Как был атакован 5 страница

Из дневника бывшего командира ПЛ «Ярославский комсомолец» -участника отечественной войны Лукьянова Ф. И.

1942 год

12 июля. … Продолжаю свои записи о войне.

В эти дни нам все внимание. На каждом шагу вопросы, рассказы, новые и новые повторения о том, как мы атаковали линкор " Тирпиц".

Конечно, мы гордимся этим историческим походом и радостно переживаем наш триумф. … Да и только ли наш? Нет. Окружающая нас атмосфера торжества и светлой уверенности в окончательной победе над фашистами именно нас убеждала в нашей силе, в нашем могуществе. Это триумф всех нас.

Так было и сегодня» Утром я провёл политинформацию, где более подробно рассказал о вооружении крупнейшего в мире линкора «Тирпиц» и о значении нашей успешной атаки. С большим воодушевлением я проводил уже запомнившиеся мне данные о флагмане немецкого флота:

- время вступления в строй – 1939 г.; 8-380 мм орудия (в башнях);

- 12 -150 мм орудий (в башнях);

- 16 -37 мм автоматов;

- водоизмещение - 53000 тонн;

- скорость - до 30 узлов.

Традиционного поросенка, положенного за победу, мы съели. Сам командующий флота тогда, за праздничным столом, поздравил всех нас с этой ИСТОРИЧЕСКОЙ ПОБЕДОЙ.

Сейчас мы готовимся к новому походу и подытоживаем свои большие успехи за год войны.

Для меня, например, эти итоги складываются следующим образом:

- участвовал в 7 боевых походах;

- потоплено или повреждено 5 транспортов и кораблей противника общим водоизмещением около 30000 тонн.

- сделан специальный выход в море для оказания помощи ПЛ «Щ-402», оказавшейся после преследования противником без топлива;

- нашей, моей, подводной лодкой «К-21» атаковав ЛК " Тирпиц», после нашей атаки ЛК встал в ремонт.

Это радует, дает силы стремление к новым победам.

Прошедший год войны не обошелся для нас и без потерь. Не вернулась в родную гавань три подводные лодки: «М-175», «Щ-401» и «К-23». На подводной лодке «Щ-401» погиб мой близкий друг Борис Ковалев, который, не успев отдохнуть после дохода на «Щ-404», вернувшейся с моря 5-6 дней назад, был назначен срочно на эту ПЛ вместо заболевшего помощника командира…

а каким прекрасным человеком был Борис…, всегда отзывчивый, вежливый, безотказный в любой работе, в любом деле. Быстрый и скорый на решения и действия. Невысокий, коренастый, светловолосый, с чистыми голубыми глазами, всегда прищуренными улыбающимися глазами Мы вместе с ним приехали сюда, на флот, в самом начале войны, попали на разные ПЛ и очень редко видели друг друга. Или я в море, иди он. Но в те короткие и редкие встречи мы больше говорили о войне, о походах, об удачах иди ошибках и совсем почти не говорили о личном, о семьях. Этот год войны оторвал нас неожиданно от семей, оторвал грубо, жестоко и внёс в наши души какую-то черствость, уменьшил восприимчивость к личному.

Еще в училище курсантами мы с ним часто спорили и так не пришли к единодушному мнению о том - есть судьба у человека или нет». Я не верил в судьбу, -тот спор у нас продолжался до последнего дня. Он переживал войну тяжело, часто был задумчив, иногда сам высказывал мысль, что любой поход для каждого из нас может быть последним. Я с ним не соглашался. Убеждал, что любой поход, если на лодке хороший командир, отработанный экипаж и всегда в исправном состоянии техника, должен закончится победой. Победой большой или малой. И вот его не стало. Но это не доказывает, что он или я были правы в споре. Этот спор ещё не закончился.

Особенно тяжело все мы переживаем, гибель подводной лодки «К-23», последний поход которой возглавлял наш командир дивизиона Магомет Гаджиевизиона. Это он успешно с первых дней войны, использовал артиллерию подводной лодки как для уничтожения транспортов противника, так в для самообороны. Беспримерная храбрость, уверенность в личном составе, умелый учёт психологического фактора внезапного появления подводной лодки, открывающей артогонь - это стяжало ему, одному из первых, всеобщую любовь и уважение.

Его горячее сердце не признавало усталости, страха, сомнении или отступления от принятого решения. Для многих командиров больших подводных лодок в первый год войны тактика, разработанная ГАДЖИЕВЫМ, " Торпедная атака и внезапное всплытие для артиллерийского боя», для побития уходящего или повреждённого транспорта, или для артбоя с малыми кораблями противолодочной обороны противника, стала основной. Но все же самым отличительным его качеством была его исключительная скромность. Даже более того, он просто старался, именно, не выпячиваться, не ставить себе в заслугу успехи тех экипажей, тех командиров подводных лодок, где он, как всегда, был инициатором и вдохновителем захватывающих побед.

И все же, откровенно можно сказать, что для того, чтобы из подводного положения /лодку никто не видит, никто не знает даже где она/, из безопасного пока положения поставить себя сразу в исключительно невыгодное состояние - это сделать может не каждый. И в самом деле, у подводной лодки все преимущество в её скрытности. Во всем остальном, кроме торпедного вооружения, мы плаваем почти на довольно слабых кораблях в том случае, если в корпус попал снаряд. В этом исключительном случае ПЛ не может погрузиться, т. к. утонет. Ей остается одно - драться до " победного конца". В надводном положении. Вот здесь и появляются ее слабины. Артиллерийское вооружение слабое. Плавучесть и живучесть значительно ниже, чем на надводных лодках. И всё же зная это, и, конечно учитывая именно эти особенности, наш Магомет Гаджиев всплывал и давал артиллерийский поединок. Вот почему мы все перед ним склоняли наши головы. Вот почему его любила все. Ему не нужна была никакая реклама, храбрость не нуждается в этом… Можно смело утверждать, что внезапность всплытия ПЛ, ее артогонь ставили немцев в первый момент в шоковое состояние, приводило к растерянности, и, конечно, к потерям. Возможно, что, может быть, не следовало бы часто в любом случае прибегать к этой тактике, предполагая и учитывая, что немецкое командование из своих ошибок и глупостей сделает какие-то определенные выводы, даст новые боевые инструкции и рекомендации командирам транспортов и кораблей противолодочной обороны, но это все пока мои предположения...

Есть данные считать, что ПЛ «К-23» была вынуждена вплыть из-за больших повреждений корпуса и потери плавучести от поступающей в лодку воды и вступить в бой, артиллерийский поединок, заранее зная, что этот бой – последний для них и что, чем больший урон они нанесут противнику своими выстрелами, тем дороже станет их гибель. … Таковы коротко общие итоги прошедшего года войны для нашего соединения подводных лодок.

15 июля. … Три дня назад командир бригады контр-адмирал ВИНОГРАДОВ вызвал меня к себе на БФКП и передал мне, что я назначаюсь командиром «малютки», подводной лодки малого водоизмещения, строящегося в Сормово для Северного флота.

Одновременно он выразил уверенность, что я оправдаю доверие, которое мне оказано таким продвижением по должности. Конечно в течении года войны, через 4 года после окончания училища, стать командиром подводной лодки, этого, честно говоря, я не ожидал. Но война есть война. Приказ есть приказ. От всей души я поблагодарил за доверии и обещал, что приобретенный опыт поможет мне быстро встать на ноги и что, как положено в таких случаях, я оправдаю доверие командования бригады и флота.

В душе я ликовал. Но командир немного охладил мою радость, заявив, что одно дело «сказали», «предложили», что приказа может и не быть.

16 июля. … Сегодня у нас на лодке, в первом отсеке, АРТИСТЫ Московской эстрады. Среди них известные на весь Союз артисты ПОГОДИН и ЮРОВСКАЯ. Все- таки, какой у нас большой первый отсек и особенно тогда, когда мы убрали из него торпеды и подвесные койки. Весь экипаж ПЛ, гости и весь коллектив артистов – все разместились в одном отсеке. Это – первый фронтовой концерт прямо на подводной лодке. Он прошел с большим успехом. Мне как старпому, пришлось много потрудиться, чтобы все прошло хорошо, включая и праздничное угощение участников концерта.

19 июля. … Пришел приказ о моем назначении. Начал сдавать дела старпома однокурснику Арванову З.

25 июля… Дела сдал. С ПЛ полностью рассчитался. Собираю чемодан и подарки для своих - для жены и детей. Основные ценности - это несколько банок консервов и 6 плиток шоколада, сэкономленные за все время боевых походов… Боцман ПЛ СОЛОВЕЙ где-то для меня разыскал из своих резервов 30 пачек махорки. Все меня убеждают, что махорка - самая лучшая разменная монета, что на неё всё дорогой можно купить, пришлось и её уложить в чемодан. Как потом оказалось, махорка действительно была тем ключом, той ценностью, перед которой открывались все кошелки со снедью, скудной и редкой, продаваемой на станциях.

Простился с командиром ПЛ Героем Советского Союза ЛУНИНЫМ Николаем Александровичем. Очень много хорошего, полезного дал он мне за эти три боевых похода, которые мы с ним сделали после того, как он пришел к нам командиром. Знание дела как командира и как моряка, исключительная выдержка и хладнокровность в трудные минуты боя. Постоянная бодрость и подвижность. Упорный в достижении поставленной задачи. Умение работать с личным составом и в этой работе опереться на партийную и комсомольскую организации, на помощь комиссара. Хорошая школа – учеба для офицеров в море. И многое, многое другое, полезное и нужное. Всех качеств трудно перечесть. Хотелось бы здесь записать отдельные «афоризмы» моего командира или его основные «правила»:

- Плавать без дураков;

- Лучше 10 раз погрузиться от чайки, чем прозевать хотя бы один самолёт;

- сначала и главное - хорошая работа механизмов, чистота и порядок потом;

- Если корабль хороший - хорош командир, если корабль плохой - плох старший помощник;

Были и другие особые мнения, которые я здесь пропускаю из-за их иногда неверной трактовки.

Прощание с командиром, с командой заняло немного времени. Отдельно тепло и с грустью простились с ЛЫСОВЫМ Сергеем Александровичем – комиссаром ПЛ. трудно сказать: кто больше воздействовал и работал с личным составом из офицеров как ни он. Он всегда с матросами, в гуще событий, вечно организующий беседы и встречи.

Авторитет командира подводной лодки или командира боевой части - это одна сторона авторитета, имеющего в своей основе знание дела, своей специальности. Совсем другое дело – авторитет политработника. Комиссар на корабле и тем более на подводной лодке и совесть партии. Если командир может допустить порою грубость, нетактичный окрик, и даже в том случае, если бы это и надо было бы сделать. Только беседа, только убеждение, только длительная воспитательная работа с каждым в отдельности, нахождении тех ключей, особенно – которые открывают путь к сердцу человека – все это всегда и везде, в любой обстановке, в любом месте – в бою, в торпедной атаке, в кубрике, на базе или на вечере в доме офицеров заставляло быть собранным, внимательным, аккуратным. Заставляло и обязывало знать обстановку, задачи, личную жизнь и думы каждого… Таким был наш комиссар. Его любили все и его голос, его мнение было также веским решающим, как мнение командира.

Лично для меня Сергей Александрович был тем политработником, в образе которого сконцентрировалось всё то лучшее, передовое и новое, те качества, которые должны иметь комиссары военного времени.

Должен сказать честно, что возможность несколько месяцев побывать в тылу прельщала, а главное было в том, что впереди у меня встреча с семьей, с женой, по которым я соскучился и к которым стремился всей душой и телом.

02 августа... Дорога грустная. Кое-где разбитые авиацией ж. д. пути, вагоны, паровозы... Мужчин на станциях нет. Больше дети и старики. Купить что-либо дорогой невозможно. Продажа продуктов шла не на деньги, а на обмен. Меня выручила махорка. Пачка шла по цене невероятной - 50 рублей. 2 пачки махорки можно обменять на курицу или на буханку хлеба, али на десяток яиц… Но и этого нельзя было купить где-то сразу, одновременно. Менялся какой-нибудь один продукт и то из-под полы, тайно, с большой осторожностью.

03 августа… Ночь. проехал Ярославль. Город», с которым я потом буду связан на всю свою жизнь. Но об этом потом.

05 августа. В Москве не останавливался. Нет времени, и негде остановиться. В Москве буду потом, позже.

О6 августа… прибыл в Горький. Общее впечатление от дороги тяжелое. Суровые лица на станциях и вокзалах, десятки и сотни женщин и детей, мечущихся в поисках возможности куда-то доехать… Эшелоны, эшелоны с техникой и оружием, с войсками и ранеными, с эвакуируемыми детьми и женщинами. Четко вырисовывается картина тяжелого горя, нахлынувшего на наш народ. Разговоры. Рассказы свидетелей зверств фашистов на каждой станции, на каждой остановке. И везде на всех преобладающая одежда – ватники и еще раз ватники. Очень много эшелонов с эвакуируемым оборудованием заводов. У них пути на Урал, в Сибирь, среднюю Азию. И как бы не сложилась история, как бы потом не писали, нет, не видно, невозможно найти или услышать слово неуверенности в победе нашего народа. Конечно, были разговоры, споры, воспоминания об ошибках, о неоправданном отступлении, сдачи городов и даже сдачи в плен – все это было. Но паники первых дней нет и не видно. Каждый занят своим делом. Каждый верит в близкую победу. И это, пожалуй, самое теплое, самое радостное, что осталось в памяти от дороги с дальнего Северного участка битвы до Горького.

8 августа… с трудом нашел дивизион строящихся подводных лодок. Я сегодня нашел и штаб дивизиона. Он находился тогда почти на самом берегу волги, на улице Маяковского в хорошем, старой постройки, кирпичном здании. Командир дивизиона капитан второго ранга Павлуцкий принял меня радостно. Долго расспрашивал о фронтовых новостях. О своих друзьях подводниках, об их боевых действиях. Разрешил мне, по обстановке, с его разрешения съездить к семье, которая в это время жила на станции Ундол горьковской ж, дороги у каких-то далеких родственников, которых я ранее не знал. Он же познакомил меня с обстановкой и определил очень ограниченный срок для подготовки экипажа ПЛ «М104», которая еще не был полностью закончен комплектованием. Я был предупрежден, что на заводе строятся несколько таких же подводных лодок и что они строятся на деньги комсомольской молодежи различных областей, что это повышает мою ответственность за подготовку команды и прием ПЛ от завода.

Уходя от командира дивизиона у меня в голове отложилось только одно – 2 недели. Для окончательного комплектования экипажа, для изучения личного состава, для изучения с каждым из нас устройства ПЛ и организации службы. Срок очень и очень ограниченный. За это время я должен побывать у жены. Маловато. Очень. Но в данной обстановке и за это время очень многое можно сделать. В этот же день меня представили личному составу.

После знакомства с командным составом, я собрал отдельно старшин. Рассказал им о последних событиях, познакомился с каждым из них в отдельности. Оказалось, к большой моей радости, что почти весь старшинский состав уже воевал, сделал по 2-4 боевых похода, а значит – понюхали, чем пахнет война. Это радовало. Давало уверенность, что старшинский костяк уверенно поведет своих подчиненных, впервые прибывших после учебных отрядов на подводную лодку. Одновременно радостно было видеть еще и еще раз убеждаться, что как на действующем флоте, так и в глубоком тылу весь наш народ поднялся на священную войну. Весь народ жил только и только одним – все для фронта, все – для победы!

Основной костяк уже почти скомплектованной команды составили:

1. помощник командира ПЛ - ст. лейтенант Козырев М.

2. командир БЧ-У – инженер ст. лейтенант Андреев П.

3. командир БЧ- 1-4 – лейтенант Чумаков К.

4. командир БЧ-2-3 – лейтенант Крикун Г.

5. боцман ПЛ глав. Старшина Пекарской А.

6. старшина группы торпедистов – глав. Старшина Арсеньев

7. старшина группы мотористов ст. 2ст. Молочков П.

8. старшина группы электриков – гл. старшина Еловенко Н.

9. командир отделения трюмных ст. 2 ст. Самигулин Г.

10. командир отделения радистов ст. 2 ст. Ширкунов П.

11. командир отделения штурманских электриков Кабот Ф.

Таков пока основной состав. С ними, в одном коллективе, все еще впереди. По всему чувствуется, что народ крепкий, и с ним можно воевать.

9 августа. … Провел с личным составом беседу об атаке ЛК «Тирпиц». Рассказал им как участник этой атаки все эпизоды и все глубокое значение нашей победы.

Живем только одним решением комсомольской организации: « не одной минуты без дела». Распорядок установил такой. После побудки до завтрака – 1 час контрольных вопросов по пройденным вчера темам изучения устройства ПЛ. после обеда все это на практики повторялось непосредственно на ПЛ. После обеда личный состав участвовал в монтажных работах на ПЛ по своим специальностям. Вечером теоретическое изучение устройства: - 1 и 2 часа - изучения специальности и так каждый день, без выходных, без увольнений. О последнем не одного раза никто и не поднимал вопроса. Было не до увольнения.

Таким образом, у нас в день набиралось около 10-11 полноценных рабочих и учебных часов. В неделю, за вычетом внутренней вахты, каждый старшина, матрос и офицер делу изучения специальности, устройства ПЛ и ее боевой организации уделял не менее 60-65 часов. Практически больше мы ничего взять не могли. Еще в глаза бросалось то, что командный состав не подгонял подчиненных. Все делалось под контролем старшин. И они с этим справлялись блестяще. Больше того. В этом просто не было необходимости, т. к. каждый понимал и хорошо знал, что скоро, очень скоро нас отправят на Северный флот и что это главное – сегодняшним ученикам придется жить, плавать, воевать и бороться за жизнь корабля именно этим коллективом, именно с этими знаниями и опытом, которые мы получаем сейчас, здесь, в Сормово.

Должен отметить, что сормовские рабочие круглые сутки в 2-3 смены не жалели ни сил, ни энергии на быстрейшее окончание строительства подводной лодки. Директор завода «Красное Сормово» тов. Рубинчик лично ежедневно главное внимание уделял именно нашим подводный лодкам. Все мои претензии по недоделкам и монтажным работам, пот его указанию, устранялись немедленно.

20 августа… 5 дней. Всего 5 пять дней. Так мало было дано мне для поездки к семье. Жена и малыши, мои милые мальчишки, были, конечно, каждый по своему, исходя из возраста и возрастных интересов, рады моему приезду и моим скромным подаркам. Ребятам, конечно больше шоколада ничего не надо. Получив его, они разбежались в разные стороны: один на улицу, другой – под стол. Жена плакала и смеялась. Радовалась и вновь впадала в печаль перед предстоящими часами расставаний. … И они, эти часы, пришли. Сегодня я опять в Сормове, своей второй и уже совсем родной семье. Я теперь хорошо понимаю, что с этой семьей впереди все радости побед и всей печали поражений и неудач.

22 сентября… работа на ПЛ заканчиваются. Полная достройка будет первой очереди в Северодвинске и второй очереди после перехода в Полярное, в Мурманске. Народ устал. Это чувствовалось во всем. Решил, что шлюпочный поход на Волгу, на один из песчаных островов даст хорошую разрядку, отличный отдых и еще больше сплотит коллектив. Так и сделал. Сегодня с самого раннего утра с подъемом в 05. 00 всей командой, оставив одного дневального, на 3 шестерках, забрав с собой сухой паек на день, удочки и сети, ушли на один из островков в районе Сормово.

Хороший солнечный день. Теплая вода в Волге, отличный пляж и знаменитая волжская уха, которую я лично варил, в сочетании со шлюпочными соревнованиями, игрой в волейбол и футбол, купанием и загоранием сделали свое большое дело. … Этот однодневный поход на Волгу оказался в дополнении ко всей ранее проделанной работе тем цементом, тем бальзамом, которые дали нам всем боевую бодрость и сцементировали всех в одну единую семью, с едиными мыслями, едиными желаниями и стремлениями.

За проявленную мной инициативу командир дивизиона вызвал меня на «ковер» и здорово «продраил». Все мои попытки доказать, что такое мероприятие, как коллективный отдых, даст только пользу, моим начальником не были поняты. Мне было сказано, что этим я расхолаживаю личный состав, что подобные действия – подрыв авторитета командира, начальника и т. д. и т. д. Но я остался при своем мнении, что общение начальника с подчиненными, в формах таких, как соревнования, состязания, походы за город, и другие – только повышают авторитет командира. Другое дело, если начальник начинает вместе с подчиненными матросами пьянствовать, тогда это – преступление. После такой «работы» такого командира надо немедленно освобождать от командования кораблем, частью и назначать с понижением в должности.

27 августа. … Без всяких торжеств, буднично, сегодня вечером, началось наше движение наше движение по железным дорогам на север, в Северодвинск. У нас три теплушки. В одной – команда, в другой рабочие завода и в третьей – камбуз с продуктами. Еще до начала движения эшелона я за один – два дня сильно простыл, но не захотел об этом никому говорить. Хотелось быть командой, хотелось быстрее быть там, где идет война – это первое. И второе – слишком мало было времени, чтобы кого-то назначить вместо меня…

Простились с Сормово, с Горьким. Впереди – большая дорога в неизведанное, но желанное.

1 сентября… сегодня прибыли в Северодвинск. В пути были около 5 суток. Считаю, что такой срок достаточно быстрый во время войны, когда все дороги заняты в основном только военными эшелонами.

Дорогой я еще больше разболелся. Где схватил дизентерию. Правое коленный сустав сильно распух. К прибытию в Северодвинск температура подскочила до 38 градусов.

В Северодвинске нас встретил командир дивизиона строящихся подводных лодок СФ. Капитан 1-го ранга Максимов. Сухопарый, высокий, с усталым лицом, он произвел на меня хорошее впечатление, тем более его главными и первыми вопросами были вопросы о личном составе, как доехали, как питались, как здоровье. Чувствовался начальник, принимающий участие к нам, к нашему экипажу.

Быстро было определено место на плавбазе и указаны сроки, в течение которого мы должны подготовится к сдаче задачи №1 и №2; задача №1 включала в себя знание устройства ПЛ, организация боевой службы и знание специальности, наличие всей боевой документации и ее знание; задача №2 включала в себя элементы отработки действий личного состава в море в надводном и подводном положениях. Для того чтобы нам разрешили переход в Полярное нам необходимо было эти задачи сдать не менее чем на «хорошо». В дивизионе много знакомых по службе на Севере. Офицеров – это товарищи Носачев, Бурец, Марков, Зезера и другие. Они встретили меня дружной семьей бывалых подводников, и все в один голос советовали ложиться в госпиталь, но я отказывался, считая, что все это скоро пройдет и что в санчасти плавбазы меня поставят на ноги быстрее, тем более довлело желание личного участия, хотя бы из санчасти, руководство всеми делами на ПЛ. В госпитале я бы этой возможности не имел.

4 сентября… Все же заставили, и правильно, лечь в лазарет на плавбазе дивизиона. Особенно беспокоит нога. Колено, как бревно. Хожу с трудом.

Сегодня, для меня совершенно неожиданно, ко мне зашел «дед Мороз», наш «дед» - это командир дивизиона малюток в Полярном. Он здесь в командировке. Капитан 1 ранга Морозов Николай Иванович, авторитетный и опытнейший командир. Командует дивизионом ПЛ с 1939 года. Он любимый наставник, учитель и отец всех молодых командиров ПЛ, делающих первые самостоятельные шаги в управлении ПЛ. Так и сегодня он прибыл для личного обеспечения перехода одной из новых ПЛ из Северодвинска в Кольский залив. Мы вместе с ним воевали в финскую войну. Правда, только наша бригада не потопила за это время ни одного финского корабля, но выходили в море на разведку, на позиционную службу.

Николай Иванович пожелал мне скорейшего выздоровления и рассказал боевые последние новости. Они были и радостные, и печальные. Радостные в том смысле, что наши лодки по-прежнему продолжали успешно действовать против конвоев противника, и печальные, потому что, во-первых, не вернулась с моря «ПЛ-173» (командир капитан-лейтенант Терехин), во-вторых, трагически погиб командир ПЛ. «Щ-402» капитан третьего ранга Столбов Н. Г. Случай нелепый, дикий, но он произошел. После зарядки взорвалась аккумуляторная батарея. В отсеке произошел пожар. И это – в море, на боевой позиции. Погибло и сгорело 19 подводников, в том числе все офицеры, кроме командира БЧ-У, который привел подлодку в базу. Есть две вероятные причины: первая и официальная, что взрыв произошел от икры где-то в системе вентиляции аккумуляторной батареи), тарея была старая) и вторая, неофициальная, но с большой настойчивостью распространяющаяся, что взрыв произошел от того, что кто-то в отсеке (и это после зарядки, когда вероятность взрыва от огня 100%) пытался закурить, что, дескать, найдена трубка, и т. д. и т. п. Я этот факт отмечаю специально. Можно было об этих слухах не записывать. Но, к большому сожалению, у отдельных подводников бытует мнение, что на лодке можно курить. Гибель почти половины команды на ПЛ «Щ-402» доказывает обратное.

17 сентября… Мои дела плохие. Перешел на костыли. Сегодня перевели в госпиталь №1142. ходить могу только на костылях. Ишиас. Радикулит. Правый коленный сустав, сухой плеврит, ангина и еще что-то – целая куча всякой гадости. Креплюсь. Стараюсь не падать духом.

25 сентября… температура колеблется где-то между 40º и 39, 5. потери памяти нет. Сильно похудел. Страшные боли от кашля во всем теле. Надо бы делать операцию колена, но врачи отказались. Ждут, когда у меня улучшится дело с температурой. Письма писать не могу. Лежу под каким-то сооружением из проволоки, фанеры, и электроламп. Только одна голова свободна. Это меня отогревают, т. к., видимо, организм уже не справляется с выработкой тепла. Внешне стараюсь бодриться.

30 сентября. … Отказываюсь от пищи уже вторую неделю. Потерял аппетит. Сестры и няни ругаются на меня. Злятся. Порой даже не говорят со мной. Во вех палатах много тяжело больных, и в каждой палате есть такие «тяжелые», как я. И эти «типы», как я здорово, наверное, портят кровь обслуживающему персоналу. Если не всему персоналу, то той его части, которая только во время войны приспособилась к жизни – и их место в госпитале – временное явление.

3 октября… участились налеты немецкой авиации на Архангельск и Северодвинск каждую ночь воздушные тревоги. Где-то далеко бьют зенитки. В темных окнах полыхают зарницы зенитных снарядов и пляшут полосы лучей прожекторов.

Эти три дня нас, тяжелобольных, по приказанию начальника госпиталя стали на носилках выносить в подвал, как только по трансляции раздастся сигнал «воздушная тревога». Тяжелое дело таскать немощных мужиков в подвал женскими руками. Да и сама картина видеть ковыляющих на костылях, стонущих, мечущихся больных и персонал по коридорам и палатам, а главное – чувствовать свое бессилие. Я, как правило, всегда протестую, ругаюсь, когда меня перекладывают на носилки и несут в холод Бессилие, невозможность встать и ожидать где-то в темноте сырого подвала падений и взрывов бомбы – самое неприятное, о чем у меня сохранилось в памяти о днях лечения в госпитале.

10 октября… Дело пошло на поправку. Температуру сбили до 38-37º.

13 октября. … Сегодня сделали отсос жидкости из правого колена. Вместо нее влили туда какой-то физраствор. За 20-30 минут пребывания в хирургической палате насмотрелся на то, как у человека деловито пилят кость ноги ниже бедра. … Это было на другом, соседнем операционном столе. Больше всего удивило то, что врач-хирург и его ассистенты при этом спокойно, буднично разговаривали о чем-то своем, домашнем. Наверное, смешно, т. к. иногда у них на лицах мелькали улыбки. Значит, мы все привыкли к войне. К жертвам, к виду крови и страданиям.

20 октября… сегодня первый день, как температура утром была 36, 9º. Ура! Ура! Ура! Есть порох в пороховницах. Будем еще бить фашистов.

Ко мне регулярно приходят с ПЛ. офицеры, старшины. Носят гостинцы. Снабжают меня новостями, а главное регулярно докладывают мне о наших делах. Вот и сегодня прибыл командир БЧ-У ст. инженер лейтенант Андреев. Он сообщил мне, что монтажные работы заканчиваются и приступили к швартовым испытаниям. Личный состав по-прежнему целыми днями занят изучением устройства подводной лодки и своей специальности. Что комсомольцы и коммунисты везде впереди. Особенно сейчас отличаются трюмные, мотористы и электрики – это товарищи Симулин, Молочков и Еловенко. Эти старшины группы сами, вмести с подчиненными подают пример воинского и трудового героизма. Они днями и ночами не уходят с ПЛПЛ, помогают рабочим в монтаже и испытаниях, а главное этим самым все лучше и лучше изучают свою технику.

22 октября… Температура вроде устоялась. Долго, очень долго я не шел на поправку. Главным все же в всей поправке я считаю – желание вновь встать в строй. Вновь пойти в боевые походы. Желание жить и воевать, воевать именно подводником оказалось сильнее болезни. Конечно, нельзя не учитывать и силу молодого организма. Появился зверский аппетит. Ем все подряд. Даже ненавистная манная каша поглощается в нескольких порциях. Сестры и няни ходят сияющие. Они тоже именинники. Сколько дней и ночей они провели, не смыкая глаз у моей пастели? Спасибо им всем. Особенно спасибо сестрице Лидии Гуренко, которая особенно настойчиво добивалась во мне желания жить и продолжать службу. Вливала в мой слабый организм соки той живительной силы, которые запомнятся на всю жизнь.

23 октября… сегодня для меня совершенно неожиданно я стал «героем» дня… Часто в 10 утра ко мне пришел комиссар госпиталя. Фамилию его я не запомнил, да и не следовало эту фамилию запоминать.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒