Заключительная. 10 страница

Выйдя из подъезда, Третьякова направилась в соседний магазин – нет, не за сигаретами. Хлеба купить. Сигареты у неё были всегда – чтобы избежать их дефицита, она всегда заранее покупала пачку, как только появлялся намек на то, что старая скоро опустеет.

Планы на вечер не особо воодушевляли – сейчас она вернётся из магазина, потом позвонит Марат, и они вместе пойдут шляться по улицам района, болтая ни о чём и потягивая из жестяных банок «Балтику тройку». Ей постепенно начинало казаться, что жизнь вернулась в прежнюю колею. Только эта колея её совсем не радовала. Вот уже неделю её жизнь напоминала бесконечный «День сурка» - скучное однообразие при полном отсутствии даже намёка на яркое пятнышко.

Пройдя несколько шагов, она заметила в беседке в нескольких метрах от себя сидящую на лавках знакомую компанию.

Зазвонил мобильник. Достав его из кармана, взглянула на дисплей – нетрудно догадаться, что это Марат. Больше ей почти никто не звонил, с тех пор, как с Витькой, Костей и Сашей она порвала все контакты.

- Смольный на проводе, - ответила она, посматривая в сторону ребят, что-то оживленно обсуждающих в беседке.

- Ленк, ну, что, идём сегодня гулять?

- Ну да, - практически на автомате отозвалась Третьякова, крутя на пальце серебристые ключи.

- Ну, тогда через двадцать минут я возле твоего дома, - услышала она бодренький голос друга в трубке и, пробормотав: «О’кей», нажала на «отбой».

Решив по пути в магазин всё-таки заглянуть в беседку, она направилась к ней.

Стоило ей появиться на входе в беседку, как она услышала бодрые и немного удивленные голоса:

- О, Ленка! Здорова, - поздоровался Никита, когда она вошла.

- Привет-привет, - отозвалась Третьякова, оценивающе оглядывая всю честную компанию. Сидевший к ней спиной Андрей обернулся и, оглядев её, с улыбкой сказал:

- Привет, спортсменка, - Андрей протянул ладонь. Лена, улыбнувшись, пожала её. – Садись, - указал на пустое место рядом с собой парень, и Ленка, немного помявшись, села.

- Ну, рассказывай, как твои дела? Почему больше на стадион не приходишь? – сложив руки на столе, стоящем в центре беседки, поинтересовался парень, глядя на сидящую рядом девушку.

Лена, апатично пожав плечами, отозвалась:

- Настроения нет.

- Как это так? Целую неделю? Непорядок, - Андрей, оглядев ребят, интригующе улыбнулся. – Помочь поднять?

- Интересно, как ты это сделаешь, - Третьякова недоверчиво усмехнулась. Чувство серости и бесполезности всего происходящего упорно не покидало её вот уже больше недели, и ей с трудом верилось, что эту ситуацию можно как-то поправить. – Только учти, - она понизила голос, чтобы ребята не слышали, - Свидания – не метод, - и, заметив, как усмехнулся Андрей, напряглась.

- Ленка, Леночка, - у Андрея, кажется, настроение зашкаливало, судя по тому, что улыбка не сходила с его лица, - В жизни есть вещи покруче свиданий, - Третьякова, приподняв брови, сложила руки на столе и удивленно взглянула в лицо кареглазому парню.

- Смотри, - Он достал из кармана спичечный коробок положил на стол. Лена проводила коробок взглядом, но промолчала. Из другого кармана он извлек квадратный кусочек бумаги и, приоткрыв коробок из-под спичек, высыпал оттуда сыпучую засушенную массу. И, если бы Лена не догадывалась, что это, то непременно подумала бы, что это – грудной сбор, который любит заваривать мама, стоит ей, Ленке, заболеть. Немного обалдевшим взглядом проследив за манипуляциями, которые осуществляет Андрей, заворачивая белоснежный листок бумаги в трубочку с интересным наполнителем, Третьякова, машинально засунув руки в карманы куртки, поинтересовалась:

- Это что, трава?

- Какая сообразительная девочка, - Андрей, улыбнувшись, закрепил края листка, фиксируя свою самодельную сигарету. – Держи. – Он протянул Ленке самокрутку, наблюдая за тем, как она, немного ошарашенно отодвигается от него и странным взглядом оглядывает всю компанию.

- Я не буду, - она покачала головой из стороны в сторону и посмотрела в глаза Андрею, понимая, что тот уже, судя по всему, успел «побаловаться».

- Ленка, ну что ты, как маленькая, в самом деле. – Пожал плечами парень, - Это ж не наркотики, - улыбнулся уголком губ он, всем своим видом показывая, что ничего страшного в этом нет.

- А что же тогда? – Третьякова, недоверчиво прищурив глаза, сложила руки на груди.

- Это что-то типа твоего…что ты там куришь? – словно припоминая, спросил он.

- «Мальборо», - на автомате отозвалась Лена.

- Ну, вот. Это что-то типа твоих «Мальборо», только чуть крепче. Хотя… лёгкие-то у тебя девчачьи…не предназначены они для таких крепких сигарет. Ты права, наверное. Не стоит, - Сделав вид, что передумал, Андрей сделал вид, что убирает самокрутку в карман. Третьякова, закатив глаза, вздохнула. Действительно, что такого может произойти, если она один раз попробует что-нибудь типа этой штуковины. Может быть, и правда, настроение поднимется. Она ведь так устала от этого однообразия. Дела до неё никому нет, а пустые прогулочки по району уже изрядно достали.

- Нормальные у меня лёгкие. Давай сюда свою поделку, - Заметив, как расплылся в довольной улыбке Андрей и все остальные ребята, Лена протянула руку и взяла из рук парня белоснежную трубочку. Полезла в карман за зажигалкой.

- Не доставай, я сам, - прервал её Андрей, первым достав свою зажигалку. Лена пожала плечами и зажала в губах сигарету с сомнительным наполнением. Странно, но сердце её не дрогнуло. Андрей поднёс к кончику огонёк и поджёг сигарету.

А настроение-то – ого-го! А чего она куксилась-то всего каких-то полчаса назад? Ведь жизнь-то штука яркая! И в голове так легко, и мыслей никаких совсем нету… вот бы подольше ничего не чувствовать. И даже хмурые сумерки кажутся совсем не хмурыми, и людям улыбаться хочется…

Только в лёгких какой-то осадок. Немного странный, немного неприятный, тяжеловатый. Зато в голове хорошо! Вспомнив сквозь пелену дурмана, застилающую разум, что у подъезда её должен ждать Марат, Ленка распрощалась с парнями, возбуждённо пообещав, что непременно придёт на Марьинский стадион завтра, и направилась к дому.

- Ленка, - Марат встал с лавочки, - я тебя уже минут десять жду, уже и в квартиру поднимался, ты где была?

- Да какая разница, - отмахнулась Ленка, улыбнувшись во все тридцать два. – Гулять-то идём? – покачнувшись на ровном месте, с блаженной улыбкой поинтересовалась она, кладя ладонь на плечо друга.

- Идём, конечно, - нахмурившись, удивленно протянул Марат, заметив в поведении подруги странную жеманность и счастливую расслабленность. – А ты чего это такая? – Спросил он, когда они вышли на дорожку возле дома.

Ленка, засунув руки в карманы штанов, потянула их вниз, улыбнулась и, медленно ворочая языком, отозвалась:

- Какая?

- Не знаю, - пытаясь прочесть по ей лицу ответ, ответил Марат, и, прищурив тёмные глаза, продолжил: - счастливая, что ли.

- А я что, несчастной быть должна? – Пожала плечами Лена, не переставая улыбаться, - Всё ведь просто супер, - она огляделась по сторонам, втянула носом прохладный вечерний воздух и перевела возбужденный взгляд на друга.

- Стой, - он остановил рукой Лену и остановился сам. Лена, замедлив шаг, почти сразу остановилась.

- Что такое? – Она, надув губы в совершенно несвойственной ей манере, сложила руки на груди.

Марат, совершенно ничего не понимая, спросил:

- Третьякова, ты что, пьяная, что ли? Где ты уже успела? – Он удивленно поднял брови и вытащил руки из карманов.

- Не пила я, дурак, - отмахнулась Ленка, растягивая слова, - мне что, не может быть хорошо просто так? А может быть, я влюбилась!

- В кого, дурёха? – Марат, кажется, не верил ни единому её слову. Неадекватное состояние её теперь стало для него более чем очевидным.

- В тебя, может быть! Или во-о-н в того мужика! Дяденька! – Позвала Ленка хрипловатым голосом, отчего идущий мимо мужчина удивленно обернулся.

- Третьякова, ты дура, что ли?! – Парень не мог поверить, что перед ним сейчас стоит его Ленка.

Потом, словно поняв что-то давно очевидное, он судорожно вздохнул и, взяв Третьякову за плечи, притянул её к себе.

Почувствовав на своих губах горячее дыхание, Третьякова дёрнулась. Ударив кулаком в грудь друга, она вдруг обмякла, подчиняясь удивительно мягким губам, нежно, едва касаясь, ласкающим её сухие губы. Никогда бы не могла подумать, что у этого грубого, вечно ворчащего и ругающегося парня могут быть такие мягкие губы… Расслабившись в его объятиях, чувствуя горьковатый вкус «Парламента», который Марат неизменно курил с десятого класса, она опустила неслушающиеся руки, и на миг перед закрытыми глазами её предстал пленительный синий взгляд. Почувствовав в тот же миг, что чужие губы отлепились от её губ, она открыла глаза. Ошеломленно хлопнув ресницами, она отошла от друга на шаг, и, сжав губы, замерла.

Марат, кажется, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но угрызения совести его облегчал тот факт, что утром Лена, наверняка, ничего не вспомнит. Едва почувствовав вкус её дыхания, он понял, что не ошибся в своём подозрении. И это его потрясло и, можно сказать, напугало.

- Лена, ты что, траву курила? – Непривычно тихим голосом спросил он, осуждающе и потрясённо глядя в её тёмные от широких зрачков глаза.

- Ну, курила, и что? Мне понравилось. Знаешь, жизнь сразу смысл приобретает! - Немного вызывающе отозвалась Третьякова, складывая руки на груди. Кажется, её совсем не волновал тот факт, что несколько секунд назад она самозабвенно целовалась с лучшим другом, при этом ощущая присутствие в этом действе ещё кого-то…

- Дура! Ленка, дура! Ты с ума сошла, что ли?! – Марат, подойдя к ней, потряс её за плечи. – Какой смысл? Какой может быть в этом дерьме смысл?

Лена, взглянув в его встревоженные глаза, лишь повела плечами, сбрасывая с себя его руки.

- Да ты понимаешь, что мне тошно! Тошно мне, Марат! Скучно мне. Однообразно, скучно и тупо. И не тебе меня учить уму-разуму, сам не лучше! – В глазах её загорелся недобрый огонёк, и, резко рванув с места, она направилась к своему подъезду.

- Стой, Третьякова, я ещё не всё сказал, - крикнул ей вслед Марат, чувствуя, что начинает заводиться.

- Зато я – всё, - буркнула в ответ Лена, зная, что он её не слышит. Но чувство приятной расслабленности начало сменяться чувством необъяснимой тревоги, беспочвенной паники, паники, граничащей с паранойей. Сумасшедший вечер. Домой.

***

Приоткрыв один глаз от пробивающегося сквозь шторы света, Ленка поморщилась – в голове пульсировал гейзер, в мыслях – полная путаница, а в памяти – только мутные отрывки. Приподнявшись на локтях, она оглядела комнату – она дома, в собственной кровати. Одетая во вчерашние джинсы и водолазку, лежит под пледом на неразобранной постели. Помнит, что курила. Этого она не забудет. А вот то, что было потом – казалось ей чем-то вроде сна. Путаного, неразборчивого. Что из этого сна – реальность, а что – вымысел, вспомнить она так и не смогла. На часах – половина двенадцатого дня. Родители, как обычно, несмотря на воскресный день, на работе, а Сергей, судя по всему, снова ночевал у друга после ночного субботнего загула в каком-нибудь клубе. Благоприятно сложились обстоятельства, однако, ведь вчера она явилась домой, наверняка, в не самом лучшем состоянии. А отсутствие сегодня родителей дома помогло ей избежать утренних расспросов, теперь хоть есть время придумать причину своего вчерашнего «недомогания».

Встав с постели, направилась в душ, зацепившись взглядом за бордовую гитару, стоящую в углу комнаты, и поспешно отведя взгляд, вышла из комнаты.

Звонок мобильного телефона оторвал её от приготовления яичницы, которая звучно шкворчала на сковородке, даря ощущение уюта.

- Да, - не глядя на дисплей, нажала на приём вызова Лена, одной рукой отлепляя лопаточкой прилипший к дну сковороды яичный белок, а другой – держа телефонную трубку.

- Привет, Лен, - услышала она голос Марата, с неохотой вспоминая обрывки вчерашнего вечера. Приснилось или нет?

- Доброе утро, - отозвалась она, выключая конфорку.

- Ого, нехилое у тебя утро, - голос Марата был бодрым, и…почти не осуждающим. Может быть, и правда, приснилось. – Два часа дня уже.

- Ну, воскресное утро раньше и не наступает, - усмехнулась Лена, накладывая яичницу в тарелку, - чего хотел-то? А то я тут завтракать собралась.

- Ну, вот и отлично, завтракай, одевайся, а я к тебе подтянусь сейчас, - услышала она торопливое стрекотание Марата в трубке.

- Зачем? – удивленно поинтересовалась она, ставя тарелку на стол.

- За надом. - И короткие гудки, последовавшие за этой фразой, убедили Третьякову в том, что появление Марата в её квартире не обсуждается.

Ровно через полчаса Марат, ожидая Ленку в прихожей, переминался с ноги на ногу и на все вопросы подруги о том, куда он собирается её тащить, сначала отмалчивался, а потом отвечал, что собирается отвести её туда, где только её и ждут.

Подходя к большому зданию Дворца Культуры, Лена, ничего не понимая, остановилась и требовательно посмотрела на друга:

- Куда ты меня привёл? На спектакль, что ли? Нашёл, блин, чем удивить. Только меня тут и ждут, конечно. Третьякова Лена – ценительница прекрасного, как смешно, - достав их кармана пачку сигарет, собралась закурить она.

- Давай, ты потом покуришь, а? Я привёл тебя сюда не на спектакль. – Марат, оглядевшись по сторонам, чуть понизил голос. – Ты ведь на гитаре любишь играть и умеешь, так?

- Ну, предположим, - Лена, неохотно засунув пачку обратно в карман, отставила ногу в сторону и опустила руки в карманы куртки.

- Ну, такие тут и нужны, - кивнул в сторону входа в ДК парень и улыбнулся.

- Ты что, Фадеев, обалдел? Самодеятельность, что ли? Разбежалась, - Лена, развернувшись, сделала шаг в обратном направлении, но Марат, удержав её за руку, продолжил:

- Сама ты – самодеятельность, - он усмехнулся, - да стой ты, блин, никто тебя насильно туда не потащит. Кастинг тут проводится, пробы, понимаешь? Гитаристку тут ищут, я в Интернете вчера накопал. А мне тут кто-то давеча жаловался, что ему скучно и тупо, кто это был, не подскажешь? – почесав подбородок, наигранно задумался парень.

- Ага, из меня гитаристка, как из тебя – швея-мотористка. – Хмыкнула Лена, закатив глаза.

– Не умничай. – Усмехнулся Марат, отпуская её руку. – Или тебе слабо?

- Ой, вот только на слабо меня не бери, ладно? Думаешь, знаешь меня лучше всех, и что я куплюсь на твои провокации? – Прищурившись, усмехнулась девушка, складывая руки на груди.

Марат, пожав плечами, улыбнулся и, разведя руками, просто промолчал.

- Ладно, веди, давай. – Обреченно вздохнув, с усмешкой отозвалась Ленка и последовала вслед за другом, который шёл ко входу в ДК с твёрдой уверенностью, что идёт туда не зря.

Глава 17.

Войдя в небольшую комнату-студию старого ДК, Лена почувствовала себя немного неуютно. У противоположной стены за письменным столом сидел мужчина лет сорока, с курчавыми волосами длиной до плеч, на краю этого самого стола полубоком к мужчине сидела красивая улыбчивая блондинка с длинными прямыми волосами, а у правой стены, где стояли музыкальные инструменты, о чём-то оживлённо болтали рыжая глазастая девчонка и маленькая, тоненькая девочка с длинной тёмной косой, с большими глазами и гитарой наперевес.

На диване у окна сидела сидела черноволосая девчонка с двумя косичками, которая, кажется, листала какую-то партитуру.

Картина маслом. Прям сбор любительниц «Барби». С трудом преодолев желание выйти отсюда, плотно при этом закрыв за собой дверь, Лена, зная, что стоящий позади неё Марат ей этого сделать не позволит, сделала шаг навстречу сидящему за столом мужчине.

- Зрасте, - поздоровалась она, чувствуя себя экспонатом кунсткамеры – на неё тут же обратились заинтересованные взгляды всех находящихся в комнате «музыкантш» и этого самого мужчины.

- Здравствуйте, здравствуйте, девушка, - улыбнулся мужчина, - проходите, что ж вы стоите.

- У вас тут гитаристку ищут? – Подал голос Марат, стоявший позади Ленки, понимая, что сама подруга особого энтузиазма не выказывает.

- У нас, - улыбнулась блондинка, спрыгивая с края стола и проходя к барабанам.

«Ага, барабанщица, стало быть», - подумалось Лене.

- Ну, чего ж ты стоишь? Проходи, - жестом пригласил мужчина, - давно играешь на гитаре? – едва увидев скептически-молчаливую девушку, от которой так и веяло уверенностью в собственных силах и «характерностью», он понял, что удачнее типажа для басистки ему не найти.

- Чуть больше полугода. – Отозвалась Третьякова, успевшая снять куртку, проходя и присаживаясь на ручку дивана. Дружелюбные взгляды девушек почему-то вмиг развеяли весь её скептицизм. Их глаза настолько светились жизнью, что она поняла – вот, у кого жизнь полна позитива. Может быть, Марат прав? Стоит найти себе интересное занятие? «Просто хотел, чтобы ты нашла себе занятие по душе, в твоём возрасте это очень важно…», - тут же, как молния, вспыхнуло у неё в памяти, и Лена, почувствовав внезапно подступивший к горлу комок, сглотнула и продолжила: - Я сама училась, на акустике. Нот не знаю. Играю по аккордам. – Решила заранее предупредить она, чтобы избежать лишних вопросов.

- А нам и не надо от тебя никаких нот, - усмехнулся мужчина. – Лерка вон у нас тоже нот совсем не знает, - махнул он головой в сторону блондинки-барабанщицы, которая тут же с улыбкой «виновато» пожала плечами. Лена приподняла уголок губ в ответ.

- Давай для начала познакомимся, - протянул крепкую ладонь мужчина, - меня зовут Сергей.

- Лена, - пожала мужскую руку Третьякова, оглядев комнату – Марата в ней уже не было. Вот предатель! Притащил сюда и свалил под шумок. Мысленно поставив галочку о том, что он ещё своё получит, Лена снова посмотрела на Сергея.

- Я – Лера, как ты уже успела узнать, - улыбнулась сидящая за установкой девушка.

- Аня, - представилась худенькая девушка с огромными карими глазами. Улыбнулась. Лена кивнула в ответ.

- Женя, - улыбнулась рыжая.

- Наташа, - услышала откуда-то сбоку Лена, повернулась – это представилась скромно сидящая на диване брюнетка с косичками.

- Очень приятно, - кивнула Третьякова, чувствуя себя немного неловко – в женском коллективе она в последний раз так долго (более пяти минут) умудрялась продержаться полгода назад – и этим коллективом была её родная Чертановская команда.

- У нас вообще есть ещё одна участница, вокалистка, Алина её зовут, - пояснил Сергей, - но она сейчас в США, возвращается послезавтра.

Лена, сама не зная зачем, кивнула, и, подумав секунду, сказала:

- Ну, я, наверное, сыграть что-то должна. Это ведь прослушивание?

- Ну, разумеется, - кивнул с улыбкой мужчина, и, попросив у Ани её гитару, протянул её Лене.

- Эээ, - Третьякова замялась, - Я на электрогитаре ещё никогда не играла. – Она растерянно посмотрела на мужчину и девчонок. Те, кажется, вовсе не переживали по этому поводу.

- Да она не подключена, - усмехнулся Сергей. - Просто сыграй, как на акустике, любую песню. И напой, пожалуйста. - Лена взяла гитару, положила её на одно колено, и, подумав несколько секунд, прокашлялась и, проведя разок-другой по струнам, поставила первый аккорд и начала играть.

Пальцы начали щекотать стальные струны, перебирая их и складывая звенящие звуки в мелодию. Пара ударов по струнам перед куплетом, пауза. Поставив аккорд, Лена начала:

«Листья жёлтые, большие

Над головой кружатся.

Мы идём, не замечая их.

Над рекой резвятся чайки,

Пролетают самолёты,

Мы идём, не замечая их», - Звонкий мальчишеский голос, которым напевала молодая девушка лет семнадцати, казалось, поразил сидящего в кресле мужчину, так как тот, сложив руки на груди, удивлённо наблюдал за тем, как ритмично двигается поперёк струн бледная ладонь, и вынужден был признать, что играет девушка совсем недурно для самоучки. Это убедило его в одном – в том, что в этой девочке с голосом мальчика определенно есть потенциал. Она спела вторую половину куплета, и, удачно сменив ритм, продолжила:

- «Я не могу уснуть без твоего звонка,

С тобой, как птица, я летаю.

Ты – моя судьба, с тобою счастлив я,

И больше ничего не надо».

Девчонки наблюдали за играющей на гитаре девушкой, и Женя, та, что с рыжими кудрями и яркими глазищами, к концу песни стала легонько, едва заметно подыгрывать Лене на синтезаторе. Третьякова, услышав посторонние звуки, на миг удивленно подняла глаза, но, тем не менее, не сбилась, и продолжила играть уже с фортепианным сопровождением. Получалось неплохо.

Доиграв песню, она, поставив точку финальным аккордом и ударом по струнам, сняла гитару с колена и поставила рядом с собой.

- Вот, как-то так, - заключила она, кладя руки на колени.

- Очень и очень неплохо, – кивнул удовлетворённо мужчина, - довольно впечатляющее продвижение за полгода, молодец.

- Стараюсь, - усмехнулась Третьякова, не зная, что делать дальше – встать и уйти? Они сами скажут: «Мы обязательно вам позвоним» или ей придётся прощаться первой? Но ни то, ни другое её предположение не подтвердились:

- Ну, теперь проведём ещё одно прослушивание, - подмигнул мужчина тоненькой ритм-гитаристке, и Лена в удивленном ожидании уставилась на него. – Теперь девчонки сыграют для тебя, чтобы ты могла определить, хотела бы ты играть в этой группе или нет. – Уже более серьезным тоном продолжил Сергей. Третьякова кивнула – а ведь действительно, ей необходимо послушать, что же играют эти, с косичками, - вдруг ей не понравится? Брюнеточка встала с дивана, и, подойдя к остальным, перекинула через плечо ремень электрогитары. Воспользовавшись тем, что на диване пусто, Лена пересела с его ручки прямо на середину дивана, как раз напротив импровизированной «сцены». Стало очень интересно.

- Лера, споёшь вместо Алины, - обратился к барабанщице Сергей.

Блондиночка, кивнув, четыре раза ударила барабанными палочками друг о друга, и Лена услышала звуки электрогитары, в гармоничном альянсе с ударными.

- «Иванова входит в класс – это раз,

А за ней идёт Петров – это два.

Он её уже хотел, и не раз.

Он уже её имел, и не два…» - Задорно покачивая головой из стороны в сторону и одновременно стуча палочками по барабанам, запела Лера, и Третьякова чуть не поперхнулась только что проглоченной слюной – чего она и могла ожидать, но только не этого – миловидные девочки поют не совсем приличные песенки – эти два факта напрочь отказались селиться у неё в голове, но Лена, с трудом пряча удивлённую ухмылку, молча продолжала слушать.

«Девятый класс, девятый класс

Эта история про нас,

Когда болтались мы друг с другом до зари,

Девятый класс, девятый класс,

И если твой огонь угас,

Наплюй на всё, и то, что было, повтори! »

Весёлый мотив и звуки электрогитары буквально заставляли постукивать ногой в такт музыке, что Лена и делала, сама того не замечая. Песенка была такой хулиганско-девчачьей, если можно было так выразиться. Наверное, именно в этом и была вся её прелесть. В-общем, Третьяковой даже немного нравилось.

- «…После школы всех потянет во двор,

Чтоб разбавить «Клинским» пивом ликёр,

Чтоб нажраться круче, чем в прошлый раз,

Чтобы к предкам доползти, а сейчас…»

А вот тут уже было что-то смутно знакомое… Лена, поджав губы, усмехнулась – такое бывало и у неё, причём не всегда с таким относительно лёгким напитком, как пиво. Услышав это подростковое «хвастовство» в песне, ей почему-то это показалось настолько по-детски глупым, что стало даже немного не по себе оттого, что она, по видимости, со стороны выглядела также.

- «Наплюй на всё, и то, что было, повтори! » - отзвучали последние аккорды. Лена, улыбнувшись, поаплодировала. Забавные девчонки.

- Вот, как-то так, - буквально процитировал её недавнее высказывание Сергей, усмехнувшись. – Так что теперь не только нам, но и тебе есть над чем подумать. Давай-ка телефонами обменяемся, чтобы была возможность связаться, если вдруг мы или ты примем какое-нибудь решение. – Он протянул ей блокнот и ручку.

- Окей, - отозвалась Лена и, взяв их из его рук, записала на листке номер своего телефона.

- Можно и домашний тоже? – Взглянув на написанное, спросил Сергей, снова протянув ей блокнот.

Пожав плечами, Лена записала и домашний.

- А вот это – мой номер телефона, - протянул ей визитку он, - если вдруг ты резко перехочешь вливаться в наш дружный коллектив, то, пожалуйста, позвони, чтобы мы могли не рассматривать твою кандидатуру в басистки. Хотя, должен признать, для нас это может быть довольно неприятной потерей. – Он подмигнул ей так, будто она уже была в коллективе.

Но Лена из всего вышесказанного уловила только одно слово: «басистка».

- Стоп. Какая ещё басистка? – Она округлила глаза от неожиданности, - Я бас-гитару в глаза не видела ни разу! – Она развела руками, всем своим видом как бы говоря: «А я вообще не причём, я в домике».

- Это не страшно, - усмехнулся Сергей. – Сколько струн на басухе, знаешь?

- Ну, четыре, - не понимая, причём тут количество струн, протянула Ленка, явно раздосадованная озвученное новостью.

- Ну, четыре, - переиначил её мужчина, - всего четыре струны, а без них-то группе туго приходится!

- Да знаю я, как важен «бас», и всё такое, - в груди снова больно кольнуло, как бы в напоминание чего-то очень важного, чего-то, о чём вспоминать не хочется. Кто-то совсем недавно очень увлеченно доказывал ей, что бас-гитара вовсе не какой-нибудь «недострунник», а один из важнейших элементов в музыкальном коллективе. Вытерев вспотевшие ладони о джинсы, Лена опустила глаза. – Только играть я на басу не умею. Поэтому, видимо, полезной вам быть не могу. – Она встала с дивана, поправила края задравшейся водолазки, взяла с дивана куртку и, поджав губы, попрощавшись, вышла из помещения, на ходу застёгивая молнию.

***

Тонкий шёлк приятно струился под пальцами, а чётко уловимый запах мускуса и жасмина проникал в уставший мозг через нос, застилал разум, отключал мысли, заставлял просто поддаться искушению и вдыхать его всё глубже и глубже, заполняя пустоты в его насквозь дырявой душе.

Виталий, не стесняясь, провёл широкой ладонью по этому шёлку вдоль грациозно изогнутой женской спины, и, буквально на слух уловив проскользнувшую в этот момент на женском лице улыбку, теснее прижал стройное тело к себе.

Звуки музыки затихли, танец закончился. Подав руку своей партнёрше, он с улыбкой провёл её обратно к столику.

Марина была из тех женщин, которым не нужны и не важны были все эти условности вроде кольца на безымянном пальце, так как своё колечко у неё уже давным-давно имелось. На вопрос Виталия о том, почему она без какого-либо зазрения совести приглашает его на встречу, будучи замужем, она с улыбкой ответила, что, если ему будет легче, пусть представит, что он тоже женат, чтобы они были на равных.

Их ни к чему не обязывающий роман был каким-то урывочным, ярким, но таким поверхностным, что Виталию порой казалось, что все их совместные ночи и вечера – лишь очередной «пунктик» в его распорядке дня. Никакой душевной близости, никакого желания узнать друг друга лучше, поделиться чем-то очень важным, дополняя друг друга и разбавляя чёрно-белую раскраску жизни новыми цветами радуги. Ничего особенного, типичный внебрачный романчик. Вскоре ему это надоело, а чувство собственной незавершенности упорно стучало в его висках, напоминая о том, что его работа в этом приморском городке – лишь очередной лист неинтересной книжонки, которую представляла из себя его жизнь. Уже почти половина сцен фильма отснята, ещё чуть больше месяца ему торчать здесь, и снова его встретит с распростёртыми объятиями Москва, по которой он уже успел так соскучиться.

Было ещё кое-что. Как будто назло, как будто в насмешку над его душевной слабостью ему снилась знакомая девочка в порванных на коленях джинсах. Целых три раза за четыре недели. Самое удивительное, что он никогда не помнил своих снов, а именно эти три он помнит, как будто это было наяву.

В первом сне она была с каким-то незнакомым парнем, курила с ним одну сигарету на двоих. Ему стало настолько противно от подобной антисанитарии и безумно захотелось подойти к ней, отнять сигарету и отшвырнуть подальше этого наглого парнишку в кожаной куртке. Но сколько бы он ни шёл, он ни на шаг не мог приблизиться к сидящей на лавке парочке, и от этого в его груди начинал просыпаться неконтролируемый вулкан. Чем закончился этот сон, Виталий не помнил, но осадок, который остался у него на душе в течение последующего дня, он чувствовал в полной мере.

Во втором сне он видел её совсем издалека – она играла в футбол. На незнакомом стадионе, совсем одна, она бегала с мячом, и делала вид, что обводит невидимых противников. Забивала в пустые ворота, целясь в самые недоступные несуществующему вратарю уголки ворот. И ей, кажется, нравилась эта беготня в одиночестве. Или она просто не знала, что играет сама с собой? Может быть, ей казалось, что на поле есть кто-то ещё? В-общем, после этого бредового сна он тоже ходил сам не свой. Мало того, вечером после съёмок он даже отправился на пробежку на стадион. Ну не дурак ли?

Ну, а третий сон, который приснился ему сегодня, добил его окончательно.

Лена танцевала. Он ни разу не видел, как она танцует. А теперь вот увидел, во сне. Она танцевала так, будто никто не видит. Она танцевала под какую-то незнакомую ритмичную песню, двигаясь ничуть не грациозно, не плавно, а как-то порывисто, импульсивно, вокруг было много людей, но их лиц он не разглядел, их образы были размытыми, чёткой была только она, но было почему-то понятно, что она не одна, что она на этих «танцульках» с кем-то. На ней была чёрная рубашка классического покроя с двумя небрежно расстёгнутыми вверху пуговицами, чуть приталенная и чёрные брюки, она танцевала, как почувствовавший вкус свободы подросток, её улыбающиеся губы двигались, бесшумно напевая играющую песню, и он готов был наблюдать за этим не час и не два, а до тех пор, пока его глаза способны вообще что-то видеть. Настолько реальным был этот сон, что, проснувшись рано утром от противного звонка будильника, он злостно ударил кулаком лежавшую по соседству гостиничную подушку, и, проведя ладонью по лицу, прогоняя сон, понял, что день снова обещает быть напряжённым.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒