Оглавление 1 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 10Следующая ⇒

Глава первая: " ВозрожденнаяНация" 3

Глава вторая: " Ягодныйкороль" 9

Главатретья: " Жмурики" 15

Глава четвёртая: " Чёрныйпожар" 22

Глава пятая: " Нежнее ночи, слащевинограда" 30

Глава шестая: " Бледнаягильотина". 41

Глава седьмая: " СуднаяНочь" 51

Глава восьмая: " Исповедьвтемноте" 58

Примечаниекчасти 63

Глава девятая: " Какбратья" 64

Глава десятая: " Девятыйвал" 71

Глава одиннадцатая: " Тызабудешьвопрос" 77

Глава двенадцатая: " ЛевиафаниЛукреция" 83

Примечаниекчасти 89

Глава первая: " СчастливаяНация" 90

Глава вторая: " Четыре героявчерашнегодня" 99

Глава первая: " Возрожденная Нация"

Развгод, согласнозаконуновыхОтцовОснователей, проводитсяСуднаяНочь, вовремякоторойвсяпреступнаядеятельность, включаяубийства, становится законной, а все службы безопасности и оказаниямедицинскойпомощи прекращают работу. Политикам десятого ранга и вышепредоставляется

иммунитетнавремяпроведенияСуднойНочи. Имнельзяпричинятьвред. ДаннаяНочьслужитисточникомкатарсисадлянарода, позволяяочиститьот

гнева своюдушу.

***

— Ты собираешься сказать мне свою фамилию, имя и год рождения? — устало интересуетсярябоватыйполицейский, помешиваятонкойбеленькойложечкой растворимыйкофе.

Парень напротив тонко улыбается, водит пальцем по краю стола. Молчит.

— Ятебясейчасвобезьянникотправлюкворамиизвращенцам, поулыбаешься мне, — полицейский откидывается в кресле, потирая ладонями края, — В последнийразспрашиваю: имя, фамилия, годрождения.

— Нет, — невозмутимыйответ.

— Ахты, ублюдокмалолетний. Участиевмитингах. Сопротивлениеполиции...

— Небылосопротивления, господинполицейский, —молодойчеловекшироко улыбается, смотрит искоса острым взглядом голубыхглаз.

— Может, тыещеискажешь, чтовмитингенеучаствовал?

— Не участвовал. Я простогулял.

— Нацентральнойплощади? ВовремямитингапротивСуднойНочииОтцов Основателей? Думаешь, верно, яидиот.

Блондин красноречиво молчит, расслабленно покачивая головой. Ситуация ему привычна — это чересчур бросается в глаза.

С серьёзными проблемами явно не знаком - полицейскому почти его жаль.

— Тебегрозитотдвухдопятивсухомимрачномместе. Хочешьприсестьза изменугосударству?..

Тираду прерывает грохот двери. Размеренный звон ботфорт по линолеуму пастельного цвета.

— Наруто!

Девушка, на ходу раскрывая рюкзак, внимательно оглядываетпомещение. Ей не больше двадцати трёх.

Запутанная в сиреневых волосах заколка - бутон лилии.

Конан смотрит мрачно, насторожено. Кожа бледная, чуть сероватая, цвета неба в сентябре.

— Девушка, —смущенно, —ктоВассюдапустил?

Конан ищет в рюкзаке кошелек. Тараторит наизусть выученные фразы:

— УзумакиКонан, егосводнаясестра. НарутоничегонеимеетпротивСудной

Ночи. НичегонеимеетпротивОтцовОснователей. Онспортсмени коллекционирует марки. Наруто хорошиймальчик.

Наруто радостно кивает, поднимаясь состула.

— Хороший, —соглашаетсяполицейский, —ядажемогуегоВамуступить. Импростоповезло, ночерта-с-дваонскажетэтовслух.

— Четыре? —Конанкусаетбледныегубы, сжимаеткошелексзабавный брелоком в виде зелёноймедузы.

— Нет, мисс. Онжеспортсменихорошиймальчик.

Узумаки пожимает плечами, машинально отсчитывает зеленоватые бумажки. Пускай будет пять.

У отделения полиции пестреют красные цветы. Люди топчутся у входа. Курят. Болтают.

В воздухе пахнет майским дождем.

Вечермалиновый, нежный. Толькотучичернеюттонкойдалекойлиниейна уровнегоризонта.

— Пять штук вычту из твоихкарманных.

— Дабрось, —Нарутозакидываетрукизаголову, улыбаетсячему-то, вдыхая теплый запах свежейлиствы.

— Необсуждается. Яговориламиллионраз. Ходишьнасомнительные мероприятия—непопадайся. Попался—виноватсам.

Наруто фыркает, отворачивается.

Лязг тормозов на дворике пугает парочку зевак.

Хлопок двери, секундный звук блокировки. В толпе рыжим пятном мелькает чья- то макушка.

Яхико расталкивает людей привычными движениями локтей. Он быстро оказывается у входа.

Замечает Конан и Наруто, злобно пиная сероватый мусорный бак.

— Чёрт, какого дьявола ты успелапервой?

— Наметро. Сновапроиграл, —Конанслабоулыбается, быстрымдвижением делает из найденного в сумке чекаоригами.

Ровного лебедя с узором изцифр.

— Мыпоспорили, —Яхикоприветственнохлопаетбратапоплечу, открывая машину, — кто быстрее вытащиттебя.

— Ядогадался, —младшийУзумакишвыряетрюкзаквбагажник, удобно устраивается на заднемсиденье.

Мерный звук мотора. Детский смех, крики с яркой площадки. Персиковый свет солнца прямо в глаза, когда они выезжают на дорогу.

— Ивсёравно, —Яхикостучитпальцамипорулю, —тыуспелабыстреелишь потому, чтоязаехалкупитьнамужин.

Конан пожимает плечами, оглядывая мимолетным взглядом пакеты из китайской забегаловки.

— Высосвоимипаридосталиуже, —громкоинформируетНаруто, откидываясь насиденье.

Чертов Яхико, чёртова Конан. Вечно спорят по любому удобному поводу. Кто

быстрее доставит неугомонного младшего братика из участка? Кто получит выше балл за триместровое тестирование, кто лучше спрячет порцию китайской лапши опекуна, пока тот кряхтит над очередным тупым сюжетом для очередного тупогопорно-романа?

Наруто улыбается, прикрывая глаза.

— Затоуменяестьконтр-предложение, —заговорческишепчетЯхико, наклоняясь к Конан черезподлокотник.

— Какое?

У Пейна, кроме злоупотребления религиозными сектами, есть, пожалуй, только один недостаток...

— Надорогусмотри, придурок, —горланитНаруто, когдазамечаетнапереходе силуэтчеловека.

... Он считает, что следить за другими на дороге не имеет ничего общего с его жизненным призванием.

Свист тормозов, мат из ехавшего сзади открытого джипа. Черные следы колес на светло-сером ровном асфальте.

На переходе невозмутимо замирает УчихаСаске.

— Саске! —вопитНаруто, сгрохотомпорываясьвыбратьсяизмашины.

— Тебя, ебатьзаногу, неучилинасветофорсмотреть, гребаныйублюдок?! — Пейн с садистским удовольствием выжимает из клаксона всюгромкость.

Омерзительные, резкие звуки безжалостно разрывают почти-летний гармонию.

У Саске спокойное выражение лица. Ямочки от надменной усмешки. Узкие красивые руки в синей рубашке с рукавами до локтя.

— Суднаяночьблизко, —Пейнгрозитемукулаком, —язатобойприду, Учиха.

Саске окидывает машину внимательным взглядом черных обманчиво-мягких глаз, отклоняется, демонстрируя плавный изгибшеи.

А затем просто показывает фак, исчезая в мельтешащей толпе на тротуаре.

— Сукинпоказушник, -Нарутофыркает, когдаПейннажимаетнагаз. Дорога вьётся мимо привычной лентой кремовыхзданий.

От шероховатостей асфальта дрожат алые коробки из-под китайской лапши.

ДомаДжирайя, потребляявино, строчитпорнухуусебявкабинете. Накухне груда со вчерашнего не вымытых тарелок и накормленный досыта попугай. Ненасытная птица ест, нужно заметить, зачетверых.

Серо-красного жако сбагрили на Джирайю лет пять-шесть назад, забыв упомянуть, что птица неручная, громкая и живет до ста лет при хороших условиях.

ПопугаязовутЛис, изасвоестранноватоеимяонмститразбросаннымпополу кормомиточнымповторениемвсехчастопроизносимыхфраз.

Одна из которых — " Пошли в жопу, мелкие сорванцы". На втором месте — почетное " Саске - ублюдок".

— КакпоживаетСакура? —спрашиваетКонан. Веерукахрветсяпакетик

черничного чая.

— Хорошо, —Нарутопожимаетплечами, —жаль, Учихулюбит. Впрочем, ейия сгожусь.

— Сгодишься? —ПейнпоститвблогераздобытыеНарутофотографии, подперев рукойподбородок.

— Мнеонанравится. Хорошенькая. ИвовремяСуднойночиубиватьникогоне ходит.

— И много, кто еще неходит.

— Какаяразница? —НарутоберётизрукКонангорячуюкружку.

Школа разбита на два чертовых лагеря еще со времен младших классов. Как разбито на них, впрочем, все общество.

Одни в Судную Ночь убивают, остальные - нет. Это почти естественно.

Узумаки придерживается вторых, считая своим святым долгом громко митинговать и сливать уроки в пользу забастовок против все-непременно- ведущих Отцов Основателей, за что нередко отлавливается служителями порядка.

Учиха, к слову, никого не возглавляет. Его не обожают.

Его боятся тронуть: словно он античное изваяние. Что невозможно раздражает временами.

Наруто кажется, есть у Саске что-то такое... демоническое, гибкое, что притягивает к нему крепким магнитом. Острая красота правильных линий лица, расслабленность тела, холод слов - все это заводит до головной боли.

Ломаный свет люстры, ветвистые тени на тетради с недоделанным заданием по биологии.

Наруто смотрит в окно - на теплую, душистую майскую ночь - и думает, что Саске, должно быть, проклят небом и удивительно, как его до сих пор не трахнули какой-нибудь компанией. Ведь для этого и существует Судная Ночь.

В квартире еще долго слышится шелест горячей воды, звон поставленных тарелок и рявканье " Саске" в исполнении толстого попугая.

— Серьезно, Учиха, смотри, опятьпомитингамшлялся, —уКибыострый, чуть масляной взгляд. Брюки потрепанные, все в пятнышках бежеватой грязи и короткой собачьейшерсти.

— Саскевсеравно, —Джугоравнодушноубираетучебникиврюкзак. Поясняет.

— Нектебеобращаюсь, —фыркаетИнузука, прислоняяськстене, —Саске, неужели нескучно?

— Нет.

Саске сбоку шелестит учебником, мягкие черты его лица едва видны из-за черных аккуратных прядей.

Сквозь рубашку просвечивают плавные движения груди от глубоко дыхания. Вздохи на особо заковыристых предложениях. Прерывистые, оборванные.

Выдыхая горячий воздух, щекочущий шею рядом стоящего Джуго.

Саске слишком сосредоточен. Натянут, как струна. Скован так, что до безумия хочется сжать узкие плечи и помочь ему... снять напряжение. Массажировать гибкую спину, плавный изгиб ключицы, бедра...

Джуго вздрагивает, медленно отводя взгляд.

Саске не замечает перемены: ему нужно учитьматериал. Киба закатывает глаза, глупо присвистывает.

У Джуго лицо испещренное глубокими ожогами. Отстранённый ореховыйвзгляд и широкие шершавые ладони.

Егонедразнят: Джугоравнодушен, гармоничен, даженесмотрянаиспорченное шрамамилицо.

КогдаДжугоспрашиваютоегоожогах, обычноондумаетлишьотом, какгубы Учихи скользили бы по ним, смягчая бывшую некогда боль от языков пламени. Джуго не имеет особо смысла жизни. У него дома живет несколько канареек, собака ихорек.

— Саске, тытакойнапряженный, —КибадергаетУчихузарукав, усмехаясь, — тыкогдаспалскем-нибудьвпоследнийраз?

Саске не отвечает. Хмурится, тонкими мягкими пальцами перелистывает страничку. Будто это смешно. Будто он спит с кем-то каждую неделю в семнадцать-то лет.

Что за ерунда.

— Отстань от него, Киба.

— Телохранительнашёлся.

В коридоре шумно. Наруто опять дискутирует с учителями по поводу пользы Судной Ночи.

Жизнь пока не учит его не говорить вслух свои политические изыскания. Жизнь — нехорошая штука.

Сакура стоит с ним рядом. Держит за рукав пальчиками в тонких золотых колечках. Улыбается, изредка переводя взгляд вечно влажных болотных глаз на Саске.

— Какая сладкая парочка. Меня сейчасстошнит.

— Непарочка, —вдругговоритСаске, отклоняясьотучебника. Внимательные бархатисто-чёрныеглазаследятзаНарутоиСакуройувходавкабинет.

— Нет? —подытоживаетКиба, —Помню, Сакурабылабезумаоттебя. Бедный Узумаки, она пудрит емумозги.

Киба вздыхает.

— Еслионидиот, развеэтомоипроблемы? —Саскеубираетучебник, слегка оттягивая отглаженный воротрубашки.

— НоСаске. Нехочешьпобытьпринцемнабеломконе? Может... —Инузука щетинится, улыбается, —может, поспорим, а? Пари.

Джуго отводит наконец взгляд от пуговиц расстегнутой рубашки. От маленького участка кожи чуть ниже шеи.

Смотрит неуверенно. Саске и Киба часто доказывают друг другучто-то. Зачем?..

— Хн.

— Отобьешь у девочки кандидатуру на съедение, а? Джуго вздрагивает. Вдруг хватается рукой защеку.

Под кончиками пальцев - рельефная поверхность уродливых линий.

— Предлагаешь мне трахнуть этогодобе-идиота?

Огонь будто снова выжигает на лице Джуго замысловатые печати.

Ему душно. Он растеряно смотрит на высокого блондина. На Наруто. На загорелого, веселого Наруто. Драчливого, желанного многими, Наруто.

— Ага, —Кибасмотритначасы. Думаетвзятьнаслабо. Глупо, ноработает. До звонкаменьшеминуты, —многимдевчонкамоннравится.

Красивые черты лица Саске на мгновение кривятся. Он отрывисто фыркает, поправляя сумку.

— Я не девчонка, идиот.

Трель звонка обрывает шуршание и коридорную пеструю суету. Лениво, разрываясь на части, толпа расползается по классам.

Саске удаляется, плавно обходя попадающихся на дороге. Закусывает губу, кивая Кибе: " Принято, собачник".

Киба удобно располагается за партой, скрипит карандашами, отчего-то необычайно довольный. Пишет на листочке:

" Даю тебе месяц". Бросает Учихе.

Скука Саске иногда так на руку.

Будет забавно, если, конечно, несорвется.

ДаиУзумакиможетпрознать, чтоКибаспровоцировал, —придетещевСудную Ночьдаизобьетдополусмерти, онведьнепредсказуемый, сволочь.

В плечо Инузуке впечатывается сморщенный клочок бумаги. " Двух недель достаточно".

Ровные буквы с идеальным наклоном.

Киба записывает тему урока, кивая Саске через ряд.

Тот даже не поворачивается, смотрит неотрывно своим цепким темно-шелковым взглядом на Узумаки в конце класса. Закусывает карандаш, не отворачивается, даже когда Наруто замечает столь пристальновнимание.

Вздыхает, делает руками неприличный жест.

Наруто хохочет, складывает руки на груди, одними губами шепчет: " Не в моём вкусе".

Учитель стучит по столу, говорит что-то про историю Судной Ночи.

Джуго наблюдает за всем со своего отдаленного места. Качает головой.

Почти сочувствует.

Он-то знает, что Саске не бывает " не по вкусу".

На городских часах перемещаются большие цифры, отсчитывая мгновения до очередной санкционированной Судной Ночи.

Кто-то еще докупает в магазинах патроны и ножи. Май на удивление жаркий идождливый.

Склизкий с привкусом персиков иизюма.

Глава вторая: " Ягодный король"

Наруто бьет пальцами по монитору заученный наизусть текст: " Домой приду к вечеру".

Сакурарядомчему-тонежноулыбается, отводитвзглядзеленыхглазвсторону. Ониидутрядомпоулице, залитойтеплым, махровымсветом.

— Тебе вверх по улице? — Наруто останавливается, убирая телефон в рюкзак. Харуномотаетголовой, всетакжеулыбаетсябледно-розовымиполнымигубами.

— Живу слишком далеко. Ходить одной ужасно скучно. В её глазах миллионы жарко-майских зелёныхлистьев. Сакура молчит, выжидающе теребит рукамизаколку.

— Япредпочитаюавтобус, —фыркаетНаруто, двигаясьпонаправлениюк остановке.

Харуно рассеянно смотрит ему вслед, потом тоже прибавляет шагу.

На остановке, задумчиво рассматривая коллаж, стоит Учиха Саске. Свет красиво оттеняет контуры его лица, придает волосам мягкий, чуть блестящийоттенок.

Ледяной взгляд скользит по Наруто. Затем по Сакуре.

Учиха оценивает обстановку, вспоминает, что автобус Харуно здесь не останавливается, анализирует её растерянное, чуть смущенноелицо.

Онаявнождала, чтоонпроводитеедодома, ноплануспехомнеувенчался. Забавно.

— Саске!

Ему даже не приходится подходить к этим двоим.

Сакура широко улыбается, теряя при этом добрую половину своей грации. Машет рукой, приближаясь.

Наруто идет следом, хмуро взирая на Учиху.

— Саске, —всетакжерадостноповторяетСакура, растеряввдругвсеслова. Она незнает, чтоговорить. БросаетнаНарутобыстрыйвзглядвпоискахподдержки.

— Учиха, —киваетНаруто. Егогубыкривятсявдобродушнойусмешке. Накоже словно плавитсязолото.

Саске молчит, склоняет голову набок. Внимательно смотрит на Наруто. Почему только засранец такой невозможно красивый?..

Наруто почти понимает Сакуру. Но только почти.

Учиха все тот же ублюдок, что и раньше.

Машиннадорогесовсеммало. Изредкаонипротаскиваютсямимо, такиеже золотые в лучах майского солнца. Приятно шелестит листва, теплый воздух обволакиваеткожу.

— Здороваться тебя не учили, теме? Некоторое время они стоят втишине.

Каждый думает о чем-то своем. На мгновением им всем троим кажется, будто де жа вю. Что была уже когда-то эта гармония, тишина и они втроем. Такие знакомые, родные.

И небо теплое голубое было, и что-то такое грустное, тяжелое позади.

Нолишьнамгновение. Потомонивновьтеряютсяимолчат, незная, чтосказать другдругу, какбывшиеодноклассникипривстречеспустямноголет.

Наруто, Сакура и Саске не любят друг друга. Они редко общаются, пересекаясь лишь в школьных коридорах. Что-то такое знакомое, недостижимое, холодное находят они друг в друге. Словно их связывает какая-то общая, давняя тайна.

Такой никогда не было и нет, но иногда им кажется обратное.

В этом году все немного меняется. Они понимают это. Их тянет магнитом. Сакура думает, что встречаться с Наруто — не такая уж плохая альтернатива, Саске погружён в какие-то ему одному понятные мысли, а Наруто лишь следует - привычно - мечте.

Мечте избавить мир от ненавистных Отцов Основателей и этой безумной Судной Ночи.

Детская, наивнаямечта, таксогревающаяеговпериодынеудачижелчивечного одиночества. Одиночества среди друзей, среди семьи. Он мог найти покой тольковобществеэтихдвоих. Ноиздесьэтотпокойбылнеустойчив. Чтоонине говорятдругудругу-этобудтоужебылосказанораньше.

Каждый звук - тавтология.

Они чувствуют себя глупо, когда бывают втроём.

— Узумаки.

— Что?

— Ты ведь идешь на свой ненормальныймитинг? Сакура смотрит на этихдвоих.

И знакомое, горькое чувство разливаетсявнутри.

Она стоит от них на шаг подальше, ближе к теплой, стеклянной стене остановки.

— Ичто? —вголосепривычныйвызов, слабаянасмешка.

— Я тожехочу.

Наруто изумленно смотрит на Саске, невозмутимо застывшего рядом. Учиха... хочет на митинг?

— Неприпомню, чтобытыбылпротивСуднойНочи. Саске неотвечает.

Тонкими пальцами достаёт из кармашка сумки ровно сложенный в четыре раза листок, протягивает Наруто и тут же отводит взгляд на дорогу, пытается различить на абрикосовой линии горизонтаавтобус.

Узумаки разворачивает. На листе изображение Сенджу Хаширамы. Главного борца за отмену Судной Ночи.

Это даже смешно.

Наруто удивленно поднимает глаза.

— Ичто?

— Полистал его блог на досуге. Многие идеи вполне достойны поддержки. Хотелось бы услышать вживую.

Будто Хашираме Сенджу есть какое-то дело до семнадцатилетнего Учихи Саске и его одобрения.

Это звучит глупо, Наруто не верит ни единому слову.

— Чтотывэтомнаходишь, добе? Хочуузнать.

Наруто отдает листок.

— Родители у тебя кто? С работы могут вышибить, если... Узумаки вдруг замолкает. Он чувствует себя как-тоглупо.

— Отец не заинтересован в моей жизни до определенного момента, амать умерла. Во время СуднойНочи.

Сакура кладет руку ему на плечо, но сразу же отдергивает, будто коснувшись раскаленного камня.

— Мнеоченьжаль, —тихоговоритона, улыбаясь.

— Не спросишь, что мои родители думают о том, что я хожу на подобные мероприятия? —интересуетсяНаруто, пропускаясоболезнованияиободряющие речи.

— Нет.

— Почему же, теме?

— Ты правда хочешь этоуслышать?

— Сделайодолжение.

— Утебяихнет. Этоочевидно. Ктомуже, мойбратучилсявместесЯхико Узумаки, такчтоминимальнуюинформациюяотебезнаю.

Становится тихо.

Неспешно подъезжает автобус.

— Пока, Сакура, —ееимяперекатываетсянаязыкевишневымсиропом. Наруто улыбается, поднимаясь вавтобус.

Саске не прощается, молча заходит под бело-зелёный свод, оставляя водителю деньги на проезд.

В автобусе кроме Наруто и Саске никого нет. Салон теплый, пропахший летом и чьими-то духам со вкусом апельсина.

Кряхтя, машина двигается дальше, исчезает за углом бежевого здания цветочного магазина.

А Сакура долго-долго стоит на остановке, смотрит на пустую дорогу. И сердце ей сжимает холодное, знакомое чувство.

Она неспешно идет домой, так и не встретив на улице ни души.

На месте собрания шумно и душно. Люди толпятся на площади, переговариваются.

В вечернем воздухе дрожит гром.

Небо в апельсиновых красках пылает грозой. Узкая река рядом шелестит мутно-зелёнойрябью. На мосту раздают листовки " Нет Суднойночи".

Ждут Хашираму Сенджу.

Наруто, окруженный людьми, чувствует себя как никогда в своей тарелке. У его на голове даже кепка слозунгом.

Учихастоитмолча, завсюихпоездкуоннепроизнеснислова. Толпа теснит его кНаруто.

Саске поддаётся, как бы невзначай прижимается бедрами. Дышит отрывисто, мазнув влажным дыханием шею.

Губы слегка приоткрыты, и взгляд переливается, загораетсячерными, красивыми тенями.

Белая кожа сладко пахнет чем-то до одури приятным.

Наруто сглатывает слюну, делает вид, что разглядывает плакаты.

Только не думать. Не думать, что если сейчас обхватить Учиху за талию и слегка погладить поясницу — он неотпрянет.

Если даже опустить ладонь чуть ниже, заставив чуть выдохнуть и прижаться ближе... можно будет ощутить бархатистость егоблизости.

Саске, наверное, ужасно гибкий и громкий... да, непременно громкий.

— Наруто, — касаясь губамикожи.

— Что? — чересчур быстро, вздрагивая.

— Гдеже, —Саскекладетрукуемунаплечо, чутьнадавливая, —гдежевождь?

— Вождь?..

— Хаширама. Гдеон?

— Он, вотличиеотОтцовОснователей, гос. инспекторовдепартаментаСудной Ночи и прочей швали, обеспечившей себе иммунитет на время Судной Ночи, добираетсясвоимходомиименисвоегонепрячет.

Учихе, конечно, неоткудазнать, чтоэтословаПейна, брошенныеневзначай после рутинногоутра.

Саске хмыкает, ему очень хочется сказать Наруто, что " прочая шваль" относится к его семье.

Отец Саске где-то служит, Итачи работает в министерстве внутренней безопасности, а его родственник Мадара - в Комитете Духовного Спасения Нации.

Но ведь Наруто это знать совершенно ни к чему, верно? Абсолютно лишние знания.

Если Саске заметит здесь кто-нибудь - будет явный скандал.

— Ты, явижу, настроенсерьезно, идиот. Саске все еще такблизко.

— Явсегдасерьезен, Учиха, —Нарутоулыбается, прикасаетсякончиками пальцев к кепке с заветнойнадписью.

— Тыведьхочешьменя, —вдругговоритСаске, поглаживаяладоньюбедро. Нарутоизумленноприподнимаетброви, отстраняетладоньУчихи.

— Саске, тыменятрахатьнебудешь. Этодостаточноясно?

Учиха слегка хмурится. Взгляд леденеет, становится надменным, и от этого еще более соблазнительным.

— Больно нужно, добе.

— Вижу, теме.

По воздухе пролетает ропот. Шум и легкое волнение. Где-то вдали виднеется силуэт Хаширамы Сенджу.

Спустя пару минут Хаширама уже говорит о том, что дети Отцов Основателей давно в Нейтральной Зоне, вне зоны доступа Судной Ночи, что санкционированные правительством секты вырезают бездомных и представителей оппозиции закону Судной Ночи.

— Такнужнолидальшетерпетьэтовсё? Даилинет?

Смешанное " нет" ропотом разносится над площадью. Темнеет.

Никто не собирается стоять у стен. Все верят Хашираме.

Все стоят неподвижно, кивая головами.

Все знают, что Сенджу — это последняя надежда.

Собрание, как обычно, прерывают быстро.

Слезоточивым газом, людьми в черных бронежилетах с эмблемой золотой медузы на плече.

Толпа шевелится, сгущается, а потом стремительными потоками разбегается по переулкам.

Никто не хочет вылететь с работы или потерять дорогих людей во время Судной Ночи.

Попасться служащим службы внутренней безопасности означает именноэто.

Наруто хватает Саске за локоть, ловко пробираясь через толпу в сторону набережной.

Бежать в первый попавшейся переулок — не выход, это он усвоил достаточно ясно.

Наруто несётся, как танк, сшибая с ног прохожих.

— Добе, отпустименя, —шипитУчиха, спотыкаясь.

Добе не отпускает.

Наруто знает, если отпустит — Саскепопадётся.

Уже на перекрестке они впечатываются в какого-то человека.

— О, разразименягром, —радостнокричитНаруто, оглядываяжертву инцидента.

Хаширама вежливо улыбается, оправляя рубашку, переводит взгляд на Саске. И замирает.

— Явашфанат, —заявляетУзумаки, оборачиваясьпроверить, небегутлисюда черно-медузистые работники ОтцовОснователей.

Сенджу ошарашенно смотрит на Учиху, пропуская веселую, быструю речь Узумаки мимо ушей.

— Саске?

Наруто замолкает.

Переводит напряженный взгляд с Саске наХашираму.

Учиха какое-то время не двигается, потом вдруг хватает Наруто за шиворот и несется вверх по улице, уже сам таща Узумаки за собой.

Когда они оказываются в относительной безопасности, Наруто вырывает руку.

— Какого черта вы знакомы с ХаширамойСенджу? Саске молчит, отворачивается.

— Не твоедело.

Узумаки злобно хватает его за рубашку, смотрит в глаза посиневшей яростной бездной.

— Говори сейчас же, теме.

— Нет.

Онимолчаткакое-товремя. ПотомНарутоссилойотпихиваетотсебяУчихуи идет по направлению кдому.

— Ну и катись к дьяволу, придурок. Саске удивленно наблюдает заним.

Вспоминает про пари и самодовольную ухмылку Инузуки.

— Он был у нас несколько раз. Наруто замирает. Необорачивается.

— Былуваснесколькораз? Лидероппозиции. Былутебядоманесколькораз.

Саске колеблется.

Видит — Наруто снова возобновляет движение, намереваясь свернуть за угол.

— Да, был. Зачем, тебянекасается. Яитаксказалдостаточно. Узумакивдругоборачивается. Улыбается, подходякСаске.

— Нетакоеужтыидерьмо, теме.

— Хн.

— Идем, отсидимсяуменя, еслиповезет, ещеипоедимчто-нибудь.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒