Как был атакован 1 страница

Стр 1 из 13Следующая ⇒

Как был атакован

флагман немецкого фашистского флота

линкор «Тирпиц»

Воспоминания Капитана I ранга Лукьянова Федора Ивановича

НИЖНИЙ НОВГОРОД

" Кормовые аппараты"... Есть, кормовые аппараты!

Все затаили дыхание. Настала та историческая минута, о которой потом заговорил весь мир...

Идут секунды. Командир висит на перископе... бешено вращает его, что-то шепчет... Кажется, мы уже не дышим... гулко, часто бьются сердца. Последний рывок секундной стрелки... и вот оно... " Пли! ". Есть " Пли! ". Корпус лодки резко вздрагивает. Потом еще и еще... " Вышла первая, вышла вторая, третья... четвертая! Громко несется по отсекам... " Торпеды вышли! ".

" Отпустить перископ". " Нырять на глубину 100 метров". Слушать в отсеках". " Заполнить быструю. " " Дифферент 5° на нос". “Средний ход”, " Герметизировать отсеки".

Все эти команды даются и выполняются четко, заученно, умело. Едем. Не может быть, чтобы торпеды прошли мимо.

Прошла одна минута. Полторы. Две минуты! Взрывов нет... Командир немедленно поднимает с настила свой, видавший виды треух, с одним, почти оторванным ухом, смотрит на нас, читает наши мысли, хочет что-то сказать, чтобы успокоить. Ведь мы так ждали этого. Мы так верили тебе.

Одна минута 16 секунд... 17 секунд... Взрыв, второй... и
волна за волной могучего, нашего русского " Ура" несется из отсека в отсек. Мы обнимаемся. Командир подводной лодки Герой Советского Союза Лунин Н. А. поздравляет по переговорной трубе всех с победой... и снова в ответ " УРА! ", прерванное взрывом глубинных бомб где-то близко от подводной лодки. Уменьшили ход до самого малого, изменили курс. Сбросив еще несколько бомб, эскадренные миноносцы ушли к эскадре. Всплыли под перископ
через 3О минут после атаки и увидели в перископ, что противник повернул обратно, уходит от нас в свое логово - в Яльтэн фиорде. Через час Москва знала о нашем успехе. /
Через три часа крупнейшие газеты США и Англии вышли специальными выпусками, прославлявшими атаку и повреждение советской подводной лодкой флагмана немецкого фашистского флота линкора „Тирпиц".

Так закончилась наша историческая атака, участником которой я был.

Как же развивались события до и после атаки?

" Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше... ". Так нагло и цинично заявил бывший в 1941 году вице-президент США господин ТРУМЭН, реакционер, ненавидящий Советский Союз и открыто радовавшийся нападению фашистской Германии на СССР, радовавшийся возможности неограниченной наживы на крови и слезах миллионов и миллионов трудящихся.

Не вышло! Вместо запланированных планом " Барбаросса" нескольких недель победоносного марша, как это было в Европейских странах, войне не было видно конца. Фашистские бронетанковые и механизированные дивизии застряли на необъятных просторах нашей Родины.

Кровь лилась рекой. Рекой текло золото в карманы американских толстосумов.

Две реки! Два мира! Кровь и золото. Нищета и роскошь! Радость барышника и горе людей.

Война шла не на жизнь, а насмерть. За! Мы временно потеряли часть территории. Да! Много предприятий промышленности попало в руки врага. Но ничто не смогло сломить воли советского народа в окончательной победе. Народ верил в партию и об этой святой верой шея грудью на ненавистного захватчика.

На северном участке фронта враг не прошел. Северный Военно-Морской флот и особенно подводники стойко, умело, дерзко били врага на суше и в море.

За прошедший год войны подводные лодки севера сделали много боевых походов и имели на своем счету десятки потопленных транспортов противника, общим водоизмещением 100000 тонн.

Удары наших подводников нарастали с каждым днем. Умение находить врага, смело, дерзко идти в атаку приходило с каждым боевым выходом в море. Соединение подводных лодок стало той силой, с которой враг должен был считаться.

Это заставило перевести основные силы фашистского флота в Северные порты.

Наша подводная лодка " К-21” к июню 1942 года на своем счету имела б потопленных транспортов. Личный состав получил опыт слаженной работы, уверенно действовал на боевых постах. Торпедные атаки, разведка, артиллерийский бой, минные постановки, уклонение от кораблей ПЛО и глубинных бомб, форсирование минных заграждений, плавание в фиордах противника. Сотни срочных погружений. Борьба за живучесть. Всего арсенала и богатства боевого росте сразу не перечтешь.

Что такое подводная лодка типа “К”, как с любовью ее называли наши подводники " Катюша! » Это подводная лодка длиной до 100 метров. Имеющая на вооружении 10 торпедных аппаратов, Запас торпед - 24 шт. 20 якорных мин. 2-100 мм и 2-45 мм орудия. И скорость хода под дизелями до 24 узлов. Таких подводных лодок, с такими ТТД в то время не имели ни одна страна в мире. Главное, что все же решало и определяло силу, мощь, способность решать любую задачу - были люди. От командное подводной лодки - Героя Советского Союза каштана 3 ранга Лунина Н. А. до рядового матроса - весь экипаж, представляя из себя единый коллектив, всем своим нутром ненавидевший фашизм и готовый на любые лишения и подвиги для его разгрома.

Вот короткие этапы боевого пути " К-21":

В ноябрьском походе 1941 года подводная лодка топят три транспорта. Два из них подорвались на минах, поставленных нашей подводной лодкой.

В январском походе 1942 года подводная лодка топит торпедами транспорт, а несколько дней спустя в упор, в темную ночь, артиллерийским огнем уничтожает немецкое судно-ловушку, проводившее постановку мин и замаскировавшегося под норвежский рыболовный траулер.

В марте подводная лодка совершает надводный поиск подводной лодки " Щ-402, оказавшееся в море без топлива, и оказывает ей помощь. Подводная лодка " Щ-402” возвращается в базу.

В марте 1942 года мы добиваемся нового успеха - топим транспорт водоизмещением в 7000 тонн.

И вот мы снова в море. Вышли из Полярного 18. 06 затемно.

Каких-либо специальных заданий мы не получали. 19 июня - день моего рождения, и командир поздравил меня с 29-летием. У нас на лодке вообще был заведен такой порядок: в день рождения кого-либо из экипажа, будь это в море или на берегу, командир подводной лодки поздравлял именинника. " Новорожденному" готовили обязательно что-нибудь вкусное, и выдавалась " норма" - 100 грамм. Не так весело в стальной трубе подводной лодки, вдали от родных встречать любой праздник. Нам было не до них. Но забота командира, поздравления, теплые пожатия рук товарищей помогали, вливали новые силы, не давали человеку уйти в себя, сплачивали всех в один монолит.

Не успел командир поздравить меня с днем рождения, как на нас откуда-то из-за облачной высоты одна за другой посыпались авиационные бомбы. В этот раз я несколько замешкался со срочным погружением - пытался найти, определить, кто же нас бомбит - свои самолеты или чужие? И эти несколько секунд " мышления" стали предметом специального " разбора" в боевой рубке. Командир умело использовал любой промах вахтенного командира для тактической учебы. Обычно он начинал с доктора и заканчивал на мне. Ставился одни и тот же вопрос: " Доложите ваше мнение по действиям того-то или таким-то? " Это заставляло всех нас подтягиваться, привыкать к самостоятельному мышлению, учиться принимать быстрые и правильные решения. Мы все могли нести самостоятельно вахту вахтенного командира, и все могли командовать и управлять срочным погружением в центральном посту. Таков был ЛУНИН.

Так и сегодня. После разбора он заявил, что " он прощает сегодня старпома, так как он именинник и эти бомбы были салютом в его честь".

28 июня с позиции в районе порта Вардэ, где мы так никого и не атаковали, лодка перешла на новую позицию - западнее меридиана мыса Нордкап, на позицию в районе возможного выхода немецкого флота для действий против союзных конвоев. В первый же день после прихода на новую позицию по приказанию командира мною были собраны все свободные офицеры от вахт. Командир был, как всегда, немногословен. Нам с комиссаром Лысовым было известно, о чем будет речь. Возможно, все догадывались об этом, Но все же, когда ЛУНИН объявил, что командующим Флотом нам приказано на новой позиции найти и атаковать немецкую эскадру во главе с линкором “Тирпиц”, нашему боевому воодушевлению не было границ.

Каждый из нас был уверен в другом. Все мы были уверены в личном составе и в технике, тем более, мы были уверены в нашем командире.

На подводной лодке вообще нельзя плавать, служить, не веря в своего командира. Во время атаки только он видит обстановку, только он один стоит у перископа. И только от его оценки обстановки и принятия по ней решения зависит успех или не успех атаки, успех или не успех уклонения от противника. Все мы только были исполнителями воли и мудрости командира. Чем лучше командир выходит в атаку, чем больше потопленных кораблей противника, тем больше веры в своего командира, в наши возможности, в наши силы.

Так и сейчас, " " такая вера в успех у нас была только бы найти, только бы он появился.

Обнаружить. Обнаружить, во что бы то ни стало - вот сегодня главное.

Еще до обнаружения эскадры я спросил у Николая Александровича: " Товарищ командир, ну, а если нам было бы приказано " найти и утопить линкор " Тирпиц", что тогда". На это он мне ответил, как всегда очень спокойно и уверенно с искоркой иронии в глазах: " Тогда бы мы, старпом, должны были бы выпустить по " Тирпицу" все торпеды, после чего всплыть и добить его своей артиллерией”. Все рассмеялись. Мы понимали шутку. И вопрос именно и был мною задан с этой целью. Мы все знали. Очень хорошо знали, что такого приказа мы бы никогда не получили, так как потопить линкор Тирпиц" попаданием двух-трех торпед просто невозможно. В него надо попасть 10-15 торпедами, только тогда можно рассчитывать на какой-то успех. Нам же бил известен факт, что года два назад англичане пытались добить однотипный линкор " Бисмарк” и только после попадания в него более десяти торпед, сотен снарядов и бомб, он был потоплен.

Линкор того времени, да любой и современный корабль имеют десятки отсеков, переборок. И почти 50 процентов из них должны быть разрушены, заполнены водой, прежде чем этот корабль пойдет на дно.

Что представлял яз себя линкор " Тирпиц"? Длина - 243 м, скорость окало 30 узлов, мощность машин около 140000 лошадиных сил водоизмещением полное - 45000 тонн, броня - 300лиметров, Вооружение: главный калибр - 12 - 380 мм орудий в четырех башнях, главного калибра 12 - 150 мм орудий - еще в 4-х башнях; 16-105 мм орудий - 16 зенитных автоматов калибром в 37 мм, 6 торпедных аппаратов, 4 разведывательных самолета. Осадка - 8 метров.

Мы также хорошо представляли, что Флагман фашистского Флота в море один не войдет. Если он рискнет на это, то пойдет во главе эскадры.

Начиная с первого июля, заметно участились полеты разведывательных самолетов, С немецкой педантичностью они появлялись всегда с одного направления и в одно и то же время. По ним мы даже знали, когда нам можно всплывать для зарядки, а когда готовиться к уходу под воду. Иногда погружались от чаек. Командир ни разу никого из нас не отругал, если потом, уже в перископ мы вместо самолета, в том месте, где мы его обнаружили, замечали белые взмахи крыльев чайки. Был полярный день. Самый его расцвет по времени года. Солнце. Яркое и чуть красноватое не давало нам покоя ни днем, ни ночью. Два месяца оно в этих широтах в это время не заходит за горизонт. Мы не любим его в это время, оно затрудняло наше плавание, лишало возможности скрытно, незаметно сделать зарядку аккумуляторной батареи, подойти к берегу.

Все эти дни мы в необычайном нервном напряжении. Кажется, никогда так хорошо и четко не работали механизмы, дизеля. Личный состав всей команды понимал с полуслова. Наши глаза я уши - сигнальщики и дополнительные наблюдатели с каждого борта -5-6 пар внимательных глаз все видели лучше, на долю мига быстрее, чем летчики разведывательных самолетов. Видели настолько раньше, сколько требовалось, чтобы рубка ушла под воду после срочного погружения.

Так было и с первых минут исторического для нас 5 июля 1942 года. Как всегда мы начали зарядку при плотности батареи в 22-23°, ниже мы не разряжались, чтобы быть в постоянной готовности к атаке.

С ноля часов до 15. 00 мы восемь раз прерывали зарядку, чтобы уйти под воду от самолетов.

Подводник знает, что такое 8 срочных погружений во время зарядки, в боевой обстановке, да еще в ожидании крупнейшей эскадры противника, и в светлое время суток. 8 раз у нас должны, как часы, срабатывать все приводы кингстонов и клапанов вентиляции. Должны быть за доли секунд проделаны сотни переключений всех механизмов, систем, трубопроводов, закрытий или открытий шахт, переключений, соединительных муфт и так далее и тому подобное из работы в надводном положении в подводное. Но все заслуживали самой лучшей похвалы, трудно было назвать лучших. Каждый им был. Сегодня хочется все же отметить действия сигнальщиков ШОРНШГОВА, СЕРГЕЕВА, ЧАЛЫШВВА.

К 15 часам зарядку все же мы закончили, и командир решил час-полтора походить над водой, чтобы несколько провентилировать аккумуляторную батарею. По количеству обнаруженных самолетов сам по себе напрашивался вывод, что кто-то вышел в море или кого-то обнаружили. Обстановка для нас накалялась. Мы все ожидали изменения событий. Чувствовалось, что эскадра вышла.

15 часов 40 минут - очередной доклад сигнальщика: " Самолет справа по носу". Проходит 40 секунд, и мы под водой. Нас опять не заметили. Объявлена готовность №2. Одна из трех смен остается на вахте на своих боевых постах. Как всегда я первый в подводном положении принимаю от командира обязанности вахтенного офицера. Командир, какой раз дает мне последние указания и устало говорит, что он " пойдет к себе, вздремнет пару часиков11. Он, в самом деле, здорово устал. Осунулся. Больше выпирают, и так заметшие, скулы. Скупее стал на слова, на шутку. Только его глаза не потухли. Взгляд стел жестче, злее. Я остался один в рубке. Рулевой на вертикальном руле упорно борется с бегающей картушкой репитера. В лодке тихо. За бортом слабый шорох пузырьков воздуха. Ровно гудят электромоторы, вращающие винты на самых малых оборотах. Комиссар подводной лодки Лысов Сергей Александрович, который обычно первые 10-15 минут оставался со мной, сейчас куда-то ушел. Где-то ходит по отсекам и ведет индивидуальную бесконечную работу. Особое внимание у него на молодых матросов, делающих сегодня первый или второй выход в море. Отеческая беседа с ними, своевременна оказание помощи - всегда дают свои плоды. Был же раньше у нас один случай с молодым рулевым, который во время срочного погружения, видя каскады воды, хлынувшей в рубку по комингсу верхнего люка при неплотно закрытой крышке люка, сбежал в I отсек, где мы его потом и нашли под торпедным аппаратом. Он и сейчас с нами в море. Но с ним пришлось всем здорово поработать. Храбрость и смелость не всегда деются сразу и всем. Это приходит с опытом, с освоением своего дела, своей специальности подводника. Каждый из нас знает, что от одного неверного, ошибочного действия может произойти непоправимое. Но каждый знает, что таких у нас нет. Все уверены друг в друге, в действиях любого в любом отсеке, в любой обстановке.

16. 00. Регулярно подвсплываю для осмотра горизонта и приема радиограмм. Мы с утра уже знаем, что эскадра вышла и по нашим расчетам она должна пройти через нашу позицию, Мы также знаем, что справа я слева и сзади нас - везде рассредоточены нами ПЛ ПЛ я также ждут эскадру.

16. 05. Только что опустил перископ и дал команду на уход на глубину 30 метров (чтобы не были обнаружены самолетом в подводном положении). Как вдруг неожиданно вместо обычного доклада из акустической рубки " Горизонт чист", как удар электрического тока, последовал взволнованней доклад: " Шумы винтов справа 30°".

16. 10. Прекратив погружение, подвсплываю под перископ. Никого нет. Еще подвсплываю, увеличивая ход, почти под рубку. Никого лет. Горизонт чист. Медленно и разочарованно погружаюсь и требую от акустиков внимательного прослушивания и повторного доклада.

16. 15. Самостоятельно изменяю, курс на 30° вправо, о чем сообщаю акустикам. Я почему-то был уверен, что они, как это иногда бывает, докладывают о своих забортных шумах. Даю команду, чтобы горизонт прослушал командир отделения старшина 2-ой статьи Веселов. В центральном посту зашевелились. Взволнованные взгляды через люк на меня. Все прислушиваемся. Что теперь доложат акустики? Проходят секунды. Напряженность нарастает. Кажется, все замерло. Командир спит и ничего пока не знает.

16. 20. И как гром четкий, на высоких тонах, громче, чем надо, доклад: “Шумы слева 3° 0". Сомнений нет. Кто-то обнаружен. Подаю команды одну за другой " Лево на борт", " Боевая тревога! ", " Торпедные аппараты приготовить к выстрелу. Всплывать на глубину 9 метров", " Командира попросить в рубку". Каскад команд. Мгновенные решения. Сигналы и доклады идут один за другим. Все четко, быстро. Прошло каких-то 15-20 секунд, ровно такое время, которое потребовалось, чтобы командиру проснуться, пробежать на 2 отсека через центральный пост и подняться в боевую рубку, как последовал доклад из центрального поста: " Пл к бою готова". К этому же моменту мы подсвплыли под перископ. Докладываю командиру обстановку. Командир хвалит и берет команду на себя. Молодец!

" Молодец! ". " Правильно". " Хорошо", Он тоже возбужден. Смотрим с ним в два перископа. Вначале, при первом круговом осмотре никого не обнаружили. ЛЫСОВ, прибежавший в рубку, пытается оттолкнуть меня. Мы, молча с ним, толкаемся, восклицаем и по очереди смотрим.

16. 25, Наконец-то. Далеко, далеко. … Не самом горизонте мною обнаруживается точка. Я определяю, что это силуэт подводной лодки. Командир также находит эту точку и со мной согласен. Напряжение растет. Наших ПЛ. здесь не должно быть. ПЛ. идет прямо на нас. Дистанцию определили на глаз около 50 кабельтовых. Вдруг командир восклицает; " Старпом, это не ПЛ., это ЭМ! " Смотрим и видим как на наших глазах ПЛ. превратилась в эскадренный миноносец, а потом их стало два. Небольшая рефракция и хорошая видимость позволили нам обнаружить надстройки мостиков ЭМ ЭМ в дистанции до 70 кабельтовых и принять их в самом начале за ПЛ. Сомнений не оставалось. ЭМ ЭМ шли на нас.

17. 00. Начинаем маневр по выходу в атаку по двум ЭМ ЭМ. Мы знаем, что носовые и кормовые аппараты на " ТОВСЬ", что наши торпедисты в любую минуту готовы выбросить воздухом торпеды навстречу с врагом.

Командир приказал мне отпустить зенитный перископ, в который мы с комиссаром вели наблюдение. Я взял в руки таблицу торпедной стрельбы и бланк записей торпедной атаки. Записал время начала атаки по ЭМ ЭМ, первый пеленг, дистанцию.

Прошло две, три, четыре минуты. Командир молча вращает перископ, не спуская его совсем. Иногда командует пулевому: " Ниже, " Выше" для того, чтобы головка перископа не оказалась выше над водой, чем надо. Это очень сложно. В этот момент, в момент атаки командир должен все одновременно слышать и видеть: видеть глубомер, машинные телеграфы, дифферентометр, тахометр, положение горизонтальных рулей, смотреть за горизонтом, думать о курсовых углах атаки, пеленге, дистанции, смотреть в перископ вкруговую, за противником, за самолетами. Он также должен чувствовать и знать инерционные скорости погружения или всплытия, инерционные скорости нарастания или уменьшения дифферентов, И все в одно время. Одновременно слушать старпома о его данных по таблице торпедной атаки, давать ему команды я приказания, прислушиваться к докладам акустиков. Все! Все должен оценивать и взвешивать командир во время атаки.

Погода благоприятствует нам. На поверхности поднялся ветер в 4-5 баллов. Появились " барашки" - так мы называем белые гребня волн. В такую погоду трудно обнаружить перископ и легко держать заданную глубину.

17. 10. ЭМ ЭМ, не дойдя до нас 20-25 кабельтовых, повернули на обратный курс. Почему, вдруг они повернули? Если бы они заметили перископ, то начали бы нас преследовать. Что-то не то!

17. 18.... " Старпом! ". " Комиссар - « Вот они, голубчики! " идут. Идут прямо на нас! " - радостно воскликнул командир. Теперь все ясно. На горизонте командир обнаружил верхушки мачт большой группы кораблей. Акустики также докладывают об этом. Какие молодцы наши " уши" - акустики Веселов и Сметанин. Все это время они непрерывно и точно докладывают о шумах и все время - " Шумы больших кораблей". Больше часа мы эти корабли не могли обнаружить, а они могли...

Все взбудоражены. По лодке передаем; " Выходим в атаку по немецкой эскадре. Будем выходить в атаку по линкору " Тирпиц". Командир находит время и быстро показывает нам с комиссаром всю громаду кораблей на горизонте. Мы насчитали два крупных линкора или крейсера и 8-10 штук ЭМЭМ. В воздухе по всем направлениям и на разных высотах самолеты ПЛО.

Люди работают как черти. Боцман Соловей отлично, по " ниточке" держит глубину 9 метров. У него крепко вцепились пальцы рук в рукоятки управления горизонтальными рулями, не оторвать. Но дрожат колени. Он ничего не может с ними поделать. Он даже пытался улыбнуться, пошутить по этому поводу, но они не слушались. Пришлось! посадить матроса, который так и просидел, обняв колени боцмана, до конца атаки.

... Записываю в вахтенный журнал:

" 17. 30. Выходим в атаку по Фашистской эскадре в составе линкора " Тйрпиц", линкора " Шеер" и 8 ЭМЭМ".

Командир приказывает увеличить ход, 17. 36. Записываю начальные данные атаки: " Пеленг - 212°. КУ цели - 50° правого борта. Дистанция -50-60 кабельтовых. Скорость - 20-22 узла".

Впереди, как сообщил командир, шел ЛК " Адмирал Шеер". В кильватер ему, в дистанции 3О-35 кабельтовых шел ЛК " Тирниц".

8 ЭМЭМ шли зигзагами по обе стороны линкоров в расстоянии от них 15-20 кабельтовых. Курс эскадры приблизительно 340°.

В создавшейся обстановке, только увеличив ход, можно было выйти в точку залпа. Поэтому командир увеличил ход до полного. Но на долго ли у нас хватит? энергии? Она нам нужна не только для атаки, но я для отрыва, ухода от противника.

Командир начинает опять усиленно вращать перископ. Значит он чем-то взволнован, что-то не так. Неужели мы не выйдем в атаку, которую так долго ждали?

Проходят минуты. Все напряжены как струна. Еще миг. … И все находящиеся в рубке вдруг понимаем, не видя обстановки, понимаем по мелькнувшей улыбке командира, что все пошло хорошо. Слышу быстрый возглас? " Старпом, они поворачивают вправо, на нос! " " Так, молодцы! " Кто молодцы?! Не знаю! Мы или немцы?!

Все это записываю. Быстро веду расчеты. Все данные передаю словами командиру. Но у него и так хорошая память. Он знает, помнит в уме, на какой угол упреждения поставить перископ при любой скорости, при угле встречи торпеды с целью 90°. Так я сейчас. Он отмахивается от меня и ставит " свой" угол упреждения...

ЭМЭМ, шедшие с правого борта эскадры, после поворота " все вдруг" на 90° оказались впереди и шли прямо на нас. До атаки оставалось считанное время. Эскадра всей громадой со скоростью около 40 километров неотвратимой грозной стеной подвигалась на лодку. Шумы винтов все ближе и ближе. Они слышны теперь и без акустиков - их слышат все.

Проходят еще 1-2 минуты - строй эсминцев проходит мимо нас. Ближайший миноносец на полном ходу проскочил всего в расстоянии 3-4 кабельтова. Мы все ждем, что командир опустит перископ. Нет. Не такой наш командир. Перископ он не опускает. Продолжает вести наблюдения. Теряются считанные секунды до залпа...

... Мы в середине эскадры. По носу проходит " Адмирал Шеер", мы на него не обращаем внимания. По корме приближается к углу упреждения главная наша цель - Флагман немецкого флота с флагом флагмана - ЛК " Тирпиц", ради атаки которого мы и сейчас шля на все, были готовы к любой неожиданности. Понимали, что это может быть последние часы, минуты нашей жизни.

... Дистанция 22 кабельтова. Кажется, пора стрелять. Почему он не стреляет? Почему нет команды? Как быстро идет время. Или так кажется.

Командир прильнул к перископу, не вращает его больше. Он слился с ним в одно целое и не отрывает глаза от окуляра перископа.

... Дистанция 20 кабельтовых. Чего он ждет? Ну, же! ... И вот она долгожданная команда; " Кормовые аппараты, ПЛИ! "

Передав радиограмму об атаке ЛК Тирпиц", о том, что слышали два взрыва торпед я о том, что эскадра сразу же после этого повернула обратно, резко уменьшив ход, мы начали переход в подводном положении на глубине 100 метров, в центр своей позиции. Личный состав ликовал. Радостные возгласы, жесты, остроты не смолкали ни на одну минуту.

ЛУНИН приказал мне объявить готовность № 2 и дать команду о приготовлении праздничного ужина. Он и комиссар пошли по отсекам поздравлять личный состав с большой победой. Первыми они поздравили акустиков. В то время, при той технике они обнаружили шумы эскадры, как мы потом подсчитали, на дистанции 350-400 кабельтовых. Правда, на Баренцевом море я в Атлантике гидрологический режим лучше, чем на Тихом океане. Но тогда они были молодцами. У боцмана Соловей колени уже не дрожали, он твердо стоял на ногах и все удивлялся, что этого никогда с ним не было. Он не знал, что в те минуты нервная система у каждого из нас была на испытании. Ничего не было бы удивительного, если бы отдельные из нас чем-то проявили себя, несвойственным ему в других, более простых, условиях. Особой благодарности удостоился командир БЧ-У инженер-капитан 3 ранга Браман Владимир, необычайно грамотный, спокойный, всегда жизнерадостный офицер, красивый в жизни и в службе.

Старшину группы трюмных Карасева не так легко было найти, чтобы сказать ему командирское спасибо. Его вытащили из трюма, где он занимался со своими клапанами. Он никогда не знал покоя. От того, как четко работает трюмная система со всеми ее помпами, насосами, магистралями, клапанами, кингстонами - от всего этого не в меньшей степени зависела любая атака и тем более сегодняшняя.

Но все же главными именинниками были торпедисты. Это их 4 торпеды из кормовых торпедных аппаратов поразили стальную броню фашистского гада. Это их торпеды врезались в корму линкора с надписями пальцем по смазке торпед, сделанными уже в походе, при проворачивании торпед... " Смерть немецким гадам! “Тирпицу” - капут! " За наших жен и детей".

Командир БЧ-1 лейтенант Ужаровский Владимир Леонардович (его на КТОФ хорошо все знают) и его торпедисты: командир группы ТЕРЕХОВ Василий, старшина группы ГРЕБЕННИКОВ, торпедисты ФАДЕЕВ, ЖУКОВ - всегда хорошо готовили торпеды и они первые, кто заслуживает похвалы, как за попадание торпед в линкор, так и за потопление до этого похода 6 немецких транспортов. Командир обошел всех. Всем сказал свое спасибо, каждому пожал пуку и пожелал новых боевых успехов. В свою очередь каждый, из личного состава выражая свою благодарность опыту и храбрости командира. Его мужеству и настойчивости... Комиссар собрал коммунистов и, поблагодарив всех за примерные действия в атаке, поставил перед ними новые задачи.

Где-то выпускали газету. Каждый отсек выпустил свой боевой листок. Каждый писал о своем участии, о своих планах. Брались новые обязательства.

20. 00. Ужин!

Какой это был ужин! Во-первых, он был под водой и на глубине 100 метров. Во-вторых, он был праздничный. В-третьих, командир разрешил дать по 100 грамм в честь Победы. В эти минуты ужина не все праздновали и веселились. Одна из трех смен несла вахту во главе со своим старпомом. В этом случае к нам подходила старая русская присказка: " и я там был, и мед пил... " и т. д.

В 22. 00 мы получили приказание о следовании в базу. Правда, мы не просили разрешения на возвращение, но это решение командующего флотом обрадовало.

На переходе в базу, при подходе к нации родным берегам нас атаковала немецкая подводная лодка, Успели отвернуть вправо. Торпеды прошли по носу в дистанции 50-70 метров. Полным ходом, не погружаясь, оставив немецкую ПЛ за кормой, на зигзаге ушли на опасного района. Это вторая атака нашей ПЛ с немецкой ПЛ. И оба раза торпеды проходят по носу. Нам везет.

9 июля в 02. 00 прошли боковое заграждение и вошли в Екатерининскую гавань, в наше родное Полярное. На небе ни одного облачка. Солнце отрабатывает свою круглосуточную вахту.

От самого бокового заграждения на скалах, у домов, на кораблях сотни и тысячи людей. Догадываемся, что это встречают нас. Мы «ждали, что кто-то будет встречать» Но чтобы было такое? Никогда.

Как всегда, в таких случаях швартовы выбирают и крепят на кнехты " отцы" командира. Такой стал обычай. Когда командиры ПЛ ПЛ собирались на пирсе для проводов или встречи, то они сани, вместо матросов, или отдают концы, или их принимают. Так было и сегодня. Красивый, теплый обычай.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒