Заключительная. 6 страница

- Какая забота, - она закатила глаза, но всё-таки спину от стула отлепила. – И что же нравится тебе? – Лена решила хоть немного «разведать территорию», прежде чем ей придётся знакомиться с его увлечениями.

- Мне нравятся: русская и японская кухни, хорошие сигары, русский бильярд, моя работа… есть ещё кое-что, но об этом ты узнаешь чуть позже. Я думаю, тебе тоже понравится. – Он улыбнулся и увидел на лице девушки обречённую улыбку – она как будто бы говорила: «Сдаюсь, больше ни о чём не спрашиваю».

Ожидая, пока им принесут заказ, они разговаривали медленно, как бы стараясь соответствовать той обстановке неспешности, которая витала здесь – не хотелось ни о чём думать, хотелось просто закрыть глаза, поддаваясь магии приглушённого красноватого света и тихой музыке, которая доносилась из колонок, развешанных в разных уголках зала. Говорили о музыке. Выяснилось, что Лене нравится русский рок, вперемешку с зарубежным, и…Дима Билан. Выяснилось также, что симпатии к кареглазому смуглому обаяшке с ослепительно белоснежной улыбкой никто из её друзей с ней не разделяет. В свою очередь, Лена узнала, что Виталию по душе старый русский рок, зарубежный, в принципе, тоже, популярная музыка, итальянский и русский шансон. При этом Виталий поставил особый акцент на том, что любит именно шансон, а не «блатняк» о тюремной жизни воров, хулиганов и всевозможных «реальных мужиков», живущих «по понятиям».

Лена с интересом слушала его рассуждения о том, что такое шансон, а что такое – «блатняк». И временами улыбалась, замечая, как увлеченно поясняет ей эту самую разницу между двумя этими музыкальными стилями мужчина, при этом довольно оживлённо жестикулируя.

Принесли заказанный сет.

Лена уже минут пять пыталась удержать в пальцах непослушные палочки и злилась, когда ей не удавалось ухватить ими рисовые рулетики с рыбной начинкой.

Виталий откровенно смеялся:

- Да не елозь ты ими друг о друга, - он взял свои палочки в руку и снова показал, как надо их держать. – Вот так, смотри. Указательных палец кладёшь поверх верхней палочки, она у тебя будет подвижной частью. А нижняя палочка должна быть неподвижна. Клади между ними средний палец. – Он снова подвигал верхней палочкой. Лена, сосредоточенно хмурясь, пыталась сделать то же самое. Получилось. Она перестала хмуриться и победно посмотрела на мужчину. – Вот, правильно. Теперь бери ролл, смочи его в соевом соусе и ешь. – Он взял ролл с огромной доски, которую им принесли на двоих, на которой было четыре разных набора рулетиков по восемь штук в каждом, и целиком отправил его в рот. Лена проводила этот ролл в последний путь слегка удивлённым взглядом.

- Ты такой голодный, что ли? Целый ролл в рот засунул, он же еле помещается там, - она усмехнулась, опуская зажатый между палочками ролл в соевый соус.

- А ты попробуй откусить от него кусочек, и поймёшь, почему я его целиком ем, - и усмехнулся, собираясь взять с доски новый рулетик.

Лена приподняла брови, и, вынув ролл из соусницы, откусила. Лучше бы она этого не делала – потому как всё, что после её надкусывания осталось между палочками, посыпалось на циновку, а все губы, благодаря липкости этого самого риса, у неё были облеплены маленькими белыми крупинками вперемешку с майонезом и плавленым сыром. Сделав такое лицо, будто её наглейшим образом надули, она прожевала тот рис, который всё-таки попал ей в рот.

- Ну, спасибо. Неужели нельзя было просто доходчиво объяснить, что в этих роллах всё на соплях держится? – Она облизнула испачканные губы и направила наигранно недовольный взгляд на Виталия.

- Просто опыт показывает, что лучше учиться всё-таки на собственных ошибках, лучше дойдёт. – Он улыбнулся и взял новый ролл. – У тебя вот здесь сыр остался, - он указал пальцем в уголок собственных губ, как бы зеркально отражая то место, где у неё остался след от неудачного опыта по надкусыванию роллов. Но Третьякова, вопреки его ожиданиям, восприняла его указание не как любой нормальный человек, который вытер бы с той же стороны, с которой ему указали, как в зеркале, а потянулась пальцами к абсолютно противоположному уголку губ, воспринимая его «право» как «право», а «лево», как «лево», а не зеркально.

- Нет, не там, - он потянулся рукой к её лицу и одним движением большого пальца вытер остатки сыра чуть ниже левого уголка её губ, - Всё. – Всего один, очень короткий момент, когда его рука касалась её лица, всего один, почему-то панический её взгляд в его блестящие в полумраке зала глаза – и желание поскорее уткнуться взглядом в свою соусницу, возникшее, на удивление, у обоих, но, к величайшему их сожалению, не реализованное, так как этому помешало услужливое: «Пожалуйста», произнесённое официанткой, которая, спустя секунду, поставила перед двумя немного растерянными людьми заказанные коктейли.

- Спасибо, - Виталий, который, судя по всему, первый отошёл от ощущения двусмысленности момента, поблагодарил официантку и, подняв бокал, потянулся им к середине стола, ожидая, пока Лена, легонько кашлянув, прочистит горло, и возьмёт в свою ладонь свой бокал. – Предлагаю тост. Давай выпьем за свободу.

- За какую свободу? – с ноткой удивления в голосе поинтересовалась девушка, поднимая бокал со стола.

- За свободу быть самим собой. – Мужчина выжидающе посмотрел на Лену, которая, судя по её сосредоточенному взгляду, обдумывает целесообразность предложенного им тоста.

- Поддерживаю, - лёгкий звон бокалов, отведённые в стороны взгляды, пара жадных глотков и уже непринуждённое продолжение беседы.

- Слушай, а эти суши очень даже ничего, - отложив палочки в сторону, заключила сытая и вполне довольная Ленка, - так и знала, что вся эта байда про сырую рыбу – тупой чёс, - улыбнулась она, глядя на пустую доску из-под роллов.

Виталий лишь усмехнулся, слушая то, какими словами Лена выражает свои эмоции. Просто и без купюр – возраст обязывает. Он уже и сам успел забыть, каково это – говорить то, о чём на самом деле думаешь, и говорить об этом так, КАК думаешь.

- Ну, разумеется, кто ж тебе положит сырую рыбу, - он отложил свои палочки и вытер салфеткой руки. – Её обрабатывают – либо маринуют, либо запекают, либо коптят.

- Спасибо за информацию, - Третьякова вытянула руки, разминая их. – Ну, когда там мы твои планы реализовывать пойдём? – Судя по всему, всё то время, пока они обедали, Ленкин мозг был занят попытками предугадать, что же такого любит Виталий, с чем хочет познакомить и её. Так это было или нет – неизвестно наверняка, но её заинтересованный взгляд говорил всё за неё.

- Терпение, Елена, терпение. – Виталий откровенно издевался над ней, будто нарочно неспешно доставая деньги из кошелька, расплачиваясь по счёту и улыбаясь.

Третьякова заёрзала на стуле. Как только мужчина расплатился, девушка поднялась, взяла со спинки стула олимпийку, и, не надевая её, направилась к выходу, позвоночником ощущая, как спину её исследует как всегда спокойный, до сих пор не разгаданный взгляд синих глаз.

Усевшись в машину, Лена вытянула ноги и откинулась на спинку пассажирского сидения. С другой стороны в машину сел Виталий, достал ключи из кармана и завёл мотор.

- И куда мы поедем? – Третьякова посмотрела в окно и повернула лицо к водителю.

- Сейчас увидишь. Ну что ты такая нетерпеливая? – Виталий усмехнулся, разворачивая авто и выезжая на дорогу. – Не переживай, я уверен, что тебе понравится. Это должна уметь каждая девушка, особенно блондинка. – Он направил ей в лицо смеющийся взгляд, и, столкнувшись в её глазах с непониманием, недоумением и какой-то опаской, добавил: - Просто к блондинкам всегда особые запросы.

Третьякова не нашлась, что ответить – она попросту ничего не понимала – то ли он над ней издевается, ведя какие-то двусмысленные разговоры, то ли говорит правду, а она не догоняет, что же эта самая правда значит.

Так или иначе, когда они доехали до огромной площадки старого аэродрома, Лена окончательно убедилась, что ничего не понимает.

Мужчина заглушил мотор, и, не доставая ключей, вышел из автомобиля. Лена проследила глазами за его передвижениями и через несколько секунд увидела, что дверь с её стороны открывается, и услышала требовательное:

- Выходи.

Подчинилась – надела олимпийку, вышла из авто, поправила ремень спадающих штанов, закатала рукава и вопросительно взглянула на оглядывающего аэродромную площадку мужчину.

- Что дальше?

- А дальше – садись в машину. – Виталий был серьёзен, но в его глазах проблескивала едва заметная искра.

- Че-его? – Лена уже хотела было сказать ему пару ласковых за то, что он томил её ожиданием, после чего привёз на какую-то заброшенную, пустую площадку старого аэродрома, вытащил из машины, а теперь заставляет её залезать обратно. М-да, ну и развлечения у него.

- Только с другой стороны, - и теперь уже Виталий улыбнулся. – А я сяду на твоё место.

Глаза Третьяковой вмиг округлились:

- Эм-м-м…садиться в водительское кресло? А я же… я не умею водить. Совсем, - сочла нужным предупредить его Лена, у которой при мысли о том, что ей придётся впервые в жизни сесть за руль, при этом абсолютно ничего не зная о том, как управлять автомобилем, вмиг проснулось чувство паники где-то в районе подреберий.

- Я догадывался, - усмехнулся Виталий, - ну, а вождение – одно из моих любимых развлечений. Я очень люблю иногда погонять по ночной трассе, это здорово разгоняет кровь в венах и поднимает настроение. Вот и тебя решил научить. Женщина за рулём – это не катастрофа, это – недобросовестная работа инструктора. Ты вообще когда-нибудь сидела за рулём?

- Нет, - Лена посмотрела в сторону рощи, которая начиналась в какой-то сотне метров от края огромной площадки аэродрома. Голос, вопреки её воле, дрогнул, но она изо всех сил старалась не показать волнения.

- Не страшно. Всё когда-нибудь бывает в первый раз. – Виталий обошёл автомобиль и открыл дверь, подзывая одной рукой Лену, чтобы та тоже подошла к нему. – Садись. Не бойся - ничего сверхъестественного в этом нет. Я буду направлять тебя и подсказывать последовательность действий, у тебя получится, обещаю, - он улыбнулся едва-едва, так, будто широкой улыбкой боялся испортить историческую значимость момента.

- А я и не боюсь, - пожала плечами Лена, приподняв подбородок, - что, многих уже научил, да? – в её голосе слышался не интерес, а какой-то едва уловимый вызов, как будто она старалась указать ему на то, что раскусила его в том, что он наверняка считает её одной из многих.

- Если говорить начистоту, то нет. Ты – первая, кому я преподам подобного рода урок. – Усмехнулся мужчина, всё ещё держа перед ней дверь открытой. – Давай, меньше болтовни – больше дела. Садись.

Лена, ещё раз взглянув на него с видимым недоверием, дрыгнула ногой в любимой манере и залезла в салон.

- Ну, что, готова? – Виталий пристегнулся, повернул лицо к Лене. – Пристегнись.

Третьякова, нащупав слева от себя гладкий ремень безопасности и, потянув его на себя, пристегнулась.

- Готово.

- Предупреждаю сразу: здесь коробка передач автоматическая, так что та последовательность действий, которой буду учить тебя я, автомобилям с механической коробкой не подходит.

Лена кивнула, хотя на самом деле мало что поняла из того, что сказал ей Виталий.

- Не поняла, да? – Улыбнулся мужчина. Лена, усмехнувшись, кивнула.

- Ну, в общем, у автомобилей коробки передач бывают двух типов: механическая и автоматическая. Каждый водитель выбирает для себя тот автомобиль, управление которым для него будет максимально комфортным. Кому-то больше по душе автомобили с механической коробкой передач, кому-то – с автоматической. Основная разница между автомобилями с разными коробками передач в том, что в машинах с механической коробкой – слева находится педаль сцепления, с помощью которой переключаются скорости. Посередине – находится педаль тормоза, а справа – педаль газа. В автомобилях с автоматикой – всего две педали. «Газ» и «тормоз». Сколько педалей видишь у себя под ногами? – Он кивнул куда-то вниз.

Лена, проследив направление его взгляда, посмотрела под ноги.

- Две, - повернула к нему лицо.

- Вот именно. И поэтому, если тебе придётся когда-нибудь сесть за руль машины с механической коробкой передач, не пугайся, увидев там «лишнюю» педаль, - он улыбнулся и посмотрел на сосредоточенную Ленку с каким-то отеческим снисхождением.

- Да что ты заладил: «не бойся», «не пугайся»… Я ведь не принцесса какая-нибудь! Хватит болтовни, учи, давай. – Она сжала руки на руле, повернула к нему требовательное лицо и, увидев ухмылку, с которой Виталий отвернулся к окну, ещё больше завелась.

- Ладно, бесстрашная ты наша, - усмехнулся он, заметив, как на её лице загорелось нетерпение, - ставь ногу на левую педаль. Это педаль тормоза. Поворачивай ключ зажигания вправо. - Лена проделала то, что скомандовал ей «инструктор», телом почувствовав, как завёлся где-то глубоко внутри автомобиля мотор.

- Молодец. Теперь видишь этот рычаг? Это ручник. – Он указал на торчащую из нутра машины между сидениями «палку». – Нажми кнопку, потяни его и опускай. – Он заметил, что Лена замялась на секунду, но быстро сориентировалась и выполнила то, о чём её просили.

- Э-э, как-то так. – Она отпустила рычажок и опустила руку на руль. – Что дальше? – Посмотрела на мужчину, ожидая дальнейших указаний.

- Теперь, - продолжил Виталий, - передачу включай в положение D. Вот здесь двигаешь рычажок, - он указал, какой рычажок нужно подвинуть. Лена выполнила – ей начинала нравиться эта игра в учителя-ученицу.

- Вот, отлично. Ну, теперь тормоз отпускай, - он выжидательно взглянул на Третьякову и та, выдохнув, отпустила тормоз. На губах его играла почти незаметная улыбка.

Лена, отпустив тормоз, до боли в костяшках пальцев сжала их на руле – машина начала двигаться.

- Чёрт! Она катится! – Она резко повернула лицо, на котором сейчас можно было прочесть глубокое недоумение и лёгкий оттенок паники. – Я ведь даже ещё газ не нажала, а она поехала! Что делать? – Она нетерпеливо искала ответ на лице мужчины, который улыбался уже шире, заметив, как переволновалась от неожиданного движения автомобиля его ученица.

- Ну, для начала было бы неплохо, если бы ты смотрела на то, куда ты едешь, а не на меня с такой паникой в глазах. Кто-то мне говорил, что не боится. Интересно, кто это был? – Виталий приподнял брови, насмешливо гримасничая, и, когда Лена резко отвернулась и, посмотрев через лобовое стекло на дорогу, надула губы, добавил: - А теперь жми на газ.

Обида за задетую гордость взыграла в мозгу взбалмошной девушки, и она раздражённо надавила ногой на педаль газа. Машина, до этого ехавшая со скоростью беременной улитки, резко рванула с места и погнала по аэродромной площадке.

- Эй, Лена, ты чего?! – Виталий повернул к ней лицо, и, видя, что Третьякова шокирована не меньше его, добавил: - плавно надо жать, плавно! Пла-а-авно нажми на тормоз, потихонечку скорость сбрасывай.

Лена, чувствуя, что щёки загорелись каким-то ужасно обжигающим огнём, а ладони жутко вспотели и задрожали, медленно нажала на тормоз. Машина начала сбрасывать скорость.

- Т-так? – Она размяла пальцы на руле и, на мгновение повернув лицо к Виталию, снова вперилась взглядом на дорогу.

- Т-так, - передразнил со смешком мужчина, - ну у тебя и характер, Третьякова.

- Нормальный у меня характер, - буркнула Лена, чуть расслабив пальцы. – Это машина у тебя дикая какая-то, - в груди по-прежнему гулко билось сердце, ещё не отошедшее от незапланированной пятисекундной гонки.

- Это ты у меня дикая какая-то, - снова усмехнулся Виталий, опираясь локтем об окно. – Ни я, ни машина моя есть тебя не планируем. Так что расслабься и получай удовольствие. – Он бросил в её сторону быстрый взгляд и отвернулся к окну.

Лена снова сжала ладони на руле. В груди неприятно засаднило. От перебоев сердца не осталось и следа. Только неприятное чувство где-то в середине грудной клетки и противное щекотание за ключицами. Чувство, будто она сидит на бочке с порохом. Страх? Паника? Нерешительность? Кажется, всё вместе.

Слишком близко. Слишком глубоко удалось забраться ему за столь короткий срок в её и без того запутанную жизнь. Боязнь сделать что-то не так, подарить напрасную надежду, спровоцировать на что-то – всё это мешало Лене расслабиться и постоянно держало её в напряжении. Интересно, а за рулём можно курить?

Будто прочитав её мысли по её сосредоточенному, и, казалось, измученному размышлениями лицу, Виталий заставил её проснуться от её собственного, внезапно начавшегося самокопания:

- Ну, вот чего ты сжимаешься вся? Не думай ни о чём. – Его голос ворвался в разум не сразу, но смысл слов дошёл до Лены довольно быстро.

- Я ни о чём не думаю. – Машина медленно, но равномерно едет по площадке, преодолев уже больше половины взлетной полосы.

- Врёшь. – Виталий вздохнул, потер пальцами лоб, посмотрел в окно, потом перевёл взгляд на девушку и продолжил: - Тебе некомфортно? Я тебя смущаю? Если так, только скажи, я не буду мешать тебе жить своей жизнью. Просто скажи, ладно? – Сказал и замолк, не отводя взгляда от её лица, на котором в одно мгновение промелькнула тень облегчения.

- Всё нормально. Правда. Просто день хреново начался. – Повернув к нему лицо, устало улыбнулась Третьякова, - Мне комфортно. Просто не надо ближе. – Высказав несколько мутно основную мысль своих переживаний, она снова отвернулась. Было почему-то трудно продолжать смотреть в глаза этому взрослому, но сейчас какому-то растерянному мужчине.

- Ты считаешь, что я слишком близко? – слегка удивлённые нотки в его голосе заставили Лену незаметно усмехнуться – взрослый мужик, а интонация, как у недоумевающего ребенка.

– Просто близко. Я потому и попросила, чтобы не стало «слишком». – Разговор начинал напоминать Лене какой-то глупый сериал, уж больно картинными были их реплики. А такую «картинность» она ненавидела больше всего в любого рода человеческих отношениях.

- Понял, не дурак. Ну, что, друг, товарищ и брат, поворот разучивать будем? – Он улыбнулся почти совсем так же, как несколько минут назад, когда она только села за руль, но в улыбке этой было уже что-то… просто что-то.

- Будем, товарищ инструктор, - Лена усмехнулась, и, приближаясь к повороту, под чутким руководством опытного автолюбителя, сидящего в соседнем кресле, вполне удачно вписалась в него.

Глава 11.

На пути обратно машину, разумеется, вёл Виталий, а одухотворённая Третьякова лишь блестящими глазами рассматривала пролетающие мимо рекламные стенды.

- Ну, как, тебе понравилось? – мельком взглянув на неё, отвернутую к окну, он снова перевёл взгляд на дорогу.

- Ещё как, - Лена улыбнулась, не поворачивая лица, - мне очень захотелось получить права. – Она, наконец, повернулась к нему, и увидела, как на его лице расползается улыбка.

- Это хорошо, значит, я добился того, чего хотел, - он продолжал улыбаться и вести машину, как ни в чём не бывало, не смотря на то, как Ленино лицо потихоньку вытягивается.

- И чего же ты хотел?

- Хотел, чтобы тебе чего-то захотелось, - он продолжал улыбаться, - чтобы ты нашла себе занятие по душе. Это так важно в твоём возрасте. – Он мимолётно взглянул на неё, отчего где-то внутри у неё колыхнулось неприятное чувство: «Особенно в твоём возрасте…чтобы ты нашла себе занятие»…она что, малолетняя беспризорница, которую необходимо занять чем-то, чтобы она, наконец, сменила свой весьма нездоровый образ жизни?

- А ты что у нас, исполняющий обязанности исправительной колонии для несовершеннолетних? – С раздражением в голосе отозвалась Третьякова, возмущенная подобным его отношением к себе. Ещё чего не хватало – он разговаривает с ней так, будто она – маленькая несмышлёная девочка, которую он, взрослый мудрый дяденька, пытается наставить на путь истинный. Лучше бы уж домогался. Нахмурившись, Лена отвернулась к окну, уже без энтузиазма изучая городские пейзажи.

- Господи, ну ты и язва, - закатил глаза мужчина, усмехаясь.

- Какая есть, - не поворачивая головы, отрезала Лена, складывая руки на груди. – Других не держим.

- Я совершенно другое имел в виду, Лен, - взглянув на неё, снова перевел взгляд на дорогу мужчина. – Я хотел сказать, что когда есть любимое дело, то жизнь кажется ярче – а это для подростков особенно важно, так как они – люди эмоциональные, и им просто необходима яркость красок. Я ведь прав? – Он приподнял брови, чуть прищурив глаза, надеясь, что Лена всё же смилостивится и повернёт к нему обиженное лицо.

- Предположим, - отозвалась она, нехотя развернувшись и смотря прямо перед собой, а не в окно.

- Так в чём дело тогда? – Примирительным тоном осведомился он, изредка поглядывая в её сторону.

- Ладно, забей. Нормально всё, - отмахнулась Лена, убирая руки с груди и расправив плечи, чтобы не казаться букой.

- Ну, вот и здорово. Куда поедем? – уже совсем другим тоном, более задорным, что ли, поинтересовался Виталий, ведя автомобиль по улицам Марьино.

- Не знаю, - удивлённо взглянула на него Лена. Он что, планирует ещё куда-то её везти? – Домой, наверное.

- Ну, домой, так домой, - пожал плечами Виталий, и, пропустив нужный поворот, повёл машину дальше.

- Эй, ты куда? – Лена проводила взглядом оставленную позади узкую улочку и повернулась к мужчине, одарив его недоумевающим взглядом.

- Домой, как ты и сказала. Ко мне, - уточнил он, усмехнувшись, и, заметив, что на лице девушки проступает неоднозначное выражение, добавил: - Если ты, конечно, не возражаешь. Просто я у тебя в гостях был, а ты у меня – нет. Вот и решил, что сегодня ты можешь побыть моей гостьей. – Он приподнял брови, как бы спрашивая её мнение. Лена задержала на нём оценивающий взгляд, после чего поправила растрепавшиеся на макушке волосы и ответила:

- Ладно, рули, командир. – И, усмехнувшись, откинулась обратно на сидение.

***

Старые отреставрированные дома в центре Москвы выглядели если не как музейные экспонаты, то хотя бы как дорогие памятники культуры. И, когда автомобиль Виталия остановился возле одного из четырёхэтажных зданий, Лена с явным интересом оглядела его, как бы оценивая светло-голубую штукатурку и явно не вяжущиеся с общим обликом здания металлопластиковые окна.

- Прошу, - Виталий, выйдя из машины, открыл дверь с Лениной стороны и протянул руку. Третьякова уже практически по привычке подала руку в ответ и вышла из авто. Поправив пояс джинсов с зачем-то застегнув «молнию» джинсовой олимпийки, она огляделась.

- Ну, вот и приехали. – Посмотрел куда-то вверх, должно быть, на собственные окна, Виталий. – Только вот у меня к чаю совсем ничего нет, - виновато пожал плечами он, складывая в карман пальто серебристые ключи от автомобиля. Сходим в магазин, тут недалеко. Хорошо?

- Ну, разумеется, я чай без торта пить отказываюсь, - хмыкнула Лена, приподняв подбородок, а после, закатив глаза от увиденной на его лице смеющейся улыбки, огляделась в поисках магазина.

- Пойдём, обжорище, - усмехнулся Виталий, обхватывая тонкое запястье девушки, и направился в сторону ближайшей кондитерской.

Когда они подходили к его дому уже с запакованным в фирменную розовую коробку тортом, на душе Лены, в противоположность царившего там парой десятков минут ранее позитива, творилось что-то не очень приятное. То, с какой заинтересованностью осматривала то её, то Виталия, средних лет продавщица, совершенно ей не понравилось. Казалось, что буравя её взглядом, пока она, Лена, выбирала торт, та думала о том, сколько же получает она за свои предполагаемые услуги взрослому мужчине, который явно не являлся её отцом. И, когда Лена обратилась к Виталию по имени, лицо продавщицы, сомнения которой были, судя по всему, окончательно развеяны, выдало все её мысли по поводу колоритной пары, которая посетила этот небольшой кондитерский магазинчик: «Лолита. Чем же он тебя держит, девочка? ». Либо это была паранойя, либо их невинное общение действительно со стороны кажется каким-то нелицеприятным действом. Это пугало. И очень подстёгивало. Странно, но последнее чувство было сильнее первого, и от этого первое чувство проявлялось всё ярче. Двумя словами, - замкнутый круг.

***

Разувшись и сняв куртку, Лена не спеша прошла по коридору в гостиную. В углу комнаты стояло несколько раскрытых коробок, но в остальном комната была довольно чистой и аккуратной. Только мягкая мебель была немного старомодной, что вызвало в девушке удивление.

- Это твоя квартира? – спросила она, оглядываясь.

- Ты, наверное, из-за мебели спрашиваешь? – Усмехнулся Виталий, заметив Ленино лёгкое удивление. – Не моя, снимаю. До покупки собственной пока дело не доходит, - досадливо поджав губы, добавил он.

- А ты недавно переехал, да? Коробки стоят… - прошлась по комнате Третьякова, разглядывая практически не обставленную комнату – судя по всему, её знакомый – ещё больший минималист, чем она сама.

- Ну да, прямо перед отпуском. Просто отпуск дали неожиданно, сразу после переезда узнал о нём, - он пожал плечами, подошёл к шторам и раздвинул их.

- Просторно тут у тебя, - она вышла из гостиной и направилась в сторону спальни. Не спрашивая разрешения, засунула голову в дверной проём, оглядела помещение и только потом шагнула в комнату. Ворсистый серо-зелёный ковёр приятно примялся под её ступнями, даря ощущение уюта. Как же, всё-таки, важно выбрать правильный ковёр – кому как, а Ленке казалось, что если в доме неприятный на ощупь ковёр на полу, то этот дом какой-то негостеприимный, что ли.

Такое же серо-зелёное покрывало на двуспальной кровати, - заметно, что спальню новоиспеченный жилец оборудовать по-своему всё-таки успел, дубовая тумбочка возле изголовья, и лампа с бежевым абажуром на ней. А под лампой – аккуратное фото в стеклянной рамке – очаровательная девочка лет четырёх с невероятно выразительными ямочками на щеках и задумчивыми синими глазами. Выходит, у него есть дочь.

Виталий вошёл следом. Заметив её задержавшийся на фото взгляд, произнёс, опершись плечом о дверной косяк:

- Это дочка моя, Алиса. Ей четыре. – Лена обернулась, приподняла уголок губ:

- Славная. А где она? – Засунув руки в карманы штанов, поинтересовалась она, перемявшись с пятки на носок.

- Она – в Иркутске живёт, со своей матерью. Мы разведены, - ответил он, замечая за собой немного излишнюю откровенность – она ведь ничего не спрашивала по поводу того, состоит он в браке или нет. Но предупредить почему-то всё-таки счёл нужным.

- Понятно, - Лена поджала губы, перемялась с ноги на ногу и развернулась к мужчине. – Ну, что, чай пить будем, или как?

- Будем, - улыбнулся Виталий, выходя из комнаты. Лена ещё раз оглядела комнату, подошла к окну, отодвинула прозрачную тюль и выглянула в окно – постепенно приближался вечер – небо постепенно окрашивалось в розоватые краски, хотя до сумерек ещё было далеко – еще минут сорок, как минимум – на часах было только десять минут шестого. Хотелось приоткрыть окно и закурить – уж больно привлекательным был гладкий белый подоконник. Присев на краешек, она прислонилась головой к откосу, достала из кармана зажигалку. Поднеся её к лицу, чиркнула колесиком – загорелся тёплый огонёк, отражаясь в её стеклянном взгляде. Поводила им перед лицом туда-сюда, погасила, чиркнула ещё раз, легонько подула на пламя, сама не зная, что хочет сделать – сильнее разжечь его или же погасить. От созерцания сей картины её отвлёк немного удивлённый голос:

- Лен, ты чего тут сидишь? Пойдём на кухню, а то мне скучно одному торт резать, - улыбка на лице мужчина граничила с нерешительностью, как будто ему было безумно интересно, о чём сейчас думала она, глядя на оранжевое пламя, но он всё никак не мог даже предположить, о чём именно.

Она обернулась, задержала взгляд, как будто собирая в кучу разбежавшиеся по разным уголкам мозга мысли, потушила огонёк зажигалки и, положив её на подоконник, отозвалась, поднимая свою пятую точку с края подоконника:

- Иду, - и, задвинув штору обратно, как было до её наглого вторжения в его спальню, она поправила края водолазки и направилась на кухню.

***

- Лен, я, наверное, не в своё дело лезу, - начал Виталий, отпивая из кружки горячего чаю, - но очень хочу кое о чём тебя спросить. Можно?

- Ну, ты спроси, и узнаешь, можно было спрашивать или нет. – Усмехнулась Лена, откусывая кусок торта, внутренне напрягшись.

- А что будет, если вопрос будет из категории «О чём нельзя»? – приподнял брови Виталий, улыбнувшись уголком губ, сидя напротив согнувшейся над тарелкой в три погибели Ленкой, которая старалась не ронять крошки на скатерть и поэтому ела над самой тарелкой.

- В глаз, что же ещё, - со смешком отозвалась она, жуя торт, - ну, или ещё куда-нибудь, где побольнее.

- Устрашающе. – Мужчина усмехнулся, - но я всё-таки спрошу, - поставил чашку перед собой, держа ещё двумя ладонями.

- Давай уже, - всё-таки решила взять для торта ложку Лена и потянулась к лежащему возле сахарницы серебристому прибору.

- Откуда ты тогда шла? – он задержал на ней пристальный взгляд, изучающе глядя куда-то на уровне её лба.

- Когда – тогда? – Посмотрев в тарелку, решила уточнить Лена, отламывая ложкой очередной кусочек торта.

- Ну, тогда, в Одинцово. Когда дождь был, помнишь? – он снова отпил из кружки, опустив взгляд на стол, чтобы не смущать девушку своим пристальным пытливым взглядом.

- А какая разница? – удивлённо приподняла брови Лена, копаясь ложкой в оставшейся половине кусочка. Подняв взгляд, увидела, что Виталий старается на неё не смотреть. Смущать, стало быть, не хочет. Как трогательно. – Мы парня одного в армию провожали. – Сменила гнев на милость она, заметив, что мужчина уже явно пожалел о том, что вообще задал этот вопрос. Вот почему между ними уже в который раз возникают неловкие ситуации? Ну что за сериалы…

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒