Продолжение следует. 14 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 20Следующая ⇒

Наконец, когда мой рот был свободен от мешка, я услышала горячий шёпот на ухо. Низкий, убаюкивающий голос моего брата.

— Извинись за то, что поцарапала меня.

— Прости, — прохрипела я. — Прости, что я тебя поцарапала.

— Моли меня о прощении.

«Нет». Ни за что не стану... Когда высвобожусь, я организую ему болезненную смерть.

Я почувствовала, что влажная ткань снова опустилась на моё лицо, и мои ноги бесконтрольно забились.

— Прошу, прости меня! — закричала я.

Смех четверых мужчин эхом отражался по комнате.

— Смотрите, как одежда льнёт к её телу, — сказал один таким хриплым голосом, что он звучал, как трение камней друг о друга. — Мы могли бы взять её. Прямо сейчас. По очереди.

Смех прекратился почти сразу же, в комнате воцарилось мрачное молчание.

— В крепости короля? — наконец, сказал один из них — кажется, Абеллио. — Тебе жить надоело?

Раздался маленький натужный смешок, сиплый от страха.

— Я шутил, конечно же. Я бы никогда не прикоснулся к телу пикси. Даже... никогда. Я бы никогда этого не сделал.

Секунды утекали. Я вдыхала и выдыхала. Бл*дь, я убью его, медленно и болезненно отниму у него жизнь.

«Роан. Ты там? »

— Отведите её обратно в камеру, — наконец, сказал Абеллио. Веселье ушло из его тона. — Я получил то, что хотел от неё.

Они не развязали мои руки, когда толкнули в камеру. Они содрали с меня мешок, затем толкнули. Я грохнулась на пол, ударившись головой. Мир померк.

Глава 29

Не знаю, как много времени мне потребовалось, чтобы избавиться от верёвок, но я дважды засыпала, а охранники дважды приносили мне хлеб. Я сгибалась над ним, грызя со связанными за спиной руками. Мне было уже всё равно, как я пахла и как выглядела. В данный момент моей целью было выживание. Если выживу, то ещё смогу отомстить. Я смогу попытаться спасти Роана, лишь бы...

Я оттолкнула прочь мрачные мысли. Я не могла рассматривать вероятность того, что он мёртв. Мне надо цепляться за веру в то, что он жив.

Пока часы медленно утекали, я использовала перьевую ручку Абеллио, чтобы постепенно растеребить узел. Мои плечи ныли. Наконец, я сумела ослабить путы достаточно, чтобы выдернуть руки и в процессе ободрать немало кожи о грубую верёвку. Моё тело было в плохом состоянии — избитое и измождённое, а без доступа к человеческому страху я очень медленно исцелялась.

Время превращалось в размытую череду моментов. В постоянной темноте я понятия не имела, как долго пробыла в камере. Я пыталась считать, сколько раз я засыпала, но в итоге сбилась со счёта; мой разум мутился и путался от голода и слабости. Временами перед засыпанием моё тело пылало лихорадкой, кожа на ощупь была холодной, и я дрожала на полу, пытаясь почувствовать присутствие Роана. Лихорадка прошла, но изоляция осталась. Я не могла его ощутить.

По мере того, как время дрейфовало, меня начали посещать люди. Началось всё со Скарлетт. Какое-то время разговоры были весёлыми и лёгкими, мы вспоминали тот случай, когда она нечаянно отправила секс-сообщение своему профессору, но настрой быстро изменился. Она начала читать мне лекции по поводу моего решения остаться в Лондоне — естественно, это добром не кончится! Чем я вообще думала?

Ещё не сообразив, что происходит, я осознала, что кричу на неё, а по щекам катятся слёзы. Затем она снова исчезла во тьме как призрак.

Затем появился Габриэль с кровоточащей шеей и широко распахнутыми глазами. Я молила его о прощении, но он ничего не говорил. Визит родителей сильнее всего выбил меня из колеи. Они просто смотрели на меня, пока я плакала, и безмолвно осуждали. Появился и Роан, раненый, закованный в кандалы, истекающий кровью; его глаза горели золотом, над головой сверкали рога. Я говорила за нас обоих, болтая о том пламени в моей груди, и как мне нужно почувствовать, как оно снова вспыхнет, что мне нужно ощутить запах его кожи, почувствовать, как его сердце бьётся под моей ладонью. Я говорила ему, что мы предназначены друг другу, что я хотела сплестись с ним телами, как корни двух соседних ивовых деревьев. Он не отвечал.

Когда все посетители бросили меня в темноте, у меня не осталось ничего, кроме перьевой ручки. Я медленно вгрызалась ею в каменную стену, царапая поверхность. Я нашла небольшую дырку в грязном строительном растворе между камнями и сумела расширить её, проворачивая там ручку, а потом снова и снова царапая это место. Мои пальцы ободрались и ныли от шлакобетонных блоков. Спустя какое-то время я сделала в растворе небольшое отверстие, глубиной примерно в сантиметр и достаточно широкое, чтобы просунуть туда палец. За несколько месяцев я прорыла такой туннель, что через него мог сбежать мой палец.

Я истерически захохотала от этой мысли, и по моим щекам катились слёзы, а потом я ещё немного посмеялась. Когда Скарлетт заглянула с визитом, я рассказала ей свою уморительную шутку про побег пальца, и мы обе посмеялись.

Еда была скудной, но я нашла хороший способ улучшить свою ситуацию.

Всякий раз, когда я получала кусочек хлеба, я клала немножко на пол и неподвижно ждала. Иногда Габриэль начинал говорить, предлагал мне еду получше, но я всегда шикала на него. Важно было оставаться неподвижной как камень. Когда крыса показывалась, я хватала её и била о стену. Так я добавляла к своей диете немного мяса. Иногда я использовала крысиные кости, чтобы рыть свои туннели, но они слишком легко ломались. Перьевая ручка лучше годилась для этого.

Мои сны мучили меня. Не потому, что они были кошмарами, а потому что во сне я была свободна, а Габриэль по-прежнему был жив, и мы шли по залитым солнцем садам Темпл-Чёрч, попивая латте. Или мне снилось, что я лежу в руках Роана под ивовым деревом, окутанная его золотистым свечением. Когда я просыпалась, ужасная реальность снова атаковала меня, и я вспоминала, где нахожусь. Я рыдала часами, пока Габриэль или Скарлетт не приходили меня подбодрить. Когда показывался Роан, он никогда меня не подбадривал. Он просто истекал кровью на пол.

«Царап-царап-царап». Ручка царапала стену, мой палец пролазил почти по костяшку. Когда мои пальцы наконец-то сбегут, они найдут Абеллио и будут раз за разом тыкать его. Это будет моя месть. Я смеялась. Скарлетт смеялась.

Затем по моим щекам снова катились слёзы, и я уже не помнила, почему.

***

Один из моих посетителей воспользовался дверью, что странно, поскольку дверью обычно пользовались только охранники. Я спрятала ручку, как делала всегда, когда дверь открывалась. В этой камере существовали правила. Если дверь открывается, прячь ручку. Хлеб приманивал крыс, но чтобы поймать их, нужно сидеть тихо. Писать надо в дырку в углу, иначе будет бардак. Жизнь здесь была простой.

Фигура встала на колени в темноте, и у меня сложилось впечатление широкоплечего силуэта.

— Здравствуй, — мой голос звучал сухо и хрипло, но я хотела быть дружелюбной. Мне нравилась компания.

— Здравствуй, Кассандра, — от резкости его голоса у меня во рту пересохло. Острый, как моя перьевая ручка, тон. Он также звучал слегка приглушённо, и я не сразу сообразила, что он, наверное, прикрывает нос из-за здешнего запаха. Я уже ничего не чувствовала, но охранники всегда упоминали это.

Я подумывала предложить своему гостю сырое мясо крысы, затем решила, что не стоит.

— Кто ты?

— Меня зовут Огмиос.

— О, — имя заставило мой отупевший разум сосредоточиться. Огмиос. Король. Враг.

— Чего ты хочешь? — я привалилась обратно к стене.

— Увидеть тебя.

Я прочистила горло.

— Ну, здесь это сложновато. Тут темно, и кое-какие мои посетители уже мёртвы. Но если ты зажжёшь факел, то сможешь меня увидеть.

— Уже сломалась? — спросил он почти про себя. — Спустя всего два месяца?

«Два месяца». Я изо всех сил ухватилась за эту крупицу информации. Знание, как долго я здесь пробыла, ещё сильнее прояснило мой разум. Это всё равно что долго дрейфовать в бездне, а потом увидеть тонкую черту горизонта и сориентироваться.

— Ты здесь для того, чтобы убить меня? — глухо спросила я. — Казнить меня за мои преступления?

— Возможно. Я ещё не решил. Но искушение определённо... существует.

Было в этом что-то. В том, как он это сказал. Прежняя Кассандра сумела бы это уловить, но нынешняя Кассандра погрузилась в тени.

— Я опасна, — прошипела я из своего угла. — Владычица Ужаса. Вот кто я. Я угроза твоей жизни.

Он издал слабый смешок, от которого моя кровь застыла — горькая, лишённая веселья усмешка.

— Сомневаюсь, что в данный момент ты представляешь угрозу для кого-либо. И убить тебя сейчас — это слишком рано. Я хочу, чтобы твоя смерть произвела эффект.

Пора подразнить зверя.

— Скажи мне, Король, — прокаркала я. — Я твой величайший позор?

— Молчать! — взревел он.

«Бинго».

— Кем она была? — спросила я. — Моя мать? Я слышала её крики, заточённые в Камне. Как ты с ней познакомился? Она тебя соблазнила?

Его кулак врезался в мой череп сбоку. Удар оглушил меня, голова пошла кругом. «Родословная ужаса». И я, её наследница.

— Безумная грязнокровка, — с отвращением сказал король. — Я намереваюсь вскоре покончить с тобой. Публичная казнь вас обоих сокрушит любые остатки оппозиции.

«Вас обоих. Вас обоих. Вас обоих». Мой пульс участился, сердце бешено застучало, когда в груди вспыхнула искра надежды.

Роан жив.

Я закрыла глаза, заменяя тьму тьмой. Надежда тлела в моём сердце как пламя свечи, и король изменил позу.

— Я это чувствую, знаешь ли, — рявкнул он, и его голос окрасился яростью. — Твои эмоции сочатся из тебя как вода из треснувшей вазы. Отвратительный выродок. Ужасная ошибка. Я скажу тебе, где твой развратник-любовник. Есть ещё одна камера, очень похожая на эту. И он сидит там в темноте, прикованный железом к стене, окружённый железом. И я тебе обещаю одно. От каких бы ужасов ты ни страдала, его ужасы хуже.

Я позволила своему разуму оледенеть, отказываясь поддаваться ярости.

Король слегка выдохнул.

Я дрожала, пытаясь собраться. И всё же присутствие прежней Кассандры тлело на поверхности моего разума, шепча и сохраняя контроль. Говоря мне то, что мне нужно знать.

Она говорила, что женщины приводили этого фейри в ужас. «Почему? » Для мужчин вроде него женщины — это жестокая прихоть природы, дикие существа, которых нужно обуздать. Я видела это в его сознании — яблоневый сад, фрукт, висящий на ветке, красный и искушающий, пока его кожица не почернела и не сгнила у меня на глазах. Он боялся собственных желаний, не позволял себе слишком наслаждаться. Наслаждение означало отпустить контроль, поддаться примитивным желаниям, поддаться зверю. Он не просто ненавидел женщин. Он ненавидел себя.

В данный момент он наслаждался своим контролем над женщиной-пикси, но наслаждение означало необходимость сдерживаться. Слишком много наслаждения значит, что он спустит себя с поводка, поддастся удовольствию. И ничто не вызовет у него большего стыда.

Давайте-ка посмотрим, что случится, когда он ощутит настоящий кайф... Я заполнила свой разум образами того, как Абеллио пытал меня, как Роан истекал кровью, пока они полосовали его железными лезвиями. Того, как мы оба сгораем насмерть перед толпой фейри. Я слишком долго стояла на грани безумия, и ужас едва не ошеломил меня, но я отчаянно держалась. А король испустил восторженный вздох удовольствия, почти стон.

А потом я мгновенно взяла под контроль свои мысли, позволив льду стиснуть мои эмоции в застывшей реке. Ледяное господство над собой. И я улыбнулась в темноте. Эту ситуацию контролировала я.

— Наслаждаетесь, Ваше Величество? Я лишила вас удовольствия?

Он зарычал, бросился на меня, схватив за горло и крепко сжав, пока не взял себя в руки. С отвращением оттолкнув меня, он резко встал. На мгновение я испытала удовлетворение, когда он забыл про низкий потолок и шмякнулся макушкой о камень. Затем он ушёл, захлопнув за собой дверь.

Я слегка улыбнулась, водя пальцем по своей шее. Король вернул мне контроль.

***

Подстёгиваемая знанием, что Роан жив, и я по-прежнему могу найти его, я каждый момент бодрствования царапала ту дырку в стене. Я не знала, как долго продлится этот период ясности ума, но мне нужно было им воспользоваться. Перьевая ручка уже изнашивалась. Когда однажды я ощутила внезапный хруст, моё сердце пропустило удар. Я наконец-то сломала её, уничтожив ту небольшую надежду, что у меня оставалась. Я вытащила её и ощупала наконечник.

Он не был сломан.

Я сунула палец в дырку в стене и пощупала. Ничего не преграждало путь. Я проковыряла глубокую дырку через стену.

Я принялась расширять её, снова и снова крутя ручкой в стене. Чем шире, тем лучше. Чтобы мой план сработал, мне нужно, чтобы дырка была как можно шире. И мне нужно сделать это быстро. С таким же успехом охранники могли заметить с другой стороны это отверстие. Они переведут меня в другую камеру, и придётся начинать сначала.

Я не могла этого допустить.

«Царап-царап». Пыль падала со стены по мере того, как дырка расширялась. «Царап-царап-царап». Темно в моей камере, темно снаружи. Но за этой дыркой находился коридор. А это означало надежду. «Царап-царап».

А потом я услышала это. Шаги. Охранники идут. И впервые за два с лишним месяца я увидела нечто почти невероятное.

Проблеск света, очень далёкого, но всё равно поразительного для моих глаз. Я едва не завизжала от восторга.

Пламя факела заливало коридор тёплым свечением, слабым и отдалённым, но всё равно ослепительным как солнце. Цвета радовали мои глаза — милый, божественный свет. Стены окрасились розово-оранжевыми оттенками, которые плясали по камню.

Свет означал отражение. Свет означал бегство.

Мои губы изогнулись в улыбке, и я быстро поднесла серебристую ручку к дырке, позволяя мягкому свету факелов отразиться от неё.

И моё сердце сжалось.

Всё блестящее покрытие содралось с ручки. За дни (недели? ) использования её для царапанья стен поверхность притупилась и помялась, отчего ручка превратилась в тёмную бесформенную палочку. Мне хотелось заплакать, мой разум вот-вот готов был сломаться по-настоящему.

— Давай сегодня пропустим её камеру, — сказал один из охранников. — Я хочу пойти домой. Моей жене нездоровится.

— Мы пропустили её вчера, — напомнил другой охранник. — Мы же не хотим, чтобы она умерла от голода.

— Ладно, — пробурчал первый.

Свет в дырочке мгновенно пропал, когда они погасили факелы. Я с неверием уставилась на бесполезную дырку. Дверь открылась, и я услышала царапанье глиняной миски по полу. Затем дверь закрылась.

Мгновение спустя оранжевый свет факелов снова хлынул в дырку. Он начал отдаляться.

— Сколько лет твоей жене?

— Сто тринадцать.

— Растлитель малолетних!

Свет начал меркнуть. Внезапно запаниковав, я бросилась к миске, впервые увидев её очертания. Она была сделана из грубой глины. Никаких отражений.

Я наклонила миску так, чтобы свет из дырки упал на воду; мои руки дрожали от отчаяния. Драгоценные капельки пролились на пол. «Ну же... ну же... »

Проблеск оранжевого света сверкнул на тёмной поверхности воды, и я почувствовала то, чего не ощущала много месяцев — отражение, связывавшееся с моим сознанием. Я нащупала другое отражение и прыгнула.

Глава 30

Я двигалась медленно, застряв в ловушке между отражениями.

Слабо мелькнуло другое отражение. Далеко? Близко? Здесь расстояние не имело никакого смысла. Оно было... в стороне. И я приближалась к нему, но это казалось медленным. Слишком медленным.

Смятение кружило в моём сознании, но я всё ещё смутно улавливала, что происходит. Лишённая человеческих эмоций на два месяца, моя магия высохла как крысиные кости на солнце. То, что должно было стать лёгким прыжком, забрало последние капли моей силы, и я не была уверена, что смогу двигаться дальше.

Мир между отражениями бесконечно тянулся во все стороны, лишённый горизонта и пустой. Я пыталась привести мысли в порядок. Не может быть, чтобы я выбралась из своей камеры лишь для того, чтобы оказаться здесь в ловушке, одна на целую вечность.

Нет. Не одна. Что-то мелькнуло вдали.

Свирепое лицо, глаза, полыхающие яростью. Она надвигалась на меня. Она знала этот мир намного лучше меня, умела здесь передвигаться. Я могла лишь парить и беспомощно смотреть, как Сиофра приближается с угрожающей улыбкой на губах.

Я лихорадочно потянулась к другому отражению, и Сиофра попыталась схватить меня во время прыжка, её пальцы скользнули по моей лодыжке. Но я уже исчезла, прозрачное отражение омыло мою кожу, когда я провалилась... в другую камеру.

Я выползла из лужи дождевой воды под маленьким квадратным зарешеченным окошком. Через него лились лучи солнца, и я прикрыла глаза от слишком яркого света.

— Кассандра? — хриплый шёпот.

Я откатилась от окна и приоткрыла глаза до тоненьких щёлочек, чувствуя, что вся одежда промокла.

Передо мной на полу сидел Роан. Он был первым, о ком я подумала при прыжке, и я немедленно стала искать его. Благодаря отражению в лужице я его нашла.

Он был голым и прикованным к стене. Красные раны покрывали его тело, кровь стекала по коже. Он по-прежнему оставался красивым, но скулы заострились, кожа побледнела. Он сощурился, уставившись на меня, и зелёные глаза смотрели озадаченно. Я знала, что происходит. Он думал, что видит галлюцинацию, совсем как я. Я старалась не разинуть рот при виде корки крови на всём его теле.

— Роан! — я подползла к нему. — Что они с тобой сделали?

Его глаза прояснились, когда его накрыло осознанием, что я реальна.

— Со мной? Что они сделали с тобой?

Я посмотрела на него, затем на себя. Обрывки зловонных тряпок свисали с моего тела. Вода из лужи смочила запёкшиеся грязь и кровь на моём теле, где не осталось ни дюйма чистой кожи. Я не могла чувствовать свой запах, но понимала, что жила среди мёртвых крыс и грязи. Мои локти и колени выступали из дыр в одежде.

— Абеллио, — я не смогла выдавить остальное предложение, не смогла сформулировать внятную мысль.

— Знаю, — в глазах Роана сверкнула печаль. — Он заглядывал ко мне с визитами.

Я сделала глубокий вдох, мои глаза жгло от света.

— Думаю, он может быть сыном короля, — выпалила я. — Я не уверена, но мне кажется, это возможно, — я не могла заставить себя сказать ему остальное. Что я тоже могу быть дочерью короля. Не просто лич ужаса. А дочь мужчины, который убил его семью и лишил его всего. Поглотительница страха, пожирательница крыс... наследница родословной ужаса.

Роан шире распахнул глаза.

— У короля нет наследников.

— Он может быть тайным бастардом, — «и я тоже, возможно». — Забудь. Это неважно, — мои глаза задержались на Роане. Он выглядел как сон, такой красивый, что я едва могла поверить в его реальность. Может, дело в том, что он оставался голым, а может, потому что у него имелась дождевая вода... или это просто особенность фейри похоти, но Роан всё ещё выглядел и пах изумительно.

Лицо Роана внезапно прояснилось, зелёные глаза сделались осознанными, точно он только что пробудился ото сна.

— Тебе надо выбираться отсюда, — его глаза широко раскрылись, полыхнув паникой. — Я думал, ты ушла. Я видел, как ты спасалась бегством с остальными, а когда я перестал тебя чувствовать... — его голос сделался гортанным, хриплым от отчаяния. — Когда я перестал тебя чувствовать, мне нужно было верить, что ты сбежала. Я думал, ты в Лондоне.

Я покачала головой.

— Я видела, как ты бежал к ним. Ты был один. Я не могла тебя бросить.

Он уставился на меня сверкающими голодными глазами. Мне показалось, что там промелькнула боль, и он потянулся ко мне, но цепи остановили его движение. Он отвёл взгляд, снова посмотрев на кандалы, точно пробудился ото сна.

— Тебе надо уходить, Кассандра, — резко сказал он. — Они приходят за мной каждый день в это время. Они допрашивают меня всякий раз, когда тени становятся такой длины. Они вот-вот придут.

«Каждый день в это время». Меня пытали всего один раз, и это сломило мой разум. Они приходили к нему каждый день. Слишком много. Слишком много, чтобы переварить. Я съёжилась в углу, дрожа.

— Кассандра, что ты делаешь? Вставай!

— Через минутку, — моё дыхание вырывалось короткими резкими вздохами, и я попыталась успокоить себя. Эта всепоглощающая нужда защитить его снова потянула меня, помогая обрести почву под ногами.

— Если они найдут тебя здесь... Пожалуйста, уходи! Это твой шанс, Кассандра. Это твой единственный шанс.

Я сощурилась от света, борясь с сенсорной перегрузкой.

— Уходить? Куда?

— Куда угодно! Прочь отсюда!

— Я не могу это сделать, — медленно произнесла я. — У меня не осталось силы.

Он побледнел.

— Ты должна попытаться. Тебе не стоило оставаться из-за меня, Кассандра.

Я покачала головой.

— Если я застряну между мирами, мы оба в заднице.

— Ты обязана попытаться! Тебе не стоило возвращаться за мной. Ты давным-давно должна была уйти в Лондон. Тебе место в человеческом мире. Среди фейри тебе не безопасно.

— Ладно, прекрати спорить! — я подняла ладонь. — Давай выбираться вместе. Во-первых, почему ты прикован к стене?

Роан моргнул.

— Я пленник. Ты помнишь, что случилось? — он произносил слова медленно, словно разговаривал с ребёнком.

— Конечно, помню, — я присмотрелась к кандалам. — Я имею в виду... разве ты не можешь их вырвать? Ты сильнее любого живого существа, которое я встречала.

Роан поднял запястья, показывая мне содранную кожу и рваные раны там, где железо вгрызалось в его плоть.

— Думаешь, я не пытался?

Я не унималась.

— Ты Роан Таранис, Лорд Двора Похоти. Я не раз видела, как ты голыми руками вырывал сердца врагов из груди. Ты можешь выдрать кандалы из стены, — я оживилась, солнечный свет и физический контакт с другим живым существом приводили меня в восторг.

— Эти кандалы сделаны из железа, Кассандра. Они ослабляют меня, отравляют мою кровь.

— Возможно, я сумею помочь, — я попыталась собраться с мыслями, но они кружили в моём мозгу как паникующие крысы. Нет! Не как крысы! Как... что-нибудь другое. В жизни есть вещи помимо крыс, и мне нужно просто вспомнить.

— Если ты не можешь уйти через отражение, тебе стоит затаиться у двери, — сказал Роан. — Они не ожидают тебя. Просто схвати того, что с ключами, и швырни в меня.

— Будет проще, если мы сразимся с ними вместе, — резонно рассудила я.

Его глаза умоляли меня.

— Кассандра...

— Заткнись на секундочку.

Я посмотрела на него. Он черпал силу из человеческой похоти и оголодал здесь без контакта с людьми, совсем как я. Ему нужно всего лишь немного силы. Роан Таранис, которого я знала, не позволил бы кандалам остановить его — хоть железным, хоть каким-то другим.

Я закрыла глаза, подвинувшись ровно настолько, чтобы ощутить его запах — мох и дубы. Я подумала о том, как мы сидели на той каменной скамейке под дождём. Его ладонь медленно поднимается по моей ноге, его чувственный поцелуй согревает меня, его язык нежно проникает в мой рот. Я вообразила неукротимое желание, овладевшее моим телом. Ощущение его пальцев, гладящих и ласкающих меня. Тепло рябью пробежало по моей коже, и открыв глаза, я увидела искру в его зелёных глазах.

Я не могла приблизиться к нему — я знала, что пахну слишком плохо, выгляжу слишком отвратительно. Но если я подумаю о нём достаточно ясно, он сможет питаться моей похотью с такого расстояния.

Снова закрыв глаза, я представила себя чистой, одетой в белое платье. На губах у меня был мой любимый вишнёвый блеск, волосы рассыпались по плечам. Перед моим мысленным взором эта Кассандра — другая Кассандра — подошла к Роану, провела пальцем по его телу, и физический контакт вспыхнул на её коже словно электричество. Она изголодалась по нему. Её пальцы пробежались по его мощной груди, опустились ниже по животу, и Роан резко втянул вдох.

Чистая Кассандра хрипло вздохнула, дрожа от предвкушения, и позволила своим чистым волосам соскользнуть с плеч. Она приподняла подол платья и обхватила его ногами. Она контролировала ситуацию. Пока он оставался прикован кандалами, она могла делать с ним всё, что угодно. Она могла лизнуть его шею... ощутить вкус соли на его теле, привкус дождевой воды. Она могла провести пальцами по его животу, скользя ниже, пока он не ахнул, целовать его шею, пока он не сорвался на стон. Она могла извиваться, тереться о него бёдрами, пока её кожа не заблестела от экстаза...

На другом конце комнаты раздался треск, в его горле зарокотало низкое рычание. Мои глаза распахнулись — Роан рывком освободил одну руку, его тело сияло золотистым светом. Работает. Я снова закрыла глаза, только начиная представлять, как его рот целует Чистую Кассандру между бёдер, как его тёплые губы поднимаются выше и выше... ещё один треск. Освободившись от кандалов, Роан двинулся ко мне; его глаза горели похотью, над головой появились рога. В моей груди тут же вспыхнуло жаркое пламя.

Но я спешно отпрянула. Я же не та Кассандра. Я та, что покрыта грязью.

На чертах его лица отразилось непонимание, но нас прервал щелчок двери, и моё сердце пропустило удар. «Нет».

Дверь камеры распахнулась, и на пороге оказались два стражника.

Затем я осознала, что у них нет ни единого шанса против Роана, освободившегося от оков и подпитанного силой моего желания.

Он бросился на них как молния, пронзив одного рогами. Кровь забрызгала всю комнату, а Роан уже метнулся на второго охранника вспышкой золотистого света, схватив его за горло. Он выкрутил шею мужчины и переломил её как прутик. Он в ярости потряс уже обмякшее тело, затем швырнул его на пол. Когда он повернулся ко мне, его глаза сверкали золотом, лицо запачкалось кровью. Я смотрела на него с пола.

— Пошли, — прорычал Роан, протягивая мне руку.

— Ладно, — ответила я хриплым шёпотом. — Ничего, если я обопрусь на тебя? Мне что-то нехорошо.

Он наклонился, помогая мне подняться.

— Думаю, это будет нормально.

***

Забрав ключи у одного из охранников, Роан снял железные кандалы со своих запястий. Роану понадобилась всего минута, чтобы раздеть одного из охранников и натянуть его одежду на своё обнажённое тело. Униформа была чуть ли не вдвое меньше, чем нужно, но Роан сумел втиснуться в неё, порвав ткань лишь в некоторых местах. Более того, теперь у него имелся меч.

Благодаря похоти, которую я швырнула в него, его запястья уже начинали заживать, а раны на груди смыкались. Сняв железо со своих запястий, он сразу выпрямился в полный рост.

Когда я смотрела на него, меня каждый раз поражала его красота и то, как униформа облегала его тело. Несмотря на своё измождение и грязь на моей коже, я не могла перестать пялиться на него, представляя, как его губы ощущались на моих. Вот оно — души-близнецы, ужас и похоть. Будучи так близко к смерти, моё тело жаждало жизни. А Роан был жизнью.

Пока мы шли по освещённому факелами коридору, я поглядывала на его мускулистый силуэт, и я знала, что он питается реакцией моего тела на него. Я чувствовала, что магическая связь между нами, которая так долго приглушалась, теперь начинает пульсировать силой. Это придало мне энергии, чтобы двигаться, прислоняясь к нему на ходу.

Роан поддерживал меня, пока мы прошли мимо дюжин запертых дверей камер и наконец добрались до лестниц. Я посмотрела на дверь на самом верху.

— Единственный вход в темницы лежит через комнату охраны, — сказал Роан. — Охранники короля будут ждать нас там.

— Сколько? — спросила я.

Он покачал головой, его тело светилось янтарём.

— Это неважно. Они все умрут.

Мы начали тихо подниматься по ступеням, и через дверь стали просачиваться звуки голосов. Холодный язык страха лизнул меня по позвоночнику, разум горел воспоминаниями о моей камере, о столь острой изоляции, что она пронизывала меня до костей. Мой желудок скрутило. Я не могла вернуться туда, к сырости и крысам, к затупившейся ручке.

Моё тело затряслось, и я застыла, сжав его руку.

— Я не могу, — прошептала я.

Роан привлёк меня поближе.

— Тебе ничего не нужно делать. Просто жди позади меня.

Моё сердце ударилось о рёбра. Что Абеллио сделает со мной в этот раз, когда узнает, что я пыталась сбежать?

Роан нежно погладил меня по руке.

— Через несколько минут они станут задаваться вопросом, что стало с теми двумя, которых я убил. Надо сделать это сейчас. Всё будет хорошо. Доверься мне.

Я молча кивнула, и мы поднялись ещё на несколько ступеней. Из-за двери на лестницу доносился смех. От этого звука моё сердце ухнуло в пятки, голова пошла кругом, разум заполнился воспоминаниями.

«Четыре фейри смеются, пока я силюсь дышать с мешком на голове».

Я ахнула, застывшая, парализованная.

«Мы могли бы взять её. Прямо сейчас. По очереди».

Я стиснула зубы со слезами на глазах, ощущая горечь во рту.

«Извинись за то, что поцарапала меня. Моли меня о прощении».

Моё тело напряглось, и я осознала, что впиваюсь ногтями в руку Роана. Но что-то изменилось, и теперь мой страх оказался вытеснен чистой ледяной ненавистью.

Дилемма «драться или бежать» склонилась к внезапному и разъярённому «драться».

Я ворвалась в помещение, найдя восемь мужчин за карточным столом, и все они застыли, когда дверь распахнулась. Рыжий охранник потянулся к мечу, когда время замедлилось.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒