Заключительная глава 3 страница

Это прозвище он дал ему накануне вечером. «Елькон» – популярный термин, используемый студентами и означавший «упорно трудившийся», Бен подумал, что это прекрасное имя, характеризующее его брата. Чанель, кажется, против этого совершенно ничего не имел и с радостью откликался на «Елькон». Бэк поставил цветочки рядом с кроватью младшего, положил сумку на диванчик и спросил:

– Ты пойдешь завтра в школу?

Чанель уставился в блокнот и неуверенно покачал головой.

– Я… не… не хочу.

– А? Почему нет? Я думал, тебе нравится ходить на занятия.

– Я… глупее… чем другие дети, – он грустно улыбнулся, – знаю… ты тоже так считаешь, ведь я не могу даже написать собственное имя, за что остальные часто дразнят меня… говорят плохие вещи, что я странный и немой. – слезы потекли по щекам Чанеля. – Я хочу… быть похожим на них, Бэкхен. Я хочу… быть похожим на тебя.

– Чанель… – руки предательски задрожали, хотелось достучаться до младшего брата, обнять и прижать к себе, шепча, что все будет хорошо.

Но ведь это была бы ложь.

Бэкхен не знал, измениться ли Чанель. Может ли вообще измениться?..

Он вышел из палаты, так как ничего не мог сказать. Рыдания Чанеля были слышны даже из коридора. Все же, она была высокой…

Стена между ними. Слишком высокая.

«Я хочу быть похожим на них, Бэкхен. Я хочу быть похожим на тебя. »

«Я хочу быть похожим на тебя, Пак Чанель. »

Часть

Чанель почти поправился, хотя иногда температура еще могла резко подняться, а через несколько часов спасть, что было странно, но доктор «Сухо», как прозвал его Бэкхен (ведь он напоминал ангела), рекомендовал больше отдыхать, хорошо питаться и, еще раз напомнив о самом лучшем лекарстве – любви, отправил мальчика домой.

После того, как прошлой ночью Бэкхен вышел из палаты брата, когда тот заплакал, они оба не разговаривали друг с другом, потому что, кажется, чувствовали неловкость. Хотя Чанель вернул себе статуc «счастливого вируса» при возвращении в родную обитель, старший никак не мог оправиться от происшедшего. В некотором смысле, слезы Чанеля сильно подействовали на него. Сердце неприятно побаливало, и это чувство не покидало даже спустя столько времени.

– Мам, Чанель сказал, что не собирается в школу, – пробубнил старший, застегивая пиджак.

Сегодня, в отличие от остальных дней, Ель не копировал каждое его движение, не запутывался в собственных пуговицах, и Бэкхен не помогал ему привести одежду в порядок.

Женщина уложила папки с документами в сумочку и убрала прядь волос за ухо.

– Почему не хочет? Чанель любит школу, – сказала таким тоном, будто Бэк об этом даже не догадывался, – вы ведь не подрались с ним? Я же каждый раз прошу тебя быть с ним терпимее, так как…

– Значит, выгнали? – сын закончил свой приговор торжественным взглядом. – Верно?

Он слышал, как взрослые обсуждали планы на счет Чанеля. Бэкхен не понимал, почему школьный совет отказывается обучать его специальным образованием, если они шли по профилю студентов-инвалидов. Старший наклонился, чтобы завязать шнурки на ботинках, но вдруг услышал, как отворилась дверь. Для высокого Чанеля не составляло труда преодолеть расстояние из своей комнаты до коридора в несколько шагов. Волосы парня были беспорядочно уложены, а на лице светилась озорная улыбка.

– О, милый! Хорошо проведи день в школе, угу? Подожди Бэкхена с тренировки, – щебетала женщина, поправляя непослушные локоны младшего сына.

Бэкхен вышел из дома первый. Его раздражало, как мама нянчилась с Елем по утрам, он ведь взрослый человек… с разумом семилетнего ребенка, мда. Но, как ни странно, Бен завидовал. Чанель мог просто напевать что-нибудь себе под нос и при этом выглядеть, как безобидный котенок с какого-нибудь ютубовского видео.

Погрузившись в свои мысли, старший даже не заметил, как Пак поравнялся с ним (в принципе, было не удивительно – у него ведь такие длинные ноги), но никто из них не осмелился начать разговор.

Во время перемены все студенты были выгнаны из класса, потому что некоторые ученики дописывали тест. Друзья-футболисты (и одноклассники в одном лице), собрались в кучку в конце узкого коридора, где разделили между собой Чокопай и принялись сравнивать ответы. Бэкхен снова пребывал в собственных раздумьях, не обращая внимания на «фоновый» разговор.

– Эй, Бэк, что ты ответил на четырнадцатый вопрос? – спросил Чонин.

– А? – юношу неожиданно вернули к реальности. – О, кажется, три.

– Ты серьезно? – застонал Сехун. – Блин, я исправил правильный ответ на неправильный.

Прожевывая зефир, Бен посмотрел в противоположную сторону и снова задумался. Наверное, было бы очень интересно для кого-нибудь снять документальный фильм про подростков в естественном виде и посмотреть на необыкновенную их схожесть с животными, особенно, когда дело доходит до формирования компаний. Бэкхен заметил не далеко от себя Исина, – красивого китайца, который мог свободно говорить на корейском (за что был переведен в первый класс). Сейчас он потерялся в своем мире, находящемся фактически между наушников. Бэк не много знал о нем, кроме факта, что Исин занял второе место в конкурсе сочинений. Знал это Бэкхен только потому, что сам участвовал в нем и занял третье.

Можно было увидеть компанию девочек, активно обсуждающих горячих айдолов, сравнивая их между собой, и сплетничая, кто пользуется косметикой в большей степени. Сами они не отличались привлекательной внешностью, но имели наглость критиковать чужую. Если девочек-подростков отнести к животным, то они определенно были бы гиенами: безвредные по одиночке, но вызывающие ужас, когда собраны в большой компании.

– Там Крис разговаривает с Луханом, – усмехнулся Минсок.

Лухан? Лухан из класса 3-3? Юноша, который, по слухам, потерянный принц древней династии? Мальчик, который отверг всех девочек в школе, но этим заработал еще большую славу?

Будет очень интересно.

Бэкхен ладошкой смахнул крошки с лица и скрестил руки на груди, рассматривая захватывающую картину: Крис болтал с Луханом, будто все остальные тоже имели на это право. Но он, наверное, понятия не имел о репутации собеседника. Несмотря на это, Бэкхен с другого конца коридора мог сказать, что милашку-принца парень из Канады не впечатлил. После каждой своей шутки, Крис смеялся до боли в животе, а Лухан смотрел таким взглядом, будто только что оскорбили его маму.

– Кем же он себя возомнил? – хихикнул Чонин, игриво ударяя Чондэ в плечо. – «На самом деле, я из Ванкувера», – передразнил его парень, подняв вверх два пальца.

Бэкхен усмехнулся.

Пока друзья делали ставки, что все попытки Криса впечатлить Лухана закончатся неудачей, Бен заметил Чанеля.

А потом он увидел, что Лухан помахал его брату и мило улыбнулся.

– Эй, Чанель, – китаец похлопал знакомого по спине.

– Привет, Лухан! – прощебетал Пак естественно и весело, не обращая внимания на все сплетни вокруг, вроде: «Святое дерьмо, Лухан заговорил с ним первым».

Ель смущенно протянул книгу китайцу, склонив в благодарность голову.

– С-спасибо, что разрешил мне ее взять. Она мне очень понравилась…

– Не за что, – тепло взглянул на него Лу, – можешь обращаться в любое время, ты ведь помнишь?

Чанни кивнул и, улыбнувшись ошарашенному Крису, прошел в кабинет по специальному обучению.

– Это был Пак Чанель?!

– Что на тебя нашло, Бен Бэкхен? Самый важный матч сезона на носу, ты не можешь расслабляться!

Парень опустил глаза вниз, когда тренер кричал на него, потому что из-за Бэка команда тренировалась в течение нескольких часов без каких-либо положительных результатов. Один из ведущих игроков неожиданно подвернул лодыжку, поэтому ребятам пришлось менять позицию снова и снова, формируя план с нуля. Это означало три дополнительных часа тренировки. Тройной стресс. Тройное ожидание.

– Чонин, ты должен принять мяч от Бэкхена, не забывай стратегию! – кричал тренер. – И если у вас, парни, сейчас ничего не получится – побежите вокруг поля десять раз!

– Тренер Юн просто сорвался именно на тебе, не переживай, с каждым было, – буркнул Чонин, перебинтовывая покрасневшую ногу.

В раздевалке остались только они вдвоем.

– Не принимай близко к сердцу, просто он… очень хочет поддержать статус. Мы не можем проиграть тем ублюдкам из школы Чоныль, – сказал парень, прихрамывая до двери.

Бэкхен кивнул и принялся дальше разминать больное плечо. Слова Чонина напомнили о встрече с несколькими из них в переулке, о том, как Цзытао спас его от избиения. Он был уверен, что эти «бандиты» все просчитали тогда, потому что райончик, в котором оказался Бэк, явно был не их родным. Как бы он хотел рассказать об этом Чонину, его лучшему другу, он не стал. Бэкхен подумал, что это не так уж и важно.

– Ухен вывихнул лодыжку? Упал с лестницы? – усмехнулся Бэк, хотя, на самом деле, тема не была смешной.

– Да, я звонил ему, но он не отвечает. Кажется, все намного серьезней. Его мама подала жалобу на школу, потому что утверждает, что травму Ухен получил на территории училища.

– Это слух?

– Ну, я узнал это от Сехуна, он от Чондэ, Чондэ от… от кого-то еще…

Бэкхен закатил глаза.

Он считал все это немного странным. Ухен, может быть, и не самый приятный человек, зато энергичный и откровенный. И никак не неуклюжий. Юноша был самым быстрым игроком команды, потому что имел сильные ноги. Несколько месяцев назад, Бэкхен и Нам Ухен были выдвинуты в качестве будущего капитана на голосовании, тогда Бэкхен победил только потому что популярен среди школьников. Если уж быть максимально честным, то Ухен больше заслуживал это место.

Тайный козырь их команды ранен, поэтому Бэк не был уверен, что у них есть шанс победить у ребят из высшей школы Чоныль.

– Бэкхен действительно… хорош в футболе, – Чанель улыбнулся и скользнул пальцами по лямке рюкзака.

Они шли бок о бок, хотя Бэк был уверен, что младший идет намного медленней обычного. Мягкий, невинный румянец распространился по щечкам Еля, будто он маленькая девочка, признавшаяся в чувствах мальчику, который ей нравится.

По некоторым причинам, Бэкхен почувствовал тепло внутри. Было приятно слышать подобное после напряженной тренировки, особенно, когда тренер назвал его худшим игроком в истории. Грязные футболки, что старший нес в пакете, впервые в жизни казались такими тяжелыми.

– Спасибо, – он ответил на комплимент простой благодарностью и искоса глянул на младшего.

В нем ничего не изменилось. Чанель снова был Чанелем с подергивающим глазом, глупой улыбкой и вьющимися каштановыми волосами.

– Ты все еще хочешь ходить в школу? – нерешительно спросил Бен, потому что было интересно: являлась ли еще эта тема чувствительной для брата.

Ель кивнул и уставился на свои пальцы.

– Т-ты хочешь… стать футболистом, Бэкхен?

Бен тоже просто кивнул.

– Бэкхен будет лучшим футболистом, лучшим… – тихо рассмеялся Чанни и продолжил. – А я вот не знаю… свою мечту…

– Ты хотел стать учителем, – прошептал старший.

Погрузившись в разговор, Бэк не заметил, как они вышли на тот самый маршрут, по которому он сам шествовал накануне вечером. Дома Цзытао видно не было, но понять, что это место именно то, труда не составило.

Бен остановился и встал перед Чанелем, когда заметил знакомую форму с горчичными значками.

Теперь хулиганов было семь. Один из них признал Бэка и указал остальным на поджидаемых прохожих. На этот раз ребята из школы Чоныль прихватили с собой толстые длинные дубинки, которые тащили по асфальту, создавая пугающий звук.

– Ну и где же твой кунг-фу друг, м? – усмехнулся самый высокий из них.

Бэкхен толкнул брата назад.

– Чанель… беги.

Часть

Бэкхен осознавал, что Чанелю было трудно понять ситуацию, так как раньше он в подобные не попадал. Старший, не сводя глаз с надвигающейся компании, еще раз толкнул брата назад.

– Беги, Чанель! – произнес он, жалея о том, что не может заставить его уйти. – БЕГИ! – закричал Бэкхен во все горло и кинул свою сумку на ближайшего хулигана.

Этим поступком Бен дал Елю преимущество, так как, фактически, заблокировал собой дорогу к младшему. Сам Бэк, к сожалению, был тотчас же пойман и завален на землю. Он хотел крикнуть Чанелю, чтобы тот не останавливался, но его сильно ударили в живот, заставляя кислород покинуть легкие. Парень свернулся калачиком, стараясь хоть как-то заглушить боль, но в этот момент остальные из банды принялись жестоко избивать его ногами.

Чанель затормозил на полпути: мысли перепутались, хотелось убежать, потому что было страшно, потому что надо было позвать кого-нибудь, но… ведь Бэкхен сейчас нуждался в помощи. Та часть Чанеля, что думала о брате, победила, и парень начал активно оглядываться, ища хоть какое-нибудь оружие. Пак понятия не имел, что делать; все, что он знал – Бэк попал в беду, и он должен его спасти.

– Сломаем ему ногу? – усмехнулся один из мальчиков школы Чоныль.

Лидер банды намек понял – поднял с земли дубинку и замахнулся ей, чтобы осуществить задуманное.

Когда деревянная палка обрушилась на ногу, Бэкхен истошно закричал. Кость не сломалась, но пульсировала со скоростью света, и парень был уверен, что коленная чашечка сместилась после второго удара. Он зажмурил глаза, потому что все вокруг поплыло.

Вдруг послышался громкий стук. Компания вмиг испарилась, тот юноша, который наносил удары, упал на колени. А из его черепа хлестанула кровь.

Чанель стоял прямо позади него со старым кирпичом в руке, который он тут же выронил, осознав, что натворил.

Когда жильцы начали выглядывать из окон, на пяточке, освещенном тусклым фонарем, находились всего три фигуры. Некоторые женщины позвонили в полицию и затащили своих детей домой, будто улицы были заражены чумой.

Бэкхен медленно перевел взгляд с мальчика, лежащего на асфальте, на сводного брата, дрожащего с головы до ног, который, видимо, понял, что ранил другого человека.

– Чанель, – запинаясь от тяжелых вздохов, начал старший, – все в порядке, просто уходи. Полиция скоро приедет, – он старался говорить как можно спокойней, как будто вся ситуация была под контролем.

Наивное самовнушение. Бэкхен даже предположить не мог, что случиться, если мальчик из чоныльской школы умер.

Бессмысленно уже было искать выход – за углом доносился звук сирены, и три машины въехали на узкий переулок. Раненого юношу погрузили на носилки, Бэкхену помогли добраться и усесться в полицейский автомобиль, а руки Чанеля скрепили наручниками за спиной.

– Не пугайте его! – кричал старший на офицеров, когда они жестоко толкнули Пака к машине и начали обыскивать его карманы.

Чанель был напуган, абсолютно напуган, но не показал и капли милосердия, когда полиция с силой затаскивала его в фургон, напоминая о каких-то правах.

– Итак, получается, что эти мальчики из чоныльской школы сломали тебе ногу, и твой друг пришел на помощь..?

– Сводный брат, – поправил Бэкхен; он чувствовал себя очень неуверенно в комнате для допросов, где почти не было освещения.

Это первый раз, когда парень оставался один на один с офицером, у которого на поясе был привязан пистолет. Бэк все не мог унять дрожь в левой ноге, что было странно, потому что именно ее хулиганы не тронули.

Сидящий напротив офицер – толстый, совсем не похожий на Кенсу, – облизнул палец и пролистал папку кремового цвета, в которой, по предположениям Бэка, находились сведения о Чанеле.

– Мальчик из школы Чоныль находится в коме. Его родители собираются подать в суд, и я боюсь, что не смогу помочь с правовым аспектом этого дела. Отчеты показывают, что твой сводный брат уже был у нас по причине кражи…

– Он явился с повинной… – заговорил Бэк, но тут же сменил тему. – Он всего лишь пытался спасти меня, офицер, на самом деле, он не жестокий! Чанель не обидит и мухи! – Бэкхен вдруг понял, насколько глупо звучат его слова, когда сводного брата час назад обнаружили с кровавым кирпичом в руке.

– Что, если это повторится? Если в следующий раз он захочет спасти тебя и «случайно» убьет человека?

Бэкхен замолчал. Он не мог подобрать слова, потому что независимо от того, сколько раз он пытался убедить офицеров в невиновности Чанеля, все продолжали сомневаться, так как младший был умственно отсталым. По их мнениям, у него не было самообладания, чувства морали и эмоционального отношения к последствиям.

– Никто и слова не скажет в адрес пострадавшего мальчика, потому что у него богатые родители, и он хорошо учится… потому что он не «особенный». Даже если Чанель в данной ситуации жертва – все опровергнут это, ведь люди, как ты и я, просто предположат, что он глуп, и не дадут ему шанс.

Перед глазами Бэкхена появилась белая пелена, но вскоре ее смыли слезы, покатившиеся по щекам и оставляющие за собой влажные дорожки.

– Я понимаю, сэр.

– Вы можете позвонить им по этому номеру, госпожа Бен. Обо всем остальном мы позаботимся сами.

– Спасибо… – вздохнула женщина, принимая листок бумаги, который без сожаления смяла, как только вошла в соседний кабинет; она бросилась к сыну и обняла его, прижав к груди как можно плотнее. – Слава Богу, ты в порядке.

– А как насчет Чанеля?

Его мама замолчала и в течение нескольких секунд гладила щеку Бэкхена, пытаясь улыбаться сквозь слезы.

– С Чанелем все будет хорошо, милый. Его просто продержат немного дольше.

– Почему? Он не сделал ничего плохого! – Бэкхен непреднамеренно громко вскрикнул. – Глупые полицейские должны допрашивать этих ублюдков, ведь у них оказались деревянные дубинки, ведь это из-за них Нам Ухен получил травму перед матчем! Они должны быть здесь, но какого-то черта поперлись в школу, обсуждать справедливость и честь! Почему? Потому что Чанель умственно отсталый, а, по мнению большинства, это и есть самое больше преступление в мире! – грудь мальчика вздымалась вверх и вниз; офицер, сидящий рядом, наконец, пришел в себя и попытался заставить Бэкхена сесть, но тот толкнул мужчину и выкрикнул что-то нечленораздельное.

Вскоре наступил период молчания, заполнивший отделение полиции, пока мама Бэкхена пыталась уговорить сына успокоиться.

Через два долгих часа Бен снова увидел Чанеля. Парень выглядел эмоционально травмированным, и старший решил не трогать его во время поездки домой.

Он думал, что все, что нужно было сказать, уже было сказано.

– Мы не можем позволить себе нанять адвоката.

Бэкхен и его мама присели на скамейку перед домом; они вышли на улицу для этого разговора, так как Чанель лег спать.

– Даже если мы назначим кого-нибудь, все равно проиграем дело. Мы можем увязнуть в долгах, – вздохнула женщина, вытаскивая из сумочки пачку сигарет.

Когда она доставала одну из них, Бэкхен выхватил никотиновую палочку с угрюмым видом. В последний раз он видел, как мама курила перед ним, когда признавалась, что отец начал бить ее. Сейчас Бэкхену меньше всего хотелось, чтобы она вспомнила об этом.

– Неужели он не может отработать на общественной службе, или что-то в этом роде?

– Они лишили его этого права, милый. Никто не беспокоиться о том, как именно он будет расплачиваться за преступление. Всех волнует только то, что Чанель… нуждается в другой помощи…

– Что ты хочешь сказать?

Женщина долго рассматривала кошелек, лежащий на коленях, а потом раскрыла его и вытащила помятую бумажку, которую ранее спрятала.

– Они дали нам неделю.

Бэкхен взял записку и прищурился, пытаясь прочесть неразборчивый почерк.

Сеульское Психиатрическое Учреждение
Дом для умственно отсталых пациентов
(040-8820-1192)

Чем больше Бэкхен спорил с людьми, которые хотели забрать его брата, тем больше он сомневался в себе. Старший чувствовал бессилие в этой ситуации, потому что был единственным, кто оставался на стороне Чанеля.

Измученный и истощенный, Бэк хромал в комнату Еля, который спал на полу без подушки и одеяла. Видеть эту картину было очень больно. Соблюдая осторожность, чтобы случайно не разбудить, Бен присел рядом с ним. Младший не снял школьную форму и обнял сам себя, потому что в комнате был сквозняк.

Бэкхен аккуратно лег на ковер, прижимаясь к брату. Это первый раз, когда они спали вместе.

Старший закрыл глаза и медленно наклонился вперед, мимолетно целуя затылок Пака и чувствуя губами его шрам. Вскоре мальчик заснул, умоляя Бога на небесах позаботиться о Чанеле.

«Пожалуйста, только не забирай его у меня. »

Часть

Бэкхен несказанно радовался тому, что сегодня была суббота, а не пятница.

Даже подумать страшно, что вся школа уже узнала о случившемся инциденте, и сплетен вокруг него и Чанеля с понедельника станет намного больше. Единственной хорошей новостью было то, что матч перенесли. Скорее всего, это из-за двух игроков чоныльской школы, находившихся под следствием, и из-за двух из хесонской, которые находились на медицинском освобождении. Не то, чтобы игра была самым главным событием, крутившимся в голове Бэка, он просто вдруг вспомнил о нем.

На этот раз Бэкхен пошел в другую больницу (больше похожую на клинику, чем на госпиталь) и, наконец-то, добился правильной и удобной перевязки. Врач сказал, что ему повезло – кости не сломаны, в противном случае, это нанесло бы серьезный пожизненный ущерб. Если бы Чанель не вмешался, Бэкхен бы потерял ногу, и мог бы передвигаться только при помощи пары костылей или инвалидной коляски.

Если бы Чанель не спас его, Бэк бы лишился своей мечты стать футболистом, что… было бы несправедливо. Парень подумал, что это действительно неправильно: мир вращается вокруг тех, кто не достоин чуда. Он подумал, что не заслуживает хождения на двух ногах после того, что в свое время сделал с Чанелем.

Ребята снова заговорили, когда мама ушла на работу и оставила их наедине. Они не обменялись даже парой слов после случившегося, и напряженность, витавшая в воздухе, заметно ощущалась, когда Бэкхен направился в комнату Чанеля.

Он не мог вспомнить, сколько раз заходил туда, за исключением прошлой ночи, разумеется. Помещение чертовски маленькое – не было письменного стола, кровати и даже матраса; Чанель фактически спал на холодной земле. Из-за проливных дождей в прошлом месяце, листы фанеры намокли и заболотились. Бэкхену показалось, что они пахли плесенью.

Однако несмотря на плохие условия, Чанни справился – ему удалось создать уют в этой темной комнатушке. Из некоторых картонных коробок он сделал комод, на пол постелил бумагу, чтобы было не так влажно. Юноша сидел за «столом», когда Бэкхен устроился рядом, оставляя некоторое пространство между ними.

– С ногой Бэкхена все в порядке? – сводный брат, на удивление старшего, прервал молчание, и из всех возможных вопросов, первым задал именно этот.

Бен кивнул, коснувшись забинтованной ноги.

– Врач сказал, что через неделю я смогу снять повязку. И, да… спасибо. Ты был храбрым.

Чанель застенчиво улыбнулся, а после короткой паузы продолжил.

– Бэкхен… сделал бы то же самое для меня… – парень перевернул страницу блокнота, в котором практиковал письмо, – потому что Бэкхен… мой брат… – он снова улыбнулся; казалось, будто эта мысль была для него самой светлой.

Глубоко внутри Бэкхен засомневался. Неужели, он правда сделал бы то же самое для Чанеля? Говорить об этом было слишком рано, а признавать слишком поздно. Ответ уже не имел значения.

Что угнетало его самого, так это то, что Ель даже не знает о предстоящем «переезде». Как только реальность ударила, Бэкхен почувствовал, будто невидимая рука вытаскивает его сердце.

Он не мог перестать обвинять себя; он не был уверен, что может сказать Чанелю о том, что вскоре они перестанут видится, так же, как не мог сказать, что его отец скончался. Младший думает, что папа в длительной командировке… хотя у мужчины в помине нет работы, потому что он…

мертв.

Бэкхен вздохнул и посмотрел на раскрытый блокнот. Почерк Чанеля однозначно стал лучше благодаря тяжелой практике, хотя некоторые словосочетания или предложения не имели смысла.

– Футбол пишется через «т». Фут-бол… – медленно произнес Бэк, а после прочел написанное полностью. – Бэкхен любит… футбол… – сердце вдруг забилось чаще. – Чанель, ты должен показать всем, что достаточно умен… Может быть, мнение о тебе поменяют, ведь ты раньше никогда не показывал своих навыков, не показывал, что можешь писать и читать, как все остальные.

– Как… все остальные? – в глазах Еля показалось невообразимое количество боли; он сильнее сжал карандаш и снова опустил взгляд на бумагу.

– Я имел в виду… – Бэкхен вздохнул. – Я не это имел в виду, Чанель…

– А что тогда? – голос младшего был неуверенным, будто ему не хватало энергии.

– Я хочу сказать, что… Я верю в тебя.

«Почти пять часов вечера», – подумал Бэкхен, глядя на настенные часы; он совсем не успевал уследить за временем.

Бен находился в прострации ровно до момента, пока в дверь не позвонили; это было странно, потому что их дом гости посещали не часто, а старший относился к тому типу людей, которые ненавидели нежданные визиты.

– Кто это? – спросил Бэкхен, не желая слышать ответ.

Он ожидал почтальона, какого-нибудь продавца или даже офицера, но никак не Лухана. Бэкхен был готов поклясться, что сердце чуть не ухнуло в пятки, а ноги вдруг стали ватными.

Что он здесь делает?

– Это дом Чанеля? – смело спросил юноша.

– Эм… Ну… – Бэк почесал затылок, – В общем-то, да. Но… как ты..?

– Сехун.

– О, – чертов засранец, раздает адрес совершенно незнакомым людям.

– Я пришел, чтобы позаниматься с Чанелем, если тебе интересно, – оленьи глазки китайского мальчика чересчур уверенные.

Было не удивительно, что Лухан являлся старостой класса 3-3 несколько лет подряд. То, что парень свободно говорил на корейском до сих пор озадачивало Бэкхена.

– Я забеспокоился о нем, когда услышал новости, – спокойно произнес Лухан и заломил бровь, – могу я поговорить с ним?

– Да, моя нога в порядке, спасибо за беспокойство, – саркастически сказал Бэк, пропуская гостя в дом.

– Я никогда не интересовался о твоей ноге.

Удивительно, но когда Лу и Ель остались вдвоем в комнате, Бен почувствовал что-то, похожее на ревность. Младший выглядел счастливее, когда китайский принц сидел рядом с ним. В голове не укладывалось, почему Лухан вдруг заделался в репетиторы Чанни, а тот даже не удосужился об этом рассказать.

– Тренер сказал, что вышвырнет тебя из команды, если найдет замену, – пробормотал Чонин с набитым ртом.

Бэкхен смотрел как его друг уплетал рамен из тарелки, потому что у самого аппетита совершенно не было. Оказывается, довольно интересно наблюдать за тем, как кто-то прожевывает устрицы и креветки. Бэк чувствовал себя комфортно, болтая с другом в закусочной с пластиковыми столами и стульями, стоявшими на улице. Он совсем не волновался за Чанеля, зная, что рядом Лухан.

– Пусть, – ответил Бен и начал ковыряться палочками в лапше.

Чонин чуть не подавился.

– Что? – спросил он недоверчиво. – Ай-ай-ай, Бэкарамба, что ты имеешь в виду? Доктор же сказал, что через неделю все будет в порядке, верно? Матч перенесли, значит, ты еще наверстаешь!

– Чанеля забирают.

Лапша изо рта Чонина скатилась обратно в тарелку.

– Забирают куда?

– В психиатрическую больницу, потому что полиция думает, что ему там самое место.

– Так это правда, что Пак Чанель разбил лицо парню из чоныльской школы и проломил кирпичом его череп так, что мозг вывалился оттуда?

Бэкхен удивленно посмотрел на него.

– То есть… Это правда, что… Чанель ударил его кирпичом по голове, да?

Бэкхен услышал от Чонина извинения. В воздухе повисла тишина. Это было как минимум удивительно, потому что подобных моментов за всю их долгую дружбу насчитывалось не больше трех, включая этот. К слову, все предыдущие были сказаны от балды.

– Ну, Бэкачу, мы должны хорошо постараться до матча, или проиграем. Серьезно.

– Давно ты начал относиться к этому «серьезно»?

– Заткнись.

Итак, этот день прошел спокойно.

Бэкхен и Чанель стали на шаг ближе к прощанию.

Часть

Воскресенье.

Бэкхен никогда не был человеком, который отмечает даты, но теперь, каждое утро, он вычеркивал красным карандашом полужирные циферки на запыленном маленьком календарике. Эта было болевым пределом и единственным облегчением одновременно, потому что заранее подготавливало к самому последнему моменту.

Парень буквально скатился с кровати, когда кто-то повторно позвонил в дверь. Волосы Бэкхена были растрепаны, а нотки сна еще мелькали в глазах. Он даже не мог себе представить, кто в здравом уме начнет будить его в такую рань, хотя, одно имя в голову пришло, когда Бэк услышал знакомый голос.

– Бэкколо! Детка, ну же! БЭК! Мой любимый сладкий пирожочек!

– Чонин! – зашипел Бэкхен, подходя к воротам.

Позади друга стояли еще несколько ребят, которые молча улыбались. Большинство из них было из футбольной команды, некоторые – просто знакомые, и парочка тех, которых Бэк видит впервые.

– Хочешь посмотреть игру? После тренировки мы пойдем есть хот-доги. Платит проигравшая команда. – ухмыльнулся Чонин, перекидывая мячик из одной руки в другую. – Тебе уже лучше?

Бэкхен взглянул на все еще перебинтованную ногу, и, облокотившись о косяк для удержания равновесия, попытался пошевелить конечностью.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒