Оглавление 7 страница

- Я пойдупройдусь.

Шисуинепротестует, хотяонпредпочелбы, чтобыСаскенеслонялсяпоулицам. Раз уж людей убивают посреди бела дня, о какой безопасности может идти речь? Кроме всего прочего, от Итачи в последнее время никаких вестей, что не может ненастораживать.

Саске выходит из квартиры, натыкается на соседа. Тот неодобрительнохмыкает.

- Квартира-тобылавсюжизньмоя, исейчасмоя. Квартирадолжнакомне вернуться.

Учиха не обращает на него внимания. Стоит в лифте, рассматривает надписи на зеркале. Рекламу суши-бара, каких-то таблеток...

Телефон резко вибрирует в кармане. Саске вздрагивает, берет трубку.

- Да, - говорит трубка голосом Наруто. - Что? Саске едва удерживается от того, чтобы сказать " ничего" иотключиться.

- Какты?..

- Саске...

- Что?

На том конце линии звенящаятишина.

- Ненадо.

- Ясейчасприеду, -спокойносообщаетУчихаикладеттрубку. Придурокможет учудить что угодно. И сумасшедший писатель преклонного возраста едва ли сможет егоудержать.

Ехать назад через полгорода - полнейшее безумие, но другого выхода Саске не видит.

Метро скоро закроют, поэтому вернуться назад возможности не представится. МысленноУчихаругаетсебя, чтонеосталсясэтимидиотомсразу, -меньшебыло быпроблем.

Дверь Наруто, кстати, открывает далеко не сразу.

В его квартире какая-то подозрительная тишина. Открытая дверь кабинета Джирайи выглядит уныло, как голоднаяпасть.

- Где твойопекун?

- Вбольнице, -Нарутосидитуклеткипопугаяименяетводу, -унегосердечный приступбыл.

Саске скрещивает руки на груди.

- Умеешь ты новостипреподносить.

- Заткнись.

Саске даже на секунду становится стыдно за свою иронию.

Лис прижимается к решету клетки, беспокойно наблюдая за молодымилюдьми одним глазом.

- Мог бы и обнять, сволочь.

Учиха грохается на колени, обвивая руками смуглую шею.

- Тебелегче?

- Нет, - честно отвечаетНаруто.

Саске усаживается на пол, подтягивая к себе колени.

- Янечувствуюгоречи, -довольнотихоговоритУзумаки, шмыгаяносом, -таккак еще не понимаю, что такое смерть. Мне хватает смелости признаться в этом самомусебе. Этоведьхорошо, нетакли? Янеосознаюутраты.

- Это шок. Завтра будетхуже.

- Обрадовал. Давайвыпьемзапервуювстречускостлявой?

- Давай ты лучше посидишьспокойно.

Из окна виден фрагмент парка с фонтанами.

Беспокойный водяной столб изо всех сил рвется в небо, дрожит, переливается в густом свете фонаря.

Вдруг вода с громким всплеском стремится вниз. Лениво растекается, мешаясь со спокойной гладью декоративного пруда.

Первый день осени, начало медленной смерти, буйства природных красок. Трагичная гибель совершенного летнего царства.

Сегодня выключают фонтаны.

Глава одиннадцатая: " Ты забудешь вопрос"

Люди иногда останавливаются, наблюдая за длинной похоронной процессией, спрашивают тихо: «Кого это хоронят? ». Им отвечают: «Яхико Узумаки». Тогда любопытные прохожие вздыхают:

— Хорошие похороны, богатые.

Конан стоит впереди всех. Волосы гладко зачесаны за уши, черный платок спадает на плечи. До самых поминок она молчит.

Уже позже, в квартире, когда тихо моет посуду маленьким ершиком, сохранившимся еще, кажется, со времен ее бабушки, говорит:

— Наруто, включителевизор.

Узумаки переводит на нее взгляд. Берет пульт, весь покрытыйглубокими трещинами, словно ствол старого дерева.

Наруто специально жмет на кнопку несильно — так старый ящик не включится. Последняя попытка предпринимается без надежды науспех:

— Может, ненадо?

— Нет, я…—Конанзатихает, откладываявсторонунож, —яхочуувидетьэто лицо.

Сегодня грандиозный день. Отцы Основатели выходят из тени. Если ранее личности их были загадкой, то нынче произойдет разоблачение.

Этот день еще выскребут на скрижалиистории.

Презентация уже давно идет, нужно лишь нажать на кнопку и получить результат. Сбросить занавес тайны.

Наруто не отрываясь смотрит на появившееся изображение. Какие-то люди бегают, хлопают—неясно, зачемидлячего. Апостолывчерныхсмокингах стоят за спинами четырехлюдей.

На какое-то мгновение Наруто кажется, что он сейчас поперхнется воздухом. Как планеты вертятся вокруг Солнца, так и все мысли вертятся вокруг одного- единственного слова: «нет».

Стул с грохотом отодвинут всторону.

— Этоже…—Конансадитсянастул, поправляяплаток. Нарутоснескрываемым ужасомсмотритнаэкран. —Этожетоттип, который…Саске…

Орочимару в телевизоре выглядит лет на пять моложе. Глаза у него будто чуть расплываются — наверное, дефект. Он рассказывает что-то про войну, про внутреннюю политику. Речь у него совсем деревянная, но ладная и непрерывистая.

— Какой тип? — спрашивает Конан, проводя грязно-розовой тряпкой по столу. Поверхностьтеперьнеприятноблестит. БелыеладониУзумакилегкоубираютсо стола крошки и маленькие зеленые крестикиукропа.

— Коробка…—струдомвыговариваетНаруто, —волосывыпадают.

— Что? —снескрываемымужасомспрашиваетКонан. Онабросаетнаэкран быстрый взгляд и вдруг начинает плакать. Слезы катятся по лицу, скользят прохладными дорожками вдольшеи.

«Он знал, — думает Наруто, — Саске с самого начала знал».

В соседней комнате гости тоже плачут. Пьют и плачут — что еще на поминках делать. Какая-то женщина, белокурая, полная, обнимает Конан и тоже неслышно плачет. В сухих всхлипах слышитсястрах.

— Ничего, мы тревог не прятали…ничего.

— Спасибо, Цунаде, —сквозьслезыговоритКонан. Улыбкаискривляетто, что когда-то было ее лицом, —спасибо.

Наруто вдруг не выдерживает.

— Все, хватит.

Медленно подходит к телевизору и с ледяной решимостью вырывает провода.

— Все, —онподнимаетпроводавверх, какподнимаетпалачголову приговоренного, —ясно?

Женщины кивают. Конан гладит его слабой рукой по волосам.

— Утебяэкзаменскоро, иди. То, чтослучилось, —этонеповод, Наруто. Ты должен поступить, хорошо?

— Хорошо, —соглашаетсяУзумаки, —ятольковотгостейпровожу.

Всех выпроводить получается не сразу. Но теперь у него есть внутренний стержень, теперь Наруто знает, какнадо.

Гости расходятся. Сверкает осенняя луна. Глаза устают смотреть, руки отказываются печатать сообщения в социальныхсетях.

Скоро экзамен. Выплывает из темноты сознания здание университета, похожее на большой воздушный замок. Знания в голову не лезут. Часы тикают.

Наруто смотрит на черную дыру за окном. Собака лает, а ветер переносит. Узумаки чуть дергается и отодвигает тетради в сторону. Беспокойно озираясь, идет к кровати и ложитсяспать.

Несколько раз за ночь он просыпается и подбегает к окну, смотря сквозь белый тюль на двор в пятнах желтого фонарного света. Дует, сквозняки.

Скоро вся грязь превратится в голый лед.

Новый день начинается в четыре часа утра. Будильником служит сообщение от Саске.

«Мы проиграли процесс», — пишет Учиха так, будто это случилось только что. Выглядит сообщение так траурно, как выглядят только предсмертные записки. Наруто вяло усмехается и прячет лицо в подушку.

Сумасшедший сосед таки выигрывает дело. Теперь у дяди Саске нет квартиры. Надо бы заглянуть.

«Заглянуть» Узумаки удается только после обеда. Сперва ему просто не хочется вставать, затем он неожиданно вспоминает о задании к репетитору. День проходит не очень продуктивно, а ведь до экзамена меньше двадцати четырех часов.

Но Наруто упрямо, как баран, идет в знакомый дом, на знакомый этаж.

Саске обнаруживается у входной двери. Вид у него потрепанный, а в синеватых пальцах зажата сигарета.

Всю лестничную площадку занимают соседи. Они все радостные, счастливые. Кто-то принес пирожки, а кто-то и алкоголь.

Сосед-победитель стоит у прохода и принимаетпоздравления.

— Дамоябабушка, светлаяпамять, этуквартируещеутурковотбила, —с гордостью замечает он, салютуябокалом.

«Какие турки? » — растерянно думает Наруто, медленно проходя мимо. И впрямь, сумасшедший он, что ли? Саске вяло усмехается, откидывая голову назад.

Непривычно, кстати, видеть его курящим.

— Эй, —громкоговоритУзумаки, выхватываяуУчихисигарету, —пойдем отсюда, ладно?

В ответ — только долгий взгляд и легкая усмешка.

— Тымногоепропустил, —ровноговоритСаске, покорноотдаваялюбовнику припрятаннуювкарманепачкусигарет, —тутоднаженщинавленточкився замоталасьиползаетпоквартире. Хочешьпосмотреть?

Наруто качает головой.

— Нет, пойдем.

На свежем воздухе все происходящее в доме кажется страшным сном. Двор осенью — настоящий волшебный дворец. Красные кленовые листья падают,

кажется, с самого неба. Дома в этом районе старые. Стены будто впитали в себя чье-то светлое детство и долгую старость. Солнце сияет, мучая глаза. Осенняя тоска всегда тонка, но чрезвычайнопронзительна.

Холодает с каждым днем.

Наруто ловко обходит лужу, похожую на дефектное зеркало.

— Мненадодомой, —серьезноговоритСаске, останавливаясь. Узумаки вопросительно на негосмотрит.

— Вечно я не смогу скитаться породственникам.

Дети с криками бросаются на детскую площадку. Листья кружат вальс по узким заасфальтированным дорожкам. Хорошее время, чтобыповзрослеть.

— Неправильновсеэто, —замечаетНаруто. Саске пожимаетплечами.

— Гордостьмненепокарманувданныймомент.

— Знаешь, лучше уж к нам… Учиха резко качаетголовой.

— Что за чушь. Хватит.

— Нояпойдустобой, —уверенноговоритНаруто, по-дружескиобнимаяСаскеза плечи.

Саске не отвечает, сбрасывая с плеч чужие руки. Шисуи он, наверное, уже до смерти надоедает. По крайней мере, Саске не видит дядю с момента окончания дела.

Иногда Учихе кажется, что он и впрямь с ума сошел: так все закручивается, жизнь становится похожей на безумныйкалейдоскоп.

Разговор с братом неизбежен с самого начала — для Саске это очевидный факт. Только он не верит, что это произойдет так скоро. Стоит перед дверью собственной родной квартиры и до сих пор не верит.

У него все еще естьключи.

Дверь открывается, как назло, с первого раза. Дома, как обычно, тихо и прибрано. Те же картины в прихожей, те же книги на полке. Тот же легкий запах васильков.

Итачи сидит на кухне за столом и чистит картошку. Он даже не поворачивается. Саске тоже молчит, скрещивая на груди руки. Зато Наруто не выдерживает: громко откашливается.

Старший Учиха не берет новый картофель, просто откладывает нож и вытирает руки о полотенце. Наконец поворачивается.

— ЯотдалСаскетаблетки, —Нарутоговориттолькодлятого, чтобывновьне наступилатишина.

Тишина - это неприятно.

— Тынадолго? —спокойноспрашиваетИтачи, прислоняясьспинойккухонной тумбе.

Саске молчит, смотрит прямо в глаза. Ни один мускул на его лице не дрожит, ничто не выдает ни паники, ни отвращения, ни печали.

— Не знаю, — честно отвечаетон.

Кажется, Итачи злится. Возможно, из-за того, что Наруто сейчас здесь и не дает ему поговорить с братом нормально. Чужое присутствие в квартире всегда немного нервирует.

— Мнесейчаснужноуходить, —посленекоторойпаузыговоритИтачи, —позже поговорим.

Он так выделяет последнее слово, что Саске серьезно хочется взять отцовские ножи и проткнуть брата насквозь. Итачи, конечно же, хочет сказать, что не собирается ничего делать, но этот его лицемерно-спокойный тон, это лицо человека, сдерживающего сильное горе... все это просто выводит Саске из себя. Он снова размышляет о том, не сошел ли с ума.

Итачи действительно уходит. Только после щелчка входной двери Саске

вспоминает, что Наруто тоже здесь.

Узумаки стоит у дивана в гостиной и как идиот водит ладонями по обивке, вспоминая. Выражение лица у него при этом такое странное, что Саске и ему хочется дать по физиономии.

— Помнишь, мы ведь здесь впервый…

— Заткнись, придурок, —Саскенетерпеливооткрываетдверьвсвоюкомнату, — просто закрой рот. Ясерьезно.

Наруто смеется, обнимая Учиху со спины. Губы еле ощутимо чертят полукруг по щеке.

— Знаешь, мы ведь уже давноне…

— Достаточно, —сухопрерываетСаске, —сейчасневремя.

Наруто хмурится, не отпуская. Ну уж нет, не сегодня, не сейчас. Придумывает ли Учиха себе реальность или нет, но с этим местом у него связаны плохие воспоминания. А это неправильно, нехорошо, не дает Наруто покоя.

— Тытакдавноменянецеловал, —замечаетУзумакиснекоторойгоречью. На самом деле, он не может вспомнить: а целовал ли его Саске когда-нибудь вообще?

— Тебе это пошло напользу.

Пальцы у Саске холодные, а глаза… кажется ли ему, или в них виден отголосок того самого чувства?

Как же он красив, этот Саске. Действительно ли он есть на пути Наруто или же он лишь еще одна прекрасная медузная маска? Лишь еще одна насмешка неба над землей. Нет. Этот взгляд еще живой, этот молодой человек еще другой.

Порождение ли он этого медузногобезумства?

" Нет, нет, нет, -какмантруповторялпросебяУзумаки, -онесть, он- настоящий".

... На кровати Саске по-прежнему бледно-сиреневое постельное белье. Комната хорошо проветренная, чистая. Листы со столбцами формул прикреплены к стене.

— Я никогда не смогу отказаться от тебя, — вдруг говорит Наруто, медленно укладывая Учиху напостель.

Ему самому страшно, потому что это - чистая правда. Настоящая истина. Губы, обветренные, сухие, шепчут: «Никогда».

Саске закрывает глаза. Он ждет знакомого прикосновения. Тягучего, долгого. И его целуют, надежно и крепко прижимая к кровати.

Уже когда они, обнаженные, льнут друг к другу под одеялом, Учиха плавно проводит ладонями по смуглым плечам и спрашивает:

— Почему всегда так? Нарутохмурится.

— Как«так»?

— Невовремя.

Гармонию прерывает тихий и искренний смех. Наруто улыбается. Ведь и правда: у него завтра экзамен.

— Какаяразница, —бубнитон, —этонаудачу.

— Что же ты за идиот такой… — речь прерывается на долгом стоне. Саске больше не разговаривает — ему действительно хорошо. Блаженство горячими потоками струится по венам. Легкие отголоски смущения — только когда Наруто раздвигает его ноги под одеялом. Влажные ладони скользят между ягодиц, чуть надавливая, готовя.

Мысли смешиваются в один сплошной липкий клубок: здесь и воспоминания о прежней жизни, и сосед, кричащий про турков, и много еще каких-то непонятных красочных отрывков.

Саске вскрикивает, когда чувствует Наруто в себе. Не заглушает, как обычно, впиваясь губами в край подушки. В этот раз ему почему-то приятнее. И нравится наблюдать, как коротко и сильно движется тело Узумаки, как напрягаются его мышцы. Как зажмурены глаза и сжаты кулаки. Саске слабо прогибается, вздрагивая от глубокого прикосновения. Сновать неудобно, но только чуть-чуть. Наугад он старается сжаться и тут же открывает глаза, слыша шипение у самого уха.

Губы впиваются в бледную шею — точно останется след. Наруто вдруг останавливается, ласково проводит ладонями по груди Саске, затем вниз. Аккуратно переворачивает его на спину и наваливается сверху. Теперь все ощущается острее. Саске впивается руками в простынь и чуть приподнимается, позволяя, наконец, довести себя дооргазма.

Наруто в этот раз нужно больше времени, и Саске молча ждет, когда все закончится. Сзади доносится тихий стон сквозь сжатые зубы — по бедрам скатываются горячие капли.

Саске устало смотрит на закрытую дверь. Двигаться не хочется. Влажные ладони Наруто гладят его поволосам.

Проходит никак не меньше часа, прежде чем в комнате звучат первые слова. Учихаленивоповорачиваетголовувсторону, будтохочетчто-тоспросить. Но тишина длитсядальше.

— Язабылвопрос, —честнопризнаетсяСаске, пристальносмотряНарутов глаза.

Наруто вымученно улыбается.

— Ничегострашного, ведьяпомню, чтонадоответить.

Первые крупные снежинки опускаются с серого неба. Беспокойно шумит черно- серый город где-то там, далековнизу.

— Друг без друга неумрем.

Саске машинально кивает и почти засыпает. Сквозь полудремоту он чувствует мокрое прикосновение к щеке. Долгое и невозможно ласковое.

— Пока, —шепчеттемнота, иСаскесновакивает.

Когда он просыпается, за окном уже царят сумерки. В комнате —тьма египетская, но под дверью лежит ядовито-желтая полоскасвета.

Учиха поднимается, надевает нижнее белье, джинсы. Хочет идти, нозатем останавливается и выискивает еще ифутболку.

Полностьюодевшись, Саскевыходит. Глазаобжигаетбольотяркогосвета. Кожа со внутренней стороны бедер слегка стянута от подсохших разводов спермы, но в душ идти слишком лень. К тому же, для этого придется миновать гостиную, где наверняка сидитИтачи.

Впрочем, предположения ошибочны. Старший Учиха сидит на кухне и медленными глотками пьет воду. Со стороны он выглядит, наверное, как городской сумасшедший.

Глаза у него сделались такие стеклянные, совсем как у его отца.

— Выдляэтогосюдапришли? —спустянесколькоминуттишинывсе-таки спрашиваетИтачи.

Саске не чувствует в себе сил ни на смущение, ни на злость. Он молча делает себе бутерброд.

Вода в стакане кончается быстро. Итачи смотрит на брата.

— Извини.

Силы возвращаются мгновенно.

— Извини? —злоусмехаетсяСаске, сяростьюсжимаякулаки. —Тыведьэто несерьезно, так?

Итачи качает головой.

— Это и твой домтоже.

Саске не отвечает. Старается уверить себя, что этот пристальный взгляд в спину

— плод еговоображения.

Глаза снова слипаются. Ярость отпускает сердце, единственное желание на данный момент — спать. Спать, и будет, что будет.

— Клянусь, —напоследокговоритСаске, преждечемзакрытьдверь, —еслиты ещехотьраз…яубьюилитебя, илисебя. Иливместесдохнем.

Итачи медленно опускает голову на скрещенные руки. Он так и засыпает на кухне в сидячем положении. Сны ему снова снятся беспокойные, долгие и мучительные.

Впрочем, онинепомнитниоднойночи, когдамогспатьспокойно. Безмыслейо брате или собственномбезумии.

За окном ветер усиливается. Его порывы прерывает размеренный полет белых точек.

Бесноватый снег идет надстолицей.

Наруто беспокойно переворачивается в своей кровати. На мгновение сновидения отходят, он открывает глаза, чтобы посмотреть в черную дыру окна. Ресницы вздрагивают, и из-под век выглядываетстрах.

— Опятьметель…—едваслышноговоритНаруто, отчаяннозакрываяголову подушкой, —опять…

Глава двенадцатая: " Левиафан иЛукреция"

На площади полки Темно в конце строки.

Наруто медленно закрывает книгу и устало смотрит на недоеденный эклер. Время близится к восьми вечера. Узумаки сидит здесь с момента окончания экзамена, который проходил этажом ниже.

В главном корпусе университета довольно уютно: хороший кафетерий, очень высокие потолки, красные ковры.

Все вокруг такое торжественное, что хочется оду написать.

Нарутостворчествомпокончилипорывывдохновенияигнорировал. Последние пару часов он читает книги, пьет чай и понемногу уничтожает эклер. Саске долженвстретитьеговвосемьуглавноговхода. Порауходить.

Узумаки перевешивает через плечо рюкзак, берет пальто и идет к выходу. Проходит мимо памятника, магазина книг.

Вдруг из пустынного коридора раздается приглушенный смех. Любопытство одолевает разум, и Наруто медленно сворачивает в сторону, подкрадываясь к аудитории.

То, что он слышит, заставляет его изумленно уставиться на прикрытую дверь. Какие-то люди обсуждают экзаменационные работы, ловко вырывают из контекста фразы, подвергая их нещадной критике. Изящное издевательство над цитатами, язвительные замечания звучат за дверью очень часто. Говорят все наперебой, галдят, как птичий косяк.

«Помилуй, боже, — с искренней жалостью думает Наруто, — неужели они правда думают, что это умно? ».

Ему хочется вмешаться, заступиться за поруганные работы, объяснить всем, что это не умно, что это просто жалко.

Однако он продолжает стоять у двери. Всего несколько минут, потом фраза:

«Коллега, не смей даже имя известного писателя называть в одном предложении с этим сочинением» заставляет егоуйти.

«Не мне судить», — с печалью думает он, выходя из университета. Саске стоит у входа и ждет. Позволяет даже себя обнять и потрепатьпо волосам.

— Какэкзамен?

Вместо рассказа об экзамене Учиха получает рассказ о подслушанном разговоре.

— Нуичто? —спокойноспрашиваетСаске, когдаониужеподходяткметро.

— Обидно, чтолюдинастольконеуважаютсебя, чтоопускаютсядотаких гадостей, — пожимая плечами, отвечаетНаруто.

Машинально достает из кармана проездной.

— Все люди стремятся самоутвердиться как-нибудь. Тебе что, за всех обидно? Узумаки неловко улыбается, прислоняя билет к белому кружку. Турникет показываетзеленыйсвет, иНарутоидеткэскалатору, постояннооборачиваяськ Учихе.

— Немного, — честно говоритон.

Саске чуть усмехается, останавливаясь на ступеньку вышеНаруто.

— Тыточнохочешьидтисомнойвкино? —вдругспрашиваетУзумаки, серьезно вглядываясьвлицолюбовника. —Этокакой-топирвовремячумы.

— Домой я хочу идти ещеменьше.

Наруто кивает, смотрит на мелькающие рекламные плакаты, на фонари вдоль эскалаторов.

Люди с противоположной стороны внимательно смотрят на него. Кое-кто из них обнимается. Наруто бы тоже хотелось пообжиматься с Саске на эскалаторе.

Сегодня первый раз, когда они с Учихой идут в кино.

По дороге, конечно же, Узумаки находит приключения. Видит иномарку с надписью «На Нейтральную Зону! », стоящую посреди тротуара, и не удерживается: пишет по пыли на капоте неприличное слово.

— Экстремист, —беззлобнобросаетУчиха, прячарукивкарманы.

— Зануда, —веселоулыбаетсяНаруто, отходяотмашины.

Кинотеатр полупустой — все-таки вечер буднего дня. В зале Наруто и Саске оказываются совсем одни. Фильм ужасов показывают даже без рекламы в начале.

Саске весь фильм сидит с таким каменным лицом, что Узумакиначинает сомневаться, есть ли у него вообще чувство страха.

Хотя фильм, вообще-то, не оченьстрашный.

Конечно, Наруто и не надеется на то, что Саске будет вскрикивать и прижиматься к его плечу, но ублюдок, черт возьми, может быть и более романтичным.

— Унассвидание, вообще-то, —шепчетУзумаки, слегкакасаясьгубамишеи Саске.

Тот усмехается, отстраняясь и скрещивая руки на груди.

— Еслитыдумаешь, чтомыбудемлобызатьсявкино, какпарочкасмазливых…

— Да-да, —примирительноулыбаетсяНаруто, доедаяпопкорн, —японял.

После фильма Наруто провожает Саске до дома, но потом настаивает, чтобы тот тоже его проводил. Учиха говорит, что он идиот, но все-таки провожает.

Оправдывается, естественно, тем, что не хочет идтидомой. Иногда Саске бывает милым.

Наруто даже кажется, что это в нем в зависимости от фазы Луны пробуждается. Просто что-то такое мистическое Саске очень подходит.

Гармония вечера-недосвидания нарушается на лестничной площадке. Саске говорит «пока» и делает при этом такое лицо, что Узумаки вдруг словно переклинивает.

— Останься сегодня унас.

Учиха раздраженно поводит плечами и говорит твердо: «нет». Дискуссия продолжается.

— Хватит, —наконецневыдерживаетСаске, —яухожу.

— Никуда ты не пойдешь, — вдруг не своим голосом говорит Наруто. — Так всегда: уйдешь домой, а потом тебя несколько лет днем с огнем не сыщешь. Учихасхолоднымизумлениемсмотритнасобеседника, пытаясьвырватьрукуиз егохватки.

— Ты что, спятил?

Наруто весь вздрагивает, смотрит прямо в глаза.

— Нет, ятебязнаю. Непущу, понял?

— Датыманьяк, —прохладнозамечаетУчиха, отходяотдвериподальше. Узумаки вдруг хрипло смеется, прямо как настоящийсумасшедший.

— Это я-то маньяк, Саске?

В следующее мгновение он бросается вперед, хватает за локоть и тащитв квартиру.

— Отпусти, —злобновыговариваетУчиха, —мызавтраувидимся.

— Ничертамынеувидимся! —кричитНаруто, незадумываясьотом, чтовсе соседиужеслышатэтотразборполетов. —Этовседлятвоегожеблага, ты… однаждыпоймешь.

— Тысошелсума, —кажется, Саскезамахивается, чтобыврезатьНарутопо лицу.

Новдругониобазамолкают. Тактихостановится, чтослышеншумметели. И нечто невыразимо печальное звенит ввоздухе.

Наруто почему-то вспоминает, что на его гитаре лопнула струна.

Дверь тихо отворяется. Конан осматривает пристальным взглядом сначала брата, а затем Учиху. Вид последнего и ей не внушает доверия.

— Саске, —Конанкутаетсявшаль, прислоняяськдверномукосяку, —останься, пожалуйста.

Она говорит тихо, но твердо. Учихе становится неудобно. Неловкость сковывает сердце и он с раздражением кивает, проходя и разуваясь.

— Раздевайтесь, ужин настоле.

Конан неслышно уходит из комнаты. Нервно мерцает лампочка, вьюга плачет за окном.

Саске зло смотрит на Узумаки.

— Слушай, ты когда-нибудь прекратишь этидрамы?

Наруто устало массирует шею. Ему вовсе не хочется выяснять отношения, но некоторые заскоки Учихи все границыпереходят.

— Ятебяненавижу, придурок, —звучиттакискренне, чтонервыНарутосдают. Он молча поворачивается к тумбочке, шумно открывает ящик и достает зажигалку. Саске собирается сказать еще что-то циничное, но в этот момент Узумакиловкочиркаетзажигалкойпередсамымегоносом.

Учиха рефлекторно отстраняется, немигающим взглядом смотрит на робкий огонек.

Замолкает.

Наруто расслабляется: сработало. Он убирает зажигалку, хватает дезориентированного любовника под руку и ведет на кухню.

— Что с ним? — Конан стучит ложкой по блестящему краю кастрюли. Узумаки-младший неловко поводит плечами, усаживая Саске на стул. Приходится рассказать сестрице страшный секрет про фетишизм своего бойфренда.

Конан строго смотрит на брата, снимает фартук и садится за стол. Она явно не в восторге от новых фактов о без-пяти-минут члене семьи.

— Согласен, —Нарутопримирительноподнимаетладони, —этобылподлый прием.

Саске машинально берет вилку и нанизывает на нее макароны. Взгляд у него несколько осоловелый, но в целом Учиха держится молодцом.

Гармонию скромного ужина прерывает звонок в дверь. Конан снимает с плеча полотенце и поднимается, складывая приборы так, словно она заканчивает трапезу на королевском приеме.

Неслышно идет в прихожую и шумно открывает дверь.

В следующую секунду слышится какой-то грохот, лай и громкие приветствия. Наруто слышит слово «гражданка» и пугаетсяпо-настоящему.

Через несколько мгновений он с изумлением смотрит на троих полицейских с собакой, вваливающихся в двери кухни.

Приходит в себя даже Учиха, от неожиданности роняя вилку на стол.

— Узумаки Наруто? — спрашиваетполицейский. Наруто кивает, вязкосглатывая.

— Наркотиками торгуем? Наступаеттишина.

— Чего?

Полицейский пожимает плечами и достает из кармана пакетик с каким-то порошком.

— Смотри-ка, чтомынашливтвоемкомоде.

Узумаки кажется, что теперь перед его носом кто-то чиркнул зажигалкой, потому что не понимает он совершенно ничего.

Какие наркотики? Какой комод?

Собака послушно сидит рядом, похожая на грустного Цербера.

— Чтостоите? —спрашиваетполицейский, обращаяськсопровождающим: — Берите егоуже.

Наруто вскакивает с места и отходит к стене. Мгновение требуется ему, чтобы все понять.

— Негодяи, ублюдки…пусти! —Узумакиотбивается, но, естественно, против полиции у него шансовнет.

Саске поднимается. Он занимается борьбой, так что с одним представителем власти ему удается справиться. Но затем кто-то поднимает вверх пистолет, и сопротивление мигом сходит на нет.

— Узумаки—вучасток, второгонетроньте. Занимпозжеприедут.

Эта реплика заставляет Наруто забыть и боли в вывихнутом плече, и о пистолетах. Он вдруг видит репродукцию Рембранта на соседней стене.

У Лукреции по-прежнему красные глаза. В руке зажат кинжал, на одеждах пятна густой, тщательно прорисованной крови.

С глухим рычанием Узумаки отпихивает противника от себя, чтобы в следующее мгновение столкнуться еще с двумя.

Собакалает, Конанплачет. Учихазлобнокоситсяиз-заплеча—емууже заломилируку.

Бедлам прекращается быстро. Кое-как полиции удается вытащить обезумевшего молодого человека на лестницу. Затем звуки борьбы стихают.

Саске потирает ушибленное плечо. Заваривает чай. Кое-как успокаивает Конан, заставляя ту лечь спать.

Уже когда хлопоты о других перестают донимать, Учиха наконец осознаетв полной мере, что происходит.

Берет телефон и отыскивает давно забытый номер.

— Алло, —встревоженно, нотихоговоритИтачи, —Саске? Саскемолчиткакое-товремя. Потомспрашиваетспокойно:

— Твоих рукдело?

На том конце провода —тишина.

— Саске, что случилось? Гдеты? Нервысдают.

— Этаавантюраснаркотиками—твоихрукдело. Тыникогданеоставишьменяв покое.

Из трубки доносится едва слышныйвздох.

— Чтопроизошло?

— Ониподбросилиэтомупридуркунаркоту. Сказали, чтозамнойтожепридут. Слышится какой-то шум, звонстекла.

— Быстро выходи изквартиры.

— Да пошелты.

— Делай, чтоговорю, —Итачидаженесколькоповышаетголос.

Саске просто сбрасывает. У него нет настроения разбираться в этом дерьме. Пусть решение и выглядит безумным, но он просто берет зажигалку и идетк Наруто в комнату. Забирается в постель, медленно поднося источник огня к лицу.

Треск — и вспыхивает. Потом темнота. Снова вспыхивает.

Телефон разрывается от звонков, но мелодия играет будто откуда-то с другой планеты.

Словами не передать, как Учиху все это достало. Произошедшее его даже не удивляет.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 10 Следующая ⇒