Как был атакован 13 страница

Главное нам после войны - скорее догнать Англию, США, особенно США, в тяжелой промышленности, в производстве средств производства. Догоним по стали, по электроэнергии, по нефти, машиностроении и химии - догоним и перегоним их в тряпках. Ещё лучше будем делать, чем они. И моды то же наши будут. И песни они будут петь наши.

В классической музыке, в балете, в кино, а искусстве нашего советского театра мы до войны стояли на голову выше. Вот с танцами. Здесь у нас действительно серость. И она, наверное, будет долго. Хороших, весёлых, быстрых танцев нет. Нет танцевальных залов. Нет никакой традиции или культуры танца. Бальные танцы потихоньку отмирают, а замены нет. В фокстротах много пошлого от животных. А нам, молодёжи /я себя так же причисляю пока к молодым/, требуется ещё показать свою удаль. У нас много живости, огня. Всё это необходимо куда-то девать, растрачивать. Почему-то есть балетные школы и ни одна. ОНИ нужны. Правда, балетом не будешь заниматься на танцевальной площадке или в домашнем кругу. Нет условий и нет времени для переодевания в балетное трико. Почему не создать в стране институт современного массового танца, танцевальной музыки? Им и карты в руки. Твори танцы, давай к ним веселую музыку, готовь кадры массовиков-танцоров. Тогда-то и здесь мы покажем Западу «кукиш»!

Мне кажется, что это - непраздный вопрос. Ежедневно миллионы юношей и девушек танцуют. Разве это не место для воспитания советской культуры, советского патриотизма, любви к Родине, разве это не место для выработки становления советского характера, разве это не место, где все мы можем любоваться, гордиться красотой, изяществом будущих строителей коммунизма, наших юношей и девушек.

Давайте на минутку представим такую картину. Большой зал, вмещающий несколько тысяч человек. Не театр, а именно просто зал, с буфетом, конечно, но без алкоголя. И тысячи танцующих пар. Места для зрителей. Тысячи глаз отцов и матерей или знакомых, или тех, кто ещё стесняется. Все смотрим, все любуемся, все радуемся молодости, счастью, радуемся красоте физической, радуемся и гордимся нашими сыновьями и дочерьми, их нарядами, их движениями в новом советском ритмичном танце. Дух захватывает от такой красоты, от такой картины. Это мечта. Но любая мечта при желании может стать реальной действительностью. Да, кто пойдёт на улицу с ножом, кто отсюда уйдёт? Никто. Кто пойдёт пить водку? Таких то же будет становиться с каждым днём меньше.

Я далёк от того, чтобы хвалить бывший старый дворянско-крепостнический строй. Но они, эти помещики и дворяне, хорошо понимали и разбирались о роли и значении танца. Именно для этого они строили большие колонные танцевальные залы. Эта сторона тогда не забывалась. Конечно, сейчас война. Мы и до войны не имели такой возможности. Но, если мы этим вопросом не будем всерьёз заниматься после того, как встанем на ноги, после того, как разобьём фашизм - грех нам за это.

Старый строй держал в повиновении народ слепой верой в бога и черта, темнотой и невежеством, раболепьим преклонением перед хозяином. Сейчас этого нет. Всё это ушло, в безвозвратное прошлое и никогда не вернётся. Но как бы ни плоха была система в те времена, авторитет семьи, отца, матери, старших по возрасту был высок. Мы боялись бога, батюшки, боялись одного взгляда отца. Сейчас этого нет. И дело не в боязни. Дело просто в авторитете старшего. Не может же жить семья, общество без каких-то авторитетов. Они нужны. И поэтому на смену старым институтам воспитания, порядка, уважения должны идти, строиться новые, наши советские. Эти институты, прежде всего, должны быть направлены не только на повышение технического развития молодежи, их грамотности, но они должны быть направлены и на воспитание в них уважения к девушке, к старшим, к родителям. Должны быть направлены к изжитию грубости, хамства, невежества. Одним из таких институтов, кроме семьи, школы, пионерской организации, ВЛКСМ и должны быть дворцы танца. От этого вопроса никуда не уйдешь. Он стоит на повестке дня. Возможно я не прав. Тогда что?

Опять ушел в сторону от описания событий.

… Когда мы входили в Кольский залив, шторм еще продолжался. Но успел я передать в переговорный для записи в вахтенный журнал, что «мы вошли в Кольскй залив», как кто-то попросил разрешения выйти на мостик. Разрешил. По трапу поднимается старшина торпедистов АРСЕНЬЕВ, и что-то осторожно прикрывает рукой и полотенцем. " Разрешите". Он обращается ко мне. «Тов. командир, от имени личного состава примите нашу благодарность за благополучное возвращение на базу»…

…Преподносит мне в стакане 80-100 г водка и бутерброд с колбасой. Я не понимаю. Но потом почти сразу понял - это мне, это от личного состава, проносится в голове. Пить или не пить?! Как всё это будет расценено, понято. Не будет ли это примером для любителей спиртного? Второе чувство шепчет: «Пей. Не бойся. Личный состав хочет тебе только хорошего». Я выпил. Медленно закусил. Спрашиваю АРСЕНЬЕВА: «Кто это придумал?! » Он отвечает: «Все придумали и спасибо Вам, товарищ командир, что отказались». И ушёл вниз.

Немного подумав, передал по переговорному: " Передать по отсекам, что командир благодарит команду". И всё. Пришвартовавшись, я и об этом доложил командующему. Подумав, он об этом отозвался так: «Молодцы, командир, твои братцы-матросы! » С этого и родилась на нашей ПЛ новая традиция. Потом она перешла на другие ПЛ, правда, не на все. Не всем перепадало это матросское " спасибо".

И эта новая традиция как-то больше сближала командира с подчиненными, роднила его с ними. И, конечно, это " спасибо" было выражением доверия к командиру, выражением веры в него. Хороший обычай, пожалуй, самый теплей, самый родной. Но кто его придумал, так я и не установил.

Конечно, я об этом рассказал своим друзьям. Как и к каждому новому, некоторые из них отнеслись к этому скептически, с неодобрением. А вот Костя КОЛОСОВ, Витя ХРУЛЁВ – те в один голос поддержали меня в том, что я не побоялся выпить 100 г при выполнении служебных обязанностей. Их поддержка была определяющей, и в данном случае очень нужной. Главное в конце концов не в том пил или не пил, пьёт или не пьёт. Разница в том, когда, сколько, где, с кем и по какому случаю. Некоторые это делают по любому случаю, и всё же таких меньшинство. Вся беда в том, его поведение, его отвратительный вид, его хамство – всё это лезет на первый план, резко бросается в глаза на общем фоне трезвых людей, будь это на улице или в общественном месте.

К пьяницам нужны самые решительные меры, и всё же пьянство есть следствие нашего бескультурья или бедности, что ли. Бедности, в понимании отсутствия нашей инициативы, умения в организации проведения торжеств, праздников, просто радостных и счастливых дней.

Как правило, мужчины пьют одни, без жен, вне круга семьи. А почему? Потому что мы не имеем возможности материально обеспечить проведение праздников вне дома. Где у нас помещения, кафе, закусочные? Если они есть, то их очень мало. В них – отсутствие всякой культуры, там грязно, нет культуры обслуживания, и дорого. Если бы проведение вечера с семьёй (с жёнами) могло бы быть материально обеспечено (помещений должно быть раз в 10-20 больше, чем их есть) и, если вечер с семьёй будет по цене равной той сумме, которую пропил муж с друзьями, тогда и сами собой распадутся эти компании (на двоих, на троих и т. д. ). Тогда только этот недуг будет излечён. Штраф, аресты, общественность – это нужно, но они ничего не дают и не дадут, пока мы этим вопросом не займёмся в государственном масштабе. Конечно, всё это можно будет решительно тогда, будем и на вещи смотреть реально, когда наш материальный уровень в среднем на каждого жителя подойдёт к уровню наиболее развитых в материальном отношении стран. И всё это можно решить, конечно, только после войны.

15 декабря. Эти прошедшие несколько месяцев войны полны героических дел многих подводных лодок. Хорошо, дерзко воюют подводники на подводных лодках «С-56», «М-119», «М-105», «К-21» - бывшей моей, где в июле прошлого года мы успешно атаковали линкор «Тирпиц», и на других.

Но есть и печаль утрат, печаль потерь. Пустует уже третий месяц аккуратно застеленная койка командира ПЛ «М-106» капитан-лейтенанта САМАРИНА Павла, который год назад во время моей болезни в Северодвинске за меня, не жалея себя, по своему желанию и по моей просьбе, обеспечивал выходы и испытания нашей подводной лодки «Ярославский комсомолец».

Какая-то взаимосвязь или ещё что, но в октябре ПЛ «М-174», где командиром был капитан- лейтенант СУХОРУЧЕНКО, не возвращается в базу. Лодка гибнет. Это тот самый СУХОРУЧЕНКО, которого прислали в тот же Северодвинск вместо меня во время той же болезни. Тогда я отстоял своё право на командование подводной лодкой. СУХОРУЧЕНКО отбыл обратно в Полярное. И вот он погиб. И его кровать пустует.

Как-то тяжело смотреть на эти кровати, потерявшие своих хозяев. Они, как сироты, всё время пустые, холодные, не согреваются жаром молодых сердец. Придёшь в такую каюту, разговариваешь с командой «Малютки», где стоит такая одинокая кровать и кажется, что при нашем разговоре присутствует третий. Это – не суеверие. Это – суровая действительность. Здесь всё напоминает о погибшем товарище, и независимо от наших желаний, настроений, темы разговора, мы не можем избавиться от этого ощущения третьего…

Мы, конечно, не верим ни в бога, ни в чёрта, ни в дьявола. Но какая-то червоточина осталась. Вероятно отсюда и идут суеверия, страхи, боязнь находится одному в том помещении, где когда-то жил близкий тебе и даже родной человек…

И другая мысль иногда нет, нет, да и появится. … Вдруг сейчас откроется дверь и войдёт САМАРИН или СУХОРУЧЕНКО. Но эта мысль тем реже посещает нас, чем больше дней прошло с момента окончания срока плавания невозвратившейся подводной лодки.

Героической смертью погиб экипаж ПЛ «М-106». Это стало известно из отрывочных и потом собранных вместе сведений из содержания радиограмм с ПЛ «М-106», из наблюдения лётчиков нашей разведывательной авиации и перехваченных немецких радиоразговоров. Прощаясь с нами, Паша САМАРИН сказал ту самую фразу, которую мы часто говорим к месту и не к месту: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Его можно извинить за это. Ему не везло, как не везло и также теперь погибшему командиру ПЛ «М-172» КУНЕЦ. Тот и другой командир, у которых не отнимешь желание воевать, храбрости, за многие боевые походы так и не смогли никак возвратиться с моря с победой. Тот проплывут на позиции, не обнаруживая цели. То выйдут в атаку. То на ПЛ какие-то неисправности, и они возвращаются в базу.

Вот, например, ПЛ «М-106». В первом походе они не обнаружили конвоя, и их торпедировала ПЛ противника. Во втором походе в море случилась какая-то неисправность с торпедными аппаратами, и они не смогли выпустить торпеды по транспорту, по которому успешно вышли в атаку. И вот третий поход. И эти слова. Они и сейчас звучат, слышатся, как клятва, как беспредельное желание сделать всё возможное для восстановления репутации ПЛ. Правда, она эта репутация не была потеряна. Мы все хорошо знали, что за полосой неудач, идёт полоса успехов. И этот успех пришёл к ПЛ «М-106». Они атаковали большой конвой, состоящий из десятков кораблей и с близкой дистанции, прорвав все линии кораблей охранения, атаковали и потопили транспорт. Это был успех, победа, которой так они все добивались… Подводную лодку долго, беспощадно преследовали и бомбили глубинными бомбами несколько эскадронных миноносцев. Если судить по времени преследования после атаки, командир ПЛ и личный состав умело и грамотно уклонялись и маневрировали. … Но у них не хватило той самой электроэнергии, которая так необходима в эти минуты. В какой-то момент электромотор остановился. Это конец. Надо всплывать для последнего артиллерийского боя (всего одно 45мм орудие) или медленно, в полном сознании неизбежной гибели, погружаться в тёмные пучины неизведанных, бесстрастных глубин, заполненных вечной тишиной и мраком. Они выбрали первое. Внезапно всплыв, вступили в неравный артиллерийский поединок с эскадронными миноносцами и погибли героями.

Именно об этом и думаешь в то время, когда смотришь с грустью на их пустые, безжизненные койки. И СУХОРУЧЕНКО, и САМАРИН внешне различны, не похожи. Первый – полный, грузный, немного неповоротливый, с круглыми чертами лица. Второй – низкий ростом, беловолосый, резкий в движениях, лицо несколько скуластое. Это внешне. А внутренне, по своему характеру они были как будто одинаковы. У обеих живость в разговоре, быстрота в решениях. С их лица редко сходила улыбка. Оба энергичны и оба рвались душой и телом в море, в бой. Их роднила и простота характера, отзывчивость и забота к личному составу и скромность в любой обстановке.

Особенно много идёт разговоров о гибели ПЛ «К-1», той подводной лодки, на которой я впервые совершил в войну несколько учебных и боевых походов в качестве дублёра старшего помощника командира ПЛ. Конечно, подводная лодка или самолёт могут погибнуть от многих причин. Одной из возможных причин гибели их может быть неуверенность в действиях личного состава. Примеров сколько хотите. Создали большой дифферент на нос, не смогли его остановить, не дали пузыри в нос, не дали задний ход), о бывает) – лодка может проскочить предельную глубину и будет раздавлена. То же с потерей плавучести, то же с поступлением воды в лодку через неисправные забортные клапана. Этого не бывает в том случае, если на ПЛ опытный командир, опытные офицеры, старшины. Все знают устройство ПЛ, её особенности в управлении.

Каждая лодка имеет свой норов, свой характер, свои особенности в её управлении в подводном положении, при швартовке, при погружении. И этот характер надо знать. А это можно сделать только после многих выходов ПЛ в море. Для этого требуется 2-3 модели походов. Этого не было сделано на «К-1». Там перед самым выходом назначили впервые весь основной командный состав. Командиром пошёл командир дивизиона ПЛ, плохо знающий именно этот тип подводных лодок, командиром БЧ-5 пошёл командир БЧ-5, только что прибывший с малютки, старпомом пошёл офицер, правда, плавающий на этих лодках, но он больше полгода был на учёбе, на курсах. Все они очень хорошие офицеры, грамотные, умелые, требовательные, настойчивые, и всё, что хотите, кроме одного – все они впервые пришли на ПЛ, сделали 1-2 выхода на дифферентовку и всё?!

Конечно, ни в коем случае нельзя исключать и гибель её от атак противника. Это так же не менее вероятно. Но факты – упрямая вещь. Лодки нет. Нет и всего экипажа. Они где-то остались на дне Карского моря.

И вообще, какие должны быть качества у командира подводной лодки? Их очень трудно все вычленить, но главное, чтобы успешно воевать, должны быть:

-Безграничная любовь к Родине и ненависть к врагу;

-Любовь и преданность специальности подводника;

-Вера в то, что подводная лодка в любом случае вернётся в базу;

-Убеждённость в неограниченном преимуществе подводной лодки над любыми кораблями противника;

-Знание её особенностей, её характера при управлении в любом положении;

-Энергичность, деловитость, напористость;

-Быстрая, мгновенная реакция на любую неожиданность;

-Вера в личный состав, доверие к нему;

-Отличное управление всеми маневрами подводной лодки от атаки до постановки на швартовы;

-Ровный спокойный характер;

-Заботливое отношение к подчинённым;

-Высокое общее развитие, начитанность;

-Честность, прямота;

-Убеждённость в окончательной победе над врагом;

-Партийность во всех больших и малых делах;

-Опора на комсомольскую и партийную организацию;

-Всегда, в любом положении – отсутствие на лице, в действиях нервозности, уныния, беспомощности;

-Внешняя подтянутость, аккуратность;

-Безукоризненное поведение на берегу, в общественном месте.

Все эти и другие неперечисленные здесь особенности и создают, лепят, формируют советского командира подводной лодки. Таким были КОТЕЛЬНИКОВ, СТОЛБОВ, КОЛЫШКИН, БОНДАРЕВИЧ, КОЛОСОВ, ГАДЖИЕВ, ФИСАНОВИЧ, ВИДЯЕВ, СУШКИН, ЛУНИН, МОРОЗОВ, ЩЕДРИН, СТАРИКОВ…

У них, у этих асов подводных атак, обладающих в той или иной мере всеми этими качествами, мы, молодые командиры-малюточники, и учились. Учились премудрости воевать, управлять кораблём, воспитывать личный состав. Эти качества приходят не сразу. Они даются в трудной кропотливой повседневной работе над всеми этими особенностями.

Только имея эти качества, можно стать смелым, храбрым, дерзким, таким, каким любят матроса. Таким командиром, которого матросы в кубрике, в тихой задушевной беседе называют с любовью «НАШ БАТЯ». И в самом деле. Именно батя. Очень удачное, вполне русское выражение, обозначающее всё. И признание старшинства, безграничная вера в тебя, в командира, внутренняя убеждённость матросов, что его командир теперь в эти дни заменяет ему и родного отца, и родную мать.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 11 1213