[55]Отсылкакпесне Sometimes It Snows in April 16 страница

– Нет, это не мой. – Эрика подняла айФон. – У меня только один... о, секунду.

Она расстегнула что-то, а потом достала знакомый ему «Самсунг».

Когда он завибрировал в ее руке, Эрика нахмурилась.

– Я не знаю, чей это...

– Этой мой. – Значит, Ви знал, где он. С другой стороны, не трудно было догадаться, что Балз не оставит ее. – Этой мой телефон.

– Как он оказался в моей сумочке?

Эрика передала ему телефон…и в мгновение, когда он открыл сообщения, Балз порадовался, что прихватил с собой оружие из гаража.

– Что такое? – спросила Эрика.

– Нужно оставаться здесь. – «Занять ближайшее укрытие»... на языке Ви – окопаться там, где ты сейчас находишься. – Я должен выяснить, что происходит... ты где-нибудь можешь запереться? В ванной без окон?

Словно это поможет, когда по Колдвеллу, особенно возле вампиров, снуют тени?

Эрика встала перед ним.

– Ты связался не с той женщиной, если считаешь, что я буду, как дама в беде, прятаться в ванной, пока ты бродишь вокруг с неприкрытой спиной.

Балз моргнул. А потом в голове осталась всего одна мысль.

Не смей ей сейчас говорить, что любишь ее.

Пусть это и правда...

О, черт, не нужно, чтобы это сейчас вылетело из его рта.

– Что? – требовательно спросила Эрика. – Можешь сказать мне, не думаю, что эта ночь может стать еще хуже.

Изучая ее лицо, Балзпокачал головой с сожалением. Что он будет делать без нее?

Как он будет без нее жить?

– Не зарекайся, – пробормотал Балз. – Всегда может стать хуже.

– Что ж, я знаю одно: куда ты – туда и я. – Эрика скрестила руки на груди. – И если тебя это не устраивает, то это не мои проблемы.

Балз выругался. Потом подумал, как она на втором этаже прикрывала его со спины.

Снова смачно выругавшись, он вышел в гостиную и вернулся с вещевой сумкой, забитой оружием.

– Отлично. Я хочу расчистить твой подвал.

Эрика кивнула.

Глава 33

Почему Омега передумал?

Мужчина шел по городской улице, голый и невосприимчивый к холоду. Он также был невидим для редких людей, проезжавших на машинах мимо него. Но он был живым.

Ветер развивал его светлые волосы и бил по голой коже, и эти ощущения казались далекими и даже незнакомыми... и он гадал, как долго провел в черной дыре, в мучительной пропасти Ада, где он видел только боль и ничего кроме боли, где буквально состоял из одной боли.

Без тела, без дела, чистая агония с самосознанием...

Несмотря на того, кем он был порожден, он никогда не думал о Дхунде. Но когда он умер, то лично узнал, что ад существует... и это были не личные покои его родителя, а вечные муки, о которых писали бестолковые человеческие поэты и которых пытались избежать вампиры.

Он не знал, почему вернулся назад.

Пройдя мимо припаркованного автомобиля, он вернулся назад, чтобы посмотреть на номерную табличку. На стикере в углу стояла дата, укладывающаяся в его понимании. Прошла два года с момента его «смерти».

Нет, не смерти. Не в привычном ее смысле. Это было гниение на том матрасе, его тело разлагалось, и он не мог этому помешать: покинутый своим отцом. Заколотый и брошенный гнить в Аду. Оставленный, как неудавшийся эксперимент... или даже хуже, как забытая игрушка, изученная, сломанная и выброшенная.

Он хотел думать, что отец вел затяжную игру с его «рождением» и появлением в младенческом возрасте в той семье аристократов. Это был очень дальновидный ход со стороны Омеги, позволял ему проникнуть в стан врага с первых мгновений жизни своего сына, смоделировав такие условия, чтобы он не просто попал в учебную программу Братства Черного Кинжала, но и чтобы он сражался с ними.

Он был избранным, не лессер, инициированный в Общество Лессенинг, а кровный сын, его наследник, дар этой земле.

Когда сын был готов, он скоординировал акт всеобщей мести вампирам, и первым делом он вырезал вырастившую его семью. А потом – ведь он побывал в особняках всех аристократов – он позволил армии убийц сделать то, что они умели лучше всего. Он лично руководил резней, уничтожив почти всю Глимеру. Последовавшего хаоса в обществе было почти достаточно, чтобы свергнуть Слепого Короля, и начало было многообещающим, в соответствии с его планами. Он планировал уничтожить всю расу, среди которой он рос.

Но где-то в процессе...

Его отец стал его врагом. Просто сын узнал об этом слишком поздно.

Когда он появился в Дхунде, он был шокирован, и он страдал, постарев на сотни тысяч лет. Закаленный в геенне огненной, он стал жестче. Сильнее. И не мог понять причины его воскрешения.

С тактической точки зрения это было глупо. Омега был могущественным и вселял ужас, таким же был и его сын... который сейчас был преисполнен гнева за то, что его обрекли на вечные муки и боль, какую испытаешь, когда тебя сбивает машина, разбивая в крошево все кости в твоем теле. Кто захочет вернуть такого врага...

Мужчина остановился. Посмотрел на небо. Посмотрел под ноги.

Повернулся кругом. В другую сторону.

– Отец? – тихо позвал он.

Закрывая глаза, он обратился к своим инстинктам, выискивая...

Он открыл глаза. А потом нахмурился, сосредоточив взгляд. Перед ним был вход на многоуровневую парковку с «НЕ ВХОДИТЬ», горящими красными буквами сверху арки в бетонной стене.

Он не чувствовал Омегу. Нигде.

До своей смерти он ощущал присутствие своего отца как нечто неотделимое, это ощущение не покидало его, как и небо, растянувшееся над головой, земля под его ногами и воздух вокруг него.

Закон природы.

А сейчас... он ощущал отсутствие контрактного аккорда в музыкальном устройстве реальности. Басовый тон исчез.

Братству удалось это сделать? Они уничтожили того, кто на них охотился?

Обернувшись, он посмотрел назад и попытался уловить эхо лессеров...

Если воскрешение не лишило его возможности ощущать злые сущности в Колдвелле... казалось, он был один. Единственный выживший после некого Армагеддона, который стер не только Общество Лессенинг, но и его создателя и предводителя.

Положив руки на живот, он прошелся пальцами по резным мускулам и обхватил член. Потом прикоснулся к лицу. Горлу. Грудным мышцам.

Он имел плоть. Телесную форму. Мысли и свободу воли.

Возможно ли такое, что Омега узнал, что не переживет грядущее? И в порыве отчаянного желания оставить что-то после себя... вернул к жизни того, кого предал?

Вспоминая, где он очнулся, мужчина осознал, что это была кровать Омеги. Личные покои... Омеги. Он знал это, потому что его несколько раз туда призывали.

Он не был проклят. Он был спасательной шлюпкой Зла.

Возможно ли это, что его гниение было связано с нарастающим ослаблением сил Омеги?

Он никогда не узнает.

Но сейчас он был на Земле. Это он знал.

И знал еще кое-что.

Та сексуальная брюнетка помогла ему вернуться на Землю. Он не представлял, что она, черт возьми, такое, и почему несла свои глупости о настоящей любви. Ему было плевать. Он осознавал себя в покоях своего отца, в Аду, но не мог никуда сдвинуться, пока она не призвала его... очевидно, она прятала свои козыри в рукаве.

Если их дороги снова пересекутся, он с наслаждением подчинит ее.

Но сейчас ему нужен план. Ему нужны ресурсы. Нужна...

Мужчина запрокинул голову назад. Он не видел звезд на небе, если, конечно, они не спряталась за облаками – слишком много городского света, сложно сказать. Но он знал, что они были там, их наличие не зависело от возможностей его глаз. Они просто были.

Как предназначение.

И судьба.

Он вернулся в Колдвелл. Он не знал, сколько времени ему отведено, какими силами он владел.

Но был сыном своего отца.

Представив лицо Рофа, сына Рофа, он улыбнулся.

Его цель ясна как никогда... но он возьмется за нее не для того чтобы почтить того, кто создал его, предал, а потом воскресил. Он закончит то, что когда-то начал, к своему собственному удовлетворению.

– Спасибо, Отец мой, – прорычал Лэш в ночи. – Я приступаю к делу.

Глава 34

Эрика вела Бальтазара в подвал и почти не дышала. Она включила свет прежде, чем зайти на лестницу, и хорошие новости, что в самом подвале не было перегородок. Только стальные балки диаметром в четыре дюйма.

Полный обзор.

И на открытой лестничной площадке и в дверном проеме в прачечную ничего не было.

– Все чисто, – объявила она. Хотя в этом не было необходимости.

Пока Бальтазар сам осматривал пространство, Эрика окинула свежим взглядом подземную часть дома, радуясь, что закончила в ней ремонт... ну, вроде как закончила – уложила ковровое покрытие, прошлась свежей краской и выставила мебель. Когда она делала ремонт примерно два года назад, это казалось ненужной блажью, учитывая, что на подземном уровне она занималась только стиркой. Но тогда ее как раз перевели в убойный отдел, у нее появились лишние деньги, поэтому она подумала, что может позволить себе обновление, если сильно не шиковать. И, может, это была попытка превратить таунхаус в настоящий дом. Тогда это казалось здравой идеей.

Да, здесь она потерпела неудачу. Никакое количество краски не способно превратить три этажа и крышу в «дом». Это все еще ее квартира, ее ночлежка, жилище. Скорее временное, чем постоянное.

Он осмотрел стиральные машины, заглянул за диван, хотя между ним и бетонной стеной было не больше дюйма. Изучил котел и водонагреватель. Даже открыл электрический щиток.

– Мой подрядчик уговаривал меня закрыть гипсокартоном всю техническую часть и установить навесной потолок. – Эрика пожала плечами, хотя Бальтазар на нее не смотрел. – Но я жмот по жизни.

Еще в процессе смены полов и покраски она поняла, что цель ремонта не будет достигнута, как бы она ни спрятала трубы и провода.

– Так, каков план? – спросила Эрика.

Когда Бальтазар просто покачал головой, Эрика не удивилась. Они осмотрели все комнаты, заглянули в каждый шкаф, убедились, что все окна и двери заперты. Но мрачное выражение не исчезло с его лица, а сумка, которую он принес с собой, показывала, что сейчас он чувствовал себя не более спокойно, чем перед осмотром каждого этажа.

– Мы останемся здесь. – Он подошел к дивану и сложил на него сумку с оружием. – Пока Братство не выйдет со мной на связь.

– Братство?

– Мои друзья.

Она подумала о бородатом мужчине с татуировками на виске, и другом, коренастом. Потом вспомнила про тень в книжной лавке.

– Ладно. Останемся здесь.

Он кивнул. А потом подошел к стиральной машине.

Когда Бальтазар повернулся, по неясной причине Эрика заметила, что у него все еще было полотенце на бедрах. С пистолетом в руке он выглядел как фитнес-модель, который решил принять в себе криминальную жилку.

И, вот неожиданность, сейчас, в относительной безопасности, изучая взглядом его тело, Эрика подумала, какого было находиться под ним... в голове мелькнула мысль, что размножение было частью инстинкта самосохранения. Учитывая опасность, в которой они находились, в самую последнюю очередь она должна была думать о сексе. Но люди не выжили бы в течение пяти миллионов лет, не будь их либидо таким сильным, вне зависимости от ситуации.

К тому же... он был вампиром...

Почему-то это открытие потерялось на фоне надвигающейся угрозы. И разве не должна ее беспокоить разница между видами? Переосмыслить все, что знала? Разве их почти случившейся секс не должен ее шокировать?

Не-а, подумала Эрика, окидывая взглядом широкую лишенную волос грудь. Большое жирное нет, по крайней мере, говоря о сексе.

Черт, с таким прессом он мог быть «Шеви Тахо», и она бы захотела запрыгнуть на него.

– Как правило, – начал Бальтазар, поворачиваясь к лестнице, – я редко следую правилам. Только если прямой приказ не исходит от того, кого я уважаю.

– Думаешь, это тени? Как в том книжном магазине?

– Не могу сказать. – Казалось, он стиснул челюсти, отчего его скулы резко выступили на лице. – Не знаю. И это выводит из себя. Я чувствую что-то, но не вижу.

Потом он посмотрел на нее. Склонил голову. Улыбнулся.

– Знаешь, ты неплохо справляешься.

– Правда? – пробормотала Эрика, сильно сомневаясь в этом.

– Конечно. – Он улыбнулся шире. – Да ладно, когда в последний раз вампир стоял в твоем подвале?

Боже... Бальтазар был невероятным. Своим присутствием он оказывал на нее странное, мистическое влияние, ошеломлял, но не пугал. Удивительно... она знала его – в здравом уме и памяти – не больше недели... но не могла уже представить свою жизнь без него. В противовес всем людям, с которыми она работала, тем, кого знала в Колдвелле, друзьям из колледжа, этот мужчина, вампир, неважно, был незаменимым.

Она не могла представить, что больше не увидит его. Что его не будет в ее доме...

Эрика охнула.

– Что такое? – спросил он.

Когда она не смогла ответить, Бальтазар подошел к ней и взял ее свободную руку.

– Ты в порядке?

Она окинула взглядом свой жалкий «отремонтированный» подвал. Подумала об этаже над ними, с не сочетающейся мебелью. Представила свою спальню на втором этаже.

Посмотрев на Бальтазара, Эрика сморгнула слезы. Как она могла объяснить, что с шестнадцати лет она жила в местах, которые не считала чем-то своим? А сколько он провел под этой крышей?

И это он превратил ее таунхаус в дом.

– Иди ко мне, – сказал Бальтазар, привлекая ее к своей обнаженной груди.

Эрика закрыла глаза и прижалась к его силе. Она так долго строила их себя сильную, что забыла, с чем борется, то, что когда-то было проявлением инстинкта выживания, стало привычкой, определяющей ее личность.

Он поглаживал ее широкой ладонью по спине и бормотал что-то в ее макушку. В ответ Эрика только сильнее жалась к нему, пытаясь через прикосновения выразить то, что не могла сказать словами.

Потому что это прозвучало бы жалко. И безумно...

Они напряглись, услышав тихую вибрацию, и Бальтазар коротко сжал ее в объятии, прежде чем подойти к сумке и достать телефон. Что бы ни было в сообщении, он прочитал его дважды. Либо само сообщение было длинным.

– Все чисто. – Он покачал головой, набирая что-то, его пальцы заскользили по небольшому экрану. И почти сразу в ответ раздалась вибрация. – Ви говорит, что все в порядке, не было схваток, но Роф отзывает все бойцов с дежурства этой ночью.

– Роф..?

– Наш Король.

Эрика могла просто удивленно смотреть, пока Бальтазар продолжил обмениваться сообщениями с кем бы то ни было. Король? Целого... Общества, живущего в Колдвелле, со своей политической иерархией и проблемами, в своем обособленном мире? И как давно это происходит? И «схватка», «боец»и«поле боя»... Это военные слова.

Словно они участвовали в войне.

Но, да ладно, будто она сама не принимала участие?

И в это мгновение Эрика осознала, почему была так спокойна. Какими бы шокирующими ни были откровения этой ночи, они на самом деле объясняли все, что не укладывалось в ее голове на протяжении долгих лет: головные боли при чистых снимках мозга у ее коллег по убойному отделу; от ритуальных убийств, происходивших на регулярной основе до тел, обнаруженных в необъяснимом состоянии; от странных показаний свидетелей до всего, что скрывалось на поверхности, что она и другие детективы связывали с криминальной активностью в Колдвелле... пытаясь вписать в рамки известного им мира... все это внезапно обрело смысл.

И она принимала шокирующую реальность загадочных нераскрытых и неподдающихся логике преступлений и провалов в памяти у стольких вменяемых людей.

Эрика подошла к дивану и села.

Спустя мгновение Бальтазар устроился рядом с ней, положив телефон экраном вниз на свое бедро. Топнув ногой, он потер рукой подбородок, и у Эрики возникло ощущение, что он бы выкурил сигарету, будь у него никотин. Или даже двенадцать.

Будучи курильщицей, бросившей после двадцати, она помнила эту дерганность, когда просыпалась тяга.

– Значит мы, люди, угадали с запретом на солнечные ванны, да? – спросила она. – Значит, вы не можете выходить на улицу в течение дня?

Казалось, ему пришлось собраться с мыслями.

– Да, это так. И мы живем дольше вас. Так же обладаем особыми способностями.

– Контроль разума. – Она притронулась к виску. – Это я знаю.

Она хотела задать больше вопросов: про их врагов, про его прошлое, как долго он...

– Ты женат? – выпалила она.

– Я не состою в паре.

– Вы это так называете? – От облегчения у нее закружилась голова. – В паре.

– Жен называют шеллан. Но как я сказал, у меня нет жены.

– Ну, у меня, как понимаешь, нет мужа или парня. Ты же осмотрел все мои шкафы.

Бальтазар приподнял уголок рта.

– Отличные шкафы. Все чисто и опрятно.

– Предпочитаю знать, где что лежит.

Когда их разговор ни-о-чем постепенно сошел на нет, и они замолчали, она начала очень остро ощущать его присутствие, будто он заполнил собой весь подвал, настолько завладел ее вниманием, что она перестала прислушиваться к посторонним шумам в доме и выискивать угрозы. Он просто... завораживал. Бальтазар был как животное, осознала она... и она не имела в виду ничего плохого. Сидя на ее непримечательном сине-белом диване в расслабленном состоянии и с взглядом, направленным через ее маленький подвал... он не выглядел непринужденно. Он был подобен затаившемуся тигру.

Она вспомнила, как он сражался с той тенью в книжном магазине, двигался мощно и смертоносно.

Потом вспомнила, как они вдвоем прочесали ее дом, он шел первым, закрывая ее своим большим телом, все, от жесткой линии его подбородка до широких плеч, обещало проблему тому, что могло встать у него на пути.

Или нести какую-либо угрозу для нее.

Забавно, раньше она никогда не находила привлекательными мачо с инстинктами защитника. С другой стороны, он не простой стероидный качок с мускулами из тренажерного зала, быкующий на тех, кто мимо очереди пробивался к кассе в «Старбакс».

Он был настоящим мужчиной.

Такого она... никогда еще не встречала в своей жизни.

Что ж, ну он был ее первым и единственным вампиром.

Чувствуя, что она заходит слишком далеко, Эрика посмотрела в сторону стиральной машины и встала на ноги.

– Тебе нужна одежда.

– Считаешь, что полотенце полнит мою задницу? Это намек?

Возле сушилки она открыла дверцу «Мэйтэга».

– У тебя идеальный зад.

– О, Боже, ты вгоняешь меня в каску... не останавливайся. – Его голос стал ниже. – Что еще тебе нравится в моем теле?

Покраснев, Эрика выудила из сушилки груз, который запустила туда три дня назад. Не стоит ждать радости насладиться теплой одеждой. Вещи были холоднее остывшего трупа.

– Мне нравится, что ты ловко используешь свое тело в бою, как насчет этого? – ответила она.

– Я способен и на другие вещи. – Когда она, приподняв бровь, посмотрела в его сторону, Бальтазар поднял ладонь. – Не время. Полностью согласен.

Перебрав свои спортивные штаны, толстовки и легинсы классического черного цвета, она попыталась выудить самый большой размер. Хорошо, что она любила свободные вещи.

– Вот, примерь.

Она подошла к нему, мысленно проговаривая длинный список из «никогда не». Никогда бы не поверила. Никогда не забудет.

Последнее было о нем, подумала Эрика. Она навечно запомнит его, когда Бальтазар покинет ее, возвращаясь в свой мир.

Если он позволит ей.

– Спасибо, – сказал он, принимая одежду.

– Я не буду смотреть, чтобы не стеснять тебя.

– А если я хочу, чтобы ты наблюдала? – Закрыв глаза, он покачал головой. – Прости. Я пытаюсь остаться на своей половине кровати... в рамках приличий, то есть. Черт.

Эрика улыбнулась, не скрывая веселья.

– Ты забавный.

– Есть шансы, что ты находишь забавных мужчин привлекательными? Это сыграет мне на руку... Он поджал губы. – Пожалуй, я заткнусь и прикрою срамные места.

Отворачиваясь, Эрика накрыла лицо руками и рассмеялась. Потом сказала себе, что довольно ложной скромности. Они – взрослые люди, и П. С., побывали в горизонтальном положении перед тем, как Бальтазар не почувствовал что-то...

– Как он догадался, что нужно положить твой телефон в мою сумочку? – спросила она сквозь ладони.

– Ви – умный парень. Он знал, что я тебя не оставлю.

– Полагаю, он нашел мои права и так узнал, где я живу.

– Без обид, но ему не нужно удостоверение личности, чтобы вычислить тебя. Что скажешь?

– Скажу, что он умеет пользоваться компьютером...

– Нет, я про смену гардероба.

Эрика обернулась...

– О, Боже.

Бальтазар выглядел так, будто его обмотали тканью как полиэтиленовой пленкой... и одежда была не только тесной, но и короткой. Талия была открыта на добрых четыре дюйма, рукава и штанины также были короткими. На ее теле всегда оставался простор «на вырост». Его же одежда от «Найк» превращала в рождественский подарок.

А как он будет выглядеть, если сорвать эту обертку...

Прокашлявшись, Эрика пыталась вернуться в колею.

– Прости, у меня нет ничего больше... Боже, ты огромный.

Он сложил руки в центре своей груди.

– Говоришь приятные вещи... стой, или ты сейчас о моем росте?

Покраснев, Эрика снова улыбнулась... и, Боже, ей нравилась эта пикировка. Она напомнила ей, как давно никто не делалее такой... счастливой.

– Знаешь, – пробормотала Эрика, – вообще, это не должно быть так весело. Укрываться в моем подвале не пойми от чего.

Бальтазар подошел к ней, его гибкое тело скользило в пространстве. И остановившись прямо перед ней, он взглядом окинул ее с головы до пят.

– Не хочешь веселья? – сказал он, огладив ее лицо рукой. – Ну, можем в любой момент изменить настрой.

– На что? – выдохнула Эрика.

Его ответ был дан низким и эротичным голосом:

– Тебе решать.

***

Стоя перед Эрикой, Балз знал одно наверняка: в доме никого и ничего не было.

Его инстинкты молчали, а им он доверял больше, чем глазам и ушам.

Вдобавок к этому, сигнал затаиться был отменен, хотя всех воинов отозвали с поля... и Ви, который очевидно знал, где отирался Балз, и который был на прямой линии с Лэсситером, не предупредил об угрозе со стороны демона.

Ключевая мысль в том, что здесь они в безопасности на ближайшее время.

Пока он сам бодрствует. Он надеялся, что Девина не выпрыгнет из его снов как Билли Оушен.

– С тобой ничего не случится, я не позволю, – заявил он.

– А я беспокоюсь о том, что ты проведешь здесь весь день. Что, если случится пожар, и нам придется покинуть дом... Или что-то еще? Что ты имел в виду, говоря об отсутствии солнца?

– Видела грудинку?

– Мясную вырезку?

– Ага, зажаренную на барбекю? – когда она побледнела, Балз выругался. – Прости, тупая шутка.

– Солнце настолько опасно для вас?

– Доступное на рынке солнцезащитное средство нам не поможет, скажем, так.
– Он оглянулся по сторонам. – Если только не изобрели средство с СПФ на один миллион. А что до пребывания в твоем подвале? Если ты остаешься здесь, значит и я тоже.

Эрика покачала головой.

– Откуда такая лояльность к чужому человеку?

– Потому что ты мне не чужая и по моей вине ты оказалась в этом дерьме. Позаботиться о тебе – мой долг. Я же сказал, я вор с принципами.

Они долго стояли и смотрели друг на друга. А потом Эрика сказала: – Поцелуешь меня еще раз?

Дражайшая Дева-Летописеца... точнее Лэсситер... ей не пришлось просить дважды. Обняв ее левой рукой за талию, Балз притянул Эркиу к себе, и, учитывая, как сильно и много он хотел прикасаться к ней, его бесила необходимость держать второй рукой пистолет. К счастью, у него было целых шесть футов и шесть дюймов роста для соприкосновения всем телом.

Когда их губы сошлись, его член встал на двенадцать часов, и он даже не попытался это скрыть.

Особенно когда Эрика выгнулась ему навстречу и положила руки на его грудь.

Опустив голову, Балз прошептал ей в губы:

– Как я сказал, с тобой ничего не случится, я не позволю.

– Я тоже.

С разговорами покончено. Они сошлись в глубоком поцелуе, вжимаясь друг в друга, сплавляясь, становясь так близко, насколько позволяла ее одежда. Его тело ревело, нужда отметить ее была настолько сильной, что хотелось сдернуть ее джинсы и заполнить ее всеми доступными способами. Перегнувшись через ее диван. Прижав к стене. Уложив на пол.

Да на этом самом месте, стоя, закинув ее ноги себе на бедра и раскрыв ее лоно для члена...

Следующее что он понял – он оттеснил ее к дивану, и Эрика плюхнулась на мягкие подушки.

Сними резинку со своих волос, – сказал он хрипло.

Когда она высвободила волосы, Балз рухнули на колени и, устраивая пистолет на полу в пределах досягаемости, он сжал руками ее икры и погладил ноги.

– Что тебе нравится? – прорычал он.

Она скользнула взглядом с его груди к его паху.

– Мне нравится...

Она затихла, смотря на его стоящий член, выпирающий в ее слишком тесных спортивных штанах и особенно выделяющийся благодаря потолочному свету.

– Тебе нравится это? – Он ласкал себя рукой, пока не пришлось сжать челюсть. – Ответь.

– Да... Это. – Она скользнула язычком по губам. – Да.

– Можешь взять его.

Поднявшись рывком, Балз накрыл ее губы своими, и поцелуй был грубым, он целовал ее жестко, пронзая языком. Она принимала все, что он давал ей и, очевидно, желала большего, она впивалась короткими ногтями ему в спину сквозь толстовку, ее груди дразнили его, прижимаясь к его торсу, она широко раздвинула ноги, вмещая его бедра.

Но угол соприкосновения был неправильным, поэтому он обхватил ее колени и прижал Эрику к дивану. Хотя ему пришлось разорвать поцелуй, когда он прижался членом к развилке между ее ног, они оба застонали. Сжав ее бедра руками, Балз принялся потираться об нее.

И он наблюдал, как она закрыла глаза и напряглась, застонав от удовольствия.

– Бальтазар...

Ну, разве это не самый приятный в мире звук?

Он продолжил тереться об нее, спортивные штаны не мешали, проблемы создавали ее джинсы. Он остановился, потому что был готов кончить, черт возьми, и ему нравилось видеть спутанные волосы вокруг ее раскрасневшегося лица.

Гребанный ад, запах ее возбуждения проник в его мозг, в его кровь.

– Как далеко ты готова зайти? – спросил он хрипло.

Потому что асам он близок к точке невозврата. И должен быть уверен.

Она пробормотала, что это безумие. Или что безумно хочет его.

Черт, подумал Балз. Может, она станет голосом разума и оставит происходящее.

Что докажет, что она также умна как и красива...

Вместо этого рука Эрики устремилась к молнии на ее джинсах.

– Я не хочу останавливаться. И мне плевать, если это безумие.

Похоже, он умел читать по губам. Можно добавить строчку в резюме.

– Я не причиню тебе боли, – сказал Балз, лаская ее лицо.

– Нет, причинишь. – Когда он нахмурился, Эрика перебила зарождающийся в нем протест. – Как долго вы скрываете свой мир? И ты должен будешь вернуться туда.

– Ты можешь уйти со мной. Я могу обеспечить твою безопасность...

– У меня своя жизнь.

– Ты можешь взять ее тоже.

– Свою работу в должности детектива по расследованию убийств? Серьезно? Как это будет выглядеть?

Бальтазар открыл рот. Закрыл.

– Все нормально. – Она улыбнулась ему с грустью. – Я хочу попросить об одном.

– Что угодно. Что пожелаешь.

Она изучала его лицо, а потом опустила взгляд на грудь и ниже, на его крепнущую эрекцию.

– Прежде чем ты оставишь меня, – сказала она, – позволь мне узнать тебя. Позволь мне узнать... Всего тебя.

Глава 35

В это время в своем логове демон Девина не сводила глаз с двери, через которую вышла ее предположительно-настоящая-любовь, и первым желанием было увязаться за ним и потребовать отчета, почему он не подчиняется ей как послушный солдатик, коим должен являться. На хрен дерьмо с Омегой. Ей плевать, кем он был. Гражданский вампир, тупой человек, рассадник вселенского зла. Его происхождение не имеет значения.

Он был ее собственностью. И казалось, что она заплатила деньги, а товар к ней не доставили.

Не в силах обуздать свой гнев, намереваясь отправиться в Колдвелл и притащить его назад за его серферские блондинистые волосы, Девина шагнула в сторону двери...

Что-то внутри нее переломилось, и демон остановилась.

Это был судьбоносный момент, глобальная перемена, она мола поклясться, что ощутила треск ветки, отломанной от ствола дерева. И после ее жажда мщения мгновенно вернулась, импульс забрать свое загорелся с новой силой...

Но потом это произошло снова. Когда она еще раз выставила ногу, то услышала странный шум и не смогла сдвинуться с места.

Она посмотрела через плечо на Книгу. Она была открыта, но в кои-то веки бездействовала. Она просто лежала на невидимой подставке, парила у стены в молчании.

Девина запустила пальцы в волосы и свела полы блузки вместе. Когда этого оказалось недостаточно, чтобы восстановить внешний вид, она подошла к тройному зеркалу от пола до потолка и покрутилась, осматривая себя со всех сторон.

Все, что она увидела, было идеальным: идеальное тело, идеальное лицо, идеальные волосы, идеальная улыбка.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒