[55]Отсылкакпесне Sometimes It Snows in April 19 страница

Она уже сталкивалась с этим прежде, и сейчас, когда лавина информации накрыла ее, Рэйвин попыталась выставить психические барьеры. Что-то в этом сне очень сильно тревожило ее, и пока она пыталась выстроить защиту, чтобы отделить свою сущность от посторонних...

– Вы в порядке?

Услышав женский голос, Рэйвин встряхнулась. Перед ней стояла медсестра в униформе, ее карие глаза смотрели на нее с тревогой, заботливая рука была протянута вперед. Она узнала ее. Эта медсестра периодически заходила ее проверить, она всегда была очень милой. И чтобы ответить на ее вопрос, Рэйвин сделала глубокий вдох... и на секунду раздумывала ответить женщине, что нет, она не в порядке, она вмешивается в судьбы других людей.

Гадая, почему она не спасла других умирающих.

Так, как она спасла Нэйта.

Но Рэйвин молчала. Она знала, что помощь, которая ей требуется, – за пределами возможности этой женщины. Кого бы то ни было.

– Я проголодалась, – сказала она хрипло, чтобы как-то объяснить свое присутствие за стенами палаты. – Возможно, где-то здесь есть кухня?

– О, разумеется. – На приятном женском лице расцвело облегчение. – Если желаете, я могу проводить вас до вашей палаты и прислать кого-то с тем, что вы пожелаете?

При мысли, чтоее будут держать взаперти, пот выступил на лбу Рэйвин.

– Я бы хотела сама заняться этим вопрос. Если это возможно.

– Тогда здесь есть кафетерий. – Медсестра сообщила ей путь: – Следуйте за указателями. Он еще не открылся, но вы найдете там варианты для себя.

– Большое вам спасибо.

Был еще какой-то разговор, за которым она не следила, и когда они разошлись в стороны, Рэйвин осознала, что в голове не осталось ничего из представленных инструкций. Кроме одного предложения, которого было достаточно.

Она шла по указателям.

Миновав множество поворотов и пару длинных коридоров, она уловила запах еды. Не домашней Первой Трапезы... и это, вкупе с ощущением, что над ними светило солнце, давало понять, что на улице еще не стемнело.

Она не могла уйти.

Впереди показались двойные двери, а за ними – просторное пространство с зоной раздачи из нержавеющей стали и стеклянные витрины. Там располагалось различное оборудование, а также буфеты, все было закрыто, учитывая нерабочие часы. Подойдя к витрине с фруктами, Рэйвин взяла поднос и положила на него апельсин. Печенье в целлофановой упаковке. Бутылку воды. Сэндвич...

Рэйвин остановилась. Чувство, что за ней наблюдают, заставило ее оглянуться назад.

За витринами с едой располагалась открытая обеденная зона со столами и стульями, хорошо освещенное помещение могло вместить около ста посетителей.

Здесь было пусто. Не считая одного посетителя.

Там, в самом конце, сидя лицом к стене, но оглянувшись в ее сторону...

... сидел Нэйт.

Глава 41

Отслеживая шаги на первом этаже, Балз запустил руку в вещевую сумку с амуницией и достал две обоймы и еще один пистолет. На первом этаже кто-то ходил, это была не Эрика. Ей еще рано возвращаться, во-первых, и более того, он знал, как звучали ее шаги, когда она передвигалась по дому.

Подойдя к основанию лестницы, он выключил свет усилием мысли, погружая подвал в темноту. Потом, избегая участков света, льющегося из кухни на лестничную площадку, он направил оба пистолета на закрытую дверь.

И принялся ждать. Рано или поздно, они спустятся в подвал.

Шаги были тяжелыми, и да, они приближались к двери в подвал. Балз оставался недвижим, как укрытый ковролином бетон под его ногами, и был уверен, что кто бы там ни был, что бы там ни было... это не тень. Они не имели веса, чтобы создавать шум при ходьбе...

– Я не представляю для тебя угрозы, – раздался сухой голос по ту сторону закрытой двери.

– Лэсситер? – Он опустил оружие. – Что ты...

Ангел открыл панель.

– Ты же писал мне...

–... делаешь здесь?

–... просил прийти, разве я мог проигнорировать твою просьбу?

– Я не нажал «отправить».

– О, чувствую запах спагетти. Осталось что-нибудь?

Когда преемник Девы-Летописецы спустился по деревянным ступенькам, в голове Балза мелькнула мысль что-если-на-самом-деле-это-не-Лэсситер, но потом он заметил легкое свечение ореола... вокруг демона могло парить много чего, но точно не божественное сияние.

– Знаешь, Балз, необязательно так осторожно выбирать слова. – Ангел подошел к креслу рядом с диваном и сел. – Я хочу сказать – Брось, мой английский натаскан до уровня ситкомов. В этом сравнении мой словарный запас даже близко не подходит к одночасовым драмам на ТВ.

Балз моргнул. Потом мысленно включил свет и вернулся к дивану.

– Ладно. И, эм, нет, я съел всю пасту.

– Обломщик. Ну и хрен с ней, заскочу в «Домино» на обратном пути. Мой желудок не принимает «Пицца Хат».

Сев, Балз затолкал пистолеты под одну из диванных подушек. А потом подался вперед, поставив локти на колени.

– О чем ты думаешь? – тихо спросил Лэсситер.

– Если ты знаешь, что я писал тебе, но так и не отправил сообщение, значит ты в курсе, о чем я думаю.

– В любом случае, уважь меня. К тому же, всегда приятно послушать умных людей. Особенно если я вхожу в их число. – Ангел указал на себя. – Но сейчас я передам тебе микрофон и место на сцене.

Пока Лэсситер, откинувшись на спинку кресла, устраивался поудобнее, скрестив ноги в коленях вместо классической позы проветривания причиндалов, полюбившейся многим мужчинам, он выглядел так, словно не мог определиться, к кому себя относить – к банде волосатых рокеров или джентельменскому клубу. Светло-черные длинные волосы на голове и черно-красный полосатый прикид в духе Стивена Тайлера относил его к первым. Элегантные руки и поза – к последним.

– Я должен знать... – Балз прокашлялся и окинул взглядом подвал Эрики. Потом коротко, отрывисто рассмеялся, вспомнив попытку разговора по телефону с Ви. – Не знаю, услышишь ли ты правильно то, что я хочу сказать.

– Мы сидим в четырех футах друг от друга. Но если ты хочешь поиграть в шарады, я не против. Это нас замедлит, но развлечет. Плюс разминка для ума. Отлично.

– О чем ты... – Балз попытался не отвлекаться. – Прости, я что-то тебя не улавливаю.

Последовала короткая пауза. А потом Лэсситер перестал придуриваться.

– Ты хочешь знать, в тебе демон или больше нет.

– И? Я... я всю прошлую неделю не спал, но сегодня вырубился. Дважды. И она не приходила в мои сны.

Лэсситер сосредоточился на своих ногтях, изучая кутикулу как мастер маникюра, недовольный чужой работой – его брови были напряжены, губы сжаты в линию.

– Я знаю, что она делает с тобой, – пробормотал ангел.

Балз отвел взгляд.

– Все нормально...

– Нет. Это насилие.

– Я не хочу обсуждать это. В любом случае, это всего лишь сны. Незачем истерить из-за ночных кошмаров, верно? Это не происходит на самом деле.

– Она не имеет на это права. Но я не стану пытать тебя на эту тему. Хотя думаю, что тебе стоит поговорить с Мэри.

– А, шелланРейджа, источник личностной реконструкции, костоправ совести. – Он не душнила, просто смертельно устал. – К тому же, возможно, она вышла из меня. Я про демона. Значит, нет и проблемы.

А потом Балз посмотрел на ангела в упор. Когда он встретил странный серебряный взгляд, Балз понимал, что излучает надежду и отчаяние, а эти чувства воин не захочет показывать никому... кроме своей женщины.

Но сейчас не время думать о гордости.

Лэсситер сделал глубокий вдох и медленно закрыл глаза. Когда все вокруг стихло, исчез свист в котле, гул воздуха в вентиляционной системе и внешние случайные шумы вроде проезжающего автомобиля или лающей собаки. Казалось, что выключили звук во всем мире.

Ожидая вердикта, Балзхотел бы остаться в неизвестности. Так, по крайней мере, оставался шанс, что он был один в своем теле...

Лэсситер открыл глаза, и нахмуренное выражение – явно не хороший знак.

– О, черт, – пробормотал Балз...

– Я не чувствую ее. Вообще.

Балз дернулся удивленно.

– Что?

– Яне могу... – Ангел окинул Балза взглядом с головы до пят, но все равно не выглядел счастливым. – Я ничего не улавливаю.

– Ничего? Подожди, это ведь хорошо? Этого мы и хотели? – Балз похлопал по себе, чувствуя, будто стучится в двери с надеждой, что ему не откроют. – Что не так? Не понимаю, почему ты не радуешься.

Много вопросов вертелось у него на языке, но веселый тон в его голосе сквозил на радостях от неожиданных новостей, учитывая перепады его настроения.

Черт, если Девина действительно ушла, он теперь все предложения будет заканчивать с вопросительной интонацией.

– Говоришь, она не приходила к тебе? – спросил Лэсситер.

– Нет, и я на самом деле спал. Мы с Эрикой... ну, мы вместе спали. – Балз подался вперед, едва ли не сваливаясь с дивана. Слушай, ты был прав. Ты сказал, что настоящая любовь спасет меня. Сказал, что Книга – не решение моей проблемы. Эрика... Эрика меня спасла.

Он говорил все быстрее, и пришлось взять себя в руки, прежде чем он запрыгнет на диван как Том Круз перед Опрой. Но сейчас все частицы паззла сошлись воедино. Все стало ясно, и это хорошо.

Это правильно.

– Я знаю, что она человек. – Балз раскинул руки в стороны как певец Нелли. – И понимаю, что мы знакомы всего ничего. Но когда настоящая любовь появляется на твоем пороге, ты не ждешь календарный год, чтобы убедиться, что она пришла именно к тебе.

Лэсситер улыбнулся.

– Я рад, что оказался прав.

– Я тоже. Я знаю, что многое нужно решить. – Он намеренно не стал озвучивать вопрос с интеграцией двух миров. – Но я просто... я очень тебе признателен.

– Я ничего не сделал. – Ангел вскинул руки. – На все воля Божья.

– Но ты дал Эрике силу спасти меня.

Лэсситер резко вскочил на ноги.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. В общем, я рад, что для тебя все хорошо сложилось... и для нее. Она – хорошая женщина. Заслуживает всего наилучшего, особенно зная, что она пережила.

– Не могу не согласиться.

В последовавшей паузе Балз приготовился выдать «ну что, до встречи». Но вместо того, чтобы уйти, ангел застыл на месте. И просто стоял.

– Что такое, – требовательно спросил Балз.

Ангел открыл рот. Закрыл.

– Ничего. Наслаждайся своей женщиной, ясно?

И на этом Лэсситер исчез, испарившись за долю секунды.

Оставленный в гордом одиночестве, Балз откинулся на спинку дивана... гадая, что умолчал этот ангел.

***

Эрика потянулась над ручником «Хонды» за своей сумкой, находя иронию в том, что она как детектив убойного отдела собиралась звонить в полицию и сообщить о пропаже, возможно – краже служебного автомобиля. Но бросив взгляд на экран телефона, вопрос с машиной отошел на второй план.

Ее телефон разрывался. По обыкновению она перевела его в беззвучный режим – не на вибрацию – поэтому пропустила звонки от Трэя. Кучу звонков. И еще десять сообщений от него, как минимум.

Набирая его, она поднесла телефон к уху, ожидая, когда Трэй...

Он ответил на ее звонок с первого гудка.

– Эрика?

– Трэй, привет. Как дела...

– Господи Иисусе, где ты была?!

– Дома...

– Не было тебя дома! Я проверял твой таунхаус дважды прошлой ночью и буквально только что...

– Подожди, когда... – Ее напарник говорил так быстро и так громко, что ей пришлось повысить голос, чтобы перебить его. – Когда ты заезжал ко мне домой?

– Вчера примерно в десять вечера. Потом после полуночи. И буквально десять минут назад, я открыл дверь ключом, который ты сама мне дала, и прошелся...

– Ты что сделал?

– Ты дала мне ключ, помнишь? Как ты сказала, " на всякий пожарный"...

– О, Боже. Трэй, я забыла об этом. И тебе не следовало приезжать.

–... и на случай, если ты исчезнешь с радаров...

– Не отвечать на звонки двенадцать часов – это не исчезнуть с радаров...

– Издеваешься? – Трэй выругался. – Эрика, что я должен был подумать, когда ты побывала на Примроуз, вчера в КПЗ ты выглядела просто ужасно... а потом я нашел твою машину возле реки, когда приехал после полуночи на место преступления...

– Прошу прощения?

Ее напарник сделал глубокий вдох.

– Все это на самом деле неважно. Я просто боялся...

– Ты нашел мою машину?

– Да, в двух улицах от моста, оттуда постоянно прыгают люди, потому что ограда там низкая, а город все еще не удосужился ее заменить. – Голос Трэя сорвался. – Я знаю, под каким стрессом ты живешь. Ты серьезно относишься к работе, а у нас недокомплект в отделе. Я тоже на грани выгорания. Но ты ко всему этому добавила то, что увидела на Примроуз. Я просто... может, я перебарщиваю, и прости, что вломился к тебе домой. Но я не знал, что еще, черт возьми, сделать. Ты всегда в зоне доступа. Ты всегда мне перезванивала или отвечала на сообщения. Я пересрался, что с тобой могло случиться что-то плохое.

Блин.

– Слушай, мне жаль, что я заставила тебя беспокоиться.

– Все нормально. Раз с тобой все нормально.

– Слушай, Трэй. – Когда сзади в «Хонду» уперлась другая машина, Эрике пришлось сдвинуться с места. – Когда ты был у меня дома...

– Твоя сигнализация была выключена. И да, я запер все, когда уходил.

Память, подумала Эрика. Ну конечно, Бальтазар стер его воспоминания.

Она расслабилась.

– Слушай, мне правда жаль, что я заставила тебя переживать. Я вырубилась без задних ног. Выключила телефон и заснула.

– А где ты сейчас?

– Ну, на самом деле, ищу свою машину.

– Я забрал ее. Отогнал к управлению, потому что подумал... уже неважно...

– Ты подумал, что я не вернусь.

– Я подумал, что ты не вернешься, – повторил он. – Мы знаем, выгорание – частое явление в убойном отделе. Ты – одна из лучших, кто когда-либо работал в управлении, потому что серьезно относишься к делу. Но ты постоянно перерабатываешь и нарушаешь дисциплину, и да, моя жена убьет меня за такие слова, но тебе не следовало выезжать на Примроуз. Тебе следовало послушать меня.

Эрика закрыла глаза, вспоминая, как они с Бальтазаром сидели на диване ее-любимого-синего-цвета, она бормотала как дура, он обнимал ее даже после всего, что она ему рассказала. Потом она вспомнила, как показала ему шрамы.

– Трэй, ты прав. Мне не стоило туда приезжать. Это было выше моих сил. Просто порой мне кажется, что я должна идти до конца. Иначе я так и буду связана по рукам и ногам тем, что произошло со мной и моей семьей.

Когда она пробежала пальцами по неровной коже у ключицы, Трэй сказал:

– Просто возьми пару отгулов, хорошо? Не волнуйся о делах. Мы с Кипом все раскидаем, будем держать тебя в курсе. А потом я хочу, чтобы ты вернулась... я хочу, чтобы мой напарник вернулся. Ты нужна нам. Ты нужна всем пострадавшим Колдвелла. Порой лучше взять выходной и вернуться в строй, чем выгореть так, что не сможешь выполнять свою работу в принципе. Это реальность, а не слабость.

Эрика сфокусировала взгляд на лобовом стекле «Хонды», не удивляясь тому, что обзор был размытый из-за подступивших к глазам слез. Но она ничего не чувствовала.

Нет... это не совсем правда. Кое-что было, просто глубоко внутри и настолько болезненное, что она отгораживалась от этого чувства.

– Знаешь, – сказала она хрипло, – я всегда делала эту работу ради себя. Чтобы обуздать своих внутренних демонов. Мне никогда не приходило в голову, что....

– Ты помогаешь другим людям? Что твой напарник и весь отдел зависят от тебя? Да брось, Эрика, спустись на землю. Ты же не считаешь, что мы просто в восторге от твоей харизматичной личности?

Она рассмеялась, вытирая слезы под глазами.

– Хорошо, я возьму выходной... но я хочу быть в курсе дел. Ставьте меня в копию во всех письмах, и если возникнут проблемы, сразу звоните.

– Хорошо. Договорились. Пообщаемся позже, напарник.

– Когда Трэй повесил трубку, Эрика убрала телефон от уха и просто уставилась на него. Потом посмотрела в боковое окно. Трэй был прав. Она была близко к реке. Всего в двух кварталах от моста, с которого можно прыгнуть в холодную воду.

Внезапно она словно вернулась в складскую комнату книжного магазина, и Бальтазар приставил кинжал к своему горлу...

Она закрыла глаза руками, хотя этот образ она видела в своей голове.

А потом она увидела розовую спальню на Примроуз, юная рука с розовым лаком на ногтях сжимала рукоять пистолета.

И, наконец, она вспомнила свою первую попытку самоубийства, еще в колледже. Потом были две другие. После третьего промывания желудка она позвонила психиатру. Как бы парень не пытался помочь, все изменили не сеансы с ним... и не антидепрессанты, которые ей прописали и которые она не пила.

В конечном итоге она оставила попытки убить себя, потому что не хотела избежать наказания жизнью. Ее жизнь в страдании казалась платой, которую она заслужила за то, что просто стояла и смотрела, как ее мама просит о помощи.

А она ничего не сделала, просто наблюдала, как ее убивают.

Умереть – очень просто. Сложнее – жить.

Приняв такое решение, Эрика больше никогда не думала о том, чтобы закинуться таблетками и запить все водкой. Просто оставила мысли о самоубийстве. И это странно. Сидя в старой серебряной «Хонде», которую ей предоставили вампиры, в то время как ее любовник скрывается в подвале ее дома от солнечного света, а ее лучший друг и коллега боится, что она спрыгнет с моста... она внезапно ощутила благодарность за то, что осталась жива.

Пусть и жила она только ради страдания.

Глава 42

В кафетерии подземного лечебного центра, Рэйвин шла с подносом по лабиринту из пустых столов и стульев, а Нэйт тем временем поднялся на ноги. Почему-то он казался выше, чем она помнила, хотя возможно дело в том, что они впервые остались наедине. В прошлом всегда был кто-то рядом, в доме Лукаса, в клубе «Одуванчик», здесь, в этом комплексе.

– Я рад, что ты пришла поесть, – сказал Нэйт, отодвигая стул напротив своего места.

– Я только проснулась.

– Я тоже.

Когда она села, он помог ей задвинуть стул, хотя она и сама могла справиться. А потом он сел напротив нее, она принялась чистить апельсин, А Нэйт взял свой недоеденный сэндвич.

Какое-то время они ели в молчании, и эта тишина, казалось, поглощала все. Здесь в самом конце обеденной зоны, с закрытыми двойными дверями, в одиночестве, они были ограждены не только от близкого шума, но и от городского.

– У тебя есть вопросы, – сказала она в конце концов.

– Ну, да.

– Я не удивлена. Нужно многое осознать...

– Я все ждал, когда тыуйдешь, – выпалил Нэйт. А потом накрыл рот рукой так, будто сам удивил себя этим порывом.

– Прости. – И своими словами она извинялась не только за то, что заставила его беспокоиться. – Мне, правда, жаль.

– Знаешь, каждый раз, когда я приходил в Дом Лукаса, я ожидал, что не найду там тебя. – Он вытер рот бумажной салфеткой. – И это твое право. Серьезно. Но мне кажется, что мы... друзья. Поэтому я не хочу, чтобы ты уходила, а если ты решишь исчезнуть, я хочу иметь возможность попрощаться с тобой.

Рэйвинмолчала какое-то время. Потом прошептала:

– Я не знаю, что на это ответить.

Он пожал плечами и доел свой хлеб с мясом.

– По крайней мере, ты не лжешь мне и не говоришь, что останешься. Но куда ты отправишься? И когда?

– Этого я не знаю.

Нэйт уставился на свою пустую тарелку, и Рэйвин гадала, что он видел на простом белом фарфоре.

– Тебе обязательно уходить?

– Когда ты не чувствуешь себя частью группы, ты всегда уходишь, даже если физически остаешься на месте.

– Ты можешь влиться в общество. – Он посмотрел ей в глаза. – Много кто заботится о тебе, кто поддерживает тебя. Кто хочет, чтобы ты осталась.

Но она раскрыла себя, не так ли? Когда сделала это с ним, она выдала себя, усложнив все. Братство черного кинжала и их боевые камрады посвятили себя выживанию расы, и хотя они – достойные мужи, они захотят иметь ее силу в своем распоряжении. А помимо них были и другие, кто захочет завладеть ею и магическими способностями, которыми она обладает.

– Нэйт, я всегда буду признательная тебе за дружбу...

Он поднял вверх указательный палец, чтобы остановить ее.

– Знаешь, когда я сказал, что хотел бы попрощаться, я надеялся, что это произойдет не сегодня.

Она вспомнила, как ее преследовал аристократ в Старом Свете.

– Мое присутствие не всегда желанно.

– Как ты можешь такое говорить. Ты супер милая. И ты... ну, правда, очень хорошая.

Его лицо стало напряженным, словно он жалел, что не выбрал другие слова. Она хотела сказать ему, что все нормально, ничего страшного. Если и была какая-то неловкость, то это с ее стороны.

– Рэйвин, я не хочу тебя ник чему обязывать, но я правда надеюсь, что ты задержишься здесь, потому что сейчас я незнаю, что я такое. И мне кажется, что от тебя я могу узнать, что все это значит. – Он поднял руку. – Не то, чтобы я не был благодарен тебе. Я просто... Вот, например, вопрос... если я выпрыгну перед поездом, я не умру? Если мне выстрелят в голову, я до скончания времен буду ходить с дыркой во лбу? Я буду исцеляться? Стареть? Что если я превращусь в гниющего старика? Что тогда... случится со мной?

Рэйвин могла только покачать головой.

– Ты останешься таким, какой есть сейчас, что бы с тобой ни происходило, сколько бы времени ни прошло.

Он поерзал на своем стуле, до него доходили масштабы произошедшего и стресс, с которым он с трудом справлялся. Поэтому и он решил сменить тему разговора... и Рэйвин не могла винить его.

– Кстати, Я говорил с Шули. Он звонил мне по «Фейстайм».

– Ему сказали, что ты был ранен, да.

– Да. Он был... не знаю, может, он все еще был пьян, но он сильно расчувствовался. – Нэйт пожал плечами. – Я был в приятном шоке. Знаешь, он же всегда думает только о себе.

– Он часто бахвалится... И это бывает забавно. Но у него чистое сердце.

– Он сказал, что больше никогда не пойдет в «Одуванчик».

– Там мило. Мне понравились цветы. – Она нахмурилась. – Это была моя последняя фраза тебе.

– Я помню только, как вышел из клуба и увидел мужчину на тротуаре, вышибалу. Ты была внимательна к нему. Села на колени, а потом раздались выстрелы. – Нэйт покачал головой. – Боли почти не было. Я думал, что когда умираешь... должно быть больно.

– Я не знаю.

Снова повисла длинная пауза.

– Рэйвин?

– Да?

– Рэйвин, ты как я? В смысле, я такой же, как ты?

Она сосредоточилась на нем, отмечая его красивое лицо... но вспоминая при этом, что с ним делали в лаборатории. Воистину, она была в его голове, но не потому что искала там что-то, а потому что он пригласил ее, проявляя чувства. Благодаря проявленному к ней сочувствие, Нэйт создал между ними связь, через которую транслировал свое прошлое.

Она была в ужасе от того, что ему пришлось пережить.

– В какой-то степени я очень похожа на тебя, – сказала она тихо.

Нэйт кивнул. А потом посмотрел ей в глаза.

– Обещай, что не уйдешь, не попрощавшись со мной.

Понимая, на что она его обрекла, Рэйвин не могла ответить иначе. Протянув руку через стол, она накрыла его ладонь своей.

– Обещаю, – поклялась она.

Глава 43

В итоге Эрика оставила серебряную «Хонду» в паре кварталов от управления ОПК. Закрыв ее, она забрала ключ, а потом пошла пешком, с удивлением наслаждаясь чистым весенним воздухом. В центре города могло пахнуть как под волосатой подмышкой... особенно в августе возле ресторанов, когда «Дампстеры» переполнялись разлагающейся едой... но не сегодня. Даже с проезжающими мимо грузовиками и легковыми автомобилями, а также несмотря на курящих пешеходов, она ощущала запах земли и прорастающей зелени.

Добравшись до своей работы, она помедлила, окинув взглядом здание. Оно было современным, но не в плане архитектурной стилистики. Современность для здания управления Полиции Колдвелла заключалась в рядах окон, которые невозможно было открыть, отсутствии какого-либо декора и дизайна, а еще в шести выходах с металлодетекторами. Как правило, почти каждое муниципальное здание было возведено в шестидесятых.

И вместе с тем это здание много значило для нее.

Разговор с Трэем открыл ей глаза. Или, может, свежий угол зрения возник после того как Бальтазар этим утром так просто принял ее внутреннюю разруху. Так или иначе, сейчас она смотрела иным взглядом.

Сама мысль, что она имеет значение для окружающих ее людей? В какой-то степени – бальзам на ее израненную душу... который она неосознанно накладывала на шрамы внутри себя.

Отдушина, которую она определила на уровне инстинктов и которой проводила самолечение.

Забавно, как порой ты заботишься о себе, сама того не зная.

Обходя здание, Эрика зашла на парковку. Трэй поставил ее машину в самом конце, напротив штрафстоянки. Подойдя к машине, она нашла запасной ключ в подстаканнике между сидениями, как Трэй и сказал. И, сев за руль и заведя двигатель, Эрика чувствовала себя обязанной доложить о своих действия. Наверное, она должна была.

Оставляя парковку, Эрика посмотрела в зеркало заднего вида, наблюдая, как опускается шлагбаум позади нее. На короткое мгновение ею овладела паника, словно какой-то инстинкт должен ей сообщить, что эти два-три дня в отгуле затянутся навечно. Ее чутье молчало, и она испытала ощутимое облегчение, хотя прежде психоз был ей не свойственен.

Северное шоссе было не так далеко, но благодаря прорыву на трубопроводе пришлось ехать объездным путем, и она пропустила поворот. Следующее, что осознала Эрика – она заехала в другой район города, где было меньше небоскребов и больше фешенебельных бутиков. Проезжая мимо магазинов, она изучала в витринах платья, брюки и блузки...

Свободное парковочное место возникло из ниоткуда, в плотном ряду машин показалась идеальная брешь.

Почему она туда заехала – непонятно. Эрика также не поняла, зачем вышла из машины.

Но потом она посмотрела на фасад магазина «Энн Тейлор» и увидела платье... что тоже было очень странно. Платье было красным. Ярко-красным, с глубоким V-образным вырезом и слишком короткой юбкой... то есть по меркам Эрики – чуть выше колена.

– У меня нет мелочи для паркомата.

Когда она сказала это, парень, проходивший мимо, посмотрел на нее таким взглядом, будто не понимал, с чего она решила сообщить ему об этом.

– Это же правда, – пробормотала она ему в спину.

Повернувшись к машине, Эрика сказала себе, что ей не нужно платье и уж точно – такое платье...

На паркомате было тридцать оплаченных минут.

Оглянувшись через плечо, Эрика представила, как наденет это платье для Бальтазара. Но это же сумасшествие. Свидания им не светят.

Ей нужно включить голову и просто уехать. Боже, всего одна ночь хорошего секса, а она переосмысливает всю свою жизнь. Смехотворно…

Эрика застыла. Поначалу она подумала, что ей мерещится. Но проморгавшись, картинка не изменилась. Тот парень со светло-черными волосами, который помог ей спасти Бальтазара, стоял рядом со входом в магазин «Энн Тейлор», его ни с кем невозможно спутать, и не только из-за его габаритов.

Было вокруг него еле заметное сияние, от него исходило свечение.

Мужчина смотрел на нее... а потом просканировал взглядом ее тело с головы до пят. Когда он снова обратился к ее лицу, его выражение изменилось, на место отстраненности пришла маска горя.

Словно у него умер кто-то близкий.

Или он узнал, что она больна неизлечимым раком.

Забывая про парковку и платья, которые она не собирается покупать, Эрика закуталась в пальто и зашагала в его сторону. Она запнулась носком ботинка за неровный выступ тротуара и подлетела вперед, едва не растянувшись на асфальте.

Когда она восстановила равновесие, мужчина... или кем он был на самом деле... исчез.

Милостивый Боже, что такого он знал о ней, чего не знала она?

***

Десять минут спустя Эрика отмахнулась от странной встречи на улице и стояла в примерочной магазина Энн Тейлор, не только с красным платьем, но еще с двумя юбками, парой легинсов, тремя рубашками – в кои-то веки это не футболки – и с «дерзкой накидкой по последней моде», которая, как сказала ее продавец консультантКэллэй, идеальна для переходного периода в апреле и мае.

Переходный погодный период для Эрики – это дожди перед снегом.

Но в этом магазине, очевидно, в это понятие закладывали иной смысл... и более того, переходная одежда должна вписываться в цветовую схему ее «капсулы». И речь не о таблетках на ночь. Кстати, она была «зимой». Что, черт возьми, это значило?

То есть холодная как рыба?

Ха! Бальтазар доказал, что это не так. С большим успехом.

Чувствуя себя глупо из-за этой примерки, Эрика скинула свою куртку, стянула брюки, флисовую кофту и рубашку, а потом, дрожа от холода, потянулась к красному платью на вешалке. Оказалось чуть сложнее натянуть его на плечи и талию, но потом все пошло как по маслу. Наклонившись, чтобы дернуть вниз юбку, она...

– Что за хрень?

Нахмурившись, Эрика поставила ногу на край небольшого кресла в углу примерочной. На внутренней стороне лодыжки был большой темный синяк, расплывшийся до ееикры. Подняв юбку выше, она нашла еще один на колене.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒