Заключительная глава 6 страница

Казалось, Чанель знает, что происходит, только не говорит об этом. Бэкхен отказался помогать, так как растерялся, когда увидел, как аккуратно Ель сворачивает свою школьную форму.

Через некоторое время, когда все чемоданы были собраны и кудрявый мальчик просто лежал на животе, рассматривая картинки в каком-то блокноте, Бэкхен, наконец, вернулся в его комнату. В помещении было холодно и пусто, если бы не горшочки с «дыханием ребенка» на подоконнике.

Он сел рядом с Чанелем и что-то протянул ему.

– О, нет! Рита Репульса снова разрушает город вместе с Голдаром! – крикнул парень оживленным голосом, перемещая своего черного рейнджера на записную книжку Чанеля, а потом изобразил беспомощный крик женщины-жертвы. – Ах! Помогите! Красный и черный рейнджеры, пожалуйста, помогите!

Бэкхен улыбнулся, когда увидел улыбку Чанеля, потому что его черный рейнджер был старой версии – новую модель он давным-давно потерял.

– Где же красный рейнджер? Я не смогу сделать это без него!

Ель вскочил и подлетел к рюкзаку. Немного порывшись в нем, он вытащил свою потрепанную игрушку.

– Рита Репульса убегает в горы коробок, мы не можем позволить ей уйти! – закричал Бэкхен.

– Я использую свой клинок! – похожим тоном ответил младший.

– О, нет, нет! Лавина!!! – засмеялся Бэк и прикрыл фигурку блокнотом.

Ребята, словно дети, переживали приключения около часа, и в конечном итоге, заключили Риту Репульсу в тюрьму (чемодан Чанеля). Бэкхен мельком уловил странную улыбку на лице брата, и был готов поклясться, что никогда не видел его счастливее. Тихонечко посмеиваясь, старший протянул Елю черного рейнджера.

– Вот… Можешь взять его. Это моя любимая игрушка, но, думаю, ты хорошо позаботишься о ней до момента… пока мы снова не встретимся и не победим Голдара, угу?

Чанель широко распахнул глаза и принял подарок, внимательно разглядывая его. А потом поднял взгляд на старшего брата.

Бэкхен резко почувствовал знакомое тепло. Парни были так близко, но ничего не говорили друг другу в течение минуты, а, может, и больше. Они просто… обнимались, даря друг другу комфорт, чувство защищенности, и мысленно благодарили Бога за то, что сделали и не успели сделать.

Бэкхен уже обнимал брата, но чему так искренно только сейчас? Почему он раньше не сжимал пальцы в его волосах и не чувствовал слезы Чанеля на своей рубашке? Почему он хочет держать его крепко-крепко и никогда не отпускать?

Они болтали всю ночь напролет. Они смеялись над глупыми шутками. Они делились историями. Бэкхен рассказывал о том, что они делали вместе. Чанель рассказывал о том, что он помнит. Тогда, в разгар банальной шутки «тук-тук» (Чанелю очень нравилось говорить «кто там? », когда Бэкхен имитировал этот звук) и страшных историй, младший заснул.

Бэкхен тоже пошел в свою кровать, но прежде, наблюдая за спящим другом, он вспомнил, что

Чанель никогда не пробовал персики.

Чанелю нравятся горки.

Чанель любит закрывать глаза, после того, как глотнет кофе.

Чанель левша, но упорно пытается писать правой рукой.

Чанель думает, что единороги существуют.

Чанель...

...

Часть

Когда Бэкхен проснулся, Чанеля не было рядом. Парень так запаниковал, что сонливость буквально выпрыгнула из него, как только он вскочил с постели, чтобы найти брата, сидящим на кухне. Мама не ушла на работу, потому что ждала одного из сотрудников больницы и поприветствовала сына. Чанель не наслаждался последним завтраком, а сидел у себя в комнате. Бэкхен потер лицо и сел за обеденный стол, интересуясь, может быть все это ностальгические мечты или он еще не проснулся. Было бы здорово.

Сегодня они прощаются с Чанелем.

Сегодня футбольный матч между школами Хесон и Чоныль.

Сначала Бэкхен думал, что он на самом деле спит, так как Чанель не уехал, и ничего подозрительно не произошло, ведь мама, как обычно, отправила их обоих в школу. Юноша прошел мимо нескольких коробок с чемоданами и понял, что все это реальность. Чанель сегодня не надевал форму, но ему разрешили побыть в классе до начала игры. Матч очень важен для них обоих, и младший сказал, что ни за что на свете не хочет пропустить его.

Когда Ель встретил в коридоре Лухана, и китаец повел его в столовую, чтобы пообедать вместе последний раз, Бэк начал успокаивать себя тем, что сводный брат в хороших руках. Может быть, Бен просто по-детски ревновал, когда это произошло, так как он хотел провести с ним целый день сегодня. Если Чанеля увезут, он не сможет видеть его часто, ведь не за горами вступительные экзамены, да и больница очень далеко от дома, не говоря уже о том, что часы посещения совпадают с уроками.

Да, было несправедливо, но Бэкхен пришел к согласию, что это лакомый кусочек – иметь возможность навещать брата. Он не может приходить к нему, как в гости, но, по крайней мере, он сможет его видеть.

Старший был подавлен, и Чонин оказался первым, кто сжал его плечо и обнадеживающе обнял. После школы, Бэкхен побежал на практику, а после тренировки, спустя час, трибуны начали наполняться зрителями. К тому времени, как все места были заняты, команда закончила все приготовления и сказала друг другу слова поддержки. Нервничали все, даже Чонин, что было удивительно, так как на предыдущих соревнованиях мальчик чувствовал себя вполне уверенно.

Стоя перед входом на стадион, Бэкхен ощущал биение сердца в груди, чувствовал легкое подташнивание и слабость в теле.

Он думал о Чанеле, когда двери открылись, и фанфары оглушительно взорвались.

Болельщики громко закричали и принялись размахивать красочными баннерами в воздухе. Диктор перечислял имена ребят, одно за другим. Бэкхен стоял и смотрел сквозь толпу на сотни людей, собравшихся на трибунах, выискивая знакомое лицо. Чанель сказал накануне, что будет сидеть там, где и всегда, подбадривая его громче всех.

Бэкхен глазами нашел третий ряд снизу и прошелся по нему взглядом от начала до конца, но на месте брата заметил какую-то женщину.

– От Старшей Школы Хесон, мы представляем Ким Чонина, О Сехуна, Ким Чондэ, Бен Бэкхена…

Один за другим, мальчики выходили вперед, выстраиваясь в шеренгу, а Бэк все не сводил глаз с трибун, крутил головой и пытался найти знакомый силуэт. Голос диктора, команды и болельщиков слился воедино, гулко отдаваясь в висках.

– Бэкхен! – закричал тренер с другого конца поля.

Ноги будто отделились от туловища и понесли парня прочь с игрового поля. Никогда в жизни он не бежал так быстро, никогда не чувствовал себя так волнующе, никогда не слышал зов сердца, заставляющего нестись со скоростью света.

Сехун хотел побежать вслед за товарищем, но Чонин удержал его.

– Не надо. – усмехнулся парень. – Ты его все равно никогда не поймаешь.

Он посмотрел в сторону Бэкхена и понимающе улыбнулся.

Бэк бежал сквозь пространство и время, окружающие краски слились воедино и разглядеть что-либо в этой сумасшедшей гонке, было невозможно. В прилив адреналина он наткнулся на пешеходный переход, с кучей спешащих машин. Но Бэкхен спешил сильнее, поэтому наплевал на все известные правила. Он почувствовал каплю дождя, коснувшуюся его щеки. Парень не останавливался и бежал мимо знакомых мест: супермаркета, цветочной лавочки, зоомагазина, который очень любил Чанель, пока, наконец, не оказался около своего дома и не увидел припаркованную черную машину.

Чанель здесь. Коробки и чемоданы грузили в пустой багажник, в то время как его мама подписывала бумаги.

Бэкхен чуть не упал, залетая внутрь дома.

– Ч-чанель… – задыхался старший, обессилено подойдя к брату и крепко прижав его к себе.

Он вдохнул запах шампуня Чанеля, запах его кофты – все. Слезы больше не могли держаться на ресничках и упали вниз.

– Не уходи. Пожалуйста, не уходи, – плакал молодой человек.

Ель молча обнял в ответ и уткнулся носом в его щеку.

– Мне очень жаль, Бэкхенни… жаль, что я не посмотрел твою игру…

Бен почувствовал на своей рубашке чужие слезы.

– Нет. Все в порядке, Чанель. П-помнишь обещание, которое мы дали? Ты можешь смотреть, как я играю в футбол в любое время… Мы можем и-играть вместе после школы, если ты останешься, м-мы можем…

– Спасибо… Спасибо за то, что ты мой друг, Бэкхен.

Старшему показалось, что он застрял в вечности, когда они немного отпрянули друг от друга и встретились глазами. Почувствовав, что Ель отдаляется, парень снова притянул его к себе.

– Не оставляй меня… – прошептал он, касаясь щекой Чанеля. – Я буду относиться к тебе лучше. Мы можем съесть мороженого и пойти поиграть в игры… Мы можем делать все, что…

Чанни улыбнулся, а затем протянул блокнот, который Бэк никогда раньше не видел.

– Теперь он твой. – младший перевернул страницу показывая место, где должно быть имя владельца.

«Пак Чанель» – было написано карандашом, но стерто и заполнено снова.

«Бен Бэкхен».

Бэк с трепетом рассматривал книжечку, где были записаны все мысли Чанеля с дня переезда. Его почерк улучшался с каждым разом. Он писал длинные предложения. На некоторых страницах были просто рисунки, на некоторых – приклеены обертки мороженого, что они ели, или билеты в кино, в которое они ходили.

Почти в конце красовались два игровых жетона и надпись под ними: «Мы когда-нибудь поиграем снова. Бэкхен и Чанель лучшие друзья».

Последняя страница была заполнена самым аккуратным почерком.

В следующей жизни,
Если бы ты родился красивым человеком,
Я бы хотел родиться ангелом.
И пусть, возможно, я буду невидим,
И ты будешь любить кого-то другого,
Я бы хотел родиться ангелом…
Чтобы защитить тебя.

В следующей жизни,
Если бы ты родился красивой птицей,
Я бы хотел родиться великолепным деревом.
И пусть, возможно, мне пришлось бы ждать тебя
Очень долго,
Я бы хотел родиться великолепным деревом…
Чтобы если твои крылья устали, ты бы смог отдохнуть.

Бэкхен прочитал первые две строфы, а потом услышал тихое бормотание:

«В следующей жизни,
Если бы ты родился красивой розой,
Я бы хотел родиться «дыханием ребенка».
И пусть, возможно, я был бы неприметным
Рядом с тобой,
Я бы хотел родиться «дыханием ребенка»…
Чтобы твоя красота росла, и ты стал кем-нибудь любим. »

Последние слова были размыты слезами, поэтому Чанель проговорил их.

Бэкхен почувствовал касание теплых губ на лбу, и это оказалось последним, что вернуло к реальности. Один мужчина, одетый в белый халат, сказал другому о плохой погоде, и они осторожно взяли Чанеля за руки, чтобы усадить в машину. Бэкхен плакал и рвался к нему, но мама крепко держала сына. Ель медленно уходил вместе с сотрудниками, оглядываясь на брата каждую секунду.

Двигатель автомобиля заревел, разбавляя шум дождя, и Бэкхен кричал в тщетной попытке остановить машину. Он видел лицо младшего через заднее стекло, но оно стремительно отдалялось.

Когда машина проехала квартал, Бэкхен, наконец, смог вырваться и побежал следом за транспортом.

– Чанель! – отчаянно закричал парень, и грозовые облака ответили на его зов громким гулом.

Бэкхен споткнулся, упал и разбил в кровь коленки.

Чанель высунул голову в окно, прокричал имя Бэка, и старший заставил себя подняться на ноги, чтобы побежать снова. Бежать так, как не бежал раньше. Бежать, как когда он выиграл свой первый матч, когда забил свой первый гол. Но чем быстрее бежал Бэкхен, тем дальше был автомобиль, пока совсем не превратился в точку на горизонте.

Бэк рыдал, прижимая правую руку к левой стороне груди, к болящему сердцу.

– Чанель… – завопил парень и упал, пряча блокнот, чтобы не дать ему намокнуть от дождя.

Бен плакал, пока глаза не отказали открываться, пока сердце и легкие не заболели так сильно, что он потерял сознание прямо на середине улицы.

– Не бойся, – улыбнулся Чанель. – Если дует ветер, это значит, что кто-то зовет тебя по имени. Если идет дождь, значит, кто-то сильно скучает по тебе. Не бойся, я буду защищать тебя.

– Правда?

– Правда.

– Всегда?

– Всегда! Обещаю!

Мальчик пришел в сознание только когда снова оказался дома. Дождь прошел, позволяя птичкам выползти на улицу и насладиться теплом. Бэкхен чувствовал себя настолько слабо, что не мог двигаться. Вскоре он заметил шприцы на прикроватной тумбочке и пластырь на тыльной стороне ладони. Он чувствовал себя таким пустым.

Затем Бэкхен увидел кое-что. Он увидел свет солнца сквозь открытое окно, капли дождя, стекающие с крыши. На подоконнике стоял горшочек с белыми неприглядными цветочками, лепестки которых намокли. Они согрели сердце, и стали его светом, даже если парень не мог вспомнить, почему был счастлив.

Очень скоро Бэкхен нашел ответы на все вопросы. Он вспомнил, как Чанель говорил ему, что «дыхание ребенка» символизируют чистоту сердца, искренность и счастье.

Он вспомнил чистоту сердца Чанеля.

Он вспомнил искренность Чанеля.

Он вспомнил счастье, которое подарил ему Чанель.

Часть

Декабрь наступил раньше, чем хотел Бэкхен. Первая неделя после ухода Чанеля оказалась самой болезненной и неизбежно оставила дыру в сердце, которую никто не мог заполнить. Но, как говорится, время лечит, и оно действительно затянуло некоторые раны. Бэкхен начал прокладывать дорогу к своему будущему снова, правда уже без особой поддержки Чанеля; он не мог больше использовать своего сводного брата в качестве костыля – боялся, что забудет как ходить самостоятельно.

Однако жизнь начала надоедать ему еще раз.

Он снова играл в футбол со своими друзьями и даже участвовал в нескольких небольших турнирах, но прилив волнения, который Бэкхен всегда испытывал, находясь в объятьях Чанеля, если забивал мяч, или когда видел, как младший болел за него на трибунах, теперь отсутствовал. Когда и футбола стало недостаточно, чтобы занять свое время, юноша начал готовиться к экзаменам и вскоре сдал их. Он не был уверен, что хорошо справился, но его мама ходила, скрестив пальцы, и Бэк просто не хотел расстраивать ее, особенно после того, как женщина снова начала посещать воскресную службу и молиться, чтобы, по крайней мере, один из колледжей Айви Лиги принял ее сына.

После окончания вступительных экзаменов, старшеклассники, в том числе и Бэкхен, взяли в привычку прогуливать уроки и опрометчиво доживать последние дни свободы перед колледжем. Ничего существенно не поменялось в кругу друзей Бэка после ухода Чанеля.

Лухан был вынужден вернуться в Китай на прошлой неделе, когда его семья поняла, что их бизнес в Корее не особо процветает. Ну, самое важное в этой ситуации было то, что Лухан оставил Сехуна, и младший был так подавлен, что напрочь отказался гулять после школы. Одно не изменилось в нем: юноша не оставил волонтерскую работу, которой начал заниматься во время общения с китайским мальчиком.

Чонин… Чонин остался прежним, более или менее, но он начал встречаться с некой Чон Сочжон из старшей школы для девочек неподалеку. Девушка была невероятно красива, и неудивительно, почему Чонин выбрал ее, но, признаться честно, она была...

– Сука, – вздохнул Бэкхен, – она ведет себя, как сука. Пошли ее к черту.

– Эй! – нахмурился друг, слегка ударяя Бэка в плечо (только чтобы доказать, что он достойный бойфренд и защищает свою девушку, не более того). – Пусть мы вместе только три дня, но она классная.

– Нет, она сука. Сочжон не из тех, кого можно пригласить домой и познакомить с мамой.

– Я знаю, – протянул младший, и Бэкхен уловил в его взгляде что-то, что побудило сменить тему.

Он не знал, что Чонин нашел в девушке, которая имела множество проблем разного рода, но у его друга был весьма странный вкус и природный инстинкт, ведущий на опасность. Бэк никогда не понимал этого, но думал, что Чонин просто чувствовал к Сочжон что-то особенное, то, чего никто не мог понять.

Бэкхен взглянул на часы и выдохнул крохотные тучки – пар. Становилось так холодно, что приходилось носить, по крайней мере, три «слоя» дополнительной одежды под школьной формой и не забывать бальзам для губ, чтобы от погодных условий они не потрескались. Первый снег выпал в прошлом месяце, но не прекращался и по сей день.

– Мы должны проверить Сехуна, – сказал Бэк Чонину, когда они уже шли в квартиру друга.

Однажды после переезда Лухана обратно в Китай, ребята решили навестить младшего и нашли его рвущимся в туалете, а на кафельном полу уборной увидели разбросанные бутылки из-под соджу. Это было действительно трагично, что в день потери Лухана, Сехун оказался дома без старших. Несмотря на тот факт, что Бэкхен знал Се в течение многих лет, он действительно никогда не видел его родителей, потому что они редко бывали дома – играли в азартные игры или выпивали со своими друзьями. Бэк как-то заглянул в холодильник друга, который был переполнен алкоголем, закусками и случайными пластиковыми контейнеры с испорченной едой.

Он вспомнил, что Сехун улыбнулся тогда и показал отдельный шкаф под раковиной, где хранил лапшу быстрого приготовления, которая не портилась. После этого Бэкхен никогда не дразнил младшего за то, что в школе он ел вдвое больше остальных.

Просто когда Бен думал о вещах, случившихся с Сехуном после того, как Лухан согласился с ним встречаться, он понял, что все стало только хуже.

К счастью, когда парни дошли до квартиры друга, они нашли младшего на детской площадке. Сехун никогда не любил оставаться дома, так или иначе. Ребята отправились в ближайшее кафе, чтобы поесть дакбокки и кимбап, и Се с яркой улыбкой настаивал на том, что самостоятельно заплатит за обед. Чонин и Бэкхен не могли не переглянуться, когда мальчик вытащил из кармана немного смятые банкноты, развернул зеленоватые бумажки и принялся их пересчитывать.

Чонин предложил переночевать у Сехуна, что заставило Бэкхена почувствовать себя не в своей тарелке. Хоть он знал, что младший не сможет провести еще одну ночь в одиночестве, и действительно хотел помочь другу, он должен был как можно скорее вернуться домой, чтобы проверить почтовый ящик.

Юноша никогда не ждал с таким нетерпение почту, за исключением игрового журнала, который ежемесячно выписывал. К большому удивлению его матери, он всегда останавливался у почтового ящика первым, протягивал ей счета, затем зажимал кремовый конверт между зубами и бежал в свою комнату, чтобы поскорее его открыть.

Сегодня вторник, а это означало, что Чанель отправил ему письмо в минувшие выходные. Старший проверял почту каждый раз, и были времена, когда он намеренно ждал снаружи в пижаме, чтобы получить долгожданную весточку от почтальона прямо в руки.

Так как телефонные звонки были не разрешены в тот час, когда у старшего не было уроков, они посылали друг другу письма в надежде, что это хоть как-то скрасит разрыв, что они чувствовали в своих сердцах, который не мог быть заполнен чем-либо или кем-либо еще. Бэкхену иногда было трудно читать письма брата из-за орфографических и грамматических ошибок, он все же заметил, что Чанель улучшил некоторые свои навыки.

Бэк жадно разорвал конверт и нашел письмо Чанеля, свернутое трижды. Как всегда, страница была заполнена словами даже на полях, будто младший очень старался уместить на небольшом пространстве то, что так хотел сказать. На обратной стороне он даже нарисовал картинку.

Дорогой Бен Бэкхен.

Бэкхен, как дела? У меня хорошо! Я скучаю по тебе очень сильно. Одна дама сказал, что я смогу увидеть тебя в ближайшее время, если покажу улучшения или что-то в этом роде. Разве не здорово? Интересно, все ли в порядке сейчас с ногой Бэкхена? Я до сих пор беспокоюсь. Я скучаю по мороженому, которое мы ели, когда я играл в игры с Бэкхеном. Я надеюсь, что мы сможем сыграть еще раз! Я был бы счастлив. Здесь есть хорошие ребята, но они не заменят Бэкхена, так что я иногда грущу, потому что хочу снова играть с тобой. Они сказали, что я смогу это сделать, если буду хорошо учиться. Интересно, когда это будет? Грустит ли Бэкхен? Я не рядом и не могу попросить улыбнуться и быть счастливым. Я хотел бы много счастья для Бэкхена. В следующий раз я напишу Бэкхену больше, потому что сейчас мне дали только одну бумагу. Я люблю Бэкхена.

Супер Чанель.

(На обороте – по некоторым причинам – было нарисовано печенье. )

Забавно, но Бэк почти слышал голос Еля в голове, пока читал письмо. Каждое последующее слово несколько отличалось от предыдущего, хотя Чанни и был склонен повторять некоторые из них, но... все они были уникальными, потому что старший мог только вообразить, сколько времени потратил Чанель на их тщательное написание.

Иногда Бэкхен плакал, читая письма брата, потому что он сильно скучал по нему. Но большую часть времени парень все равно улыбался. Он улыбался сейчас тоже и вырвал страницу из тетради, чтобы написать ответное письмо как можно скорее.

Дорогой Супер Чанель.

У меня все хорошо, кеке. Я скучаю по тебе сильно, слишком сильно… Как думаешь, ты сможешь приехать на Рождество? Позволят ли тебе навестить нас, или, может быть, я приеду к тебе в гости? Я немного волновался временами, Чанель, потому что сдавал вступительные экзамены в прошлом месяце, и я не думаю, что хорошо их написал. Возможно, будь ты рядом, ты бы сказал мне, что это нормально, если, в конец концов, я стану уборщиком или что-то вроде того. Кеке. Когда вернешься домой, мы будем играть в игры и съедим все мороженое, которое только пожелаешь, так что приезжай поскорее, хорошо? Мама сказала, что ты мог бы вернуться до следующего года, если все пойдет так, как мы хотим. Мы еще работаем с адвокатом. Знаешь, Ифань-хен соединил нас с мужчиной, который будет безвозмездно работать на нас. Кеке. В любом случае, я очень скучаю по тебе. Здесь больше не весело без тебя… Кстати, а что ты обычно кушаешь?

Бен Бэкхен.

(На обратной стороне он нарисовал стакан молока. )

Юноша отправил письмо перед школой на следующее утро и ждал ответа в течение недели, но во вторник ящик был пуст. Конечно, были некоторые счета и другие письма, но не единственное нужное.

Он подождал еще неделю.

Кремового конверта не было.

Часть

Бэкхен почти месяц ждал прибытия письма Чанеля и часто по полчаса по утрам караулил на улице почтальона в надежде, что тот лично в руки передаст ему долгожданный конверт. Мужчина знал об этом, но по привычке продолжал качать головой и говорить «прости, ребенок», когда у него не было ничего, кроме счетов.

Для Бэкхена месяц никогда не длился так долго: час за часом он ожидал лишь одно письмо, которое, вероятно, ничего не значило – всего лишь кусочек бумаги с надписями.

Мама мальчика получила стабильную работу в качестве секретаря, так что задерживалась допоздна и часто приходила домой к Бэкхену, который, насупившись, сидел в гостиной. Она спрашивала «нет конверта? » и успокаивала своего сына тем, что Чанель, скорее всего, просто занят, или в учреждении закончились почтовые марки (Бэкхен думал, что все это ерунда).

Когда пресловутые тридцать дней окончательно исчерпали силы Бэкхена, он, наконец, набрался мужества, чтобы позвонить в клинику самостоятельно. Он расстроился чуть ли сразу, так как автоответчик не мог соединить его с сотрудником почти двадцать минут. Юноша спросил Пак Чанеля спокойным, самым достойным образом, но его вежливые попытки ведения переговоров были отклонены выговором условий, которые ему нужно выполнить прежде, чем делать личные запросы. В конце концов, Бэку надоело спорить, и он сдался.

Мальчик послал еще одно письмо Чанелю, в котором повторно спрашивал, как он себя чувствует. Бэкхен подумал, что первое могло просто затеряться. Это могло случиться. Вероятно. Он надеялся, что это так, но это не было правдой. Когда второе письмо тоже исчезло, Бэк посетил почтовое отделение, чтобы отследить местонахождение своего конверта и обнаружил, что он был получен.

Почему тогда Чанель не отправил ему ничего в ответ?

Он перебрал в голове кучу возможных идей и поспешных выводов относительно этого вопроса. Может быть, он что-то не то написал ему? Неужели Чанель не имел времени для Бэкхена? Он уже нашел ему замену? Случайные мысли омрачили мальчика до такой степени, что он больше не мог ждать.

Он решил поехать в Сеул самостоятельно.

В субботу Бэкхен упаковал несколько любимых крекеров Чанеля и купил билет на автобус до Сеула, который оказался дорогостоящим, если брать в расчет то, сколько времени нужно, чтобы добраться из одного крупного города в другой. Юноша потратил практически половину карманных денег, но он действительно не стал заботился об этом. Он знал: если бы Чанель был в какой-то неприятности, он бы продал одежду и дом, чтобы вытащить его из передряги.

Поездка на автобусе до Сеула была ухабистой и утомительной. Бэкхена укачало в первый же час и вырвало в сумку, потому что рядом не было ничего подходящего.

Когда мальчик вышел из автобуса, то оказался в довольно отдаленной части города, и он не представлял, что все будет выглядеть именно так. Ему казалось, в Сеуле должно быть множество сверкающих огней, и толпы спешащих людей, но он стоял в темном городе, в котором, казалось, случился зомби-апокалипсис.

Бэкхен решил следовать указаниям на своей карте и пришел в небольшой парк с фонтаном, в котором он вымыл свою испачканную сумку (неприятный запах остался, но она стала более-менее чистой).

Пройдя еще несколько миль вниз через вишневую рощу, он чуть не был сбит мотоциклом, но все же нашел приветственные статуи и чистые отполированные ворота. Бэк думал, что здесь будет какая-нибудь машина, блокирующая вход или пара охранников рядом, но ничего подобного не оказалось, он просто подтолкнул железные ворота, и они распахнулись.

Он выпрямился, когда вошел во двор, понимая, что находился в саду с пациентами и несколькими сотрудниками в синей форме, оказывающие им помощь.

Они выглядели послушными, по большей части, отметил Бэкхен и улыбнулся, когда увидел кусты роз рядами и цветочные композиции. Чанель, по крайней мере, должен чувствовать себя здесь более уверенно в окружение растений. Он почти прошел даму, с ног до головы одетую в белое, как вдруг она схватила его за руку так внезапно, что Бэкхен чуть не вскрикнул.

– Как ты сюда попал? – спросила она, и Бэк был ошеломлен, когда заметил ее синие глаза.

– Я, м, оттуда… – указал он на ворота.

Она отпустила его с усмешкой.

– А ты уверен, что выйдешь теперь? – на ее лице росла сумасшедшая улыбка, и Бэкхен побежал вперед, испугавшись, все еще ощущая на своем затылке ее горящий взгляд.

Странная леди быстро испарилась из мыслей, когда мальчик вошел в главный вестибюль и вплотную подошел к ресепшену администратора, гордясь собой, что совершил поездку, чтобы встретиться с теми людьми, которые были грубы с ним по телефону. Он достал некоторые документы, спасенные из сумки, и передал их женщине, которая поприветствовала его слащавой улыбкой.

– Я ищу… Пак Чанеля? – усмехнулся он, чтобы облегчить свои собственные нервы. – Я послал ему письмо месяц назад, но не получил ответа.

– О, наша почтовая служба закрыта на праздники, сэр. Вы сможете получить личные письма от него в феврале.

– В феврале? – Бэкхен уставился на девушку. – Но это еще целый месяц! Праздники не длятся так долго! Рождество было давным-давно, и мы не смогли отпраздновать его с Чанелем дома, потому что вы отклонили нашу просьбу! Как долго я должен ждать?

– Сэр, – начала сотрудница, – такова наша политика. Мы не можем внести в нее изменения.

Они были также упрямы, как и по телефону. Бэкхен вздохнул и посмотрел на двух мужчин, стоявших перед главной дверью, которая, вероятно, вела ко всем палатам пациентов. Если бы он был героем фильма, то проскользнул бы мимо этих охранников и обыскал все места, чтобы спасти Чанеля, но он понимал, что на ситуацию надо смотреть реалистично. Бэк не имел никакой возможности сделать что-либо теперь, не получив по заднице раньше, чем произнес бы «Пак Чанель».

– По крайней мере, я могу его проведать?

– Вам придется записаться на прием за двадцать четыре часа до встречи и предоставить согласие опекуна, сэр.

Бэкхен глубоко вздохнул снова и, наконец, махнул белым флагом.

– Хорошо, – пробормотал он сухо, схватил визитку с мраморной столешницы и еще раз подумал о том, чтобы все-таки попытаться обмануть тех охранников у главного входа.

Мальчик размышлял, чтобы случилось, если бы он воплотил свою задумку в жизнь прямо сейчас. К сожалению, его расчеты указывали на то, что он либо получил бы по первое число, либо оказался арестованным.

Итак, он перекинул сумку через плечо и вышел из здания, удивляясь: как же ему удалось подобраться так близко к клинике, но остаться так далеко от Чанеля.

Бэкхен вытащил телефон из заднего кармана и набрал Чонина, который, вероятно, был с Сочжон сейчас, и неизвестно чем занимался с ней при дневном свете. Как ожидалось, он услышал шорох одежды, застегивание молнии и глубокое дыхание друга. Бэк держал телефон в нескольких сантиметрах от своего уха, потому что казалось, будто Чонин кряхтел или что-то в этом роде.

– Как вульгарно, – пробормотал старший.

– Я переодеваюсь после практики, блин. У тебя что-то случилось?

– Я в Сеуле. Пытался заставить их пропустить меня, но тщетно, и, кажется, в следующий раз надо будет прихватить адвоката, – сказал он и вдруг уловил чей-то разговор, пока шел через двор. – Все-таки, я должен был ворваться к нему.

Бэкхен остановился и убрал мобильный от уха – пока Чонин что-то бормотал в трубку, – потому что он увидел двух сотрудников, чинивших большие замки на воротах, которые он не видел с внешней стороны. Они также протягивали колючую проволоку над забором, делая вход похожим на крепость, а не на медицинское учреждение.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒