Продолжение следует. 18 страница

«Попробуй одну ягодку. Всего лишь одну. Ты её заслужил. Такая изумительная победа вчера. Позволь себе насладиться ею».

Я вытолкнул эти мысли из головы, сосредоточившись на грядущем дне. Я буду присутствовать на допросе пленников. Я буду питаться страхом. Возможно, задам кое-какие вопросы о...

Резкий сладкий вкус во рту застал меня врасплох, и я посмотрел на свою руку. Я сгрёб в горсть ягоды винограда, и грешный сок стекал по моему подбородку.

Я взревел от злости и стыда, швырнув виноград на землю. Слабость! Прошло так много времени с тех пор... с тех пор, как я...

«Попробуй ещё одну. Это было так вкусно».

Откуда берутся эти мысли? Они явно не мои.

Я спешно бросился к своему сундуку, откинул крышку и вытащил кистень. Я принялся хлестать себя снова и снова, раздирая одежду на спине, вскрывая старые раны, и боль прогнала все следы искушения.

Наконец, тяжело дыша, я позволил кистеню упасть; его шипы блестели от моей крови. Спина горела, словно кто-то разложил на ней тлеющие угли. Я позволил боли очистить меня, сделать сильнее. Я...

«Так приятно было бы ощутить женские руки, утешающие тебя. Можешь это представить? »

Я покачал головой, пытаясь прогнать эти мысли. Что со мной происходит? Спотыкаясь, я побрёл к лохани и снова умыл лицо ледяной водой. Я поднял взгляд к небольшому зеркальцу над ней, глядя на своё осунувшееся лицо, покрасневшие глаза, окровавленные после избиения плечи.

Надо убить всех незамужних женщин фейри.

А потом отражение замерцало, и я увидел, что на меня смотрит молодая улыбающаяся женщина, её светлые волосы рассыпались по обнажённым плечам. Мать Кассандры.

Я завопил и ударил по зеркалу, сбив его на пол, где оно разлетелось на куски.

И к моему ужасу в моём сознании зазвенел издевательский смех.

***

Я разваливался на куски. Два дня. Два дня беспрестанных образов еды, вина и голых шлюх, танцующих передо мной. Два дня были достаточно тяжёлыми, но я без устали работал, изучая наш прогресс, отдавая приказы своим командирам, обдумывая планы сражений и карты. Я держался подальше от искушений, убрал миски с фруктами, старался набить желудок хлебом и водой. Я хлестал себя до тех пор, пока одежда не пропиталась кровью.

Ночи были ужасными. Непрекращающийся оркестр дебоширства и распутства. Мой мозг был отравлен. Этой... этой...

«Владычицей Ужаса. Личом страха. Пикси. Твоей собственной ошибкой. Твоим величайшим позором. Твоей дочерью».

Этой скверной! Как она это делает?

«Может, это вовсе не она. Может, это ты. Может, ты становишься слабее».

Неужели я становлюсь слабее? Возможно ли такое? Нет! Невероятно!

— Ваше величество? Всё в порядке?

Я резко развернулся и посмотрел на фейри. Один из моих командиров. Он странно косился на меня. Я осознал, что стою, уставившись в никуда как тупая корова. Его глаза опустились к моей рубашке, к крови, которая всюду её пятнала.

— Я в норме! — резко ответил я и проследил за его взглядом. Дело не только в крови. Я криво застегнул рубашку. Я начал одеваться по утрам без зеркала. Всякий раз, когда я мельком видел отражение, в нём появлялась мать Кассандры.

— Убирайся с глаз моих долой! — взревел я на мужчину, и тот тут же сбежал. Мои кулаки сжались. Мне надо что-нибудь сокрушить. Мне надо убивать. Мне надо...

«Тебе нужны тёплые бёдра, которые ты раздвинешь. Губы, которые ты поцелуешь».

Слеза раздражения выступила на моём глазу, когда образы затопили меня, и я услышал её смех. Снова.

***

— Нас ждёт шестичасовой поход...

Я едва мог дышать во влажной душной палатке. Я пытался расстегнуть плащ. Облегчить поступление кислорода. Но воздуха не было. Мой генерал говорил спокойно, точно всё было в норме.

— Наши разведчики двинутся вперёд нас, чтобы удостовериться, что...

По мне ударила очередная волна образов. Обнажённая женщина с поблёскивающими грудями облизывает губы, её ладонь опустилась между ног...

— Довольно! — заорал я, шарахнув по столу кулаком.

Все взгляды метнулись ко мне. В голове раздался жемчужный переливчатый смех. Эта скверна, эта ошибка. Как она это делает? Как?

Лондонский Камень.

Осознание накатило на меня штормовой волной, и я плюхнулся на стул, закрыв глаза. Внезапно я вспомнил вчерашний доклад на своём столе. Странный пожар в месте, где хранился камень. Камень остался невредимым, но кое-какие фейри Араун лишились жизней. В то время я посчитал отчёт неважным. В конце концов, Камень в безопасности; это всё, что имеет значение. Но теперь я сложил кусочки мозаики воедино.

Это была она. Она побывала там. Она прикоснулась к Камню, и теперь мы делили связь.

Я игнорировал пытливые взгляды своих командиров и обратился внутрь. Поискал свою душу, свои воспоминания, свои...

Вот оно.

Там была странная штука, которой прежде не имелось. Маленькая паутина сознания, которую могло создать лишь животное с короткой жизнью. Я прикоснулся к ней своим разумом и с отвращением отпрянул от эмоций и образов, которые внезапно переполнили мои мысли. Бесстыдные желания, распутное поведение, слабость... Как это существо могло появиться из моих чресл?

Мне нужно найти её, оторвать голову от её тела. Я не дурак. Этого она и хотела. Она считала, что сумеет заманить меня в ловушку.

Посмотрим.

Но сначала мне надо обыскать её разум, какой бы отвратительной ни была эта задача, и выяснить, где она пряталась. Эта связь была двусторонней. Если она могла вторгаться в мои мысли, я могу вторгнуться в её разум. Я сосредоточился на паутине, мысленно поддев её, и попытался уловить проблеск.

В моём сознании тут же мелькнул образ. Я смотрел на мир её глазами — деревянный дом, окружённый роскошной зелёной сельской местностью.

Я встал, оттолкнув стул назад.

— Я уезжаю. Я забираю с собой самый быстрый отряд кавалерии.

— Ваше Величество, мы готовимся выступить к аванпосту в...

— Выступите без меня! И без одного отряда! Разве вы не можете захватить один несчастный аванпост так, чтобы мне не пришлось держать вас за ручку?

Генерал моргнул.

— Конечно, Ваше Величество. Отряд будет готов в течение часа.

Я покинул палатку, позволив пологу захлопнуться за мной, и сжал кулаки. В данный момент я как никогда нуждался в верности. В этом лагере было немного мужчин, которым я доверял всецело. Мне придётся использовать его.

Я нашёл его на окраине лагеря, играющим в кости с несколькими офицерами, и его голубые глаза встретились с моими.

Моё лицо скривилось от отвращения. Второй момент моей слабости во плоти. Сновидец, постельный клоп, названный в честь фейри-бога яблок и греха. Что ж, хотя бы его шлюха-мать скрыла его истинное наследие, и лишь мой сын-бастард знал правду.

— Ты, — гаркнул я. — Абеллио!

Он быстро вскочил на ноги.

— Ваше Величество?

— Седлай коня. Мы уезжаем.

— Да, Ваше Величество.

Послушность и верность. В отличие от его сестры, скверны, эти качества шли ему на пользу. Конечно, он же не был наполовину животным.

— И захвати нашего уважаемого пленника. Привяжи его к лошади.

Он удивлённо моргнул и кивнул.

Я позволил себе лёгкую удовлетворённую улыбку.

— Он нам тоже понадобится.

***

Фырканье лошадей заставляло моё сердце биться чаще, пока я подгонял коня скакать быстрее. Чем скорее мы прикончим смейри, тем скорее я вернусь к своему моменту победы.

«Ты хотел сказать, к моменту поражения. Ты проиграешь. Лучше наслаждайся тем немногим временем, что у тебя осталось. Может, остановишься в следующей деревне, найдёшь женщину... »

Я заблокировал эти мысли, поморщившись. Она думала, что сможет сбить меня с пути искушением? Когда я доберусь до неё, она почувствует, как я поступаю со шлюхами и потаскухами. Я покалечу её перед тем, как убить.

Пока мы неслись ближе к порталу, я старался увидеть больше проблесков её глазами. Я видел, как она говорит со своими сообщниками. Всего четверо. Таранис самый крупный, и его лицо так сильно напоминало Ултора, его отца-изменника. Вторую, женщину, я легко узнал. Она была из числа самых низших, настоящее отродье. Как-то раз я запер её в тюрьме, но она сбежала. Двое других были грязными канавными фейри, и я мысленно сбросил их со счетов. Естественно, Таранис якшался с преступниками и деревенщинами. Я заставлю его смотреть, как я буду уродовать его драгоценную шлюху.

Четыре фейри и одна скверна пытались заманить меня в ловушку.

Я буду наслаждаться, убивая их.

Я посмотрел на своих телохранителей и кавалерию.

Хоквудский Лес лежал перед нами, до портала оставалось всего несколько миль. Я улыбнулся, подгоняемый обещанием мести.

***

Мы пересекли поле цветущего жёлтого рапса, которое тянулось на много миль к северо-западу от Лондона. Нам понадобилось восемь часов, чтобы найти это богами забытое место. Пока мы ехали через город и сельские земли, гламур защищал нас от людей, заставляя их инстинктивно сторониться наших лошадей. Но оно того стоило.

Последние восемь часов я оставался постоянно соединённым с ней, ведомый нашей связью. И по мере моего приближения наша связь крепла. Я видел, как она смотрит в окно и ждёт, чувствовал её предвкушение, её возбуждённое волнение. Она подманивала меня ближе. В ловушку. Они ждали нас с пистолетами, полными железных пуль. Я видел, как она обучала их стрелять. Они прятались в доме, дожидаясь, когда мы подойдём достаточно близко, чтобы они открыли по нам огонь. Я знал, что буду их мишенью.

На рапсовом поле мы остановились у смоковницы в нескольких сотнях метров от ветхого дома. Я старался не смотреть прямо на покосившуюся белую постройку, в которой они прятались. Если она наблюдала через мои глаза, то я не хотел выдавать своё точное местоположение.

Я спешился и посмотрел на Абеллио.

— Приведи ко мне пленника.

Он кивнул и вывел вперёд чёрную лошадь, к которой был привязан тёмный силуэт. Я не совсем его видел, но знал, что он там. Закованный в железо, оголодавший и избитый, слишком ослабленный, чтобы бороться. Но всё ещё живой.

— Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня, — сказал я.

Он не ответил.

— Мне нужно, чтобы ты окутал это место тьмой. Сделай это немедленно, иначе будешь страдать.

Он не заговорил; странный звук, схожий с трепетом крыльев, раздался вокруг меня, и его слова зазвучали в моём сознании как мысли, эхом отражаясь от черепа. «Нет, я не буду ничего для тебя делать. Мои страдания ничего не значат».

Я не удивился. Поскольку он был одним из генералов восстания, сломать его не так-то просто. Я не собирался тратить время на угрозы. У меня имелось одно предложение, и он его примет.

— Если ты выполнишь эту одну просьбу, я дарую тебе быструю смерть. Сегодня. Даю тебе своё слово.

Напряжение клубилось в воздухе. «Сегодня? »

— Да, если ты сделаешь всё правильно. Ты погрузишь это место во тьму. Ни капли света, ни единого проблеска. Никаких... — я позволил лёгкой улыбке заиграть на моих губах. — Отражений.

«Хорошо».

Мы все ждали, почти не дыша. Тьма расцветала, просачиваясь в постройку. Я быстро развернулся к Абеллио.

— Сейчас! — гаркнул я. — Сожгите всё! Убейте всех, кто попытается сбежать!

Он пустил лошадь быстрым галопом, держа в руке факел, и кавалерия последовала за ним. У всех имелись фляжки с маслом. Все держали горящие факелы. Я наблюдал, как они скачут вперёд, затем заглянул внутрь, смотря через её глаза. По мере их приближения к белому дому я увидел, что Кассандра бежит к окну, и ощутил её аппетитный страх.

Закрыв глаза, я настроился на её ощущения. Глазами Кассандры я наблюдал, как она повернулась к другому фейри и прокричала что-то. Она осознала свою ошибку? Облако тьмы опускалось на деревянный дом. Они не видели своих мишеней, не могли стрелять.

Пока я наблюдал с безопасного расстояния, мои солдаты окружили дом в темноте и стали поливать его маслом. Разбрызгав его всюду по внешним стенам дома, они бросили факелы.

В ветреный день вроде сегодняшнего пламя разгоралось быстро.

Кассандра кричала другим фейри, требуя, чтобы они бежали. Я чувствовал страх в её крови, когда они почуяли дым. Фейри бросился к двери. Таранис поколебался всего на секунду. Она прогнала его жестом. У неё имелся другой способ сбежать. Она пошарила в своей сумке, затем внезапно подняла взгляд, увидев нараставшую тьму. Она ощущалась маслянистой, клубясь вокруг неё, укрывая всё чёрной бездной. Кассандра дрожащими руками достала зеркало из сумочки. Она посмотрела на отражение в тот момент, когда тьма сомкнулась на зеркале. И отражение скрылось из виду.

Я заставлю Тараниса посмотреть на её обугленный труп перед тем, как он умрёт.

Затем она запаниковала; с гулко стучащим сердцем она побежала к двери. Дым становился густым, пожар нагревал комнату. Но она не могла видеть огонь. Вообще ничего не могла разглядеть в клубах дыма, во тьме, созданной фейри. В любой момент она могла войти в стену пламени.

Теперь, следя за ней, я ничего не мог видеть её глазами. Но я чувствовал, как дым проникает в её лёгкие, вызывая кашель и тошноту. Чувствовал, как она нечаянно вбежала в огонь, которого не увидела, и обожгла лицо и руки. Чувствовал, как её волосы загорелись. Эти розовые развратные волосы вспыхнули очищающим пламенем.

С расстояния сотен метров, в чистом воздухе возле смоковницы я чувствовал её агонию. Пламя обжигало и меня тоже, но я цеплялся за неё, чувствуя всё, что чувствовала она, катаясь по земле, крича в муках, ослеплённая, горящая, умирающая.

И внезапно всё прекратилось. Я распахнул глаза и облегчённо вздохнул, втягивая чистый сельский воздух, с такого расстояния лишь слегка окрашенный запахом дыма. Лучи солнца пробивались сквозь ветви смоковницы, и я смотрел на прекрасное пламя, которое объяло дом и сжигало тело моей дочери.

Мои мышцы расслабились, и я позволил себе улыбнуться. Я наконец-то избавился от своей ошибки. Надо было убить её ещё во младенчестве.

«Действительно, надо было, Ваше Величество. Нельзя удивить того, кто слышит каждую твою мысль».

Моя челюсть отвисла, и что-то булькнуло позади меня. Развернувшись, я в шоке смотрел, как один из моих охранников упал с лошади с перерезанным горлом. Возле него стоял тот бесполезный развратный паразит, Таранис. А прямо позади него находилась моя дочь. Её розовые волосы развевались на задымлённом ветру, а в обеих руках имелось по кинжалу.

Глава 37

Головокружение омыло меня, когда я наконец-то отсоединилась от мыслей короля. Моя голова пульсировала — результат чрезмерного напряжения последних трёх дней. Я почти не спала, постоянно сохраняя бдительность в разуме короля и тщательно расставляя ловушку. Последний день был самым тяжёлым; я творила образы и скармливала их разуму короля, заставляя его думать, будто я находилась в том сельском домике.

На поле жёлтых цветов я пошатнулась, смутно осознавая разразившееся вокруг меня сражение — атака Роана побудила охранников броситься в битву, стрела Эльрин вонзилась в шею солдата, мечи лязгали друг о друга.

Ослабев, я закрыла глаза, отстраняясь от действий, блокируя крики и звон оружия. Я знала, что к этому времени уже выдвинулись Старшие Фейри, которые подкараулили Абеллио и кавалерию.

Ловушка захлопнулась.

Когда я отошла от схватки, Огмиос резко развернулся, встретившись со мной взглядом, и его лицо исказилось от ярости. Я одарила его насмешливой улыбкой, зная, что злость ослабляла его чувство контроля. Я надеялась, что он не видел усталость в моих глазах и тот факт, что я едва держалась на ногах. Кинжалы в моих руках были для виду — у меня не хватило бы силы, чтобы вонзить их в кусок масла, что уж говорить о фейри-воине.

Один из воинов короля внезапно повернулся, бросившись на меня. Я беспомощно отпрянула, поднимая кинжалы в жалкой попытке защититься от его огромного меча. Но когда я приготовилась к атаке, облако тьмы окутало его, и он закричал от страха. Друстан присоединился к сражению. Я бросилась вперёд, и моё лезвие полоснуло воина по руке. Ничего серьёзного, но неожиданная боль в слепоте вызвала у него ужас. Боль намного сильнее пугает, когда ты не знаешь, откуда она исходит. Абеллио научил меня этому. Воин отпрянул назад, и Бранвен бросилась вперёд, перерезав ему горло. В битве она приняла истинный облик, и её глаза светились как у кошки, а за спиной появились тёмные крылья.

Дрожа, я сделала ещё один шаг назад в рапсовые заросли, а потом затылком ощутила покалывание — нарастающая сила. Я лихорадочно осмотрелась по сторонам и заметила, что король смотрит в никуда, словно сосредоточившись на чём-то невидимом.

— Нет, — выпалила я. — Остановите...

Время замедлилось, но на сей раз это было не моих рук дело.

Король Ужаса улыбнулся, пока тёмные завитки страха вились вокруг нас. Он легко подхватил их, как ребёнок, срывающий цветы. Он делал это столетиями, и ужас тысяч душ питал его мощь.

Притянув весь страх в себя, он принял истинный облик, становясь крупнее. Он сверкнул хищной улыбкой заострённых зубов, и его тело покрылось шерстью.

А потом я узнала, на что способен умелый фейри ужаса. Страх внутри него сделался штормом ужаса. Ураганом кошмаров.

Он обрушил всё это как приливную волну, атаковав всех в пределах видимости, и своих людей, и наших. Фейри вокруг меня попадали на землю, их разумы онемели от страха, мышцы лишились силы.

Затем время возобновило свой ход, и всюду воцарилась тишина.

Король выглядел удивлённым, когда заметил, что я по-прежнему стою. Он склонил голову набок.

— Что ж. Они не зря называют тебя Владычицей Ужаса, — он вытащил длинный прекрасный меч из ножен на спине.

Я присела, поднимая кинжал и пристально глядя на него. Я ощутила прилив силы, когда приняла свой истинный облик; мои зубы удлинились, на кончиках пальцев появились когти.

Он спешился и подошёл ко мне, лицо оставалось спокойным. Солнечный свет отразился от моего кинжала, и я шире расставила ноги, не сводя с него глаз.

— Самое меньшее, чего я жду от своей дочери — это покорность, — прорычал он. — Но, видимо, бесполезно ожидать этого от выродка вроде тебя.

— Я не твоя дочь.

— Моя. Твоя мать принесла тебя ко мне, когда ты была младенцем, и...

— Моя мать — Марта Лидделл. Мой отец — Хорас Лидделл. А ты всего лишь жалкий донор спермы.

Он стиснул зубы, и я швырнула в него один из своих кинжалов.

Клинок промазал почти на тридцать сантиметров и ударился о землю позади него. Король жестоко рассмеялся, а потом шагнул вперёд, с молниеносной скоростью замахнувшись мечом.

Затем я прыгнула в отражение на том клинке, что по-прежнему держала в руках, и материализовалась позади него через другое лезвие. Со скоростью, данной мне выбросом адреналина, я схватила кинжал с земли и атаковала, вонзив лезвие в плечо Огмиоса сзади.

Он закричал и резко развернулся, ударив меня кулаком по лицу. Я упала на землю, все силы покинули меня, левая сторона лица пульсировала. С лицом, искажённым от ярости, он поднял свой меч.

И в этот самый момент тёмная тень бросилась вперёд. Роан. Его устойчивость к магии ужаса лишь укрепилась, пока я тренировалась на нём. Его меч был молниеносным. Король развернулся, пытаясь парировать удар, но его рука была раненой и неуклюжей.

Меч Роана вонзился в грудь Огмиоса. С громким рыком он вспорол королю горло своими оленьими рогами.

Король упал на землю, и жизнь в его глазах беззвучно померкла.

Глава 38

Я шла по гравийной дорожке, игнорируя мелкий дождик, который моросил по моей коже и волосам. Капельки замаскируют слёзы, которые скоро придут.

Останки Габриэля покоились на маленьком кладбище с каменным заборчиком, и место его захоронения отмечалось свежей землёй и простым надгробным камнем с выгравированным именем.

Габриэль Стюарт

1981 — 2017

Слева от него находилась могила Лорены Стюарт, которая умерла три года назад. Я тут же пожалела, что не захватила ещё один букет для неё.

Я положила венок из белых лилий на могилу Габриэля среди трёх других букетов. Складывалось такое ощущение, будто я проделывала церемонию, которая ничего не значила. Моя дружба с Габриэлем не имела никакого отношения к цветам. Если бы я хотела оставить нечто, что символизировало бы мою связь с ним, то принесла бы стаканчик кофе из Старбакса. Но оставлять пластиковый стаканчик на могиле было бы грубо, так что я отдала предпочтение традиционным цветам.

Я представила его таким, каким мне хотелось его запомнить — вот он готовит яйца на своей аккуратной кухне, слушает джаз своей старой группы. Пытается не подпустить меня к жертве убийства, потому что не хочет, чтобы у меня осталась травма. Слушает, как я объясняю, что я пикси; его лицо серьёзное и сосредоточенное, на нём нет ни капли неверия. Даёт мне своё пальто во время холодной засады, пока мы ждали появления серийного убийцы. Помогает мне в безумной погоне по спасению жизни Скарлетт. Снова и снова рискует карьерой и жизнью, чтобы помочь мне.

Всегда рядом. Всегда заботится, слушает, старается помочь.

Я улыбнулась, вспомнив, как он упорно называл фейри демонами. Как он настоял, что пойдёт со мной в фейри-клуб, потому что не верил, что Роан меня убережёт. Рыцарь XXI века в сияющих доспехах.

Потеря его глодала мою грудь, оставляя бездну пустоши.

Чувство вины ушло, превратившись в печаль. Оглядываясь назад, я знала, что совершила ошибки, но на самом деле смерть Габриэля — не моя вина. Виновные люди все мертвы. Я об этом позаботилась.

Я не говорила с могилой, притворяясь, будто веду беседу с мертвецом. Я знала, что некоторым людям это помогало, но не мне.

Я просто была рада, что сохранила в своих воспоминаниях частицу его, сверкающую нить сущности Габриэля.

***

Я пересекла коридор в особняке Роана, щурясь от лучей солнца, которые лились в окна. Дневной свет всё ещё ощущался шоком для моих глаз, но я была бесконечно рада вернуться в Роановский дворец окон и света. Убив Огмиоса, мы смогли прийти сюда. Это место в какой-то странной манере почти начало ощущаться домом.

Я на ходу поглядывала на маленькую фигурку в моих руках — женщину, которая была разломлена пополам. Я аккуратно склеила её и позволила клею высохнуть и закрепиться. Я улыбалась, глядя на неё и представляя, как маленький разгневанный Роан Таранис швыряет её на пол.

За прошедший день я начала чувствовать себя иначе. Как будто даже легче, словно с моей груди убрали нечто тяжёлое. Я больше не чувствовала свои силы ужаса и не улавливала страх в других фейри, но ощущалось всё так, словно с моей груди сняли груду камней.

Помедлив у дверей библиотеки, я открыла тяжёлую резную панель из дубовой древесины.

Там я нашла Роана, сидевшего в одном из кожаных кресел под кремовым светом из потолочного люка, который освещал его волосы, создавая иллюзию золотистой короны. При виде его мой пульс сразу участился. Когда я пересекла комнату, он встретился со мной взглядом.

— Ты просидел здесь несколько часов, — сказала я, испытывая странное искушение забраться к нему на колени. — Я принесла тебе подарок.

На его губах заиграла улыбка.

— Вот как?

Я протянула фигурку на ладони, наблюдая, как Роан приоткрыл рот, и черты его лица слегка расслабились от удивления. Он аккуратно взял фигурку из моих рук.

— Ты её починила.

— Я подумала, что ты захочешь её сохранить.

— Ты никогда не перестаёшь удивлять меня, Кассандра.

Покраснев, я плюхнулась в потёртое кожаное кресло рядом с ним.

— Это не единственная причина, по которой я к тебе пришла. Полагаю, у тебя ещё нет новостей от гонца к Благим?

— Гонец вступил в контакт, — он по-прежнему водил пальцами по фигурке. — Благие готовы слушать. Они прознали, что Огмиос мёртв. Мы сказали им, что Совет хочет закончить эту войну, не проливая ещё больше крови. Переговоры уже идут.

— Думаешь, они согласятся?

— Они проигрывали в войне, — сказал Роан. — Они понесли огромные потери. Сомневаюсь, что они станут рисковать ещё больше.

Я смотрела, как мелкие пылинки кружат на свету в лучах солнца, и старалась перебрать варианты. В былые дни Триновантумом правил Совет — шесть избранных представителей от каждого королевства Неблагих. Вернутся ли дни былой республики, или же вакансию займёт новый тиран?

— Есть идеи, чем занимается Абеллио, или он всё ещё пропал без вести? — спросила я. Когда мятежники и отряд королевской кавалерии оправились от волны ужаса короля, Абеллио уже пропал. Может, поскольку он тоже принадлежал к родословной ужаса, он обладал иммунитетом к этим силам и воспользовался отвлечением, чтобы сбежать.

— Эльрин ищет его с помощью дополнительных охотников. Они его найдут.

Я напряглась, внезапно охваченная воспоминанием о том, как Абеллио хохотал, пока я силилась дышать.

Целая гамма эмоций отразилась на чертах Роана. Он чувствовал то, что чувствовала я, но не желал потянуться ко мне, привлечь меня к себе.

— Что ты будешь делать теперь? Продолжишь поиски?

— Поиски чего?

— Ты постоянно копалась в своём прошлом. Возможно, теперь, зная, кто твоя мать, ты сможешь найти кровных родственников.

— Нет. Я знаю, кто я. Я Кассандра Лидделл. Моими родителями были Хорас и Марта. Вот и всё, — я не могла заставить себя сказать ему, что я также являлась биологической дочерью мужчины, который убил всю его семью, раз за разом сажал его в тюрьму и пытал. Роан верил в важность родословных намного сильнее, чем я. Он никогда не будет смотреть на меня так, как прежде.

— Ты вернёшься в Соединённые Штаты?

— Я пока не знаю, — пробормотала я. — А у тебя есть мнение на этот счёт? Ты хочешь, чтобы я осталась здесь? — мой пульс гулко стучал, пока я ждала его ответа, и в том неловком молчании, что воцарилось в комнате, к моим щекам прилило тепло.

Роан сделал глубокий вдох.

— Я вообще-то хотел поговорить с тобой об этом.

Я с трудом сглотнула. Он хотел, чтобы я уехала?

— О чём именно?

— Мы с тобой связаны, ты и я. Некоторые фейри, если им повезёт, находят своих предначертанных партнёров.

Моё дыхание участилось.

— Элвин рассказывал мне об этой концепции. Я в такое не верю.

— Именно поэтому я не хотел образовывать пару с тобой.

Моё сердце бешено заколотилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы предначертанная пара. Когда Сиофра мучила нас в Триновантуме, она спровоцировала меня принять истинный облик. Потом что-то побудило меня укусить тебя в шею. Тогда я впервые начал подозревать правду. А потом, когда ты пришла ко мне домой после смерти Габриэля, ты тоже это почувствовала. Ты укусила меня в шею, связывая наши разумы и души. Это означало, что я смог увидеть некоторые твои воспоминания и вернуть тебя из мёртвых, когда паучиха убила тебя. Таково полное значение церемонии, которая нас связала.

Моё дыхание застряло в лёгких.

— И ты не объяснил этого заранее.

— Я пытался.

— Не очень-то усердно.

— Ты должна чувствовать это, верно? — Роан подался вперёд, всё ещё сжимая фигурку. — Вот почему ты осталась в Триновантуме, хотя тебе стоило бежать от отрядов короля. Ты чувствовала потребность защитить меня.

— Не из-за магии.

— Тогда из-за чего?

Я с трудом сглотнула. Любовь? Ведь само собой, я не знала его достаточно хорошо, чтобы любить? Правда в том, что я чувствовала нашу связь, но не понимала её.

— Я не понимаю, что всё это значит. Что такое связь предначертанной пары? Какая-то предрешённая воля богов, над которой мы не имеем никакой власти?

— Это дар богов, который достаётся лишь немногим. Ты сказала, что страх — самая древняя человеческая эмоция. Самая мощная. Я не думаю, что это правда.

У меня во рту пересохло.

— Дар. Я всё равно не понимаю. Если мы предначертанная пара, почему ты постоянно отстраняешься от меня? Что имела в виду Эльрин, когда она не дала тебе пойти в мою комнату той ночью?

— Совокупление — это то, как предначертанная пара клянётся в вечной верности.

Раздражение вспыхнуло.

— Это не клятва, если я не знала, что это значит.

— Я понимаю.

Я чувствовала, как стучало моё сердце, пока злость расцветала во мне. Что он пытался мне сказать? Что нам суждено быть вместе?

— Я не знаю и сотой доли того, что знает о тебе Эльрин. В реальном мире она тебе ближе, чем я. Она явно влюблена в тебя, и она действительно тебя знает. Может, это она должна быть твоей парой, — я этого не хотела, но слова всё равно слетали с моих губ. — Она знала тебя столетиями и заботилась о тебе.

Его взгляд похолодел.

— Ты хочешь, чтобы я был с Эльрин?

— Так устроены нормальные отношения. Вы проводите время вместе. Вы узнаёте друг друга. Вы рассказываете друг другу о себе. Нельзя просто укусить друг друга в шею, потрахаться в кустиках и всё, теперь вы связаны навечно, хоть нравится вам это, хоть нет. Особенно учитывая, что ты многое скрывал от меня. Например, всю эту ситуацию с клятвой в вечной верности, на которую я подписалась, сама того не зная.

— Я пытался тебе сказать. Ты не обращала внимания.

Я встала с кресла, и к моим щекам прилило тепло от ярости.

— Эльрин знала, ведь так? Она знала, что мы предначертанная пара, хотя я была не в курсе, — я резко развернулась к нему. — И между прочим, кто ещё знал?

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 17 181920 Следующая ⇒