Оглавление 3 страница

Где Саске?

— Яумеюразводитькостёр, —машинальноотвечаетНаруто, неотрываявзгляда от черной, пушистой бахромыресниц.

— Врёшь ты всё, Узумаки.

— Да словоскаута.

Учиха фыркает, следит немигающим взглядом за костром. Блики, вспышки, тени без конца — все полыхает в его глазах, как непередаваемое отражение огненной стихии.

— Ждиздесь.

Наруто собирает хворост. Судорожно подхватывает с земли изогнутые, гибкие ветви.

Бросает в уродливую, траурную кучу с гирляндой из скомканной бумаги. Когда он поджигает, Саске уже стоит сзади, у мохнатой ветки ели. Смотрит со сдержанным очарованием, словно переборщивший свином.

Насухойземле, усеяннойколючимиветочкамиелиисосныхорошоцеловать Саске.

Саске мягкий, честный и оченьвзбудораженный.

Наруто даже кажется, у него волосы торчат в разные стороны чуть больше обычного.

Костёр греет сладковатым запахом дыма ихвои.

Саске садится Наруто на бёдра, сжимает ногами, откидывая голову назад. Узумаки тянет обратно, жадно вдыхает пряный запах волос на затылке, скользит руками по плечам, пояснице.

Целуетвновь—ужепо-другому. Трепетно, счастливо, ныряясголовойв хвойную-мятнуюэйфорию.

Саске рядом. Близкий, уязвимый, доступный — но не так. Не так.

Наруто кивает, подсаживаясь ближе к костру и обнимая Учиху.

Где-то недалеко звенит гитара парочкой знакомых аккордов, неровный хор голосов восхваляет затёртые до дырслова.

Небо светится — как валмазах.

Между пальцев — пальцы Саске, аккуратно сжимающие смуглую ладонь.

— Не будем?.. — тихо шепчет Учиха. Его дыхание мятное, знакомое, нужное щекочетсердце. Звенитнаегострунахпервыминотамичего-тонеобратимого. Костёрвзмываетвнеботонкой, серойдымкойхвои, мяты.

Эйфории.

— Небудем, —мягкосоглашаетсяНаруто, обнимаяСаскекрепче, —Успеем. Учиха смотрит наогонь.

— Ты хороший, Наруто.

Хор стихает. Гармония мохнатого леса.

Наруто видит во сне холодные очертания созвездий, изумруднуютемноту лесного бурелома и чёрный, осенний пожар учиховских глаз.

***

Утром преподаватель долго-долго кричит.

И не видно уже ни хвои, ни мяты, ни эйфории.

Саске снова холодный, словно сотканный из острых специй. Одноклассники рядом. Весёлые, шумные сгитарой.

Голос экскурсовода, а затем — вновь пошло-зелёные своды автобуса, мельтешащие пейзажи, город и суета.

Не повезло только: в пробку попадают. Стоят часа три, когда измученный вчерашней хвойно-мятной эйфорией и сегодняшней злобой, Саске засыпает у него на плече.

Сакура, котораянеселаснимссамогоначала, наверное, начто-тообижается. Она сидит демонстративно одна, в белых наушниках. Смотрит в окно, будто картина там может измениться от её тяжелого, вечно-влажноговзгляда.

Наруто хочет перехватить её взгляд, улыбнуться чуть виновато и как-нибудь

эдак показать, что она ему очень, очень нравится. Но Саске спит у него на плече.

Рукой пошевелить отчего-то страшно. Глупо.

Наруто прислоняется щекой к затылку Саске и тоже позволяет себе уснуть.

Полдень в городе сжигает до конца вчерашнюю эйфорию.

Пламя костра заменяет пламя рубинов, жемчуга на бархатных подушечках. Наруто смотрит на серьги с тонкой золотой цепочкой, изящным блеском круглых агатов.

В праздники в ювелирных всегда больше людей.

Наруто даже некогда набросать план устного ответа к вечерним курсам. Торговый центр светится, сияет. Из кафе напротив — густой запах шоколада и хорошего кофе.

На стеллажах ровными квадратами пестреют шелковые платки. За стеклом — эмаль, золото, изумруды.

Наруто кажется, что эта лучшая работа, какую Яхико только мог ему предложить.

Наруто любит легкую аристократичность атмосферы, отсутствие телевизора с трактами о великих Отцах Основателях и пользе Судной Ночи.

Любит подбирать для людей украшения, чтобы смотрелись ярче, живее, нежели просто за стеклом, словно взоопарке.

Любит уходить поздно, чтобы пройтись по пустому, спящему торговому центру, а потом — по темной, оранжевой от света фонарей улице вдоль шумного автомобильного шоссе.

Смартфон вибрирует в кармане.

Конохамару пишет что-то про какие-то фотографии, недоразумения. С кучей смайликов в конце.

Фотографии. Уж не с экскурсии ли? Оттуда.

Наруто недовольно хмурится, вспоминая, как целовал Саске, как сажал на колени, а потом увёл влес.

Все же это может вызвать некоторые вопросы.

Наруто пожимает плечами, на автомате сбрасывает звонок от Конан и отвечает девушке, что кулон на широкой малиновой веревочке ей на самом деле очень идёт.

Взгляд вдруг цепляет колечко с черным золотом и россыпью брильянтов. Строгое и дорогое с изящными изгибами и очень высокой ценой.

В голове вертятся разные сумбурныемысли.

Наруто мысленно вспоминает, сколько денег припрятано дома в томике одного знаменитого поэта.

Кольцо смотрит на него большим глазом-брильянтом и говорит голосом Учихи: " Ты хороший, Наруто".

Карточка с восьмидесятипроцентной скидкой, покоящаяся в кармане, жжет кожу сквозь ткань джинс.

— Купи, —кричиткакой-торебёнок, проходямимомагазина.

— Куплю, —обречённовздыхаетНаруто, неотрывносмотрянакольцосквозь

преграду стекла.

— Наруто? —Хинатаудивленноздоровается, будтоинезнаетвовсе, чтоНаруто работаетздесь.

— Привет, —Нарутоулыбается, откладываяучебникпосоциологии.

Они еще долго выбирают Хинате серьги. Наруто все смотрит на желанное кольцо.

Понимает, что кольцо мужское, и Сакуре, если что, не передаришь. А от Пейна и в глаз можно за такие подарки получить.

Ночью Наруто снится, что он в ювелирном магазине, а на него из-за стекла смотрят эмалевые кулоны, ветвистые золотые браслеты и квадратные запонки. И все они смеются, и шепчут ему: " Пропал, пропал".

А колечко лежит в плену бархатной подушки и по печальной россыпи его брильянтов словно катятся черные слёзы.

Глава пятая: " Нежнее ночи, слащевинограда"

Наруто задумчиво сверлит взглядом четыре различные упаковки подсолнечного масла.

Конан ненавидит отправлять младшего брата в магазин — Наруто вечно покупает не все, что нужно, зато много совершенно ненужного. Печенье, между прочим недешевое, миндальное с нежным привкусом шоколада, орехи, две банки клюквенного варенья и чипсы — обязательно чипсы.

Но сегодня выбора у Конаннет.

Наруто стоит у стеллажа с маслом уже чертовых десять минут, а мысли все — далеко, в ювелирном.

— Яхико.

— М? —Пейнбарабанитпальцемпомониторусмартфона, сосредоточеннохмуря брови.

— Я деньги карманные хочупотратить.

Наруто наконец берёт наобум какую-то бутылку, бросая ее в общую корзину. Они идут дальше вдоль разноцветных упаковок с макаронами.

— Сколько?

Пейн спотыкается на ровном месте, все также не отрывая взгляда от телефона.

— Все.

Пачка макарон с шумом приземляется на дно корзины, сплетенное из железных прутьев.

Яхико останавливается. Убирает телефон вкарман.

— Чтозначит" Все"? Вседеньгипотратитьхочешь? Начто?

В корзину летит апельсиновый джем, Пейн на секунду думает — зачем он им? Конан не просила — но потом мысли снова обращаются к новости о деньгах.

— Кольцо хочукупить.

— Тыспятил?

Наруто не отвечает, придирчиво выбирает сок, дотрагиваясь кончиками пальцев до каждой упаковки, словно пересчитывая корешки книг.

— Кому?

— Сакуре.

Пейн закатывает глаза. Вырывает из рук брата колу — у них дома еще две бутылки и складывает руки нагруди.

— Язнаютебя, какоблупленного. Несмеймневрать. Имынедляэтоготебе даёмденьги, чтобытытратилихнепонятноначто.

— У меня купон на скидку, почти...

— Нет, — отрезает Яхико, вновь доставая телефон, — это не обсуждается. В конце-концов, Итачи мой друг, он увидит. Это просто неприлично. Подари ему лучшехорошийконьяк. Хочешь—давайденьги, ятебекуплю, какойскажешь. Наруто сжимает в руках упаковку сухариков с чесноком. Машинально скользит взглядом по банановым мармеладкам, которые терпеть не может. И что они только делают вкорзине?

Хотя ладно.

Сухарики летят на дно. Пригодится.

Может, Учиха придёт — съест.

— Ненуженемуконьяк, —огрызаетсяНаруто, впихиваяЯхикокорзину, —и вообще самнеси.

— Наруто, —устало, —явсесказал. Мынебудемпокупатьдорогиекольца только потому, что тебе вдруг такзахотелось.

— Это не" вдруг"!

Пейн закатывает глаза.

— Наруто?

Саске стоит между стеллажами с прозрачнойгазировкой.

Итачи рядом вежливо улыбается, убирая ладонь с плеча младшего брата.

— Чтотытутделаешь? —Нарутокидаетвкорзинучто-топёстрое. Дажене смотрит в сторону Саске. Он видит только приглушенный синий цвет его свободнойрубашки.

Учиха склоняет голову набок, как всегда, стоит чутьзаинтересоваться.

— Это продуктовый магазин, идиот. Как ты думаешь, что я тутделаю?

Итачи вновь аккуратно касается плеча Саске. Смотрит растерянно, с извинением

— наПейна.

Но что-то в этом взгляде Яхико определённо не нравится.

То ли отсутствие искренней вины, то ли холодком скользнувшее опасение.

— Итачи. Мы давно невиделись.

Старший Учиха кивает, смотрит прямо и спокойно. Даже несколько отчуждённо.

— Двагода.

Наруто смотрит на Саске за спиной Итачи и чувствует что-то странное и необъяснимое.

— Как дела уКонан?

— Хорошо, —Яхикослегкахмурится, теребитпальцамиразноцветнуюсвязку ключей, — как твоя жизнь, Итачи.

Горький след легкой усмешки.

Отражение череды товаров в блестящем бежевом полу.

— Всетакже, —ИтачипереводитвзгляднаСаске, —яслышал, высНаруто нашли общийязык.

Саске усмехается, скользит по Нарутовзглядом.

Узумаки кажется — у него волосы растрёпаны чуть больше обычного, рубашка застёгнута на пуговицу больше.

— Нашли, —Нарутоулыбается, смотряпрямоивесело, —мыдрузья.

— Этоприятнаяновость, —ровныйтембрголосапропитанснисходительностью,

— почемубывамнеприйтинанашужинсегодня?

— Ужин?

— Канун Судной Ночи, тупица.

Саске опирается локтями на тележку с продуктами, распрямляя плавные изгибы плеч.

— ВыпразднуетеСуднуюНочь? —вголосесквозитявноепренебрежение, Яхико приходится одёрнуть Наруто, слегка толкнуврукой.

— Празднуем.

— Мыподумаем, —спокойноговоритПейн, неотрывнонаблюдая, чтобымладший братневыкинулочереднуюглупость, —намнужноидти, Конанбудетждать.

Итачи кивает, легким прикосновением к лопаткам подталкивает Саске дальше, к стенду с изумрудно-красными специями.

— Что значит " мы непойдём"?!

Пейн нажимает на газ, мельком глянув в зеркало дальнего вида.

— Выведьучилисьвместе. Ядумал, тыбудешьуговариватьменяпойти.

— Но я не уговариваю, Наруто.

Светофор сменяет цвет на зелёный, о стекло разбиваются редкие капли дождя. На выходных холодает. Небо посеревшее, железное, словно в ноябре.

— Болеетого, —Пейннапряженносмотритнадорогу, сжимаяпальцынаруле, — язапрещаютебеидти, тыхорошоменяпонял?

Наруто отворачивается. Машинально разглядывает город.

Во время дождя — хорошо. Словно кто-то берёт тряпку и хорошенько умывает городское лицо.

— Неслышу.

— Японял.

Раздражение заполняет всю душу. Наруто, желающий в этот момент хоть какого- то действия, открывает окно.

В лицо ударяет мокрый порыв промозглого ветра напополам с дорожной грязью.

— Так-тотыкдрузьямотносишься, арассказов-тосколько. ИтачиУчиха, лучший друг.

— Онмойлучшийдруг. Ноестьвещи, которыеделатьненадо.

— Неговорисомной, каксребёнком.

Тишина на какое-то время прерывается лишь скрипом дворников по стеклу и шелестом шин по мокрому асфальту.

— Хорошо. Тогдаслушайменявнимательно. Иповторятьянесобираюсь. Учихи

— семьядругогокруга. Тыпонимаешь, очёмя? Ониподругуюсторону баррикады и очень высоко, Наруто.

— А они Отцов Основателейзнают?..

— Наруто, — резко обрывает Пейн, — скорее всего, знают. Они замешаны в серьёзныхделахизанимаютсерьёзныепосты. Думаешь, связьстакими, какмы, будетимнаруку? Наруто, тыходишьпозабастовкам, какпомузеям, мойблог...

— Ты пишешь тамправду.

— Этонеимеетзначения. Итачипригласилнастолькоизвежливости. Поэтому непозорься, имызакрылиэтутему.

Наруто закрывает окно, устало прислоняясь лбом к спасительной прохладе стекла.

— Саскехочет, чтобытыпришёл, —наконецговоритЯхиколишьдлятого, чтобы сказать хотьчто-то.

Наруто улыбается, закрывая глаза.

— Язнаю.

— ЗавтраСуднаяНочь. Незадерживайсяслишкомпоздно, еслипланируешь уходить. Нехваталоещезастатьеёгде-нибудьнаулице.

Яхико ерошит ему волосы, вздыхает, вновь устремляя взгляд на дорогу. По радио крутят что-то старое и патриотичное.

***

— Думаешь, стоилоемурассказать? —спрашиваетПейн, обнимаяладонями белую кружкучая.

Конан стоит спиной. Шуршит книгами, быстро перебирая страницытонкими пальцами.

— Мнененравится, чтоонсвязалсясСаске.

— Из-заположенияегосемьи? —Конанговориттихо, отставляеткнигинаместо. Пейнвыдыхает, откидываетсянадиван, усталокасаясьрукамилица.

— Нет. Из-заИтачи.

Конан вздрагивает, подходит ближе, осторожно присаживаясь на край клетчатого дивана.

— ТакНарутоинтересуетсяСаскенетольковдружескомсмысле? —длянеё, кажется, этоненовость. Пейнгадает, зачемонаспрашивает.

— Нетолько.

Пауза долгая, страшная. Конан теребит в руках мягкую ткань кардигана, смотрит в одну точку немигающимвзглядом.

— Тыуверен, чтоонвсёещё... —онасбивается, —чтоничегонеизменилось? Яхикокивает.

— Ничегонеизменилось. Инеизменится. Этонастолькобросаетсявглаза, что даже Наруто что-тозаметил.

— Янехочу, чтобысНаруточто-тослучилось, —честношепчетКонан. Ееладонь сжимаетрукучутьповышелоктя, —поговорисним.

Пейн криво усмехается, остывший чай после короткого звона растекается по старой, шершавой поверхности стола.

— ЕслиНарутоузнает, онточноникогдаотнихнеотвяжется.

— Тогда что намделать?

Часышумятвуглу. УДжирайивкабинеработаеттелевизор. Из-задверислышны короткие репликидиктора.

— Я не знаю. Не знаю, Конан. Я не могу запрещать Наруто вечно — он заподозрит, и будет только хуже. Предупредить Итачи тоже не могу, я ему не доверяю. А узнает сам — будет совсем плохо. Еще этот Саске, глупый ребёнок. Божемой, тыбывидела. Еслибытытольковидела, каконнанегосмотрит. Это невозможно.

ДверькомнатыНарутоскрипитнамгновение. Ношаговнеслышно. Тихо, словно накладбище.

— СуднаяНочьзавтра, —вдругговоритКонанедваслышно, —закончимэтот разговор посленеё.

Наруто наконец появляется в гостиной.

Молча подбирает с пола учебники и садится на диван, открывая книгу.

— Мненужноидти, —говоритПейн, поднимаясь. ЦелуетКонанвщёкуна прощаньеивскореисчезаетзагромкохлопнувшейвходнойдверью.

Конан и Наруто сидят рядом достаточно долго.

Опять начинается дождь, его шум отвлекает от ровных строчек учебника.

— Наруто, —Конанскладываетрукинаколенях, смотритмягкои, наверное, извиняется.

Ей вдруг отчего-то гадко, обидно и очень, очень хочется что-нибудь для него сделать.

Младший Узумаки не отвечает. Смотрит уже полчаса в одну страницу, не отрываясь, будто написана она на чужом языке.

— Наруто, —Конанзачем-тооглядывается, медлитнемного, —ты... тыможешь пойти, еслихочешь.

Наруто резко захлопывает книгу. Смотрит с плохо скрытой радостьюи сомнением.

— Куда?

— ТыхотелпойтикСаске. Тыможешьпойти, янескажуЯхико. Но, пожалуйста, будьосторожен.

Наруто быстро поднимается, поспешно оглядываясь в поисках телефона.

— Да, да. Пейн говорилмне.

— Нет, — она легко касается его руки своей, — пообещай мне кое-что. Джирайязадверьюгромкоругается. Грохот—скореевсего, отпинкапостулу. Телевизорзатихает.

— Наруто, тынебудешьафишироватьсвоиотношениясСаске. Тыникомуи никогдапронихнерасскажешь. Пообещаймне. Сейчасже.

Наруто удивлён так сильно, наверное, впервые за последние полгода.

Просьба кажется ему странной и чуть глупой, но он послушно кивает, улыбаясь.

Конан теперь заметно спокойнее.

Она чувствует, как с плеч сваливается нечто давящее и горько-тяжелое.

***

У Саске просторная квартира на пятнадцатомжилом

этаже. Уютная гостиная, бильярдный стол и система безопасности мистера Сэндина.

Гудит телевизор в преддверии новостей о завтрашнем дне.

Учихи одеты не слишком официально. Гармонируют с хорошо накрытым столом в продолговатой столовой, пушистыми домашними коврами и совсем не холодной атмосферой квартиры.

Итачивежливпочтидотошноты, ноНарутозамечает, чтоонрадкомпании. Это невяжетсяснапутствиямиПейна, нопоходитнаправду.

Саске стоит на кухне, у блестящей раковины. Аккуратно намывает стаканы. Наруто как завороженный смотрит на плавные, размашистые движения его локтей.

— Мыждёмещекое-кого. Саске, займипоканашегогостя.

Саске отставляет бокалы, поправляет взъерошенные волосы, опуская рукава свитера до узких запястий.

Наруто совсем не против, чтобы Саске его " занял".

По усмешке, оценивающему, откровенному взгляду голубых глаз Саске угадывает ход мысли. Отводит глаза на ссутулившуюся спину Итачи, раскладывающего салфетки у стола из вишнёвогодерева.

— Орочимару слегкаопаздывает.

— Он может вообще неприходить.

— Саске, —успокаивающе, —тызнаешь, чтоятоженеввосторге, нотакнужно. Иди.

Младший Учиха хмурится, осторожно касается локтя Наруто, проходя в соседнюю комнату.

Квартира выполнена в спокойных тонах с редкими бликами черного. Аккуратна, но не начищена до сладкого лоска и не опошлена позолоченной мебелью.

Приятно пахнет дождем и жаренойкурицей.

— Я думал, у тебя здесь дворец, золотые унитазы, красные ковры, — фыркает Наруто, плюхаясьнасиреневоепокрывалокроватиСаске.

— Мычто, похожинакупцовилицыган? —снеприязньюотзываетсяСаске, присаживаясьрядом, —Толькоонитащатвдомвсёблестящее.

Наруто приобнимает его за плечи, гладит щекой изгиб шеи.

— Ты чего такой злойсегодня?

— Не вдухе.

Наруто смотрит на почти пустой рабочий стол ноутбука на письменном столе. На пузатую тумбочку с горой тестов и книг.

— Что заОрочимару?

Саске вздрагивает, медленно снимает руки Наруто с плеч, так и не отпуская ладоней.

— Друг отца поработе.

— Неприятныйтип?

— Болеечем. Всевремяноситэти, —Саскеслегкаморщится, смотрявпол, — телячьи перчатки. Бежевые. Это просто отвратительно. Каждый раз, когда я вижу, каконбережностягиваетссебяэтинежные, светлыеперчатки, мне

кажется, я сейчас выблюю своикишки.

— Саске, —НарутовпервыевидитУчихутакимозлобленным, —тычего?

— Икаплиотоблысениявтакойскрипящейблядскойкоробочке. Такой маленькой с узорчиками иззолота.

Саске кладёт голову ему на плечо, позволяя себя обнять.

От Учихи пахнет мятой и виноградом, так еле ощутимо и сладко, что кажется, кружится голова.

— Ихорошо, чтоносит. Потомучтоеслионлишитсяволос, точноможно вешаться.

— Эй, —Узумакикасаетсягубамищеки, —яведьпришёл. Саске кивает, поворачивая к Нарутолицо.

Его легкое дыхание греет губы. Накатывает раскалёнными волнами, сосредоточенный взгляд черных глаз шелком скользит поскулам.

Саске машинально убирает желтую прядь волос за ухо, прислоняясь лбом ко лбу Наруто.

— Он мне на день рождения всучил кулон с огромным изумрудом. Как бабе таскаетвсякуюфигню. Яхотелпродать, Итачинепозволил. Хорошо, носитьне заставляет.

Наруто настороженно смотрит в глаза.

Вспоминает печальное кольцо в плену стеклянной коробки.

— Тебе не нравятсядрагоценности?

— Нетакие, вкоторыхяпохожнабабуилицыгана.

Наруто смеётся, треплет ласкающие ладонь черные волосы.

Трель звонка раскатывается долгим острым эхом, заставляет содрогнуться и прийти в себя.

НапервыйвзглядНарутонезамечаетвОрочимаруничегоособенно отвратительного.

На нём действительно одеты тонкие, светлые перчатки, который доводят Саске до тошноты, но Узумаки это не кажется чем-то особенным.

От Орочимару сильно пахнет дорогим парфюмом, воском и гнилью. Единственное, что удивляет Наруто — большой, вульгарный перстень с изображением медузы на большом пальце с неостриженным желтым ногтём.

Все движения Орочимару размеренны и точны, аккуратны до слабоумия. Саске здоровается с ним спокойно, почти не заметно, что через силу.

За столом беседа идет лениво и неспешно.

По телевизору рассказывают про засланных агентов, безуспешно пытающихся помешать свершению Судной Ночи. Не забывают, конечно, о Хашираме.

На этом моменте повисает неловкая, скользкая пауза следом за которойидет резкая смена темы.

— Непонимаю, почемустолькосуетыразводятвокругэтогочеловека. НарутопереглядываетсясСаске, силойзаставляясебямолчать.

— Этотчеловек, —спокойнопродолжаетОрочимару, запиваясловавином, —не представляет никакойугрозы.

— В отличие от Вас, — нервно шепчет Наруто, подавляя усмешку. Орочимарунеслышит, смотритзаинтересованнымвзглядомнателевизор, медленно смакуявино.

Саске незаметно качает головой, призываямолчать.

Вечно этот идиот ляпает всё, что в голову придёт. Откровенно говоря, Саске

даже слабо верится в егоубеждения.

И Наруто, конечно, невдомёк, что Саске за него ответственен на сегодня.

" Натвоейсовести" —звучитвголоверавнодушныйголосИтачи, иСаскекачает головой уже чутьзаметнее.

После ужина Саске пропадает из поля зрения всего на несколько минут. Итачи складывает тарелки в раковину. Движения у него угловатые, нервные.

— А гдеСаске?

Старший Учиха сжимает края раковины. Побелевшие губы слегка дрожат — Наруто с изумлением понимает — от ярости.

Узумаки резко отходит от стола, идет к дверному проёму, чуть не сбив по дороги тумбочку.

— Наруто. Стой, —быстроговоритИтачи, ноУзумакинеслушает. Это все окончательно перестаёт емунравиться.

Дверь из ванной распахивается прямо перед носом.

Саске впечатывается в него. Раздраженный и растрёпанный.

— Саске?

— Отпусти.

— Саске, —Нарутопроводитпальцамипощеке, —ты...

— Не трогайменя.

Чертов Учиха ни одного движения не делает, чтобы отстраниться. Повторяет только, как заведенный, холодно излобно.

Наруто приходится его слегка встряхнуть.

— Наруто? — кажется, с искреннем удивлением спрашивает Саске, оглядываясь. Когда из ванной следом выскальзывает Орочимару, Наруто теряет терпение окончательно.

— Ты что тамделал?

Саске выглядит слегка дезориентированным, поэтому не двигается, смотря куда-то через плечо.

— Мылруки. Иливобществе, подобномВашему, этонепринято? —Орочимару учтиво улыбается, касаясь ладонями другдруга.

Наруто медленно отодвигает Учиху в сторону. И выглядит это настолько угрожающе, что даже немножко смешно. Итачи, реализовавшийся в проёме, должно быть, вообще ничего не замечает, погруженный в попытки привести в себя брата.

Ситуация выходит из-под контроля, и Орочимару начинает это забавлять. Улыбка тает у него на губах, когда Наруто каким-то странным жестом начинает закатывать рукава.

— Саскенеможетмордунабить. Онунасинтеллигент. Аянабью. Итачи даже не успеваетсреагировать.

Удар получается резким и немного неумелым, но, кажется, у кого-то ломается нос.

Крови много. Действительно много, и Наруто на мгновение пугается даже сам. Орочимару медленно достаёт платок, также неспешно оттирает с лица кровь.

Наруто честно не ожидает, что получитсдачи. Однако это происходит.

Драка завязывается какая-то несдержанная, почти животная. Со стен сгрохотом падают рамки. Наруто пару раз впечатывается ладонями в их расплюснутое стекло до того, как Итачи все же приходит в себя, чтобы разнять их.

Старший Учиха держит Наруто за шиворот и смотрит так, что становится не по

себе.

— Здесьневокзалинепьянаяпопойка, еслитызаметил.

Орочимару оттирает платком кровь с рук, смотрит спокойно и леденяще, словно холодное масло заливают в горло.

— Прощу за него прощения. Мой брат впредь будет более осмотрителен с выбором друзей. Позвольте мне... — голос Итачи становится железным и неоднозначным, —позаботитьсяотом, чтобыонбольшенесмогвытворять подобное.

Орочимару кивает.

— Отдаю вам его на воспитание, — Наруто кажется, что он действительно вляпываетсявпроблемы. СловаПейнаэхомраздаютсявголове. Черт, Яхикоего простопридушит, —амнеужедавнопора.

***

— Хорошийудар, —первое, чтослышитНаруто, когдадверьзаОрочимару бесшумнозакрывается.

Итачи чуть касается плеча, смотрит чуть извиняющееся — Наруто даже не верится.

Не он ли собирается " позаботиться о нём"? Он.

Но Итачи смотрит спокойно, улыбается одними глазами, и Наруто расслабленно выдыхает.

— Янесобираюсь" всёулаживать", —навсякийслучайуточняетИтачи, —тебе повезло, что у тебя есть возможность творить такие вещи. Но Наруто, Орочимару...

— Черт подери, да будь он хоть Отцом Основателем, мне всё равно. Саске и Итачи переглядываются, и это кажется на самом делестранным.

Итачи вздыхает, достаёт из аптечки перекись и пушистую вату.

— Япойду. Сделаютак, чтоэтотинцидентмывсевычеркнемизпамяти, —Итачи оглядывается, еговзгляднамгновениестановитсянечитаем, —скоровернусь.

На какое время наступает тишина. Слышен только шум воды из кухни.

— Утебяоченьумныйбрат. Икажется, онначинаетменяуважать, —Наруто дружелюбно усмехается, осторожно доставая из запястья маленький кусок стекла.

Саске, не сказавший до этого ни слова, сидит на кресле, скрестив руки на груди. Его лицо, напряжённое и слегка покрасневшее, кажется Наруто отчего-то ещё более привлекательным.

— Теперьпонимаю, —пальцысмыкаютсянабелойбаночкеперекиси, —почему Орочимару тебябесит.

— Ничертатынепонимаешь. Япо-твоемукто, твоябарышня? —сухо спрашивает Саске. В речи скользит сдержаннаяярость.

Наруто неловко улыбается, пододвигается ближе, успокаивающе скользя ладонью по побелевшим костяшкам пальцевСаске.

Учиха отдёргивает руку. Все линии его лица словно заостряются, глаза переливаются презрением.

— Нет. Ты—Саске, —егоимяперекатываетсянаязыкешершавыммёдоми

клюквенной мякотью, чередой трепетных шипящих согласных. Таких, что до холодка под сердечной мышцей.

— Ктотебяпросиллезтьневсвоёдело? —СаскевырываетуНарутоперекись одним точным, изящным движением, словно всю жизнь только этим и занимается, — рукудай.

Ладонь попадает в прохладный плен учиховскихпальцев. Кожу холодят бесцветные капли.

Вата в осторожных руках Саске стирает розоватые кровавые разводы.

— Тебелучше? —вдругспрашиваетУчиха, неумелооборачиваявокругсмуглой ладони сетчатый бинт, —Идиот.

Наруто не улыбается. Смотрит немигающим взглядом на макушку Саске, на плавнуюлиниюегоключиц, тонкиепальцынафонеегосмуглойкожи, баночки перекиси и каких-тогазет.

— Нелучше.

Саске прижимает ладонь Наруто к своей шее, позволяя чутьскользнуть пальцами под границу свитера.

— Атак?

Дыхание перехватывает, словно рука сдавилагорло.

Учиха смотрит внимательно, настороженно, но руку неотпускает. Кожа у него горячая, в мутном свете ламп — будто жемчужная.

— Лучше, —киваетНаруто, замирая, когдарукаСаскеначинаетдвигатьего ладоньниже.

Под пальцами — нежность свитера, тепло плоского живота.

— Саске...

Учиха усмехается. Вспоминает как будто:

— Ты ведь меняхочешь.

Больше не вопрос, лишь самодовольнаяконстатация.

У Наруто блестят глаза, зрачок беспокойно дрожит из стороны в сторону, как маятник.

Румянец лихорадочный, выжигающий щёки, расползается по щекам. От сухих, чуть потрескавшихся губ, от возможных хриплых криков. От эмоции, затопившей тело.

— Хочу. Но нетак.

— Почему? —Саскесклоняетголовунабок, спрашиваетсерьёзно, без заигрываний ишуток.

Наруто пожимает плечами, поднимаясь сдивана.

— Ятебенепроиграю. Никогдаинивчём. Саске закатывает глаза, трёт лицоруками.

— Какойжетыдебил, этопростоневероятно.

— Самдебил.

— Невпервыйразтысегоднясебяпоказываешь, —напоминаетСаске, многозначительно кивая на запястья вбинтах.

Мягкие линии губ, приоткрытых и влажных. В свете бледной лампы сводит с ума.

— Хватит, —почтипроситНаруто, вздрагиваявсемтелом. Под ладонями топорщится обивкадивана.

Запах Саске сильный, приятный, такой, что хочется вдыхать.

Наруто целует его, настойчиво вжимая в мягкую, словно рыхлую поверхность дивана.

Дыхание у него глубокое, влажное. Сбившееся

Хорошо чувствовать его так — под собой. Гибкого, нервного, покорившегося.

Саске слегка раздвигает ноги, притягивает ближе. Так откровенно и пошло, что Наруто кажется, у него сладкий сироп бежит по венам вместо крови.

Тёмно-карие глаза Учихи в темноте кажутся совсем чёрными, горящими, как тогда у костра.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒