Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья



МИР ИЗ­МЕ­НИЛ­СЯ НАВ­СЕГДА 21 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 22 из 34Следующая ⇒


Эт­ни­чес­кая чис­тка на ге­нети­чес­ком уров­не.

— Сходс­тво есть, — сог­ла­силась Син­ски. — Как мы сконс­тру­иру­ем но­вую че­лове­чес­кую по­роду, во­об­ра­зить труд­но, од­на­ко есть мно­го нег­лу­пых лю­дей, ко­торые ду­ма­ют, что это жиз­ненно не­об­хо­димо для вы­жива­ния homo sapiens. Один из ав­то­ров жур­на­ла тран­сгу­манис­тов «H+» наз­вал ма­нипу­ляцию с за­роды­шевой ли­ни­ей «ес­тес­твен­ным сле­ду­ющим ша­гом» и за­явил, что она «воп­ло­ща­ет ис­тинный по­тен­ци­ал на­шего ви­да». — Син­ски по­мол­ча­ла. — В хо­де дис­куссии, за­щища­ясь, они пе­репе­чата­ли статью из жур­на­ла «Дис­ка­вери» под наз­ва­ни­ем «Са­мая опас­ная идея на све­те».

— Я бы встал на сто­рону пос­ледних, — ска­зал Лэн­гдон. — По край­ней ме­ре с со­ци­окуль­тур­ных по­зиций.

— По­яс­ни­те?

— По­лагаю, ге­нети­чес­кое улуч­ше­ние — ну, ска­жем, как плас­ти­чес­кая хи­рур­гия — бу­дет сто­ить до­рого. Да?

— Ко­неч­но. Не каж­до­му бу­дет по средс­твам усо­вер­шенс­тво­вать се­бя и сво­их де­тей.

— А это зна­чит, что уза­конен­ное ге­нети­чес­кое улуч­ше­ние не­мед­ленно по­роди­ло бы два ми­ра — иму­щих и не­иму­щих. У нас и так рас­ши­ря­ет­ся про­пасть меж­ду бо­гаты­ми и бед­ны­ми, но ген­ная ин­же­нерия соз­да­ла бы ра­су свер­хче­лове­ков и тех, ко­го бу­дут счи­тать не­доче­лове­ками. Ду­ма­ете, лю­дей вол­ну­ет, что один про­цент свер­хбо­гатых пра­вит ми­ром? А те­перь во­об­ра­зите, что этот один про­цент — в бук­валь­ном смыс­ле выс­шая ра­са, бо­лее ум­ная, бо­лее силь­ная, бо­лее здо­ровая. И все — го­това поч­ва для рабс­тва или эт­ни­чес­ких чис­ток.

Син­ски улыб­ну­лась сим­па­тич­но­му про­фес­со­ру.

— Вы очень быс­тро оце­нили глав­ную, по-мо­ему, опас­ность, ко­торую та­ит в се­бе ген­ная ин­же­нерия.

— Оце­нить, мо­жет быть, и оце­нил, но что ка­са­ет­ся Зоб­риста, я по-преж­не­му в не­до­уме­нии. Тран­сгу­манис­ты ищут спо­соб улуч­шить че­лове­ка, сде­лать бо­лее здо­ровым, по­бедить смер­тель­ные бо­лез­ни, уве­личить про­дол­жи­тель­ность жиз­ни. А Зоб­рист, с его взгля­дами на пе­рена­селен­ность, яв­но про­пове­ду­ет унич­то­жение лю­дей. При этом он тран­сгу­манист. Од­но с дру­гим не вя­жет­ся, прав­да?

Син­ски грус­тно вздох­ну­ла. Это был воп­рос по су­щес­тву, но, к со­жале­нию, от­вет на не­го был ясен и не су­лил ни­чего хо­роше­го.

— Зоб­рист твер­до дер­жался иде­оло­гии тран­сгу­маниз­ма — ве­ровал в улуч­ше­ние ви­да с по­мощью би­отех­но­логий, но счи­тал, что наш вид вым­рет рань­ше, чем мы это­го дос­тигнем. Что, ес­ли не при­нять мер, нас убь­ет са­ма на­ша чис­ленность. Рань­ше, чем мы ре­али­зу­ем воз­можнос­ти ген­ной ин­же­нерии.

Лэн­гдон под­нял бро­ви.

— То есть он хо­тел про­редить ста­до… и этим вы­гадать вре­мя?

— Да. Од­нажды он на­писал, что на­ходит­ся в по­ложе­нии че­лове­ка, ко­торый по­пал на ко­рабль, где чис­ло пас­са­жиров уд­ва­ива­ет­ся с каж­дым ча­сом. И он ли­хора­доч­но стро­ит спа­сатель­ную шлюп­ку, что­бы ус­петь до то­го, как ко­рабль уто­нет под сво­им гру­зом. — Син­ски по­мол­ча­ла. — Пред­ла­га­ет выб­ро­сить по­лови­ну пас­са­жиров за борт.

Лэн­гдон по­ежил­ся.

— Страш­ный план.

— Чрез­вы­чай­но. И мо­жете не сом­не­вать­ся — Зоб­рист твер­до ве­рил, что кар­ди­наль­ное сок­ра­щение чис­леннос­ти лю­дей на Зем­ле вой­дет в ис­то­рию как акт выс­ше­го ге­ро­из­ма… как мо­мент, ког­да че­лове­чес­тво выб­ра­ло путь са­мосох­ра­нения.

— Да, идея страш­ная.

— Тем бо­лее что кое-кто ее раз­де­ля­ет. Ког­да Зоб­рист по­кон­чил с со­бой, он стал для мно­гих му­чени­ком. Я по­нятия не имею, с кем мы стол­кнем­ся, при­летев во Фло­рен­цию. Но на­до быть очень ос­то­рож­ны­ми. Мы бу­дем не единс­твен­ны­ми, кто ищет его чу­му, и для ва­шей бе­зопас­ности ни од­на ду­ша в Ита­лии не дол­жна знать, что вы ее ище­те.

Лэн­гдон рас­ска­зал ей о сво­ем дру­ге Инь­яцио Бу­зони, спе­ци­алис­те по Дан­те. На­вер­ное, он су­ме­ет про­вес­ти Лэн­гдо­на в па­лац­цо Веккьо пос­ле зак­ры­тия, что­бы рас­смот­реть фрес­ку со сло­вами «cerca trova», ко­торые Зоб­рист за­шиф­ро­вал в сво­ем ма­лень­ком про­ек­то­ре. А мо­жет, и про­яс­нит для Лэн­гдо­на стран­ную фра­зу о «гла­зах смер­ти».

Син­ски от­ки­нула на­зад длин­ные се­реб­ристые во­лосы и нап­ря­жен­но пос­мотре­ла на Лэн­гдо­на.

— Ищи­те, и най­де­те, про­фес­сор. Вре­мя уже на ис­хо­де.

Она уш­ла в гру­зовой от­сек са­моле­та и вер­ну­лась с са­мой на­деж­ной сей­фо­вой труб­кой для хра­нения опас­ных ма­тери­алов — мо­делью с би­омет­ри­чес­ким за­пор­ным шиф­ром.

— Дай­те мне боль­шой па­лец, — ска­зала она, по­ложив труб­ку пе­ред Лэн­гдо­ном.

Лэн­гдон уди­вил­ся, но про­тянул ей ру­ку.

Син­ски зап­рограм­ми­рова­ла труб­ку так, что те­перь толь­ко Лэн­гдон мог ее от­крыть, и вло­жила в нее про­ек­тор Зоб­риста.

— Рас­смат­ри­вай­те это как пе­ренос­ный сейф, — ска­зала она с улыб­кой.

— С эм­бле­мой би­оло­гичес­кой уг­ро­зы? — Лэн­гдон смот­рел на труб­ку с сом­не­ни­ем.

— Дру­гого у нас нет. За­то ник­то на не­го не по­кусит­ся.

Лэн­гдон ска­зал, что хо­чет раз­мять но­ги, и от­пра­вил­ся в ту­алет.

Ког­да он ушел, Син­ски поп­ро­бова­ла за­сунуть труб­ку в кар­ман его пид­жа­ка. Труб­ка не по­меща­лась.

Нель­зя, что­бы он но­сил про­ек­тор у всех на ви­ду. Син­ски за­дума­лась на ми­нуту, по­том опять пош­ла в гру­зовой от­сек за скаль­пе­лем и ни­тями. Уме­лым дви­жени­ем она взре­зала под­клад­ку пид­жа­ка и ак­ку­рат­но сши­ла по­тай­ной кар­ман по раз­ме­ру труб­ки.

Ког­да Лэн­гдон вер­нулся, она как раз за­кан­чи­вала.

Он ос­та­новил­ся и пос­мотрел на нее так, слов­но она обе­зоб­ра­зила ли­цо «Мо­ны Ли­зы».

— Вы раз­ре­зали мой лю­бимый пид­жак?

— Не вол­нуй­тесь, про­фес­сор. Я опыт­ный хи­рург. Швы впол­не про­фес­си­ональ­ные.

Гла­ва 68

Ве­неци­ан­ский вок­зал Сан­та-Лю­чия — эле­ган­тное не­высо­кое зда­ние из се­рого кам­ня и бе­тона. Оно спро­ек­ти­рова­но в сов­ре­мен­ном ми­нима­лист­ском сти­ле, и фа­сад его ли­шен вся­ких над­пи­сей, ес­ли не счи­тать кры­латых букв FS, ло­готи­па го­сударс­твен­ной же­лез­но­дорож­ной се­ти Ferrovie dello Stato.

Вок­зал рас­по­ложен у за­пад­ной око­неч­ности Боль­шо­го ка­нала, и пас­са­жиру дос­та­точ­но сде­лать шаг, что­бы его сра­зу ок­ру­жили осо­бен­ные зву­ки, за­пахи и зре­лища Ве­неции.

Для Лэн­гдо­на пер­вым всег­да бы­ло ощу­щение от ее со­лено­го воз­ду­ха — све­жий ве­терок, прип­равлен­ный аро­матом бе­лой пиц­цы, ко­торую про­да­ют улич­ные тор­говцы пе­ред вок­за­лом. Се­год­ня ве­тер дул с вос­то­ка и нес еще за­пах ди­зель­но­го топ­ли­ва вод­ных так­си, длин­ной ше­рен­гой выс­тро­ив­шихся в мут­ной во­де Боль­шо­го ка­нала. Де­сят­ки шки­перов ма­хали ру­ками и кри­чали ту­рис­там, за­мани­вая пас­са­жиров на свои так­си, гон­до­лы, реч­ные трам­ваи ва­порет­то и быс­тро­ход­ные ка­тера.

Ха­ос на во­де, ди­вил­ся Лэн­гдон, гля­дя на пла­вучий тран­спортный за­тор. Та­кая тол­чея в Бос­то­не раз­дра­жала бы, а здесь ка­залась за­бав­ной.

На той сто­роне ка­нала — ру­кой по­дать — под­ни­мал­ся в не­бо зе­леный ку­пол Сан-Си­ме­оне-Пик­ко­ло, од­ной из са­мых эк­лектич­ных цер­квей в Ев­ро­пе. Ее не­обыч­но кру­той ку­пол и круг­лая ал­тарная часть бы­ли пос­тро­ены в ви­зан­тий­ском сти­ле, а мра­мор­ный про­на­ос с ко­лон­на­ми — яв­но по об­разцу клас­си­чес­ко­го гре­чес­ко­го пор­ти­ка рим­ско­го Пан­те­она. Вход ук­ра­шал эф­фек­тный мра­мор­ный фрон­тон с рель­еф­ным изоб­ра­жени­ем свя­тых му­чени­ков.

Ве­неция — это му­зей на от­кры­том воз­ду­хе, ду­мал Лэн­гдон, гля­дя на цер­ковные сту­пени, у ко­торых плес­ка­лась во­да ка­нала. И му­зей этот мед­ленно то­нет. Но да­же пер­спек­ти­ва за­топ­ле­ния пред­став­ля­лась пус­тя­ком по срав­не­нию с опас­ностью, при­та­ив­шей­ся где-то в нед­рах го­рода.

И ник­то об этом да­же не до­гады­ва­ет­ся…

Сло­ва, на­писан­ные на из­нанке пос­мер­тной мас­ки Дан­те, все вре­мя вер­те­лись у не­го в го­лове, и не­понят­но бы­ло, ку­да все это его при­ведет. Пе­репи­сан­ный текст ле­жал у не­го в кар­ма­не, а са­му мас­ку по пред­ло­жению Си­ены он за­вер­нул в га­зету, сно­ва за­печа­тал в проз­рачный па­кет и ос­та­вил в ав­то­мати­чес­кой ка­мере хра­нения на вок­за­ле. Хра­нили­ще ос­корби­тель­ное, не дос­той­ное уни­каль­но­го пред­ме­та — но не тас­кать же бес­ценный гипс по го­роду, пос­тро­ен­но­му на во­де.

— Ро­берт? — Си­ена, ко­торая шла впе­реди с Фер­ри­сом, нап­ра­вилась к так­си. — У нас ма­ло вре­мени.

Лэн­гдон пос­пе­шил к ним, хо­тя ему, страс­тно­му це­ните­лю ар­хи­тек­ту­ры, ус­ко­рен­ная по­ез­дка по ка­налу пред­став­ля­лась ко­щунс­твом. Ма­ло что мог­ло дос­та­вить та­кое удо­воль­ствие, как нес­пешное пла­вание на ва­порет­то — глав­ном го­род­ском тран­спор­те — по пер­во­му мар­шру­ту, пред­почти­тель­но ночью и на от­кры­той па­лубе, ми­мо выс­ве­чен­ных про­жек­то­рами со­боров и двор­цов.

Се­год­ня не удас­тся, по­думал Лэн­гдон. Ва­порет­то сла­вились сво­ей ти­хоход­ностью, и на так­си, ко­неч­но, бы­ло быс­трее. Но оче­редь к так­си выг­ля­дела бес­ко­неч­ной.

Фер­рис был не рас­по­ложен ждать и взял ко­ман­до­вание на се­бя. Пух­лень­кой пач­кой ку­пюр он по­доз­вал вод­ный ли­музин — лос­ня­щий­ся ка­тер из юж­но­аф­ри­кан­ско­го крас­но­го де­рева. Этот тран­спорт, ко­неч­но, был рос­кошью, за­то по­ез­дку обе­щал ко­рот­кую и без пос­то­рон­них — ми­нут пят­надцать по Боль­шо­му ка­налу до пло­щади Сан-Мар­ко.

Хо­зя­ин был на ред­кость кра­сивый муж­чи­на в от­личном кос­тю­ме от Ар­ма­ни и боль­ше по­ходил на ки­ноз­везду, чем на шки­пера. Хо­тя как же ина­че — это Ве­неция, сре­дото­чие италь­ян­ской эле­ган­тнос­ти.

— Ма­ури­цио Пим­по­не, — ска­зал шки­пер, при­няв их на борт, — и под­мигнул Си­ене. — Prosecco? Limoncello? [46] Шам­пан­ское?

— No, grazie[47], — от­ве­тила Си­ена и на бег­лом италь­ян­ском поп­ро­сила его как мож­но быс­трее дос­та­вить их к пло­щади Сан-Мар­ко.

— Ma certo[48]. — Ма­ури­цио опять под­мигнул. — Моя лод­ка са­мая быс­трая в Ве­неции.

Ког­да они се­ли в оби­тые бар­ха­том крес­ла на от­кры­той кор­ме, Ма­ури­цио вклю­чил свой «воль­во-пен­та» и зад­ним хо­дом ото­шел от при­чала. За­тем по­вер­нул руль впра­во, при­бавил га­зу и лов­ко по­вел свое боль­шое суд­но сквозь гу­щу гон­дол, рас­ка­чивая их спут­ной вол­ной. Гон­доль­еры в по­лоса­тых ру­баш­ках гро­зили ему вслед ку­лака­ми.

— Scusate! — кри­чал Ма­ури­цио. — ВИ­Пы!

Че­рез нес­коль­ко се­кунд он вы­вел ка­тер из за­тора и пом­чался по Боль­шо­му ка­налу на вос­ток. Под изящ­ной ар­кой мос­та Скаль­ци до Лэн­гдо­на до­летел зна­комый аро­мат seppie al nero — ка­рака­тицы в собс­твен­ных чер­ни­лах — из рес­то­ранов под на­веса­ми на бе­регу. За из­лу­чиной по­казал­ся ку­пол мас­сивной цер­кви Сан-Дже­ремия.

— Свя­тая Лу­ция, — про­шеп­тал Лэн­гдон, проч­тя имя на бо­ковом фа­саде цер­кви. — Кос­ти нез­ря­чей.

— Что вы ска­зали? — спро­сила Си­ена, по­думав, что он раз­га­дал строч­ку в не­понят­ном сти­хот­во­рении.

— Да так. Чуд­ная мысль. Ерун­да, на­вер­ное. — Лэн­гдон по­казал на цер­ковь. — Ви­дите над­пись? Здесь по­хоро­нена свя­тая Лу­ция. Я иног­да чи­таю лек­ции по аги­ог­ра­фичес­ко­му ис­кусс­тву — то есть изоб­ра­жени­ям хрис­ти­ан­ских свя­тых, — и мне вдруг приш­ло в го­лову, что свя­тая Лу­ция — пок­ро­витель­ни­ца сле­пых.

— Si, santa Lucia[49], — под­хва­тил Ма­ури­цио, об­ра­довав­шись, что мо­жет еще чем-то быть по­лез­ным. — Свя­тая сле­пых! Вы зна­ете ис­то­рию, нет? — Он обер­нулся к ним, пе­рек­ри­кивая шум мо­тора. — Лю­чия бы­ла та­кая кра­сивая, что ее же­лали все муж­чи­ны. И Лю­чия, что­бы быть чис­той пе­ред Бо­гом и сох­ра­нить девс­твен­ность, вы­реза­ла се­бе гла­за.

Си­ена зас­то­нала:

— Вот это бла­гочес­тие.

— И в наг­ра­ду за ее жер­тву Бог дал ей дру­гие гла­за, еще кра­сивее!

Си­ена пос­мотре­ла на Лэн­гдо­на.

— Он же зна­ет, что это бес­смыс­ли­ца, прав­да?

— Пу­ти Гос­подни не­ис­по­веди­мы. — Лэн­гдон стал при­поми­нать кар­ти­ны ста­рых мас­те­ров — де­сят­ка два — с изоб­ра­жени­ем свя­той Лу­ции, не­сущей свои гла­за на блю­де.

Су­щес­тво­вали раз­ные ле­ген­ды о свя­той Лу­ции, но во всех она вы­рыва­ла свои гла­за, вы­зывав­шие у лю­дей вож­де­ление, кла­ла на блю­до и про­тяги­вала его страс­тно­му пок­лонни­ку со сло­вами: «Вот, по­лучи то, че­го ты так же­лал… и умо­ляю те­бя, ос­тавь ме­ня те­перь в по­кое! » Страш­ным об­ра­зом вдох­но­вило ее на эту жер­тву Свя­щен­ное Пи­сание, нас­тавле­ние Хрис­та: «И ес­ли глаз твой соб­лазня­ет те­бя, выр­ви его и брось от се­бя…»

Нез­ря­чей, ду­мал Лэн­гдон, …до­жа ве­ролом­но­го ищи… кто кос­ти умык­нул нез­ря­чей.

Свя­тая Лу­ция бы­ла сле­пой, и не ис­клю­чено, что это на нее ука­зыва­ло за­гадоч­ное сти­хот­во­рение.

— Ма­ури­цио! — крик­нул Лэн­гдон и по­казал на цер­ковь Сан-Дже­ремия. — Мо­щи свя­той Лу­ции в этой цер­кви, да?

— Нем­но­го, да, — от­ве­тил Ма­ури­цио, дер­жа руль од­ной ру­кой и обер­нувшись к пас­са­жирам, слов­но до­рога впе­реди бы­ла сво­бод­на от ло­док. — Но боль­шей час­ти нет. Сан­та Лю­чию так лю­били, что ее мо­щи раз­де­лили меж­ду цер­квя­ми по все­му ми­ру. Ве­неци­ан­цы лю­бят ее боль­ше всех, ко­неч­но, и мы праз­дну­ем…

— Ма­ури­цио, — зак­ри­чал Фер­рис. — Сан­та Лю­чия сле­пая, но вы-то нет. Впе­реди! Смот­ри­те!

Ма­ури­цио бла­годуш­но рас­сме­ял­ся и вов­ре­мя по­вер­нул го­лову, что­бы уй­ти от стол­кно­вения со встреч­ной лод­кой.

Си­ена смот­ре­ла на Лэн­гдо­на.

— Вы о чем по­дума­ли? О ве­ролом­ном до­же, ко­торый ук­рал кос­ти сле­пой?

Лэн­гдон под­жал гу­бы.

— Не знаю.

Он крат­ко рас­ска­зал Си­ене и Фер­ри­су ис­то­рию ос­танков свя­той — од­ну из са­мых стран­ных во всей аги­ог­ра­фии. По ле­ген­де, ког­да Лу­ция от­ка­зала влас­тно­му пок­лонни­ку, он ве­лел сжечь ее на кос­тре. Но огонь не брал ее те­ло. Пос­ле это­го лю­ди по­вери­ли, что ее ос­танки об­ла­да­ют ма­гичес­кой си­лой и тот, кто вла­де­ет ими, бу­дет жить не­обы­чай­но дол­го.

— Вол­шебные кос­ти? — ска­зала Си­ена.

— Да, в это ве­рили, и по­это­му ее ос­танки ра­зош­лись по все­му ми­ру. Две ты­сячи лет мо­гущес­твен­ные влас­ти­тели, что­бы от­сро­чить ста­рость и смерть, пы­тались зав­ла­деть кос­тя­ми свя­той. Ее ске­лет по­хища­ли од­ни, по­том дру­гие, пе­рево­зили из од­но­го мес­та в дру­гое, де­лили на час­ти — та­кого не бы­ло ни с од­ним свя­тым в ис­то­рии. Ее ос­танки прош­ли че­рез ру­ки по край­ней ме­ре дю­жины са­мых мо­гущес­твен­ных лю­дей в ис­то­рии.

— Вклю­чая ве­ролом­но­го до­жа? — пред­по­ложи­ла Си­ена.

Ты до­жа ве­ролом­но­го ищи — то­го, кто кос­ти умык­нул нез­ря­чей; то­го, кто обез­гла­вил же­реб­цов…

— Впол­не воз­можно, — ска­зал Лэн­гдон, вспом­нив, что Дан­те в «Аде» упо­мина­ет ее осо­бо. Она од­на из трех «бла­гос­ло­вен­ных жен» — «tre donne benedette», — ко­торые по­ручи­ли Вер­ги­лию вы­вес­ти Дан­те из пре­ис­подней. Дру­гие две — Де­ва Ма­рия и воз­люблен­ная Дан­те Бе­ат­ри­че. Дан­те по­доб­рал свя­той Лу­ции са­мую по­чет­ную ком­па­нию.

— Ес­ли это так, — за­вол­но­валась Си­ена, — тог­да этот ве­ролом­ный дож… ко­торый от­ре­зал го­ловы у ло­шадей…

— …мог ук­расть и кос­ти свя­той, — за­кон­чил Лэн­гдон.

— Да. И это зна­читель­но сок­ра­ща­ет спи­сок кан­ди­датов. — Она по­вер­ну­лась к Фер­ри­су. — Вы уве­рены, что те­лефон не ра­бота­ет? Мы мог­ли бы по­ис­кать в Ин­терне­те…

— Глу­хо. Я толь­ко что про­верил. Жаль.

— Мы подъ­ез­жа­ем, — ска­зал Лэн­гдон. — Ка­кие-то от­ве­ты по­лучим в Сан-Мар­ко, уве­рен.

Со­бор Сан-Мар­ко был в ре­бусе единс­твен­ной де­талью, не вы­зывав­шей сом­не­ний у Лэн­гдо­на. Му­сей­он муд­рости свя­щен­ной, где зо­лото си­яет. Лэн­гдон рас­счи­тывал, что со­бор от­кро­ет имя за­гадоч­но­го до­жа… А даль­ше, ес­ли по­везет, — мес­то, где Зоб­рист ре­шил вы­пус­тить на во­лю чу­му. …Под­земный оты­щи дво­рец, хто­ничес­кое чу­дище най­ди там…

Лэн­гдон вся­чес­ки от­го­нял мыс­ленные кар­ти­ны чу­мы — но не по­луча­лось. Он час­то пы­тал­ся пред­ста­вить се­бе, ка­ким был этот не­веро­ят­ный го­род в го­ды рас­цве­та — пе­ред тем, как его ос­ла­била чу­ма и он пос­тра­дал от Ос­ма­нов, а по­том и от На­поле­она… Ког­да Ве­неция гор­до царс­тво­вала в Ев­ро­пе как ее ком­мерчес­кий центр. По всем сви­детель­ствам, не бы­ло на све­те го­рода прек­раснее Ве­неции, по бо­гатс­тву и куль­ту­ре ее жи­телей ни од­но го­сударс­тво не мог­ло с ней срав­нить­ся.

Но та­кова иро­ния ис­то­рии, что тя­га к заг­ра­нич­ным пред­ме­там рос­ко­ши ста­ла для нее по­гибелью — Чер­ная Смерть прип­лы­ла из Ки­тая с кры­сами в трю­мах тор­го­вых су­дов. Чу­ма, ис­тре­бив­шая две тре­ти не­ис­числи­мого на­селе­ния Ки­тая, приш­ла в Ев­ро­пу и уби­ла каж­до­го треть­его — мо­лодых и ста­рых, бо­гачей и бед­ных, без раз­бо­ра.

Лэн­гдон чи­тал опи­сания жиз­ни Ве­неции во вре­мя вспыш­ки чу­мы. Зем­ли, что­бы хо­ронить мер­твых, не хва­тало, в ка­налах пла­вали рас­пухшие те­ла, и не­кото­рые мес­та бы­ли так за­вале­ны тру­пами, что ра­бочие, как пло­того­ны, ска­тыва­ли их в во­ду и тол­ка­ли к мо­рю. Ни­какие мо­лит­вы не мог­ли уми­лос­ти­вить чу­му. Ког­да го­род­ские влас­ти по­няли, что чу­му при­вез­ли кры­сы, бы­ло уже поз­дно. Тем не ме­нее Ве­неция пос­та­нови­ла, что каж­дое при­быв­шее суд­но дол­жно прос­то­ять на рей­де пол­ных со­рок дней, преж­де чем ему бу­дет поз­во­лено раз­гру­зить­ся. И до се­го дня чис­ло со­рок — quaranta — слу­жит мрач­ным на­поми­нани­ем о про­ис­хожде­нии сло­ва «ка­ран­тин».

Их ка­тер во­шел в еще од­ну из­лу­чину ка­нала, и праз­днич­ный крас­ный тент, тре­пещу­щий на вет­ру, зас­та­вил Лэн­гдо­на от­влечь­ся от мрач­ных мыс­лей и за­дер­жать взгляд на изящ­ном трехъ­ярус­ном стро­ении сле­ва.

CASINO DI VENEZIA[50]: МО­РЕ ЭМО­ЦИЙ

Лэн­гдон не сов­сем по­нимал смысл пос­ледних двух слов в при­мене­нии к ка­зино, од­на­ко знал, что са­мо зда­ние, эф­фек­тный ре­нес­сан­сный дво­рец, ук­ра­ша­ет со­бой го­род с шес­тнад­ца­того ве­ка. Час­тное жи­лище в прош­лом, те­перь это был пер­воклас­сный игор­ный дом, зна­мени­тый тем, что в 1883 го­ду здесь умер от сер­дечно­го прис­ту­па ком­по­зитор Ри­хард Ваг­нер, не­задол­го до то­го за­кон­чивший опе­ру «Пар­си­фаль».

За ка­зино спра­ва, на ба­роч­ном рус­то­вом фа­саде, ви­сел тран­спа­рант еще боль­ше, толь­ко си­ний:

CA’ PESARO: GALLERIA INTERNAZIONALE

DARTE MODERNA[51].

Сколь­ко-то лет на­зад Лэн­гдон по­бывал там и уви­дел зна­мени­тую кар­ти­ну Гус­та­ва Клим­та «По­целуй», при­везен­ную из Ве­ны. Он уви­дел об­нявшу­юся па­ру в ос­ле­питель­ных одеж­дах из су­саль­но­го зо­лота и нав­сегда влю­бил­ся в ху­дож­ни­ка. И с тех пор счи­тал, что сво­им ин­те­ресом к сов­ре­мен­но­му ис­кусс­тву обя­зан ве­неци­ан­ско­му Ка-Пе­заро.

Ка­нал рас­ши­рил­ся, и Ма­ури­цио при­бавил ско­рость.

По­казал­ся мост Ри­аль­то — се­реди­на пу­ти до Сан-Мар­ко. Ког­да они приб­ли­зились к мос­ту, уже поч­ти под ним, Лэн­гдон под­нял го­лову и уви­дел оди­нокую не­под­вижную фи­гуру пе­ред ог­ражде­ни­ем.

Че­ловек мрач­но смот­рел на них свер­ху.

Ли­цо бы­ло зна­комым… и страш­ным.

Се­рое, уд­ли­нен­ное, с чер­ны­ми мер­твы­ми гла­зами и длин­ным птичь­им но­сом.

Лэн­гдон внут­ренне сжал­ся.

Ка­тер ныр­нул под мост, и толь­ко тут Лэн­гдон со­об­ра­зил, что это был прос­то ту­рист, об­новляв­ший по­куп­ку — мас­ку чум­но­го док­то­ра, ка­кие сот­ня­ми рас­про­да­ют­ся ежед­невно на рын­ке Ри­аль­то.

Се­год­ня, од­на­ко, он не уви­дел в ней ни­чего кар­на­валь­но­го.

Гла­ва 69

Пло­щадь Сан-Мар­ко на­ходит­ся у юж­но­го кон­ца ве­неци­ан­ско­го Боль­шо­го ка­нала — там, где эта ар­те­рия со­еди­ня­ет­ся с от­кры­тым мо­рем. Над опас­ным пе­рек­рес­тком вод­ных пу­тей гос­подс­тву­ет Dogana da Mar — мор­ская та­мож­ня, су­ровая тре­уголь­ная кре­пость, над ко­торой не­ког­да вы­силась смот­ро­вая баш­ня, по­могав­шая ох­ра­нять Ве­нецию от втор­же­ний. Мес­то баш­ни за­нима­ет ны­не мас­сивный по­золо­чен­ный шар, увен­чанный флю­гером в ви­де бо­гини уда­чи; по­вора­чива­ясь на вет­ру, флю­гер на­поми­на­ет мо­рякам, от­прав­ля­ющим­ся в пла­вание, о неп­ред­ска­зу­емос­ти судь­бы.

Пе­ред усть­ем ка­нала, че­рез ко­торое Ма­ури­цио вел свое эле­ган­тное суд­но, зло­веще ши­рилось нес­по­кой­ное мо­ре. Ро­бер­ту Лэн­гдо­ну мно­го раз до­води­лось плыть этим пу­тем, но всег­да на бор­ту го­раз­до бо­лее круп­но­го ва­порет­то, и, ког­да их «ли­музин» за­качал­ся на все бо­лее вы­соких вол­нах, ему ста­ло слег­ка не по се­бе.

Что­бы по­дой­ти к при­чалу у пло­щади Сан-Мар­ко, им на­до бы­ло пе­ресечь учас­ток ла­гуны с сот­ня­ми су­дов: тут бы­ли и рос­кошные ях­ты, и тан­ке­ры, и час­тные па­рус­ни­ки, и боль­шие кру­из­ные лай­не­ры. Это как свер­нуть с сель­ской до­роги на вось­ми­полос­ную су­пер­ма­гис­траль.

Си­ена, гля­дя на кру­из­ный лай­нер — на гро­мади­ну вы­сотой с де­сяти­этаж­ный дом, проп­лы­вав­шую пе­ред ни­ми в ка­ких-ни­будь трех­стах мет­рах, — ис­пы­тыва­ла, по­хоже, та­кое же бес­по­кой­ство. На па­лубах суд­на бы­ло пол­но пас­са­жиров: все тес­ни­лись у бор­тов, фо­тог­ра­фируя пло­щадь Сан-Мар­ко с мо­ря. По­зади лай­не­ра, ос­тавляв­ше­го за кор­мой пен­ный след, еще три жда­ли оче­реди прой­ти ми­мо са­мой зна­мени­той ве­неци­ан­ской дос­топри­меча­тель­нос­ти. Лэн­гдон слы­хал, что за пос­ледние го­ды чис­ло та­ких су­дов до то­го вы­рос­ло, что они те­перь идут бес­ко­неч­ной це­поч­кой весь день и всю ночь.

Ма­ури­цио, си­дя у штур­ва­ла, ог­ля­дел че­реду приб­ли­жа­ющих­ся лай­не­ров, а за­тем пос­мотрел на­лево — на при­чал с на­весом, до ко­торо­го бы­ло не­дале­ко.

— К «Хар­рис-ба­ру»? — Он по­казал на зна­мени­тый рес­то­ран, где изоб­ре­ли кок­тей­ль «Бел­ли­ни». — Там до пло­щади Сан-Мар­ко бу­дет близ­ко-близ­ко.

— Нет, ве­зите нас пря­мо ту­да, — рас­по­рядил­ся Фер­рис, по­казы­вая че­рез ла­гуну на при­чал у пло­щади Сан-Мар­ко.

Ма­ури­цио бла­годуш­но по­жал пле­чами:

— Как ска­жете. Креп­че дер­жимся!

Ма­ури­цио уве­личил ско­рость, и «ли­музин» на­чал ре­зать до­воль­но круп­ную зыбь, вы­ходя на од­ну из по­лос дви­жения, по­мечен­ных бу­ями. Про­ходя­щие кру­из­ные лай­не­ры ка­зались пла­вучи­ми мно­го­этаж­ка­ми, в их киль­ва­тере про­чие су­да пры­гали на во­де, как проб­ки.

К удив­ле­нию Лэн­гдо­на, де­сят­ки гон­дол пе­ресе­кали ла­гуну тем же пу­тем, что и «ли­музин». Эти изящ­ные один­надца­тимет­ро­вые лод­ки, ве­сящие око­ло шес­ти­сот ки­лог­раммов, ве­лико­леп­но ус­той­чи­вы на вол­нах. Каж­дой уп­равлял гон­доль­ер в тра­дици­он­ной ру­бахе в чер­но-бе­лую по­лос­ку, уве­рен­но сто­яв­ший на воз­вы­шении сле­ва в кор­мо­вой час­ти и ра­ботав­ший од­ним вес­лом, про­пущен­ным че­рез ук­лю­чину на пра­вом бор­ту. Да­же при силь­ном вол­не­нии бы­ло вид­но, что каж­дая гон­до­ла по ка­кой-то та­инс­твен­ной при­чине кре­нит­ся на ле­вый борт; Лэн­гдон знал, что при­чина этой стран­ности — асим­метрич­ное стро­ение суд­на: кор­пус гон­до­лы слег­ка заг­нут впра­во, в про­тиво­полож­ную от гон­доль­ера сто­рону, что­бы ком­пенси­ровать ее склон­ность за­бирать вле­во из-за пра­вос­то­рон­ней греб­ли.

Ма­ури­цио с гор­достью по­казал на од­ну из гон­дол, ко­торую они об­го­няли на пол­ном хо­ду.

— Ви­дите спе­реди ме­тал­ли­чес­кий гре­бень? — прок­ри­чал он че­рез пле­чо, ки­вая в сто­рону эле­ган­тно­го ор­на­мен­та на но­су. — Это ferro di prua — но­совое же­лезо, дру­гого ме­тал­ла на гон­до­ле нет. Это изоб­ра­жение Ве­неции!

Ма­ури­цио объ­яс­нил, что сер­по­вид­ное ук­ра­шение на но­су каж­дой ве­неци­ан­ской гон­до­лы име­ет сим­во­личес­кий смысл. Изог­ну­тая фор­ма ferro зна­мену­ет со­бой Боль­шой ка­нал, шесть зуб­цов — это шесть sestieri, то есть рай­онов Ве­неции, про­дол­го­ватое лез­вие на­вер­ху на­поми­на­ет го­лов­ной убор ве­неци­ан­ско­го до­жа.

До­жа, по­думал Лэн­гдон, мыс­ленно воз­вра­ща­ясь к за­даче, ко­торую на­до бы­ло ре­шить. Ты до­жа ве­ролом­но­го ищи — то­го, кто кос­ти умык­нул нез­ря­чей, то­го, кто обез­гла­вил же­реб­цов.

Лэн­гдон пос­мотрел на бе­рег, к ко­торо­му они нап­равля­лись, — там к во­де под­сту­пал не­боль­шой парк, а за де­ревь­ями пар­ка под­ни­малась в бе­зоб­лачное не­бо крас­ная кир­пичная ко­локоль­ня со­бора Сан-Мар­ко, и с ее го­ловок­ру­житель­ной сто­мет­ро­вой вы­соты гля­дел вниз по­золо­чен­ный ар­хангел Гав­ри­ил.

В го­роде, где из-за по­дат­ли­вого грун­та вы­соких зда­ний нет, эта вы­сокая кам­па­нила слу­жит пу­тевод­ным ма­яком для всех, кто ре­ша­ет уг­лу­бить­ся в ла­биринт ве­неци­ан­ских ка­налов и уло­чек; заб­лу­див­ший­ся пу­тешес­твен­ник, бро­сив вверх один-единс­твен­ный взгляд, сра­зу мо­жет по­нять, в ка­кой сто­роне пло­щадь Сан-Мар­ко. Лэн­гдо­ну и те­перь не­лег­ко бы­ло по­верить, что эта мас­сивная баш­ня в 1902 го­ду рух­ну­ла, прев­ра­тилась в гру­ду об­ломков на пло­щади. Единс­твен­ной жер­твой при этом, что при­меча­тель­но, ста­ла кош­ка.

Гос­ти Ве­неции мо­гут нас­лаждать­ся ее не­под­ра­жа­емой ат­мосфе­рой в не­ис­числи­мых за­вора­жива­ющих угол­ках, но лю­бимым мес­том Лэн­гдо­на всег­да бы­ла Ри­ва-дельи-Скь­яво­ни — ши­рокая ка­мен­ная на­береж­ная, пос­тро­ен­ная в де­вятом ве­ке на под­ня­том со дна иле и иду­щая от ста­рого Ар­се­нала к пло­щади Сан-Мар­ко.

Ри­ва, на ко­торой мно­го от­личных ка­фе, эле­ган­тных оте­лей и сох­ра­нилась цер­ковь, где ди­рижи­ровал и пре­пода­вал Ан­то­нио Ви­валь­ди, на­чина­ет­ся у Ар­се­нала — ста­рин­ной ве­неци­ан­ской су­довер­фи, где не­ког­да в воз­ду­хе сто­ял сос­но­вый аро­мат ки­пяще­го дре­вес­но­го со­ка. Ко­рабель­щи­ки смо­лили им не­надеж­ные су­да, и счи­та­ет­ся, что ре­ки ки­пящей смо­лы, где му­ча­ют­ся греш­ни­ки, по­яви­лись в «Аде» Дан­те Алигь­ери бла­года­ря впе­чат­ле­ни­ям, ко­торые он по­лучил на этой су­довер­фи.

Взгляд Лэн­гдо­на пе­ремес­тился вдоль на­береж­ной вле­во, к ее впе­чат­ля­юще­му кон­цу. Там, на юж­ном краю пло­щади Сан-Мар­ко, боль­шой учас­ток мос­то­вой вы­ходит к от­кры­тому мо­рю. В зо­лотом ве­ке Ве­неции эту гра­ницу гор­до на­зыва­ли «ру­бежом ци­вили­зации».

Се­год­ня у это­го от­резка бе­рега ша­гов в трис­та дли­ной сто­яло, как всег­да, не ме­нее сот­ни чер­ных гон­дол — они по­качи­вались, сту­кались о при­чаль­ные стол­бы, сер­по­вид­ные ук­ра­шения на их но­сах под­ни­мались и опус­ка­лись на фо­не бе­лом­ра­мор­ных зда­ний на пло­щади.

Лэн­гдо­ну и сей­час труд­но бы­ло по­нять, как этот кро­хот­ный го­род — по пло­щади все­го два нью-й­орк­ских Цен­траль­ных пар­ка — смог под­нять­ся из мо­ря и стать цен­тром круп­ней­шей и бо­гатей­шей им­пе­рии За­пада.

Ма­ури­цио пра­вил к бе­регу, и Лэн­гдо­ну уже бы­ло вид­но, что глав­ная пло­щадь со­вер­шенно за­бита людь­ми. На­поле­он од­нажды за­метил, что пло­щадь Сан-Мар­ко — гос­ти­ная Ев­ро­пы, и гос­тей в этой гос­ти­ной бы­ло сей­час нам­но­го боль­ше то­го чис­ла, на ко­торое она бы­ла рас­счи­тана. Ка­залось, пло­щадь под гру­зом вос­хи­щен­ной люд­ской мас­сы вот-вот пой­дет ко дну.

— О Гос­по­ди, — про­шеп­та­ла Си­ена, гля­дя на тол­пы.

Лэн­гдон не знал, по­чему она это ска­зала: то ли из стра­ха, что Зоб­рист мог спе­ци­аль­но выб­рать та­кое люд­ное мес­то, что­бы вы­пус­тить на во­лю свою чу­му… то ли по­чувс­тво­вав, что Зоб­рист не­безос­но­ватель­но рас­суждал об опас­ностях пе­рена­селен­ности.

Ве­неция каж­дый год при­нима­ет оше­лом­ля­ющее ко­личес­тво ту­рис­тов — по оцен­кам, треть про­цен­та ми­рово­го на­селе­ния, в 2000 го­ду их бы­ло око­ло двад­ца­ти мил­ли­онов. С тех пор лю­дей на Зем­ле ста­ло еще на мил­ли­ард боль­ше, и го­род сто­нет от нап­лы­ва ту­рис­тов, чис­ло ко­торых со­от­ветс­твен­но вы­рос­ло на три мил­ли­она в год. Ве­неция, как и вся пла­нета, рас­по­лага­ет ог­ра­ничен­ным прос­транс­твом, и нас­ту­пит мо­мент, ког­да она боль­ше не смо­жет пре­дос­тавлять всем, кто хо­чет в ней по­бывать, еду и ноч­лег, не смо­жет уби­рать все от­хо­ды, что за ни­ми ос­та­ют­ся.

Фер­рис сто­ял ря­дом, но смот­рел не на бе­рег, а на мо­ре, ог­ля­дывая все приб­ли­жа­ющи­еся су­да.

— Что-ни­будь не так? — спро­сила Си­ена, взгля­нув на не­го с лю­бопытс­твом.

Фер­рис рез­ко обер­нулся.

— Нет, все в по­ряд­ке… прос­то за­думал­ся. — Он пос­мотрел впе­ред и крик­нул Ма­ури­цио: — Чем бли­же к пло­щади, тем луч­ше!

— Без проб­лем. — Ло­доч­ник без­за­бот­но мах­нул ру­кой. — Па­ра ми­нут!

«Ли­музин» уже по­рав­нялся с пло­щадью Сан-Мар­ко, и спра­ва, гос­подс­твуя над бе­регом, вы­рос ве­личес­твен­ный Дво­рец до­жей.

Бе­зуп­речный об­ра­зец ве­неци­ан­ской го­тичес­кой ар­хи­тек­ту­ры, дво­рец слу­жит при­мером сдер­жанной эле­ган­тнос­ти. Ли­шен­ный ба­шенок и шпи­лей, обыч­ных для фран­цуз­ских и ан­глий­ских двор­цов, он спла­ниро­ван как мас­сивный пря­мо­уголь­ный па­рал­ле­лепи­пед, обес­пе­чива­ющий мак­си­мум внут­ренней пло­щади для мно­гочис­ленной ад­ми­нис­тра­ции до­жа и вспо­мога­тель­но­го пер­со­нала.

С мо­ря мо­гучее зда­ние из бе­лого из­вес­тня­ка выг­ля­дело бы по­дав­ля­юще, не будь это впе­чат­ле­ние ак­ку­рат­но смяг­че­но пор­ти­ком, ко­лон­на­дой, кры­тым бал­ко­ном и от­вер­сти­ями в фор­ме че­тырех­лис­тни­ка. Эк­стерь­ер ук­ра­шен ге­омет­ри­чес­ким узо­ром из ро­зово­го из­вес­тня­ка, что на­поми­нало Лэн­гдо­ну Аль­гам­бру в Ис­па­нии.


⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒
  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.