глаза и надула губы.

– Пожалуйста, – попросил я снова, не желая, чтобы она возвращалась обратно в зал.

К моему удивлению, она еще раз тяжело вздохнула и кивнула. Мы спустились по лестнице, которая вела в сад.

– Итак, что бедный принц Альберт тебе сделал?

– Этот бедный принц, – протянула она язвительно, – какой угодно, но только не бедный.

– Хорошо, то есть ты ненавидишь его, потому что он богат, а ты нет?

– Нет, я ненавижу его по другой причине, – она определённо была в гневе. – Говорила же, что это всё будет пустой бессмысленной тратой времени.

Я снова засмеялся.

– Ты не любишь балы, но отлично вписываешься. Я видел, как ты входила в зал вместе с гостями, – солгал я. – Ты мастерски скрыла своё отвращение.

Она ничего не ответила, но я чувствовал, что начинаю ее раздражать.

– Что ж, давай попробуем сначала, чем принц Альберт заслужил все эти упреки? – весело спросил я.

– Это не смешно, так что сотри эту ухмылку со своего лица.

– Ладно, ты не слишком-то дружелюбна.

– О, я могу быть дружелюбной по отношению к правильным людям.

– А я, значит, неправильный?

– Нет, ведь ты точно какой-нибудь лорд или генерал, или что-то в этом роде.

– Так, уже претензии не только к принцу, но и к лордам с генералами. Что насчет губернаторов? – поддразнил я.

– Вот только не надо смеяться. Мне есть что высказать этим важным, как они себя считают, людям.

– А ты, значит, не считаешь их важными.

– Они думают только о себе. Ты же в курсе, что налоги повышаются каждый месяц. А хачем? Якобы из-за нападений драконов. Вот только народ Пейи губят эти так называемые высокопоставленные люди своими дорогущими балами с идиотскими масками. Не драконы.

Я и вправду не знал о повышениях налогов и их причине.

– Ладно, с этим я могу полностью согласиться.

– Что?! – она была застигнута врасплох. – Тогда что же ты здесь забыл?

– Так же, как и ты, я здесь не по своей воле, – я бросил взгляд на дворец. – Так они правда повышают налоги каждый месяц?

– Да, – она снова взглянула на меня. – Почему ты об этом не знаешь? Разве ты не платишь налоги, как все?

Я оборонительно поднял руки.

– Конечно-конечно, просто не знал об этом, так как мой отец платит налоги за нас обоих.

Я соврал.

– Круто, должно быть, когда у тебя есть богатый и здоровый папа.

Мне стало жаль её из-за того, как она это сказала.

– Твой отец болен?

Она вздохнула и повесила голову.

– Всё гораздо хуже. Ни один врач не может спасти его. Он одной ногой в могиле, и мы уже смирились с этим.

– Почему не отведёте его к Ласточкокрылому?

– Потому что нам в любом случае не хватит денег, чтобы оплатить услуги Ласточкококрылого.

Я кивнул и задумался о многих вещах. Обычно мне было до лампочки, что происходит у бедняков, и потому я многое додумывал. Идиот. Почему они платят за все даже против своей воли? Мы с Гельмутом и Калебом никогда не платили за свое лечение.

Мой взгляд остановился на ней. Наконец я начал понимать, почему эта девушка ненавидела мою семью всем сердцем. То, что мы делаем, – это самое настоящее вымогательство.

– У меня есть подруга Ласточкокрылая, – сказал я шепотом.

– Серьёзно?

– Если ты пообещаешь больше не ругать нас – бедных богатых людей – я попрошу её навестить твоего отца.

Она молча уставилась на меня.

Неужели судьба никогда не была к ней благосклонна?

Она откашлялась, и наш зрительный контакт прервался. Она изогнула губы в мягкой прекрасной улыбке.

Я почувствовал облегчение.

Да кто она такая?

– А что насчет других заболевших? Она им тоже поможет?

Я нахмурился.

– Ты всегда такая?

– Какая?

– Заботишься обо всех вокруг.

– Так поступает каждый крестьянин – мы привыкли брать на себя долг короля и принца, которого ты так обожаешь.

Я снова прыснул.

– Знаешь, они не так уж ужасны. Они такие же люди, как и ты. Избалованные, признаю, и, как сейчас выяснилось, невежественные.

Девушка усмехнулась.

– Ты что, умеешь читать мысли?

– Кажется, только что научился, – ответил я, заигрывая с ней. Она прикусила губу и отвела взгляд.

– И что же мы должны сделать, чтобы доказать, что мы не монстры, которых ты чувствуешь себя обязанной уничтожить для спасения своего народа?

Она засмеялась. Музыка для моих ушей.

– Заботиться о своих людях, перестать вымогать деньги, накормить голодных, дать кров бездомным. В нынешней королевской системе нет ничего для людей.

– Я не понимаю.

– Что непонятного?

– А в чем виноват принц?

– Принц будет править так же, как и его отец. Он не знал доброты и потому будет забирать последнее у простого народа для своих гулянок и нарядов.

– То есть ты ненавидишь принца за то, как он будет, по твоему мнению, править? Тебе не кажется, что это немного глупо?

– Это факт. Спорим, что он будет управлять Пейей так же, как его отец?

– Спорим.

– И что дальше – ты пойдёшь и передашь ему мои слова?

Я взорвался хохотом. Если бы она только знала...

– У меня большие связи. Не сомневайся: твои слова так или иначе скоро дойдут до принца.

– Что ж, если это произойдёт, я перестану так сильно ненавидеть губернаторов.

Я снова не смог удержаться от смеха. Она была такой забавной, и я никогда раньше так не смеялся и ни с кем не дурачился до этого вечера.

Часть меня хотела сдернуть маску и показать, кто я на самом деле, но тогда бы все закончилось.

Я знал это наверняка. Поэтому оставил маску, чтобы поговорить с ней чуть подольше.

– Расскажи мне о себе. Если я собираюсь сказать кому-то, чтобы он передал принцу, как управлять страной, я бы хотел иметь возможность объяснить, что за человек поведал мне это.

Она рассмеялась.

– Просто скажи ему, что это слова человека, который хочет, чтобы у него с семьей тоже было будущее и чтобы они не умерли от голода.

– Ох, сколько драмы.

Мы почти дошли до маминых роз.

– Нет, серьёзно. Именно так я себя чувствую.

– Сколько у тебя братьев и сестёр?

– А ты мне собираешься прочитать знаменитую королевскую проповедь?

– Что это за проповедь?

– Поверь, до нас, простолюдинов, все быстро доходит. Мы знаем, что вы, богатенькие, думаете о нас: " У них нет денег, зато куча ртов, которые нужно прокормить. Неудивительно, что они живут в нищете", – она произнесла это с манерным британским акцентом.

Я опять рассмеялся. Она звучала точно как Конни, хотя та не была манерной вообще.

– У них не поэтому так много детей. Мои мама и папа любят нас всех. И да, если бы нас учили другим порядкам, таким, как у богатых, возможно, детей было бы поменьше. У бедняков нет средств контрацепции, и отчего-то простолюдинкам достаточно лишь посмотреть на своих мужей, чтобы забеременеть – вот как, по-твоему, это происходит?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒