[55]Отсылкакпесне Sometimes It Snows in April 20 страница

Ну, если такова цена лучшего секса в ее жизни? Она будет носить эти синяки с гордостью.

И, хэй... посмотрите на нее. Впервые в жизни она не открывает «Гугл», чтобы выяснить, какой ужасной болезнью больна на этот раз. В обычное время она бы сочла это симптомом...

Она подумала о том, как выглядел тот мужчина на тротуаре. Когда холодая дрожь прошлась по ее телу, Эрика попыталась отмахнуться от привычной ипохондрии.

– Ну, что скажете? – спросила Кэллэй из-за шторки.

Опустив ногу и подол платья, Эрика пригладила юбку и сосредоточилась на своем отражении. Разумеется, это платье никуда не годилось. О чем она только думала?

– Очень большой вырез. – Она пробежала пальцами по шрамам. Которые выставила на обозрение как жемчужное ожерелье. – Не думаю, что оно для меня.

– Могу я взглянуть?

– Эм...

Спустя мгновение Эрика сдвинула шторку в сторону, в основном потому что девушка была позитивно настойчива, и если не показать ей в чем проблема, то последует длинная дискуссия о возможных вариантах украшений.

Кэллэй улыбнулась.

– О, это...

И потом произошло то, что всегда происходило. Взгляд вниз. Застывшее лицо. А потом симфония сочувствия, от которой звенело в ушах.

Ей не следовало приходить сюда...

– Размер сел идеально, – сказала Кэллэй. – Талия смотрится просто шикарно, и я бы убила за такие ноги. Не возражаете, если я кое-что предложу?

Если речь о пластическом хирурге, подумала Эрика, то я ходила к нему, и хирург сказал, что здесь ничем не помочь.

– Я сейчас вернусь, – заявила Кэллэй. – Надеюсь, вы пока не станете снимать платье.

Шторку задвинули, и странно, в этот момент Эрка осознала, что не обратила внимания на женщину. Ни на цвет ее волос, ни на ее одежду, ее рост и вес. Эрика настолько вышла из зоны комфорта, что ее разум превратился в решето. Она запомнила только имя консультанта.

Примерно две минуты спустя Кэллэй снова отодвинула шторку... о, интересно. Женщине была чуть за двадцать и у нее были рыжие волосы.

– Думаю, это ляжет идеально.

Когда ей что-то протянули, Эрика не поняла, что это: блестящее, золотое... со звеньями.

– Это ожерелье, – сказала она глупо.

– Да.

По неясной причине Эрика протянула руку и взяла ожерелье. Ее руки дрожали, поэтому Кэллэй встала позади нее и помогла застегнуть его.

А потом Эрика посмотрела на себя в зеркало.

То же платье. Но ожерелье изменило весь образ: звенья свободно спускались по ее груди до V-образного выреза,

Если ты знаешь, что там шрамы, ты будешь на них смотреть. Но если не знаешь? Ты их не заметишь. Ты будешь видеть только женщину в охрененном красном платье.

Эрика прикоснулась к звеньям. Склонила голову.

Потом повернулась.

И обняла незнакомку.

Глава 44

В подвале Эрики Балз выхаживал туда-сюда перед стирающим оборудованием. Прижав телефон к уху, он был готов к спору, и во многих смыслах его бесила необходимость вверить себя чужой воле.

Но его что-то гложило после ухода Лэсситера, и ангел не отвечал на звонки и сообщения. Поэтому Балз вернулся к отправной точке, где его инстинкты говорили ему, что нужно начать с основ. Девины нет в нем, но если он хочет выяснить, где она... Можно было обратиться к...

– Алло?

Балз остановился.

– Привет, извини, что разбудил.

– Да все нормально, – голос Сэвиджа звучал тихо. – Сейчас, выберусь из кровати.

Послышался шорох, Брат сказал пару фраз своей шеллан, потом поцеловал ее. А после Балз услышал шаги и стук закрываемой двери.

– Как жизнь? – спросил Брат с нормальной громкостью. – У тебя выдалась адская ночь.

– Ты уже в курсе, да.

– Ага. Слушай, я знаю, мы с тобой расходимся во мнениях, но видит бог, я рад, что ты в порядке.

– Спасибо, дружище. И на этой ноте... Мне нужно поговорить с тобой и честно, я не пытаюсь вывести тебя из себя.

Повисла пауза.

– Дай кое-что взять для начала.

Послышался шорох. А потом шипение, с которым открыли пиво.

– Слушаю.

– Не сочти за неуважение.

– Говори как есть, я поверю.

– И я не пытаюсь испортить тебе всю малину.

– Не знал, что она у меня есть, но в целом, чем меньшее воды, тем лучше, буду признателен.

– Ты в курсе, что я не верю, что Книга уничтожена. – Балз ринулся выхаживать по подвалу. – И прежде чем ты пошлешь меня на хрен, я осознаю, что не был в том доме, когда вы с Мэй сражались в огне с Девиной. Но я был на участке после пожара. Книга не может быть уничтожена. Просто не может...

– Слушай, тебе нужно обсудить это с кем-то другим, – Брат устало перебил его. – Я высказал свое честное мнение, и не собираюсь спорить с тобой...

– Девина буквально ночь назад была жива. Я видел ее.

Пауза.

– В смысле?

– Она стояла прямо передо мной.

Сэвидж выругался, после чего опять последовала пауза.

– Видимо по этой причине нам назначили собрание перед Первой Трапезой, да.

– Если она жива, значит, Книга тоже цела.

Послышалось бульканье больших глотков пива, напоминавшее сердцебиение. А потом в трубку шумно выдохнули и:

– Наверное, я не сильно удивлен. Знаешь, я очень надеялся. Но... Да ладно. Я снова буду биться сней. Плевать...

– Понимаешь, поэтому я и звоню. Мне нужна твоя помощь.

Вверху послушался звук открываемой и закрываемой двери, а за ним – шаги, которые он сразу же узнал.

Балз быстро изложил суть, не выбирая слов. Убедился, что они поняли друг друга. А потом, когда открылась дверь в подвал, он завершил звонок и поднял взгляд. На вершине лестнице стояла Эрика, ее тело темным силуэтом перекрывало свет.

– Привет, – сказала она. – Прости что так долго, я заехала за покупками. В этом доме совсем нет еды.

– Привет, – пробормотал он. – Помочь разгрузить машину?

– На улице еще светло. Сейчас в районе четырех, поэтому подожди меня здесь? Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Он нахмурился, потому что хотел сам занести все продукты. Чтобы до конца своей жизни эта женщина не поднимала ничего тяжелее своей сумочки. Ни при каких условиях.

– Ладно, – ответил он раздраженно. – Здесь посижу.

Дверь снова закрылась, и Балз прошелся по комнате как тигр в клетке, слушая, как Эрика передвигается по кухне. Когда дверь в гараж закрылась в последний раз, Балз решил, что Эрика сразу же спустится вниз, но нет.

Она зашла в уборную.

Наконец, дверь в подвал снова открылась.

– Итак, – сказала Эрика, спускаясь по ступенькам. – Я нашла свою машину и взяла пару отгулов...

Он встретил ее на полпути и сжал в своих объятиях. Наклоняя ее назад так, что ей пришлось положиться на его силу, Балз прижался к ее губам своими.

И поцеловал до звезд перед глазами.

Когда он отстранился, чтобы перевести дух, Эрика сама тяжело дышала.

– Ты точно знаешь, как показать девушке, что по ней скучали.

В ответ он мог только тихо зарычать. А потом он сгребл ее в свои руки и спустил в подвал.

– Я скучал по тебе. – Он усадил ее на кресло, опустился перед ней на колени и начал снимать ее туфли. – Давай я помогу тебе раздеться. Тебе должно быть неудобно.

– Думаешь? – Ее улыбка была ленивой. И сексуальной. – А ты читаешь мысли, не так ли?

– Еще как. – Он бросил один ее ботинок за свое плечо. – И знаешь, о чем ты сейчас думаешь?

– Скажи мне...

Балз отбросил второй ботинок.

– Ты думаешь о том, как хотела весь этот день, каждую секунду, проведенную врозь, чтобы я отлизал тебе.

Когда она пораженно охнула, Балз потянулся к ее брюкам, расстегивая пуговицу и ширинку.

– Я не прав?

– Что ж, я солгу, если скажу, что мне не понравилось, когда ты...

– Знаешь что? – Он стянул с нее брюки... вместе с трусиками.

– Что? – выдохнула Эрика, не дыша.

– Я также могу предвидеть будущее. – Балз опустил подбородок и посмотрел на нее исподлобья. – Совсем скоро ты кончишь семь раз от моего языка.

***

Эрика от легкой озабоченности перешла к отчаянному сексуальному голоду буквально за пятнадцать шагов от лестницы, где Бальтазар начал целовать ее, до этого кресла, куда он ее усадил. Или она все-таки сидела на диване?

Какая разница. Не на полу, это она знала точно.

И еще она была наполовину раздета.

И полностью возбуждена.

– Думаю, ты прав, – простонала она, когда он обхватил ее за колени и дернул к себе.

Бальтазар зашипел сквозь зубы, раздвигая ее ноги, скользнув ладонями вверх по внутренней поверхности ее бедер. А потом он опустил голову, подаваясь всем своим огромным телом вперед. Сначала она ощутила прикосновение губ к колену. Потом на колени он положил свои ладони.

Не торопясь он поцелуями и ласками подступал к ее лону.

Она ожидала, что он будет дразнить ее.

Не-а.

Запустив пальцы в его волосы, она предвкушала, как прижмет его лицо к себе, но Бальтазар опередил ее.

Она получила полноценный смачный поцелуй, который перебросил ее за грань.

Выкрикнув его имя, Эрика откинула голову назад и вцепилась в его волосы. Бальтазар, казалось, этого даже не заметил. Он просто любил ее своими губами, носом, своим лицом, и чем сильнее были оргазмы, тем больше он заставлял ее кончать.

В этом не было никакой логики.

Но это подтверждало его правоту. Он действительно мог видеть будущее.

Она так наслаждалась процессом, что поймала очередной оргазм.

Бальтазар тоже отпустил самоконтроль, понуждая ее кончать снова и снова. И, Боже, видеть его между своих ног, у своего лона, смотря, как он пьет ее удовольствие своим взглядом? Почти невыносимое зрелище.

Казалось, это продолжалось часами. И когда Бальтазар, наконец, оторвался от нее, она бескостной массой лежала, раскинув ноги, ее гиперчувствительное лоно пульсировало. Но Эрика хотела, чтобы он тоже кончил.

Прежде чем она приказала ему снять спортивные штаны, Бальтазар сдернул толстовку и спустил штаны, давая Эрике возможность насладиться своими шикарными мускулами... которые выступили еще сильнее, когда он оперся на одну руку, а второй обхватил член.

– Я хочу тебя трахать, – прорычал он, лаская себя. – Очень жестко...

Он кончил на нее, горячие струи покрыли ее складки, внутреннюю сторону бедер, попали на живот. А потом, когда он должен был остыть, Бальтазар пристроился к ее лону и вошел одним рывком.

Пока он жестко брал ее, Эрика держалась за его покрытые потом плечи, думая о том, что сейчас с ней не мужчина.

Это кто-то сверхъестественный... И происходящее между ними – нечто большее, чем просто секс.

Ей казалось, словно он хотел заклеймить ее.

И, черт возьми, она хотела, чтобы все вокруг знали, что она принадлежит ему.

Глава 45

С наступлением темноты Рэйвин вернулась в Дом Лукаса. Точнее, ее туда вернули. Как багаж.

За рулем минивена был социальный работник, и вместе с ней ехал еще один мужчина, который сломал ногу, играя в «баскетбол», и ему требовался гипс. За всю дорогу Рэйвин почти ничего не сказала. Мужчина и соцработник, с другой стороны, болтали о всякой ерунде, и это облегчение.

Единственное облегчение, которое она смогла найти.

Когда они прибыли в дом, Рэйвин извинилась и сказала, что хочет подышать воздухом. И собиралась вернуться в место, куда ее тянуло с того сна о книге. У нее была короткая передышка до того, как соцработница снова зайдет к ней с проверкой.

В ней кипел гнев и раздражение, они преследовали ее... и Рэйвинпрекрасно понимала, куда вели эти эмоции. Поэтому она кивнула и направилась прочь от дома, к пустому полю. Под облачными небесами без освещения луны и звезд, ей накрыл зов, которому она не могла противиться, а также убеждение, что она не причинит вреда сострадательной женщине.

Хотя она способна на это. Если ее довести.

В связи с этим она испытывала еще один внутренний конфликт.

– О... и что же мне делать, – прошептала Рэйвинв ночи.

Вопрос не в том, куда ей отправиться. Она знала ответ. Она также понимала, что провоцирует вереницу чудовищных событий, осознание последствий которых должны были ее обездвижить. Но словно заколдованная, она не могла остановить то, что собиралась сделать.

Эта книга из ее сна не просто взывала к ней, она требовала найти ее. И Рэйвинзнала, о чем ее просили, знала, почему книга выбрала именно ее...

– Я должен стобой встретиться.

Рэйвин резко развернулась. Увидев ангела с черно-светлыми волосами, ей сразу захотелось улыбнуться. Но потом она вспомнила, кем являлась на самом деле... И за кого он ее принял по ошибке.

– Здравствуй, – прошептала она.

Мужчина шагнул в ее сторону, и в темноте она видела напряжение на его лице и в теле. Он каким-то образом узнал, что она задумала? – подумала она, испытывая внезапный стыд. Он мог прочесть ее мысли?

– Я просто хочу, чтобы ты кое-что знала, – сказал он с мрачным выражением лица.

– Ты ничего не поймешь. А может, и поймешь. Я не знаю.

– Что случилось? Что тебя тревожит?

– Я должен спасти двоих этой ночью. Я должен... пожертвовать чем-то, чтобы их спасти. И после этого все будет иначе. Для меня. Для... тебя.

В последовавшей тишине она была так поражена его внутренней красотой, что мгновенно забыла о своих проблемах.

– Я могу помочь тебе? – спросила Рэйвин.

– Нет, я должен быть один. – Казалось, он был преисполнен печали, и ей хотелось обнять его. – Я просто хочу, чтобы ты кое-что узнала, прежде чем я уйду.

Мужчина посмотрел ей в глаза, и у Рэйвинвозникло ощущение, что она знает, что он хотел ей сказать.

Он озвучил свое откровение, когда пришел к ее больничной койке, когда он стоял, нависая над ее телом. Воистину, если бы он знал, что она не дремлет, то скрыл бы свои истинные намерения.

– С момента нашей первой встречи, – сказал он хрипло, – той ночью, когда сюда приехал Сэвидж и Мэй... Я увидел в тебе что-то особенное. И не мог отвести взгляд.

Покраснев, Рэйвин опустила взгляд на свои руки.

– Я чувствовала, как ты смотрел на меня.

– Я не хотел пугать тебя.

– И ты не пугал. – А потом, может потому, что она все равно собиралась уйти, она добавила: – Мне нравилось чувствовать на себе твой взгляд. Не только тогда, но и позже и сейчас тоже.

Последовала пауза. Словно она удивила его.

– Ты приходил ко мне в то лечебное учреждение, – сказала Рэйвин, снова посмотрев на него. – Я чувствовала тебя возле кровати.

– Я должен был убедиться, что ты в порядке.

– А если бы это было не так...?

– Я сделал бы все необходимое, чтобы спасти тебя.

К ее глазам подступили слезы, размывая луг и мужчину перед ней.

– Почему? – выдохнула она.

Пауза между ними растянулась на вечность. А потом ангел поднял руку и погладил ее по щеке.

Когда он опустил руку, она ощутила запах... непонятный. Откуда взялся аромат свежих цветов...

Рэйвин охнула.

Опустив взгляд под ноги, она увидела фиалки, прорастающие сквозь заросшую землю, хрупкие фиолетовые цветки раскрывались в обилии зеленых стеблей и листьев. А вокруг них распускались маргаритки и одуванчики, они не были испачканы в земле и пребывали в полном цвету, словно на улице стоял июль, а не апрель, и воздух был теплым, а не холодным.

Вокруг них кружил поток полевых цветов, опоясывая их место на лугу, принося частицу солнечного света в ночи... И Рэйвин охватил такой восторг, что она с радостным возгласом вскинула руки к небу. Кружась, она представляла, как собирает эти цветы, радуя усталые глаза, тяжелое сердце, изумленное обоняние.

А потом она застыла.

Опустив руки, Рэйвинувидела, что ангел все еще был мрачен.

– Ты уже уходишь?

Он отступил на шаг.

– Я просто хотел подарить тебе что-то красивое, чтобы ты ощутила частицу того восторга, который испытываю я всякий раз, как смотрю в твои глаза.

– Куда ты отправляешься? – спросила она с отчаянием, причину которого не понимала. – Лэсситер, куда ты идешь?

Он остановился.

– Тебе известно мое имя.

– Я... Да. Конечно, я его знаю. – Она сжала руки, ее охватила тревожность. – О, Лэсситер.

Ощутив внезапный порыв, она сократила расстояние между ними одним рывком, и ангел поймал ее, обнимая руками и притягивая к своему сильному телу. Со своей невиданной силой он легко оторвал ее от полевых цветов, которые сотворил для нее, прижимая к себе так крепко, что они едва не слились воедино. В ответ она обхватила его за плечи. Они были настолько широкими, что в итоге она ухватилась руками за его шею.

У нее было предчувствие, что это их начало.

И вместе с тем конец.

В столь острый момент Рэйвинбыла так поглощена происходящим... что не заметила молодого мужчину, стоявшего на краю луга, и как из его руки выпал букет цветов, а его сердце разбивалось на части, как и ее, но совершенно по иной причине.

Она все еще обнимала ангела, когда Нэйт повернулся к Дому Лукаса.

Обошел его.

И исчез в темной холодной ночи.

Один.

Глава 46

– Я хочу, чтобы ты кое-что узнала.

Эрика и Бальтазар были наверху, лежали на ее кровати, одеяла сброшены на пол, простыни спутались между их остывающими телами, на расстоянии вытянутой руки была всего одна подушка. Но ей совсем не хотелось двигаться в тускло освещенной комнате.

– Звучит зловеще. – Эрика пребывала в такой неге, что поднять голову казалось неимоверным усилием... Поэтому она просто перевернулась и подперла чугунный вес рукой.

– Что такое?

– Той ночью, когда ты нашла меня возле убитой человеческой женщины. В притоне.

Перед глазами мгновенно встал четкий образ тела Конни на грязном матрасе.

– Да?

– Я пришел проверить ее, потому что собирался купить кокаин у ее парня возле реки. – Бальтазар вскинул руку. – Я не балуюсь наркотиками в свободное время. Я пытался всеми силами избежать сна, потому что каждый раз, когда я засыпал тот демон... ну, ты знаешь, что она делала.

О, Боже, подумала Эрика. Он был там... с Кристофером Эрнестом Олином. С дилером, который выстрелил себе в голову.

Предположительно.

– Что ты сделал сним, – напряженно выдохнула она.

– Слушай, я был в отчаянии. Мне нужно было бодрствовать, потому что я больше не мог выносить Девину. Я даже обратился к Вишесу... Брату с бородкой... И попросил его... Блин, придется извиниться перед ним за то, что я попросил его сделать со мной.

– О чем ты попросил его? – Хотя, судя по лицу Бальтазара, она догадывалась. Она знала. – Ты попросил его убить тебя?

Последовала длинная пауза.

– Я подумал... что лучше он, чем кто-то из моих родных, мой военачальник. – Он покачал головой. – Но больше мне так не кажется. Что доДевины, то после того, как я познакомился с тобой, я уже не мог терпеть это дерьмо. Это все произошло до того как мы... Как мы были вместе.

Эрика медленно кивнула, когда ее сердце упало в груди. Но почему-то не сильно удивилась.

Она могла оправдать убийцу? С Воровством она, возможно, могла смириться. Но забрать чужую. Жизнь...

– И я отправился туда за кокаином, – тихо продолжил Бальтазар. – Парень наставил на меня пистолет. Я не хотел разборок, поэтому вошел в его разум, чтобы стереть себя из воспоминаний. Клянусь, только с этой целью. Но заглянув в его мысли... я увидел в его воспоминаниях, что он сотворила ней. Что он постоянно с ней делал. Я узнал, что он избил эту женщину до бессознательного состояния. И решил – к черту.

Эрика села и смахнула волосы с лица.

– Ты заставил его застрелиться, да?

Бальтазар ответил без раздумий:

– Да. Ублюдок издевался над бедной женщиной... и я знал, что она в беде. Я также понимал, что если я смогу добраться до нее, и она все еще жива... И я смогу спасти ее? То все повторится. Так что да, я заставил его направить на себя свой пистолет и нажать на курок. – Последовала еще одна пауза, а потом Бальтазар покачал головой. – Знаю, ты уже слышала это от меня, но я ни о чем не жалею. Он отнял жизнь, не имея на это никакого права, и он избил эту женщину, перед тем как убить.

Опуская голову, Эрика во второй раз закрыла глаза. И на изнанке век увидела вонючую хату и кровь. И Конни, женщину, которой сама пыталась помочь.

– Если это заставит тебя взглянуть на меня иначе, то я пойму, – сказал он. – Наверное, я просто хотел, чтобы ты знала все стороны меня без прикрас. А убийство представителя твоего вида две ночи назад имеет значение.

Повернув голову, Эрика посмотрела на Бальтазара. Свет в ванной оставили включенным, но дверь была почти закрыта, оставлена тонкая полоска света. И в этом тусклом освещении он лежал возле нее горой мускулов, подбородок и жесткая линия челюсти резко выступали вперед, одна его рука лежала на животе.

Она подумала о том, какие побои мужчина вроде него мог нанести женщине.

Потом подумала о наркоторговце.

А после этого? Пришел образ Конни в палате интенсивной терапии, она была на искусственной вентиляции легких, к ней уже вызвали детективов убойного отдела, потому что было очевидно, что она не выживет.

Эрика вспомнила первый раз, когда она отправилась в ту квартиру к Конни, пытаясь уговорить оставить этого насильника. Конни была в таком ужасе, она тряслась, умоляя Эрику уйти.

Прошу, уходите. Прошу, умоляю, Боже, если он найдет вас здесь, он убьет меня.

– Я тоже не жалею, – сказала Эрика после долгой паузы.

***

Балз не осознавал, что задержал дыхание, но когда в воздухе прозвучали слова Эрики, он испытал громадное облегчение. До него не доходило, что он что-то скрывает от нее, но когда он подумал о том, что собирался сделать этой ночью, и куда собирался отправиться, он допустил мысль, что может не вернуться живым.

А такие мысли всегда выводят совесть на первый план.

– Я просто хотел, чтобы ты знала, – сказал Балз. – И также: я не вытворяю такое на постоянной основе. Я не какой-то мститель-убийца, который как Декстер[60] убивает людей, которые этого заслуживают. То, что произошло у реки, – разовая акция, потому что этот мудак направил пистолет мне в лицо.

Эрика шумно выдохнула. Потом кивнула.

– Если бы я могла так влиять на чужой разум, кто знает, чтобы я сама сделала с этим парнем. Понимаешь, я работала с Конни до этого. Когда он едва не убил ее, какое-то время назад. И хотя я понимаю, что ты сделал конкретно в этот раз... я рада, что это не привычное дело для тебя. Давай, все так и останется?

– Да, мадам.

Когда он замолчал, Эрика сказала:

– Ладно, раз начал, продолжай.

– О чем?

– Что еще тебя гложет?

– Да ничего...

– Нет, что-то есть. Расскажи мне. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Давай. Говори как есть.

Балз нахмурился, гадая, а не могли ли люди читать мысли. Потому что... было кое-что еще, но он не собирался делиться этим сейчас.

Хотя с другой стороны, когда, если не сейчас?

– Эрика. Возможно, ты не захочешь говорить об этом.

– Слишком поздно. И, Боже, просто скажи. Я с ума схожу от догадок...

– Это о ночи, когда убили твою семью. – Когда она окаменела, Балз пожалел, что уступил ей. Но если он, правда, считал, что может не вернуться живым из передряги, которую он замышлял, он должен был рассказать все сейчас. – И прости, я не хотел...

– Что.

Он резко закрыл глаза.

– Слушай, иногда мы читаем мысли непреднамеренно. Это происходит, когда устанавливается слишком глубокая связь. Разум открывается, показывает многое.

– Что ты увидел.

Балз потер лицо.

– Твоя мама, в ночь, когда ее убили... когда ты зашла в кухню, а твой парень держал ее, приставив нож к горлу. Когда он... сделал с ней то, что сделал... твоя мама не просила тебя о помощи. Она кричала, умоляя тебя бежать. Эрика, все эти годы ты верила в обратное. То, что ты увидела в ту ужасную ночь, и то, в чем ты убедила себя, – разные события. Твоя память записала факты. Твои чувства превратили произошедшее в опыт. – Между ними в воздухе появился запах дождя – запах ее слез – и Балз нетерпеливо взял ее руки в свои. – Послушай меня. Твоя мама хотела, чтобы ты спасала себя, а не ее, и ты, стояла как вкопанная, потому что была зажата в тисках того, о чем она тебя просила криком, и того, что велело тебе сделать твое доброе сердце – то есть спасти ее. Вина, которую ты испытывала все эти годы? Это ложное бремя. Отпусти его. Услышь в своем сознании то, что действительно тебе говорила твоя мама, и перестань винить себя, избавившись от лжи, которой ты била себя все эти годы словно дубинкой.

Эрика накрыла лицо руками.

– Ты же не придумал это сейчас, правда?

– Не придумал, это было бы бесчеловечно. Я просто говорю тебе, каким было твое воспоминание... изначальное воспоминание, а не то, которое ты откорректировала из чувства вины. Потому что это ты привела его в свой дом, ввела в семью как своего парня.

– О... Боже...

Балз хотел обнять ее, но чувствовал, что Эрике нужно пространство. Найдя золотую середину, он просто медленно поглаживал ее по спине, пока Эрика пыталась справиться с чувствами. Порой очень трудно признать правду, даже если она освобождает. И также тяжело нести ложную ответственность на себе.

Порой то, чего мы больше всего боимся, определяет нашу жизнь. Даже если это ложь.

Спустя длинную паузу она повернула к нему голову.

– Как я могла так ошибаться?

– Она твоя мама. Она любила тебя, и ты любила ее, а вина выжившего – мощный корректор. Все просто.

Снова повисла пауза, но менее напряженная, скорее для раздумий. И Балз дал Эрике время... Хотя ему самому нужно было уходить.

– Спасибо, – сказала Эрика сломлено. – Спасибо за это.

– Я ничего такого не сделал.

– Нет, сделал. Мне никто бы так не помог.

– Ты бы сделала для меня тоже самое.

– От всего сердца.

Кстати, про сердце, – подумал он. – Ты украла мое...

– Мне нужно знать, как это будет. – Своими быстрыми словами она оборвала его мысли. – Например, что мы здесь делаем. Что это... И я спрашиваю, потому что меня тревожит предчувствие, что ты уходишь от меня. Это так? Потому что та твоя первая фраза звучала как исповедь. А вторая как необходимость выговориться перед тем, как уйти и... Ну, не вернуться.

Господи, она читала его как открытую книгу.

Балз оттолкнулся от изголовья.

– Ты ждешь, что я буду говорить откровенно или подойду с холодной головой?

– Откровенно. Всегда.

Он пожал плечами.

– Я хочу переехать в этот дом. Жить здесь с тобой. В этом подвале. До самой смерти через семь сотен лет.

– Семь... сотен лет? – выдохнула она.

– Плюс-минус. И да, мне плевать, что ты состаришься раньше. Я буду любить тебя любой... Он резко закрыл рот. – То есть...

О, черт. Он только что…

– Ты только что...

– Да, – выдохнул он. – Думаю, да. Все происходит слишком быстро, я знаю. Я хотел придержать признание на неделю, или хотя бы до следующей ночи. Думаю, так бы я выглядел более представительно...

Она прижалась к нему раньше, чем он успел осознать, находя его губы своими, обнимая его. Поцеловав его, Эрика выпалила:

– Я тоже люблю тебя.

Он задержал дыхание. И выдохнул, казалось, через целый век. С чувством благоговения и признательности он прижал ее к себе и поцеловал в ответ.

Следующее что он понял – как снова оказался на ней и в ней. До этого они занимались любовью отчаянно, голодно, безумно. Но этот раз был другим. Сейчас они мерно покачивались на волнах близости. Когда Эрика достигла оргазма, он отпустил себя.

И они снова парили вместе.

После секса он устроил Эрику на своей груди, чтобы не придавить своей тяжестью... Жалея, что ему придется уйти. Но это было слишком важно для них.

– Но я не могу бросить свою работу, – выдохнула она хрипло. – Ты сказал, что нашим мирам нельзя пересекаться, и я знаю, что многое стоит на кону, ноя не могу бросить своих коллег. Свою цель жизни. Мне нужна работа, чтоб помочь себе. Помогать другим...

– Я сделаю так, чтобы все получилось. Я что-нибудь придумаю. Тебе не придется увольняться. Ранее был ряд исключений, и ты станешь одним из них. Но придется поселиться в более безопасном для меня доме...

– Это не проблема. Я готова переехать в любой район Колдвелла. Куда угодно.

Балз улыбнулся, сама мысль, что у них было будущее, – фантазия, и он хотел верить, что она воплотится в жизнь.

– Значит, мы съезжаемся?

– О да.

Они рассмеялись, легкомысленно, как влюбленные пташки. А потом Эрике захотелось в уборную.

Когда она спрыгнула с кровати и, пританцовывая в тусклом свете, пересекла комнату, Балз ждал с нетерпением, когда она вернется. У них же есть еще время на быстрый перепихон?

Когда она повернулась в дверном проеме в ванную, чтобы посмотреть на него, ее груди и бедра в свете потолочной лампы выделялись шикарным силуэтом.

– Не торопись, – прошептал он, когда она закрыла дверь.

Но нет, подумал он, посмотрев на часы.

Он сказал Сэвиджу, что встретится с ним, с Сайфоном, Кором и Тором через час после захода солнца. Поэтому на самом деле у него не было....

– Бальтазар...

Ее голос звучал странно, поэтому он резко отвернул голову от сияющего циферблата у ее кровати.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 202122 23 24 Следующая ⇒