Оглавление 4 страница

Снова с бликами — непонятными, но сладостными. Вишнёвыми с лёгким холодком.

— Саске... —звукисвалялисьтяжёлым, продолговатымикомкомвгорле—не сглотнуть.

Глаза привыкают к темноте.

К греющему, слабому пламени учиховского взгляда — нет, не привыкают. К Саске не привыкают.

Ладони скользят под кашемировый свитер. Терпко-бордовый, мягкий. Наруто чувствует интимное прикосновение к коже, лёгкую шероховатость мурашек.

Саске позволяет себя целовать. В губы, нос, шею, легкую ткань свитера и бархат кожи чуть пониже ключицы.

Пальцы переплетаются машинально, не с первого раза.

— А твой брат знает, чтомы... ну?..

И дрожь под смуглыми пальцами, незаметная, почти болезненная:

— Мы —что?

— Незнаю, —честноговоритНаруто, приподнимаясьисажаяСаскексебена колени.

Учиха молчит.

Отстраняется, тяжело откидываясь на диване.

Тишина настаёт звенящая, грузная, нависшая, словно ветвь перезрелого винограда.

Промельк фар, тени, светящиеся желтые пропасти чужих окон.

Небо сейчас словно польётся на землю липким месивом с крапинками созвездий.

— Итачи думает — мыдрузья.

Наруто вздрагивает. Острая, непонятная боль колет. Он съёживается в углу дивана, прислоняет ладони к вискам, словно в рекламе таблеток от головной боли.

— Мы и есть друзья, Саске.

Горькая усмешка — будто взятая откуда-то из другого мира, другого времени, других обстоятельств.

Но всё та же. Родная. Наруто вздрагивает.

— С каких этопор?

— Всегда.

Саске кладёт голову ему на плечо. Смотрит на небо. Полоску горизонта в узоре едва заметных, округлых облаков.

— Ты всех друзей таклапаешь?

— Нет.

Губы прислоняются к макушке.

— Брат скоропридёт.

— Япойду.

— Пойди.

Никто так и не двигается сместа.

— Саске...

— Ладно.

Наруто резко отстраняется. Смотрит холодно и не так.

— Что" ладно"?

Учиха фыркает. Разминает шею плавным, соблазнительным движением.

— Догадайся, добе.

Добе смотрит странно, ищет на полу потерянный мобильник.

— Пари хочешьвыиграть?

— Явыиграю.

— Выиграешь, — киваетНаруто.

Наклоняется, целует Саске в щеку. Спрашивает тихо:

— Когда?

— Завтра. Приходи.

— Приду.

В прихожей скрипит дверь. Звон брошенных на тумбочку ключей.

— Придёшь.

Наруто кивает Итачи на прощанье и выскальзывает за дверь.

Итачи идёт к Саске в гостиную, Садится рядом, наблюдая заотстранённым выражением лица Саске, прикушенной губой, едва заметной царапиной на изгибе локтя.

А в небе только раздаётся красно-зелёный гром запоздалого салюта.

Глава шестая: " Бледная гильотина".

В метро совсем душно и многолюдно. Саске не отрываясь смотрит в длинные строки книги, пока Киба и Наруто пытаются перекричать грохот поезда. Голова кружится от запаха пота и духов, Учиха старательно скрывает свое презрение.

Рука Наруто на его талии, слегка липкая, раздражает.

Кибаговорит, говоритбезумолку, егонеостанавливаетнишумметро, ни угловатаясмесьлоктей, ног, кепок, передвигающаясяпозаламивагонам бесконечнымиволнами.

До Судной Ночи остается не более семи часов.

— Авычтотеперь? —Кибащурится, тянетрукивкарманах, оттягивая толстовку.

— Всмысле?

— Ну, вместе?

Саске не отводит взгляда от книги. Несколько черных прядей липнут кшее, намертво завлекая себе взгляд. Кожа у Саске чуть влажная, гладкая, седва заметной сеточкой родинок немного понижешеи.

Нарутотоженеотвечает, улыбаетсякак-тоглупо, утыкаясьносомвчерные волосы.

Какое-товремяонимолчат, смотрявниз, налозыбосоножекишлепанцеввокруг белых, как мел, ног жителейстолицы.

— Что будешь делать на СуднуюНочь?

— Думаю, мы с отцом опять сходим поохотиться на догхантеров, — с воодушевлениемговоритКиба, подпираясобойдверьспотертойнадписью" Не прислоняться", —этиублюдкипростоменявымораживают. Аты, Учиха?

— Каквсегда. Мысбратомпростозапрёмсяипосмотримновости.

Что-то странное есть в этой фразе. Саске говорит, как персонаж высокобюджетного фильма ужасов, и Наруто это на самом деле не нравится. Черной пеленой мелькает туннель. Потертая, пестрая реклама предлагает купить шубу на третьей улице.

Женщина рядом везет в бледно-зелёном, похожим на медузу пакете спелую, чуть помятую клубнику. Ее удушливый запах завитками дурманит рецепторы, если бы сейчас началась Судная Ночь, женщину бы точно убили за пакет хорошей, приятной клубники, и голова ее стала бы такой красной и мятой от ударов.

Поезд останавливается, болезненными импульсами проезжая еще несколько метров.

— Нучто, дай, пёс, насчастьелапу, —Нарутофыркает, пожимаяКибена прощание руку, — безопаснойНочи.

— БезопаснойНочи, Наруто, —КибабьетСаскепокниге, кривячутьдрожащую линию губ, —Учиха.

— Безопаснойночи.

Киба исчезает вместе с долговязым потоком где-то среди светлых мраморных стен.

— Следующая остановка — Библиотека имени Отцов Основателей, — монотонный голос прерывают аплодисменты захлопнувшихсядверей.

Катакомбы метрополитена в жару — настоящий кошмар, не спасают даже слабые кондиционеры. Вагон забивают мужчины в полосатых рубашечках. Выход из этого потно-мраморного кошмара — туннель со светом в конце. На улице также душно и суетливо, но несравненно лучше.

Небо похоже на расплавленную лазурнуюжижу.

Наруто и Саске бредут к остановке, шаркая ногами по горячему асфальту. Идти приходится через сквер. Пушистые ветви вишневых деревьев грустно нависают над дорогой.

В сквере раздают воздушные шарики и катают детей на каретах и лошадях. Пахнет клубничным мороженым и детскимислезами.

Наруто вспоминает, как в прошлом году резная открытая карета с тройкой взбесившихся лошадей здесь чуть не сбила с ног нескольких прохожих. Эта сцена западает в душу, наверное, на всю жизнь. Сине-алая, громкая карета и трое сероватых лошадей, с отчаянным рвением тащащих её в три разные стороны.

На душе неспокойно, прикосновение ладони Саске не спасает. В голове все еще звучит звонкий топот двенадцати копыт.

В центре, на площади, собирается много народа. Высокий человек с золотой цепью на шее возмущает толпу. Наруто узнает в нем Хидана, Саске упрямится и не хочет идти.

— ТолькоОтцыОснователиподнимутсколеннашуНацию. " Да" —СуднойНочи. " Смерть—шпионамНейтральнойЗоны", —Хиданкричиттак, чтоуСаскесводит уши, ачертовдобезастылпосредидороги, каквкопанный.

Вдруг Хидан замолкает, переводит расширившийся взгляд на Наруто, и Учиха понимает, что вот теперь они точно вляпываются во что-то неприятное.

— Граждане, вы только посмотрите на этогоблондина.

Несколько десятков голов машинально поворачиваются к ним. Становится прозрачно тихо, только шумят кариевишни.

— Как вы думаете, ктоэто?

— Добе, пошли-ка, - Саске настойчиво тянет Наруто дальше, а тот нервно улыбается, смотритназад—наровные, ничегоневыражающиелицалюдей.

— Аэто, дамыигоспода, НарутоУзумаки. ПриемышДжирайи. Сынулькаэтого экстремиста и ублюдка. Из-за таких, как он, никогда не будет покоя. Они разрушают нас изнутри своими бульварными книжонками. Уничтожить таких, какони, —высшееочищение. СлаваСуднойНочи, славаОтцамОснователям, слава ВозрожденнойНации.

— Это все Хаширама Сенджу и его сообщники мутят воду во пруду, — бабушка в чинном платочке с мелкими зелеными цветочками говорит громко и резко, как обычно кричат друг другу на стройке, — Его руками деньги из казны пропадают, чайиреволюциювоВторомГосударствеонустроил, анеудивлюсьвот.

Наруто думает, что перед Судной Ночью жмурики всегда впадают вкакие-то странные крайности, но сегодня это действительно все границы переходит.

— Фу, гадости какие, — в рюкзаке отыскивается белый ком спутанных наушников, Узумаки все также позволяет Саске тащить себя черезскопление нервных граждан игражданок.

— Крестанатебенет, мальчик, —тихоговоритемупожилаяженщинас ленточкой вокруг запястья, когда они уже покидаютплощадь.

— Саске.

На шумной, пыльной дороге молниями проносятся машины, все исполненные какого-то необыкновенного движения.

— Ты непередумал?

Учиха искоса смотрит на него, и Наруто замечает, что глаза у него чуть раскосые с очень широкой темно-карей радужкой.

— Тыспрашиваешьэтопятыйраззасегодня.

Наруто выдыхает. На конце дороги маячит его автобус с рекламой каких-то счастливых детишек.

— Я тогда приду. Вещи закинутолько.

Саске кивает, смотрит на ровную линию домов напротив.

— Быстреедавай. Вполовиневосьмоготыдолженбытьдома.

— Будтобезтвоихнапоминанийябызабыл, чтосегодняСуднаяНочь.

Учиха пожимает плечами, машинально провожая Наруто до прозрачных дверей автобуса.

С него-то и забыть станется.

Времяонивыбираютвсеженеудачноедлясвоихамуров. ПередСуднойНочью бы ножи точить или молиться, а не трахаться по-быстрому, чтобы выиграть какое-то странное пари, которое, Саске уверен, Кибу уже и интересует не так сильно.

Глупоэтокак-то, нопасоватьнехочетсяизпринципа. ПростопотомучтоНаруто и потому что предчувствие нехорошее. Склизко как-то на душе. В воздухе громом пахнет игарью.

Наруто как раз бесшумно открывает входную дверь, когда слышит знакомый, чуть усталый голос из-за закрытой кухонной двери.

— Ты не понимаешь, Джирайя, — глухой звук отодвинутого стула щекочет нервы притупленнымлезвием, —ониобвинятвовсемнас. Мыподорвалиэкономику. Мы до этого довели. Мы украли все деньги и информацию. Ты понимаешь, что ему здесь не место сейчас? Этоопасно.

Узумаки прислоняется лбом к бежевой двери, прикрывая глаза. Это не первый раз, когда он слышит разговоры на подобные темы.

Дверь распахивается громко и нарочито внезапно, обрезая тонкую нить важного, кажется, разговора.

Хатаке приветственно машет Наруто рукой, поднимаясь со стула.

— Надеюсь, идешь учить мой предмет, Узумаки. Не забудь, за тобой должок. Хатаке, наверное, один из лучших репетиторов, каких вообще можно найти. Наруто думает, что делает к нему задания только потому, что стыдно выглядеть глупопередкем-тостольобразованнымиизвестным.

— Чтослучилось?

— Идивсвоюкомнату, Богаради, —Яхикоусталотретлицоруками, откидываясь на тонкую спинку жалобно скрипнувшегостула.

— Я сейчасухожу.

— Куда?

— Гулять.

Кажется, Яхико только и ждет какого-нибудь эдакого ответа, чтобы сорвать свою кипучую раздражительность.

— Ты ненормальный? СуднаяНочь...

— Ещечерезнесколькочасов. Явернусьдомойкначалу.

— Невернёшься—врежу, —предупреждаетПейн, преждечемдверьвновь дребезжит отудара.

Нарутосильнопинаетрюкзак, закрываязасобойдверьвванную. Пол холодит кафельной, зимнейпрохладой.

— Ненавижу васвсех.

В душе становится легче. Вода ласкает чуть теплыми мазками лицо и плечи, перед глазами маячит многообещающий образ Саске, и недовольство тает сахарной ватой на губах. Рождает вкус чего-то спокойного и сладкого.

Из дома выходить легко и хорошо. Разговоры не для детских ушей за кухонной дверью уже не такие и надоедливые. Кожа пахнет водянистой свежестью, а в

мыслях и пусто, и ясно.

Теплый день уже пронизан вечером, его розоватыми нитями и бликами темного неба.

Наруто ныряет в пестрый поток толпы, двигаясь к метро.

Саске будто маячит под дверью — дверь открывает сразу инастежь. От него тоже пахнет душем и собранными в кучу мыслями.

Тянет Наруто в квартиру, цепляясь за ладонь словно японским боевым захватом. Усаживает на диван в гостиной, а сам остается стоять. Смотрит настороженно, хмуро, всем видом спрашивая: " точно? ".

Наруто закатывает глаза, тянет к немуладони.

Под боком хрустит чисто отглаженная наволочкаподушки.

Саске выглядит таким уязвимым. С тяжелым взглядом, сжатыми губами и ворохом ветреных, тягучих мыслей.

В окно врывается поток воздуха — будто тяжелый, облегченный выдох. Точно.

Учиха бархатно смотрит на Наруто, садится на пол, обхватывая руками его колени.

Губы прижимаются к тугой поверхности джинсов, слегка прикусывая ткань, скользят выше.

Наруто смотрит на растрепанный черный ворох волос, машинально ласкает кожу головы ладонями. Саске раздвигает ноги, всем телом прижимаясь к поверхности дивана, медленно тянет молнию вниз, усмехаясь чему-то своему, недоступному. Губы у него тонкие, шершавые. Ласкают сначала легко — только головку. Кожу опаляет влажное дыхание: Саске выдыхает, бросает мимолетный взгляд на Наруто и берёт в рот.

Туго и горячо, язык Саске изворотливый, трепетный. Наруто завороженно смотрит на плавные движения головы Саске между своих ног.

Сломленные дрожью, липкие ладони накрывают член у основания, слегка сжимая, Учиха берет уже глубже.

Наруто тихо стонет, ощущая язык Саске, сильно нажимающий на проступающие вены. Колкиечерныепрядилезутвлицо, НарутозаправляетчелкуУчихизаухо, вздрагивая, когда Саске мягко задевает егозубами.

Наруто закрывает глаза, откидываясь на диван, одной рукой только заставляет Саске брать глубже и отсасывать усерднее — так хорошо.

Узумаки машинально скользит взглядом по двери, представляет, как в нее кто-то заходит. Саске его, конечно, не увидит — он так занят, большими пальцами массирует основание члена, губами сминаяголовку.

— Черт, Саске. Быстрее, —рукасильнееупираетсявзатылок, Нарутоопускает взгляд, замечая как Саске, раздвинув ноги, трется бедрами о диван. Даже сейчассволочьумудряетсядуматьпреждевсегоосвоемудовольствии.

— Нет, такнепойдёт, —голосхриплый, мокрый, Наруторывкомподнимаетсяс дивана, отрывая от него и Саске, отчего тот протестующе мычит, прогибается, цепляясь пальцами за ногиНаруто.

Теперь Саске берёт гораздо лучше. Чуть постанывает от пошлой позы и уставшей челюсти. Наруто чувствует вибрацию его голоса, приятной колкостью скользящей вдоль кожи.

Наруто прижимает к затылку Учихи вторую ладонь, ускоряя темп. Саске дергается, не успевает, отчетливо чувствует, как головка задевает горло, как нос щекочут волосы на пахе. Саске не успевает за ритмом, язык как придется ласкает член в гармонии с тихими стонами. Наруто прикрывает глаза, успокаивающе дергает за прядки — у Саске получится.

И вправду получается, Учиха подстраивается, позволяя трахать себя в рот. Наруто чувствует, как Саске прижимается бедрами к его ноге, как раздвигает свои колени, стараясь потереться о него промежностью.

Это выводит до зуда и вспышки головой боли, Наруто с тихим рычанием отстраняет от себя Саске, толкая его на диван.

Учиха тихо стонет, утыкаясь носом в подушку. Наруто быстро стягивает с него джинсы и нижнее бельё.

Смуглые ладони нажимают на поясницу, заставляя прогнуться. Саске дергается, ощущает на губах привкус спермы, кажется, она есть даже на лице.

Наруто трется членом о его промежность, несильно нажимая членом на анус. Выдавливает на пальцы смазку, проникая внутрь. Саске там горячий и влажный, судорожно сжимается вокруг его пальцев.

Наруто растягивает его медленно. Мучительно-долго. Саске хорошо, действительно хорошо, Наруто массирует пальцами простату, и бедраУчихи резко подаются назад.

Саске хочет чувствовать всё. Наруто знает, знает — это наверняка, но медлит, специально, тягуче, трахая Учиху пальцами все сильнее.

Наруто переворачивает Саске на спину, улыбается натянутой, быстрой улыбкой, аккуратно обхватывает ладонью запястье Учихи, приближая его к члену.

На ладони — прохлада смазки, Наруто бережно размазывает ее по ладони, уделяя внимание каждому пальцу.

У Узумаки, кстати, больше. Больше, и Саске это понимает, послушно скользя перепачканными в смазке пальцами по члену. Липкие, острые пряди липнут к мокрой коже лица, Саске тяжело смотрит на Наруто, слегка прогибаясь: сейчас. Наруто кивает, вдруг гладит Саске по голове, переворачивая на бок.

Осознание лезвием скользит по нервам, Саске старается приподняться, чувствуя, как Наруто закидывает его ногу к себе на плечо.

Дьявол подери, это слишком. Пальцы Узумаки скользят по анусу, втирая в кожу смазку.

На боку неудобно, грязно и пошло, Саске смотрит на большое зеркало у стены, видит, как Наруто оставляет бутылочку, как наклоняется над ним, мимолетно лаская языком кожу колена. Головка скользит меж ягодиц, он поудобнее перехватывает Саске за ногу, прикрываяглаза.

— Черт, не... ах-хах... не так. Наруто...

Член входит плавно и глубоко, Саске прошибает дрожь до кончиков пальцев. Наруто так глубоко в нём, что Саске кажется, он просто не сможет. Ему жарко, душно, Наруто глубоко и сильно трахает его, нависая сверху. Саске ярко ощущает каждый сантиметр, так глубоко, невозможно глубоко в себе.

Наруто опирается руками о подлокотник дивана, низко склонившись. Саске отчетливо чувствует густой запах его пота, рельефность члена, трахающего его.

Движения размашистые, Саске слегка качает вперед-назад по дивану. Сдавшись, Учиха слегка двигает бедрами, позволяя войти еще больше.

— Ох, да, — хрипло звучит над ухом, Наруто резко входит в него, вырывая из горлакрик, —опустисьнемного. Да, воттак. Дьявол, Саске, двигайся, давай... Учихапослушно, короткодвигаетбедрами, насколькопозволяетположение.

Сухо вскрикивает, Наруто сильно задевает простату, поднимая его ногу выше. Узумаки чувствует себя как никогда потрясающе, Саске так сжимает его, так дрожит, извиваясь под ним, слабо позволяя себя трахать.

В зеркале видны сплетения их тел, видно, как поджимаются пальцы Саске при каждом резком движении. Такой быстрый темп для него тяжело — Наруто понимает, но и не думается остановиться, он видит, как Саске хорошо, как закатываются его глаза и как цепляются его пальцы за обивку дивана.

Учиха кончает, изогнувшись всем телом, сжимая зубами подушку — горло раздирает от криков и острых, как ножи, вздохов.

Наруто вбивается в его обмякшее тело какое-то время, наслаждаясь расслабленностью и покорностью ублюдка, а потом кончает, навалившись сверху.

Саске в прострации смотрит в потолок, ощущая сперму Наруто, и думая, какого черта им теперь делать сдиваном.

Реакция Итачи может быть непредсказуемой — Учиха чувствует это почти интуитивно.

Узумаки крепко держит его за плечи. Саске чувствует его, взмокшего, уставшего, всем телом.

— Обивкубызастирать, —первое, чтоговоритНаруто, осторожновыскальзывая изтелаУчихи, —черт, Саске, сожмись, атоиэтопридетсяотстирывать.

Саске хочется послать его нахуй. Внутри кипятится непонятная злоба.

— Отвали отменя.

Наруто удивленно поворачивается, гладит его по бедру, усаживаясь рядом, на полу, перед лицом Учихи.

Смуглые пальцы острожно гладят скулы, Наруто наклоняется, прижимаясь щекой к щеке Саске.

— Прости.

Саске выдыхает, устало прикрывая глаза. Обивку и впрямь придется стирать.

— Надо вдуш.

— Может, ялучшетебявкроватьотнесу? —НаруторезковскидываетУчихуна руки, удобнее перехватывая подколенями.

— Вдуш.

Наруто чувствует мокрые и жесткие волосы Саске на своем плече, и это ощущение почему-то кажется ему таким нужным иинтимным.

Он оставляет Учиху в ванной, находит на кухне новую губку в блестящей, прозрачной упаковке.

Пятна отходят на удивление хорошо, а из ванной слышится гармоничное, звонкое шипение душа.

Наруто устало упирается ладонями в холодные края раковины.

В душе все как-то крутится-вертится, и стыдно, и мучает вязкоеощущение неопределенности.

Дверь в ванную находится как-то сама-собой. Чуть сместившаяся, из красного дерева со вставками разноцветных минералов тонкой полоской в самой середине.

Но что самое важное —открытая.

Саске замечает его сразу, смотрит прямо в глаза, разглаживая узкими ладонями мокрые черные пряди.

В ванне душно, стекло заболело бледным, тонким слоем пара. Пахнет глубоким запахом грейпфрута и теплойводы.

— Сквозняк, —нервнобросаетСаске, отворачиваясь. Наруто медленно закрываетдверь.

Острожно делает шаг к широкой, чуть приплюснутой ванне.

Учиха не двигается. Гипнотизирует спокойным взглядом из-под мокрых ресниц. Когда Наруто перешагивает белый бортик, с грохотом свалив в ванну шампунь и мыльницу, Саске даже не огрызается, отворачиваясь к стене с таким видом, что у Узумаки перехватывает дыхание.

Саске весь мокрый, гладкий и гибкий словно змея.

Ладони фиксируют бедра, Наруто прижимается к бледным губам, обводит

языком нижнюю губу, проникая внутрь языком. Учиха выдыхает, чуть склоняет голову. Целует сам, запуская пальцы в светлые волосы. Наруто поворачивает его лицом, вновь целует, жадно, лихорадочно, ловя дыхания и сходя с ума от ощущения языка Саске мягко ласкающего его нёбо.

Учиха кладет ладони на живот Наруто, выдыхает, обхватывая рукой член. Чуть сжимает, обхватывая пальцами, медленно и сильно двигает вниз. Рука у него мокрая и горячая, Наруто чувствует едва заметную дрожь пальцев.

Смуглые ладони давят на поясницу, Узумаки быстро целует шею, раскачиваясь бедрами, вжимает Саске в прохладнуюстену.

Руки обхватывают ягодицы, заставляя чуть приподняться, Саске вздрагивает, цепляясь одной рукой за плечи.

— Саске, я хочутебя.

Губы обжигают ушную раковину. Наруто отрывает ладони Саске от своего тела, прижимая их над головой, окидывая взглядом его тело.

Саске хрипло стонет, когда Узумаки начинает тереться об него членом, сильно вжимая в поверхность стены.

— Стой, — дыхание сбитое, ноги скользят по белому полу, Наруто обводит губамисосок, чутьприкусываяидаженедумаяостановиться, —ненавесу.

— Какиемыпривередливые, —Узумакиусмехается, губысверкаюттонкой линией и широкими капельками воды, — как же хочет Ваше Сиятельство? Саскебросаетнанегоедва-злой, мимолетныйвзгляд, поворачиваясь.

Прижимается щекой к стене и закрываетглаза.

Слышит, как Наруто поднимает с пола розоватый гель для душа.

— Чертвозьми, Саске, —пораженнозвучитгде-товобластизатылка, когда Наруто раздвигает его ноги и входит быстрым, чуть резкимдвижением.

Учиха хватает воздух жадными, глубокими вздохами, слышит, как Наруто быстро дышит ему в ухо, двигаясь глубже и увереннее.

Вскрики у Саске громкие, хоть и сдержанные, когда Наруто берёт его, он извивается, дрожит, доводя этим до удушливой эйфории.

Ему на самом деле приятно и Наруто кажется, даже больше, чем в их первый раз.

Вдруг Саске вздрагивает всем телом, откидывает голову набок и шепчет, даваясь вздохами и короткими стонами:

— Время... я... Наруто, Итачиже...

Узумаки, кажется, не сильно рад выслушивать подобные предостережения в такой момент. Он толкается в Саске быстрее, глубже, резко подталкивая его назад к стене.

Саске туго прогибается, прячет искаженное удовольствием лицо за острыми прядями челки.

Наруто придерживается за бедра, скользит руками ниже, обхватывая член Саске, лаская — специально — не в такт. В конце-концов, Саске в состоянии это выдержать, раз уж имеет силы говорить с ним о каком-то Итачи.

Учиха сильно сжимает его, слабо хватаясь ладонями за запястье Наруто, смотрит в глаза непередаваемым взглядом, толкаясь бедраминазад.

Наруто толкается грубо, тяжело, чувствуя, что уже на пределе. И задыхающийся, стонущий Саске — тоже.

Дьявол побери, да пусть он придет. Наруто бы посмотрел на его лицо в этот момент.

Чертов Итачи, чертово время, о чем Саске вообще ему говорил?..

Саске вскрикивает, цепляясь пальцами за стену. Наруто видит, как по ней сползают густые белые капли. Он кончает спустя несколько глубоких движений, устало упираясь ладонями в плавный изгиб спины.

Почему-то именно сейчас, чувствуя расслабленного, удовлетворенного Саске в своих руках, Наруто вдруг понимает, что Итачи ему совершенно не нравится.

Он, черт возьми, уже им мешает, даже ничего не зная.

Даиестьвнемчто-тотакое... веговзглядах, прикосновениях... что-тотакое небратское.

От слова совсем.

— Наруто, — зовет Саске, опираясь ладонями на бортик. Его голос отдает в душе ушатом ледяной воды наголову. О чем он вообще толькодумает?

Наруто на мгновение даже становитсястыдно.

Саске здесь, его, только его, а он думает о какой-то белиберде.

Учиха окидывает его тяжелым взглядом и отмахивается от помощи, когда они выбираются из ванной.

Позже они просто бездумно валяются на узкой кровати Саске, сминая в ладонях пушистое, большое покрывало.

Времени проходит как будто минут десять, опасное чувство — так часто бывает, когда дремота мешается с реальностью, пятная ее смазанными отпечатками.

Перед глазами маячит потолок и аккуратная стеклянная люстра. Окно открыто

— слышен шелест трассы и гул летящего где-то рядом вертолета. Учихамашинальносмотритначасы, совершеннонезамечаячисел. Вголовепусто, нокак-топоприятному.

— Естьхочешь? —наконецпрерываетгрузную, приятнуютишинуСаске, приподнимаясь налоктях.

— Тебе бы одеться, — Наруто улыбается, потягиваясь, — хочу. Узумакиприподнимается, удобноустраиваясьлбомнаплечеСаске. Вдругчувствует, чтотелоУчихинапрягается, какструна.

Становится каменным, жестким. А взгляд застывший и непонятный, но прямой.

— Саске?..

Саске не двигается, вдруг больно хватаясь пальцами за руку Наруто.

— Время, —выдаетонтакспокойноижутко, чтоУзумакиневольно отстраняется.

— Опятьтыосвоем, —чутьнеуверенно, сулыбкой, —Саске, дажееслитвой брат...

— Наруто, —голосдрожит. Звучиттихо, умоляюще. ПотелуНарутошелковой, холодной лентой бежитстрах.

Руки Саске трясутся, когда он поворачивает у Наруто расширившийся, полный искреннего ужаса взгляд.

— Наруто... сейчас... сейчас двадцать минутвосьмого.

Ровно десять секунд Наруто требуется на осознание всего кошмара этой фразы. Двадцать минут восьмого.

Цифры въедаются в мозг, а перед глазами — побледневший, но уже успевший взять себя в руки Саске.

Сиреневые мазки комнаты сливаются в бездонный шар. Двадцать минут восьмого.

Саске — точно чертова гильотина. Все мысли здравые вместе с нерадивой головой отправил в плетенную корзинку.

В никуда то бишь.

По спине ползет дрожь, паника хватает когтистыми лапами, раздирая живот. И тихо вдруг становится — до кровавой одури тихо, так что из ушей сейчас польется кровь.

Судная Ночь начнется через десять минут, а он почти на другом конце города.

Саске резко поднимается с кровати. Шлепает по полу округлыми, влажными пятками.

Наруто слышит, как грохочет комод в боковой гостиной.

— Возьми.

Перед лицом маячит черная, блестящая поверхность пистолета.

— Это именной. Итачи подарили, таких всего несколько штук в стране. Осторожно, —когдадрожащие, тонкиепальцысмыкаютсявокругоружия, —он заряжен. Стрелятьумеешь?

Во рту — будто клочья острой бумаги и сухая, горькая вата. Не сглотнуть, не ответить.

Наруто едва заметно кивает, поднимаясь с кровати.

Липкое, приставучее оцепенение проходит, уступая место суете. Они с Саске вдвоем бегают и ищут вещи Наруто по всей квартире.

— Прости, —серьезноговоритСаскеужевдверях, —братнеразрешиттебе остаться. Онникомунеразрешит. Дажедяденеразрешил... однажды.

Наруто быстро целует его в щеку, нагибаясь, перешнуровывая кеды ловкими, хаотичными движениями.

— Все в порядке, я дойду. Нормально.

Саске опирается руками на тумбочку, следит немигающим взглядом за безуспешными попытками справится с обувью.

— Убери, —выдыхаетнаконецСаске, отстраняярукиНаруто. Опускаетсянапол. Более медленными, но сосредоточенными движениями завязывает посеревшие от временишнурки.

Наруто хватает рюкзак, оглядывается на время, судорожно пытаясь повернуть холодные, резные ключи в дутой входной двери.

— Наруто, —оноборачивается, отпускаяключи, —я... могутебяспрятать. В шкафу, усебя. Итачинебудетпроверять, еслитыбудешьтихо...

— Нет, —говоритНаруто, грузнонаваливаясьнадверь, —нет, Саске. Судная Ночь. Ты ведь знаешь, никомунельзя...

— Чушь, добе, —обрываетУчиха, отпихиваяНарутоотдвери, —тысомнойне справишься. Тем более в моей собственной квартире. У нас везде камеры и датчики...

— Саске. Этоплохаяидея. Сомнойвсебудетнормально. Ятебепозвоню, хорошо?

— Еслинепозвонишь—ясамнаденумаскуиубьютебя. Идиуже. Дотвоего дома минут сорок быстройходьбы.

Дверь хлопает.

Саске машинально берет пульт, нажимая на плоскую, серебристую кнопку. Квартиру раздирает звук сирены.

Экран мигает синим.

С белым, въевшимся в мозгтекстом.

И голос спокойный. Хрупкий, как у девушки в метрополитене:

— Внимание. Это не учение. Ваша система оповещения сообщает о начале ежегоднойСуднойНочи, санкционированнойправительством. Напоминаем, что услуги полиции, медицинской помощи и прочие аварийные службы будут недоступны в течение двенадцати часов. Да будут благословенны наши новые Отцы Основатели и Возрожденнаянация.

Саске выдыхает, проводит пальцем по телефону, снимая блокировку. Итачи берет трубку почти сразу. Голос у него отстранённый и тихий.

— Тыгде?

— Саске. Я, —втрубкезвучиттишина, —скоробуду. Тывключилсистему безопасности?

Саске закусывает губу, оборачиваясь на незапертую даже дверь.

— Да.

— Хорошо. Поешьчто-нибудь. Вхолодильникеосталаськурица. Саске не отвечает, сбрасываявызов.

Включает систему безопасности и тяжело оседает на стул.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒