Заключительная. 1 страница

Стр 1 из 16Следующая ⇒

Автор: Monita

Название: Старшеклассница

Жанр: RPF, Romance, Action

Рейтинг: R

Статус: закончен

От автора: Все события фан-фика являются плодами больной фантазии автора, и не более того.

а Леночке Кошевой спасибо огромное за суперское стихотворение, которое она написала к " Старшекласснице".

Девчонка малолетняя,

Не знаешь чтотворишь!

Ты мне, как солнце летнее,

Всю душу бередишь!

Мир кажется раскрашенным,

Мазками вкривь и вкось.

Характером безбашенным,

Что *оторви и брось*!

В тебе не совместимое,

Как в космосе полет.

И то, непостижимое,

Так манит и зовет

Нежна, груба, таинственна,

Загадка для меня.

Но знаю ты - единственна,

И я люблю тебя!

Глава 1.

До ближайшей автобусной остановки, от которой сейчас собирался тронуться бело-зелёный автобус, оставалось около пятидесяти метров, и спортивная девушка без труда преодолела это расстояние всего за какие-то несколько секунд.

Сегодня она снова опаздывала в школу – неудивительно – постоянный недосып и отсутствие желания в эту самую школу ходить делали своё дело. Но сегодня Лена сделала исключение – сегодня она решила посетить занятия по одной простой причине: завтра – первая игра городских соревнований по футболу среди школьных команд, и Лена обещала выступить за школу – ибо только по этой причине (потому, что она была спортивной гордостью Марьинской школы), она всё ещё там числилась как ученица. Бывшая участница футбольной команды «Чертаново-88», она, даже бросив из-за глупой болезни любимое дело, по-прежнему любила футбол до дрожи в ладонях и использовала любой шанс хоть ненадолго вернуться в прежнюю колею.

Чертыхнувшись, белокурая девушка в порванных на коленках штанах вскочила на нижнюю ступеньку автобуса, почувствовав, как двери медленно, но верно пытаются сплющить её и без того довольно худую фигуру.

Пять минут толкучки – и школа встретила не самую прилежную свою ученицу Лену Третьякову с распростёртыми объятиями. Подойдя к новенькому голубого цвета зданию, она неприязненно повела плечами и вошла внутрь.

Пара пойманных привычных косых взглядов в свою сторону от местных гламурных красавиц – и она уже достигла класса химии.

Сев на своё место рядом с Маратом, одним из своих школьных приятелей (ну, если его можно было так назвать), она выложила из сумки немного помятую тетрадку, положила её перед собой и достала из кармана олимпийки трезвонящий мобильник.

«Скорый поезд к дому мчится,

Полечу домой, как птица,

Полечу, как птица, я!

Жизнь начнётся без авралов,

Сундуков и генералов -

Демо-би-ли-за-ция! »

- У аппарата, - небрежное движение головой с целью смахнуть со лба постоянно мешающую чёлку.

- Леныч, сегодня никак не получится собраться, у меня завал на работе, а Саньку повестка пришла, прикинь?! – возбужденный и слегка нетрезвый голос Витьки Недомина заставил Третьякову улыбнуться – всё, как всегда.

- Вить, я тоже никак, у меня тренировка, завтра за школу играю, - хрипловато отозвалась Лена, теребя край олимпийки и закидывая ногу на ногу. В кабинет зашла высокая блондинистая учительница. – Всё, училка явилась, до связи. – Нажав на «отбой», Третьякова поднялась вместе со всеми и, впервые за неделю, которую она не появлялась в школьных стенах, поприветствовала преподавателя.

- О-о-о, кого я вижу, неужели Третьякова? – удивлённо приподняла брови учительница, кокетливо поправляя спадающие очки в тонкой оправе. - Что же заставило тебя почтить своим присутствием мой скромный урок? Решила выяснить, как получить этиловый спирт в домашних условиях? – несколько смешков прокатилось по классу, на что Третьякова, чуть прищурившись, отозвалась:

- То-то я гляжу, вы уже успешно освоили эту процедуру, вот почему наш трудовик на пару с ОБэЖэшником постоянно посещают ваш кабинет вне занятий. – И снова хор смешков по классу – хоть Третьякову в классе не очень-то и обожали, но уважали – с этим не поспоришь. Хотя, может быть, не столько уважали, сколько побаивались и ценили её меткие замечания. Белокурая химичка встрепенулась и, процедив:

- Садитесь, - рывком раскрыла журнал.

Как ни странно, учебный день пролетел для Лены незаметно, обернувшись для неё грациозной «лебедью» по химии в журнале, сопровождаемой довольной ухмылкой преподавательницы, которая, наконец, почувствовала себя отмщённой.

Подходило время тренировки, и Третьякова уже потирала руки от нетерпения, спускаясь с школьного крыльца в сопровождении Марата, а, точнее, сопровождая его. Он вышел покурить перед тем, как идти домой, а она пошла за компанию – курить сейчас она не собиралась – впереди была тренировка и лёгкие ей нужны были более или менее чистыми.

Да-да, спорт – единственная вещь, которая могла заставить её отказаться от предложенной сигареты, в любом другом случае она легко поддерживала приятелей и курила «за компанию». Хотя, назвать это полноценным курением всё-таки пока было трудно. Скорее, это можно было назвать баловством. Во всяком случае, это «баловство» продолжалось уже полгода – с тех пор, как она вынуждена была уйти из своей футбольной команды. До сих пор один только вид тонометра вызывал в Лене тошноту – из-за этого мерзкого и до тошноты точного предмета, ну, и, разумеется, из-за постоянных головокружений и внезапной слабости, ей был поставлен неприятный диагноз – ВСД (от автора: вегето-сосудистая дистония - заболевание сердца и сосудов, связанное с нарушениями артериального давления, иногда наблюдается в подростковом возрасте). Но всё-таки она по привычке винила врачей и медсестёр, которые то и дело напяливали ей на плечо синюю широкую полоску и с озабоченными лицами что-то записывали в её карточку.

* * *

Итак, ВСД. С тех пор её жизнь превратилась в одну длинную серую полосу. То время, которое ранее было занято тренировками, она теперь проводила в безделье дома, сначала – бездумно переключая каналы телевизора, чуть позже – сделала попытку снять со стены коричневую акустическую гитару брата. Снять не получилось, получилось только расстроить – по неопытности она, пытаясь снять гитару со стены, хватала её за муфту, постоянно дёргая колки, что и заметил брат, однажды сняв гитару и услышав, что струны явно звучат в разлад.

- Кто гитару расстроил? – спросил он тогда с упреком, - Ленка, ты трогала?

- Я научиться хотела, - чуть помедлив, всё-таки сказала правду она, чувствуя себя ужасно неловко, всегда такая самостоятельная, она не хотела прибегать к помощи брата.

Заметив, что сестра будто переступает через себя, признавая свой «ляп», брат чуть насмешливо, но тепло улыбнулся, и сказал:

- Могла бы попросить, я бы научил, - похлопал он по плечу немаленького роста сестру, - научить?

- Научи, - обворожительно улыбнулась брату Лена, зная, что её улыбка действует на него безотказно, впрочем, как и на всех родственников – только её ангельская улыбка заставляла их порой забыть все те переделки, в которые она успешно попадала с тех пор, как…да, в общем-то, с самого рождения.

После этой просьбы Сергей и дал первый урок игры на гитаре своей шестнадцатилетней сестре. Урок этот состоял из четырёх простых аккордов, которые Лена упорно осваивала день за днём, в кровь стирая подушечки тонких пальцев. Но спортивный характер и куча свободного времени сделали своё дело – уже через три недели она вовсю играла на Серегиной акустике любимую «Звезда по имени Солнце». Тогда же и возник соблазн поделиться своими достижениями с кем-нибудь ещё – и однажды, идя из школы домой, проходя мимо соседнего подъезда, она заметила Сашку, Витьку и Костю, которые, сидя на лавочке в сопровождении пары литров пива, бацали на потрёпанной жизнью гитаре что-то из репертуара «Сектора Газа».

Костю и Витю она знала ещё с незапамятных времен – не зря ведь с самого раннего детства во дворе вместе мяч гоняли? Детство Третьяковой было хоть и хулиганским, но весёлым – с Костиком и Витькой они не раз попадали в переделки, но выбирались всегда вместе и с задором, прекрасно зная, что завтра снова во что-нибудь вляпаются. Потом в её жизнь пришёл профессиональный футбол, а в жизнь Кости и Витька – Саша. Саша приехал из Питера и поселился в их доме, в третьем подъезде. Странно, но Лене он не понравился, как только попытался влиться в их компанию. Да и Ленина жизнь, в общем-то, тогда кардинально изменилась - тренировки отнимали всё больше времени, и гулять в такой родной и привычной компании старых друзей Лене уже было некогда. Вот именно Саша и занял тогда её место в «пресвятой троице». С тех пор изменилось многое – на смену футбольному мячу, постоянно болтавшемуся у них под ногами, пришли докуренные до фильтра «бычки», пробки от пивных бутылок, ставшие постоянными знаками того, что «здесь были Саша, Витя и Костя». Лена было неприятно наблюдать, как идёт под откос жизнь её некогда лучших друзей, да и, собственно, некогда было наблюдать – жизнь и без того была полна впечатлений, эмоций, целей и способов их достижения.

И вот, однажды, возвращаясь из школы домой и увидев неразлучную троицу на привычной лавочке с гитарой, она, секунду помедлив, решила подойти и поприветствовать старых приятелей.

- О-о-о, Леныч! Сколько лет, сколько зим, садись, подруга, - более или менее трезво улыбнулся Витька, который явно был рад увидеть старую приятельницу. Третьякова отметила, что всё-таки, улыбается он вроде бы трезво. По крайней мере, пока.

- Привет, пацаны. Что играем? – с видом опытной гитаристки поинтересовалась она, заваливаясь на лавочку рядом с Костей, который держал в руках немного потрёпанную классическую гитару с натянутыми на неё металлическими струнами, вместо положенных нейлоновых.

- Ленок-Ленок, сто лет не виделись, а ты, вместо того, чтоб руку другу пожать, про гитару спрашиваешь, - усмехнулся Костик, кладя Ленке на плечо крепкую руку, по-дружески чуть сжимая. Лена улыбнулась – сразу вспомнилось прошлое, вспомнилось, как эта же самая рука вытаскивала её, когда её нога провалилась между балками на заброшенной стройке.

- Прости, Кость, просто увлечение сказалось, - улыбнулась Ленка и пожала крепкую ладонь.

- А ты играешь? – удивлённо спросил Сашка, прищурив тёмно-карие, почти чёрные, глаза, и доставая изо рта вонючую сигарету.

- Играю, немного, - не без гордости заявила Третьякова, смерив Сашку недоверчивым взглядом и, положив ногу на ногу, поправила края джинсовой куртки.

-Ну, так сыграй что-нибудь, - насмешливо отозвался Сашка, снова поднося ко рту почти до фильтра докуренную сигарету.

Лена, ни слова не сказав, взяла из рук Костика гитару, провела ладонью по грифу, положила на колено, выдохнула и, не без волнения, поставила первый аккорд.

- «Белый снег, серый лёд

На растрескавшейся земле…

Одеялом лоскутным на ней

Город в дорожной петле.

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет,

А над городом – жёлтый дым,

Городу – две тысячи лет,

Прожитых под светом звезды по имени Солнце…» - от природы чуть хрипловатым, мальчуковатым голосом спела она, старательно переставляя аккорды и чисто, натренированно, проводя пальцами правой руки по струнам, отбивая нужный ритм.

Закончив играть, она подняла глаза – Витька, совсем как раньше, восторженно улыбался, и Лена прекрасно понимала, почему – он был к ней неравнодушен, ещё когда они были совсем детьми, и даже сейчас, видимо, испытывал к ней немного больше, чем дружескую симпатию. Костя – уважительно качнул головой, замечая:

- Круто ты, Третьякова. Я и не думал, что ты играешь, - и снова потрепал по-дружески её за плечо.

- Да, неплохо, - подал голос Сашка, протягивая ей сигарету из собственной пачки, - бери.

- Да так, учусь по-маленьку, - сделала равнодушное лицо Лена, и, увидев перед собой протянутую пачку, мельком взглянула на Сашу, и ответила: - Не курю.

- А, спортсменка, как же, - хмыкнул Санька с таким видом, будто сказал что-то крайне для неё обидное.

- Ага, бывшая, - опустив голову, сосредоточенно изучая взглядом свои кроссовки, пробурчала Третьякова, вспомнив, почему, собственно, она сейчас здесь, а не на тренировке.

- Ну, значит, теперь можно, - видимо, не заметив перемены её настроения, усмехнулся Саня, всё ещё держа перед ней раскрытую пачку.

Витя бросил взгляд на сосредоточенное лицо Лены, изучающей подошву своего кроссовка на закинутой на ногу ноге, потом перевел взгляд на Сашку, и недовольно бросил ему:

- Убери.

И в этот момент в Лене, по-видимому, что-то щёлкнуло, и она, протянув руку, достала из пачки сигарету.

Так началась в её жизни очередная полоса – чёрная или белая – Лена и сама не могла понять. Смотря, с какой стороны посмотреть – вроде бы, белая – в её жизни снова появились старые друзья, время текло теперь не так медленно, но, вроде бы, и не совсем белая – пара новых вредных привычек вкупе с постоянными бесцельными шатаниями по району и резким падением до того вполне хорошей успеваемости изрядно трепали ей нервы – ведь не раз уже с ней проводились «воспитательные» беседы завучем и даже директором школы. До детской комнаты милиции, слава Богу, дела пока не доходило, но кто знает, что её бесшабашной компании взбредёт в голову в следующий раз?

* * *

Постояв за углом школы с Маратом, торопливо докуривающим сигарету, Лена направилась в спортзал – на долгожданную тренировку, на которой Алла Андреевна будет час-другой объяснять им, насколько важен командный дух, и всё в подобном роде.

Как Лена и ожидала, полноценная тренировка так и не состоялась. У неё с самого начала сложилось такое впечатление, что в этой школе почти у всех преподавателей знания – исключительно теоретические. А когда доходит до практики, так хоть караул кричи. И Третьякова была готова закричать. Причём громко и не очень цензурно. Так чесались ноги погонять мяч по полю, размять мышцы, сыграться, наконец, с командой, а эта тупая училка так и не предоставила им такой возможности. И как, интересно, она собирается выиграть завтрашний матч?

Бредя по мартовским лужам домой в не лучшем расположении духа, Лена почувствовала, как вибрирует в кармане олимпийки толстый мобильник.

- Морг слушает, - отозвалась она в трубку хмуро, загребая носками кроссовок грязную воду лужи.

- Леныча позовите, пожалуйста, - Витька, кажется, оценил третьяковский чёрный юмор, хотя и не знал, почему она в таком неприветливом расположении духа.

- Сейчас, только бирку найдём, - усмехнулась Лена, как обычно, улыбнувшись задорному голосу друга. – Говори уже, чего хотел.

- Ленок, короче, завал на работе никуда от меня не денется, а Санёк – завтра на сборный пункт с вещами!

- Чееего? В армию, что ли? А что так быстро?! Повестка же только пришла, - удивленно спросила Третьякова, от неожиданности замерев на месте.

- Ага, конечно, «только пришла». Она у него в ящике провалялась хрен знает сколько. А он только вчера увидел, - пояснил Витька, явно куда-то спешащий.

- Ну, так чего ты мне звонишь-то? – всё ещё не доходила до Третьяковой причина Витькиного звонка.

- А того, Леныч, что провожаем мы его сегодня.

- Эээ…у меня завтра игра, - с сомнением в голосе ответила Третьякова, которая не собиралась накануне такого ответственного для себя мероприятия напиваться до потери пульса – а это они вчетвером прекрасно были в состоянии осуществить. А Саша, к которому она по-прежнему особо тёплых дружеских чувств не испытывала, никак не мог послужить причиной для такого риска.

- Никуда не денется твоя игра, - торопливо отозвался Витя, - я за тобой сегодня вечером заезжаю, а завтра утром – привезу в школу в лучшем виде, не кипишуй. – Заверил её он. – Только главное, чтоб родители отпустили, мы в подмосковье поедем, в Одинцово – там у предков Санькиных дача. Не дома ведь провожать, правда же?

- Ну, думаю, с родителями никаких проблем, их в городе нет уже второй день. У меня только Серёга дома. – Отозвалась Лена, понимая, что всеми правдами и неправдами, но Витьке удастся затащить её на их фирменный «тусняк».

- О, ну, так тем более! С Серёгой я договорюсь, - улыбнулся в трубку Витёк, и Лена, попрощавшись с другом, положила трубку и в немного улучшенном расположении духа направилась домой.

Глава 2.

На Витькиной «девятке» даже шестьдесят километров в час казались сумасшедшей скоростью, а что уж было говорить о сотне, которую он пытался выжать из доставшейся ему от старшего брата машине.

За окном мелькали всё ещё почти голые деревья, которых становилось всё больше по мере удаления от Москвы. Лена сидела на заднем сидении, за рулём был Витька, а на соседнем пассажирском сидении развалился Костик. Саша, по-видимому, ждал их уже на даче. Третьякова в который раз пожалела, что надела такую тонкую джинсовую с небольшой подкладкой куртку, в карманах которой пожизненно покоились ученический проездной и пузатый мобильник Siemens, – за окном автомобиля сгущались тучи, и воздух, поступающий сквозь чуть приоткрытое окно сбоку от водителя, пах озоном и приближающейся грозой. Откинувшись на сидение, она поддерживала разговор с парнями, но только для видимости – настроение у неё было ни к чёрту, но друзья Третьякову не привыкли видеть хмурой, и она изо всех сил старалась соответствовать успешно созданному образу вечно задорной девчонки-искательницы приключений. Сумку со школьными принадлежностями она не взяла – Витька договорился с Серегой, что завезёт её утром домой перед школой. Видимо, таким образом Сергей сделал попытку проконтролировать то, что она в эту самую школу пойдёт, а не проведёт всё школьное время на той самой даче. Но Лена и сама прекрасно знала, что пойдёт в школу – не может не пойти. Ведь она пойдёт туда не учиться, а на сбор команды, чтобы к одиннадцати часам отправиться на соревнования на такой милый сердцу Чертановский стадион.

Какая по счёту это была рюмка? Пятая? Шестая? Может быть, но не для Лены. Третьякова, за прошедшие полгода довольно сильно пристрастилась к алкоголю, и редко отказывала себе в лишнем стаканчике горячительного напитка в кругу друзей, под песни о хулиганской и армейской жизни под гитару. Именно из-за этой неприглядной привычки она частенько пропускала занятия в школе, а порой и вовсе забывала в эту самую школу дорогу. Но сегодня был не тот случай. В отличие от ребят, которые с завидной стойкостью заглатывали уже пятую или шестую рюмку коньяка, она всё ещё цедила тёмное пиво из здоровенного стакана, мужественно отказываясь от каждого нового предложения друзей выпить с ними «по стопарику». В голове было немного мутно, но скорее не от выпитого пива, а от гремевшей на всю Ивановскую музыки и клубов сигаретного дыма, витавших в воздухе небольшой гостиной, обставленной в стиле «что не пригодилось в городе – пригодится на даче». Переставая вслушиваться в дружный гогот друзей, она откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. За окном шумел ливень – Третьякова попыталась вслушаться в биение капель о шиферную крышу небольшого домика, но тщетно – гремевшая музыка и смех ребят мешали ей сосредоточиться. Лена чувствовала, что её будто подменили с тех пор, когда она узнала, что будет играть за школу. Желание курить уже не так часто посещало её, а желание пить – ещё реже. По крайней мере, так было последние два дня.

- Чёрт, пиво закончилось, - услышала она сквозь музыку голос Витьки, который каким-то образом умудрялся запивать коньяк пивом.

- Давай в магазин сгоняем, тут всего километра два, на машине мигом смотаемся, - предложил Костя, абсолютно не переживающий по тому поводу, что водить в таком состоянии не совсем безопасно. – Ленк, поедешь с нами? – Третьякова открыла глаза и, вытянув ноги, отозвалась:

- Ребят, давайте вы сами, а? А я пока тут отдохну, а то башка что-то раскалывается, - почти не соврала она, так как в голове у неё действительно стоял туман.

- Ну, не хочешь, как хочешь, - пожал плечами подвыпивший Костик, и, потянув Сашку за руку, встал с кресла.

- Не, я тоже останусь, таблетку Ленке найду от башки, - развёл руками Саня, опускаясь в кресло, и бросая в сторону Третьяковой, сидевшей на диване с зажмуренными глазами, будто в попытке вытеснить боль из головы, быстрый взгляд.

- Ладно, ну, тогда мы мигом, - бодро отозвался весёленький Витька, и уже через минуту Лена услышала, как во дворе с силой захлопнулась дверь автомобиля.

И, только услышав хлопок двери, она почувствовала, что обивка дивана перекосилась под её пятой точкой – рядом сел кто-то, чей вес превышал её довольно скромные пятьдесят шесть килограммов.

Открыв глаза, она увидела перед собой чуть покрасневшие хмельные глаза Саши, который со свойственным ему одному азартом исследовал взглядом её лицо.

- Лен, - услышала она и почувствовала, как большая мужская ладонь ложится ей на колено.

- Руку убери, - процедила она, мгновенно смекнув, даже несмотря на туман в голове, что последует за этим касанием.

- Я завтра в армию ухожу, - каким-то умоляющим голосом сказал Саша, придвигаясь ближе.

- Я в курсе, - с недовольством в голосе отозвалась Третьякова, - руку, говорю, убери.

- На два года, понимаешь? – рука скользнула чуть выше по ноге, заставляя семнадцатилетнюю девушку вздрогнуть от неприязни и едва уловимой тени страха.

- Я ведь могу и по морде дать, - она предоставила молодому человеку ещё один шанс отделаться лёгким обломом, но он, судя по всему, решил не использовать этот великодушно пожалованный ему шанс.

- А я ведь могу и по-плохому взять, что по-хорошему не дано, - Лена сделала попытку сбросить его руку со своего бедра, но мужские пальцы только крепче впились в ткань порванных джинсов. Вьющаяся чёлка прилипла к взмокшему в момент лбу, и Третьякова изо всех сил сжала Сашино запястье, пытаясь убрать руку, но не тут-то было – он, мертвой хваткой держа её ногу, другой рукой обхватил её за талию, пробираясь горячими пальцами под тонкую ткань джемпера, и прижав Лену к себе, попытался прикоснуться губами к её губам, но она отвернулась, и он попал только в ухо. Как только его, пахнущие коньяком и дешевыми сигаретами, губы оторвались от её уха, Лена почувствовала противный холодок и услышала, как парень чертыхнулся, почувствовала, что он больнее сжал её ногу и, с силой развернув её к себе, повалил на диван. Теперь ею по-настоящему овладела паника. Но паника овладела только сознанием, а тело мгновенно, подчиняясь инстинкту самосохранения, вспомнило изученные пару лет назад кик-боксерские приёмы.

Один удар коленом в пах, резкий рывок рукой, максимально сильный удар в челюсть, - и Лена уже хватает куртку с вешалки и рывком распахивает дверь на улицу и, на долю секунды застыв на пороге, не оглядываясь, выбегает в одной джинсовой куртке под хлещущий по земле ливень.

Чёрт, ну где же здесь трасса?! Быстрым шагом идя сквозь голые деревья на свет автострады, она искренне надеялась, что идёт в правильном направлении. Чувствовала она себя преотвратительно. Ей никогда не нравился Саша – факт. Она всегда считала его моральным уродом – ещё один факт. Но Витя и Костя так не считали, а ведь они были её друзьями, которые снова вернули её к жизни после того, как она просто хмуро влачила существование после ухода из футбола. И она смирилась. Но сегодня вся неприязнь к этому мерзкому типу проснулась в ней с десятикратной силой, и Лена, всё ещё чувствуя на себе прикосновения его нетерпеливых рук к своей коже, надеялась, что тугие струи воды, льющиеся с неба, смоют с неё всю эту грязь. Ещё гулко билось сердце где-то, кажется, в районе ключицы, туман из головы мгновенно исчез, и появилось осознание собственной беспомощности здесь – в подмосковье, в одиночестве, с промокшим мобильником в правом кармане и с бесполезным сейчас ученическим проездным на Московский автобус – в левом. Взглянув на наручные часы, она попыталась в темноте разглядеть положение стрелок, и ей с трудом это удалось – девять часов вечера. Чёрт, да когда же она дойдёт до трассы?..

С облегчением вздохнув, Лена вышла на обочину трассы Одинцово-Москва, оперлась руками о колени и выдохнула. Сейчас сердцебиение уже почти пришло в норму, и появилось жгучее желание курить. Но сигареты, разумеется, остались в доме, да и даже если бы они были у неё с собой в кармане, вряд ли бы они сейчас смогли представлять ценность в промокшем виде. Редкие автомобили скользили по дороге, освещая себе путь тусклым светом фар, и Лена подумала, что с такой текучестью транспорта уехать домой будет достаточно проблематично.

Было холодно, ужасно холодно – только сейчас она почувствовала, что промокшая одежда прилипла к озябшему телу, а жуткий ливень, сменившийся частым дождём, продолжает свою ледяную пытку. Ночной мартовский ветер заставляет поёжиться, Лена выжала волосы, однако это было без толку, так как дождевая вода снова впиталась в них, кажется, в удвоенном количестве. В душе было два чувства – чувство безысходности и чувство собственной глупости. Ведь подсказывало же ей что-то, что не стоит сегодня ехать на эту «дружескую тусовку»! Пересилив желание просто усесться на обочине и дать отдохнуть уставшим от продолжительной скользкой ходьбы ногам, она стала на край дороги и вытянула руку.

Он ехал в Москву. После двухнедельного отпуска он, наконец, возвращался домой. Там его ждала одинокая квартира, снятая за два дня до начала отпуска, запах застарелой диванной обивки, который витал там, так как по-нормальному обставить эту самую квартиру он ещё не успел. Но была ещё одна причина его скорого возвращения из такого короткого отпуска – через два дня он должен прибыть на кастинг. Название фильма, в который он собирался попробоваться, приглянулось ему, а жанр – остросюжетный детектив, был как раз тем, что ему было нужно сейчас – хотелось послать всю свою энергию в какое-нибудь экстремальное русло, а не в какую-нибудь короткометражную комедию или ситком.

Было нестерпимо скучно – по радио крутили какую-то ерунду, а противный дождь, барабанящий по крыше новенькой «Тойоты», купленной за последние два гонорара, действовал убаюкивающе, и он изо всех сил старался не заснуть – уже пять часов в дороге утомили его.

Увидев где-то вдалеке в свете фар протянутую худенькую руку, он присмотрелся – промокшая до нитки высокая фигура одиноко стояла на обочине, видимо, без особой надежды, пытаясь поймать попутку.

Что ж, может быть, хоть так он не заснёт за рулём?

Остановившись рядом с фигурой, он открыл боковую пассажирскую дверь, в салоне показалась белокурая голова совсем ещё юной девушки, однако, на лице которой сейчас была маска глубокого равнодушия ко всему происходящему:

- В Москву? – и голос хрипловатый, как у пятнадцатилетнего мальчика.

- В Москву, садитесь, - похлопал он по идеально сухому новенькому сидению, отчего девушка, на секунду замешкавшись, будто оценивая ущерб, который она может принести своей мокрой пятой точкой новёхонькой обивке салона, плюхнулась на сидение.

Глава 3.

- Может быть, Вам что-нибудь нужно? - неуверенно спросил мужчина, оглядев свою промокшую до нитки попутчицу, и, держа одну руку на руле, другой потянулся к бардачку.

- Ага. Пулю в лоб, - хмуро отозвалась девушка, с волос которой то и дело струились ручьи годы, медленно, но верно стекая на дорогую обивку автомобильного кресла.

Он озадаченно хмыкнул, и, открыв-таки бардачок, сказал:

- Ну, я, вообще-то, имел в виду полотенце, - и, пошарив рукой, извлек из бардачка большую полосатую тканевую салфетку.

- Ну, и на том спасибо, - усмехнулась Лена, - но пулю в лоб было бы, конечно, действенней. - И взяла из рук водителя " Тойоты" тоненькое полотенце.

- У Вас что-то случилось? - со скорее вежливым, нежели искренним, интересом осведомился мужчина, глядя перед собой на темную дорогу сквозь взмокшее, время от времени протираемое " дворниками" лобовое стекло.

- Угу, двойку по химии получила, - с язвительной усмешкой отозвалась Третьякова, выжимая полотенцем вьющиеся непослушные волосы и поправляя прилипшую ко лбу мокрую челку.

Мужчина недоверчиво усмехнулся и ответил:

- Шутку оценил. И всё-таки?

- Да что Вы ко мне привязались? За дорогой, вон, лучше следите, - кивнула в сторону лобового стекла Лена и отвернулась к окну.

- Ну, не хотите рассказывать, не надо. Может быть, я мог бы чем-нибудь помочь, - пожал плечами мужчина, который изо всех сил пытался отогнать сон, наваливающийся на него в течение последних двух часов езды.

- Чем? Свечку подержать? - с какой-то едва уловимой озлобленностью резко осведомилась девушка, с силой кладя мокрое полотенце на переднюю панель перед лобовым стеклом.

- Хм, - мужчина, видимо, начал догадываться, почему эта юная девушка в столь поздний час оказалась одна на почти уже ночной трассе, совершенно промокшая и легко одетая.

Третьякова заметила озадаченность своего попутчика, и только сейчас присмотрелась к его внешнему облику: на вид ему можно было дать лет тридцать-тридцать пять, почему-то чуть смугловатые, несмотря на то, что сейчас - всего лишь конец марта, кисти рук покоились на руле, а сосредоточенный взгляд голубых блестящих глаз, казалось, пытается проткнуть ночную мглу. На черных, слегка курчавых, волосах у него что-то блестело, Лена догадалась, что это - вода.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒