[55]Отсылкакпесне Sometimes It Snows in April 17 страница

– Где твоя гордость, – сказала Девина своему отражению. – Перестань преследовать мужчин.

Когда она, наконец, отвернулась от роскошной брюнетки в зеркальном отражении, Девина была спокойнее, уже не кипела от гнева. Спокойной неспешной походкой она подошла к Книге.

Ее терапевт всегда повторяла «дыши и расслабляйся». Просто дыши и расслабляйся, когда происходит что-то трагическое. Женщина настаивала, что дело во всплеске ее эмоций, а не потому, что таковой была реальность, и насколько ты способен овладеть своими чувствами, положительными и негативными, настолько ты сможешь контролировать происходящее, даже если мир вокруг тебя летит в бездну.

Когда Девина посещала эти пятидесяти минутные сессии раз в неделю, она не оценила этот совет. Сейчас? После Джима Херона, мужчины, которым она была одержима, и который предпочел ей стремную девственницу... после вереницы неудачников, которые выбрали не ее... после жалкого секса с несчетным количеством людишек... пришло время найти в себе стержень. Довольно вспышек ярости, топанья ногами и выпрашивания знаков внимания.

– Я начала это, – сказала Девина открытым страницам Книги. – И я доведу дело до конца. Что я упускаю?

Она впервые сфокусировала глаза на заклинании, созданном персонально для нее. Но перескакивала со слова на слово, выхватывая смысл кусками. Она прочитала все слова до единого, тщательно осмысляя их:

Любовь идеальна, но она не требует идеальности.

Прочти три раза без перерыва.

Тот, кого ты представляешь, появится перед тобой.

Представь того, кого ты желаешь. Вообрази, как ты хочешь, чтобы с тобой обращались. Загляни в свою душу и ощути, что ты хочешь, чтобы к тебе испытывали.

Выбор объекта критически важен. Чем больше смысла ты вложишь, тем точнее будет результат.

Когда контакт будет установлен, откроется окно, и твое желание воплотится в явь. Схватись за него, притяни к себе, и вы будете едины.

Любовь доступна тебе, как и любому разумному существу.

Все живые существа достойны любви.

Но если ты стремишься к вечности, то должна пожертвовать тем, что желаешь.

Настоящая любовь должна погибнуть, чтобы выжила твоя.

Баланс во всем.

Баланс во всем, – подумала она. Это присказка Девы-Летописецы.

Ну и для полноты картины Девина еще раз прочитала строчки, отпечатывая в памяти каждое слово. Это было странно. Она многое пропустила, хотя думала, что прочитала каждую букву и каждое слово

Потом она положила руку на страницу, распластав пальцы. Неожиданное тепло передалось ее ладони, и она погладила пергамент словно собаку. Прежняя Девина... Девина, которой она была еще две с половиной минуты назад... топнула бы ногой, закричала и убежала. Новая Девина этого не сделает.

Настоящая любовь должна умереть, чтобы твоя выжила.

Как она упустила эту часть? Особенно когда эти строчки буквально горели радужным цветом? Почему она не увидела?

Но будто это имело значение. Что было важно – она должна последовать указаниям... да, она выполнила первую часть, но был и второй шаг.

И если заклинание из Книги требует разрушить чью-то настоящую любовь, чтобы она заполучила своего любимого? Отлично. Она насладится, когда этот Светловолосый Адонис с ДНК Омеги приползет к ее ногам под действием заклинания.

Убрав руку, она оценила свои варианты.

Потом улыбнулась.

Что ж, она знала, куда с этим обратиться, не так ли?

***

Балз смотрел в сияющие глаза человеческой женщины, которой он отдал бы все, что мог, и хотел опровергнуть ее слова. Хотел сказать, что на самом деле в их мире уже живет детектив по расследованию убийств... И другие люди. Например, Мэнни Манелло. Док Джейн. Сара. И Мэри.

Но как только в голове оформилась эта мысль, сразу же прозвучал контраргумент: все эти люди отказались от своей человеческой сущности и жизни. Поэтому проблема не в том, что люди не могут ужиться в его мире. Дело в том, что им приходится выбирать.

Бутч О'Нил покинул убойный отдел до того как узнал, кем является на самом деле.

Остальные тоже оставили свои жизни на человеческой стороне, когда выбрали своих супругов из числа вампиров. Док Джейн была мертва для всех людей в ее прошлой жизни. Сара оставила научную деятельность. Мэри и Мэнни исчезли.

– Я не захочу оставлять тебя, – выдохнул он хрипло.

– И я не хочу расставаться. – Она скользнула ладонью по его руке. – С тобой я чувствую себя живой, и до нашей встречи я не знала, насколько мне это необходимо.

Он снова прижался к ее губам.

– Я чувствую то же самое.

В этот раз, когда он поцеловал ее, поцелуй был нежным и трепетным. И даже когда он углубил его, Балз не торопился, наслаждаясь ее губами и влажностью ее языка.

Отстранившись, он сказал:

– Я могу прикоснуться к тебе? Обнажаться... не обязательно.

Последовала пауза. А потом Эрика прошептала:

– Прости...

– Не извиняйся. Никогда. Но я бы хотел... прикасаться к тебе.

– Я объясню все позже. Я просто не хочу все испортить. Если бы не...

– Ты ничего не испортишь. Ничего.

Она кивнула, но он чувствовал напряжение в ней

– Я могу еще раз тебя поцеловать? – спросил он.

– О, Боже, да.

Опустив голову, он коснулся ее губ своими. Скользнул языком в ее рот. И добился того, чтобы возбуждение вернулось к ней... прежде чем положить руку на ее плечо... провести по ее руке... переместить ладонь на ее талию.

Когда он помедлил, Эрика сдвинулась и накрыла его руку своей. Именно она притянула его ладонь к своей груди...

Она издала чертовски возбуждающий стон, но Балз обуздал свою похоть. Что было легко сделать, изучая ее тело, футболка была настолько тонкой, мягкая ткань ощущалась как вторая кожа. И когда он обхватил ее грудь ладонью, то обвел пальцем сосок, Эрика под его прикосновением была одновременно мягкой и напряженной, ее возбуждение нарастало под его ласками... и больше он не мог ждать. Он должен изучить ее своим ртом. Спустившись к ее шее, Балз сжал зубы от желания выпустить клыки и провести ими по ее яремной Вене по пути к желанному месту.

Оказавшись у ее груди, он прошел с поцелуями к одному холмику. Ее напряженный сосок был создан для его рта, и хотя он хотел подразнить ее, подразнить себя, у него не вышло. Он сразу вобрал в рот сосок сквозь футболку, лаская ее, оттягивая на себя, и при этом лаская вторую грудь рукой.

Эрика извивалась под ним, металась, охваченная жаждой. И он вторил ей, член пульсировал между ног, так отчаянно желая войти в нее, что его буквально трясло от нужды. Он сказал себе, что должен доставить ей удовольствие, не кончив после первого проникновения... Но он не был так уверен в себе. Хорошие новости? Он сразу же будет готов ко второму раунду. Третьему, четвертому. Двенадцатому.

Он никогда не был таким, ни с одной женщиной.

Никогда.

– Ты нужен мне... – простонала Эрика, выгибаясь навстречу ему.

Он мог кончить от одного вида ее грудей и сосков, торчащих сквозь тонкую ткань, и мгновенно забыл о намерении не торопиться, когда она отпустила его плечи и ее руки скользнули к ее джинсам.

– Я сам. – Балз отодвинул ее пальцы в сторону. – Позволь мне.

Он быстро расстегнул пуговицу и молнию, а потом, подцепив «Левайсы» пальцами, стащил их с ее длинных ног. На ней были простые синие трусики... в голове мелькнула смешная мысль, что они были в тон дивану. Он не стал их снимать.

У него были другие планы.

Эрика скинула свою обувь, и он снял ее носки вместе с джинсами одним четким движением, за которое бы дал себе золотую медаль. А потом из головы вылетели все мысли. Остались только защитные инстинкты, продолжающие отслеживать обстановку в доме над ними и в самом подвале, в остальном он был полностью сосредоточен на своей женщине.

Казалось, что единственное, что мог сделать для женщины кусок дерьма вроде него – это подарить ей наслаждение.

И в этом он добьется успеха.

Он прошелся губами к ее животу, и когда дошел до границы белья, то высунул язык и провел вдоль ткани. Потом сдвинулся к ее бедру. Трусики держались на резинке с надписью «Кельвин Кляйн», и Балз поднял взгляд, посмотрев ей в лицо. Эрика наблюдала за ним горящими глазами, ее рот был приоткрыт. С каждым глубоким вдохом ее соски приподнимались под футболкой, под мокрой от его слюны тканью.

Гребанный ад. Он буквально горел.

Обнажая клыки, Балз подцепил эластичную ткань и перекусил зубами. Повторил с другой стороны.

Она сжала его коленями, ее бедра напряглись.

Зубами стянув ткань, он откинул ее в сторону и... вот она. Блестящая, набухшая, умоляющая о его внимании.

Он хотел ласкать ее языком, но сам был на грани оргазма... И зовите его сентиментальным, но в первый раз он хотел кончить в нее. А не в ее спортивные штаны.

Поднявшись над Эрикой, он накрыл руками член, выпирающий в паху. Потом спустил пояс штанов. Эрекция выпрыгнула из тесного пространства, буквально выскочила наружу, и когда Эрика увидела его размер, она впилась ногтями в свои бедра.

Она раздвинула ноги еще шире, и это определило все.

Обхватив член, Балз бросился вперед и провел головкой по ее горячей влажной плоти. Эрика вскрикнула и зажмурилась, дернувшись на подушках, ее шея напряглась. Потом она подтянула колени выше.

Балз вошел в нее цельным толчком, и как бы он не хотел видеть Эрику, он зажмурился. И хорошо. У него бы глаза вытекли наружу, если бы он наблюдал, как погружается в нее.

Эрика была тесной, огненной и мокрой.

Тело взяло верх, он одной рукой сжал ее бедро, второй вцепился в подлокотник дивана. И начав вбиваться, он должен был видеть ее, поэтому, когда посмотрел...

Эрика растянулась под ним, ее голова билась в такт его толчкам, грудь была напряжена, а через приоткрытый рот она шумно втягивала воздух, будто задыхалась после бега. Кровь прилила к ее щекам, яремная вена пульсировала, и он понял, что она близко, очень близко.

Скользнув рукой между их телами, Балз провел пальцем по ее лону, всего раз.

Эрика выкрикнула его имя и напряглась всем телом. Ее мышцы начали ритмично сжимать его член, толкая его самого к оргазму.

Кончая, в момент, когда он начал наполнять ее своим семенем, помечая собой, Балз бросил взгляд на ее лицо. Ее веки были смежены и были видны только белки глаз.

А потом он потерял всякое чувство времени и пространства, перестал ощущать себя.

Это была маленькая смерть, идеальная для них обоих.

Глава 36

Лэсситер всегда отказывался носить с собой мобильный телефон.

Ну ладно, иногда он брал с собой трубку, но только когда был в настроении поделиться коротким видео из «Тик-ток» или «Ютуб». Такое дерьмо бывает забавным, полезным или просто милым, и он знал, что Братья порой нуждаются в чем-то бодрящем. Этой ночью, когда он покинул особняк Братства и направился в клинику Хэйверса, он намеренно не взял с собой телефон, потому что не хотел, чтобы его отвлекали.

Но выйдя из палаты Рэйвин, он все равно умудрился получить сообщение от Братства. Групповое сообщение: хотя он был невидимым и никто и не знал о его присутствии, каким-то образом коллектив Братства выстроился у стены в коридоре. Словно они знали, что он в палате.

Рэйдж стоял слева, вгрызаясь в «Тутси Поп» так, словно хотел добраться до центра без усердного лизания. Рядом с ним был Зэйдист, постриженный максимально коротко, его лицо со шрамом как всегда вводило в ужас. За ним стояли Бутч в модных шмотках и Ви, который в кои-то веки не курил. Фьюри замыкал ряд.

Не было смысла спрашивать, где Тор. С Рофом, разумеется, как и Шайка Ублюдков. Короля не оставят без охраны, особенно в такую ночь.

– Я знаю, что ты там, – пробормотал Ви.

Когда Лэсситер принял видимую форму, вскинул руки:

– Я не прятался.

От них, по крайней мере.

– Ты пропустил собрание.

Когда Ви озвучил претензию, остальные Братья молчали, но выглядели как расстрельная команда, в своей черной коже, скрывающей оружие от медицинского персонала и пациентов. Но, да ладно, словно кто-то мог посмотреть на них и не подумать, что перед ним – профессиональные убийцы?

– Увы, – ответил Лэсситер. – Я должен был позаботиться об одном деле.

– Кто она, черт возьми? – Ви указал на закрытую дверь в больничную палату. – И что она сделала с Нэйтом?

Лэсситер оглянулся через плечо. Его глаза сквозь дверь видели Рэйвин так четко, будто он стоял возле нее. Она все еще спала, но уже не так умиротворенно. Ее брови были нахмурены, руки и ноги подрагивали, словно она бежала во сне.

– Что она сделала с этим парнем? – настойчиво повторил Ви.

– То же, что сделала с твоим братом Сэвиджем, – пробормотал Лэсситер. Потом сосредоточился на группе. – Нечто подобное сейчас испытывает твояшеллан, Рэйдж. Сейчас к Нэйту неприменимо понятие смертности. Ничто не сможет убить его, это благословение и проклятье, и их соотношение Нэйт должен определить сам.

Ви подошел ближе, сузив свои бриллиантовые глаза.

– Моя мамэн спасла его Мэри.

– Да. Все верно.

Брат снова указал пальцем в сторону двери.

– Хочешь сказать, что эта женщина так же могущественна, как моя мамэн?

– Нет, я так не скажу.

– Значит, она провернула этот фокус на ровном месте? Дважды?

Лэсситер подался вперед.

– Ее нельзя сравнивать с твоей матерью.

– Тогда что она...

– Она могущественнее. – Когда на бородатом лице возникло выражение «не гони мне тут», Лэсситер пожал плечами. – Она – Дар Света. И если вы хотите, чтобы раса вампиров выжила, с Девиной на этой планете, она нужна вам.

– Мы не слышали о ней раньше, – сказал Фьюри. – Избранные никогда не упоминали...

– Это чушь собачья, – заявил Вишес. – Что ты вообще несешь?

Лэсситер улыбнулся брату.

– Психуй сколько хочешь, Ви, но у меня для тебя новости. Твое одобрение не требуется, когда дело касается вселенной. Создатель делает что хочет, а не то, что ты одобряешь.

Фьюри снова заговорил:

– Может, что-то найдется в библиотеке Святилища. Может, что-то знали Избранные, которые не пережили набега несколько столетий назад.

– А может Дева-Летописеца не хотела, чтобы кто-то знал, – парировал Лэсситер. – Не хочу ее оскорбить, но она не любила, когда ее силы ставили под сомнение. А женщина, воскресившая Нэйта сегодня ночью, уникальна в этой вселенной.

– Твою мать, – выдохнул Ви.

– Что тебя так злит? Она спасла этого молодого мужчину, исцелила твоего брата и его шеллан. Ты должен быть благодарен ей.

– Нет, я ругаюсь в сторону своей матери, а не этой женщины. – Ви похлопал себя по карманам, словно искал сигареты. – Клянусь, чем больше узнаешь...

Рэйвин спасла и меня, подумал Лэсситер. Но это произошло давным-давно.

И это так странно. Он не знал, что она придет в его жизнь, и что она будет делать сейчас, здесь. Хотя он ясно видел, как пуля полетит в сторону того вышибалы у «Одуванчика»... он не видел, что убьют Нэйта и как поступит Рэйвин.

– Ну, не одна она спасала этой ночью, – заявил Вишес уже тише. – Мы с Кором знаем, что ты сделал для Балза в книжной лавке. Человеческая женщина не способна закрыть артериальное кровотечение своей ладошкой.

Лэсситер покачал головой.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Хорошо. Нос тобой хочет поговорить Кор.

– Значит, Кор может найти меня в любое время.

Повисла неловкая пауза, и Лэсситер откровенно наслаждался, пока Ви буквально выпрыгивал из штанов своей высоко интеллектуальной заносчивой задницей. Брат не мог вынести мысль, что оказался в долгу у падшего ангела, который постоянно играл на его нервах, но также он не мог игнорировать ту агонию, что принесла бы смерть Бальтазара, ценного члена Шайки Ублюдков, если бы он истек кровью на грязном полу в книжной лавке.

Это повлияло бы на всех в особняке, на некоторых – безвозвратно.

Ви оказался в тисках.

– Знаешь, – пробормотал Лэсситер, – Сейчас я жалею, что не взял с собой телефон. Твою морду просто необходимо сфотографировать. Я бы поставил ее на заставку.

***

Рэйвин не знала, что ее разбудило. Она даже не знала, что спала.

Но потом она осознала, что это были голоса. Снаружи ее палаты.

Она села на кровати, смахивая волосы с лица.

Хочешь сказать, что эта женщина так же могущественна, как моя мамэн?

Другой мужчина: – Нет, я так не скажу.

Еще разговоры.

Второй голос остался в ее голове, придавая ей бодрости: мужчина со странными красивыми глазами и светло-черными волосами приходил проведать ее... и это его отсутствие, а не его появление или голоса, вырвали ее из неожиданного сна.

Его появление успокоило ее. Его уход разбудил ее...

Она – Дар Света.

Впитав его слова, Рэйвин ощутила, как холодная волна накрыла ее с головы до пят, и когда мороз не покинул ее тело, она обхватила себя руками.

Эти слова... сказанные таким благоговейным тоном. Она ощутила почтение, хотя и боялась его. Она улавливала подобные эмоции, выраженные другими словами, произнесенные другими мужчинами и женщинами. Даже когда она была ребенком, и «странности», как называли их ее родители, случались в ее присутствии, люди шептались, смотрели на нее исподтишка, в соседних деревнях в Старом Свете, это вызывало изумление и трепет.

И вот она здесь, в настоящем времени – коим его считали эти храбрые мужчины в белом коридоре – на расстоянии океана и нескольких веков от места, где она родилась и жила... где произошло нечто подобное.

Но пришедший к ней мужчина ошибался.

Преступно ошибался.

Она – не Дар света.

Возможно, когда-то и была. Но в ночь, когда ее кузена убили жестоким образом, когда она потеряла девственность, будучи изнасилованной, все изменилось.

Закрывая глаза, Рэйвин прислушалась к тому, что говорили другие. Когда воины разошлись, она подумала что тот мужчина с захватывающим взглядом снова войдет сюда. Но он не пришел.

И это только к лучшему.

Она должна покинуть это время и место, и чем меньше у нее привязанностей, тем легче это будет сделать. Она здесь чужая, для этих людей, для этой эпохи.

Рэйвин боялась, что теперь ей здесь не место.

Но, по крайней мере, она никого не ранит своим исчезновением. Эти души, множество душ, будут в безопасности без нее.

Хотя она чувствовала, что ее сердце разобьется в разлуке с ними.

Особенно с тем, кого они называли падшим ангелом.

Глава 37

Розово-желтый солнечный диск поднялся над небом Колдвелла с востока, лучи пронзали серую гладь подъюбника облаков, исчезавшего вместе с черной бархатной юбкой ночи.

Эрика стояла на низком крыльце своего таунхауса, держа в руках дымящуюся чашку кофе, ощущая тянущую боль между ног, от которой к губам подступала таинственная улыбка. И пока ее соседи по району отправлялись на работу, она просто стояла на месте.

Наслаждаясь рассветом. Самым красивым, что она когда-либо видела.

Да, цвета завораживали по-особенному, такие яркие и пронзительные, резкие погодные изменения обеспечили особое сочетание цветов на небе. Но даже если бы рассвет был обозначен простым желтым пятном на горизонте, Эрика все равно бы смотрела, затаив дыхание.

Она не думала, что снова увидит солнце. За прошлую ночь у нее было много возможностей погибнуть... и как выяснилось, что получитьпару раз щелчок по носу напоминанием о своей смертности – равносильно тому, чтобы голодным сесть за ужин. Все кажется более ярким, особенным, сверхъестественным.

Она чувствовала себя переродившейся.

С другой стороны, она шесть часов подряд занималась сексом с мужчиной – с вампиром – который не просто умел пользоваться своим потрясающим телом... но тщааааательно позаботился о том, чтобы в его руках она чувствовала себя самой красивой.

Подняв руку, она запустила ее под халат, касаясь шрамов под ключицей. Она так и не сняла футболку. Однако Бальтазар сумел справиться с этой задачей.

Эрика опустила руку, медленно и долго выпуская из себя воздух, и посмотрела на соседа в двух таунхаусах от нее, который отъезжал со своей подъездной дорожки. Дым, вьющийся из выхлопной трубы, заставил ее задуматься, как холодно было на улице. Да, она была в халате, но волосы были влажными после душа... и судя по взгляду мужчины, когда он проезжал мимо, сосед счел ее душевнобольной, и Эрика решила, что стоило накинуть парку и накрутить кудри.

Следующий глоток из чашки напомнил ей о ее пустых кружках в КПЗ, и посмотрев в свою нынешнюю, она увидела, что остался всего дюйм кофе на дне. Отвернувшись от великолепного шоу на небе, Эрика вернулась в дом... и, испытывая редкий прилив оптимизма, решила, что темные облака, уходящие на север, это знак, что все налаживается к лучшему.

Почему она так решила? Непонятно.

На этой ноте она закрыла дверь на замок и на цыпочках пересекла гостиную. В кухне она также тихо подошла к кофе-машине. Сварив целую порцию кофе, она села за свой ноутбук на столе, поставив дымящуюся чашку рядом.

Она проверяла электронную почту со странными ощущениями, словно она взломала чей-то чужой аккаунт, влезла в чужую жизнь. Произошло столько событий, казалось, она вернулась домой после путешествия длиной в несколько месяцев, чувствуя себя потерянно среди знакомых вещей.

Да, вот только ее ночь была также далека от хорошего отдыха, как и принятие солнечных ванн во время урагана.

Просмотрев входящие сообщения, Эрика обнаружила привычный спам и пару рабочих моментов. Внезапно она осознала, что у нее не было личного почтового ящика, только рабочий. С другой стороны, кто ей будет писать кроме коллег?

Откинувшись на спинку стула и качая в руках теплую кружку, Эрика нахмурилась, окинув взглядом ящики и шкафчики ее антикварной кухни. Все было на месте, никакого мусора. То же и с остальной частью ее таунхауса. Но здесь не было ничего личного. Ни фотографий друзей, семьи или домашних животных, мгновений из отпуска в теплых или холодных странах, в пустынях или в горах. Никаких сентиментальных мелочей, картин. Голые стены, чистые полы, окна с задернутыми шторами.

И не потому, что в ее подвале спал вампир.

Забавно, как быстро она привыкала к этому слову. Она хотела, чтобы оно вошло в ее обиход.

Хотя с другой стороны, какое это имеет значение. Она не верила, что Бальтазар уйдет, оставив ей воспоминания о себе.

Она верила, что он хотел этого, но другие ему не позволят.

Представив парня с бородкой, а потом мужчину с черно-блондинистыми волосами, который непонятно как помог ей спасти Бальтазара, Эрика подумала, что с их колокольни, счастливая мысль, что какая-то человеческая женщина, работавшая в ОПК – в убойной отделе, на минуточку – свободно ходит по этому миру со знанием, что в Колдвелле живут вампиры?

– Этому не бывать.

Они – не мафия, это правда, но те же правила должны применяться к ним, чтобы они могли продолжить сражаться с тенями и против демона.

Фокусируя взгляд на ноутбуке, Эрика знала, что это вопрос времени, когда ее разум почистят, поэтому она создала новый документ в «Микрософт Ворд». У нее не было степени по английскому языку, поэтому она просто начала набирать текст, не претендуя на лавры Шекспира.

Это и ни к чему.

Мозг застопорился, она с трудом подбирала слова, но, по крайней мере, сырая хронология прошедшей недели помогла ей не сбиться с мысли. И пока она писала параграф за параграфом, расставляя точки как опорные стойки, удерживающие повествование, она не знала, поможет ли ей это впоследствии или причинит вред. В то время, когда вмешивались в ее воспоминания, каждое приближение к тому, что от нее скрыли, вызывало в наказание жуткую головную боль.

Но, по крайней мере, она будет знать, что это происходило.

О, да кого она обманывает.

Она пыталась сделать так, чтобы у нее осталась запись о мужчине в ее подвале, по иронии кто-то столь незабываемый как он мог потеряться на задворках ее памяти. В конечном итоге она хотела иметь что-то осязаемое к тому, что она узнала, каково это – ощутить в этом холодном жестоком мире...

... любовь.

***

Бальтазар очнулся рывком, и резко сев, он мгновенно выхватил пистолет, направляя его и открывая при этом глаза...

– Это я! Не стреляй!

Услышав голос Эрики с лестницы, он отвернул оружие в сторону стиральной машины и сушилки.

– О, черт, прости...

Она подняла две кружки кофе над головой как при ограблении.

– Не извиняйся. Я сделала тоже самое пару ночей назад в КПЗ.

– КПЗ? – спросил он, пряча пистолет под диванную подушку.

– Мы так называем наше офисное помещение в управлении. – Эрика подошла к нему и вручила кружку. – Две ночи назад. Во внерабочие часы пришла уборщица и напугала меня... Боже, кажется, это было месяц назад. И я все еще должна написать об этом рапорт.

Сделав глоток, Балз изучал ее лицо, но Эрика, казалось, нормально выглядела, когда села рядом с ним. Ну, лучше чем просто нормально. Она буквально светилась красотой, с ее припухшими губами, высыхающими волосами, бежавшими на плечах в синем халате, и с тапочками на ногах.

– Кажется, я знаю, какой у тебя любимый цвет, – пробормотал он, натянув выше на талию покрывало, которое она принесла чуть раньше.

Несмотря на то, сколько раз он любил ее, член снова стоял. Он пометил ее изнутри и снаружи, но снова хотел покрыть ее своим запахом. Изнутри. И снаружи.

– Правда? И какой же?

– Синий. – Он похлопал по дивану, потом потянулся к подолу халата. – Точно синий.

Их взгляды встретились, и он ощутил беспричинную волну грусти. Эрика была не на другом полушарии... Она была перед ним. И все же ему казалось, что между ними пролегает пропасть, которую он никогда не преодолеет.

– Привет, – сказал он тихо.

На ее лице расцвела скромная улыбка, как известная только ему тайну, и ему это нравилось.

– Привет.

Когда между ними снова повисло молчание, Эрика прокашлялась.

– Как тебе кофе?

– Идеальный.

– Я не знала, любишь ли ты с сахаром или сливками.

– Мне нравится так, как ты его приготовишь для меня...

Когда он замолчал и посмотрел в потолок, Эрика спросила:

– Что такое?

Как идиот он повернулся на бок и окинул взглядом подушки, на которых лежал.

– Я... заснул.

– Ага. Когда я проснулась, то постаралась не разбудить тебя.

– Нет, я спал. – Он похлопал себя по груди. – Без снов.

– Ну, это бывает полезно...

– Демон не приходила ко мне. Она оставила меня в покое. – Бальтазар посмотрел на нее. – Тебе ничего не снилось?

– Насколько я помню, нет. – Эрика подалась вперед. – Подожди, это значит... что демон ушла из тебя?

– Я не знаю. Но каждый день, когда я засыпал, она приходила. =– Он скрыл детали того, что эта женщина делала с ним в его снах. – Но не сегодня.

– Может, она сгинула в тартарары, – предположила Эрика.

– Может.

Вот только им не могло так повезти. И все же, его впервые не преследовали с той декабрьской ночи, и это было гребанное облегчение.

– По всей видимости, ты – мой счастливый амулет, – улыбнулся он.

– Я бы сильно на меня не рассчитывала. Но я рада оказаться полезной.

Когда она насмешливо склонила голову, Балз подумал о том, как оказался с ней в ее доме. О том, как они занимались любовью. О теплом диване в ее подвале и том, как завернул свое голое утомленное после секса тело в покрывало, которое пахло ее запахом.

Прежде чем ты уйдешь, позволь мне узнать всего тебя.

Он обманывал себя, не так ли? Считая, что их могло ждать какое-то будущее, долгие часы как сейчас, наедине в ее подвале. Фантазия казалась такой реальной, когда они наслаждались друг другом. Сейчас эти моменты остались воспоминаниями в его голове, в его сердце.

– Ты внезапно так помрачнел, – пробормотала Эрика. – Расскажи, о чем ты думаешь?

Сделав еще глоток из чашки, он наслаждался самым вкусным кофе в жизни.

– Я вырос в Старом Свете, – сказал он. – Для тебя это объединенная Англия, Уэльс и Шотландия. Долгое время мы жили втроем, мои кузены Син иСайфон, и я, а потом к нам присоединился Зайфер. Спустя какое-то время нам на пути встретился воин, который... был воплощением стихии. До сих пор он такой.

– С кем вы тогда сражались?

Отпивая приготовленный Эрикой кофе, он рассказал ей все о Деве-Летописеце и Омеге, Обществе Лессенинг, невинных гражданских, аристократии, Короле, который отказывался править. Пока слова сыпались из его рта, он понимал, что торопится, и да, кое-что намеренно упускал. Шайка Ублюдков никогда не была героями. Они выживали в лесах, не имея постоянного дома, сражались с тем, с кем желали, кормились, когда приходилось, трахали, кого хотели. В то время он считал, что не хочет другой жизни, но потом они прибыли в Колдвелл, и все изменилось.

– Значит, вампиры все еще населяют Европу? – спросила она ошеломленно.

– Их не так много.

– А лессеры–это те тени?

– Нет, это люди, лишенные души. Омега принимал их в свое общество, и они служили ему. – Балз покачал головой. – Мерзкие твари. Пахли детской присыпкой и мертвечиной...

– Фермерский дом и другие участки! – Эрика описала круг в воздухе. – Кровь повсюду, пятна масла... и такой же запах. За многие годы на такие сцены часто вызывали детективов убойного отдела, я не знала, в чем там было дело. Никто не догадывался.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒